Текст книги "Бот"

XLI

Ральф ушел, на какое-то время оставив Тимура одного.

Пришла Бекка, предложила сделать кофе. Через минуту вернулась с пластиковым стаканчиком и двумя круассанами.

Перед Тимуром были сотни гигабайтов отснятых материалов: тесты, тренировки, видео с камер наблюдения. Имена файлов с проявлениями, по выражению Ральфа, «inadequate behavior»[67]67
  Неадекватное поведение (англ.).


[Закрыть] начинались символами ###.

Сначала Тимур наугад открыл несколько файлов. Вот боты прогуливаются во внутреннем дворе второго инженерного корпуса. Ничего интересного. А вот запись, сделанная во время полевой тренировки. Посреди пустыни стоит здание с пустыми окнами, имитирующее укрепленный дом, вдалеке за ним виднеется бетонная стена, ограждающая полигон. Боты, крадучись, приближаются к зданию в шлемах с винтовками в руках. Двигаются неуклюже, постоянно отвлекаются. Да еще и изображение «прыгает», не успевая фокусироваться (камера была закреплена на шлеме одного из ботов). Мальчики выглядят неорганизованными, более того – заторможенными. За мгновение до начала штурма запись почему-то обрывается.

Запустив третью запись, Тимур вздрогнул: на экране была лаборатория программирования, в которой он сейчас находился. Сначала даже появилось ощущение, что его снимают скрытой камерой. Сам ролик оказался коротким. Оператор зафиксировал процесс перепрошивки ботов: четверо «малышей» сидели, прикованные к креслам. У компьютера стояли двое: Ральф и какой-то высокий белый мужчина. Неизвестный что-то горячо объяснял Ральфу, тыча пальцем в экран. Тимур не знал, что видит перед собой покойного Вадима Хорта.

Выборочный просмотр файлов ничего не необычного не обнаружил. Далее Тимур перешел к файлам с пометками ###.

Самый старый ролик был записан 13 июля. Колонна ботов под конвоем шагала к выходу за пределы внешнего ограждения. Ворота были уже открыты. Вдруг один из мальчиков резко рванул в сторону и налетел прямо на проволоку. Посыпались искры. Бот, корчась, упал на землю. Конец записи.

В другом ролике видно, как во время организованного выхода колонны за ворота один из ботов сумел незаметно отделиться от остальных и убежать за «EN-2». Затем мальчик просто стоял и смотрел в стену. При выходе на полигон ботов пересчитывали, поэтому пропажу обнаружили и подняли тревогу, бросились на поиски. Через две минуты бота нашли: он продолжал неподвижно стоять, разглядывая стену корпуса. Причем именно южную, по которой боты потом спустились с крыши столовой.

На следующих файлах, сделанных за несколько дней до побега, повторялась одна и та же картина: во время ужина (именно во время ужина, ни разу во время ленча) несколько ботов внезапно набрасывались на своего товарища. Бедолагу били, потом, держа за руки и за ноги, клали на стол, готовясь то ли распять, то ли выпотрошить. Каждый раз практически сразу вмешивалась охрана. Как только охранники вбегали в зал, боты сразу отпускали жертву, как ни в чем не бывало усаживались рядом за один стол и принимались за еду.

Чем больше записей просматривал Тимур, тем яснее он понимал, что побег не имеет никакого отношения к сбоям в мозговых платах. Он вообще не имеет отношения к алгоритмам, которые используются в играх. На столь сложное поведение способны только разумные существа.

Похоже, месяц назад боты проснулись. Или что-то проснулось в них.

XLII

Воскресенье, 16 августа, 18:14 (UTC –4)

«EN-2», второй инженерный корпус

Ральф вернулся за полчаса до ужина.

– Как дела, парень? Проголодался?

Тимур потер усталые глаза. На экране мелькало изображение одного из карцеров. Ночь. Бот стоит у окна. Выглядывает… Изображение переключается. Окно камеры находилось на третьем этаже «EN-2» и выходило точно на площадку, служившую крышей столовой. В центре кадра – люк, через который боты вырвутся на свободу. Потом опять появляется карцер. Минуты идут, но бот не отходит от окна, буквально прилипнув к форточке. Смотрит.

– Все это странно. Но должен вас огорчить, Ральф. Их поведение выходит за пределы функциональности моих алгоритмов.

Канадец сморщил лоб.

– Ты посмотрел запись показательного боя для генералов из Пентагона?

– Как раз собираюсь.

– Тогда смотри.

Тимур отыскал файл и загрузил его в медиапроигрыватель.

– Тест на самом деле был простой. Исходные условия жестко лимитированы. Однако генералы чуть не прыгали от восторга. С тех пор проблем с финансированием нет.

Видеоролик открылся. Запись длилась 44 мин 23 с. Начиналась нарезкой сюжетов, снятых во время встречи американской делегации. Генералы в очках, в строгой форме без знаков различия выходят из двух вертолетов. Их встречают Кейтаро Рока, Кацуро Такеда и Вилл Ноланд.

– Перемотай вперед, – попросил Ральф.

Генералам показывают комплекс. Потом везут на полигон в пустыню. Начинается демонстрационный показ.

– Суть теста заключалась в следующем: на специальном участке, огражденном бетонными блоками, друг за другом стоят манекены. Они изображают врагов.

Тимур видит манекенов. Их двадцать. Расставлены как попало. Бетонные стены вокруг формируют длинный коридор. В одном конце его перекрывает бронированный щит. За ним стоят два бота. С другого конца коридор заканчивается тупиком. В этом месте высоко на стене прикреплены на кронштейнах два скорострельных авиационных пулемета M134 «Миниган»[68]68
  M134 Minigun – многоствольный скорострельный пулемет, разработанный компанией «General Electric». Скорострельность – 2000 – 6000 выстрелов в минуту.


[Закрыть].

– Пулеметы снабжены лазерным прицелом и компьютеризированной системой поиска цели, – объяснил Ральф. – Они реагируют на движение, молниеносно открывая огонь. Мы зарядили их боевыми патронами.

Повсюду валяются бетонные блоки, автомобильные шины, ржавые бочки. За ними кое-как можно спрятаться от пулеметных прицелов. Ботам дают оружие и компилируют на мозговые платы программу уничтожения манекенов.

Генералы, надув щеки, с интересом следят за приготовлениями с наблюдательного пункта, устроенного на холме неподалеку.

Показ начинается. Боты выбегают из-за защитного щита. Пулеметы сразу открывают плотный огонь. Летят бетонные осколки стен, пули вздымают песчаную пыль. Однако через считанные секунды пулеметы смолкают. Над площадкой висит туман из дыма и пыли. Кто-то из американских офицеров снимает очки и хмурится.

Тимур поглядел на Ральфа. Он не понял, что произошло.

– Смотри дальше, – коротко бросил Ральф.

Идет замедленный повтор. В левом нижнем углу экрана высвечивается время с начала боя, число пулеметных выстрелов и «убитых» манекенов. Боты затратили на всю операцию 19 секунд, «уничтожив» все 20 манекенов. За это время пулеметы произвели по 840 и 973 выстрела, но даже не зацепили ботов. Они двигались настолько быстро и непредсказуемо, что компьютеризированной системе не удалось их даже поцарапать.

В углу экрана зависают итоговые титры:

00:19.16

SHOTS: 840|973

TARGETS DESTROYED: 20

– Да, это круто, – признал Тимур. – Но ничего бы не вышло, если бы свели к минимуму количество независимых параметров, поступающих из внешнего мира.

– Погоди, сейчас будет самое интересное.

Наблюдательный пункт. Довольные американцы, просмотрев замедленный повтор, пораженно качают головами, улыбаются, похлопывают по плечам Вилла Ноланда. Некоторые даже аплодируют. Кейтаро от гордости надулся, как индюк. Стоит поблизости довольный, заложив руки за спину.

Вдруг к нему подбегает Ральф и что-то взволнованно шепчет на ухо. Они отходят в сторону и вглядываются в тестовую площадку. Там что-то происходит. Лицо Кейтаро вытягивается. Он отдает приказ Ральфу. Ральф Доэрнберг быстро спускается с помоста, прихватив с собой «ремингтон». За ним идут два чилийских охранника. Тем временем Джеп подходит к американцам и торопливо уводит их с наблюдательного пункта.

– Что там случилось? – спросил Тимур.

Ральф кивнул на экран.

Картинка снова меняется. Посреди экрана моргает: «ЭКСПЕРИМЕНТ ЗАВЕРШЕН». Камера наплывает на ботов, которые стоят у тупика, окруженные бетонными блоками. Один из них вскакивает на спину другому, дотягивается до кронштейна с пулеметом. Подтянувшись, бот дотягивается до поворотной системы и несколькими ударами разбивает ее. Пулемет наклоняется, жужжит и валится на землю.

«ЭКСПЕРИМЕНТ ЗАВЕРШЕН». Тогда что за хрень с этеми ботами?

В это время из-за брони появляются Ральф с охранниками, они боязливо направляются к ботам по коридору. Боты пытаются добраться до второго пулемета. Но он находится выше первого и прежним способом его не достать.

Эксперимент завершен? Да что вы!

– Можно выключать, – сказал Ральф. – А вот в этом файле алгоритм, по которому действовали боты.

Тимур наклонился к монитору. С удивлением отметил, что интерфейс дебагера ему неизвестен. К счастью, синтаксис напоминал С++, поэтому с кодом проблем не было.

int TEST_010524 ()

{

Targets DOLLS (System.GetTargets (gt_Front, gt_Type1));

if (!DOLLS) return 0;

int NT = DOLLS.GetTargetsNumber ();

for (int i=0; i<NT; i++)

{

System.MoveToObject (DOLLS[i], 1, 0, 0);

DOLLS[i].Destroy;

}

System.Macros ();

Clear ();

if DOLLS.AllDestroyed () return 1

else return 0;

}

Все было довольно просто. В памяти создается место для переменной, которую называют DOLLS[69]69
  Куклы (англ.).


[Закрыть]. При помощи подпрограммы Get-Targets[70]70
  Возьми цель (англ.).


[Закрыть] анализируются объекты на площадке и в ячейки DOLLS вводятся координаты объектов типа gt_Type1, то есть манекенов. Оператор GetTargetsNumber[71]71
  Получи номер цели (англ.).


[Закрыть] задает количество мишеней и последовательность их уничтожения. После запускается цикл, на каждом шаге которого бот уничтожает одну из целей. Этими действиями руководят подпрограммы MoveToObject[72]72
  Подойди к объекту (англ.).


[Закрыть] и Destroy[73]73
  Уничтожь (англ.).


[Закрыть]. После того как все цели уничтожены, производится очистка памяти. Непонятно Тимуру было лишь предназначение оператора System.Macros.

Просмотрев код, Тимур вдруг понял, что программа не предусматривает уничтожение пулеметов ботами. В их сознании (точнее, в виртуальном видении мира) М134 просто не существовали! Боты должны были реагировать лишь на манекены. Несмотря на это, «малыши» нашли «Миниганы». Получается, что боты пытались уничтожить пулеметы через две минуты после того, как сама тестовая программа была стерта с их мозговых плат.

– А теперь взгляни на визуализацию результатов энцефалографии.

На экране появилось новое окно, разделенное пополам. Одну часть занимало 3D-изображение мозга, на второй демонстрировалась видеозапись боя. Двадцать секунд от начала боя платы в мозгу светились красным, то есть напряженно работали. Остальные части мозга оставались серыми, то есть инертными. Порой кое-где проступали розовые пятна. «Уничтожив» последний манекен, боты замерли.

– В этом месте процедура удаляется с мозговых плат, – уточнил Ральф.

Все части 3D-изображения мозга стали пепельно-серыми. Тимур перевел взгляд на запись с видеокамеры. Бот взбирался на плечи другому, чтобы дотянуться до пулемета. Программист снова подумал: программа ни при чем. Снова взглянув на 3D-изображение мозга, Тимур похолодел. Мозг оставался пепельно-серым, за исключением центральной части платы – она стала ярко-красной. Бот не думал, он подчинялся импульсам с процессора.

Тимур оказался в тупике. Он верил, что боты не способны реализовывать сложное поведение, запрограммированное существо физически не способно на такое. В то же время факты подтверждали обратное: мальчиками руководила программа.

Ральф тем временем уже поглядывал на часы:

– Закругляемся, мы уже опоздали на ужин. Через пару минут Джеп прикажет запереть двери и опустить жалюзи на окнах в жилом корпусе.

– Один вопрос: до приезда американцев ботов выпускали на площадку?

– Конечно. Предварительно мы дважды устраивали им тренировку. Только вместо пулеметов на кронштейнах были установлены пейнтбольные пушки.

– Были какие-то отклонения в поведении?

– Никаких.

XLIII

Понедельник, 17 августа, 08:55 (UTC –4)

«DW», жилой корпус

Ночь с воскресенья на понедельник прошла без приключений. Ограда была под напряжением, ботов ждали. Но они как сквозь землю провалились.

После завтрака Кейтаро собрал группу на плановое совещание.

– Как успехи, Тимур? – без предисловий спросил он.

Программист сложил руки на столе.

– На мой взгляд, причиной побега и предшествующих событий не мог стать сбой в работе мозговых процессоров. То, что осуществили боты, нельзя назвать сбоем. Но то, что во время побега ботами управляли сигналы с мозговых плат, сильно затуманивает картину. Сегодня я продолжу расследование, подробнее анализируя коды, но на данный момент я не до конца понимаю, что от меня требуется…

– Если бы мы понимали, тебя бы сюда не вызвали. Мы собрались для того, чтобы всем вместе попытаться отыскать причины, приведшие к побегу ботов, – холодно прервал его Джеп. – Но независимо от того, найдем мы их или нет, на тебя, Тимур, ложится задача написать программу, которая вернет беглецов в лабораторию. Шестьдесят три «малыша», оставшихся в «яслях», поддаются перепрошивке. Мы сохраняем доступ к их мозгу. Нет никаких причин думать, что с беглецами будет иначе.

– А вы разве уже не пробовали запрограммировать их на возвращение?

– Пробовали. Сначала стирали все подряд. Потом забрасывали в головы подпрограммы, направленные на понижение активности и эмоциональных проявлений. Программы загружались, но не запускались. Тебе надо разобраться, в чем тут дело, и написать программу, которая бы работала.

Программист смотрел на Ральфа, Кейтаро, Тиану. Они выглядели расслабленными. Тимур понял, что на него хотят переложить ответственность за поимку ботов, надеясь, что он все легко разрулит и боты сами прибегут в свои ясли. Они не понимали, что шансы мизерны. Разработка и отладка такой программы могут занять месяцы. За это время боты сдохнут в пустыне.

Поэтому он отважился на вопрос:

– Слушайте, чуваки, а как насчет плана «b»?

Повисла тишина. Ральф ответил, тщательно подбирая слова:

– Мы перед твоим прибытием рассматривали разные варианты, и многие из них… бо́льшая их часть… почти все они неприемлемы.

– То есть у нас нет никаких альтернативных вариантов? Только программа?

– Есть, – в разговор вмешался Хедхантер. Амбал придвинулся к столу, погасил окурок в чьем-то пластиковом стаканчике и буркнул: – На крайняк мы траванем выродков. Вот это и есть план «b», украинец.

Ральф бросил на Хедхантера гневный взгляд, но вынужден был признать:

– В принципе такой вариант существует. В крайнем случае мы применим нервно-паралитический газ во время их атаки на комплекс. Никто не собираеися травить ботов, это только…

– Это недопустмо! – вдруг заорал Такеда и ткнул пальцем в сторону Хедхантера: – Кто вообще пустил эту гориллу в зал совещаний?

Все замерли. Рино подобрался, мышцы груди пошли волнами, челюсть выдвинулась вперед с явно слышным клацаньем.

– Как ты меня назвал? – тихо спросил великан, но в голосе его чувствовалось затаенное дыхание урагана.

Японец понял, что перегнул палку и, стараясь исправить ситуацию, залопотал:

– Это миллиарды долларов инвестиций! Чем вы думаете? – на всякий случай Кацуро немного отодвинулся от края, чтобы Хедхантер не мог схватить его, перегнувшись через стол. – А вы хотите прикончить всех ботов, заодно еще и отравив кого-то из своих. Это ваш план?

Хедхантер сжал кулаки. Глаза как будто стали глубже, сфокусировавшись на горле молодого японца. Ральф наклонился к нему и что-то тихо, но твердо сказал.

– Я тоже против применения газа, – вдруг подал голос все время молчавший Емельянов. Его вначале никто не услышал, потому что все следили, как Ральф успокаивает Рино. Тогда русский повторил: – Я против применения нервнопаралитического газа.

– Я согласна с Кацуро, – поддержала молодого японца Тиана Эмерсон. – Давайте не делать из мухи слона. Ситуация не такая уж и опасная. Не ссорьтесь. Мы справимся. Нас здесь одиннадцать человек, большинство ученых. А применять газ? Это будет как-то… тупо. Вам не кажется? Нам же надо просто их переловить.

– Я думаю, что смогу решить поставленную задачу, – пробормотал Тимур. – При этом вы прекрасно знаете: на то, чтобы реализовать задуманное, у меня десять дней. – Он дважды пожал плечами. – Не моя в этом вина. Я найду решение, гарантирую, но отладка программы может затянуться. Поэтому я и спросил о запасном варианте.

Кейтаро подождал, чтобы убедиться, что Тимур закончил.

– Спасибо за откровенность, Тимур. У нас с Ральфом есть кое-какие наметки, а уважаемый Рино Хедхантер любезно согласился их исполнить. Естественно, если в этом возникнет необходимость и только с моей санкции.

Рино сидел неподвижно, как снайпер, следя за Такедой. Кейтаро продолжал:

– У нас есть баллоны с зоманом[74]74
  Зоман – сложный эфир метилфторфосфоновой кислоты, химическая формула – C₇H₁₆FO₂Р. Чрезвычайно ядовитое вещество. Открыт в 1944 году Рихардом Куном в Германии. Попадая в человеческий организм, стимулирует выработку нейромедиаторов, продуцирующих массовое замыкание синаптических связей между нейронами мозга. После этого мозг сплошным потоком рассылает в организм непрерывные очереди импульсов, заставляя все органы, мышцы и железы работать в полную силу до их полного отказа или остановки. За считаные минуты (в зависимости от полученной дозы) организм становится неконтролируемым и погибает.


[Закрыть]. Как уже сказал Ральф, это нервно-паралитический газ. Строением и бо́льшей частью своих свойств он похож на зарин[75]75
  Зарин (Sarin) – изопропиловый эфир метилфторфосфоновой кислоты, жидкость без цвета и запаха. Боевое отравляющее вещество. Формула – C₄H₁₀FO₂P. Назван так в честь открывших его немецких ученых: Schrader, Ambros, Rüdiger и Van der Linde.


[Закрыть]. Ты же слышал о зарине? – Тимур припомнил, что когда-то читал статью о химическом оружии, а потому кивнул. – Так вот, зоман – тот же зарин, только в 2,5 раза токсичнее. При обычных условиях зоман – бесцветная жидкость, имеющая легкий запах свежескошенной травы. Он вызывает поражение любым способом, но быстрее всего – через ингаляцию. Первые признаки отравления проявляются при концентрации паров в воздухе более 0,0002 мг/л. Смертельная доза при воздействии через органы дыхания – 0,03 мг/л. Любое живое существо, имеющее нервную систему, утрачивает контроль над организмом и гибнет. Идея состоит в том, чтобы при очередном налете ботов пустить на них зоман, доведя концентрацию паров в воздухе до 0,01~0,02 мг/л, а самим надеть противогазы.

– А потом?

– Потом у нас будет две-три минуты, чтобы перетащить ботов в помещение с чистым воздухом и впрыснуть им антидот – атропин[76]76
  Атропин – алкалоид, встречающийся в разных видах дурмана, антихолинергическое средство, действие которого выражается в снижении тонуса мышц, а также понижении секреторной деятельности различных желез человеческого организма. Формула – C₁₇H₂₃NO₃. Одно из немногих веществ, способное проникать через гемато-энцефалический барьер в мозге.


[Закрыть]. Но даже в лучшем случае выживет 70% ботов. Не больше. Поэтому мы и рассчитываем на тебя, Тимур.

– Это рискованно, – снова вмешался Такеда. – Вы собираетесь применить газ на открытом пространстве. Каким образом вы обеспечите нужную концентрацию паров зомана? Как будете ее контролировать? А если поднимется ветер? Или наоборот – внезапно наступит штиль, и боты погибнут за 15 секунд?

– А этот антидот? – поддержал его Емельянов. – Вы уверены, что он подействует? Что он не просрочен? Вы его проверяли? Когда его применяли в последний раз? Во Вьетнаме? Во время ирано-иракской войны?

Тимур должен был признать, что Кацуро и Игорь, наверное, правы. События начнут развиваться не так, как запланировано, и боты отбросят копыта от паралича. Замысел простой, но вряд ли осуществимый. Но его удивила настойчивость, с которой эти двое, молодой японец и русский, защищали ботов. Что-то странное было в их экспрессивном упорстве.

– Кацуро, Игорь, остыньте, – мягким, но не допускающим возражений тоном произнес Кейтаро. – Зоман не понадобится. Не так ли? – Джеп посмотрел на Тимура.

– Я сделаю все, что от меня зависит, – качнул головой Тимур.

– Но есть еще один способ… – осторожно включилась в разговор психиатр Лаура Дюпре.

– Это исключено, – оборвал ее Кейтаро. – Я знаю, о чем ты, Лаура. Но ничего не выйдет. Хорт попробовал, и ты знаешь, что с ним случилось.

– Вы не договариваете, – не сдавалась девушка. – Вы что-то утаиваете.

– Ты опять за старое.

– Но Вадим не пошел бы к ним, если б не был уверен…

– Лаура, перестань, – отмахнулся, как от мухи, Кейтаро.

– Никакая программа не сможет их вернуть. – твердо заявила Лаура. Кейтаро сжал губы. Психиатр разошлась: – Вы слепцы! Долбаный междисциплинарный подход привел к тому, что ученые бросаются из одной отрасли в другую, ни в одной не получая основательных знаний. Я уважаю ваши достижения, Кейтаро, но вы невежда в вопросах, касающихся мозга. Вооружившись современными методами и инструментами, вы с Ральфом полезли в мозг, но не имеете представления о психологии. Вы можете расковырять мозг до последнего атома, но понятия не имеете, как он функционирует на макроуровне. – Лаура повернулась к Тимуру: – Тебе сказали, как погибло первое поколение ботов? Таиландские усыновленные близнецы?

– Ну, я слышал об этом…

– Тебе сказали как?

– Да, один мальчик убил другого.

– Он не просто убил, он пытался его изнасиловать. – Психиатр выпятила нижнюю губу. Глаза за стеклами безумно блестели. – И это пятилетний ребенок! Как тебе такое, украинец? Ты хочешь сказать, виновата программа? Чушь. Невозможно запрограммировать организм на действия, к которым он не готов с точки зрения физиологии.

– Этого я не знал. – Тимур хмуро покосился на Ральфа.

– Конечно ты не знал! Потому что никто из этих умников не смог бы тебе объяснить, что произошло. – Лаура повернулась обратно к Кейтаро. – Что должно произойти, чтобы вы перестали лезть туда, куда не надо? Дело не в том, что вам не хватает компетентности, вы должны наконец понять: не все в этом мире можно познать. Во вселенной множество вещей, которые человек не может объяснить, проанализировать или описать формулами, не потому что до них невозможно докопаться, а потому что мы не способны их постичь. И одной из таких вещей является голова!

Кейтаро не реагировал. Лаура продолжила с еще большим напором, подкрепляя слова жестами:

– Вам кажется, что сознание, мышление и речь – наиболее сложные функции организма, которые являются уникальными и приобретаются только со временем после рождения. Но это не так. Человеческое тело – чертовски сложный механизм. Миллиарды разноплановых клеток развиваются и функционируют в тесном сосуществовании. Легкие дышат, сердце качает кровь, желудок переваривает пищу, почки фильтруют кровь и так далее. Эти органы сложны, и управлять ими весьма непросто, однако организм с этим справляется – и справляется сам. Никто его не учит и не программирует. Сколь бы ни были сложны эти данные, они передаются с генами. Они существуют еще в зародыше. Они никуда не деваются при рождении малыша. Так почему бы не допустить, что кроме регулятивной информации и безусловных рефлексов с генами передается еще нечто? Нечто такое, что не может проявиться до трехлетнего возраста, потому что ребенок слишком мал, а после трех лет это нечто глушат сознание и социальные нормы. Нечто бессознательное…

– И что? – сквозь зубы процедил Ральф.

– Ральф, вы любите повторять, что человеческий мозг используется всего лишь на 30%. Задумайтесь: может, это неспроста? Может, за десятки тысяч лет эволюции человеческий организм развил барьер, возвел своеобразную защиту, не позволяющую использовать мозг по полной? Вам не приходило в голову: это оттого, что лучше не трогать остальные 70%? Боюсь, вы выпустили это нечто наружу…