Текст книги "Пророк"

– Да, господин.

– Ты не рабыня. Кто твой отец?

– Мельник, господин.

– Ты дочь Митика. Верно?

– Да, господин.

– Ты понесла уже от моего сына?

– Нет, господин.

– Когда понесешь, первым делом иди ко мне, к сыну не иди. Я найду вам с отцом другое место проживания, где вы будете жить в радости.

– А как же дитя?

– Твое дитя. Будет только твоим.

Василе оставил служанку одну. Направился в зал. Встал за спинкой своего расписного кресла и принялся в который раз осматривать залу. Обстановка была спартанская. Три стола образовывали собой фигуру квадрата без одной стенки, у боковых столов с обеих сторон находились стулья, а у главного с одной стороны кресла стояло еще одно, в центре располагалась длинная жаровня.

Василе сел в свое кресло. Вспоминая, сколько служанок и рабынь он отослал из города из-за того, что они понесли от его сына. За все те годы, что его сын научился пользоваться своим мужским естеством, он отослал свыше сорока девушек. Служанок переправлял в города своих союзников, а рабынь продавал. Также он знал о детях служанок, но о детях рабынь ему не было известно ничего. Ему нужен был чистый наследник, а не бастард, зачатый не пойми от кого. Но его сын не хотел долгих отношений с девушками. И это была самая плохая черта в Василе, когда он был юн, она же передалась и его сыну.

Из данных мыслей его вывела служанка, которая принесла тарелку с кашей. Василе взял ложку и принялся есть. Каша отдавалась теплом во рту и согревала горло вместе желудком. После третей ложки рабыня принесла кубок, наполненный медом. И Василе сделал глоток. В этот момент в дверях появился улыбающийся Сильвиу.

– Дело сделано!

– Дечебал и Марко?

– Дечебал на нашей стороне. А с Марко около шестидесяти. Но за точное количество не ручаюсь.

– Хорошо. Сколько денег запросил наемник?

– Я предложил ему сто золотых, и он согласился.

– На столе в мешочке. Он ромеец?

– Нет, он прибыл из Колоса.

– Отлично. Он заслужил свои деньги.

Василе продолжил кушать кашу, а Сильвиу взял деньги и вышел.

* * *

Наемник сидел в корчме. В той самой, в которой Нэндру оплатил ему еду и ночлег пару ночей назад. Все та же молодая девчушка умело лавировала между столами, разнося еду с напитками. Наемник заказал все то же, что ел в прошлый раз. А именно дроб и кубок меда. Нашарив в мешочке восемь золотых монет, – именно столько стоила его трапеза – отдал их девушке-официантке, когда она проходила мимо. И та убежала к отцу, озвучивать новый заказ.

Наемник задумался о людях, с которыми он прибыл в город. О торговце Нэндру и его сыне Богдэне. Как сложилась его торговля в Сармигетузе и удалось ли ему продать свой товар.

Девушка поставила кубок на стол, тем самым выдернув наемника из мыслей. Он улыбнулся и кивнул, она улыбнулась в ответ и ушла дальше. Сделав глоток из кубка, он вытер внешней стороной ладони губы. Заметил в дверном проеме Сильвиу.

– Вот твои деньги, – подходя к наемнику, присел рядом Сильвиу, передав его деньги. – Куда дальше?

– Как вошел, услышал, что в Ромее появился пророк. Поговаривают, он убеждает всех о том, что язычество – ложная вера.

– Решил посмотреть на данного чудика, пока тот еще жив?

– Да.

– А сам-то ты в каких богов веришь?

– В Мальгора!

– Мальгора?

– На Колосе это бог войны и крови.

– Ну что же, я желаю тебе удачи. Будешь еще в Даре, буду рад тебя видеть.

Наемник пожал руку Сильвиу. После чего девушка принесла заказанный им дроб. Чтобы он вновь мог насладиться этим изумительным вкусом.

* * *

В назначенный день, когда солнце было в зените, отряд Василе, насчитывающий шестьдесят два воина, разбил лагерь в близи реки Ог.

Король подошел к своему лучшему воину.

– Марку, встречай пополнение, как только прибудет Сильвиу, шли гонца в корчму «У моста». Я буду там. Вирджилиу, идем со мной.

Воин кивнул, дав понять, что понял, что от него хочет король. И только после отец с сыном направились в корчму.

Старый конюх гладил гриву лошади. Он настолько был вовлечен в процесс, что даже не сразу заметил путников. А когда все же заметил их, то даже не понял, кто перед ним прошел.

Корчма была полна народу, хозяин ликовал, а жена вместе с дочкой обслуживали посетителей. Когда король с сыном вошли внутрь, смрадный воздух ударил им в нос. Вирджилиу с непривычки захлопнул нос и рот ладонью. Василе похлопал сына по плечу и направился в сторону тучного человека, который что-то жадно хлебал из кубка.

– Дечебал.

– Мой славный брат Василе. Ты привел сына. Я польщен!

– Не прикидывайся. Сколько людей ты привел?

– Надо было кого-то привести?

– Надеюсь, ты шутишь!

– Ну ты же не смеешься! – указав пальцем на своего брата, проговорил Дечебал. После того как его шутку не оценил Василе, продолжил: – Я привел четыре десятка людей.

– Когда стемнеет, приходи в мой лагерь. На обсуждение общих действий.

Как только Василе собрался уходить, его остановил Дечебал.

– Он пусть останется со мной, – указывая на Вирджилиу, произнес Дечебал.

– Пусть так.

* * *

При первых признаках темноты просторная палатка Василе была забита его союзниками. Всего их было шесть человек. Бениэмин, Сизер и Джорджи, которые правили землями севернее Сармигетузы, Бесник с Лоизай, которые правили восточнее.

На земле была начерчена линия, обозначающая реку Ог.

– Предлагаю ждать Марко здесь, – угрюмо, как и всегда, проговорил Бениэмин. – Там полуоткрытая местность и дорога, прикрытая лесом. Можно напасть из засады!

– Поддерживаю, – дал знак согласия Лоизай.

– А если у него в отряде ромейцы. Они же дисциплированней нас! – заметил Джорджи.

– А ты боишься ромейцев? – с укором спросил Дечебал.

– Тебя не было с нами, когда мы все служили в ауксилии ромейцев. И ты не знаешь, на что они способны, – ответил Бесник.

– Зато мой брат там был!

– Вот твоему брату и решать, где мы встретим врага, – зло отозвался Сизер.

Василе заглянул в глаза каждому.

– Решено. Здесь мы и встретим войска Марко. Но только после того как выгоним Ромейцев из Каса-Дариума.

Указал он точно на то же место, на которое указал Бениэмин.

Пророк

Боги существующие многие столетия истинные. Они не умирали, не умрут и не исчезнут. Как и вера в них.

Константиний, ромейский жрец. Рассуждение о богах

У ромейцев пять богов. Ледерка и Комтедел, относящиеся к одному богу, являются братьями. Первый бог водной торговли, а второй земной торговли. Григольдио, бог земледелия. Ладерка, бог войны. Делатриченза, богиня брака и девичьей невинности. Деглид, отец все богов, считается главным богом…Комтедел и Деглид – это наши Цегерийские боги. Грегольдио – бог Карайских племен…Покоряя народы, ромейцы делали чужих богов своими, которые были близки им…

Выписка из трактата Марона, известного Цегерийского философа

Есть только один бог!.. Остальные боги неверные. Не поклоняйтесь им.

Слова пророка, выкрикиваемые им на улицах Ромеи перед храмом Деглида и на площади у императорского дворца

Человек с коротко стриженными волосами и гладко выбрытим лицом провел, бодрствуя, целую ночь в храме Ладера. Размяв затекшие пальцы на руках, разжимая и сжимая свои кулаки. Он пришел в храм обожествить и получить одобрение Ладера в назначении на должность опциона городской стражи. Как того требовали ромейские обычаи.

По ромейским обычаям, человек, который пришел в храм за обожествлением, просьбой или же принесением благодарности за выполненую Ладером просьбу, должен пробыть в храме в течение горения пяти свячей, которые характеризовали каждого ромейского бога. Четыре свечи ставились в края храма, а пятая – перед пришедшим.

Последняя свеча уже догорала. Стражник, а точнее уже опцион городской стражи, все не мог привыкнуть к своему новому званию. И в своих мыслях он прокручивал то, что пора уже привыкать к новому обращению! С привыканием у него проблем не было, скорее, наоборот. К новому он привыкал очень быстро.

В храме послышались шаги жреца. Наконец-то ритуал обожествления подошел к концу, думал про себя новый опцион.

Жрецы храмов были удивительными людьми, поскольку они всегда в точости знали, когда ритуалы подходили к своему концу. Перед пришедшим же всегда стоял выбор, участвовать в ритуале самому или попросить жреца, чтобы тот провел все самостоятельно. Если же пришедший хотел пройти все самостоятльно, жрец покидал храм и возвращался лишь в конце. Все жители Ромеи предпочитали проводить ритуалы в храме самотсоятельно. Но порой, как и большинство гостей столицы, просили, чтобы жрец провел все за них.

Жрец встал за спиной стражника и заговорил, звучно и в то же время потяжным голосом.

– Могучий Ладер обожествил тебя, Арис. На должность нового опциона городской стражи.

Опцион встал со своих колен и обратил свой взор на стоявшую на постаменте маленькую статуэтку Ладера, стоявшую перед ним. Отсалютовал божественному Ладеру, как это было принято у каждого военного. Повернулся к жрецу, и проделал тот же жест, и после покинул храм.

Выйдя на улицу, он прикрыл глаза рукой от ослепительного блеска солнечного света. Как только глаза привыкли к яркому освещению, стражник зашагал вдоль площади по направлению к казарме городской стражи. В своей голове он выбрал обходной путь и поэтому свернул в проулок. Из-за нежелания видеть того ненормального, который уверял простых зевак в том, что богов не может быть несколько и на самом деле бог только один. Поскольку если он увидит того бродягу, то будет вынужден применить свою силу и прогнать его с площади. А уставший и тем более голодный, опцион этого делать не хотел.

Вышел к оживленному рынку. Прошел вдоль разнообразных торговцев, которые только пришли на свои места и только разложили свои товары, но, завидев человека, уже активно принимались расхваливать то, что продавали. И снова устремился в один из проулков. Через два дома, прямо перед носом стражника, кто-то со второго этажа вылил помои или, быть может, содержимое своего ночного горшка. Еле-еле стражник успел отпрыгнуть. Некоторое время он смотрел на то окно, играя мышцами на лице. И вскоре продолжил свой путь в казарму. В конце переулка располагалась таберна, которой управляла вдова, которой было чуть больше тридцати зим, и при этом у нее было двое детей: девочка, которая красотой, могла сравниться с богиней Дематричензой, и маленький сын, который в будущем мог бы прославится качествами храброго и умелого воина. Расположение данной таберны, было очень удачное, поскольку она находилась в близи арены. В дни игр хозяйка могла заработать благодаря трапезам, угощением эля и даже проституцией. Стражник знал об этом не понаслышке, поскольку являлся младшим братом хозяйки таберны.

Пройдя мимо таберны и арены опцион пошел по дороге, в конце которой и была казарма. Внутри казарма выглядела, как и любая другая: по краям от входа располагались кровати, а рядом стояли стойки для доспехов, в центре располагался большой стол с двадцатью табуретами по краям. На них возвышались солдаты, играющие в кости. Пару костей кидали в кубок, трясли его, опрокидывали на стол, пытались угадать выпавшее число.

– Четыре! – солдат поднял кубок. – Ну почему мне сегодня не везет. Опять двойка.

– Давай сюда. Пусть сейчас будет десять. Семь, ой, не повезло мне.

– Восемь. Да чтоб вас, три.

Опцион пошел к своей койке, все обратили на него внимание.

– Арис. Окажи нам услугу!

– Там шесть!

Стражник, который тряс кубок, проверил кости и от радости закричал.

– Как ты это делаешь, Арис? Поделись с нами своим секретом.

– Толком не знаю. Просто всегда я знаю, какое число выпадает.

Стражник кинул кости в кубок, потряс его и плюхнул на стол.

– Арис!

– Двенадцать.

Стражник посмотрел на кости и торжественно вскинул руки.

Опцион, которого назвали Арисом, снял свой доспех, который назывался лорика-сегментата, и повесил его на стойку. На доспех, пересекая грудь, он повесил ножны с мечом. И лег на кровать, желая отдохнуть после долгой ночи.

* * *

На улице уже наступил день. Солнце озаряло своим светом улицы Ромеи. Яркие лучи, пробивались сквозь деревянные створки, служившие окнами. Император не открывал их, просто потому что любил полумрак.

Всю ночь он провел в комнате для важных дел. Так император называл данную комнату, потому что в ней он принимал все решения. И к тому же он никогда не любил откладывать важные дела на потом. Предпочитая решать их сразу же, из-за чего порой он мог задержаться на всю ночь. Решения, которые он принимал данной ночью, были следующими: поражение Авдикия Мавра в землях Дара и захват дарийцами Каса-Дариума; очередной бунт Карайских племен; и человек, который уверял всех, что бог только один.

У императора разболелась голова. И он принял решение выйти во внутренний двор, так как считал свежий воздух лучшим лекарством от головной боли.

Во внутреннем дворе первым делом заметил своего сына Авитуса. Тот сидел на скамейке, читая пергамент.

– Что читаешь, сын?

– Перечитываю политика Гая Малия!

– Все понимаешь? – подождал взгляда сына. – Я спрашиваю об этом, потому что, когда я был в твоем возрасте, перечитывал политика Гая Малия много раз, пока не понял всех тонкостей данного труда.

– Я понимаю не все. Но постоянно представляю, как я бы поступил сам в том или ином случае.

– Это хорошо! Цегерийцы всегда говорят: «Когда думаешь, читая, развиваешь свои мысли».

Император почувствовал тепло чей-то ладони на своем плече. Повернувшись, обнаружил свою жену Ливию и чуть поодаль дочь Селестину. У жены были русые волосы, пышный бюст и обидчивый характер. У дочери были более светло-русые длинные волосы, милое и в то же время открытое лицо.

– Реджинольдус, неужели ты опять всю ночь не спал? – обратилась Ливия к мужу.

– Да, нужно было решить много вопросов.

– Значит, решение каких-то там, вопросов тебе дороже меня. Я не видела тебя уже много дней, Реджинольдус, почему чтобы я увидела своего мужа, я должна идти в твою комнату?

– Напомни-ка мне, ты император Ромейской империи? Или ты просто жена данного человека?

На лице Ливии появилось недовольство. Она взяла дочь за руку и покинула внутренний двор. Ливия всегда была недовольна из-за резких и необдуманных высказываний Реджинольдуса. По этой причине они часто ссорились. Император знал, что его сын Авитус научился не обращать на ссоры внимание. И такое поведение матери отбивало в сыне все желание связывать свою жизнь с жизнью девушки. Реджинольдус видел это, и поэтому сам планировал устроить жизнь своих детей.

Император сжал плечо сына своей ладонью и попытался улыбнуться. Не получилось. На лице его была ироничная улыбка, Авитус понимал данную улыбку отца, улыбнувшись в ответ. И после углубился в прерванное родителем дело.

Император перевел свой взгляд от сына на мозаику, которой была покрыта поверхность внутреннего двора, изображая былое могущество Ромейской империи, а именно все земли, которые когда-либо входили в империю. На севере располагались тревожные земли, многочисленные племена гуров и Лезийские острова. На юге было все богатство Ромейской империи, обеспечиваемое пустынным регионом, из-за таких городов, как Непоган и Дедон. Непоганы подвергались частым нападениям кочевников, поэтому ромейцы обосновали на их землях три форта. На западе располагались племена панисов, гуров и карайцев, но ромейцы не видели нечего различного в данных народах, поэтому просто называли их карайцами. На востоке были дарийцы, модералы, цегерийцы, Лезийские острова, колосийцы, а также непокорные жители горных районов Палита.

Данная картина вновь натолкнула императора на раздумья. Из-за этих размышлений он покинул внутренний двор и направился в свою комнату, в которой он уже провел всю ночь напролет. По пути подозвал раба и отдал распоряжение привести к нему командира городской стражи. Уже внутри отворил одну из двух оконных створок. Помещение наполнилось свежим воздухом. Реджинольдус вздохнул полной грудью. Застылый воздух перемешивался в комнате со свежим.

Император сел в кресло, и, поглаживая щетину, принялся обдумывать те мысли, которые пришли в его голову. Авдикия Мавра сослать на север империи, тем самым решив одновременно две проблемы. А с пророком император хотел поступить жестоко. Но в вопросах казни он не мог принять главенствующего решения, поскольку оно было за сенаторами, которые организовывали исполнение наказания.

В комнату вошел седой человек с армейской выправкой, его зеленные глаза, как и морщины на лице, говорили о его большом опыте, мудрости, а также старости.

– Император, вы хотели меня видеть? – произнес басом Сенникс.

– Да. Поднимай стражу и схватите уже наконец человека, которого называют пророком. И бросьте его в темницу.

Командир городской стражи отсалютовал императору и покинул комнату. В это же время на Реджинольдуса нашел сон, и он отправился в покои.

* * *

Невольник, который привел командира городской стражи, услышал все, что ему было нужно. Второпях покинул императорский дворец, взяв коня, и направился к городским воротам. Выехав за ворота, направился по старомосской дороге в сторону загородных вилл.

Он гнал коня с такой скоростью, что у бедного животного из пасти пошла пена. Но всаднику в лице раба было все равно. Его главная цель была донести информацию до своего истинного хозяина.

Начался подъем на холм, раб был очень рад. Потому что оставалось совсем немного до загородных вилл.

Наконец-то на горизонте стало видно виллу, а точнее, ее каменные ворота. Раб соскочил с лошади моментально. Со стороны создавалось ощущение, что если он не всю жизнь, то полжизни практиковался в верховой езде. И пусть в Ромейской империи некоторые рабы могли занимать должности, такие как управляющий дома, личный раб и иногда заведующий хозяйством! Но должность конюха невольникам не доверяли.

Ни секунды немедля, он принялся тарабанить по деревянным воротам кулаком. Подождав немного, начал снова бить по воротам. Это продолжалось до тех пор, пока с той стороны не послышались шаги вперемешку с ворчанием. Мгновение спустя створка ворот отворилась и показались голубые глаза.

– Кто такой? Чего надо? – послышался мягкий, чавкающий голос.

– У меня послание для Армория. Император начал действовать!

– Вибий. Ты, что ли? Не узнал тебя с бородой. Армория сейчас нет на вилле.

– Марк, послание!

– Да понял я! Понял! Я доставлю послание Арморию. Возвращайся в императорский дворец.

Передав поручение, он запрыгнул на коня и рысью направился обратно в город. В это время его лицо выдавало только одну эмоцию. Это память! Он вспоминал, как когда-то давно, из-за нужды в деньгах, ему пришлось перевоплотиться из свободного гражданина в раба. Чтобы следить и своевременно докладывать обо всех важных решениях императора. На полпути к городу Вибий заметил одинокую птицу, летящую в сторону моря. На душе почувствовалось облегчение. Мысленно и в то же время про себя проговорил:

– Получилось. Послание отправлено.

* * *

Сделав уверенный шаг от конюшни, перед наемником промчался всадник. Наемник вовремя успел отскочить назад и посмотрел всаднику в спину. От заработанных денег в Сармигетузе оставалась лишь пара монет. Коня, купленного на границе Дара и Ромеи за полторы тысячи дурумов, пришлось продать всего за семьдесят.

Кинув в последний взгляд на конюшню и вздохнув с нотками тоски, наемник углубился в центр ромейской столицы, в город, названием которого и звалась империя. Как говорили встреченные им местные жители: «Все дороги в империи сливаются в одну, которая ведет в Ромею».

Шагая по брусчатой дороге и вертя головой из стороны в сторону, рассматривал прекраснейшую архитектуру зданий. Не переставая удивляться.

Углубившись вглубь улицы, плотно застроенной двухэтажными домами, почувствовал смрадный запах и решил, что рядом выгребная яма. Наемник подтянул лямку щита и на развилке повернул в сторону, по правую руку. Воздух становился чище! Это наконец-то позволило наемнику убрать руку от лица. Когда он немного прошел вперед, его обоняние уловило изумительный аромат чего-то съестного. Наемник двинулся в ту сторону, так как желудок дал о себе знать.

Улочка вывела наемника к маленькому рынку. Живот снова заурчал. И наемник решил посмотреть, что там продают, и впоследствии сравнить с тем, что продавали на рынке Колоса! На острове Колос не было социального неравенства и там можно было найти все: овощи, фрукты, зерно, столовую утварь, роскошь для себя или любимой дамы, мебель и даже военное снаряжение. Вспомнил он об этом к тому, что на данном рынке такого не было. Наемник заметил, что там торговали диковинными украшениями, чем-то таким, что приятно пахло. Пройти внутрь возможности не было, поскольку у входа стояли два крепких мужчины. Собой они фактически перекрывали вход внутрь.

Нюх наемника вновь уловил запах жареной еды. А желудок в очередной раз запел свою песню. В противоположной стороне от рынка располагалась таберна. Подойдя к ней вплотную, наемник увидел широкую стойку, за которой стояла молодая и очень привлекательная девушка, рядом было около пары десятков триклиниев с маленькими столиками и около шести комнат, завешанных шторкой.

Переступив одной ногой за порог, к нему подбежала та самая девушка, которая стояла за стойкой.

– Эй, ты! Здесь таких, как ты, мы не обслуживаем! Иди отсюда! – грубо бросала девушка.

Наемник, все то время, пока девушка тараторила, еще раз пробежался взглядом по внутренней обстановке. Даже в какой-то момент он заметил еще юных барышень с голой грудью, которые выглядывали из-за шторок или просто сдвигали их в сторону.

– Чего непонятно? Говорю, таким, как ты, здесь не место! Проваливай отсюда, или я стражу зову.

Переведя взгляд с рабынь на хозяйку, он увидел многочисленные прыщи на лице. После чего, развернувшись, он ушел. Но услышал голос той, которая преградила путь и говорила так быстро, что все слова сливались в одно, невнятную речь.

– О! Проснулись наконец-то. Живо за работу.

Отходя все дальше от таберны, наемник стал думать и рассуждать. Почему его выставили вон! И к чему была сказана единственная фраза, которую он понял. Здесь таких, как ты, мы не обслуживаем.

* * *

Свет в комнате поддерживали четыре свечи, которые располагались в центре дубового стола. Сам стол имел овальную форму, а ближе к середине имелось углубление.

Один из присутствующих прервал тишину своим голосом.

– Внедренный мной в окружение императора человек доложил о готовности взять пророка под стражу, – отчитался Арморий.

– Отлично, значит, наша задумка движется в правильном направлении, – звонким, нараспев, голосом произнес рядом сидящий Понтий.

– Не совсем! – прозвучал тихо голос пустынника.

– К чему ты клонишь, пустынник? – не выдержал Арморий.

В его голосе было возмущение из-за первой критики.

– Мне кажется, Арморий, пустынник имел в виду, что для завершения нашего плана нам не хватает одной составляющей, – произнес Сетор. – А именно, кем мы собираемся заменить пророка? – обратился он к остальным.

– Мои люди видели похожего человека. В городе Таарат.

– Небось, это твои контрабандисты, пустынник?

– Отнюдь, но нет! Его видели простые торговцы, – попытался оправдаться пустынник.

Преждевременно начавшийся было спор угомонил Сетор.

– Мы знаем, где цель, осталось лишь ее доставить!

– Я займусь доставкой!

– Нет, пустынник, – Сетор заметил в его взгляде недовольство. – Твои люди хороши, спору нет. Но уж очень разговорчивы. А это дело нужно провернуть в тайне, – обведя всех взглядом, продолжил: – Арморий, с тебя в этом деле начали, тобой и закончим.

Арморий кивнул в знак согласия. Наступила тишина.

– Ты и правда думаешь, что его последователи примут подделку? – резонно заметил Понтий.

– После того, как я все разыграю, они признают его святым.

* * *

Статуя человека, а вернее, как считали и считают, ромейского бога. Для наемника она казалась странной и непонятной. Поскольку изваяние было поделено надвое. С одной стороны, узнавался образ торговца суши, а с другой – моря. К данному выводу наемник пришел сам. Но толчком было то, что руки каменного бога были разведены в разные стороны. Одна указывала в сторону городских ворот, а вторая, как считал наемник, – порта.

Площадь не была пустой. Помимо его самого, там находилась группа людей, которая увеличивалась с каждым мгновением. Один что-то выкрикивал, одет он был в черно-серый балахон, наемник не понимал, да и не хотел понимать его слов. Все его внимание и интерес были поглощены статуей.

– Комтедел, – попытался прочесть наемник.

Написанные буквы легко складывались в слова, но были сложны и непонятны.

– Это ромейсий бог, двуликий покровитель торговцев. На суше поклоняются, прося процветания Комтеделу, а на воде у Ледерки.

Как только наемник услышал за своей спиной чей-то голос, то моментально развернулся. Перед ним стоял человек, носивший ярко белую тогу, борода имела каштановый цвет, и на голове волосы были коротко стрижены. Было ему двадцать девять зим от роду, что на шесть больше, чем самому наемнику.

– Располагается он на торговой площади.

Мягкий голос говорившего был приятным, и его, на удивление, хотелось слушать.

– Зовут меня Софокл! Как я могу к тебе обращаться?

– Я наемник. Ответил от коротко.

– А я учитель в академии! Преподаю основы философии. Первый раз в Ромее?

– Да! Для меня здесь все в новинку.

– Как и для каждого, кто впервые посетил столицу Ромеи.

– Помоги мне найти место, где можно поесть.

– Здесь недалеко находится таберна. Идем покажу.

Наемник вместе с Софоклом покинул площадь. А на смену им пришли солдаты из числа городской стражи.

* * *

Строй городской стражи шел в два ряда по улицам Ромеи. Всего их было сорок человек. Все, как один, были одеты в лорика сегментата. Возглавлял колонну человек, который еще недавно был на приеме у императора. Рядом шел Арис.

Опцион вглядывался в каждый проулок, так как он получил информацию о нападении и то, что при нападении он не должен сопротивляться. Это навевало на него мысли разного рода. Почему он не должен сопротивляться? И зачем его тогда предупредили о нападении?

Данным мыслям пришел конец лишь тогда, когда его калиги вступили на площадь двуликого бога торговли.

– В линию! – скомандовал Сенникс.

Солдаты вышли вперед своих командиров и выставили шиты перед собой, на них была изображена волчица с окровавленной пастью.

– Вперед, – прокричал Сенникс.

Стражники зашагали нога в ногу, плотной линией. К людям, которые окружили плотным кольцом пророка. Остановились лишь тогда, когда вышли на расстояние метания пилума.

– Свободные граждане Ромеи. Все, кто здесь находятся, нарушают закон! – Сенникс начал говорить с нотками презрения и ненависти в голосе. – Я приказываю вам! Покинуть площадь! А также выдать нам немедленно человека, который называет себя пророком.

– Какой закон я нарушил? – крикнул бородатый человек, одетый в черно-серый балахон.

– Сегодня день плодородия, вы, варвары, – выкрикнул Арис.

Данные слова взбудоражили толпу граждан. Некоторые даже предались эмоциям.

– Мы не варвары. А граждане Ромеи!

– Сколько же среди вас ромейцев? – не выдержал Арис.

– Хотите сказать, это не дает нам право собираться где мы хотим? – ответил вопросом на вопрос человек в балахоне.

– Именно это я и хотел сказать!

– Но бог! Отец мой небесный сказал мне, что мы вольны собираться где угодно и когда угодно.

Толпа поддержала данные слова ликованием. Даже несмотря на то, что человек не закончил свою речь. Толпа перекрикивала все его слова.

– Это пророк! – воскликнул кто-то из солдат городской стражи.

– Я слышал о нем! Но не ожидал, что увижу!

– Ты его увидел, Верцингеторикс.

– Мол…

Начал было громко говорить, перекрикивая всех, Арис, но фразу закончить он не успел из-за камня, который вспорол его правую бровь. И у края глаза расцарапал веко.

Арис наклонился, повернувшись к строю солдат спиной. Прижал ладонь к глазу. Мгновение спустя, посмотрел на ладонь. Она была вся в крови. Выпрямившись, с грозным видом Арис принялся смотреть на толпу. Раненый глаз стал видеть хуже.

Сенник пристально наблюдал за опционом городской стражи. Убедившись, что с ним все в порядке, отдал приказ.

– Пророка взять живым. Людей в толпе не убивать! Вперед.

* * *

Уже прошло немало времени, как Софокл покинул наемника. С того самого момента, как они вошли в таберну, преподаватель рассказывал о своих студентах. Все они были из знатных семей. Также он рассказывал про свою родину, Цегерию, и про образовательную систему своего родного Цегерийского полиса. В Цегерии любой желающий, мог прийти в академию за знаниями и получить их совершенно бесплатно. В Ромее же академии были доступны только знати, и это не сильно нравилось Софоклу. Упомянул он также про огромную библиотеку в здании академии, где были собраны все знания покоренных ромейцами народов. Для ромейцев это были знания известного им мира. Еще Софокл сказал, что если наемник захочет чему-либо научиться, то он сам его этому научит.

Наемник неспешно ел кашу. Тщательно и долго прожевывая содержимое каждой ложки. Делал он так, только потому, что кушал он день назад. Ту же самую кашу, которую ел он в данный момент. Различия, у них были глобальными. Прошлая горчила и была залита плохо пахнущим маслом, а нынешняя сластила на послевкусие.

Рядом со столом наемника крутился мальчуган, страстно интересуясь вооружением. Он не обращал на мальчика никакого внимания. Лишь только изредка бросал на него кроткий взгляд, в такие моменты на его лице появлялась улыбка.

* * *

Хозяйка таберны заметила сына рядом со странным человеком. Блеск в глазах ее сына напоминал точно такой же, какой был в глазах ее младшего брата. Когда его переводили в армию, базирующуюся в Цегерие. Женщина подозвала к себе дочь.

– Гайя, оттащи Гая от посетителя. И забери посуду, мне кажется, он доел!

Девочка по привычке взяла тряпку и пошла в сторону, где был ее брат и странно одетый для простого ромейца человек.

– Гай, тебя зовет мама, ей нужна твоя помощь.

Мальчуган поднял свои сияющие глаза на сестру и маму.

– Иду, иду, – быстро оттарабанил он, начало фразы посвятив сестре, а конец матери.

Гай отошел от стола человека и меча, от которого он не мог оторвать своего взгляда. На лице его было огорчение, и по его физиономии можно было понять, что кто-то отобрал у него любимую игрушку. Но при всем этом сын направился к матери.

Гайя же забрала со стола пустую посуду человека, который носил непонятную для нее одежду. Одет он был действительно чудно, поскольку кольчугу он покрывал курткой из прочной кожи, зашнурованной лишь на одно деление. По его короткой и неухоженной бороде и средним волосам, закрывающим уши, Гайя поняла, что он давно не был у цирюльника. Протирая стол тряпкой и бросая кроткие взгляды на него, она смутилась, и на ее щеках появился румянец.