Текст книги "Бот"

XXXVI

Ральф привел Тимура обратно в «EN-3», в кафетерий, из которого они отправились на экскурсию. Там их ждали Такеда и Эрмглен. У шведа было характерное для скандинавов слегка отрешенное выражение лица, поэтому трудно было судить, как он отреагировал на рассказ японца. Тимуру показалось, что мешки под глазами физиолога стали немного темнее, но возможно, причиной тому был беспокойный сон ночью, а не история о зверствах, производимых над младенцами в «NGF Lab».

Издали молодой японец и швед походили на двух докторов, которые в перерыве между обходами вырвались на перекур, чтобы поделиться последники новостями. На столике, за которым сидели Такеда и Эрмглен, стояли пластиковые стаканчики с кофе и лежал белый шлем с затемненным прозрачным забралом, такой, как у пилота современного истребителя.

– Приветствую! – помахал им рукой японец. – Берите кофе и присоединяйтесь к нам.

Кацуро и Стефан подвинулись. Четверо мужчин расположились за одним столиком.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ральф у японца.

– Прекрасно, Ральф. Спасибо. – Кацуро повернулся к Тимуру: – Ну, что скажешь?

– Я просто поражен… – ответил программист.

Такеда выглядел безмятежным, но что-то тревожное поблескивало в его глазах. Тимур заметил, что вместо кофе в стакане у него была вода.

– Чем именно?

– Всем, – прозвучал аморфный ответ.

– Интересно… Интересно… Есть идеи, как уладить нашу… м-м-м… ситуацию?

– Я не могу сказать ничего определенного, пока не увижу код программы для ботов.

– Понятно. Но ты готов помочь?

– Да. – Тимур сдержался и не добавил: «А разве у меня есть выбор?»

– Замечательно! – взгляд Кацуро был отсутствующим. Не хватало чего-то неуловимого, но очень важного. Казалось, вместо глаз стояла стена. Кацуро вертел головой, поднимал и опускал подбородок, а стена не двигалась. – Угощайся печеньем, Тимур. А теперь еще порция информации, но обещаю – последняя на сегодня.

Тимур пригубил кофе. Японец начал:

– Есть три особенности сбежавших ботов, которые вам нужно знать, прежде чем включиться в работу. Я нарочно рассказываю о них напоследок, чтобы именно их вы запомнили лучше всего… Первая: они действуют только ночью. Могут что-то делать и днем, но их активность падает. Догадываетесь о причине? Нет? Закон сохранения энергии еще никто не отменял. Функционирование мозговых плат, как и всякого процессора, приводит к дополнительному тепловыделению. Обычной циркуляции крови уже недостаточно для их охлаждения. Чтобы мозги бота не закипели, это тепло надо отводить. Перебрав ряд технических решений этой проблемы, мы остановились на следующем. – Японец нажал какую-то кнопку на шлеме и подвинул его к Тимуру: – Его разрабатывал Алан. Можешь попробовать.

Тимур надел шлем. Голову окутала приятная прохлада.

– Искусственное охлаждение, – не удивился Тимур.

– Да. Помимо системы охлаждения, – объяснил Такеда, – шлем содержит прибор ночного видения, карты местности, которые выводятся прямо на стекло лицевого щитка, защиту от осколков и многое другое. Боты могут обходиться без шлема при температуре не выше 22 по Цельсию, максимум до 28 при хорошем обдуве ветром. При более высокой температуре воздуха – перегрев, болевой шок, смерть.

– Вчера они напали еще засветло, – заметил Тимур, снимая с головы шлем с кондиционером.

Японец вздрогнул и потер виски.

– Атака произошла после захода солнца. Кроме того, весь день дул сильный прохладный ветер, что и позволило ботам передвигаться по пустыне…

– Ясно…

– Вторая особенность ботов, – поспешил сменить тему японец, – в обычных условиях их практически невозможно застрелить.

Тимур и Стефан подозрительно переглянулись.

– Это уже слишком, – сказал швед. – Как такое возможно?

– О’кей, – уклонился Кацуро. – я не совсем правильно выразился. В нормальных условиях в бота практически невозможно попасть.

– Чем это вызвано?

– У бота осуществляется непрерывная стимуляция базальных ганглий – части головного мозга, которая отвечает за координацию движений и скорость реакции. Благодаря этому боты способны уклоняться от пуль, так как их реакция достигла невероятного уровня.

– Уму непостижимо! – воскликнул швед.

– Мы не планировали такой эффект. Сами были поражены, когда его выявили. Три года назад двое ботов набросились на случайно оказавшегося на месте их тренировки лаборанта, приняв его за учебную цель. Лаборант стал палить в них из пистолета с резиновыми пулями, но даже не задел никого. Поначалу мы подумали, что он промахнулся от волнения и неожиданности, но потом провели несколько экспериментов и установили, что если стрелок находится в поле зрения ботов, то они начинают реагировать за доли секунды до того, как происходит нажатие на курок. Запомните: ботов можно подстрелить, но только тогда, когда стрелок не находится в поле их зрения. Как боты определяют момент выстрела – неизвестно. Возможно, по глазам, может, они фиксируют малозаметные предварительные сокращения мышц, предшествующие нажатию на курок. Как бы то ни было, зная, куда направлен ствол, они прогнозируют траекторию пули и… успевают уклониться.

– Видимо, с тех пор охрана и стала носить при себе дробовики, – заключил Тимур.

Кацуро даже не пытался скрыть удивление:

– А этот шкет хорошо соображает!

– Да, и многое подмечает, – согласился Ральф.

– Я хочу, чтобы вы усвоили… – Японец колебался. – Они придут сегодня, и… – Он с шумом выпустил из груди воздух: – Поэтому сегодня вы получите дробовики. Я не хочу, чтобы вы тратили патроны, паля во все, что двигается. Контролируйте себя. Не покупайтесь на невинный вид ботов – ночью у любого из нас нет против них ни единого шанса. Действуйте с хитростью.

Тимур ощутил, как холодок мерзкой целлофановой пленкой сжимает внутренности. За стенами лаборатории ждала жестокая реальность. Двадцать лет в этих комнатах кипела работа, горстка фанатиков билась над полубезумной идеей, не подозревая, что выпускает джина из бутылки. И теперь снаружи бесится результат. Результат, с которым помимо воли придется контактировать.

– А откуда такая уверенность, что они придут? – перебил Тимур.

– Они приходят каждую ночь с тех пор, как сбежали.

– Но почему?

– У нас есть то, что им нужно. Собственно, это третья особенность, о которой вам следует знать.

– И что это? – Тимур придвинулся поближе. На секунду его внимание снова привлек пластиковый стаканчик японца, в котором была просто вода. Почему вода? Почему не кофе?

– Гормон альдостерон. Боты будут приходить, пока не получат его. Без него им крышка. – Такеда перевел взгляд на шведа. – Стефан, расскажи дальше ты.

Стефан Эрмглен по-мальчишечьи вытер руки о рубашку и фальшиво откашлялся.

– Среди болезней человека есть эндокринное заболевание под названием болезнь Аддисона. Это заболевание, при котором в надпочечниках снижается выработка необходимых для жизнедеятельности организма гормонов, в частности альдостерона. Обычно болезнь Аддисона развивается медленно, в течение нескольких месяцев, иногда лет. – Эрмглен преодолел смущение и заговорил уверенно. – Симптомы могут оставаться незаметными и не проявляться, пока не произойдет какой-либо стресс или же человек подцепит болезнь, повышающую потребность организма в глюкокортикоидах[65]65
  Глюкокортикоиды (или глюкокортикостероиды) – общее название подкласса гормонов коры надпочечной железы и их синтетических аналогов. Функция: регуляция минерального, углеводного и белкового балансов.


[Закрыть].

– Без фанатизма, – мягко прервал его Кацуро, – ты не на научной конференции.

– О’кей, простите. Симптомы болезни Аддисона – мышечная слабость, пониженное давление, тошнота, боли в желудке, иногда депрессия. Но в отдельных, редких случаях симптомы могут возникать поразительно быстро. Такое состояние характеризуется острой недостаточностью коры надпочечной железы и называется аддисонический криз: внезапная боль в животе и спине, диарея, приводящая к обезвоживанию организма и развитию шокового состояния, резкое падение давления, психические расстройства. Затем происходит коллапс сердечно-сосудистой системы. Если не принять срочных мер, больной умирает. У меня все.

Такеда продолжил:

– При создании объекта повышенной опасности, к примеру АЭС или подводной лодки, всегда предусматриваются меры безопасности на случай так называемой МПА, максимальной проектной аварии. Понимая, что объект наших исследований несет в себе потенциальную угрозу, Кейтаро тоже позаботился о мерах безопасности. Максимальной проектной аварией в нашем случае являются отказ ботов подчиняться командам и бегство. Именно то, что и произошло. Кейтаро рассматривал такой вариант. Так что в зародышевых клетках будущих ботов был приглушен ген, который отвечает за производство альдостерона. Кора надпочечной железы ботов не вырабатывает гормон. С самого рождения «малыши» должны постоянно получать его извне. Без этого они погибнут.

– То есть если их не поймать, боты через какое-то время умрут? – спросил Тимур.

– Абсолютно точно. Инъекция альдостерона должна производиться раз в 29 дней. Следующая запланирована на 24 августа. После 24-го у нас есть еще три дня. Если до 27-го мы не вернем беглецов и не введем им гормон, мы потеряем 40% популяции. Тимур, я хочу, чтобы ты принялся за работу уже сегодня.

– Одиннадцать дней… – быстро сосчитал Тимур.

– Должен постараться.

XXXVII

После совещания Тимур и Ральф возвращались в жилой корпус.

– А что будет, если я вдруг не справлюсь?

– Ты слышал: в худшем случае боты передохнут, как мухи, из-за аддисонического криза. Однако это недопустимо. Миллиарды долларов вылетят в трубу. У нас нет денег, чтобы вырастить еще одно поколение… Тебе, может быть, все равно, но меня и обоих японцев сотрут в порошок.

Задавая вопрос, Тимур хотел узнать, что будет с ним, если он не справится или не захочет справиться. К счастью, канадец его не понял. Опомнившись, парень решил пока что не поднимать эту тему.

– И последнее.

– Я слушаю.

– А кто такой Хорт и для чего он нужен ботам?

Ральф выдержал длинную паузу.

– Вадим Хорт – это программист, тоже украинец. Тоже работал над проектом. Вместе с материалами по ботам ты получишь его резюме и автобиографию.

– Он здесь? – Мысль о встрече с соотечественником несколько оживила Тимура.

– Нет… – ученый смутился. – Не рассчитывай на Хорта. Вадим погиб…

Внутри все провалилось.

– Как?!

– Во время вылазки в пустыню. Он первый погнался за убегающими ботами…

– Но если боты убили Хорта, почему они требуют его позвать?

Канадец остановился и опустил голову, прикрыв ладонью губы и подбородок – совсем как роденовский Мыслитель.

– Не знаю, Тимур. Мы понятия не имеем. С момента бегства боты немало удивляли нас, но именно это волнует меня больше всего.

XXXVIII

Воскресенье, 16 августа, 13:18 (UTC –4)

«DW», жилой корпус

– Я тебя искал, – Штаерман походил на манекен, вырезанный с обложки журнала «Forbes» и выставленный в пустыне Атакама: костюм-двойка, начищенные до блеска туфли, аккуратно уложенные блестящие черные волосы. Не совсем уместный здесь манекен.

– Я тоже, – не растерялся Тимур.

– Что? – удивленно прищурился чилиец.

– Ничего, Оскар. – Что-то внутри подсказывало парню: держи язык за зубами. – Зачем я тебе?

– Ральф тебе все рассказал?

– Все, что считал нужным.

– И что ты об этом думаешь?

«Я думаю, что вы не лучше фашистов и все до одного кончите международным судом, после чего вас зажарят на электрическом стуле до хрустящей корочки».

– То, что вы сделали, поражает. Это настоящий прорыв.

– Я не так глуп, украинец, – снисходительно улыбнулся Штаерман. – Чтоб ты там ни надумал, помни: ты обязан выполнять свою работу. Бежать отсюда некуда. Мы в дикой пустыне, амиго, где нет ни морали, ни милосердия или справедливости. Сотни людей сдыхали в здешних песках, проклиная день, когда сюда попали. Я не хочу, чтобы ты стал одним из них. В мои обязанности входит следить за тем, чтобы информация о проекте «NGF» не выходила за пределы внешней ограды, поэтому я официально предупреждаю тебя…

В коридоре показались Ребекка и Алондра, народ подтягивался в столовую на обед. Бекка помахала Тимуру рукой. Парень легкомысленно кивнул в ответ.

– Подойди сюда, – недовольный тем, что его прервали и нарушили серьезность момента, Штаерман подвел Тимура к выходившему на юг окну. – Видишь вон тот холмик? – Сразу за жилым корпусом располагалась спортплощадка, за ней виднелся полуметровой высоты холмик. – Там зарыт индийский программист, который наотрез отказывался работать и упорно требовал разорвать контракт.

Внешне Тимур сохранял невозмутимость, раздумывая: блефует чилиец или нет?

– Забудь о контракте, Тимур, – продолжал чилиец. – Ты получишь деньги, только если будешь делать, что прикажут, и не будешь совать нос туда, куда не надо. Главное, что я хочу до тебя донести: ты уедешь отсюда не тогда, когда ботов поймают, и даже не тогда, когда беглецы умрут, а только тогда, когда я тебе позволю. Понял?

Тимур поднял на Штаермана глаза и искренне сказал:

– Мне нужен Интернет.

– Ты что, не понял?! – взбесился Штаерман. Он утратил самообладание. Злился, хотя злиться должен был бы Тимур, и это раздражало его еще больше. – Ты что, деревянный наполовину?! Я кому все это говорил?

– Я просто хочу написать своей девушке, что благополучно добрался до места. Я обещал ей, – парень валял дурака, что еще больше раздразнило чилийца.

– Да пошел ты, и твоя девушка вместе с тобой! Кейтаро запретил любые контакты с внешним миром, пока ботов не поймают!

– Ты можешь стоять рядом, пока я буду писать письмо. Я переведу весь текст на испанский в «Google translate».

– Иди ты на-а-а хрен! – Оскар уже кричал. – Ты идиот! Еще раз услышу от тебя что-то подобное, клянусь, ляжешь рядом с индусом.

– Как ты думаешь, стоит обсудить твои угрозы с Кейтаро? – Тимур решил сыграть ва-банк.

Штаерман побагровел, но вынужден был промолчать. На висках пульсировали вены.

– Не кипятись, – Тимур изобразил беззаботность, хотя внутри все кипело. – Я тебя понял. Буду иметь в виду. А теперь пора обедать. – Он повернулся к Штаерману спиной.

«…Когда я тебе позволю» еще долго звенело у него в ушах.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда настанет время покидать «NGF Lab», – прошипел ему вслед Штаерман.

Чилиец не мог знать, что когда придет это время, его уже не будет в живых.

XXXIX

Воскресенье, 16 августа, 19:21 (UTC +2)

Киев, Украина

Сжав губы, Алина поглядывала на телефон. Мобильник настырно подпрыгивал: извлекал из корпуса неприятные зубодробильные звуки и, дергаясь, двигался по столу.

Не ответить в третий раз она уже не могла.

– Да, мама, слушаю.

– Ну, наконец-то! Слава Богу, дочка! Как ты там?

– Все хорошо, мама.

– Хорошо?! Это правда, что мне рассказал папа?

Все острые проблемы Алина сначала обсуждает с отцом. Он реагирует более спокойно и передает информацию маме в адаптированном виде, спасая ее сердце от инфаркта.

– Я не знаю, что он тебе рассказал.

– Что этот козел тебя бросил и свадьба… – В трубке послышался скрежет зубов. – И свадьба отменяется.

– Тимур – не козел. Ему предложили прекрасную работу, и он был вынужден на два месяца уехать в Южную Америку. Свадьба не отменяется, а переносится на… на октябрь. – Девушка едва сдерживалась, чтобы не бросить трубку. Впереди ее ждало море пустых фраз.

– Алина, не выгораживай его! Они все такие! Я больше тебя пожила, я знаю! Знаю! – Опять яростный скрежет зубов. – Никуда он не уехал, я уверена. Валяется сейчас в обнимку с какой-то шлюхой. Сволочь!

– Мама, прошу тебя… Я сама проводила его до самолета.

– Ну и что? Это ничего не значит! Как это – бросить невесту за месяц до свадьбы? Даже если миллионы предложили, где это видано?.. Стоп. Ты провожала его в аропорт?! Ты сама виновата. Носишься с ним как с писаной торбой, а он плюет на тебя. Убила бы этого козла! Тетя Галя сразу сказала, что все программисты – все дебилы. В головах – одни формулы дурацкие. И дети от них страшные родятся.

Алина не отвечала, надеясь, что так мама быстрее успокоится. Эффект получился противоположный.

– Алина, дочка, что ты молчишь? С тобой все в порядке? Хочешь, я приеду к тебе? У тебя есть валерьянка?

– Мама, мне не нужна валерьянка! Я не пью успокоительного! У меня все нормально!

– Я приеду.

– НЕ НАДО.

Мама многозначительно вздыхала в трубку:

– Ты, главное, не переживай. Поплачь – это помогает, но забудь про этого скота. Глаза бы мои его не видели. Он тебя не стоит. А со свадьбой я сама разберусь.

Тут уже Алина не вытерпела:

– Извини, у меня входящий звонок. Это по работе. Нужно ответить.

– Какая работа? Сегодня же выходной.

Алина прервала разговор. Ей было тяжело спорить с матерью, защищая Тимура. Обычно ей легко удавалось переубедить мать. В этот раз аргументов было маловато, но разве женщины пользуются аргументами во время спора? Однако девушка так и не заступилась за него по-настоящему. Она просто не смогла. Он так и не написал ей ни строчки.

С утра Алина просматривала новости в Интернете, боясь натолкнуться на сообщение об авиакатастрофе или исчезновении самолета. Это единственное, что могло оправдать ее любимого. Наступил вечер, она ничего не нашла. С одной стороны, это радовало, а с другой – означало, что самолет благополучно приземлился в Сантьяго-де-Чили, а Тимур за сорок восемь часов так и не дал о себе знать.

Алина чувствовала себя так, как будто ей перевалило за восемьдесят лет: слабая, апатичная, равнодушная. Из-за этих чувств она ненавидела себя. Обида и ненависть подступали к горлу, понемногу выплескивались и лились на Тимура. А он не отзывался. Может, мама права и он действительно решил порвать с ней таким дебильным способом? Кто их знает, этих программистов?

Но в тот вечер Алине все же удалось заснуть, потому что в глубине души она надеялась, что утром обнаружит кучу мейлов от Тимура, не пришедших вовремя из-за проблем в сети. Или он позвонит. Или…

А тем временем мама Алины Алла Федоровна не сидела сложа руки. Четыре года назад, когда ее дочь уже встречалась с ненавистным программистом, за Алиной некоторое время ухаживал сын ее сотрудницы Денис – молодой и перспективный юрист Киевского горсовета. Небольшой недостаток в виде непропорционально толстого зада Дениса компенсировался рядом существенных преимуществ: новеньким кроссовером «Mazda CX7», двухкомнатной квартирой в центре города, несколькими миллионами гривень на счету и умением обходиться с тонкокожими, слезливыми мамашами. Серьезный, респектабельный молодой человек, уверенно плывущий по жизни. Как бревно.

Для Аллы Федоровны Денис сразу стал кандидатом в зятья номер один. Но Алина после первого же свидания отшила юриста. Он же, серьезно запав на девушку, стал засыпать ее цветами и подарками. Пока не нарвался на Тимура. Все обошлось относительно мирно, но Тимур еще долго ворчал на Алину.

Алла Федоровна достала записную книжку. Она не осилила искусство записи телефонных номеров в память мобильника, а потому до сих пор пользовалась блокнотом. Записная книжка – это немного старомодно, зато надежно. Она нашла и набрала нужный номер.

– Денис? Денис, здравствуйте! – Она сделала голос послаще. – Это Алла Федоровна, мама Алины. Простите, что беспокою… Да, да… Ой, спасибо! У меня для вас интересная новость…

Тупик

XL

Воскресенье, 16 августа, 14:48 (UTC –4)

«EN-2», второй инженерный корпус

После обеда Ральф снова пригласил Тимура во второй инженерный корпус. Они миновали «ясли» и пошли прямо в лабораторию программирования. За раздвижными дверьми (с надписью «PROGRAMMING LAB») скрывалось просторное помещение, заставленное рабочими станциями и другой «тяжелой» аппаратурой.

– Это и есть лаборатория программирования? – Тимур огляделся по сторонам.

– Да, – закрывая дверь, сказал ученый.

– А там что? – Вдоль стены в глубине лаборатории стоял ряд кресел с фиксаторами для рук и ног. Над некоторыми висели бочкообразные шлемы, похожие на те, что используются в парикмахерских для сушки волос.

– Магнитные стимуляторы. Дополнительные методы влияния на ботов. Если бот справился с поставленной задачей, то мы сажаем его в кресло без колпака и подаем электроимпульс в центр удовольствия[66]66
  Центр удовольствия – ряд структур в мозге (преимущественно nucleus accumbens), приносящих удовольствие при электрической стимуляции. Играет важную роль при опьянении или наркотическом удовольствии.


[Закрыть] в мозге. Если же задание выполнено плохо, мы сажаем его в «кресло искупления».

– И что происходит?

– На голову действует магнитное поле. Не такое, как в томографе, но все же довольно мощное, которое заставляет вибрировать платы из нанороботов. Между собой нанороботы сцепляются и расцепляются, но от дендрита оторваться не могут, и бот чувствует адскую боль.

– Но зачем наказывать? Разве вы не полностью их контролируете?

– Не совсем. С некоторого времени примерно в 15% случаев боты отказываются выполнять даже элементарные команды. Сигнал управляющей программы приходит в мозг, но бот каким-то образом блокирует его и не подчиняется. Причину мы так и не поняли. Бывает, после десяти успешно отработанных упражнений бот вдруг упрямится и не хочет выполнять точно такое же одиннадцатое. Поэтому мы и решили применить дополнительную стимуляцию.

Тимур отвернулся, чтобы Ральф не увидел выражение его лица.

– Садись вот здесь. – Ральф подключил к компьютеру переносной жесткий диск. – Я подготовил необходимые материалы. До 12:00 завтрашнего дня ты должен все просмотреть. Для начала – запись побега.

Отыскивая нужный файл, канадец не прекращал рассказывать:

– Боти не получают пищу в камерах. Их кормят всех вместе утром и вечером в их столовой. Она занимает вторую половину этого крыла и представляет собой помещение площадью двести квадратных метров с шестиметровым потолком. Непонятные эпизоды начались года два назад, но случались редко. Однако месяц назад их число резко возросло. Все инциденты происходили в столовой. 31 июля боты вернулись после полевой тренировки. После душа их повели в столовую. Все как обычно. Они поели, а потом… убили надзирателя и заблокировали входы в зал. А после этого они сделали вот что…

Ральф запустил видеофайл. Запись была черно-белой, неплохого качества.

Сотня ботов переворачивает скамьи, стаскивает их ко входам в столовую и блокирует двери. «Малыши» двигаются быстро, без малейших задержек. Каждый знает, что ему делать. Ни один не столкнулся с товарищем, ни один не помешал другому.

У Тимура от удивления открылся рот – он впервые наблюдал за работой роя. От одинаковых лиц рябило в глазах.

За считаные секунды скамьи разнесли и сбросили к дверям. Потом боты собираются у южной стены столовой. Полтора десятка мальчиков становятся в ряд, упираясь руками в стену. За ними выстраивается второй ряд, задние кладут передним руки на плечи. Следующие влезают на плечи нижним рядам. Они выпрямляются, балансируя на плечах нижних. Одной рукой упираются в стену, другой – держатся за плечо товарища. Боты строят пирамиду из собственных тел. Пирамида тянется к люку в потолке.

И снова все действия четкие и спланированные, ни одного лишнего движения.

– Невероятно, – прошептал Тимур.

Вскоре пирамида из трех ярусов завершена. Всего в ней шестьдесят три бота. Карабкаясь по ним, словно обезьяны по склону холма, остальные боты добираются до люка в потолке.

– Он был не закрыт. Снаружи люк нельзя открыть, – оправдывающимся тоном прокомментировал Ральф. – Зато изнутри он открывается свободно. Никто и подумать не мог, что кто-то сможет дотянуться до него.

Сорок один вскарабкался по пирамиде. Сорок второй подтягивается и сам пролезает в люк. Остальные остаются в зале. Боты точно знают, сколько из них могут выбраться наружу, поэтому пирамида сразу распадается. Оставшиеся боты собираются в центре столовой и обреченно ждут прибытия охранников.

Тимур подумал, что боты похожи на муравьев – существ, которыми управляет высший разум. Каждый бот знал, куда становиться в пирамиде. И когда последний, сорок второй, исчез в люке, пирамида рассосалась. Боты знали, что больше никто не сможет… Эх, если бы тогда он придал больше значения этой мысли. Но он был программистом, то есть привык больше полагаться на логику, а не на интуицию.

– Почему они не использовали столы? Тогда больше ботов смогло бы убежать.

– Столы прикручены к полу.

– А где в это время были вы?

– За охрану отвечали чилийцы. – Худые пальцы профессора мелко дрожали: стресс из-за событий двухнедельной давности по-прежнему давал о себе знать. – Сначала мы с Кейтаро решили придержать парней. Когда поняли, что задумали боты, штурмовать столовую было уже поздно.

Дальше идет видеозапись с четырех камер, расположенных во дворе. Помогая друг другу, боты появляются на плоской крыше и по западной стене второго инженерного корпуса соскальзывают на песок. В это время из жилого блока выскакивают пять вооруженных охранников-чилийцев и бегут к ботам.

– Мы бросили бойцов наперехват, когда боты спустились с крыши. Это было большой ошибкой.

Несмотря на наличие огнестрельного оружия, боты молниеносно сбивают охранников. Тимур никогда не видел, чтобы людей убивали настолько быстро. Сорок два мальчика просто рвут чилийцев на куски.

– Трое погибли мгновенно. Их разорвали так, что невозможно было разобрать, где кто. Четвертый под утро умер в лазарете. Пятый на всю жизнь останется парализованным. Боты забрали у одного из охранников электронный ключ от ворот и ушли в пустыню. – Канадец вздохнул. – Я надеялся, что они остановятся. Я не представлял, как боты смогут выжить в Атакаме.

Камера показывает, что боты, удаляясь, бегут плотным табуном, как марафонцы. Мелькают ноги, вздымается пыль.

– У некоторых ботов на головах были электроэнцефалографы. – продолжал Ральф. – При помощи этих аппаратов велся круглосуточный мониторинг отдельных мозгов. Мы проанализировали мозговую активность во время побега. Я имею в виду активность живой, не механической части мозга.

– И?

– Ноль. Абсолютный ноль. Все управляющие ими импульсы исходили от мозговых плат.

– Значит, кто-то запрограммировал их на побег?

– Однозначно нет. Это исключено. Не вижу никакого мотива для такого поступка. Да и кто мог бы написать столь сложную программу? Боты на тренировках с трудом справлялись с атакой обычного здания. Стоило снять щиты с ограждения, открыв им окружающий мир, как боты начинали творить неизвестно что. Даже если бы кому-то захотелось организовать побег, это невозможно. На данный момент мы просто не знаем, как реализовать это на практике.

– Как тогда боты осуществили вот это? – Тимур ткнул пальцем в экран. – Из того, что я видел, и из того, что успел почувствовать на собственной шкуре, следует, что ваши боты ведут себя как разумные существа. Причем очень разумные существа.

– Они начали так себя вести, только когда вырвались на свободу, – сердито парировал Ральф. – Никто до сих пор не понимает почему.

– Я могу ознакомиться с программным кодом, который был активен во время побега?

– К сожалению, мы не в состоянии отслеживать процессы, запущенные в мозговых платах. Это слишком сложно, процедура требует специального оборудования и проводится в лабораторных условиях. Энцефалографы фиксируют только общую активность.

– То есть двоичный код, действовавший во время формирования пирамиды, недоступен?

– Нет.

– Вы уверены, что команды приходили с плат?

– Да. Поэтому мы тебя и вызвали. Платы работают на основе программного ядра, которое написал ты. Оно определяет коллективное поведение роя, мы никогда его не трогали.

– Это абсурд! – воскликнул Тимур. – Боты, которых я делаю для компьютерных игр, не обладают интеллектом. Даже если облечь их в плоть! Мой алгоритм предусматривает заранее заданный набор конкретных действий в ответ на те или иные конкретные условия. Не больше. Ральф, поймите главную разницу между игрой и жизнью: разработчик игровых ботов одновременно определяет и все возможные внешние условия – то есть создает мир, в котором живут боты. Вы не можете взять ботов из стрелялки и просто выпустить в реальный мир, потому что не вы создали этот мир. Управляющая программа постоянно будет давать сбой.

– С самого начала так и было. Боты были довольно тупыми, пока не случилось то, что ты сейчас имел удовольствие наблюдать на видео.

Ральф Доэрнберг повторно запустил ролик. Тимур попросил:

– Мне нужна видеозапись действий, под которые существует четко прописанный программный код.

– Есть такая, – без колебаний ответил Ральф. – Два с половиной года назад мы принимали здесь делегацию из Пентагона. Генералы инспектировали комплекс и интересовались промежуточными успехами. Кейтаро продемонстрировал им, как боты под перекрестным огнем атакуют учебные цели-манекены. Все параметры того показа точно фиксировались. В том числе сохранился программный код, скомпилированный на мозговые платы перед началом теста. Но сначала я хочу, чтобы ты просмотрел видеозаписи событий, случившихся накануне побега.