Текст книги "Неизвестный Фридрих Великий"

Расправа состоялась вскоре после неудачной попытки побега принца: Дорис была унизительным образом освидетельствована на предмет девственности. Из приговора, вынесенного несчастной: «…утром дочь кантора должна быть выпорота перед городской ратушей, затем то же надлежит сделать перед домом её отца, после этого её следует водить по городу и пороть на каждом углу, дабы так провести по всему городу». Всё исполнили в точности: в позорном одеянии её провели по городу, где перед ратушей, перед родительским домом, а потом и на каждом углу публично секли, после чего она была «навечно» заключена в работный дом. Оттуда она, правда, вскоре вышла, но это был уже другой человек. Вольтер описал её так: «Тощая женщина, похожая на ведьму, она ничем не напоминает ту девочку, которую пороли из-за принца». Ужас пережитого остался у неё на всю жизнь, и дальнейшие ее отношения с Фридрихом не сложились… Она скончалась в 1762 году в Берлине.

В 1728 году во время визита в Дрезден Фридриха Вильгельма I графиня Ожельская (Anna Karolina Orzelska, 1707–1769) была представлена молодому Фридриху.

Графиня Ожельская (Anna Karolina Orzelska)

Красивая и не отличающаяся избыточным целомудрием женщина стала первой возлюбленной кронпринца. В начале 1729 года она тайно приезжала в Берлин, чтобы встретиться с прусским наследником; он посвящал ей стихи и музыкальные произведения собственного сочинения. Однако вскоре выяснилось, что графиня Ожельская, общаясь с Фридрихом, руководствовалась не любовью, а всего лишь выполняла задания разведывательного характера, то есть была банальной шпионкой…

Была у него в жизни и запретная любовь. В последние дни августа 1731 года отец разрешил Фридриху покинуть своё узилище в крепости Кюстрин. Свой первый визит он нанёс в Тамзель, где познакомился с Луизой Элеонорой фон Вреех, двадцатипятилетней красавицей-блондинкой, женой полковника фон Врееха. Она произвела на него неизгладимое впечатление, так что он постоянно посещал её до последних дней пребывания в Кюстрине (февраль 1732 года). Приставленный королем следить за принцем граф фон Шуленберг в одном из своих докладов Грумбкову описал её так: «Фрау Вреех была очень хороша, и цвет ее лица напоминал розу и лилию». Спустя много лет её правнучка обнаружила среди старых семейных документов конверт, на котором было написано: „Lettres et vers de certain grand Prince!” Некоторые страницы были названы ещё более конкретно: „Lettres de Fréderic II”. Из книги Теодора Фонтане[61]61
  Теодор Фонтане (Theodor Fontane, 1819–1898) – немецкий писатель и поэт, наиболее заметный представитель критического реализма в немецкой литературе XIX века.


[Закрыть] «Странствия по марке Бранденбург» мы узнаём о содержании некоторых из этих писем. О, это была жаркая любовь, принц посвящал красавице стихи и оды!

 
Разве я сказал слишком много, и моя песнь зашла слишком далеко,
Хотя, конечно, в переживаниях лишь опыт, я безрассуден,
Размышляя молча, когда видел вас в последний раз,
Я молчал, потому что онемел, когда рядом стояли божественная вы.
Госпожа, позвольте мне ещё часто
Исповедоваться во всем счастье, этой надежде моей души,
Исповедоваться во всем, что я преодолел до сих пор…
 

И, похоже, что эта любовь не была безответной. В своем письме от 20 февраля 1732 года кронпринц написал:

«Я был бы очень неблагодарным, если бы не хотел выразить свою признательность, как только Вы все-таки приедете в Тамзель, за те очаровательные стихи, что Вы написали для меня. Было грехом верить, когда я прочитал стихи, что, даже если только на мгновение, это привело меня к Вашему очаровательному развлечению. Вчера, в вечернем одиночестве, я нашел спокойное свободное время, чтобы читать и восхищаться. Вот Вам моя критика. Все, что исходит от Вас, восхищает своим духом и грацией. Но достаточно – я заканчиваю, я представляю Вас и уже краснею. Не в силах больше испытывать Вашу скромность и в то же время желая предоставить Вам новое доказательство моего слепого послушания, я посылаю Вам то, что Вы меня просили». То, о чем просила фрау фон Вреех, было его портретом, к которому он приложил прощальный сонет, с признанием в любви – он покидал Кюстрин.

Сонет звучит так:

 
Когда мою посланницу поприветствует мой образ
И посланница истолкует эту песню как то,
Что я скажу тебе то, чего до сих пор избегал,
Теперь я говорю это: «Я лежу у твоих ног».
Я ношу оковы, но не те райские,
От которых сердце свободно уходит,
С каждым кольцом, с каждым новым звеном
Желание нести и каяться только растет.
Но постой, о песня, не скажет тебе слишком много,
А спрячет за веселой игрой
Боль от расставания и сердечной раны,
Спрячет твои желания любимой цели,
Умолчит, что лишь один упал пред тобой,
Чтобы желать умереть за тебя каждый час.
 

Портрет Фридриха Великого в юности

Почему же он покинул фон Вреех, хотя и не был отвергнут? Причина была проста: король-отец был по-прежнему недоволен, на что и намекнул Грумбков. Приходилось делать выбор между любовью и собственной головой…

Известно также, что во время и после окончания строительства Оперы монарх нередко встречался с молодыми актрисами.

Всемирно известный сердцеед Джакомо Казанова (1725–1798) писал о любовных отношениях короля со знаменитой красавицей и танцовщицей Барбариной Кампанини (Barbara Campanini, La Barbarina, 1721–1799).

Кадр из фильма «Die Tänzerin von Sans Souci» («Танцовщица из Сан-Суси»)

Развивались отношения так: король официально пригласил её в Берлин. Но взбалмошная Барбарина в это время завязала любовную интрижку с английским лордом Стюартом и ехать в Берлин наотрез отказалась. Тогда Фридрих совершенно потерял голову: ничуть не опасаясь возможного международного скандала, стал открыто угрожать Венеции, требуя от неё выдачи Барбарины! Сенат Венеции уступил нажиму. А прусский посол в Венеции граф Катансо получил указания короля: «Принять надлежащие меры, чтобы немедленно доставить эту тварь на место». Через пять дней она была доставлена в Берлин. Лорд Стюарт приехал вслед за Барбариной в прусскую столицу, но все его письма балерине были перехвачены, а сам он был навсегда изгнан из пределов королевства (знаменитая писательница Жорж Санд на основе этой истории создала роман «Графиня Рудольштадт»). Когда же она появилась на берлинской сцене, то король был ослеплен её грацией и красотой. С ней был подписан контракт на семь тысяч талеров в год! Это была невероятно высокая сумма в те времена. Кроме того, согласно условиям контракта ей полагалось также пять месяцев отпуска! Но всё было напрасно, король не обрел счастья с Барбариной. Историки скупо сообщают нам: «После любовной связи с Барбариной Фридрих стал относиться к женщинам резко отрицательно». Причиной этому, вероятно, послужил тайный брак танцовщицы с одним из молодых прусских чиновников, о котором, естественно, стало известно королю. Гордость Фридриха была жестоко оскорблена. Этим чиновником был некто Людвиг фон Коччеги, сын бывшего канцлера, вместе с которым она после женитьбы навсегда поселилась в Силезии. Король, несмотря на жестокий удар по его самолюбию, никогда не преследовал их, однако этих ударов судьбы оказалось достаточно для того, чтобы он потерял интерес к женскому обществу. Говорят, что полное охлаждение к Барбарине наступило у короля лишь спустя 14 лет постоянных душевных страданий.

Рассуждая о царе Соломоне, о котором Библия пишет, что ему не хватает женщин, поскольку в гареме у него их лишь тысяча, Фридрих заметил: «У меня только одна женщина, да и то для меня это слишком много». Современный исследователь Дэвид Фрейзер сказал, что секс не играл заметной роли в его жизни. Свои истинные чувства он описал, как всегда, лаконично: «Я думаю, по-настоящему счастлив только тот, кто никого не любит».

* * *

Сестре Вильгельмине, отношения с которой были прекрасными и которая являлась одной из немногих по-настоящему уважаемых им женщин (до самой её смерти король состоял с ней в регулярной переписке), он писал: «Я хочу, чтобы эта жирная сволочь (Фридрих Вильгельм) сдохла побыстрее».

До такой степени он испытывал антипатию к своему мучителю, что до конца своей жизни так и не смог избавится от неприязни к упитанным людям: в них он видел двойников своего толстяка отца.

А официально отцу: «Для меня нет ничего желанней, чем засвидетельствовать моему нежнейшему, любящему папочке свою слепую покорность. Нижайше жду от Вас дальнейших приказаний…»

3

С другой стороны, он еще больше погрузился в мир философии и искусства. «Меня отрезали от мира, и мое одиночество скрашивают величайшие мудрецы античности и современности». «Проведя полгода в тюрьме и получив прощение, Фридрих зажил жизнью, о которой мечтал. Подальше от отца, в Райнсберге, он заново собрал библиотеку, когда-то выброшенную отцом, зачитывался классикой, которую запрещал отец: Расином, Корнелем, Платоном. По вечерам играл на флейте, и ему аккомпанировали лучшие музыканты того времени»[62]62
  Gaines J. R. Evening in the Palace of Reason.


[Закрыть].

Замок Райнсберг молодожены получили в качестве свадебного подарка, вместе с собственным двором и штатом прислуги. Райнсберг Фридрих переименовал в Ремисберг – «город Рема», по имени брата легендарного основателя Рима. Историки того времени верили старинному немецкому преданию, согласно которому Ремус, изгнанный Ромулом, нашел пристанище на берегах Рейна и основал здесь поселение. В окрестностях замка велись археологические раскопки с целью обнаружить следы пребывания героя на немецкой земле. Фридрих так увлекся этой легендой, что дал своим приближенным римские имена. Принц даже основал рыцарский орден, избравший своим покровителем Баярда[63]63
  Пьер де Террайль Баярд (1476–1524) – французский рыцарь, прославившийся своими подвигами в битвах и победами на турнирах. Король Франции Франциск I пожаловал его званием рыцаря без страха и упрека.


[Закрыть]. Эмблемой ордена была шпага, лежащая на лавровом венке, а его девиз: „Le Chevalier sans peur e! sans reproche” («Без страха и упрека») – повторял девиз легендарного рыцаря[64]64
  Это выражение стало общеупотребительным после того, как получил широкое распространение анонимный французский роман XVI века под названием «Приятнейшая, забавная и отдохновительная история, сочиненная честным слугой о событиях и поступках, успехах и подвигах доброго рыцаря без страха и упрека, славного сеньора Баярда».


[Закрыть]. Рыцарское братство состояло из двенадцати ближайших друзей Фридриха, у каждого из которых было свое прозвище: сам принц назывался Постоянный, Фуке, гроссмейстер ордена, – Целомудренный, герцог Вильгельм Баварский – Золотой Колчан и т. д. Рыцари носили кольца в виде согнутого меча с надписью: «Да здравствует кто не сдается!» – и давали обет блюсти доблесть душевную, храбрость воинскую и славу вождя. В разлуке они обменивались выспренними письмами в старофранцузском рыцарском стиле. Позже Фридрих вступил в масонскую ложу «Авессалом», а после восшествия на престол сделался гроссмейстером Великой ложи. Справедливости ради надо сказать, что после вступления на престол все эти детские игры в короля Артура он прекратил.

Нужно признать, что Елизавета Кристина никогда не жаловалась королю на мужа, а простодушно снабжала Фридриха деньгами из личных сбережений. Период с 1736 по 1740 год был, пожалуй, самым счастливым для Елизаветы Кристины, которая была на первых ролях, по крайней мере у себя дома. С мужем у них на короткий срок даже завязалось нечто отдаленно напоминающее семейную жизнь. Из письма Фридриха: «У меня сейчас пора случки, как у оленей…» и «Возможно, через девять месяцев кое-что произойдет…». Однако ничего не получилось, они так и остались бездетными. Тем не менее, он всегда уважительно к ней относился, а в своем завещании приказал племяннику, наследнику престола, оказывать ей уважение как вдовствующей государыне и предоставить «…ежегодно 10 000 талеров, две бочки вина, сколько угодно дров и дичи для ее стола».

Замок Райнсберг

Вскоре король присвоил Фридриху звание полковника и поручил инспекцию расквартированных в соседнем Нойруппине пехотных полков, с чем кронпринц успешно справился. Благодаря советам министра Грумбкова он все глубже стал вникать в государственные и военные дела, так что король был вполне удовлетворен. Между ними установилось подобие хороших отношений. Внешне Фридрих стал выражать отцу абсолютную покорность и уважение, а тот был этим доволен, как и женой своего сына.

Чего же добился король-отец своей тиранией? Только того, что принц возненавидел в полной мере абсолютно все, что было любимо им, стал полным его антиподом, при этом научившимся умело скрывать свои мысли. Вольтер писал в своих мемуарах: «Я полагаю, что менее похожих друг на друга отца и сына, нежели эти два монарха, трудно отыскать».

Пожалуй, единственным занятием, к которому Фридрих Вильгельм I все-таки смог привить своему сыну любовь, было военное дело. Уже с пяти лет принца начали обучать ружейным приемам и строевой подготовке.

Вот выдержки из наставления, данного королем-отцом воспитателям маленького принца: «Принцу следует внушить быть добрым христианином. Он должен быть хорошим и толковым хозяином и питать отвращение ко всякой распущенности, расточительности и азартной игре; сверх того, ему следует внушить, что он будет не более как презренный человек, если не сумеет выработать из себя храброго солдата». И Фридрих II стал таким: его беспримерным мужеством на поле боя восхищались даже его противники.

Глава IV
«Ultima ratio Regis»[65]65
  «Последний довод королей» – надпись на прусских пушках, скопированная у французов.


[Закрыть]

Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны.

Фридрих Великий

1

Всего Фридрих Великий участвовал в четырех войнах. Это были войны: за польское наследство (1733–1735), австрийское (1740–1748), – получившие названия Первой и Второй силезских войн, в Семилетней войне (1756–1763) и войне за баварское наследство (ее еще называли «картофельной войной»). Подробно описывать его деятельность на военном поприще не имеет смысла, на эту тему сказано достаточно. Я лишь позволю себе остановиться на основных моментах.

Впервые Фридрих II принял участие в боевых действиях против Франции летом 1734 года, когда его отец возглавил прусский корпус в составе австрийской армии под общим командованием прославленного австрийского военачальника Евгения Савойского[66]66
  Евгений Савойский (Eugen von Savoyen, 1663–1736) – принц, австрийский полководец, генералиссимус.


[Закрыть]. Реально он тогда еще никем не руководил, ему лишь позволяли присутствовать на военных советах. Кампания продвигалась вяло, Евгений Савойский избегал решительных действий. Несмотря на это, Фридрих впервые «понюхал пороху», что, несомненно, захватило его. Принц Евгений Савойский, этот величайший полководец всех времён, никогда в своей жизни никого не учил. Единственное исключение он сделал для молодого Фридриха: целыми днями он проводил в его компании и всё время обучал всему, что знал, передавал свой бесценный боевой опыт. Он нашел, что в молодом человеке есть задатки великого полководца, о чем прямо и сказал пораженному наповал королю-отцу. Позднее Фридрих писал, что именно во время той кампании он понял, «какой должна быть обувь мушкетеров, как долго солдат может ее носить и сколь долго он должен обходиться ею во время кампании, а также все мелочи, относящиеся к солдатской жизни, вплоть до стофунтовой пушки и в конечном счете вплоть до высших должностей…». Можно сказать, что он нашел дело, в котором мог полностью раскрыть свои таланты.

31 мая 1740 года король Фридрих Вильгельм I умер, и Фридрих II взошел на прусский престол, оказавшись, таким образом, не только во главе государства, но и став главнокомандующим прекрасно организованной и многочисленной армии. И когда 26 октября 1740 года умер австрийский император из династии Габсбургов Карл VI, а на престол вступила его дочь Мария Терезия, Фридрих II понял, что наступил его звёздный час: теперь он в полной мере сможет проявить себя в роли политика, а если понадобится, то и полководца. Дело в том, что старогерманский свод законов запрещал передачу императорской короны по женской линии, но император Карл VI издал собственный закон, получивший название прагматической санкции, и разрешал наследование дочерям монарха при отсутствии у него сыновей.

Карл VI в последние годы жизни употребил всё своё влияние на то, чтобы внести изменения в Прагматическую санкцию («Sanctio pragmatica» – закон о престолонаследии) и передать трон своей дочери Марии Терезии, которая справедливо казалась ему наиболее способной и достойной короны.

Однако это вызвало тайное негодование даже внутри семьи Карла. Ведь пока у Карл VI не было детей, наследницей престола была старшая дочь Иосифа I. Однако после того как обе дочери покойного брата были выданы замуж, Карл VI пожелал, чтобы трон был передан его дочери – Марии Терезии. Пока император правил, негодование в семье оставалось тайным. Однако сразу после его смерти права Марии Терезии на престол были немедленно оспорены.

Большинство европейских правителей поначалу, скрепя зубами, выразили готовность признать волю Карла, но как только он скончался, все это было немедленно забыто и Марии Терезии с самого начала ее царствования пришлось силой оружия доказывать свои права на австрийский престол и германскую императорскую корону.

Первым против Марии Терезии выступил правитель Баварии, который уже давно конкурировал по своему влиянию с императором. Именно он – Карл VII Альбрехт (1697 – 1745), курфюрст Баварии, сын Максимилиана II Эммануила из династии Виттельсбах, курфюрста баварского и Терезы Кунегунды Собеской (1676–1730), дочери польского короля Яна III (спасителя Вены и победителя турок в битве на Каленбергеон) и оказался самым недовольным, силой оружия пытаясь добиться своего. Его отец был наместником Испанских Нидерландов. В 1704 году Бавария была завоёвана австрийским императором Иосифом I, юный наследник баварского престола был отправлен в плен, где вырос и получил воспитание, достойное своего высокого титула. Свободу он получил лишь по Раштаттскому миру в 1714 году. А уже в 1717 году молодой Карл Альбрехт командовал баварской дивизией на войне с турками, отличился при взятии Белграда и в 1722 году женился на младшей дочери императора Иосифа I!

В 1726 году принц Карл Альбрехт взошёл на трон и под именем Карл VII Альбрехта получил титул курфюрста Священной Римской империи и герцога Баварии.

В 1731 году Карл Альбрехт решительно отказался Прагматическую санкцию 1713 года. Не возражая в теории против изменения престолонаследия по женской линии, на практике он резко выступил против, поскольку полагал, что его жена имеет больше намного больше прав на австрийский престол.

Хотя он и не имел достаточно войск и финансов для того, чтобы бороться с могущественной Австрией, тем не менее, он решительно бросил ей вызов. Этому благоприятствовало то, что в 1740 году сложилась следующая ситуация: финансы Австрии оказались подорванными, а крупные немецкие княжества практически вышли из-под контроля, пользуясь смертью императора. Карл VII Альбрехт заключил союз с Францией и Испанией и объявил войну Марии Терезии. Во главе своей армии и французских войск он вошел в Верхнюю Австрию и занял город Линц, после чего принял титул эрцгерцога австрийского. В ноябре 1741 года его армия лихим ночным рейдом овладела Прагой, после чего он провозгласил себя чешским королём. Триумфом всей его жизни стала дата 24 января 1742 года, когда германские союзники единогласно избрали его императором Священной Римской империи. Впервые за три столетия на престол Германии вступил не член дома Габсбургов! Но его счастье длилось недолго: когда он отправился во Франкфурт-на-Майне для торжественной коронации, австрийские войска перешли в контрнаступление и освободили Верхнюю Австрию и Чехию, заняли Баварию и взяли даже Мюнхен. Тогда Карл сделал сильный ход: призвал к себе на службу уже известного нам генерала барона Фридриха Генриха фон Cекендорфа. 22 мая 1742 года он получил чин генерал-фельдмаршала и назначен командовать имперско-баварскими войсками в действиях против австрийцев в войне за австрийское наследство. В кампании 1743 года он одержал несколько небольших побед, что позволило Карлу Альбрехту вернуться в Мюнхен в 1743 году. Хотя Секендорф поначалу не особенно хорошо проявил себя, тем не менее, в 1744 году ему удалось отвоевать Браунау, Шердинг и Пассау!

Но это уже никак не помогло Карлу VII: 20 января 1745 года он умер от подагры. Его сын Максимилиан 22 апреля 1745 года заключил в Фюссене сепаратный мир с Австрией, по которому отказывался от всяких притязаний на престолонаследие. Корона императора теперь перешла супругу Марии-Терезии, Францу I (Франц Штефан Лотарингский, дальний родственник как Габсбургов, так и Бурбонов).

Поэтому, когда Карл VII Альбрехт официально заявил, что Мария Терезия может претендовать лишь на великое герцогство Тосканское, то Фридрих понял, насколько удачно складываются дела для Пруссии. Пользуясь нестабильностью в Европе, можно получит Силезию и таким образом соединить воедино разрозненные земли королевства, Бранденбург и Пруссию.

Фридрих II был готов к политическому решению, но и военный конфликт также не вызывал у него особого волнения, поскольку он считал, что его армия готова к сражениям. Он писал Вольтеру: «Теперь наступило время, когда старой политической системе должно дать совершенно новое направление; оторвался камень, который скатится на многоцветный истукан Навуходоносора и сокрушит его до основания». Аргументы, оправдывающие боевые действия, ему казались более чем вескими, ведь в те времена древность рода имела огромное значение, вот он и потребовал удовлетворить древние права своего дома на силезские герцогства. Документы двухсотлетней давности свидетельствовали о том, что хозяин княжеств Лигниц, Бриг и Волау, герцог Фридрих II, завещал в 1537 году свои владения курфюрсту бранденбургскому Иоахиму II «Гектору», причем этот договор был скреплен брачными узами их детей. Герцог, передавая эти земли Иоахиму II, ссылался на моравского короля Владислава, который документом от 1498 года дал согласие завещать свои владения кому угодно. А в 1546 году император Фердинанд I Габсбург это завещание отменил, поскольку был сильнее и не желал делиться землей ни с кем. Его сын, император Фердинанд II, окончательно отобрал в 1621 году права на княжество Егерндорф у герцога Иоганна Георга Гогенцоллерна, наказав его, таким образом, за поддержку протестантов. Вот про эту старую обиду и вспомнил Фридрих II. Кроме того, аргументы Карла VII Альбрехта в вопросе о престолонаследии казались ему справедливыми.

В декабре 1740 года Фридрих II объявил австрийскому посланнику, что Австрия незаконно удерживает Силезию, хотя эта провинция по праву принадлежит Пруссии. В послании Австрии он указал на то, что уже долгое время справедливые претензии бранденбургских курфюрстов игнорировались императорами, но он не намерен дальше продолжать этот бесплодный спор и предпочитает решить его силой оружия, на полях сражений. На мой взгляд, историки не хотят замечать еще одной грани этой коллизии: ведь если разобраться, то война за австрийское наследство была самой настоящей войной за независимость Пруссии от Австрии! До этого момента страна покорно плелась в фарватере австрийской политики и чужих интересов. Фридрих II, объявляя войну Австрии, убедительно дал понять австрийскому двору, что с соглашательской политикой его отца навсегда покончено и будущее Пруссии будет определяться в Берлине, а не в Вене. Прусские провинции были удалены друг от друга, что служило приманкой для агрессии со стороны крупных стран, а также мешало осуществлению нормальных экономических связей. Кроме того, трудно представить себе другой сценарий развития событий. Допустим, Фридрих II не стал бы предъявлять никаких претензий Марии Терезии, а вместо этого приказал бы запрячь коней и отправился прямиком в Вену, чтобы лично выразить свои поздравления и верноподданнические чувства новой императрице. Интересно, каким бы авторитетом он пользовался в своей стране и мире после этого? Недавний принц, над которым регулярно издевался и которого прилюдно унижал отец, став королем, первым делом помчался бы лизоблюдствовать перед женщиной, по мнению многих, узурпировавшей трон, ради того, чтобы сохранить за собой прусский престол? Ведь нельзя сбрасывать со счетов, что тогда было такое время, когда ни о каком равноправии полов не могло быть и речи! И если женщина претендовала на трон, то это было по крайней мере проблематично[67]67
  Формально императором под именем Франц I стал муж Марии Терезии, Франц Штефан. И только поэтому Мария Терезия стала именоваться императрицей. Франц Штефан полностью уступил жене занятия политикой, а сам занялся финансовыми делами империи. Кроме того, он собирал минералы и обладал большой коллекцией монет. Благодаря его усилиям в Шёнбруннском дворце его усилиями был создан зоопарк, а в своих имениях он создал образцовые хозяйства. А в делах военных он был ещё менее силён, чем в политических: в 1738 году, например, он участвовал в войне с Турцией, после чего вернулся с нервным растройством и долго не мог прийти в себя. Это навсегда отбило у него охоту от участия в боевых походах.


[Закрыть]. После этого Фридрих II прослыл бы тряпкой и в историю вошел бы как трагическая фигура, трясущаяся перед мощью Австрии, Священной Римской империи. Жалкие и нерешительные короли, как правило, быстро утрачивали свои трон и жизнь. Поэтому война за Силезию была для Фридриха II делом чести, его шансом заработать себе авторитет, доказать всем, что он не только соответствует занимаемой должности, но и превосходит своего отца. И он этим шансом воспользовался, хотя, конечно, понимал, что Австрия намного сильнее Пруссии во всех отношениях, ведь в официальных документах того времени даже не употреблялся термин «Германия». Страна, находившаяся под номинальной властью Габсбургов, носила официальное название «Священной Римской империи». Великая Австрия включала в себя, кроме территории собственно Австрии, Чехию, Венгрию, Трансильванию, часть Италии, испанские Нидерланды! Из письма Фридриха II министру фон Подевильсу:

«Мой дорогой Подевильс. Я перешел Рубикон с развернутыми знаменами и блистающими саблями. Солдаты полны решимости, офицеры честолюбивы, генералы стремятся к славе. Все будет так, как мы хотим, и я имею все основания предвидеть полный успех этого предприятия. Я хочу или погибнуть, или прославиться. Сердце говорит мне обо всем самом лучшем в этом мире, короче, мои предчувствия, причин которых нам не дано знать, пророчат мне счастье и успех, и я не появлюсь в Берлине без того, что будет достойно крови моих предков и тех храбрых солдат, которыми я имею честь командовать. Adieu, я отдаюсь под покровительство Всевышнего».

2

14 декабря 1740 года армия Фридриха II в районе городка Кроммен перешла границу и вступила на территорию Австрии, началось ее триумфальное шествие по Силезии. В течение нескольких недель войска короля овладели всей территорией, за исключением нескольких крепостей. Население Силезии радостно приветствовало прусские войска, а короля Фридриха они считали своим избавителем от австрийской тирании. Такое развитие событий опьянило его, но очень скоро произошла битва при Мольвице, после которой ему пришлось переоценить свои способности, поскольку стали очевидны его эмоциональность и отсутствие опыта. Правый фланг, которым он командовал, был опрокинут наступающими австрийцами, и его конница, вместо оказания помощи, стала топтать собственную отступающую пехоту, превращая отступление в беспорядочное бегство. Вместе с войсками бежал и король, считая все потерянным. А в это же время на другом фланге его войска под командованием генералов Шверина[68]68
  Граф Курт фон Шверин (1684–1757). Фридрих II, вскоре после вступления на престол, за выдающиеся успехи сделал его фельдмаршалом и возвел в графское достоинство. Погиб в бою во время сражения возле Праги в 1757 году.


[Закрыть] и князя Леопольда II Максимилиана Ангальт-Дессауского[69]69
  Леопольд II Максимилиан Ангальт-Дессауский (Leopold II. Maximilian von Anhalt-Dessau, 1700–1751) – фельдмаршал c 1742 года.


[Закрыть] сумели сдержать атаки австрийцев, а затем и опрокинуть их, одержав убедительную победу. После победы король написал старейшему прусскому полководцу фельдмаршалу князю Ангальт-Дессаускому (Leopold I von Anhalt-Dessau, 1676–1747): «Моей удачей и спасением моей храброй и стойкой армии и общего блага страны я обязан только нашей бесценной пехоте. Наши пехотинцы достойны лавров Цезаря, наши офицеры воистину герои, но кавалеристы никуда не годятся, чтоб их черти взяли»[70]70
  Р.Кнотель, К.Рехлинг «Старый Фриц от юности до старости», Берлин, 1895


[Закрыть]. Ничего, вскоре такое положение вещей изменится – благодаря его стараниям!

Битва при Мольвице

Победа на поле боя была немедленно закреплена дипломатически: между Пруссией и Францией в Нимфенбурге был заключен военный союз, направленный против Австрии, к которому затем присоединились польский король Август III, баварский курфюрст Карл Альбрехт и испанская королева Елизавета. Вскоре после этого Фридрих овладел Бреслау, столицей Силезии. Войска курфюрста Карла Альбрехта подошли к стенам Вены, вынудив Марию Терезию вместе со всем своим двором бежать в Пресбург. Там она напрямую обратилась к венгерскому народу, лично приехала на сейм со своим маленьким сыном Йосифом на руках. Там Мария-Терезия обратилась к венграм со словами: «Доверяя вашей верности, я вкладываю свою судьбу и судьбу своих детей в ваши руки…» Она просила их сражаться. Если не за неё, то хотя бы за будущего венгерского короля, младенца Иосифа.

Ее прочувственная речь к венгерским дворянам произвела на них такое впечатление, что, выхватив сабли, они громогласно поклялись: «Умрем за эрцгерцога нашего Марию Терезию!» и на латыни «Vitam et sanguinem!» (жизнь и кровь).

Она хорошо понимала, что в критический момент ей может помочь только преданность офицеров. И находила нужные слова, чтобы ободрить и наполнить мужеством их сердца. Так, она написала своему фельдмаршалу Людвигу Кевенхюллеру: «Только Вы сражаетесь за брошенную всеми королеву и её дитя, так сражайтесь же, как герой!»

Кроме того, Мария Терезия проявила недюжинные способности в области дипломатии: осознав, что невозможно воевать сразу против всех союзников по нимфенбургской коалиции, она приняла решение вступить в сепаратные переговоры с самым опасным из них, с Фридрихом. И он согласился!

Мария Терезия

В соответствии с секретным Клейн-Штеллендорфским соглашением Фридрих II взамен на прекращение боевых действий получал всю Нижнюю Силезию. Но Мария Терезия, вместо того чтобы держать соглашение в секрете, довела его до сведения союзников Фридриха II, что внесло раскол в их ряды. Австрия была спасена, ее армиям удалось нанести своим противникам ряд чувствительных ударов. Однако Фридрих II не захотел оставаться в дураках, и 7 ноября 1741 года он принял торжественную присягу от жителей Силезии, взойдя на ее престол. По традиции жители Силезии подарили своему новому правителю бочку золота, но Фридрих решительно отказался от этого подарка: «Эта страна слишком пострадала от войны, чтоб я мог принять от нее такую жертву. Напротив, я сам помогу народу в его нуждах, чтобы он не имел причины роптать на перемену правительства».

Своим указом он разрешил крестьянам Силезии не платить податные налоги и приказал им выдать хлеб на посев. А также распорядился выдать беднейшим семействам деньги. Многим силезским дворянам он пожаловал новые чины и звания. Здесь в полной мере проявилась его толерантность: католикам была дарована полная свобода в богослужении по римскому обряду.

После этих нововведений он снова двинул свою армию против Австрии, и вскоре австрийцы снова потерпели поражение от прусских войск в Шотузицком сражении. И тогда Мария Терезия по совету Англии заключила с Пруссией мир, по условиям которого Фридрих получил Верхнюю и Нижнюю Силезию и графство Глац. В боевых действиях между Пруссией и Австрией наступила пауза на два года, во время которой Фридрих активно занялся обучением и переустройством армии, прежде всего кавалерии. Король сознавал слабость военной системы в Европе вообще и в Пруссии в частности, он писал: «Римляне не знали дезертирства, без чего не обходится ни одно из современных войск. Они сражались за свой очаг, за все наиболее им дорогое; они не помышляли достигнуть великой цели позорным бегством. Совершенно иначе обстоит дело у современных народов. Несмотря на то, что горожане и крестьяне содержат войско, сами они не идут на поле битвы, и солдаты должны быть набираемы из подонков общества, и только при помощи жестокого насилия их можно держать в строю». Поэтому он делал, что мог, и начал с конницы: кавалерия была полностью реорганизована. Именно кавалерия стала настоящей преторианской гвардией у Фридриха Великого. Здесь не практиковали физические наказания, зато щедро поощряли храбрость и инициативу, это была настоящая элита армии. Была введена новая форма: черные чикчиры, доломан и ментик, черная шапка-мирлитон (Fluegelmuetze) с серебряной кокардой. Всего было сформировано десять новых полков.