Текст книги "Накалившийся битум"

Глава 7

Мама была очень удивлена его внезапным уходом, он заявил, что едет гулять в центр, и, казалось, успокоил ее. Выйдя из дома, Андрюха на невероятном душевном кураже взял курс к метрополитену.

Довольно быстро доехал до «Маяковской», вышел на перрон и поднялся на эскалаторе. Толпа словно волнами накатывала на площадь уже от самых дверей. Судя по всему, мероприятие уже началось. Вдруг откуда ни возьмись, где-то с левой стороны, появился Эдуард Лимонов в окружении ближайших приспешников. Андрей сразу узнал его, так как часто с друзьями в анекдотическом ключе обсуждал его книжки. ОМОН и милиция заняли весь центр площади, чуть правее от Андрея, на полпути между метро и центром Триумфальной, толпился костяк активистов, они орали нечленораздельные лозунги, которые тонули в общем вое и сумбуре. Андрей с любопытством протолкнулся поближе, к железным оградам, которыми все вокруг было оцеплено, и в эту минуту там началось самое месиво. ОМОН пошел в наступление на группу, и весьма быстро замелькали в воздухе дубинки, поднялись вопли; Андрей увидел, как тащат в автозак какого-то окровавленного парня.

На той кучке милиция и остальные силы правопорядка не остановились, и вскоре к консерватории стали подступать с двух сторон группы бойцов. Андрей вдруг увидел по ту сторону заграждений взлохмаченную шевелюру Алексея Венедиктова, главного редактора «Эха Москвы», который рьяно что-то доказывал полицейскому сержанту.

Вокруг Андрея поднялись вопли о России без Путина, за свободу, равенство и братство, и он пафоса ради тоже стал вопить: «Россия будет свободной! Долой власть чекистов!» Он и сам не заметил, как это занятие пришлось ему по душе. Он выплескивал весь свой негатив и стресс, накопившийся за последние дни, и оказался одним из самых активных в своей кучке.

Он толкался в первом ряду и вдруг обнаружил, что прямо на них надвигается угрожающая группа омоновцев. Мужики из толпы стали образовывать цепь, чтобы противостоять им, и призвали Андрея присоединиться к ним, но он решил, что так точно руки себе переломает, и отказался. И потом начался сумбур, омоновцы стали вырывать из кучи-малы самых активных участников, и в какой-то момент чьи-то сильные руки подхватили Андрея, оказавшегося между Сциллой и Харибдой, за подмышки, чей-то вкрадчивый голос произнес: «Молодой человек, а вы пройдете с нами», потом эти же руки бросили его в лапы двух омоновцев, бойцы согнули Андрея и повели через толпу к автозакам. «Парня-то отпустите!» – сердобольно выкрикнула какая-то женщина. Кто-то прямо ему в лицо сунул фотоаппарат и сфотографировал, Андрей обрадовался, поняв, что его фотка обязательно появится на каких-нибудь интернет-порталах и он прославится, получит свои пятнадцать минут славы.

Бойцы прижали его к автозаку и, расставив его ноги, обыскали, после чего втолкнули в салон и умчались дальше задерживать граждан. В автобусе сидело уже человек пять, Андрей оказался самым младшим. Они жарились на пекле в этом автобусе час, после чего их повезли в участок.

Там, в милиции, царила тотальная бюрократия. Андрею со своими горе-товарищами пришлось прождать в автобусе пару часов, прежде чем его повели на допрос.

Он оказался перед комиссией ментов, которые подбросили ему какую-то бумажку и потребовали ее подписать. Андрей прочел ее и увидел, что обязан выплатить штраф в размере пяти тысяч рублей завтра в этом же здании в девять часов утра. Скрепя сердце, он подписал эту бумагу и был отпущен. Был уже поздний вечер, мама тревожно названивала ему еще в участке, но он не брал трубку. И лишь сейчас он ей ответил и честно во всем сознался. Она пришла в ужас.

Дома она встретила его грустно и печально, он сказал, что надо уплатить штраф. Его состояние было взвинчено-возбужденным, глаза блестели. Мама, качая головой, протянула ему деньги.

Наутро Андрей был там. С ним беседовал капитал милиции, довольно вежливо, однако Андрей понял, что милиционеры уже связались с руководством его курсов и доложили обо всем ректору. Капитан милиции пригрозил тем, что теперь у Андрея будут проблемы с учебой, а потом, возможно, и с работой и выездом за границу. На Андрея все это не особо действовало, он только был слегка расстроен, что его преподаватели теперь в курсе, так как он не хотел лишних обременительных разговоров с ними. В тот же час – беседа длилась недолго – Андрей сумрачно покинул участок и двинул на курсы.

Там его сразу же отвели к ректору. Разговор был спокойный, однако Андрею сказали, что теперь он на особом учете не только в полиции, но и здесь, и, если подобная история повторится, он вылетит с курсов как пробка из бутылки. Андрей иронично подумал о том, что сказал бы ректор, узнай он о его проблемах с головой.

Слушок успел разнестись по его группе. Парни после второй пары обступили Андрюху, словно по-новому увидев его. Как ни странно, от некоторых ребят Андрей услышал слова солидарности с его поступком и почувствовал, что сфера отчуждения вокруг него рухнула, и он как будто снова свой. Староста хлопнул его по плечу, и остаток учебного дня прошел задорно.

Возвращаясь домой, Андрей удовлетворенно подумал, что терапия удалась, и ему действительно на последние сутки удалось вырваться из кольца навязчивых состояний. Ему даже не хотелось домой, он понимал, что с каждым метром приближения к своей квартире этот драйв, царящий в его душе, немного притупляется.

Мама слегка испортила настроение своим агрессивным настроем к нему и запретила впредь участвовать в подобном, на что Андрей отреагировал легко и с юмором. Она, в отличие от него, очень переживала из-за произошедшего и того, что он теперь на милицейском учете. Андрей благоразумно не стал рассказывать ей, чем ему пригрозил ректор.

В отличие от вчерашнего дня, настроение у него было на подъеме, несмотря ни на что. Он довольно быстро нашел на каком-то оппозиционном портале свою фотографию, которую сделал неизвестный лихач в момент его задержания. Андрею даже пришла в голову мысль поставить ее на аватар в соцсети, однако он все же отказался от этой затеи.

Потом ему позвонил Миха и пригласил на тусовку одногруппников. Андрей записал адрес и вскоре отправился туда. Это была квартира старосты, и там была собрана почти вся группа.

В ванной вдруг Андрей, к своему ужасу, зациклился на полотенце, когда, вытерев руки, стал по несколько раз его перевешивать, так как он вдруг испугался, что ситуация выходит из-под контроля. Это было словно удар под дых. Весь запал стал покидать Андрея прямо в ванной. Не веря тому, что это происходит именно здесь, в этом месте, он медленно развернулся к зеркалу, как он всегда делал в санузлах, когда становилось не по себе, и взглянул на свое отражение. На него смотрел взлохмаченный парень, в глазах которого стоял немой растерянный вопрос. Андрей буквально осязаемо ощущал, что одна часть его мозга танцует сама по себе и постоянно заставляет его перестраховываться, выполняя эти дурацкие действия, от совершения и осознания которых у него падает настроение.

Вдруг в дверь постучали. «Че застрял?» Андрей спешно заставил себя собраться, и спустя полминуты с тяжелым сердцем вышел из ванной. Тусовка была в разгаре. Инцидент в ванной сделал его несколько угловатым и социально неуклюжим. Он чувствовал, что ему все сильнее становится не по себе. Большинство парней общалось с девушками. Андрей же не хотел присоединяться к ним.

В какой-то момент он остался абсолютно один в своем углу. Чтобы чем-то себя занять, он развернулся к стеллажу с книгами и стал перебирать их. Вскоре нашел что-то интересное, раскрыл и на некоторое время углубился в чтение. В какой-то момент он почувствовал, что вот-вот начнет по второму разу перечитывать один и тот же абзац, спешно захлопнул книгу и убрал ее в шкаф. Тут он заметил, что две одногруппницы смотрят на него с каким-то презрительным недоумением. Эти взгляды неприятно кольнули Андрея, он отвел глаза, отыскал Миху со своей тусней на кухне и присоединился к ним. Он был вялым, разбитость вдруг снова взяла над ним верх.

Потом эта компания снова направилась в гостиную, чтобы устроить какую-то массовую игру, а Андрей расхотел туда возвращаться, так как там были как минимум две эти неприятные особы. Он объявил, что пошел домой. Парни пожали плечами. Андрюха, распрощавшись с ними, в тревожном и сумрачном расположении духа спустился на улицу и поехал. Моросило, погода была весьма отвратительной, под стать его круто изменившемуся духовному настрою. Он хотел зарыться с головой под одеяло и снова улететь в сладкие грезы Морфея.

Глава 8

Вернувшись домой, он так и поступил. Но ему долго не спалось. Он вертелся с одного бока на другой, несколько раз открывал глаза, пялился в потолок, множество беспорядочных опасений проносилось в его голове. Ему вдруг стало казаться, что угрозы ректора не так уж безобидны, на него свалилось осознание того, что в первую же неделю обучения на курсах он схлопотал подобное предупреждение, что было не очень хорошим знаком. В конце концов он заснул, углубился в какой-то туннель, по бокам которого сверкали огненные ленты, переливаясь как на дискотеке. Он несся вперед, к окну синих солнечных небес, которые просматривались вдалеке, но не успел долететь, так как его резко вырвал из этого действа звон будильника.

Рутина навалилась на него. Снова подъем, одежда, завтрак, полумучительное нахождение в ванной комнате, выбегание пулей оттуда, быстрое напяливание одежды и выход на улицу, на которой ничего не меняется уже миллионы лет. Тряска в автобусе. И вдруг его пронзило громадное нежелание возвращаться на курсы. Андрей сжал внутренние душевные кулаки и собранно покинул салон автобуса, когда приехал на остановку со своими курсами.

Они встретили его как-то недружелюбно, хмурые стены хранили мрачное молчание. Народу было довольно мало. Видимо, в последний день недели все решили устроить себе сиесту. Но парни были здесь. Они поинтересовались, почему он так рано вчера свалил, на что Андрей ответил, что ему хотелось выспаться после наполовину бессонной ночи, проведенной в полицейском участке, и этот ответ, судя по всему, их устроил.

На первой паре с Андреем стал происходить какой-то эксцесс. Сидя на предпоследней парте и записывая в тетрадке лекцию, он замучился банальной для его болезни вещью – желанием проставить пожирнее точки в написанных ранее предложениях. Желание было настолько сильным, что панические волны буквально осязаемо скатывались по нему до пят. Скорее всего, он испугался слишком тесного контакта, который за последние сутки у него произошел с группой, и его одолело старое желание все проконтролировать, которое в данный момент выражалось в том, что ему необходимо было пять проставить точки в двух предыдущих предложениях. Андрей некоторое время довольно слабо противился этому желанию, но его натура вкупе с неврозом взяли верх, и он совершил это действие. Сделал и вроде как успокоился, однако привычное пиление самого себя также не замедлили себя ждать за то, что он в очередной раз ведется, как мальчишка, на поводу у проклятого бреда, который дислоцировался в голове, как гитлеровский наймит.

После пары Андрей пришел в шок, поняв, что за его спиной сидели люди, которые могли все видеть и на которых он почему-то не обратил внимание. Более того, это были те самые девушки, которые буравили его взглядом на вчерашней тусовке, отчего ему стало еще больше не по себе. По выражениям их лиц он мгновенно понял, что они реально все видели, так как пялились на него как на полоумного, выпучив глаза и демонстрируя всем видом, что не сомневались в том, что у него есть проблемы с головой.

Душа ухнула в пятки. Быстро покидав манатки в сумку, он покинул аудиторию и направился на следующее занятие. Мысль о том, что его застукали, вышибла напрочь все навязчивости из головы на весь оставшийся учебный день. Он пребывал в состоянии какой-то панической прострации и слепо и бездумно записывал за преподавателями все, что они говорили, но сам был где-то далеко.

Он чувствовал, как эти девицы оглядываются на него в течение всего дня, морщатся и смотрят как на дикое животное, которое надо запереть под семью замками. Он мрачно кинул тетрадь в сумку после последней лекции и хмуро, тяжелой поступью зашагал домой.

Глава 9

Выходные стали какими-то сумрачными, он ни с кем не хотел встречаться. Сидел в своей комнате, уткнувшись в книги, как сыч, коим окрестила его мать. Только под вечер воскресенья пошел со школьными друзьями на футбол. Гонял мяч как безумный, носился, словно торнадо. Его приятели не могли взять в толк, что с ним происходит. Им двигала какая-то энергия лютого куража, смешанного с безысходностью, и парни решили, что у него выдалась просто тяжелая неделя, тем паче сам Андрей ни о чем не распространялся. Наигравшись вдоволь, он постоял с парнями, и остроты летели из его уст, как смачно отточенные афоризмы. В душе у него был надрыв.

Занимались сумерки, облака быстро катили свои серовато-белые телеса по небу. Становилось прохладно, и парни, зябко ежась, направились в «Макдоналдс». Там они поторчали примерно с полчаса и в итоге разошлись. Дома Андрея снова ждали книги. Он стал читать учебники, выданные на курсах. Сплошная тоска, не способная отвлечь его от навязчивостей и переживаний.

Хмуро поставил будильник, лег. Ночь ознаменовала переход в новую неделю. «Интересно, что ожидает меня там?» Глаза закрылись, сон накатил, словно тяжелая волна.

Утро, как всегда, ничем не отличалось от других. Андрей стал чувствовать, что это затишье перед бурей. С тихим усердием он собрался и отправился в этот не слишком доброжелательный мир. Курсы выросли перед ним, словно монументальный исполин.

Он был ответственным парнем и приезжал всегда одним из первых. В аудитории толклась одна треть его группы. Этих двух омерзительных баб еще не было. Они опоздали, пришли через полчаса после начала лекции.

На перемене Андрей услышал их разговор с подружками в коридоре, когда прошел мимо. «Он сумасшедший, повторяет действия». И вся кучка девиц уставились на него, словно по команде.

Андрей подумал, что вот что такое, когда почва горит под ногами. «Фак. Тупые твари».

Началась следующая пара. Андрей сидел, навязчивости стремились пробиться сквозь его сознание и заставить его совершить ритуалы. Он бодрился и держался. Мир сплотился вокруг черной пеленой. Ему вдруг захотелось потусить с парнями, с Михой, развеяться, отвлечься.

Лекция была настолько скучна, что в какой-то момент он раскрыл книжку, детектив, взятый из дома, и углубился в чтение. Он сидел на задних рядах и мог беспрепятственно заниматься этим. Однако насладиться чтением ему не удалось, ибо болезнь вышла на новый уровень своей раскрутки.

Андрей читал, но какая-то часть его существа, а на самом деле – тот самый больной участок мозга, живущий сам по себе, вдруг стал подбрасывать ему ощущение, что он прямо сейчас перечитывает тот абзац, который читает. Причем Андрюха успел отдать себе отчет, что на самом деле он читает дальше, но его упорно продолжает преследовать мысль, что он выполняет ритуал и перечитывает. Однако это было не так. Андрюха прочитал несколько страниц, это состояние не покидало его. Он чувствовал, как намок от пота его воротник. В конце концов ему стало так страшно, что он больше не смог выдерживать это, и захлопнул книгу. Спешно убрал ее в сумку, в глазах немного кружилось. Тем не менее он старался держать себя в руках.

Попытался сосредоточиться на лекции. Начал записывать за преподавателем то, что он им доносил, и вскоре его одолел тот же капкан. Ему стало настойчиво мерещиться, что он не пишет, а проставляет точки по несколько раз в уже написанных ранее предложениях. Хотя и это было не так. Но это упорное навязчивое состояние не отступало. Он не знал, что с ним делать.

К концу пары он совсем взмок. Едва она закончилась, он уже был в коридоре. Миха с пацанами тоже вскоре вышли. Один из них как-то странно посмотрел на него. Андрюха решил, что тот слишком много общается с девушками, и до него уже донеслись слухи о нем. Андрей решил держаться с ним настороже. Миха и остальные как ни в чем не бывало поздоровались с ним, и они все направились в столовую.

Но там толклось слишком много народу, и Андреем снова стали завладевать эти неприятные ощущения. Теперь его стала преследовать мысль, что он не стоит с парнями и разговаривает, а сидит на полу и по много раз перезавязывает шнурки. Андрей еще сильнее вступил в беседу с парнями, чтобы прогнать эти навязчивые мысли, но они делались все сильнее. Ребята отметили его активность, хотя на самом деле он хотел вырваться от внутренних демонов.

На всем пути обратно в аудиторию его продолжала преследовать мысль, что он на самом деле не идет с ними по коридору, а по-прежнему сидит на полу в пиццерии и перезавязывает шнурки, и его обступают люди, начинают показывать на него пальцами и презрительно говорить: «Сумасшедший».

Андрей сам не понимал, почему его мозг так метафизически устроен. Это уже было слишком. Эмоции, похожие на нервный срыв, так и перли наружу, но он знал, что должен держать себя в руках и не позволить им выплеснуться. Боже, да здесь же эти дуры. «Господи, дай мне сил выдержать все это». Андрюха не понимал, за что все это валится на его плечи.

Несмотря на то, что Миха и его ближайшие дружки были в целом ему симпатичны, Андрей понимал, что сейчас ходит словно по лезвию бритвы, и не дай бог ему было проколоться перед ними тоже со своей болезнью. Он не мог знать, какая реакция последует с их стороны. Поэтому надо смотреть в оба.

Посередине пары один из них толкнул его в бок и предложил сыграть в морской бой. Андрюха сразу согласился. Это стало отличным терапевтическим средством ухода от непролазных джунглей жутких мозговых кульбитов. Андрей резался всю оставшуюся пару, пока она не закончилась. Он старался не смотреть в сторону той части группы, которая уже знала про его болезнь. День постепенно закончился. Все разошлись.

Дома Андрей снова уткнулся в книги. Боже, как все однообразно, пронеслось в его голове. Он поехал кататься на велосипеде. Тот его успокоил.

Придя домой, он приступил к первому домашнему заданию, заданному им.

На следующий день его вызвали прочесть реферат, который он подготовил. Стоя перед аудиторией, он оказался в капкане тех же навязчивых состояний, что и вчера в пиццерии – ему казалось, что он не стоит перед группой и рассказывает свой реферат, а прямо перед ними выделывает свои номера со шнурками.

Преподаватель заметил его волнение и постарался его успокоить. После пары он подошел к нему и спросил, все ли у него хорошо в жизни. Не успел Андрей что-то ответить, как дверь распахнулась и кто-то из группы сообщил, что Андрея вызывают к ректору. Андрей сразу понял, зачем именно он нужен ему. Это подсказала ему интуиция.

Не глядя на преподавателя, Андрей вышел из аудитории. Через пару минут, поднявшись на другой этаж, он оказался перед уже знакомой дверью. Постучался, и ему крикнули, что можно войти.

– Господин Каляев! – глаза ректора, сидевшего за своим столом со скрепленными руками, пронзительно уставились на Андрея. – Я бы хотел, чтобы вы без утайки рассказали о своих проблемах с психическим здоровьем.

Ком встал в горле у Андрея.

– Вы уже знаете? – бросил он.

– Рассказали ваши одногруппницы, – вступил в разговор суховатый и компактный человек в очках и блеклой, ничем не примечательной рубашке, стоявший справа от ректора. – Я – психиатр, работающий на курсах. Мы посовещались с Геннадием Андреевичем. У вас типичный невроз навязчивых состояний. С этой болезнью вы не можете продолжать обучение. Жаль, но таковы правила.

– Это временное обострение…

– В детстве было подобное?

– Пришлось полежать в больнице.

– Не следовало здесь учиться, – вмешался ректор. – Нельзя стать машинистом электропоезда, страдая от этой болезни. Следовало известить нас и не терять время. Деньги, уплаченные за обучение, мы вернем. Найдите то, что будет по душе. Вы свободны. Прощайте.

Ошарашенный Андрей вышел из кабинета. Что ж, отпускают так отпускают. Прощаться с парнями он не стал, не такие уж они и близкие ему приятели. Просто, нацепив сумку на плечо, покинул здание и направился домой. На какое-то время эти мысли о том, как он якобы перезавязывает шнурки на глазах у всех, отступили, уступив место размышлениям, как он расскажет обо всем матери. В этих думах он доехал до дома.

В душе царило опустошение. Он лег на диван, прикрыл глаза, задумался. Сам не заметил, как на него навалился кратковременный сон. Через полчаса проснулся, пошел сполоснуть лицо. В ванной все обошлось без происшествий. Как-то обидно все получилось. Следовало сразу поставить в известность мать, как только неделю назад у него все это началось. Но из-за хульных мыслей он старался вообще с ней не разговаривать.

Он слонялся по квартире и ни на чем не мог сосредоточиться. Настроение было вялое и кислое. С каждой минутой, приближающей его к вечеру, он с все возрастающим напряжением ожидал прихода матери.

Когда грянуло восемь вечера, она появилась дома.

Как только она вымыла руки и прошла в квартиру, Андрей предложил ей присесть. Он не хотел начинать издалека, и сразу сказал, что у него снова началась психическая болезнь – это первое, и второе – из-за нее его уже выперли с курсов. Мать сначала впала в шок, потом выпила валерьянки. Грустно посмотрев на него, она погладила его по голове. В глаза у нее стояли слезы. Она сказала, что последние дня два она уже стала подозревать все сама. «Что ж ты ничего не сказал?» – «Я думал, это временный всплеск». – «Скоро осенний призыв…» – «Но меня не должны взять в армию с этим расстройством». – «Решим».

Остаток дня прошел как-то грустно и меланхолично. Какая-то пустота образовалась в его душе. Во «ВКонтакте» ему уже писали взволнованные одногруппники. Андрей вынужден был сознаться, что болен. Парни отреагировали словами поддержки и сочувствия.

«Что думаешь делать?» – написал Миха. «Нужно решить вопрос с армией. Таких, как я, туда не берут. Потом буду думать».

Захлопнул ноутбук и пошел пешком прогуляться в лесопарк. Прошел мимо скамьи, на которой сидел неделю назад и думал, как ему справиться с неврозом, и с невеселой иронией усмехнулся. Да, пока он не сильно преуспел в своей битве с болезнью, раз его уже попросили с учебы.

Вдруг тяжесть внезапно накатила на него, стресс заволок все его существо, идти дальше больше не оказалось сил, и он сел на полянке возле березы. Сидел минут пятьдесят, привалившись к дереву, медленно, размеренно дыша и считая звезды на темнеющем небе. Резко похолодало, и Андрей поднялся и затрусил домой.

Мама посоветовала ему лечь спать.

Наутро он взял из своей копилки несколько тысяч и, отыскав в Интернете психотерапевта, договорился о приеме и направился к нему. Частная психологическая клиника находилась в центре Москвы, рядом с метро «Третьяковская». На ресепшене он уплатил нужную сумму и сел в уютное кресло, дожидаясь прихода своего врача. Его пришлось ждать примерно полчаса. Андрей листал журналы, которые лежали на столике. Вдруг перед ним выросла доброжелательная женщина средних лет и, обратившись к нему по имени, позвала за собой в кабинет.

Там царила весьма спартанская обстановка, два кресла, стеллаж с редкими книгами да окно. Андрей вкратце описал историю, рассказал о своей болезни, остановился и заострил внимание на том, что она была у него в детстве и снова проявилась сейчас. Но не это его беспокоило больше всего. Он сказал, что после того, как услышал, что его назвали «сумасшедшим», его стали преследовать навязчивые мысли и опасения, что он везде выполняет свои ритуальные, повторяющиеся действия.

Психотерапевт внимательно выслушала его и после окончания его рассказа констатировала, что у него началась социофобия. Андрюха понимающе кивнул. Она посоветовала ему вышибать клин клином и как можно чаще бывать на людях, чтобы пережить эти новообретенные страхи. Они беседовали примерно час. Она сказала, что могла бы выписать ему бета-блокаторы, но будет лучше, если он справится со всем сам.

Андрею полегчало после этой беседы. Из глубин его подсознания на свет божий вытащили и сунули ему в лицо причину возникшей у него социофобии – он стал бояться, что начал совершать ритуальные действия на людях после того, как его обозвали сумасшедшим однокурсники, однажды увидевшие у него их, – и он знал, как надо решить эту проблему.

Когда он приехал домой, он позвонил своему другу Сереге, который в своем РГУНГ им. Губкина играл в какой-то полугруппе «Погоня», и попросился к ним (Андрей закончил музыкальную школу по классу фортепиано).

– Круто! Мы ни хера не делаем.

– Можем организовать новую группу.

– И остальных позовем.

– Или я войду в ваш состав на правах клавишника. Когда ближайшая репа?

Ближайшая должна была состояться через день. Они условились встретиться около репетиционной базы за час до начала. Андрей положил трубку, после чего осмотрелся по сторонам. Он стоял в своей комнате, абсолютно свободный, никуда не спешащий человек. Любимые книги привычно порадовали взор. Компьютер так и манил к себе раскрыть его и поиграть в GTA San Andreas. Андрей отбросил эту мысль и отправился в кино. Потом посетил книжный, купил себе какую-то книжку по истории, заинтересовавшую его. Точнее не совсем по истории, а по теориям заговора вокруг различного рода исторических событий.

Через пару дней состоялась встреча друзей, которые последний раз виделись в воскресенье на футболе. Серега сильно удивился тому, что произошло. Андрей честно ему рассказал все, тот немного взгрустнул, но потом они взбодрились и пошли на репетиционную базу. Там уже, как ни странно, тусовалась вся группа. Андрей со всеми перезнакомился. Здесь же уже стоял местный синтезатор. Парни рассказали, что в конце недели состоится отборочное выступление на какой-то институтский фестиваль, чему Андрей несказанно обрадовался, так как понял, что это – его истинный шанс избавиться от социофобии.

Они подкинули ему листок с аккордами песен, и Андрюха довольно быстро все выучил. Репетиция продолжалась более трех часов. После репетиции парни устроили пьяные посиделки, достали какую-то дурь из карманов, открыли пивка. Андрюха посидел с ним за компанию. В этом простецком братстве и атмосфере он вдруг почувствовал себя невероятно легко. Парни быстро захмелели. Серега тоже.

Потом они вместе поехали домой. Сергей играл на бас-гитаре, но музыкант из него был весьма средненький, скорее даже никакой. Однако сама группа была развеселой, удалой и харизматичной.

Дома Андрей снова взял листок, выучил все партии. Это заняло у него приблизительно полчаса. Потом он взял новоприобретенную книгу по истории и углубился в чтение. Согласно его расчетам через некоторое время он должен был обследоваться военной комиссией на предмет негодности к военной службе. Андрей совершенно не волновался по этому поводу. Он был уверен, что в армию ему путь заказан. С таким заболеванием его точно туда не возьмут. Но для этого, видимо, придется провести какое-то время в психушке. Андрей почему-то туманно представлял себе эту перспективу. Он когда-то уже побывал в подобном заведении, но это было в глубоком детстве и успело уже выветриться из его памяти. А сейчас все очень резко и внезапно напомнило ему о проблемах прошлого. Андрей закинул руки за голову, откинулся на стуле и посмотрел в окно. Погода словно бы не знала о трудностях его жизни. Солнце светило невероятно ярко, небо пылало голубизной, деревья едва-едва стали покрываться осенней желтизной. Андрею пришла в голову мысль, что этот месяц, этот сентябрь, возможно, станет роковым в его жизни. Слишком много событий навалилось сразу. Но он достаточно спокойно и мужественно их выдерживает. Видимо, впереди его ждет полоса неприятностей, но он знал, что если будет сохранять то спокойствие, которое им владеет сейчас, то со всем справится. В этом он не сомневался.

Подумав обо всем этом, он снова углубился в книгу.

На следующую репетицию он пришел самый первый. Примерно через полчаса стали подваливать и остальные парни. Андрей заявил, не имеет ли смысл почаще репетировать, намекая на то, что отборочный тур-то уже завтра, на что парни ответили, что они при всем желании не смогут так сделать, так как у всех учеба и работа.

Только Андрей был вольным орлом. Они приступили к репетиции.

Флегматичный барабанщик сосредоточенно выстукивал ритм, друг Андрея взял в руки бас, сам Андрюха занял место за синтезатором, и они, перемежая музыку шутками и хохотом, принялись за дело.

Завтра должно было состояться выступление.