Текст книги "Рядовой. Назад в СССР. Книга 1"

Глава 19. Бой в горах

Безусловно, армейские будни – это хорошо.

Но так уж устроена жизнь, что от всего устаешь – в какой-то момент я поймал себя на мысли, что постепенно деградирую. Я матерый волк в молодом теле, безвылазно торчу среди молодых и глупых срочников, которые боевика и в глаза не видели. А про реальное ведение боя я вообще молчу…

Все худшие опасения сбылись. Время шуток и беспечности прошло.

Вот тот самый повод, которого я так долго ждал.

Коварные душманы быстро сообразили, что если вертушка аварийно села в горах, значит, спасшихся можно взять «тепленькими». Перемещаться в горной местности они мастера, наши бойцы им и в подметки не годятся. Да и вообще, то, чему учили в учебке советской армии, мало подходило к афганским условиям. Приходилось додумывать самому, методом проб и ошибок. И часто эти ошибки стоили жизни.

Моджахеды яростные, но не очень умелые бойцы. Вооружение плохое, подготовка слабая, а про тактику и говорить нечего. Но так было не всегда. Афганцев учили иностранные инструкторы, а потом те частично передавали свой опыт другим.

Быстро спустившись еще ниже, я припал к оптике.

К счастью, стандартный ПСО-1 хоть и слабенький, с небольшой светосилой, все же позволял провести обзор местности.

Всего душманов было двенадцать человек, все вооружены либо устаревшими автоматами АК-47, либо винтовками Ли-Энфилд. Я слышал, что афганские моджахеды любили эти винтовки английского производства за неприхотливость и простоту использования. У одного за спиной висел РПГ-2.

– Вот уроды! – процедил я, наблюдая за их перемещением. – Куда вас понесло?

Определенно, они собирались подойти вплотную и взять уцелевших в кольцо, вынудив сдаться. А не выйдет, просто перестрелять всех и дело с концом.

Примерно определил расстояние, что до вертолета духам осталось пройти метров триста. Их хорошо скрывали складки местности, валуны, да и одеты они были в светлые одежды, частично маскирующие их на фоне светлых скал. Я видел, что среди выживших после посадки было только двое вооруженных солдат. Двое гражданских. Да, вроде, и все.

Навскидку, времени у меня оставалось мало. Минуты три-четыре. Не более.

Хорошо, что не поленился взять с собой СВД. Лазить с ней по горам неудобно, за то вот в таких ситуациях она просто незаменима. Если посадить на отдельную «высоту» грамотного пулеметчика и хорошего снайпера, они таких дел смогут натворить… А с одним автоматом, да еще и в одиночку много не навоюешь. Я принялся искать глазами удобную позицию, чтобы оттуда вести прицельный огонь. Уже через десять секунд нашел именно то, что требовалось.

Стараясь не светиться, я быстро добрался, занял малозаметную стрелковую позицию. Снял каску, потому что стрелять в ней было очень неудобно. Закрепил прицел, рядом положил запасной магазин. Солнце было за моей спиной, поэтому опасности демаскирующих бликов оптики от солнечных лучей не было.

У меня имелось тактическое преимущество во внезапности – никто даже не догадывался, что где-то среди камней залег одинокий снайпер.

Не скажу, что имел большой опыт в обращении со снайперской винтовкой, но все-таки стрелял я хорошо. Расстояние между выжившими и моджахедами сокращалось с каждой секундой, они спускались и смещались влево, постепенно растягиваясь цепью. Никто у вертушки не видел, что опасность уже буквально под носом.

Все, дальше тянуть нельзя. Расстояние между нами метров двести, может, меньше. Корпус вертолета скрывает экипаж от противника, значит, риск получить случайную пулю у них меньше. Наверняка, как начнется замес, они полезут внутрь. А вот бойцы попытаются отстреляться.

Я поймал в прицел крайнего духа справа, вооруженного автоматом.

Мягко надавил спуск.

Бах!

Винтовка вздрогнула в моих руках. Хлесткий выстрел эхом прокатился над скалами, выжившие тут же переполошились, кто-то схватился за оружие, кто-то пригнулся и испуганно озирался по сторонам.

А тем временем сраженная мной цель, брызнув кровью, покатилась по камням. Минус один. Я тут же перевел ствол правее. Снова выстрел.

Бах!

Готов. Снова выстрел.

Вот тут я поторопился и промазал – пуля попала в руку душмана, отчего тот выронил винтовку. Пришлось потратить на него еще один патрон.

Из двенадцати, трое выбыли. Но моджахеды сразу сообразили, что где-то засел снайпер. Вероятно, они решили, что стрельбу ведут из вертолета, поэтому зачем-то открыли по нему беспорядочный огонь. Двое солдат принялись отстреливаться, что было мне на руку, так как они отвлекали их внимание на себя.

Выловил в прицел четвертого. Выжал спусковой крючок.

Бах. Четвертый получил пулю в грудь, откинувшись на камни. Тут я увидел, что вооруженный гранатометом противник не придумал ничего лучше, чем взять, да и долбануть из РПГ-2 по фюзеляжу вертушки. Учитывая расстояние, промахнуться по цели было просто невозможно. Если бы это произошло, внутри бы никто не выжил.

Бах!

Очередной противник упал на камни, выронив грозное оружие. Но в тот же момент, одного из солдат, что отстреливался у вертолета, скосила автоматная очередь. Мельком взглянул на спасшихся – часть сгрудилась внутри салона, но дверь была полностью открыта, судя по всему, ее вообще заклинило.

Духи поняли, что их снимают по одному, поэтому стали куда осторожнее. Попрятались за камнями и вели огонь оттуда. Одновременно пытались понять, где сидит снайпер.

Я сделал еще три выстрела, ликвидировав только одного боевика. Половина готова.

Сделал еще выстрел – мимо. Пуля лишь выбила каменную крошку у головы душмана.

Быстро и ловко извлек пустой магазин, сунул в гнездо новый. Передернул затвор.

Начал я неплохо. У меня оставалось ровно десять патронов.

Взял на прицел еще одного, судя по всему, он был у них старшим.

Щелк. Осечка.

Перезарядил.

Снова осечка! Да твою мать!

Третья попытка тоже ничего не дала.

Я рывком откатился за камень, в голове проскочило сразу несколько мыслей. Я решительно снял оптику с СВД и быстро переставил ее на Калашников. Стоит отметить, что у меня был АК-74Н, с незначительной модификацией. Личное оружие мне поменяли после нескольких проведенных стрельб.

Переброс прицела не самое лучшее решение, поскольку в этом случае, его упор находится спереди и при стрельбе вся конструкция будет смещаться вперед, что, само собой, неудобно. К тому же сам прицел сдвинут назад слишком близко к глазу, лампа подсветки упирается в крышку. Но все же автомат с оптикой – это лучше, чем без нее.

На все ушло буквально полминуты.

Теперь винтовка мне больше не нужна.

Я вновь занял позицию и открыл огонь одиночными. Эффективность огня снизилась, но я все равно кого-то ранил. И тут меня наконец-то заметили – это не могло продолжаться вечно.

По мне хаотично открыли стрельбу сразу из нескольких стволов. Пули защелкали по камням, рикошетя во все стороны. Одна из них чиркнула по плечу, распоров китель и зацепил кожу.

Ерунда, легкая царапина.

Отстреливающийся у вертолета солдат умудрился снять еще одного противника.

Воспользовавшись затишьем, прячась за камнями, я спустился по широкой трещине и рванул вниз, едва не сорвавшись со скалы. Переключил флажок на огонь очередями. Бегом бросился в сторону вертушки. Там снова загремела стрельба. Хоть духов осталось мало, кажется, они даже не думали уходить. Скорее всего, где-то поблизости были и другие группы, которые могли в любой момент подключиться к бою.

Я миновал половину расстояния, когда слева выскочил моджахед. Вооружен он был винтовкой. Благо, противник не ожидал встретить меня так близко и поэтому слегка растерялся. Я выстрелил первым.

«Двадцать два». Минус противник.

Снова вперед.

Действовал я без сомнений, как расчетливая машина. Эмоций не было. Подобную работу я проделывал десятки раз. Главное правило – если не ты, то тебя. Я на войне, тут по-другому не бывает.

Наверное, со стороны, молодой солдат, действующий с такой уверенностью, казался чем-то нереальным. Однако я не делал ничего феноменального, просто думал, двигался и стрелял.

Оказавшись у Ми-8, я быстро заглянул в салон. Там было темно, у входа лежал раненый на походных носилках. На полу кровь. Внутри воняло жженой изоляцией.

Увидев меня, отстреливающийся от моджахедов солдат тут же навел ствол автомата и едва не проделал во мне дыру. Я тоже не сразу понял, что передо мной вовсе не рядовой, а старший лейтенант. По смятым погонам сложно было что-то разобрать.

– Спокойно, свои! – рявкнул я, чем остановил его от необдуманного поступка.

Тот сдержанно кивнул и принялся искать глазами остальное подкрепление.

– Сколько вас? – спросил я, выглядывая из-за кабины.

– Пятеро. А вас?

– Я один!

– Сколько? – опешил тот.

Я решительно плюхнулся на землю. Увидел, что вертушка ударилась брюхом о камни, сломав шасси. Фюзеляж с правого боку был помят, кабина частично деформирована. Одна из лопастей срезана, словно резаком. Вряд ли этот борт еще сможет летать…

С той стороны показались чьи-то ноги. Выстрелил по ним не думая, а когда тело упало, закончил работу одиночным выстрелом.

А дальше все стихло.

Несколько секунд я выжидал, потом выглянул и осмотрелся. Духи ушли.

Убедившись в этом я, наконец, опустил автомат, сбросил полупустой рожок и, выудив из разгрузки новый, вставил в гнездо. Щелкнул затвором.

Прошла минута, никто не пытался в нас стрелять.

Сталей продолжал смотреть на меня со смесью удивления и сомнений. Наверное, не мог понять, как это так, один, непонятно откуда взявшийся рядовой, покрошил половину отряда моджахедов. И при этом действовал вовсе не как зеленый девятнадцатилетний срочник, а минимум как офицер спецназа. В общем-то, истина примерно такой и была.

– Боец, я не ослышался? – спросил тот. – Ты один здесь?

– Именно так! – кивнул я. – Проезжали неподалеку, решил вмешаться. И пока есть возможность, нужно уносить отсюда ноги.

– Но откуда ты тут взялся? Дезертир, что ли?

– А что, похож? – невесело усмехнулся я. – Нет, не дезертир. Совсем наоборот. Мы на патрулировании были, прямо перед нами рухнула вертушка сопровождения. Уцелел только старший лейтенант Васильев. Он же и рассказал, что вторая вертушка села где-то неподалеку. Моя группа разделилась, часть ушла искать вас, а я с молодыми повез раненого в часть. Увидел ваши сигнальные ракеты. Ну и вот.

– Сверхсрочник?

Я неопределенно махнул рукой.

Офицер сдержанно кивнул. Слава богу, он не стал бодаться и, делая упор на звание, выяснять отношения. Поколебавшись, он заглянул в салон.

– Все целы?

Получив ответ, он направился к тому бойцу, что был сражен пулями душманов. Судя по всему, ему уже не помочь.

У меня оставалось еще пять рожков, но так много мне и не нужно. К тому же, можно пополнить – наверняка в вертолете что-то да найдется.

Не знаю, был ли офицер знаком с партизанской тактикой боевиков – она, в принципе, практически всегда одна и та же. Отойти, дождаться подкрепления и ударить с другой стороны. А то и с двух. Они ж как тараканы на кухне, лезут отовсюду.

– У вас рация есть?

– Сдохла. Даже доложить не успели.

– Хреново. Где военный советник? – спросил я.

– Здесь он. Ранили его! – из салона показалась какая-то черноволосая девушка в темно-зеленом комбинезоне. – Потерял много крови. Сам идти не сможет.

– Ясно. В любом случае отсюда нужно уходить!

В салоне оказалась еще одна девушка в точно таком же темно-зеленом комбинезоне, светловолосая, с короткой стрижкой. Наверное, это и есть те самые геологи, про которых говорил Васильев. Остальные погибли, в том числе и командир вертолета. Я не стал уточнять, как и почему, не до этого было.

Обстановка крайне напряженная. Казалось, даже воздух вокруг звенел от напряжения и опасности.

Медлить нельзя, нужно действовать. Еще неизвестно, сколько вообще духов в этих горах и какого черта они тут делают? А ведь разведка даже не в курсе, что творится у них под носом.

– Товарищ старший лейтенант… Предлагаю уходить прямо сейчас. Берем раненого и идем на северо-запад. Тут всего в двух километрах проходит дорога. Там наши, а духи туда не полезут.

– Не дойдем. Как мы там с раненым пройдем? – возразил офицер, доставая из разгрузки карту. Расстелив ее прямо на земле, он принялся искать наше местоположение.

– Нормально, место там более-менее проходимое… – ответил я. Честно говоря, в этом я был совсем не уверен. Одному там проскочить просто, с группой из четырех человек уже сложнее. А когда есть тяжелораненый на носилках, это уже серьезная проблема.

– Я прикрою, у меня оптика.

– А кто понесет носилки? – раздался голос из салона. – Куда мы с раненым?

– Предлагаете сидеть здесь и ждать, пока они вернутся?! – спокойно возразил я.

Никто мне не ответил. Это было очевидно.

Помимо двух девушек, старлея и советника, в живых остался еще и второй пилот, но при посадке он сломал руку. Тем не менее, лейтенант был вооружен Токаревым и решительно собирался защищать девушек внутри салона вертушки.

Дилемма – нести носилки могут только здоровые мужчины, я и старлей. Но тогда кто будет прикрывать?

– Стрелять умеете? – спросил я у девушек.

Коротко стриженная отрицательно покачала головой, зато вторая решительно выбралась из салона и подхватила с камней Калашников. Проверила магазин, передернула затвор и поставила на предохранитель.

– Я умею. У меня отец прапорщик. С восемьдесят первого года в Афгане. Вроде где-то на севере этого района его часть стоит.

Смутные подозрения закрались мне в душу. Да и черты лица у девушки были как будто знакомыми.

– Прапорщик? – задумчиво переспросил я, потом поинтересовался. – А как фамилия?

– Моя?

– Папина.

– Лось, – ответила она и зачем-то добавила. – Такая вот фамилия.

Ах ты ж черт!

Ну, теперь-то понятно, почему наш старшина с такой решительностью и рвением поперся в горы искать выживших, несмотря на то, что не было приказа. Там его дочь… И произошло это сразу после того, как раненый Васильев сообщил нам, что на борту второй вертушки были гражданские геологи, да еще и женщины…

Старшина. Михаил Михайлович… Как отца я его, наверное, не понимал, ведь со своим ребенком я не виделся уже много лет и отцовские чувства задубели, будто смола на морозе. А вот как военного я его хорошо понимал. Ну, кто еще им тут поможет? Тот факт, что я случайно наткнулся прямо на место аварийной посадки, само по себе огромное везение. Без карты, потеряться в этих горах проще простого, особенно если навыков ориентирования на местности нет.

Опоздай я на полчаса, или выбери не то направление… Да если бы я те сигнальные ракеты не заметил, а просто проехал бы мимо, их уже перебили бы, а женщин взяли в плен. И хрен бы их кто в этих скалах смог бы найти.

– Хорошо… – кивнул я, затем посмотрел на лейтенанта. Тот выглядел неважно, но был готов рискнуть.

– Тогда берем раненого, документы и все ценное и уходим отсюда! – скомандовал старлей. – Две минуты готовности. Надеюсь, получится.

Геологи схватили какие-то сумки с документами – уж они-то душманам точно не нужны. Если, конечно, там не координаты местонахождения источников нефти. Их можно выгодно продать тем же американцам, ведь нефти на Востоке много. Афган – не самое подходящее место, но тоже сойдет. Впрочем, это мелочи. Гораздо более ценно захватить русского военного летчика, а тем более, военного советника.

Я взглянул на раненого – пожилой мужчина, в гражданской одежде.

– Кто это? – спросил я у старлея.

– Полковник Бехтерев… – ответил тот.

Полковник был без чувств, лежал на носилках. У него была окровавлена голова, судя по всему, еще и ребра сломаны. Несладко им пришлось при посадке, вертушка буквально рухнула на камни, пусть и с небольшой высоты. Стоит отдать должное пилоту, что посадил «птичку» в таких условиях.

Я не стал делать акцент на том, что знаю ее отца. Просто кивнул головой.

Черт возьми, куда же ушел старшина? Они так неделю будут бродить, пока сами не наткнутся на неприятности.

Пока шли сборы, откуда-то далеко с юго-востока послышалась плотная стрельба. Где-то там шел бой, и я искренне надеялся, что это не наши парни…

– Ладно, попробуем! – решился старлей. – Понесем раненого!

Мы выступили организованной группой. Впереди шел лейтенант, с пистолетом, за ним коротко стриженная геологичка, которую звали Леной, потом мы с носилками. А замыкала колонну дочь нашего прапорщика. Свой Калаш с оптикой я оставил при себе. Искать СВД в таких условиях было глупо, главное – выбраться. Конечно, потом мне здорово влетит за то, что я потерял винтовку, да еще и не свою. Но это сущие пустяки…

А вертолет мы заминировали.

Я быстро соорудил из куска пластита, детонатора и пары гранат самодельное взрывное устройство. Наверняка моджахеды захотят туда заглянуть… Любой, кто полезет внутрь, поджарится!

Идти было тяжело, но других вариантов не было. Не сразу заметил, что стрельба на юге стихла.

За двадцать минут мы прошли около пятисот метров, быстрее не получалось. Выдохлись. И в какой-то момент, позади нас грохнул взрыв. Опустив носилки, я прильнул к оптике.

– Что там? – спросил старлей, вытирая мокрый от пота лоб.

– За нами идут… – мрачно ответил я. – Нужно ускориться!

Глава 20. Напряженная обстановка

Молодой и неопытный Самарин гнал ГАЗ-66 вперед, постепенно приближаясь к кордону. Руки у него дрожали, сердце стучало от не отпускающего адреналина.

Грузовик водить он умел, но получалось значительно хуже, чем у Громова. Что неудивительно, учитывая его огромный опыт.

Рядовой то резко притормаживал, то, наоборот, неосознанно ускорялся. Ловил ямы и выбоины. Его серьезно озадачило неожиданно изменившееся поведение Макса, однако, у него был четкий приказ и перекладывать его еще на кого-то было бы глупостью. Да и что он мог сделать?

Примерно через двадцать минут впереди показался блокпост. Небольшой гарнизон кордона их тоже заметил, а потому уже был на постах.

Резко остановившись у шлагбаума на перекрестке, Димка выскочил из машины и бегом направился к старшему.

– Что у вас там случилось? – крикнул прапорщик Серега, что ранее водил группу к старику-афганцу. – Мы слышали взрывы! И что за дым вдалеке? Где прапорщик Лось?

– Потом, все потом. Связь есть? – от сильной жажды в горле у Самарина давно пересохло, поэтому голос у него был сиплый, надтреснутый. Парня сразу и не поняли.

– Чего?

– Связь… Рация работает? Срочно!

– Ну! – прапорщик даже растерялся, не ожидая такого напора от молодого бойца. – Объяснись сначала!

– Беда! Почти на самой границе с Ираном упала наша вертушка Ми-24. Ее сбили, а у нас в кузове единственный выживший член экипажа. Старший лейтенант Васильев. Он ранен и без сознания. Они сопровождали вторую вертушку Ми-8 с пассажирами на борту, которая аварийно села где-то недалеко в горах. Там гражданские геологи были и вроде даже военный советник. Прапорщик Лось с отделением старослужащих отправился в горы на их поиски. Вот.

– Охренеть не встать… – пробормотал Серега, затем обернулся к своим. – Лисин, живо связь мне сделай!

– Э-э… Так горы же… – возразил сержант. – Опять возиться придется… Задолбало!

– Да к черту помехи! – рявкнул прапорщик. – Связь мне сделай!

– Есть! – тихонько ругаясь, связист бегом бросился в одноэтажную хибару, откуда торчала длинная составная антенна армейской рации.

Пока организовали связь, пока делали доклад, прошло минут десять. Медик с блокпоста в звании сержанта занялся осмотром раненого и пришел к выводу, что хоть его состояние и паршивое, но стабильное. Вколол ему что-то, чтобы тот спал.

– Получается, ты теперь старший? – прапорщик подошел к Самарину. Закурил. – Как зовут?

– Дима. Рядовой Самарин.

Серега только отмахнулся. Ему эти звания были до одного места. Такой и полковника на хрен пошлет и ничего ему за это не будет.

– Слушай, я что-то не пойму… Вас вместе с Мишкой тринадцать человек было. А вернулось только пять и раненый. Скольких он с собой забрал?

– Шестерых.

– Так, а где еще один?

– Тут это… Макс Громов по пути вышел. Он у нас старшим был, после того как старшина в горы ушел.

– Не понял! – нахмурился Сергей. – Это как вышел? «Шишига» вроде не автобус, да?! Дезертировал, что ли?

– Да какой к черту дезертир… – Дима то и дело сбивался и путался, с трудом подбирая нужные слова. – Громов увидел красные сигнальные ракеты, остановил машину. Передал мне командование, забрал снайперскую винтовку и ушел. Еще запасные магазины взял к Калашникову. Напоследок сказал, что вторая вертушка где-то совсем рядом и двинулся к ним. Сказал, пересечется с остальными в горах.

– Ага… – тот с сомнением покачал головой. – А ты сам-то эти сигнальные ракеты видел?

– Нет, – честно ответил Самарин. – Ни я, ни остальные. В кабине никого не было, кроме самого Громова. А из-под брезентового тента вообще ни черта не видно.

Тот посмотрел на Самарина осуждающим взглядом, почесал затылок. Некоторое время молчал, потом выдал:

– Ни хрена себе девки пляшут! Громов, что, дурак? Куда он один поперся?! Как приедете в часть, непременно доложи командованию об этом!

– Есть!

Подбежал связист.

– Значит, связались с вашими. Оттуда передали приказ возвращаться в часть, раненого доставить туда же. Там его заберут другой вертушкой. Раз уж тебя назначили старшим, значит, это было сделано не просто так. Стой, а почему Лось в горы сам пошел? Без приказа?! Что его заставило принять такое решение?

– Не могу знать! – Самарин пожал плечами.

– Ясно… Все, не теряйте времени! Езжайте! – распорядился Серега. – Все, что могли сделать, вы и так сделали!

Самарин бегом вернулся в кабине, завел ГАЗ-66 и, выехав с блокпоста, взял курс обратно в воинскую часть. Он постепенно ускорялся – здесь дорога шла с «горы» да и ям стало гораздо меньше.

О подробностях радиопередачи, в которых командованию сообщили о случившемся он, конечно же, не знал. Но в любом случае начнется бешеная карусель – просто так случившееся без внимания уж точно не оставят и будут задействованы серьезные силы. Возможно, прямо сейчас со всех крупных авиабаз идет взлет военной техники, чтобы прочесать весь район и выжечь проклятых душманов.

Перед выездом с кордона, в кабину к Самарину сел Лаптев. Руки у него тряслись.

– Охренеть, Димон… – ошарашенно пробормотал он, глядя на водителя. – Вот это мы съездили в патруль! Что теперь будет-то?

– А черт его знает… Это уже не наше дело! – согласился Дима. – Да и Макс еще со своими выходками… Ох, лишь бы ничего серьезного не случилось. Главное, чтоб все они живыми вернулись, а нарядов потом насыплют – то ерунда! Помнишь, Рыскин еще перед самым выездом спрашивал, опасно ли там?!

Да уж, получилось крайне опасно.

Их уже встречали.

Ворота контрольно-пропускного пункта воинской части уже были открыты, техника частично выгнана. У входа стояла вторая «Шишига», но уже без тента, два УАЗа, КамАЗ 4310, оба БТР-60. Был построен почти весь личный состав первой и второй роты, не задействованный в суточном наряде. Все были экипированы, с оружием и готовы к выходу…

Командир части, подполковник Каменев был на месте и лично руководил развертыванием. Едва заметив приближение машины, он решительно выдвинулся навстречу.

Остановив грузовик в двадцати метрах от командования, Самарин выбрался из кабины и бегом бросился прямо к командиру.

– Товарищ подполковник, разрешите доложить?

– Давай, давай, что там у вас? – Каменев лениво отмахнулся, пропуская никому не нужные сейчас формальности.

К Каменеву со спины торопливо подошел майор Ветров, а позади него бежал ротный Воронин.

– Товарищ подполковник! – громко отчеканил Самарин. – Примерно час назад прямо на наших глазах упал Ми-24, из экипажа уцелел только один офицер. Старший лейтенант Васильев. Он раненый, лежит в кузове, мы ему оказали первую помощь. А старший машины, прапорщик Лось, ушел в горы, на поиски места аварийной посадки второй вертушки. Там на борту гражданские и еще военный советник. Пять человек из старослужащих ушли со старшиной. И еще один, из молодого состава, вышел по пути. А мне приказали эвакуировать раненого летчика.

– Чего? – глаза у подполковника полезли на лоб. Видимо, по радиосвязи сюда сообщили не все. – Кто? Как? Твою мать, что за самодеятельность?

– Рядовой Громов! – доложил Самарин и вкратце объяснил, как это произошло.

– Громов, Громов… Какой еще Громов?! – задумался Каменев, напрягая память, затем обернулся в Воронину. – Громов, первая рота… Твой боец?

– Так точно, товарищ подполк…

– Громов?! – вмешался майор Ветров, перебив капитана. Затем сразу же добавил: – Товарищ подполковник, это ж тот самый рядовой, что в июле духов на складе вооружения запер. Ну и по его предположению тогда выявили проникновение посторонних в часть. Я его сюда из Батайска привез. Вас тогда не было, поэтому и не запомнили.

– С памятью у меня полный порядок! – возразил командир. – Смотрю, солдат этот проблемный какой-то, да? Черт знает что творится! Какого черта он вообще туда полез, да еще и в одиночку?

Вопрос, конечно же, остался без ответа.

– Так, ладно! Рядовой… – Каменев нахмурился так, что его лицо стало похоже на маску из фильма ужасов. – Объявляю вам благодарность за образцовое исполнение поставленной задачи. Как фамилия?

– Рядовой Самарин, товарищ подполковник!

– Молодец! Все сделал правильно! Возвращайтесь в часть, вы свое дело выполнили.

Он оглянулся на нашу машину. Из кузова как раз выгружали раненого старшего лейтенанта Васильева.

Каменев уже отвернулся, намереваясь что-то обсудить с Ветровым.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться? – вдруг снова произнес боец.

– Что такое?

– Разрешите мне быть в составе тех, кто отправится в тот район?

– Это еще зачем?

– Ну… Если прапорщик Лось и все отправившиеся с ним старослужащие не вернутся, их же будут искать?

– Рядовой, вы не о том думаете. Свободны!

– Самарин, марш к ротному! – шикнул Ветров. – Не до тебя сейчас!

С севера раздался приближающийся вертолетный рокот – наверняка «птички» летят…

* * *

– Рад, что ты пришел! – довольно отозвался Виктор Викторович, когда увидел сокурсника. – Сколько мы не общались? Лет десять?

– Одиннадцать! – поправил Игнатьев, присаживаясь на лавочку. – Давно дело было.

В городском парке было прохладно, вторая половина сентября же. Это на югах, на границе с Афганистаном по-прежнему было жарко, правда, в основном в дневное время суток. Людей вокруг было немного, ведь время в два часа дня было выбрано неслучайно. Послеобеденное, когда все либо уже на работе, либо еще дома.

Некоторое время они молчали.

– Почему конверт? – уточнил разведчик. – Что-то срочное?

– Ну… Дело есть. Интересное и очень странное. И, как я понимаю, ты в нем уже успел засветиться.

– Даже так? – поднял бровь капитан, насторожившись. – Ну-ка, поподробнее…

– Так… Товарища Амирова со сборного пункта города Батайска помнишь?

Игнатьев кивнул.

– Ну да, есть такой. А в чем проблема?

– Проблема не в нем, но с него она началась. Понимаешь, пару месяцев назад в одной небольшой воинской части на границе Таджикской ССР с Афганистаном произошел ночной инцидент. Душманы перешли горы и влезли в часть, намереваясь подорвать самодельными взрывными устройствами склады с вооружением. В ночное время суток. И у них бы все получилось, если бы не одно «но». Вмешался молодой солдат. Как он узнал, почему так получилось – непонятно. Может, интуиция, может, еще что – не знаю. Он не только вычислил, что во всей части электричество пропало не по причине случайной аварии на подстанции, а преднамеренно. Диверсия. Склады обесточены, сигнализации нет. Света тоже нет. Пробраться на территорию и вырезать часовых проще простого. А затем еще и сам, без приказа, взял и без оружия нейтрализовал одного, а потом обоих запер прямо на складе и сдал их караулу.

– Хм, что это за самородок там такой?

– Погоди, я к этому вопросу еще вернусь. Одного из душманов мы взяли живым. Его напарник попытался его убить, но промахнулся. В общем, удалось взять его и доставить в Ташкент. Ну это уже другая история и к тебе я обратился не поэтому… Я решил проверить, что это за боец и откуда он вообще взялся. Парень призвался отсюда с Ростовской области. Обладает хорошими навыками стрельбы, хотя даже тир не посещал. На охоту не ходил. Нигде стрельбе не учился. Владеет приемами дзюдо, самбо и айкидо. А может, и чем-то еще… При этом никакие спортивные секции относительно боевых искусств он вообще не посещал. Далее, на вещевом складе сборного пункта с прапорщиком у них был спор, мол, сможет ли он экипироваться новым образцом военной формы, причем не просто так, а за определенное время. Он справился. Как будто только и делал, что снимал и надевал ее, а ведь мы только-только начали поставлять ее в войска. Как это возможно? Купить ее нельзя, обменять у кого-то… Возможно. Только для чего это делать?! Я присматривался к нему, слушал. Странный он. К тому же, при личной беседе выяснилось, что парень крайне стабилен психологически и совершенно не соответствует своему молодому возрасту. Было ощущение, что я разговаривал не с девятнадцатилетним сопляком, который только вчера каску на голову надел, а с опытным бойцом, что успел многое повидать. Чуть ли не с офицером, хотя это невозможно.

Игнатьев молчал, внимательно слушая коллегу.

– А если подготовленный иностранными спецами диверсант?

– Была такая мысль. Но вряд ли. Я начал наводить о нем справки – совершенно обычный парень. Его психологическое освидетельствование и тесты в военном комиссариате обычные, даже ниже среднего. А на контрольном осмотре у психиатра он удивил врача своей сдержанностью и спокойствием. По биографии ничего особого. Жил он только с матерью, был отчислен из института на втором курсе. Отца нет, покинул Советский Союз несколько лет назад. Вроде как он какой-то геолог или что-то вроде того. Ископаемые ищет. Золото, руду, нефть. В общем, сам Громов парень непростой. Я неоднократно созванивался с его ротным, тот подтвердил, что солдат держится в коллективе уверенно, на правах лидера. Такой и отделением сможет командовать…

– Так… Витя, погоди! – прервал его Игнатьев. – Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Хм… – Кикоть на мгновение задумался. – Солдат этот призывался с Батайска, где ты имел честь находиться во время призывной кампании. Известный тебе товарищ Амиров почему-то поменял мнение и отправил солдата именно в ту воинскую часть, где он позднее и отличился. Хотя изначально его же почерком стояло совсем иное место службы. Особый центр ГРУ, что в Таджикской ССР находится. Ваш центр, Саша. Я также выяснил, что парня назначили туда не просто так, а по рекомендации одного достаточно влиятельного офицера, который занимается как раз тем, что ищет на сборных пунктах толковых кандидатов. То есть, тебя. А фамилия бойца – Громов. Максим Сергеевич. Припоминаешь такого?

Тут-то Игнатьеву все стало понятно. Действительно, история необычная.