Текст книги "Осень 1914 года. Схватка за Польшу"

Начало операции

Союзнические обязательства и личные устремления русского командования побуждали идти в Германию, имея конечной целью Берлин. Районами развертывания ударной группировки были намечены левый берег Вислы с тет-де-понами Варшава (2‐я армия) и крепость Ивангород (4‐я и 5‐я армии). Также в междуречье Вислы и Сана должна была действовать еще и 9‐я армия. Наступательная операция четырех армий должна была, по замыслу русского командования, дать Берлин в руки русской действующей армии. Для воплощения плана наступления в жизнь Ставка перебросила в Ивангород управление 4‐й армии во главе с ее командармом А.Е. Эвертом из состава Юго-Западного фронта и приступила к образованию из подходящих войск второго эшелона новой 4‐й армии. Новая армия должна была обеспечить устойчивость Краковской операции, задуманной главкоюзом Н.И. Ивановым и его начальником штаба М.В. Алексеевым.

Примечательно, что в отношении наступления на Краков Ставка самоустранилась от руководства, передав его генералу Иванову, а сама целиком сосредоточилась на операции вторжения в Германию (при этом все тот же Н.И. Иванов должен был также руководить и этим наступлением). Для второй группировки свои соединения должен был выделить Северо-Западный фронт, однако главкосевзап Н.В. Рузский, затеявший подготовку по овладению линией Мазурских озер, не давал войск. В этих условиях оба главнокомандующих фронтами просили времени, чтобы провести необходимые перегруппировки и дать войскам отдохнуть. В свою очередь, великий князь Николай Николаевич, всецело занятый созданием новой 4‐й армии, согласился на отсрочку перегруппировки и даже приостановил своей директивой от 12 сентября возобновление наступления Юго-Западного фронта до 20‐го числа, чтобы перейти в наступление сразу обоими фронтами. Тем не менее Верховный главнокомандующий категорически потребовал от Н.В. Рузского переброску в район Варшавы не менее двух армейских корпусов.

Забегая вперед, надо сказать, что весь первый период Варшавско-Ивангородской операции генерал Рузский старался саботировать указания Ставки по выделению войск из состава Северо-Западного фронта под Варшаву. А в конечном итоге повернул дело так, что оказался заодно и «героем Варшавы». Впрочем, справедливости ради следует отметить, что в таковые «спасители» его пытались произвести «штабные интриганы», по выражению М.Д. Бонч-Бруевича, и определенные круги польского истеблишмента. Шли даже переговоры о преподнесении польской общественностью почетной шпаги «За спасение Варшавы». Тем не менее генерал Рузский отказался от всех этих ненужных почестей[19]19
  Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. Воспоминания. М., 1957. С. 50.


[Закрыть]. Однако в памяти общественности имя Н.В. Рузского стало прочно связываться с отражением германского наступления на Варшаву в 1914 году.

Действия не торопившегося с переброской войск в район польской столицы главкосевзапа Н.В. Рузского дали противнику необходимое время для завершения своего сосредоточения (почти целая неделя) и оставили варшавское направление неприкрытым, ибо главкосевзап придержал на Нареве 2‐ю армию С.М. Шейдемана, которую ранее подразумевалось заблаговременно выдвинуть к Варшаве. В свою очередь, начальник штаба Юго-Западного фронта М.В. Алексеев, своевременно получивший разведданные о начавшейся перегруппировке противника, еще 12 сентября предложил развернуть 3‐ю армию на реке Нида, притянув ее несколько севернее. Также начальник штаба Юго-Западного фронта предполагал перебросить часть войск в Варшаву. Генерал Алексеев полагал, что с задачей преследования отступающего в Карпаты противника справится и одна 8‐я армия А.А. Брусилова, раз уж австрийцы приступили к новому сосредоточению против северного фаса Юго-Западного фронта. Но Ставка, увлекшись планом Н.В. Рузского по наступлению в Восточную Пруссию, оставила предостережения начальника штаба Юго-Западного фронта без последствий.

Не получив разрешения Ставки на усиление Варшавского отряда, штаб Юго-Западного фронта был вынужден обратить свое внимание на вверенную фронту кавалерию. Еще 3 сентября для прикрытия промежутка между Варшавой (находится в ведении Северо-Западного фронта) и Ивангородом (находится в ведении Юго-Западного фронта) был сформирован кавалерийский корпус А.В. Новикова. В состав корпуса вошли:

– 5‐я кавалерийская дивизия А.А. Морица;

– 8‐я кавалерийская дивизия Г.А. Зандера;

– 14‐я кавалерийская дивизия самого А.В. Новикова, которого в ходе операции на данном посту замещал И.Г. Эрдели;

– 4‐я Донская казачья дивизия В.М. Хитрово;

– 5‐я Донская казачья дивизия Г.М. Ванновского;

– Отдельная казачья Туркестанская бригада.

Сознавая, что для прикрытия необходимы подразделения, знакомые с местностью, еще в разгар Галицийской битвы А.В. Новиков потребовал, чтобы крепость Ивангород, помимо отправленного на помощь кавкорпусу 72‐го пехотного Тульского полка, прислала ему конную пограничную сотню. Однако ее временный комендант, командир 2‐й бригады 18‐й пехотной дивизии Е.М. Михелис, отказал. Впоследствии усилившийся войсками Ивангород все-таки отправил Новикову пограничников. Командарм-9 П.А. Лечицкий распорядился, чтобы две пешие сотни пограничников Сандомирской бригады были переброшены для усиления Тульского полка в «операции против Сандомира»[20]20
  РГВИА. Ф. 13133. Оп. 1. Д. 212. Л. 4, 148.


[Закрыть].

В целом в составе гарнизона, 18‐го армейского корпуса и отряда генерала Новикова воевали четыре сотни 15‐й Новобржеской (полковник А.А. Плесковский) и две сотни 16‐й Сандомирской (полковник барон В.А. Боде) пограничных бригад под командованием помощника командира 15‐й бригады полковника В.П. Иваницкого. Как отмечал комендант Ивангорода А.В. фон Шварц, «в период боев под Ивангородом сотни несли ответственную разведывательную службу, давая целый ряд ценных сведений о группировке сил противника»[21]21
  РГВИА. Ф. 13133. Оп. 1. Д. 250. Л. 83.


[Закрыть].

Между тем, чтобы не давать войск под Варшаву, главкосевзап неожиданно предложил новое немедленное наступление в Восточную Пруссию. И Верховный главнокомандующий, всегда твердо помнивший, что англо-французские союзники требуют от него наступления и только наступления, соглашается на это. Теперь русские должны были наступать на всех направлениях одновременно. Поставив перед собой задачу наступления на Берлин, Ставка неожиданно соглашается и с планом штаба Северо-Западного фронта по предварительному овладению Восточной Пруссией. Эта мысль, вне сомнения, с объективной точки зрения была верной. Однако отводимые для данной операции сроки, а также выделяемые силы и средства заставляют задуматься о возможности успеха. В августе месяце немцы уже разбили в Восточной Пруссии две русские армии, причем одна из них (2‐я) потеряла большую часть своего состава. Теперь же для нового вторжения сосредоточивается три армии (1, 2, 10‐я), но ведь и враг получил подкрепления.

В русской Ставке по-прежнему мыслили категориями быстротечной войны, а опыт уничтожения армии А.В. Самсонова под Танненбергом заставил Верховного главнокомандующего и его сотрудников лишь просто увеличить группировку, но никак не пересмотреть само планирование операции. Н.В. Рузский, в свою очередь, достаточно верно определил причины поражения в августе, заключавшиеся в раздробленности усилий русских армий и их разгрома по частям. Теперь же три армии составляли куда более плотный фронт, а сосредоточенные в 10‐й армии силы позволяли надеяться на успех. Но и этим планом опять-таки совершенно не учитывались контрдействия противника, хотя исход Восточно-Прусской наступательной операции должен был указать, что мысль штаба 8‐й германской армии во главе с Э. Людендорфом – это и есть основной козырь германских войск на Восточном фронте. Н.В. Рузский же полагал суть готовящейся операции в медленном, но верном движении трех русских армий вглубь Восточной Пруссии, перед которыми точно так же медленно, но верно будут отходить неприятельские корпуса.

И о таком думали в тот момент, когда враг уже произвел перегруппировку и готовился броситься на Варшаву, чтобы разом овладеть центром русского фронта, отбросить русских за Вислу и выручить откатывавшихся к Кракову австрийцев! Маневр и темп операции должны были увеличить мощь готовящегося Людендорфом удара. Тем не менее согласие великого князя Николая Николаевича на это наступление позволило генералу Рузскому долгое время саботировать вопрос о переброске 2‐й армии под Варшаву и, как было сказано выше, отправить ее в столицу Польши тогда, когда противник уже подходил к стенам города.

Еще на совещании Ставки с главкомами фронтов в Холме 9 сентября М.В. Алексеев и Н.И. Иванов, согласившиеся выдвинуть 4‐ю армию к Ивангороду, дабы прикрыть разрыв между фронтами, предложили отменить движение 2‐й армии Северо-Западного фронта на линию Нарева. Они справедливо полагали, что сил 1‐й и 10‐й армий для борьбы против немцев и так будет достаточно. Алексеев настаивал на немедленно выдвижении 2‐й армии на линию Вислы, чтобы совместными усилиями ударить по немцам. Однако Рузский отказался немедленно подкрепить Варшавский отряд, заявив, что для захвата Восточной Пруссии необходимы все наличные силы и средства фронта. Таким образом, не только 1‐я и 10‐я армии, расположенные по линии Немана, никоим образом не могли участвовать в борьбе на Висле, но даже и 2‐я армия первоначально оттягивалась на сто верст от Варшавы на восток, откуда, собственно говоря, и намечалось наступление на Берлин.

Парадокс: готовится вторжение на Германию, но на данном направлении совершенно нет войск. И что характерно, горевшая жаждой реванша за августовское поражение Ставка поспешила согласиться с Рузским. В итоге в Варшаву направлялись два Сибирских корпуса, медленно подходившие из глубины России, а также сюда подтягивались части Юго-Западного фронта. Плюс вроде бы все-таки выдвигавшиеся к Варшаве два армейских корпуса из состава 2‐й армии, которые в любой момент могли быть повернуты главкосевзапом к крепости Новогеоргиевск для обеспечения вторжения Северо-Западного фронта в Восточную Пруссию с западного (левого) фланга. Все это должно было образовать Принаревскую группу под начальством коменданта крепости Новогеоргиевск Н.П. Бобыря.

Этим решением армии Юго-Западного фронта растягивались на широком фронте по рекам Висле и Сану, что не позволяло создать сильной группировки ни на одном из стратегически важных направлений. Напор на австрийцев снижался, что позволило Ф. Конраду фон Гётцендорфу перегруппировать свои войска и привести их в порядок после поражения в Галицийской битве. Но главное – маневр Гинденбурга по сосредоточению основной германской группировки напротив линии Вислы от Ченстохова до Торна остался русскими незамеченным вплоть до 14‐го числа.

Понятное дело – новое наступление русских должно было иметь следствием очередные переброски германских войск из Франции, что в стратегическом плане лишало Германию возможности победить в этой войне. И это – результат русской наступательной инициативы в 1914 году. То есть, по замечанию историка, «предпринятая российским ВГК в конце сентября [по новому летоисчислению] попытка переноса усилий на левобережье Вислы с целью нанесения поражения германским войскам на Средней Висле и выхода к верхнему течению Одера с дальнейшим вторжением в Силезию и развитием наступления вглубь Германии была блокирована германским командованием путем переброски на Восточный фронт с сентября по декабрь 1914 года 22 дивизий (увеличением здесь количества германских войск более чем в 2,5 раза) и развертыванием встречного наступления на Ивангород и Варшаву»[22]22
  Михалев С.Н. Военная стратегия: Подготовка и ведение войн Нового и Новейшего времени. М., 2003. С. 644.


[Закрыть].

Немцы не мешкали! Как только были получены сведения о начале русского сосредоточения (из перехваченных русских радиограмм), австро-германцы приступили к энергичной перегруппировке. В ночь со 3 на 4 сентября германское командование начало переброску четырех армейских корпусов в новый район сосредоточения. По железнодорожным магистралям Кенигсберг – Краков и Летцен – Крейцбург в сутки шло по восемьдесят эшелонов (одна пехотная дивизия). Австро-германцы готовились открыть «Осенний поход 1914 года» – как называют эту операцию в зарубежной историографии.

Переброска ударных группировок закончилась к 14‐му числу. Следовательно, кто не терял времени, так это немцы, отлично понимавшие, что более слабый должен наступать, чтобы вырвать инициативу и продержаться до подхода стратегических резервов (в Германии в это время приступили к формированию свежих четырех корпусов). Гинденбург и Конрад окончательно закончили свое сосредоточение к 15 сентября, за пять дней до предполагаемого наступления русских армий по всему фронту. Главный удар должен был наноситься в направлении на крепость Ивангород, встык между русскими фронтами.

Занятие Ивангорода позволяло германцам перенести боевые действия на правый берег Вислы и, таким образом, контролировать ход операции в свою пользу: фланговый удар в любом направлении опрокидывал русские армии на Висле. Чтобы прикрыться от возможного удара со стороны Варшавы (где русских войск практически не было), немцы встали на своем левом крыле уступами, чтобы можно было по необходимости мгновенно развернуться фронтом влево и не дать обойти свой фланг. Подобный оборонительный порядок в тактических масштабах принимал для своего левого крыла еще Юлий Цезарь в сражении при Фарсале с численно превосходящей армией Помпея в 56 году до нашей эры.

Перед началом операции австро-германцы имели в ударных группировках 315 тыс. штыков и сабель при 1600 орудиях. В том числе у немцев в 9‐й армии 135 600 штыков, 10 400 сабель, 956 орудий; у австрийцев в 1‐й армии 155 000 штыков, 15 000 сабель, 667 орудий. Общая численность всех австрийских армий в это время – 480 000 штыков, 27 000 сабель, 1573 орудия. Всего 1‐я австрийская армия получила 35 % личного состава и 42 % всей артиллерии. При этом как раз в данный момент на Восточный фронт из-под стен французских и бельгийских крепостей прибыли австрийские 305‐мм полевые мортиры.

Противостоявшие неприятелю русские 2‐я армия (С.М. Шейдеман) Северо-Западного фронта, а также 4‐я (А.Е. Эверт), 5‐я (П.А. Плеве) и 9‐я (П.А. Лечицкий) армии Юго-Западного фронта, насчитывали в своих рядах 520 тыс. штыков и сабель при 2400 орудиях. Перевес в численности – пять к трем:

Вне сомнения, что вследствие громадного некомплекта в частях русские армии имели в своем составе жидкие дивизии со слабой артиллерией, так как обозы не успевали подтягиваться к маневрировавшим войскам. Поэтому несколько странно читать, что соотношение сил составляло восемнадцать австро-германских дивизий к шестидесяти русским[23]23
  Раушер В. Гинденбург: фельдмаршал и рейхспрезидент. М., 2003. С. 56.


[Закрыть]. Немецкий автор считает как один к трем в пользу русской стороны по дивизиям. Как видно, помимо опоры на германские данные периода войны, как правило, отличавшиеся большой лживостью в пропагандистских целях, можно еще и считать так, как выгодно: лишь бы подтверждать сложившийся еще в 1914 году миф, как непобедимый Гинденбург успешно громил многократно превосходящие «орды русских варваров».

В действительности к началу австро-германского наступления русские армии в своем большинстве даже еще не приступили к развертыванию, так как замышляемая Ставкой Верховного командования перегруппировка, по окончании победоносной Галицийской битвы только-только начиналась. Большая часть русских дивизий и корпусов еще находилась далеко от места развернувшегося сражения, не закончив своего сосредоточения. По этой же причине все почти две с половиной тысячи орудий никак не могли поддержать дравшиеся войска. На направлениях главных ударов немцы имели неоспоримое преимущество, а чрезвычайная разбросанность русских войск не позволяла организовать действенного контрудара по крайней мере в течение полутора недель.

Наступление на Ивангород

Днем 14 сентября австро-германцы заняли исходное положение на фронте Калиш – Краков и ранним утром 15 сентября перешли в наступление по линии Опатов – Сандомир в общем направлении на крепость Ивангород. Для обеспечения удара с севера из крепости Торн к Кутно двинулись две отдельные бригады крепостной пехоты. Германская группировка двигалась на линию Средней Вислы строго с запада, имея Ивангород на острие своей атаки. В качестве же обеспечения южного крыла удара два корпуса 1‐й австрийской армии (5‐й армейский корпус фельдцейхмейстера П. Пухалло фон Брлога и 10‐й армейский корпус Г. Мейскнер фон Цвейенштайма), имея впереди 9‐ю кавалерийскую дивизию, двигались по правому берегу Вислы в направлении устья Сана. Ивангород расположен на месте впадения Сана в Вислу. То есть контроль над крепостью означает не только возможность переноса боевых действий на восточный берег Средней Вислы, но и контроль над Саном.

Гинденбург рассчитывал нанести быстрый удар по правому флангу русского Юго-Западного фронта, сбить его и зайти русским в тыл. Одновременно с этим австрийцы должны были наступать на левый фланг русских и затем соединиться с немцами где-нибудь в окрестностях Перемышля. Поразительно, но как раз этим днем датировано письмо Н.Н. Янушкевича к военному министру В.А. Сухомлинову, где Начальник штаба Верховного главнокомандующего весьма негативно оценивал тактическую подготовку войск: «Наша громоздкость в маневрировании уже не раз была причиной неудач»[24]24
  Красный архив. М., 1922. Т. 1. С. 251.


[Закрыть]. Так не следовало еще больше нагромождать войска! Русские растягивались на сотни верст с одновременным сосредоточением массы войск на Немане, совершенно в стороне от пространства главной операции.

Можно сразу сказать, что наступление в Восточную Пруссию провалилось совершенно. Так, 2‐я армия вскоре была отозвана под Варшаву, а наступление 1‐й и 10‐й армий, включавших в себя девять корпусов, было успешно отражено двумя усиленными германскими корпусами (1‐й армейский и 1‐й резервный корпуса, 3‐я резервная дивизия, ландвер, 1‐я кавалерийская дивизия, всего – около 90 тыс. штыков и 6 тыс. сабель). Просто 8‐я германская армия Р. фон Шуберта опиралась на заблаговременно подготовленную систему укреплений, а русские войска под водительством Н.В. Рузского никак не могли отказаться от методов фронтальной атаки. Так как немцы были все-таки несколько оттеснены в Пруссию в боях 15–30 сентября, Ставка объявила сражение «победой», но, как видим, немцы, в принципе, и не могли разбить русских, имевших в своих рядах как минимум четырехкратное превосходство в живой силе. Зато действия 8‐й армии сковали русские резервы до 20 сентября, как раз в момент броска ударной группировки П. фон Гинденбурга к Варшаве и Ивангороду.

Главным виновником фактического провала операции (уничтожить немцев ведь все равно не удалось) был выставлен командарм-10 В.Е. Флуг, которого отстранили с поста. Признавать собственную вину, заключавшуюся в оперативно-тактическом неумении организовать не только фронтовую, но даже и отдельные армейские операции, Н.В. Рузский не собирался, что он неоднократно докажет и впоследствии. При этом главной причиной поражения стал отказ штаба фронта от маневра: русские части двигались вперед «стеной корпусов», нанося фронтальные удары в лоб. Разумеется, что при своем превосходстве в боеприпасах и артиллерии защищавшиеся на естественных рубежах, дополненных искусственной фортификацией, немцы сравнительно легко отражали русские атаки: «Тяжелое фронтальное наступление привело армию [10‐ю] к линии Мазурских озер, но не дало обладания ими; путь маневра Главнокомандующий фронтом не допускал. Противник же, уверенный в нашей привязанности к фронтальным лобовым атакам, спокойно снимает отсюда свои силы и оставшимися полутора корпусами связывает наши превосходные силы»[25]25
  Стратегический очерк войны 1914–1918 гг. М., 1923. Вып. 2. С. 155.


[Закрыть].

Наступление главной неприятельской группировки на крепость Ивангород проходило сразу с двух направлений. 9‐я германская армия наступала на западном берегу Вислы, причем группа А. фон Макензена обеспечивала удар главных сил с севера. В то же время 1‐я австрийская армия В. фон Данкля двигалась на Ивангород в междуречье Вислы и Сана, имея операционную линию на краковский крепостной район. Как видно, Гинденбург надвигался меж Вислой и ее небольшим притоком Пилицей, а группа Макензена, перейдя Пилицу и имея исходной базой Познань, продвигалась к Лодзи. Ясно, что решительное наступление должно было быть обеспеченным наилучшим образом. А потому австрийские 2‐я (Э. фон Бём-Эрмолли), 3‐я (С. Бороевич фон Бойна: комкор-6, сменивший Р. фон Брудермана) и 4‐я (эрцгерцог Иосиф Фердинанд, вскоре после начала операции сменивший М. фон Ауффенберга) армии также перешли в наступление на фронте от реки Дунаец, прикрывавшей Краков, до Средних Карпат. По мысли австро-германского командования, темпы наступления и превосходство в силах и средствах на решающих направлениях должны были сбить русских в кучу, после чего следовало приступить к уничтожению окруженного противника. Соответственно, в Восточной Пруссии 8‐я германская армия также приступила к нанесению непрерывных контрударов по наступавшим русским армиям Северо-Западного фронта.

На протяжении трех с половиной переходов австро-германцы увидели перед собой лишь конные разъезды противника – столь велико оказалось опоздание русской стороны с сосредоточением. В начале операции перед противником оказалась лишь конная завеса, разбросанная на двухстах километрах. Объединивший управление конницей в своих руках комдив-14 А.В. Новиков стал отступать перед напором неприятеля.

Это понятно: ни при каких условиях русская кавалерия (пять конных дивизий общим числом не более 15 тыс. сабель) не могла противостоять врагу. По своему ружейному огню кавалерийская дивизия равняется одному-двум пехотным батальонам (германская пехотная дивизия – 12 батальонов), а по артиллерийскому огню параметры и вовсе несоизмеримы (8 легких орудий в русской кавалерийской дивизии против 72 орудий, в том числе полтора десятка тяжелых, в германской пехотной дивизии). Тем не менее русская конница сыграла свое дело, несколько сбив темпы неприятельского наступления.

Ставка хотя и с опозданием, но определила направления главных ударов неприятеля. Уже 23 сентября Н.Н. Янушкевич сообщал Н.В. Рузскому: «Не предрешая обстановки, создание которой, к сожалению, пока в руках германцев, необходимо, однако, предвидеть возможность наступления их на левом берегу Вислы в направлениях на Варшаву и Ивангород»[26]26
  Варшавско-Ивангородская операция. Сборник документов империалистической войны. М., 1938. С. 25.


[Закрыть]. Направление главного удара австро-германцев было довольно очевидно. Ведь русские войска сосредоточивались близ крепости Ивангород для наступления, а Варшава, столица Польши, сама по себе являлась лакомым объектом для действий против нее. Соответственно, для того, чтобы удержать за собою линию Вислы, необходимо было прикрыть оба пункта переправы и не допустить, чтобы противник переправился через реку. Но в любом случае русские чрезмерно опаздывали с сосредоточением, что позволило австро-германцам сразу же захватить инициативу.

Конный корпус генерала Новикова, где особенно выделялась своими активными действиями как раз его собственная 14‐я кавалерийская дивизия, с непрерывными боями отходил на восток, сдерживая противника. Значение сопротивления кавкорпуса генерала Новикова заключалось не в нанесении противнику существенных потерь – для этого не было никаких предпосылок ввиду слабости кавалерии в огневом отношении, а в срыве германских темпов наступления. Присутствие русской конницы вынуждало противника двигаться не в маршевых колоннах, а в боевых порядках, что снижало скорость движения врага. Самое драгоценное в этот период – время – выигрывалось русской стороной.

Половина сил кавалерийского корпуса Новикова отходила к Ивангороду: 4‐я и 5‐я Донские казачьи дивизии и Туркестанская бригада, в то время как 5, 8 и 14‐я кавалерийские дивизии откатывались к Опатову (где находились две гвардейские стрелковые бригады П.А. Дельсаля). На южном же берегу Вислы, между Вислой и Саном, перед 1‐й австрийской армией отходили 10‐я (граф Ф.А. Келлер), 12‐я (А.М. Каледин), 16‐я (А.М. Драгомиров) кавалерийские и 2‐я казачья Сводная (А.А. Павлов) дивизии. Действия кавалерии, в принципе, не отличались особенной самоотверженностью: та же 14‐я кавдивизия за полтора месяца войны потеряла всего 32 человека убитыми и 137 – ранеными[27]27
  Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1982. С. 314.


[Закрыть].

Поэтому австро-германцы сравнительно легко преодолевали обозначаемое сопротивление русских. Скорее, сами же немцы действовали сравнительно вяло на первой стадии развития операции, но нельзя не отдать должного и русским конникам: постоянные приостановки неприятельской пехоты на любом более-менее пригодном для обороны рубеже, с непременным подтягиванием артиллерии, не позволили противнику выйти к крепости Ивангород в намеченные генералом Гинденбургом сроки. Именно теперь, по истечении двух дней с начала операции, противники распознали замыслы друг друга. Гинденбург понял, что русские готовили собственное наступление от линии Средней Вислы, а потому удара во фланг якобы зарвавшимся русским армиям Юго-Западного фронта уже не получится. Так что с переменой информации следовало менять и план действий: фланговый удар заменялся на решительный прорыв центра русского фронта в его наиболее слабом месте, после чего австро-германцы намеревались совместными усилиями разгромить войска русского Юго-Западного фронта еще до того, как им успеют помочь армии Северо-Западного фронта.

Разумеется, этим слабым местом могла быть только крепость Ивангород, который перед войной был разоружен, а его долговременные укрепления – заброшены. Постоянного гарнизона, знакомого с местностью, крепость уже не имела, так как расположенный в крепости в начале войны 72‐й пехотный Тульский полк давно находился в составе своей 18‐й пехотной дивизии. Во-вторых, для того, чтобы нанести русским решительное поражение, австро-германцам так или иначе пришлось бы переправляться через Вислу. Постоянная мостовая переправа была только в Ивангороде.

Движение на Варшаву всеми силами 9‐й германской армии вынудило бы немцев потерять темпы операции и, вероятнее всего, даже захватив Варшаву, противник не смог бы развить своего успеха, так как русские армии уже приняли бы сосредоточенные порядки. Так или иначе, но особенного выбора у немцев не было: если Гинденбург и Людендорф желали наступать, да еще и с решительными целями, то двигаться они могли только на крепость Ивангород.

В свою очередь, получив исчерпывающую информацию о германском наступлении и уже завязавшихся боях русской конницы в ста верстах от Ивангорода, русское командование, вынужденное отказаться от прежнего наступательного плана, на ходу принимает контрмеры. Еще 14 сентября организация обороны западного (левого) берега Вислы была передана в ведение Юго-Западного фронта: «В штабе юго-запада, при сознании, что Ставка под влиянием штаба северо-запада легко смотрит на вопрос о сохранении Варшавы, было решено переместить операционную линию юго-запада с правого берега Вислы на левый, чем достигалось лучшее прикрытие Варшавы»[28]28
  Краткий стратегический очерк войны 1914–1918. Русский фронт. М., 1919. Вып. 2. С. 69–70.


[Закрыть].

Интересно, что штаб Юго-Западного фронта, только-только получив исчерпывающие сведения о движении неприятеля, задумал собственный рискованный контрманевр. Когда враг только бросился на Ивангород, русское командование предполагало дать австро-германцам втянуться в бои за крепость, а тем временем организовать мощный контрудар с решительными результатами. А именно: М.В. Алексеев предполагал перебросить русские главные силы (4‐я и 5‐я армии) через Вислу и занять Кельцы, отрезав тем самым отход неприятелю на запад. Но из этого плана ничего не вышло, так как темпы русского сосредоточения безнадежно запаздывали от наступательного темпа австро-германцев. Оставалось рассчитывать лишь на фортификацию Ивангорода и Варшавы да доблесть их немногочисленных гарнизонов. Так или иначе, но на первом этапе операции русская сторона была вынуждена перейти к обороне вдоль линии Вислы[29]29
  Шварц А.В. Оборона Ивангорода в 1914–1915 гг. М., 1922. С. 27.


[Закрыть].

Так что, на вооружение русской стороны был принят план Ставки. Ведь другого планирования, собственно говоря, и не было. Соответственно директиве Верховного главнокомандующего, смысл русского контрманевра заключался во встречном ударе русских 9‐й и 4‐й армий от Ивангорода по северному и южному берегам Вислы с одновременным фланговым ударом по зарвавшемуся врагу 2‐й армией от Варшавы. При этом прочие армии Юго-Западного фронта – 5, 3 и 8‐я – также обязывались наступать вдоль всего течения реки Сан, дабы сковать неприятельские резервы.

И здесь надо сказать, что оперативное контрпланирование Верховного командования вновь было сорвано главкосевзапом. Генерал Рузский полагал, что для борьбы со слабой 8‐й германской армией (7 пехотных и 1 кавалерийская дивизия) ему не хватит 14 пехотных и 7 кавалерийских дивизий – в 1‐й и 10‐й армиях. Поэтому штаб Северо-Западного фронта не только заблаговременно не создал маневренной группы у Варшавы (это было предписано Ставкой еще 10‐го числа), но и продолжал всячески тормозить переброску к польской столице 2‐й армии.

18 сентября на очередном совещании в Холме (штабе Юго-Западного фронта) было решено, что под Варшаву будет переброшена 5‐я армия Юго-Западного фронта. Это было уже чересчур: Юго-Западный фронт растягивался и на германский участок общего фронта, а Северо-Западный фронт, и без того насыщенный резервами, еще более уплотнялся. В перспективе такой подход грозил разрывом Юго-Западного фронта на части и его крушением под ударами противника. Надо сказать, что великий князь Николай Николаевич, вполне сознавая некомпетентность своего штаба и не умея руководить всей русской действующей армией, периодически созывал совещания с главнокомандованиями фронтов, где старался, как правило, избрать в качестве генеральной линии дальнейших оперативных действий некий компромисс.

Таким образом, на самом высшем уровне было признано, что Северо-Западный фронт провалил дело организации обороны на Средней Висле. Ведь Н.В. Рузский даже считал возможным оставление Варшавы, намереваясь закрепиться на правом берегу Вислы. Но Н.И. Иванов «настоял на необходимости удержать Варшаву и использовать ее как плацдарм для перевода нескольких армий на левый берег Вислы и дальнейшего наступления на Берлин»[30]30
  Нелипович С.Г. Кровавый октябрь 1914 года. М., 2013. С. 6–7.


[Закрыть]. Лишь теперь (на третьи сутки с начала германского наступления) наконец-то было признано, что именно здесь наносится главный удар неприятеля. В итоге линия Вислы целиком поступила под руководство штаба Юго-Западного фронта. Пока же следовало сдержать врага на западном берегу Вислы, впредь до развертывания 4, 5 и 2‐й армий.

Конница уже отходила под ударами немцев. А с 18 сентября уже и вся русская 9‐я армия П.А. Лечицкого начала отход под напором неприятеля к Висле. Командарм-9 отходил к крепости Ивангород, дабы сохранить под своим контролем место слияния Вислы и Сана в качестве базиса для последующего контрнаступления. В то же время Ставка, сосредотачивая в Ивангороде 4‐ю армию, спешно перебрасывает в Варшаву 2‐ю армию Северо-Западного фронта: безнадежное запоздание во времени переброски 5‐й армии не позволило бы сохранить за собой польскую столицу.