Текст книги "Норвуд"

Глава 4

– Прежде чем пойдем, дай мне ответ, Норвуд Грейс. – Интерфектор говорил не торопясь, размеренно и внушительно.

Приближение человека в плаще его нисколько не смущало. А тот, к слову, шел небыстро, постоянно оглядываясь, видимо опасаясь преследования. И даже не задумывался, что слежка, оказывается, может вестись вовсе не со спины! Интересное наблюдение, но не думаю, что оно мне когда-нибудь пригодится. А жаль… Возвращаться к чернилам и перьям совсем не хотелось. Несмотря на все опасности происходящего.

– Мы идем туда, где может повстречаться зло. – Господин Глен глядел мне прямо в глаза. – Темные сущности, как измененные и утратившие разум, так и сохранившие человеческое обличье вместе со способностью говорить. А также их приспешники, служащие за деньги или в надежде приобщиться к скверне. Ты осознаешь их опасность? Ты осознаешь их силу?

– Д-да, – ответил я, чуть запнувшись.

Не понимаю, к чему он клонит? Его сын, например, ничего подобного у меня не спрашивал, а просто приказал следовать за ним. Хотя младшего Глена, как ни крути, нельзя считать образцовым интерфектором.

– Осознавая опасность и силу, готов ли ты пойти со мной, чтобы в последующем подтвердить перед жителями этого города, что убитые мною были заражены тьмой или служили ей? Готов ли ты стать свидетелем моей работы?

Взгляд мужчины буквально придавил к земле, и я не знаю человека, который смог бы ответить «нет» в этой ситуации.

– Готов! – В горле образовался ком. Наверное, от волнения.

Бернард Глен кивнул и положил руку на мое плечо. Только сейчас я понял, что он почти на голову ниже меня.

– А я, интерфектор левой руки Бернард Глен, в свою очередь обещаю тебе, Норвуд Грейс, что сделаю все от меня зависящее для сохранения твоей жизни.

Это внушало надежду! Ведь Защитник, основавший Орден в незапамятные времена, когда Сильные города, как говорят, были еще едины, закрывал страждущих от первых темных сущностей большим щитом. И хотя братья давно не используют подобные, тех из них, кто предпочитает нападению защиту, относят именно к левой руке Ордена. Так, по крайней мере, считается в народе.

На этом церемония, судя по всему, была закончена, и господин Глен слегка подпрыгнул, проверив, не гремит ли снаряжение, и сделал мне знак встать у него за спиной.

Человек в плаще тем временем приблизился к дому бургомистра и в очередной раз огляделся по сторонам. Однако нас он не заметил – угол дома и тень надежно скрывали от глаз. Я, правда, опасался, что лошадь может заржать в неподходящий момент, но Соль, похоже, была опытной спутницей интерфектора и вела себя очень тихо.

Сам господин Глен, выждав, пока незнакомец повернется к калитке, осторожно покинул наше убежище. Раскрутив над головой тонкую веревку с какими-то шарами на концах, он метнул это странное приспособление в человека в плаще и, не дожидаясь попадания, побежал к нему.

Бола – кажется, эта штуковина называется именно так – с гудением рассекая воздух, впечаталась в незнакомца и принялась закручиваться вокруг его тела, лишая возможности сопротивляться.

Однако ноги человека в плаще оказались свободны, и он, не издав ни звука, бросился бежать прочь от дома бургомистра. Но у интерфектора имелось еще одно метательное средство – очередная бола, только с более короткой веревкой и необычными, будто упругими, грузами на концах.

Посланная твердой рукой Бернарда Глена, она устремилась за пытавшимся скрыться человеком, подпрыгивая при ударах о камни мостовой. Настигнув цель, веревка обмоталась вокруг ног, повалив беглеца на землю.

В одной из отцовских книг я читал, что далеко на юге есть необычные деревья, которые местные обитатели доят как коров, добывая странный материал, отскакивающий от любой твердой поверхности. Я считал, что это все выдумки, но оказалось – диковинка действительно существует!

Интерфектор не стал долго любоваться плодами своих трудов и устремился к поверженному противнику, из которого падение на камни выбило весь дух. Еще бы! Стук, с которым голова встретилась с мостовой, был слышен даже мне.

Клинок он не доставал, и у меня мелькнула мысль попросить его для себя. Не навсегда, конечно, а на то время, пока мы будем охотиться за черноволосой красавицей, которая еще неизвестно что затеяла. Мне ведь нужно иметь возможность защитить себя!

Вспоминая о том ощущении, которое дарует приятная тяжесть оружия в руке, я двинулся вслед за господином Гленом. Интересно же, в конце концов, кто скрывается под капюшоном. Готов поспорить, что это старикан Сельдингер, не иначе!

Однако то, что было секретом для меня, оказывается, вовсе не являлось тайной для моего спутника.

Оказавшись рядом с лежащим противником, он одним движением поднял его за ворот и сказал еще до того, как капюшон был сброшен:

– Ну что, Фонтен, вот и все…

Не знаю, как интерфектор догадался, кто скрывается под капюшоном, но неизвестным действительно оказался именно он – мой старший товарищ и наставник.

– Где она? – Так прозвучал первый вопрос. Господин Глен не кричал, не бил и не мучил пленника, а только придерживал того за край плаща – чтобы не упал.

На мгновение мне показалось, что мастера могли просто отправить в качестве посыльного, но я отмел эту мысль после недолгих раздумий. Никто не пошел бы с поручением к человеку, которого представитель Ордена открыто подозревал в предательстве.

Да и короткого взгляда на нынешнего Фонтена хватало, чтобы понять – образ трусоватого болтливого старика, любителя сплетен, был всего лишь маской.

Сейчас пленник смотрел твердо, голову держал высоко, и худоба теперь не придавала ему изможденный вид, а делала похожим на опасных гибких змей, о которых я читал в книгах. В наших-то краях никаких ползучих гадов не водилось – разве что безобидные ужи, но и тех я ни разу не встречал.

– Норвуд Грейс, ты видишь, что приспешник темных сил не отвечает на поставленный вопрос? – спросил Бернард Глен, выждав какое-то время.

– Вижу, господин интерфектор, – осторожно подтвердил я, ничего не понимая.

Охотник за нечистью удовлетворенно кивнул и сразу же впечатал кулак, усиленный перчаткой, в живот мастера Фонтена. Конечно, шипы не могли пробить плотную ткань плаща, но и без этого приятного в подобном было мало. А точнее – не было совсем!

Мужчина невольно согнулся и начал заваливаться вперед – делали свое дело закрученные вокруг туловища и ног веревки. Но упасть пленнику не дал господин Глен. Он схватил Фонтена за волосы и ударил еще – на этот раз прямо в лицо!

Странное дело, но вот такое хладнокровное избиение связанного человека произвело на меня большее впечатление, чем нападение упыря, встреча с Опаленной и даже возможная казнь… Нет, разумом я все понимал – с пособником тьмы нельзя церемониться, но поделать с собой ничего не мог.

Пытаясь перебороть накатившую слабость в коленях, я оперся рукой о стену и пальцами почувствовал теплые капельки крови на прохладных камнях. Меня замутило.

– Где она? – еще раз спросил интерфектор у пленника.

Выглядел тот паршиво! Шипы из черного серебра разорвали ноздри и смяли губы, сделав лицо мастера Фонтена похожим на неудачный рисунок неумелого художника, который слишком сильно разбавил краски водой.

Глянув на меня и убедившись, что я все еще смотрю, господин Глен занес кулак для нового удара.

– Постойте! Не надо! – Слова вырвались непроизвольно.

Заметив недоумение на лице интерфектора, я, с трудом отлипнув от стены, сделал шаг к пленнику и сказал:

– Мастер… Фонтен, к чему это? Зачем увеличивать собственные страдания? – Подобрать нужные слова было непросто. – Что она вам пообещала? Неужели ради этого стоит терпеть пытки?

Я замолчал на мгновение, ожидая хоть какого-нибудь ответа, но его не последовало. Однако, заметив, что господин Глен снова собирается вернуться к собственным методам ведения беседы, я торопливо заговорил вновь:

– Если вы поможете, уверен, это зачтется! Никогда не поздно отказаться от тьмы, мастер Фонтен. – Я спешил привести сразу все аргументы. – Зло всегда обманывает, мне доводилось читать об этом в книгах, и наверняка вам не дадут того, что обещали!

Отчего-то мои доводы развеселили пленника – губы его растянулись в усмешке, что выглядело довольно жутко.

– Ты ничего не знаешь об обмане, Норри, – не очень разборчиво произнес мастер Фонтен. – И ничего не знаешь о тьме. И если думаешь, что у меня был выбор, то ты ошибаешься…

– Выбор есть всегда! – убежденно воскликнул я. – И вы прямо сейчас можете снова сделать его! Расскажите нам все…

Холодный взгляд бывшего товарища как-то резко остудил мой пыл, и я оборвал свою речь на полуслове. Впрочем, главное было сказано.

– Ты хороший парень, Норри, но еще слишком молод и совсем не знаешь жизни. – Мастер Фонтен говорил, кривясь от боли. – Я ничего не скажу. Ни тебе, ни твоему другу. Но знай, это я попросил ее не убивать тебя…

Сначала я ничего не понял и уже хотел было уточнить, что мастер Фонтен имел в виду, но вдруг меня осенило – вот почему он сбежал тогда, сославшись на плохое самочувствие! Не из трусости, а чтобы попросить Опаленную не убивать меня!

– Верить ему не стоит, Норвуд, – негромко произнес господин Глен, который будто читал мои мысли. – Он действительно встречался с ней перед вашим приходом, но только для того, чтобы предупредить Опаленную. Те, кого коснулась тьма, не могут применять свои силы, когда заблагорассудится, им обязательно нужно подготовиться – совершить какой-нибудь ритуал или, например, выпить человеческой крови… Но в любом случае им нужно время. И он дал ей его, вот и все.

– Откуда вы это знаете? – Я ничего не рассказывал интерфектору о том, что мастер Фонтен сбежал перед тем, как мы отправились к нехорошему дому. Не потому, что хотел скрыть, а просто забыл об этом.

– Я же говорил, что прибыл в город с утра, – спокойно ответил Бернард Глен. – Успел опросить всех стражников. Многие из них видели, как твой товарищ уходил… После этого я был уверен, что именно он пособник Опаленной. Больше просто некому – кроме него, никто не отлучался.

– Но ведь это могло быть и совпадением! – Хотя выводы интерфектора полностью подтвердились, мне все равно хотелось спорить. Будто это что-то меняло. – Вашего сына мог заметить какой-нибудь прохожий или сама Опаленная…

– Я не видел сегодня большого количества людей на улицах. – Губы мужчины тронула усмешка. – Но ты прав, это могло бы быть совпадением. Если бы не кое-что еще…

Бернард Глен, заметив мой неподдельный интерес, на несколько мгновений замолчал и продолжил только тогда, когда я уже начал закипать от любопытства.

– Татуировки, – просто сказал он. – Они не должны так сильно выцветать. Вот, смотри!

Интерфектор с трудом обнажил часть предплечья – сделать это было непросто из-за кольчуги, поддоспешника и рубахи – и показал свои татуировки. Вязь защитных символов плотно оплетала видимую часть руки. Да, возможно, они стали несколько бледнее, чем в тот день, когда были нанесены, но все равно выглядели гораздо ярче и насыщеннее, нежели татуировки мастера Фонтена.

– Он не стал порождением зла, – пояснил господин Глен, указывая на пленника, – но принял в себя его крошечную частичку – метку. Именно она и выжигает защитные силы изнутри. Совсем по чуть-чуть, но спустя годы и десятилетия эффект становится заметен.

Никогда о таком не слышал! Самому мне делать татуировки еще рано, да и не обязательно, если честно. Моего отца они не спасли, когда порождение тьмы ворвалось в наш дом.

– А зачем она тогда нужна? – удивился я. – Если выдает пособника зла с головой…

– Метка совсем невелика, но достаточна, чтобы настоящие темные твари чувствовали ее и не нападали, – ответил Бернард Глен и посмотрел сначала на мастера Фонтена, а затем на особняк бургомистра. – Конечно, это касается только тех, кто сохранил разум. Как поведет себя измененное тьмой существо, предсказать нельзя – может быть, оно не тронет помеченного, а может, наоборот, посчитает главной добычей…

Сумрак на улицах становился все плотнее, хотя солнце еще не опустилось за горизонт – сказывалась высота домов. Пусть городок у нас небольшой, но близкие каменоломни позволяли отстраиваться, используя этот прекрасный материал. Поговаривали, что даже один из заезжих купцов, ведущий дела в Сильных городах, очень удивился такому количеству высоких каменных построек и мощеных улиц. После этого наш бургомистр расхаживал с важным видом не менее полугода.

– Думаю, мы допросим этого человека потом, раз уж он все равно ничего не говорит, – сообщил господин Глен, ловко обшаривая пленника и ища оружие. – А сейчас наведаемся к бургомистру и выясним, что ему известно…

В сапоге мастера Фонтена нашелся небольшой стилет, который интерфектор просто отбросил куда-то далеко в сторону.

Закончив с обыском, мы подошли к невысокой оградке особняка, и господин Глен, который, оказывается, обладал изрядной силой, с легкостью перекинул пленника через нее. Я же перелез самостоятельно.

– Господин Глен… – Я припомнил о своем желании попросить клинок. – Раз уж вы не изволите использовать в битвах с порождениями зла весь арсенал изготовленного для такой благой цели оружия…

Не знаю, почему из меня вдруг полезли эти витиеватости, наверное, от волнения, но я сбился, запутался в собственных словах и не сумел окончить мысль. Однако интерфектор понял и так.

– Нет. Оружие не дам. Тем более клинок. – Он говорил короткими рублеными фразами. – Свидетелю не положено.

Я, конечно, расстроился, но виду не подал. Раз не положено свидетелю оружие, то и не надо.

Трехэтажный дом с большими застекленными окнами имел несколько входов, но ближайший был закрыт, а тратить время на поиски других Бернард Глен, видимо, не хотел. Как следует размахнувшись, он засадил локтем по дорогущему стеклу и сразу же ринулся внутрь. Острых осколков можно было не опасаться – кольчуга надежно защищала от таких мелочей.

Через мгновение интерфектор выглянул и сделал знак, что можно заходить. Первым в оконный проем полез мастер Фонтен. Оказалось это крайне непросто – мешали спутанные ноги, вынуждающие делать совсем коротенькие шаги. Но он справился, не проронив ни звука.

Следом в особняк забрался и я.

Скудный свет попадал только через окна, а потому в комнатах царил густой полумрак. Вообще, казалось, что в доме никто не живет – не было ни случайных звуков, ни скрипа половиц, ни отблесков фонарей или свеч.

Наше появление наполнило особняк оглушительными шорохами. Шелест, с которым передвигался мастер Фонтен, напоминал шуршание крыльев летучей мыши, а едва слышимое позвякивание кольчуги господина Глена навевало мысли о цепях. Я никаких звуков не издавал – разве что сердце грохотало где-то у горла.

Однако несколько минут неподвижности и отсутствие какой-либо угрозы сделали свое дело – волнение прошло, уступив место любопытству. Хотелось заглянуть хотя бы в соседнюю комнату, но, несмотря на отсутствие прямого запрета, я не спешил, решив сначала обойти по кругу ту, где мы оказались. По-моему, интерфектор не уделил ей должного внимания и следовало исправить эту оплошность.

Господин Глен неспешно осматривал помещения на первом этаже, но всегда находился в прямой видимости и то и дело поглядывал на меня или нашего пленника.

Я же тихонечко шел по кругу, касаясь кончиками пальцев драпированных стен. И это позволило мне заметить небольшую неровность – оказалось, под тканью скрыта потайная дверь.

Прежде чем лезть в обнаруженный проход, Бернард Глен решил осмотреть все остальные помещения в доме, но случай распорядился иначе. Неловко повернувшись, я задел рукой массивный подсвечник, который стоял здесь же, неподалеку, чем привел в действие какой-то механизм, и дверь начала открываться сама.

А за ней обнаружился тот, кого мы и искали, – управитель нашего славного города. Правда, он явно был мертв, но пугало не это – бургомистр, несмотря на вбитый в грудь кинжал, шаркая ногами, двигался в нашу сторону…

Глава 5

Интерфектор, конечно, сориентировался быстрее меня и несколько раз повернул подсвечник, добившись очередного срабатывания механизма. Но это не помогло – дверь не успела закрыться и только прижала мертвяку руку, что, впрочем, надолго его не задержало – покойник легко освободился, разломав тонкую деревяшку.

Сейчас я понял, как ошибался, предполагая, что мы слишком сильно шумели раньше. Если звон разбитого стекла услышал только бургомистр, запертый в потайной комнате, то треск дерева и разлетающихся щепок разбудили остальных обитателей дома.

Сверху раздались какие-то быстрые, глухие удары, и я не сразу понял, что это просто-напросто топот. Топот ног тех, кто спускался сейчас с верхних этажей.

– Надо бежать, – спокойно сообщил мастер Фонтен. – Не думаю, что остальные обитатели дома отличаются от нашего дорогого управителя.

– Заткнись! – почти беззвучно прошипел господин Глен.

Бургомистр, выбравшись из-за потайной двери, замер аккурат рядом с разбитым окном и при первых звуках речи начал движение в нашу сторону.

Шел он небыстро и как-то неуверенно, будто на ходулях, но и размеры комнаты были не самыми большими, так что много времени ему не требовалось. Интерфектор торопливыми жестами показал, что нужно скорее убраться с пути мертвяка, и я, как и мастер Фонтен, двинулся вдоль стены, стараясь не шуметь.

Пленнику, конечно, было непросто – мало того что связан по рукам и ногам, так еще и плащ при движении норовил выдать своего владельца шелестом ткани. Смекнув, что находиться рядом с бывшим товарищем опасно, я сначала остановился, а потом и вовсе пошел в другую сторону. Стало немного неловко, будто я бросил его, но один короткий взгляд на бургомистра помог избавиться от этого ощущения.

Выглядел тот неважно – после смерти его раздуло, лицо перекосило, а челюсть болталась при движении из стороны в сторону. Однако ничего смешного в этом не было – от страха сердце колотилось с такой силой, что оставалось удивляться, как оно еще не выскочило из груди…

Топот, возвещавший о скором визите обитателей верхних этажей, становился все громче. Хорошо еще, что мертвяки не могли двигаться быстро, иначе бы они уже были здесь.

Господин Глен показал, что надо выбираться через окно и, не будь бургомистра, бродившего рядом, я уже давно оказался бы на улице.

А городской глава, хоть и двигался беспорядочно, все ближе и ближе подходил к мастеру Фонтену, которого, похоже, выдавала метка тьмы.

И когда между ними осталось всего несколько шагов, я понял, что зря считал мертвяка медлительным. Он ринулся к жертве с такой скоростью, которой трудно было ожидать от столь грузного тела.

Стремительный рывок – и покойник, с грохотом припечатав мастера Фонтена к стене, принялся с отвратительным чавканьем его грызть. Кабы не плотный плащ и веревка, обматывающая пленника, все кончилось бы за считаные мгновения. Мне стало жаль наставника, но я не собирался ему помогать.

Не собирался, но зачем-то поднял тяжеленную шкатулку, стоявшую на столе, и что есть силы опустил ее на затылок покойника. На раздраженное шипение господина Глена, который уже добрался до окна и показывал, что мне нужно следовать его примеру, я старался внимания не обращать.

Увесистая штуковина, оставив вмятину, с грохотом упала на пол, а бургомистр бросил мастера Фонтена и обернулся ко мне. Удар, похоже, не нанес ему никакого серьезного вреда.

Однако прежде чем мертвяк успел ухватить меня своей синюшной рукой, в дело вмешался господин Глен.

Длинный прыжок, и интерфектор уже оказался рядом с покойником. Два быстрых тычка, и шипы из черного серебра сначала смяли его висок, а затем раскрошили челюсть. Шаг в сторону, и сильный удар обрушился на пострадавший после встречи со шкатулкой затылок.

Все походило на какой-то танец, однако танцор был все-таки не один. Мертвяк, пусть не так ловко, но не менее быстро развернулся лицом к новой угрозе, забыв и обо мне, и о мастере Фонтене.

Никакого изящества в его движениях не было, но зато хватало напора и, главное, начисто отсутствовал страх. Он просто выставил вперед руки и попер на интерфектора, пытаясь прижать того к стене.

Господин Глен несколько раз увернулся так, чтобы отвести бургомистра подальше от меня и мастера Фонтена, а потом поднырнул под вытянутые руки и нанес еще пару ударов.

Что произошло дальше, мне увидеть не довелось. Подхватив пленника, я помог тому подняться, и мы перевалились через усыпанный осколками стекла подоконник. Оказавшись на прохладной земле и прижавшись к ней щекой, я судорожно выдохнул. С того момента как из потайной комнаты вылез бургомистр, прошло немного времени, но сил совсем не осталось.

Однако расслабляться нельзя! Скоро появятся другие мертвяки, и надо как-то помочь господину Глену…

Но додумать мысль не удалось. Откуда-то сбоку раздался неприятный, незнакомый и какой-то странный голос:

– С кем ето ти тут фозишься, а, Фонтенчик?

Тетушка Ясуи всегда утверждала, что я высокий – весь в отца, – но говоривший оказался настоящим гигантом. При этом худ как палка и загорел – практически до черноты, из-за чего лицо сильно выделялось на фоне светлого камзола. Никакого оружия у него в руках не было, но это не удивляло. Как перестал удивлять и его странный говор, причиной которого служили длинные клыки, торчащие из-под верхней губы.

Упырь легко перемахнул или скорее перешагнул через невысокую оградку и сейчас с прищуром смотрел на мастера Фонтена.

– Почему ти сфязан? – поинтересовался он. – Неушели юнец поймал типя, когда ти пришел убивать толстяка?

Так вот, оказывается, зачем на самом деле мастер Фонтен отправился в особняк бургомистра! Чтобы убить его и обрубить тем самым все хвосты, а вовсе не для того, чтобы предупредить! И стилет, брошенный интерфектором где-то здесь, ему нужен был именно для убийства.

– Ти пришел, а толстяк уше мертв! – Упырь расхохотался. От смеха глаза у него как-то неестественно увеличились, а пасть раскрылась шире, чем у собаки. Жуткое зрелище.

– Он был не совсем мертв, – недовольно проговорил мастер Фонтен. – И, видимо, это твоя работа?

Судя по шуму схватки, доносившемуся из дома, господин Глен все еще сражался с бургомистром. Хотя, возможно, к поединку присоединились и другие обитатели дома. А раз так, требовалось что-то срочно делать, иначе интерфектору конец. А если не он, то с упырем справиться будет просто некому.

– Моя, – согласился вампир и сделал всего один шаг в нашу сторону. Всего один шаг, но расстояние сократилось ровно наполовину. – Кто-то ше долшен был подчистить за твоей ненаглядной фнучкой… Фпрочем, это уже не важно – главное сделано.

Я не понимал, о чем идет речь. Неужели Опаленная – внучка мастера Фонтена? И что за «главное», которое уже сделано? Трудно поверить, что их целью было превратить бургомистра нашего городка в мертвяка! Зачем это нужно?

Столько вопросов промелькнуло в голове, и я на мгновение забыл о том, что надо выручать господина Глена. Но торопливый шепот пленника вымел лишние мысли.

– Освободи меня, Норри! – Мастер Фонтен прижался спиной к стене особняка. – Похоже, сейчас мы с тобой в одной лодке и Блэлок убьет нас обоих…

– Именно так. – Оказывается, упырь со звучным именем Блэлок все прекрасно слышал. – Убью обоих. Сначала фыпью юнца, а потом и типя, старик.

Похоже, господину Глену приходилось очень непросто, потому как стены особняка иногда буквально вздрагивали от ударов. Но раз ожившие мертвецы все еще не лезли на улицу, интерфектор пока держался.

Я медленно поднялся на ноги и заглянул в невысокое окно, каким-то чудом сохранившее остатки стекла. Ничего, кроме собственного отражения, увидеть не удалось – схватка шла несколько в стороне, но любоваться на себя сейчас было явно не к месту.

Зато каким-то чудом удалось разглядеть в траве стилет, отобранный у мастера Фонтена интерфектором. Не знаю, как это вышло, ведь на улице уже окончательно стемнело, и только луна старалась осветить землю.

– Я не пойму одного, как ты смог поднять мертвяков? – Мой бывший товарищ, видимо, пытался потянуть время разговором. – Ты же обыкновенный упырь, откуда такие силы?

Несколько осторожных шажков, и стилет стал чуть-чуть ближе.

– Это дело не твоего ума. – Вампир, похоже, наслаждался ситуацией и потому не спешил. А я уже настолько привык к его манере говорить, что больше не замечал изъянов. – Поручение было простое – помогать непутевой внучке и уничтожить бургомистра, если появятся интерфекторы… Но ты не справился, а значит, не очень-то и нужен.

Пока упырь говорил, я оказался рядом с оружием. Пусть оно и не из черного серебра, но все лучше, чем ничего. Опершись о стену, я начал сползать к земле, будто терял сознание. Мгновение, и рукоять легла в ладонь.

Задача выполнена. Правда, теперь встал вопрос, что делать дальше?

Но долго думать не пришлось – разговоры упырю надоели, он неуловимым движением оказался возле нас и одной рукой схватил за шею меня, а другой – мастера Фонтена.

– Что тебе сказала тогда эта идиотка? – Вампир поднял меня за шею, и мы встретились глазами. Ответить не получилось бы при всем желании – шея горела огнем, а дышать было попросту невозможно. – Что ты знаешь?

Одной рукой я ухватился за пальцы порождения зла, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить нагрузку на горло, а другой начал тыкать острием стилета куда придется. Однако никакого эффекта мои удары не имели – упырь, кажется, их даже не замечал.

– Отпусти юнца, кретин, – с трудом прохрипел мастер Фонтен, которому тоже приходилось несладко, хотя его ноги и стояли на земле. – Он же не может говорить!

От недостатка воздуха перед глазами поплыли разноцветная рябь и круги, словно от брошенного в воду камня.

– Отпусти его… – Мой товарищ не оставлял попыток хоть как-то помочь.

– А знаешь, теперь это уже не имеет значения, – задумчиво проговорил вампир, которого не беспокоили ни раны, ни вес моего тела, удерживаемого одной рукой. – Все равно ты сейчас умрешь.

И сквозь туман убегающего сознания я почувствовал прикосновение клыков. Опять.