Текст книги "Сердце Рима"

Наши дни. Остров Алимия. Греция

– Отключайте!

– Да стой ты, пишется…

– Руби, я сказал!

Ника слышала их голоса сквозь звенящий гул в ушах. Ей холодно, пальцы онемели, знобит, зубы стучат, хочется укрыться, сжаться в калачик. Но ее скрюченную руку разжимают, и с тыльной стороны локтя короткая боль сменяется жжением. По венам словно побежала газировка, в кончиках пальцев ощущались маленькие электрические разряды.

– Поднимайся, Ника.

Гул в ушах сменился грохотом, затем будто подули в затылок тонкой струйкой ледяного воздуха, и Ника ощутила прилив сил. Она открыла глаза.

Колин поспешно закрывал программу, Сэб отключала последние датчики. Алекс помог Нике подняться.

– Что случилось? – спросила она, выпрыгивая вслед за ассасином из фургона.

Земля предательски пошатнулась, и Ника упала в песок. Ее еще слишком шатало после сеанса и того, что вколола Сэб.

– Прометей кого-то засек, – Алекс поднял ее и повел за собой, не отпуская руку. – Уходим. Фургон доставят по воде, нас заберет вертушка с площадки на крыше…

– Тут есть площадка на крыше?! – Ника сама не понимала, что ее удивило.

Подъем в несколько десятков ступенек показался вечностью. Сердце выпрыгивало из груди. Пока она приходила в себя на террасе, подоспели Сэб и Колин. Вместе с Алексом они судорожно паковали сумки. Это напоминало безумные сборы перед поездкой на море, только вместо шлепанцев бережно укладывались автоматы.

Перехватив изумленный взгляд Ники, Сэб усмехнулась:

– Прометей открыл свой арсенал. Я начинаю любить этого парня.

– Не слишком усердствуй, – напомнил Колин, флегматично засовывая в рюкзак коробки с патронами. – Доверять бывшему Созидателю – все равно что лакомиться блюдом из фугу в забегаловке. Нелепо и бессмысленно.

Ника подошла ближе, ощущая себя чужой и лишней. Что делать? Как помочь? Как справиться с дурнотой и собственной слабостью? И почему, почему их снова нашли…

– Они здесь! – крикнул Прометей, сбегая по лестнице. Он прыгнул через последние ступеньки и подхватил собранный рюкзак. – За мной!

Его голос утонул в оглушительном гуле. Стекла задрожали, стены заходили ходуном, с полок посыпались дизайнерские безделушки.

– Ложись!

Ника увидела вспышку в зеркальном боку огромной вазы, и в следующий миг ее тело понесло вперед. Подобное она ощущала только в детстве, когда вопреки запретам родителей отправилась купаться в сильный шторм. Волна подхватила ее у самого берега, закрутила, как беспомощную тряпичную куклу, и, выворачивая в разные стороны руки и ноги, увлекла за собой.

Вот и теперь она на секунду утратила контроль над собственным телом. Ее швырнуло вперед с огромной силой, жаркий воздух, как из печи, обжигал кожу.

Ника ударилась о стену и рухнула на отполированный мрамор. В следующий миг пол накренился, и девушка покатилась вниз, безрезультатно хватаясь за ковер и ножку дивана. Мебель стремительно ехала следом за ней, грозясь раздавить. Ноги свесились над пропастью, и Ника закричала, пытаясь удержаться на изломе разверзшегося пола. Но огромный диван неумолимой силой снес ее на своем пути. Короткий миг полета, наполненного ужасом неизвестности, а затем – болезненный удар.

Ника сжалась уже после того, как ее накрыло диваном. Он встал на два борта, словно крыша дома, тем самым спасая ее от сыплющихся сверху осколков и обломков стен. На несколько секунд у девушки пропали все ощущения. Она лежала, не чувствуя тела, не слыша и почти не видя. В ноздри забивался запах гари, и кошмар, однажды пережитый ею, снова ожил. Ника будто вновь очутилась посреди взорванного ночного клуба, еще не зная, что ее друзья мертвы.

Она лежала, глотая горящий воздух ртом, бессмысленно смотрела на порванную обивку спасшего ее дивана. Забытье отступало, и каждая часть тела начинала нестерпимо болеть, словно не осталось ни одной целой кости. В груди, под ребрами, будто кипело масло. Она с трудом делала каждый мучительный вдох, и какое-то время боялась шелохнуться.

Звуки все еще были приглушены, доносились будто сквозь толщу воды. И вот воздух разрезал пронзительный свист, а затем громыхнуло, и дом снова содрогнулся. Заскрежетало, заскрипело. Ника зажмурилась, инстинктивно накрыла голову руками. Обломки стены завалились на диван, едва не раздавив его. Скрипнула стальная рама. Ника закашлялась в облаке пыли и дыма.

Настала тишина. Не было слышно ни голосов, ни грохота падающих конструкций. Только внезапно где-то там, за несколькими стенами, прозвучала автоматная очередь. Затем еще одна. В ответ раздались одиночные выстрелы. Ника перевернулась на живот. В груди болело, ладони, локти и колени были ободраны в кровь, но в целом, похоже, ей повезло. Она протиснулась вперед, со страхом выглянула из своего укрытия.

Нет, никакой надежды. Стены обрушились, и она очутилась в ловушке. Диван не защитил ее от смерти, а лишь отсрочил неминуемое. Ника всхлипнула, и с отчаянием начала тянуть на себя обломок не то мебели, не то колонны. Она хваталась за искореженное металлическое крепление, разрезая кожу на пальцах. Девушка закричала сквозь слезы, но все, на что хватило ее сил – это на несколько сантиметров сдвинуть глыбу.

– Сука, – прорыдала она, с ненавистью царапая, оттягивая, толкая проклятый обломок.

Прислушалась. В доме тишина. Либо те, кто атаковали поместье Прометея, ушли, либо находятся в другом крыле. Если они спустятся… впрочем, это не обязательно. У нее есть все шансы умереть без их помощи.

Сквозь шорох осыпающегося гипса ей почудился голос. Девушка замерла. Показалось?

– Кто здесь? Есть кто-нибудь?

– Есть! – воскликнула Ника, давясь слезами. Она подтянулась на локтях вперед, почти прижимаясь к щели между обломками стены.

Голос, доносящейся из-за развалин, давно не вызывал в ее душе столько чувств, такой надежды и счастья.

– Ника? – вопрос Алекса звучал так далеко, что, казалось, из другого мира. – Не шевелись. Я сейчас.

Она рассмеялась от облегчения, вытерла слезы кулаком. «Не шевелись». Да если бы она могла шевелиться! Диван оказался и спасением, и клеткой.

По ту сторону стены откатывались камни, шорох слышался все ближе, и вот, наконец, она увидела в щели мелькнувшие пальцы.

– Цела? – теперь на нее смотрел прищуренный глаз. Бровь была рассечена, кровь залила веко и щеку. Переносицу перечеркнула бордовая полоса.

– Надеюсь, я выгляжу лучше, чем ты, – честно призналась Ника.

Он хмыкнул, и лицо исчезло из просвета. Девушка испугалась, что он куда-то ушел, но вот Алекс снова появился:

– Я не смогу здесь расчистить. Оно обвалится, и тогда еще несколько часов работы, и то, если повезет.

– Ты умеешь поддержать. Предлагаешь мне протиснуться в эту щель?

– Подожди. Я обойду через подвал. Попробую с другой стороны.

– Нет! – крикнула Ника, когда он исчез из поля зрения.

В ее возгласе было столько страха, что он тотчас вернулся и вопросительно посмотрел. Ну как же ему объяснить, как страшно вновь остаться одной?! Как сжимается сердце от каждого шороха, когда не знаешь, чего ждать: нового обрушения или появления убийц. Как жутко задыхаться в одиночестве, думая о смерти.

– Не бросай меня, пожалуйста, – попросила она дрожащим голосом. – Мне страшно.

– Если они меня опередят – будет страшно, – со свойственной ему прямотой произнес Алекс. – Давай без истерик. Нужно осмотреться. Скоро вернусь.

– Знаешь, в прошлый раз ты тоже сказал: «до встречи», – с выступившими на глазах слезами процедила она сквозь зубы. – А в итоге приказал отряду не искать меня. Несложный выбор: я или вы. Так разве я истеричка?

Алекс нахмурился. Вытер пальцами каплю крови с брови.

Ника изможденно опустила голову на руки. Какой толк от его ответа? Разве он поступит иначе, если принял решение?

– Ты права, я выбирал.

Услышав его голос, Ника не подняла голову.

– Между тобой и людьми, которых знаю много лет, – он закашлялся и хрипло продолжил. – Я отменил поиски, чтобы защитить тебя.

– Чего? – Ника, превозмогая боль в шее, посмотрела на него.

Он хмыкнул и тяжело вздохнул:

– А тебе не казалось это странным? То, как легко нас находили тамплиеры. Как братство ждало нас в Стамбуле. Как отыскали в том кафе…

– Ха! – всё, что могла сказать Ника.

Она не думала об этом. В том вихре событий не хватало времени для вопросов. И поверить в то, что их элементарно выслеживали, было просто. Теперь же после слов Алекса в голове стали складываться совсем другие картинки.

– Хочешь сказать, что кто-то из…

– Хочу сказать, что ты должна мне верить. И ждать, пока я приду за тобой.

Он ушел. Какое-то время Ника еще слышала, как он пробирается сквозь завал, но вскоре погрузилась в тишину.

То, что сказал Алекс, имело смысл. Чтобы не сойти с ума в ожидании, девушка заняла себя размышлениями. По сути, каждый из троих членов отряда мог быть доносчиком. Это если не рассматривать кандидатуру Алекса.

Колин – не вырос в братстве. Для него это скорее работа, а не жизненный путь. Если кто-то сделал выгодное предложение, стал бы он отказываться?

У Сэб есть сын. Даже если она сопротивлялась влиянию, ее могли вынудить.

Ну а старушка Рита, казалось бы, вне подозрений. Если бы не одно «но». Когда-то в разговоре Ника заметила, как тяжело бывшей гонщице даются воспоминания о переломном моменте в истории ассасинов. Это произошло несколько лет назад, и влиятельный орден был практически уничтожен. Наверняка, это было общим горем для всего братства, но интуиция подсказывала Нике, что для Риты та трагедия стала личной. Что-то сломалось тогда в крошечной непобедимой леди, и мало ли, за что ее могли прижать.

Ника замерла. Ей показалось, что диван сдвинулся. Совсем немного, но…

Нет, не показалось. Давление сверху усилилось. Затрещали крепления, «крыша», спасающая девушку от обломков, начала опускаться. Ника в панике наблюдала за тем, как лопается обивка, как проседает ее защита. С унылым скрипом где-то наверху провисла металлическая балка. Сколько так еще продлится? Минуты? Секунды?

– АЛЕКС! – что есть силы закричала она.

Ее больше не пугало, что таинственные злодеи могут услышать крик. Вот-вот диван сдастся, и она превратится в кровавое месиво под тяжестью разрушенной стены.

– Помогите! – Ника поползла вперед, в надежде, что ей все же удастся немного разобрать завал и просочиться в ту самую щель, за которой был ассасин. Но ее ногу что-то сжало.

Ника отчаянно дергалась, но то, что не давало ей продвинуться вперед, теперь потянуло назад. Девушка взвизгнула, когда ее выдернули из-под дивана. Острые края изувеченной стены и арматура оставили болезненные следы на теле. Затылок приложился обо что-то твердое. Миг, и она упала на колени. Ника обернулась и увидела сидящего рядом Алекса. Они находились по другую сторону завала. Здесь помещение почти уцелело, только накренился потолок, испещренный трещинами. Ника обернулась к разобранному проходу, сквозь который ее только что протянули. Послышался грохот и девушка успела зажмуриться, когда на нее дунуло облако пыли. Прокашлявшись и протерев глаза, она посмотрела туда, где только что находился диван, но не разглядела его под обломками.

– Идем, – Алекс, вытирая лоб, поднялся.

– Это серьезно? – Ника указала на его голову. Запекшаяся на лице кровь выглядела жутковато.

– Не так серьезно, как пуля в затылок, – спокойно ответил он, подбирая кусок арматуры. – Я слышал голоса. Они где-то рядом.

– И кто это?

– Не наш стиль.

Значит, остались тамплиеры или Созидатели.

Ника шла вслед за ним по подвальным коридорам, не пострадавшим от взрыва. Только отделка кое-где осыпалась, и горел аварийный свет.

Она едва не натолкнулась на спину Алекса, когда тот внезапно остановился. Ассасин приложил палец к губам: «Тихо», и удобнее перехватил обломок арматуры. Они стояли так, недвижимо, не дыша, прислушивались к тихим шорохам коридора, всматривались в желтые тени. Алекс заметил движение до того, как услышал выстрел. Он вжал Нику в стену и сам распластался, уходя с траектории пуль.

– Эл?

– Твою… – процедил сквозь зубы ассасин, отлипая от стены.

Ника с опаской двинулась за ним туда, где находился стрелок, едва не убивший их.

– Ты знал, но стрелял, – прорычал Алекс, обходя угол и глядя на Прометея, перезаряжающего пистолет.

– Не был уверен, – просто ответил тот. – Но вы бы увернулись, вы же крутые.

Он обратил внимание на арматуру в руках Алекса и нахмурился:

– Впусти ассасина в дом – разберет на части.

В этот момент где-то вдалеке прозвучал еще один взрыв и стены подвала содрогнулись. С потолка посыпалась штукатурка.

– Твои гости, похоже, с ночевкой останутся? – натянуто улыбнулась Ника.

– И диско устроят, – мрачно заметил тот. – Ладно, идем.

Алекс не двинулся с места.

– Я должен найти отряд.

– Во как, – хмыкнул бывший Созидатель. – Ну если должен – ищи. Не мешать же тебе.

Ассасин прищурился, но ничего не ответил. Развернулся, чтобы идти в обратном направлении, когда Прометей как бы между прочим заметил:

– Я-то знаю, где они, но если тебе важно найти самому…

Алекс с тяжелым вздохом обернулся и с усталым раздражением спросил:

– Без глупых шуточек можно?

Вместо ответа Прометей подсунул тому под нос смартфон, на экране которого был план его дома и несколько зеленых точек, которые светились с разной интенсивностью.

– Ты поставил на моих людей жучки?!

– Не на людей, на оружие. У меня ценная коллекция, не люблю терять свои вещи. Этот твой парень, Колин, спрятал пистолет за пояс. Думал, я не замечу. Он у тебя и на пиво тырит?

Алекс закашлялся, и Ника была уверена, что так он пытается скрыть смущение.

– Ладно… веди.

Они прошли через металлическую дверь и спустились по лестнице. Ника ощутила влажность воздуха, как в пещере. Как глубоко в недра острова можно попасть из тайного хода?

В тишине послышался щелчок затвора.

– Свои, ботан! – Прометей демонстративно поднял руки.

– Отбой, – Алекс вышел вперед.

– О, теперь вижу, – осклабился Колин, выглянувший из-за углубления в стене. – А то сперва какой-то шутник сказал, что мне Созидатели – «свои».

– Где Рита и Сэб?

Этот вопрос Алекса повис в гробовой тишине.

– Вообще-то я думал, ты с ними придешь… – заметил второй ассасин.

Было принято решение разделиться. Алекс с Прометеем отправились за потерявшимися, а Колину и Нике было велено спуститься вниз.

– Ну конечно, старшие пошли на работу, детки не должны шуметь, – бурчал под нос Колин, спускаясь по ржавым ступенькам.

Ника шла за ним, глядя на его взлохмаченный затылок. Неприятное чувство брезгливости поселилось в ее душе. Будто этот человек чем-то болен, он вдруг стал ей омерзителен, и перебороть гадкое чувство было непросто. Что если именно Колин был шпионом?

А если нет? Если ее подозрения напрасны, и ему можно верить?

– Ну ни хрена ж себе!

Восклицание заставило ее остановиться и посмотреть туда, куда указывал палец спутника.

В оранжевом мерцании аварийного света там, внизу, у подножия лестницы, темнела вода. В дом Прометея можно было добраться не только по морю или с неба, но так же из глубины, поскольку там, на поверхности, тускло блестел металлический бок подводной лодки.

– Ну чисто «Наутилус»! – Колин восхищенно присвистнул и ускорил шаг.

Они уже были внизу и ходили вокруг трапа, ведущего к открытому люку, как коты вокруг банки со сливками, когда сверху послышались шаги.

Парень вскинул руку с пистолетом, пытаясь разглядеть идущих, и тут же расслабленно убрал оружие.

Алекс и Прометей несли Риту на руках. Похоже, она сильно повредила ногу. Лицо стало почти бескровным, глаза закрыты, тело безвольно обвисло.

Сэб – чумазая, в изорванной одежде, спрыгнула с последней ступеньки, не спуская глаз с подводной лодки.

– Чтоб меня! – она восхищенно цокнула языком. – Этот засранец все предусмотрел!

– Сочту за комплимент, – буркнул Прометей. – Давайте на борт. Моим гостям надоела вечеринка и они идут сюда. Дверь их не остановит.

Ника никогда прежде еще не бывала на подводных лодках. Она ощутила неприятное давление на психику, как только спустилась внутрь. Места было и впрямь немного, но хуже тесноты само осознание, как мало кислорода в железной посудине, болтающейся в морских глубинах. Когда-то девушке довелось погрузиться с аквалангом, и до сих пор она вспоминала это с ужасом. Плыть на подводной лодке было для нее равносильно пытке.

– Кто-нибудь из вас знает смысл фразы «задраить люки»? – донесся унылый голос Прометея.

– Мы доходчивые, – успокоил его Колин. – Вещай, кэп! Научимся по ходу.

– Помилуй Боже…

Ника прильнула к иллюминатору. Линия воды перечеркивала его пополам, и виднелась плохо освещенная лестница. Девушка смотрела на сооружение с таким же отчаянием, с которым утопающий хватается за соломинку. Пол под ногами ходил ходуном, и она уже ощущала мучительные позывы в желудке.

Но все это вмиг забылось, как только наверху лестницы появились лучи фонариков.

– Скорее! – крикнула Ника. – Они здесь!

Прометей криком отдавал команды, но все равно больше половины ему пришлось выполнить самому. Алекс, Сэб и Колин хотели помочь, но лишь бестолково суетились, сбивая друг друга с ног. Ника вцепилась до боли в пальцах в жесткую обивку сидения, глядя на приближающиеся лучи. Темные фигуры уже стали различимы. Кто-то открыл огонь, и пули забарабанили по обшивке подлодки. Ника отпрянула от иллюминатора.

Тело железного монстра содрогнулось, будто от боли, послышался протяжный скрежет и механический рев.

Вода за иллюминатором забурлила и стала подниматься. Вернее, подводная лодка начала опускаться. Пули уже не достигали корпуса. Погружение продолжалось, пока мглистая глубина не поглотила машину.

От внезапной остановки пассажиры едва не попадали на пол. Взревели винты, и подлодка двинулась вдоль узкого коридора. Прометей, сидя в кресле за столом со множеством приборов, потянул на себя два рычага. Он походил на Люка Скайвокера,[8]8
  Персонаж саги «Звездные войны».


[Закрыть] впервые севшего за штурвал звездолета.

– Ты вообще это умеешь? – спросил Алекс, с подозрением глядя на испарину, которой покрылся Созидатель.

– Я слишком много раз это видел, чтобы не уметь, – ответил тот раздраженно.

– Может, инструкцию прочтем? – предложил Колин. – Тут есть инструкция?

Вместо ответа Прометей ударил кулаком по трем кнопкам сразу и дернул на себя один из рычагов. В тот же миг подлодка рванула через коридор, словно пуля из ствола. Все, кто стоял, очутились на полу. Но едва был пройден узкий этап, и посудина вылетела из тела скалы в глубины морские, как скорость понемногу нормализовалась. Прометей отогнал всех прочь от своего места, и Ника краем глаза успела заметить, что он достал какую-то толстую книгу из-под сидения. Если предположения Колина верны, и тот решил ознакомиться с инструкцией, их побег был не самой сложной частью приключения.

– Расшифруете? – спросил Алекс, глядя, как Колин сливает на свой смартфон информацию с чипа из анимуса.

– А мы тебя подводили? – фыркнула Сэб, надевая наушники.

Предводитель отряда ничего не ответил на это, молча бросил мрачный взгляд на своих подчиненных и отошел к Нике. Та выглядела подавленной и напуганной.

– Я и сам не в восторге, – сказал Алекс, садясь на пол рядом с ней. – Но придется положиться на него.

Ника недоуменно посмотрела на собеседника. Потом машинально кивнула:

– А, ты о Прометее. Да, хотелось бы…

Ее тревожило не только нахождение под столькими тоннами воды. Сейчас, когда появилось время, и она начала вспоминать сеанс в анимусе, Ника поняла, какую все они допустили ошибку.

– Помнишь, я кое-что взяла из бодрумского тайника?

Алекс кивнул, в глазах появилась тревога.

– Журнал. Ты оставила его тогда в кафе. Он был со мной, пока нас не схватили.

– Значит, он у ассасинов? – получив утвердительный ответ, Ника изможденно прислонилась к стене. – Полный каюк! Это журнал с «Летучего Голландца». Харди сказал, что он очень важен.

– Тогда хорошо, что он попал в надежные руки.

Девушка искоса посмотрела на него. Кого Алекс хочет обмануть? За какую соломинку хватается? Кто-то в братстве подставил его, и если у этого человека в руках журнал, то едва ли можно говорить о надежде.

Австрия. Обертауэрн

Снежные вершины гор искрились в солнечном свете. Морозный воздух почти звенел от чистоты. О таком часто говорят в рекламе стиральных порошков и освежителей воздуха. Но здесь, в горах, это не было трюком маркетологов. Первозданная, идеальная белизна снега, синева прозрачного неба и утопающие в легкой дымке горные хребты.

Деревянный домик-паб, где лыжники отдыхали от экстремальных побед, пропах пивом, жареным мясом и медом. Внутри было мало посетителей. Почти все заняли места снаружи, где загорали под ослепительным солнцем.

У окна в немного душном помещении сидел один человек в теплой кофте. Рыхлая вязка напоминала ему те странные, далеко не всегда удобные и совсем не красивые вещи, которые вязала ему бабушка когда-то давно в детстве. Новые нитки она не могла купить, поэтому распускала старую одежду и мастерила внуку свитер, носки, шарф. Всё было с кучей узелков и прорех, ему было невероятно стыдно ходить в этом в школу, но сейчас он начал понимать и ценить ту огромную, всеобъемлющую любовь и заботу. Уже почти тридцать лет его единственной семьей является братство. Здесь тоже умеют заботиться друг о друге, но, конечно, несколько иначе. Он усмехнулся собственным мыслям, наколол кусок штруделя, щедро присыпанного сахарной пудрой, обмакнул в подтаявшее ванильное мороженое, и отправил в рот. Блаженство.

Послышалось приветствие на немецком, корявый ответ человека, привыкшего к французскому языку, и торопливые шаги.

Вошедший сел напротив.

Пудра рассыпалась от его дыхания, покрывала невесомым облаком тарелку и стол, совсем как снег за окном…

– И что это была за спешка?

Перед ним на стол в качестве ответа лег запечатанный в непромокаемую пленку конверт.

Вытерев вилку салфеткой, он проткнул край упаковки и легко ее разорвал. Хмыкнув, извлек на свет толстую тетрадь в кожаном переплете. Возможно, чья-то бухгалтерская книга, для дневника слишком велико, на официальное издание непохоже: листы испещрены рукописным текстом. Взгляд выхватил название. Не может быть. Он прочел еще раз. Таким почерком нынче только открытки под старину подписывают, среди вензелей легко заблудиться. И все же первые строки были выведены идеально, это потом перо бежало в пальцах быстрее.

– Шутишь? – спросил он, поднимая глаза на собеседника.

Но Ромен Готье, вопреки своей моложавости и некоторой даже мальчишеской горячности, был отнюдь не шутник. Все, что касается братства, было священно для каждого ассасина, но этот являлся образчиком гипертрофированной преданности. Пожалуй, как другой человек, который скомпрометировал доброе имя. Алекс Батлер.

– Это было обнаружено при взятии отступников.

Вот как! Неудивительно, что Ромен пришел к нему, Пьеру. Темнокожий ассасин снова перевел взгляд на журнал, затем – на товарища. Это похоже на розыгрыш.

Собственно, группа Пьера должна была задержать Алекса вместе с отрядом в Стамбуле. Но кто-то начал перестрелку. До сих пор не ясно, было ли то дело рук тамплиеров или тех… как их там… Созидателей. Бредом кажется сама мысль, что есть орден, о котором никто не догадывался. Мир не так велик. Не так могущественен. Тайны невозможно сохранить. Увы, Алекс тогда выскользнул из рук, и его схватили другие. Для Пьера те события стали ударом по честолюбию. Он сам должен был призвать к ответу предателя. Сам!.. Но не сложилось.

И вот теперь у него в руках документ, который был при отступниках, больше похожий на реквизит для кинофильма или спектакля.

– И зачем ты это принес? Здесь написано…

– Я знаю, что там написано, – спокойно подтвердил Ромен. – Вот и скажи мне, на что это похоже?

– На дурную шутку.

– Я сам пошел в лабораторию и проверил. Состав чернил, бумаги, кожи на переплете – все подтверждает верную дату.

– Черт подери, брат, это журнал «Летучего Голландца»! Хочешь сказать, что корабль-призрак существует? Может, тогда мне поверить в Джека Воробья?[9]9
  Персонаж киноэпопеи «Пираты Карибского моря».


[Закрыть]

– Я не предлагаю тебе верить. Но ознакомься с текстом. Там есть любопытные места.

Тут до Пьера дошло то, что он сперва упустил из виду. Нахмурившись, он уточнил:

– Ты что, украл это?

– Не украл. Взял для исследований, – возразил тот. Забрав журнал, упаковал его обратно в конверт и запечатал, с разочарованием глядя на след надрыва. Затем на столешницу лег смартфон.

– Я отсканировал все страницы. Там есть копии и помощник в расшифровке почерка. Ознакомься. А потом набери меня. Но с этого номера, ясно? Не со своего.

– Значит, он не подключен к нашей сети? – происходящее нравилось Пьеру все меньше и меньше. Отвратительное чувство зародилось в душе. Как тогда, в детстве, когда узнал, что его мать – проститутка. Обычная продажная девка. Она так же возвращалась домой, смывала с себя вульгарную краску, надевала футболку, доставшуюся от брата, и, обняв сына, читала ему сказки. Но он больше не мог терпеть ее объятий, не мог позволять целовать его. Ему было неприятно даже взять бутерброд из ее рук. Он ощущал, что мать предала его. И сейчас он чуял тот же смрад. – Ты предлагаешь мне участвовать в заговоре?

– Не кипятись, – поднял руки Ромен. – Ты меня знаешь. Братство превыше всего. И первым делом я отправил запрос в управление. Знаешь, что мне ответили? Передать журнал лично в руки Хансу.

– Хансу?

Удивление Пьера было небезосновательным. Упомянутый человек был правой рукой Лукаса Хафнера, одного из членов совета. И тот самый Ханс не имел никакого отношения к работе над старинной документацией, равно как и к делу Алекса Бадлера.

– Вот-вот, – подтвердил его собеседник, по глазам увидев, что ход мыслей двинулся в нужном направлении. – Это моя задача. А отдают Хансу.

– На то есть причины.

– И я не собираюсь спорить! Поэтому сейчас отнесу этот конверт и передам его лично Хансу в руки. У нас встреча в Граце. Ну а ты отдыхай, наслаждайся видами.

Он небрежным движением подвинул телефон ближе к Пьеру, поднялся, поправляя ворот куртки, и вышел.

Альпийские вершины казались плакатом, удачно встроенным в оконную раму. Слишком тяжело смертному поверить в то, какая древность окружает его, лежит под его ногами. Сколько тайн погребли снега и камни, сколько судеб повидали. Кажется, время не властно над ними, как и над ветром, что носится в ущельях. Но время безжалостно к смертным. Сколько живет человек, столько ищет путь к бессмертию. Одни рожают детей, другие – оставляют после себя память в деяниях и творениях, а такие, как Пьер, посвящают себя вере. Как предки, пусть и не кровные, но по духу. Как последователи, пусть и не родные сыновья. Радость служения братству.

И вдруг это сомнение, этот гнусный змий, ворвавшийся в Эдем. Он не принес яблоко, но обронил косточку в плодородную почву.

Пьер спрятал смартфон за пазуху.