Текст книги "Сценарий кино для чайников (и не только!)"

Сценарий кино для чайников (и не только!)
Максим Николаевич Бухтеев

© Максим Николаевич Бухтеев, 2023

ISBN 978-5-0060-2559-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Сценарий кино для чайников (и не только!)».

Практическое пособие

Создание историй с помощью метода Проппа и ТРИЗ.

Обложка: Юлия Голуб

Редактор: Оксана Храмова

Введение

Признаюсь, что я долго думал над этой книгой, не зная, как именно раскрыть тему.

По роду своей деятельности я каждый рабочий день сталкиваюсь с обидными сценарными ошибками. Их довольно легко избежать и исправить, но этого не делают ни сценаристы, ни редакторы, ни продюсеры. В чём тут дело? Может быть, я сам что-то не понимаю? Однако очевидно, что существует контент разного качества. Это понятно всем. От чего же зависит это качество? И дело тут вовсе не в размере бюджета, как уверяют многие продюсеры. О нет! Дело в этих глупых ошибках!

При этом забавно, что они многократно описаны в специальной литературе и обсуждаются почти на каждом профессиональном мероприятии. Но никакого эффекта! Каждый раз я встречаю одно и то же. Почему? Злой умысел? Заговор?

Мало того, некоторые авторы используют рекомендации из учебников, словно издеваясь над ними. Они как будто пародируют всем известные приёмы, стараясь доказать их ущербность. Конечно, они ничего такого не имеют в виду, а сами методы абсолютно верные. Просто авторы не видят их сути.

И наконец, я вижу массу чрезвычайно скучных сценариев, созданных в разных точках мира. Они написаны столь формально, что кажется, будто их придумала какая-то программа, в которую забили все известные правила и шаблоны. В таких текстах, на первый взгляд, всё сделано верно, но никакой оригинальной интересной истории в них нет – только набор пустых банальностей. Почему так происходит?

Я размышлял над этим, делал учебные фильмы, писал статьи и книги. Однако, судя по всему, не подобрался к корню проблемы. Почему многие, даже опытные авторы, раз за разом совершают одни и те же ошибки, которые делают их сценарии смертельно скучными? Я прикидывал и так, и эдак, планируя написать книгу об основах сценарных консультаций или скрипт-докторинга. Думал сделать пособие по сюжетным твистам. Всё это было как-то абстрактно и не слишком меня устраивало.

Но вот однажды я увидел критический комментарий, оставленный к моей книге «Как писать сценарии по методу Проппа». Сначала он мне показался очень глупым и несправедливым. Какая-то женщина ругала мою книгу, пеняя мне, что я так и не рассказал, как именно писать сценарии. Мол, я привожу множество условных примеров, но их нельзя использовать для написания своей истории. Скажем, для иллюстрации функций я использовал сюжет с неким бухгалтером, который обнаружил недостачу в кассе. И вот, спрашивал меня недовольный читатель, что теперь автору – в каждый сценарий совать бухгалтера? А что если автору нужен иной персонаж или другая ситуация?

Я возмутился – что за чушь! Всю книгу я распинался о том, что функции Проппа универсальны и гибко подходят для создания любого сценария, а читатель требует готовые жёсткие формулы и схемы!

Но поразмыслив, я пришёл к выводу, что во мне говорит профессиональная деформация. Ведь я встречал похожую реакцию в иных ситуациях, когда люди видят лишь какие-то внешние атрибуты, но не понимают сути происходящего. Например, один мой знакомый продюсер при обсуждении сюжета фильма весь разговор сводит к фразам типа «там есть смешная собачка», «героиня – очень милая девушка» или «в фильме хорошие шутки».

Судя по всему, многие люди просто не понимают, почему и как работает любая история. Но как по мне – не менее важно понимать, почему она не работает. Во многих случаях сценаристу, как и, например, врачу, достаточно просто не навредить, и дело пойдёт на лад.

Потому стоит начинать разговор с принципов, которые лежат в основе создания любой истории – от бытового рассказа и анекдота до эпичного романа и сценария блокбастера. Без знания этих простых основ дальнейший разговор просто бесполезен. Именно поэтому я решил назвать свою книгу «Сценарий кино для чайников».

Почему именно «сценарий кино»? Ведь истории бывают разные? Да, это так, но кино является сферой моих профессиональных интересов. Основная моя работа – делать трейлеры к фильмам и сериалам. В ходе этого процесса я делю всё на части, анализирую, изменяю и собираю обратно в единое целое. Все достоинства и недостатки фильмов я держу прямо у себя в руках!

Конечно, почти двадцать лет я и сам пишу сценарии, помогаю другим в формате консультаций или скрипт-докторинга. За всё это время я сделал определённые выводы, которыми и хочу поделиться с вами в этой книге. При этом я хочу оговорить, что я ни в коем случае не изобретаю велосипед, а пользуюсь всем известными общемировыми наработками в этой области. Я лишь постараюсь их особым образом систематизировать и подать в удобной для читателя форме.

Кроме этого, прочитав массу учебных пособий, я пришёл к выводу, что они достигли потолка своих возможностей. Трудно добавить к ним что-то новое, ведь их писали мастера своего дела. Но, с другой стороны, двигаться вперёд просто необходимо. Повторение одного и того же раз за разом не приводит к положительному результату. Я думаю, что необходимо зайти с другой стороны и, как минимум, изменить методику подачи материала.

При этом, как я считаю, лучше сосредоточиться на самом творчестве, нежели на его внешних формах, ведь эти формы сбивают начинающих авторов и приводят к неверным выводам. Мотивации, конфликты и арки – всё это верно и правильно, но почему сценарии с ними часто получаются такими скучными?! По-моему, надо что-то менять.

Подобный опыт я получил, работая над книгой «Как писать сценарии для кино по методу Проппа». Изучая на протяжении нескольких лет реакцию читателей на свою работу, я укрепился в верности своего подхода и решил, что пришла пора двинуться дальше.

Можно ли повысить эффективность творческого труда? Я думаю, что да. Поэтому в своей книге я попробую представить весь путь от идеи до сценария в виде некоторой стройной системы, подобной ТРИЗ (Теории решения изобретательских задач). «Метод Проппа» часто представляется как часть такой системы. В своей книге я попробую описать её целиком. Сам процесс создания сценария я при этом разбил на десять условных шагов. Они будут включать в себя множество второстепенных, но очень важных операций. Про них часто забывают, что вредит сюжету.

При этом я буду ориентироваться на программу минимум, которая позволит автору избежать основных грубых ошибок. Мы не будем заходить слишком далеко в творческие дебри, чтобы не заблудиться в многообразии историй и методик для их создания.

Как не надо делать

Лучше всего обучаешься, чего не надо делать, когда читаешь плохую прозу.

Стивен Кинг. Как писать книги. Мемуары о ремесле, 2011.

Давайте будем честны друг с другом – если вы не можете вообще ничего придумать, то вам ничто не поможет, даже моя книжка. В этом случае вам не стоит заниматься сценариями. А если вы при этом всё-таки очень любите кино, то и в этой сфере есть много других интересных профессий – от водителей до продюсеров. Есть из чего выбрать, так что нет никакой нужды зацикливаться именно на сценариях.

Фактически все креативные методы, которые описываются в традиционных учебниках, представляют собой просто систему фильтров, позволяющих выбрать самую сильную идею из тех, что постоянно приходят вам в голову. Это, на мой взгляд, не совсем правильный подход, но мы к этому ещё не раз вернёмся. Не будем пока отходить далеко от широко известных приёмов.

После придумывания идеи, методы ремесла помогают улучшить её, развить и превратить в стройную историю, по которой можно снять фильм. И не стоит пренебрегать всеми этими приёмами. То, что сценарий создаётся только «на таланте» – очередной дилетантский миф. Никакая идея не будет работать сама по себе. Одна из моих любимых поговорок, часто упоминаемых в западных учебниках, гласит, что лишь 1% успеха зависит от таланта, а всё остальное – тяжёлый труд. О процентном соотношении можно спорить, но с самим принципом я абсолютно согласен. И вот этот самый труд начинается как раз в тот момент, когда вы только начали придумывать идею. Уже на этом этапе можно всё испортить или зайти в тупик.

Правила

Профессионалы же, настоящие мастера, ищут принципы. Принципы, которые следуют из общих, естественных представлений о природе драматургии и отражают частную специфику конкретной задачи.

Говард Д., Мабли Э. Как работают над сценарием в Южной Калифорнии, 2017.

Чтобы у нас с вами возникло взаимопонимание, для начала я хотел бы обсудить работу правил. Это вопрос важный и принципиальный, так как существует распространённая точка зрения, в которой есть свои догматы. Дескать, на такой-то странице сценария должен появиться первый поворотный пункт, а ровно через определённое время – кульминация. При всём моём уважении к ремеслу я считаю, что это уже перебор. Нет, и не может быть точной формулы идеальной истории, как не существует некоего Министерства сценариев, которое бы утверждало какие-то нормативы и стандарты.

Но с другой стороны – правила есть, и они явно работают. Как быть? Я предлагаю подходить к вопросу с нестандартной стороны. На мой взгляд, надо изучать не внешнюю форму правил, а принципы, по каким они функционируют.

Приведу один конкретный пример. Существует распространённая рекомендация, по которой героя необходимо наделять какими-то человеческими чертами, чтобы зритель мог узнать персонажа, полюбить его и сопереживать ему. Это совершенно правильный и хороший совет. Он, например, приведён в книге «Спасите котика! И другие секреты сценарного мастерства» Блейка Снайдера. И там есть пример такой черты – любовь к кофе. Почему нет? Но совсем недавно я делал трейлер одного сериала, автор которого наверняка читал именно эту книгу. Он формально последовал совету Блейка, не понимая его сути. В его сериале кофе любил старый отставной разведчик, помогающий своему молодому коллеге проводить расследования. Мало того, что любовь к кофе никак не работала на героя (как, на самом деле, советовал делать Снайдер), так она ещё и не влияла на сюжет, служа просто навязчивой и глупой деталью. Представьте сами – сидят персонажи в засаде и тут главный герой: «Хочу кофе!». К чему это тут? Да просто так – чтобы было! Или приходит он в офис и опять: «Хочу кофе, но хороший, а не тот, что у вас тут!». Почему пожилой агент любит именно кофе и почему он на нём так зациклен? Потому что автор так хочет – вот почему! То есть, эта деталь прописана лишь «для галочки». Убери её и ничего в сценарии не изменится.

Меня часто поражает, с какой легкостью люди выбирают профессию писателя или драматурга. Нужно учиться около трех лет, чтобы стать хорошим сапожником; это относится и к столярному делу, и к любому другому ремеслу. Почему же тогда некоторые считают, что профессия драматурга – одна из самых сложных в мире – может быть освоена в один присест, без серьезной подготовки?

Эгри Лайош. Искусство драматургии. Творческая интерпретация человеческих мотивов, 2020.

Некоторые авторы, подобно классическим школьным двоечникам, списывают текст один в один, не вникая в его суть и даже не пытаясь внести хоть какие-то изменения. В совершенно другом шпионском сериале, над которым я работал, был применён совет, вынесенный в название всё той же книги – «спасите котика». И, как в предыдущем случае, автор механически перенёс в свой текст условный пример из учебника.

Снайдер имел в виду, что характеристика персонажа проявляется в поступках. Дескать, даже если герой отрицательный, то можно вызвать к нему симпатию зрителей, заставив персонажа совершить какой-то хороший поступок. Ну, например, пишет Блейк, – спасти котика. В принципе – отличный совет. Но зачем использовать его буквально и совершенно не к месту? В моём случае котёнка спасал агент спецслужб, который был на задании по захвату вражеского агента. Он отвлёкся от слежки, чтобы вытащить животное из водостока. Из-за этого операция оказалась на грани провала.

Как и в предыдущем примере, вставной чужеродный элемент никак не влиял на дальнейшую сюжетную линию. Все персонажи никогда не вспоминают этот случай и никаких последствий он не имеет. Да и потом герой никогда не делает ничего подобного. «Спасение котика» не иллюстрация черты характера, а просто спасение котика само по себе. Сценарист даже не удосужился придумать какой-нибудь конфликт героя с начальством из-за такой грубейшей ошибки. Это было бы вполне логично и естественно, но нет. Типа, хотите котика? Получите!

Формально сценарист свою задачу выполнил, но его персонаж как был картонным болванчиком, так и остался – «спасённый котик» никак не помог ему стать лучше.

И, кстати, про трейлеры. В этой области тоже существует «теория идеального трейлера». Согласно ей, ролик должен состоять из строго размеренных частей, где обязательно есть, например, эмоциональная сцена, набор динамичных кадров под эпичную музыку и обязательный пафосный звуковой эффект «Вооооооу!». Это глупо, так как драматургия не есть мёртвая и строгая формула. Несмотря на существование неких общих законов, творческому процессу противно механическое повторение одного и того же.

Как я понимаю для себя работу правил? Прежде всего, их надо знать! Во вторую очередь – уметь применять на практике. В ходе этого процесса надо понять их смысл, приучая себя мыслить согласно выявленным закономерностям. Так работает любое обучение мастерству.

Например, когда я был советским пионером, я увлекался фотографией. В то время на фотоаппарате выдержку и диафрагму надо было устанавливать вручную. Поначалу это было очень сложно. Существовали таблицы с числами, которые надо было выучить. Причём все эти числа менялись в зависимости от условий, например, чувствительности плёнки или наличия вспышки.

Однако спустя год тренировок я довольно уверенно мог устанавливать эти числа «на глаз», не обращаясь к таблицам. Перестали ли для меня действовать правила? Конечно, нет! В особо сложных случаях я продолжал обращаться к инструкциям, чтобы проверить себя. Нарушал ли я методику? Конечно, да! Но я делал это уже сознательно, понимая, какого эффекта хочу добиться. В одном случае я, скажем, повышал глубину резкости, размывая только фон. А в другом случае – размывал всё изображение в целях создания загадочной атмосферы.

Таким же образом я сейчас пишу сценарии. Конечно, я не сверяю каждый свой шаг с умными книжками, но если у меня есть проблема или я понял, что зашёл в тупик – они всегда мне помогут.

В подавляющем числе случаев, если я вижу нечто скучное или раздражающее в своём или чужом сценарии, то это связано с грубейшим нарушением каких-то сценарных правил. Это сразу видно не только в тексте, но и в готовом фильме или сериале.

Таким образом, я строю свою книгу на старинном врачебном принципе «не навреди!». То есть мы постараемся хотя бы не испортить свою историю какими-то глупыми и очевидными ошибками. Простите за повторное напоминание, но это принципиально важно!

Случай из жизни

Давайте разберём другие плохие варианты.

Итак, наверняка у вас в голове роятся разные мысли, которые гораздо интересней тех, что вы уже видели в кино и сериалах. Вы твёрдо уверены, что вы можете сделать кино лучше. Это нормально и правильно – я сам так думаю. Но вот совершенно неправильно хватать первую попавшуюся идею и начать делать из неё сценарий. Как я уже писал выше, даже очень интересный и необычный «случай из жизни» в большинстве случаев чисто технически не подходит для кино. Для его проверки и модернизации есть три принципа, о которых я скажу ниже.

Как-то на одном питчинге я встретил молодого талантливого автора, который придумал довольно интересную «фишку», основанную на собственном случае из жизни. По идее сценариста, главный персонаж утрачивает одну свою важную способность. Примерно такая же ситуация возникает в фильме «Лжец, лжец» (Liar Liar, 1997). Там адвокат волшебным образом теряет способность лгать.

В моём случае, автор придумал несколько смешных сцен и даже снял короткометражный фильм, который пользовался успехом на фестивалях. Всё шло прекрасно до тех пор, пока продюсеры не решили сделать по этой идее фильм для большого экрана. Фильм в прокате провалился, так как, по сути, весь его сюжет состоял из пары смешных сцен, а всё остальное было просто балластом для убивания времени.

В общем, я бы советовал не зацикливаться на случаях из жизни. Помните, что правдивость истории и её правдоподобие – разные вещи. В сценарии автор не копирует реальный мир, а создаёт новый. И, в свою очередь, этот выдуманный мир должен быть правдоподобен за счёт своей внутренней логики. То есть, даже если все элементы истории выглядят совершенно фантастическими, между ними должны существовать чёткие причинно-следственные связи. Тогда зритель поверит им. Так должно быть в хорошем фильме. Собственно, именно связи, а не факты или «фишки» формируют историю. Если же связь между какими-то элементами не возникает, то не важно, насколько силён каждый отдельный элемент – история работать не будет.

Жизнь же порой сама придумывает такие сюжеты и сцены, что никакому сценаристу и в голову не придут. Тут есть много нюансов.

Классик советского кино Сергей Эйзенштейн в фильме «Старое и новое» (1929) сделал сцену, в которой два брата распилили пилой избу, чтобы поделить наследство. История была реальной, но сцена выглядела фальшиво. К досаде автора, зрители ей не поверили.

Зато они поверили в фантастическую сцену расстрела восставших моряков под брезентом из его фильма «Броненосец „Потёмкин“» (1925). Причём, вера в эту сцену была настолько высока, что нашлась масса «очевидцев», которые якобы не только наблюдали расстрел вживую, но даже сами стояли под воображаемым брезентом.

Чтобы проиллюстрировать тонкую грань между правдивостью и правдоподобием, я также приведу пример с сериалом «Прослушка» (Wired, 2002).

Это один из лучших криминальных сериалов и одна из его особенностей – максимальная реалистичность. У большинства героев есть свои прототипы, а сюжеты основываются на опыте реальной деятельности убойного отдела полиции Балтимора.

И в нём есть одна сцена, где киллер попал в засаду, устроенную другими бандитами. Понимая, что его ситуация безнадёжна, а пощады не будет, герой прыгает из окна четвёртого этажа. Он остаётся жив и со сломанной ногой ухитряется скрыться от своих врагов. Многие зрители посчитали эту сцену придуманной, хотя это случай из жизни. В реальности человек спасся от верной смерти, прыгая не с четвёртого, а с шестого этажа. Сценаристы решили уменьшить высоту для большей реалистичности, но это всё равно не помогло.

В моей практике тоже был случай, когда один редактор наотрез отказалась считать мою идею рабочей, потому что она была основана на самоубийстве матери несовершеннолетнего ребёнка. По мнению редактора, материнский инстинкт никогда не позволит женщине бросить ребёнка. Я нашёл кучу таких примеров из реальных новостей, а также припомнил историю Фиби из культового сериала «Друзья» (Friends, 1994) – мать этого персонажа покончила с собой, бросив двух дочерей. Все мои возражения были отметены – это нереалистично и всё тут!

Да что там говорить! В моей собственной семье есть «скелет в шкафу» – моя двоюродная бабушка скрывала от своего мужа, что у неё есть ребёнок в другой семье. И это продолжалось шестьдесят лет – дедушка так и умер, не узнав правды. Похоже на реальную историю?

Этот же мой дедушка, кстати, был ветераном Второй мировой и самым страшным случаем считал один рукопашный бой. Противник пытался ударить его штыком в сердце, а он убил его ударом в шею сапёрной лопаткой. С тех пор он, живя в деревне и держа скотину, не мог её резать. Даже курице не мог голову отрубить – всегда просил соседей о помощи.

Похожий эпизод сражения есть в фильме «На Западном фронте без перемен» (Im Westen nichts Neues, 2022). Популярному историку, специализирующемуся на оружии, Климу Жукову эта сцена показалась совершенно неправдоподобной. Он сделал обзор, где раскритиковал фильм в пух и прах. Мол, не может быть, чтобы солдат в бою бросил винтовку со штыком и сражался лопаткой! Однако тут же в комментариях к его обзору ему справедливо заметили, что даже сам Эрих Мария Ремарк в своей книге, по которой и снят фильм, упоминает о подобной практике.

Можно вспомнить множество обратных примеров, подобных Эйзенштейну с его брезентом. Часто фильмы, ставшие хитами, построены на столь зыбких основаниях, что даже удивительно, как хоть кто-то поверил в их историю.

Возьмём, например, культовый сериал «Друзья» (Friends, 1994). Как можно всерьёз поверить, что есть на свете компания, которая только и делает, что просиживает штаны в одной и той же кофейне на протяжении многих лет! Причём, учёный, актёр, дочь миллионера, повар, уличная певица и статистик не только дружат и живут вместе, но ещё и проводят друг с другом всё своё свободное время. Серьёзно?

Однако, на самом деле, авторы сериала сделали всё правильно и на высшем уровне. «Друзья» – эталон, по которому можно изучать драматургию. В том числе, это ещё одна иллюстрация того, чем и как правда жизни отличается от правдоподобия сценариев.

Чтобы чётко отделить одно от другого в профессиональной литературе часто применяются понятия «художественная правда» или «художественная достоверность». Достигаются они не внешними признаками, которые могут быть совершенно фантастическими или даже нелепыми. Художественное правдоподобие сюжета рождается в ходе взаимодействия его элементов. Суть процесса легко считывается зрителями, которые отбрасывают несущественные детали. А к таким деталям может относиться почти всё, включая обстановку, фон и внешний вид героев. Если взаимодействие правильное, то наблюдатель верит происходящему и сопереживает героям. В такие моменты у человека может произойти эмоциональное потрясение только от самого факта узнавания чего-то знакомого.

Об этом, например, много пишет Константин Сергеевич Станиславский в своей книге «Не верю! Воспоминания». Однажды он заметил, как Антон Павлович Чехов смеётся в тех местах пьесы, где никакого комизма не было. Это смутило режиссёра, и он решил узнать, в чём дело.

Оказалось, что смеялся он от удовольствия. Так смеяться умеют только самые непосредственные зрители.

Я вспомнил крестьян, которые могут засмеяться в самом неподходящем месте пьесы от ощущения художественной правды.

– Как это похоже! – говорят они в таких случаях.

Я к правдоподобию ещё не раз вернусь, а пока повторю – случай из жизни, это, конечно, хорошо, но он является лишь отправной точкой для творческих поисков, а не служит гарантией успеха фильма.