Текст книги "Заблуждение"

Максим Павченко
Заблуждение

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография: © megatronservizi / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

…что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,

когда мои друзья со мной…

«Если с другом вышел в путь»

Начало

Поверить не могу, что начинаю писать эту книгу. Ибо изложить сейчас всё то, что случилось за последний год с Компанией и вокруг Компании, невероятно сложно. А уж сделать это подробно, обстоятельно, отбросив в сторону эмоции и сомнения, пафос и абсурд, а также преувеличения и дурные мысли, – и вовсе почти невозможно. Но, видимо, я больше не могу утаивать историю, которая так неожиданно произошла в минувшем учебном году в нашей школе. Вся эта суперкруговерть, закончившись в мае, прогремела на весь район, на всё наше Купчино, – и я хочу вспомнить и проследить, как она разрасталась из обычного школьного заговора и какую роль во всём этом сыграла Компания.

Впрочем, не менее важна для меня и другая история. Она тоже имела громкий резонанс, но уже лишь в пределах нашей школы. Однако я бы даже поставил её на первый план – просто по той причине, что героем в ней стал мой лучший друг, о котором в дальнейшем будет ещё очень много сказано. А произошло всё так же неожиданно и невероятно, особенно если учитывать молодое, но твёрдое мировоззрение моего друга.

Я заранее утверждаю оригинальность описываемых событий, но хочу отметить, что здесь всё связано со школой. Собственно, я и предлагаю посмотреть на школу как на источник событий, отношений и вопросов, которые ежедневно охватывают её и всех связанных с ней людей! Надеюсь, что этот подход будет по-доброму объективным, – но и добрым, и объективным!

Всё, теперь – вперёд! Навстречу истории!

Часть первая
Компания

Подчасть первая

Глава 1. Арман

26 августа, в одиннадцать часов утра, я проснулся в своей квартире. Сразу скажу, что живу я на Будапештской улице, в доме № 71. Это типично купчинская постройка – 9 этажей, небольшие лестничные клетки, пропитанные до самых потайных углов табачным дымом, грязный, полусломанный лифт с выбитым стеклом в зеркале (когда-то это зеркало украшало наш лифт) и средней площади квартиры. Лифт нам, впрочем, обещали поставить новый, да и антитабачный закон когда-нибудь уничтожит пагубную привычку… Но не о том были мои мысли.

Слегка открыв глаза, я увидел, что комната озарена ярким солнечным светом. «Какое большое, замечательное солнце! – подумал я. – Прямо как у Маяковского в стихах!..» Далее я открыл ставни окна и выглянул на улицу.

О да! Небесное светило направило свои лучи именно на мой дом! Облаков не было, и я сразу почувствовал сильную жару, градусов где-то в 29, что для конца августа не слишком характерно.

Я представил себя высоко-высоко в небе: как я лечу в неведомую даль, как солнце светит мне издалека, словно манит к себе… По бокам я вижу только чистый голубой свет, и ничего больше. Но главное – это солнце!

Мне вдруг захотелось выйти на улицу. Нет, даже не выйти, – выбежать! Выбежать во что бы то ни стало, и потонуть в солнечных просторах, и ощутить на себе всю эту великолепную 29-градусную жару! Ведь я так люблю жару!

Быстро умывшись и позавтракав, я оделся и выбежал из дома.

О, как мне стало хорошо! Я почувствовал себя новым человеком, находящимся в какой-нибудь африканской стране, где каждый день светит солнце и торжествует жара! Но я был в России. Да-да, в России, в нашей Северной столице, которая известна всем своей дико изменчивой и вечно осенней погодой.

Я решил дойти до парка Интернационалистов. По сути, это главная зелёная зона в нашем Фрунзенском районе (после Яблоневого сада, конечно), и я рассудил, что лучшего места для отдыха в данный конкретный момент просто не найти.

По пути я зашёл в «Ленту», чтобы купить себе газировки, – пить хотелось ужасно. Там я встретил своего учителя истории, Ставицкого Юрия Александровича. Мы с ним обменялись парой реплик про погоду, а затем он напомнил мне про приближающееся 1 сентября, чем слегка подпортил моё настроение; после этого мы попрощались.

Я вышел из «Ленты» и сразу направился к парку. Надо заметить, что, хотя день стоял будний (а именно вторник), народу было немало. Видимо, отдыхающие понимали, что таких жарких дней в этом году больше может и не быть, – поэтому надо непременно пользоваться каждым моментом!

Найдя свободное местечко, я задумался. Ставицкий напомнил мне про школу совсем некстати. Впрочем, немного поразмышляв, я понял, что очередное возвращение в родные учебные пенаты – это не так плохо. Я снова встречу своих друзей – Костю, Мишу, Армана, Саню и многих-многих-многих… А значит – будет весело! Мы снова пойдём в пиццерию по нашей старой доброй традиции, будем долго гулять, делясь летними впечатлениями, сыграем в футбол, баскетбол, пинг-понг…

Вдруг я услышал знакомый голос:

– Колян! Дружище!

Обернувшись, я увидел теннисный корт, где стоял мой друг – Арман, – и махал мне ракеткой.

Я тут же подбежал к нему, и мы обменялись крепкими дружественными приветствиями.

– Ты чего здесь? – спросил я.

– Да я Мишу жду, – радостно ответил он. – Давай сыграем пока. Вон ракетки…

Он показал на мешок, где их было аж три штуки.

– Ни … себе, ты ещё одну купил!..

– Ага! Бери любую.

Мы начали играть и даже не заметили, как пришёл Миша. Мы ещё долго доигрывали последний гейм, после которого только подошли к сетке и немного пообщались.

Арман обратил внимание, что Миша не очень-то похудел. В ответ на это тот стал делиться своими летними впечатлениями. Я не запомнил, в какой стране он был, или в городе; Арман периодически слушал Мишу с интересом. Возможно, это объяснялось тем, что Миша много говорил о еде, и можно было иногда поддерживать беседу.

– Ладно, давайте играть, – сказал Арман.

Когда мы наигрались, я спросил:

– Слушай, Миша, как там у Кости дела?

– У Костяна? Да он вроде ещё не приехал – на даче отдыхает.

– Да?.. А кто нас тогда в пиццерию собирать будет?

– Да не вопрос! Я соберу! – вмешался Арман. – Когда пойдём? И во сколько?

– Нет, Арман, давай лучше я, – рассудительным тоном сказал Миша. – Вспомни, ты в мае уже пытался нас всех собрать. И что вышло? Полная фигня! Ни шашлыка, ни пиццы…

Арман промолчал.

Я не буду в подробностях описывать наш дальнейший разговор. Замечу только, что мы порешили встретиться 31 августа у Швейка[1]1
  Памятник бравому солдату на Балканской площади в Купчино


[Закрыть], ориентировочно в полдень. Миша пообещал всех собрать. Поехать же договорились, на 90 процентов, в «Маму Рому», что на Московском. Затем мы потренировали ещё немного подачу: сначала мы с Мишей на Армана, потом они на меня, и так далее, – после чего попрощались.

Напоследок Арман успел крикнуть мне:

– 31 августа, не забудь!

В ответ я показал ему жестом согласие и пошёл к дому.

Мне было интересно, как сложится наше первое в сезоне развлечение. Хотелось уже поскорее дождаться его. Я только о нём и думал, когда шёл по улице Димитрова. Настроение моё, несмотря на конец лета, заметно улучшилось. В конце концов, последние летние дни надо провести с максимальной пользой. А то потом – школа, 11 класс, уроки, ЕГЭ… В общем, запара та ещё.

Я посмотрел на небо. Солнце продолжало светить ярко-ярко.

Глава 2. Мама Рома

Никогда не забуду то 31 августа. Это был поистине запоминающийся день. Погода опять нам улыбалась, и пускай на улице было не 29 градусов, но солнце светило, а значит и настроение, несмотря на последние летние 24 часа, было хорошее.

Как и договаривались, мы встретились у Швейка. И, конечно, не все пришли ровно в полдень. Непривычно опоздал Костя. Впрочем, ему можно это простить – он только-только приехал с дачи. Да и опоздание его выглядело гроссмейстерским – всего две минуты. Опоздали и другие…

Прошло 15 минут. Нас было уже девять – я, Костя, Арман, Миша и Саня (это всё из нашего класса), Стёпа и Павел (наши друзья из 11а), друг Армана Джахон, а также Кирилл, наш общий знакомый и большой любитель пожрать.

Ждали Лёшу. В 12:17 ему позвонил Костя:

– Алло! Лёха? Привет! Ну ты где?

В ответ послышалось что-то вроде: «Всем привет… Дико извиняюсь, но слегка проспал. Выхожу. Где встречаемся?..»

Костя заметно разозлился:

– Блин, Лёха. По-русски было сказано: встречаемся в двенадцать у Швейка. Чем ты слушал? И почему так долго спал?

Что-то пробурчало в трубку: «Да я вчера … вечером… Были дела… Футбол смотрел… Там “Эм Ю”[2]2
  «Манчестер Юнайтед»


[Закрыть] играл…»

– Так, послушай внимательно! – хладнокровно начал Костя. – Забудь свой вчерашний футбол, одевайся – и бегом к Швейку! У тебя десять минут. Поторопись!

«Ок, хорошо, уже иду … то есть, бегу… Пока».

– Ну и где он? – не выдержал Арман.

– Разве не понятно? Это же Лёша. Опять фигнёй страдал всю ночь! А сейчас впаривает свой футбол! – выругался Саня.

– Спокойно, Сань. Всё в порядке, – успокоил его Костя. – Человек проспал. Это бывает. Главное – что он придёт.

– Придёт? Спустя полчаса? А почему не через час? – орал Саня.

– Да остынь уже! – крикнул ему Костя. Саня замолк.

– Как же задолбали его постоянные опоздания! – вмешался я. – Он хоть раз может прийти вовремя?

– Точно не в этой жизни, – заметил Кирилл.

– А что вы хотите? «Человек-опоздание»! – добавил Стёпа.

Спустя одиннадцать минут Лёха всё-таки пришёл. Поздоровавшись со всеми, он успел спросить у Сани, как его настроение. В ответ Саня нахмурился и уже готов был произнести что-нибудь неприятное, но его опередил Костя, сказав:

– Лучше не бывает! Так ведь, Санёк?

– Ага, – бросил тот.

В метро народу было много. Впрочем, чему удивляться? – воскресенье. И вот, в этот оживлённый день, мы доехали до «Парка Победы», вышли из вестибюля наружу и дошли до «Мамы Ромы».

– Вот и она! – крикнул Костя. – Нам сюда.

И он первым зашёл в ресторан. Остальные – за ним.

Сразу скажу, что «Мама Рома» нас и, в частности, меня в какой-то степени поразила. В этот ресторан я прибыл впервые, но моментально оценил всё великолепие царившей в пиццерии обстановки. Она впечатляла! Слабое, но достаточное освещение, уютные залы, комфортные столики, красивая статуэтка волчицы посередине… А главное – повсюду белое, зелёное и красное. Всё это есть те главные цвета Италии, без которых простой русский человек уже не может составить для себя её красочный и необыкновенно интересный образ.

Нам всё нравилось.

Мы сели за большой стол, так как нас было 10 человек, и получили меню. Начали выбирать блюда.

– Господа, – обратился ко всем Костя, – давайте кутить! Так как нас много, то предлагаю взять четыре пиццы. Больших!

– А не много будет? – спросил я.

– Спрашиваешь?! – удивился Костя. – В самый раз! Посмотри на лицо Миши – он готов взять хоть пять.

Тут Миша скривил почтительно-высокомерную улыбку и с жадностью принялся рассматривать меню.

– А что?! Давайте пять! – предложил Лёша. – Четыре маловато как-то будет… А вот пять – в самый раз!

– Да хоть десять! – заключил Костя. – Главное, чтобы мы потом отсюда вышли.

Все засмеялись.

– А нет ли тут чего-нибудь армянского?.. – аккуратно спросил Арман.

– Ты опять за своё?! – крикнул Саня. – Может, тебе ещё отдельное меню предложить?

– Я бы не отказался, – тихонько заметил Арман.

– Цены тут не маленькие… – педантично заметил Лёха. – Словно мы на Невском.

– А чего ты хотел? – отреагировал Джахон. – Это ресторан, а не забегаловка.

– Да что ты говоришь? – начал полемизировать Лёша. – Может, ты ещё скажешь, что тут работают настоящие итальянцы, которые ради карьеры в этом рядовом питерском ресторане специально приехали из жаркой, весёлой Италии в наш тоскливый и ненастный Питер?!

– Не такой уж он и ненастный! – возразил я. – Ты чувствуешь, какая сегодня погода? Солнце, тепло, штиль…

– И что с того, что штиль? Ты помнишь, каким был июль?

– Помню. Прекрасно помню. Было жарко и душно. Весь июль.

В этот момент вмешался Костя:

– Товарищи! Sorry[3]3
  Извините (англ.)


[Закрыть], что вступаю, но, может, мы уже хоть чего-то закажем?

Тут ещё подошла официантка и спросила:

– Вы что-нибудь уже выбрали?

– Нет, мы ещё в процессе… Через десять минут определимся, – ответил ей Костя.

Официантка улыбнулась и отошла. Замечу, что её улыбка показалась мне переходящей в смех, словно она слышала наш разговор.

Но впереди оставалось самое интересное занятие. Предстояло сделать-таки выбор блюд. Причём, помимо пиццы желательно было бы определиться и с напитками.

Начался базар-вокзал. Реплики были примерно такие:

– Всё! Берём пять!

– Давайте только не сильно острые…

– Я за «Гавайскую».

– Надо брать такую, где много мяса!..

– Только без лука! Ненавижу лук.

– А у меня аллергия на томаты.

– Как-то она неаппетитно выглядит…

– Дороговато будет…

– Вот халапеньо здесь точно не хватает!

– Слишком мало овощей…

– Ты что, вегетарианец?

– Интересно, а армянская пицца тут есть?..

В конце концов не выдержал Костя. Он встал.

– Ну вы и гурманы… Вижу, выбор даётся крайне нелегко. Но когда-то надо решить! Давайте, что ли, проголосуем!..

– Как проголосуем? – удивился Павел.

– Как-как? Руками, конечно! – мигом ответил Костя. – Только так и выберем.

Идею эту, разумеется, все поддержали. И наконец, с большим трудом, но нам всё-таки удалось выбрать пять пицц. В этот долгожданный список попали «Мексиканская», «Вегетарианская», «Гавайская», «Мясная» и «Пепперони».

Из напитков выбрали колу и какой-то доселе неизвестный домашний лимонад.

Итак, заказ сделали.

Ещё при выборе мы обращали внимание на цены, которые в этом ресторане кусаются, стараясь выбрать не только наиболее вкусный, но и экономичный вариант. Во многом из-за этого и возникли серьёзные разногласия.

Впрочем, чувство голода заставило нас на время забыть о ценах. Но только на время…

Наши пиццы готовились слишком долго. Первые десять минут ожидания мы болтали на разные темы: кино, музыка, путешествия, спорт… Вспомнили и школу, и некоторых учителей.

На одиннадцатой минуте взорвался Саня:

– Чего они так долго готовят? Я, блин, с утра голоден.

– На самом деле, – поддержал его Миша. – Жрать охота.

– Ага! – продолжал Саня. – Охренели! Вот если они не принесут еду, я ворвусь к ним на кухню!..

– Спокойно, Сань, – вмешался Костя, – побереги силы для пиццы.

Прошло ещё десять минут. Назревал конфликт. За Саню было реально тревожно. Этот голоднейший посетитель ресторана явно был настроен решительно. Казалось, ещё минута – и он пойдёт разбираться. Очень зол был Миша, бесспорное недовольство выражали лица Армана и Джахона…

К счастью, официантка наконец появилась. Она принесла нам две пиццы, спустя минуту – ещё две.

Удивительно, но только после этого нам доставили напитки. Заметил я ещё также, что куски пицц выглядят заметно меньшими по сравнению с обозначенными в меню размерами. Этот явный факт поверг меня в ещё большее удивление. Впрочем, я решил, что не время заморачиваться. Настала пора есть.

Итак, трапеза началась.

Костя первым взял кусок пиццы (это была, кажется, «Мексиканская») и принялся за него.

Саня и Миша руками схватили по куску и жадно вцепились в них зубами. Плавленый сыр длинной, нежной и кокетливой полоской начал свисать изо рта Сани.

Лёша приступил к делу со слегка застенчивым видом, а Стёпа, едва только взял кусок с подноса, сразу же чуть не уронил его на пол. Его спасла мгновенная реакция.

Павел не выражал никаких особых эмоций при еде.

Кирилл, аккуратно взяв кусок пиццы, сперва принялся долго его рассматривать; мускулы на его лице были заметно напряжены. Наконец, закончив идентификацию куска, он тихонько отрезал небольшую часть-кусочек и вилкой медленно положил её себе в рот. Похоже, продукт ему понравился.

Арман и Джахон, поспорив несколько секунд, взяли по куску «Мясной» пиццы.

Я начал с «Гавайской».

Ели мы все с большим аппетитом. Иногда делились своим мнением.

– Аппетитно! – восхищался Миша.

– Признаю, еда вкусная. Не хватает, правда, грибов, да ещё, пожалуй, оливок. Но в целом – всё и так неплохо, – делился мыслями Кирилл.

Так прошло два часа. Постепенно мы всё съели, – и, надо сказать, что покушали на славу. Десертов никто не пожелал.

– Ну что ж! По-моему, хорошо, – заявил Костя, увидев пустые тарелки. – Что вы скажете?

– Супер! – произнёс довольный Миша.

– Не зря ждали, – отрезал Саня.

– Я бы поставил четыре с плюсом. Добротно, качественно, но можно лучше, – заключил Кирилл.

Остальные тоже высказали свои комментарии. В основном они имели положительную окраску. Разве что только Арман с Джахоном признались, что чувствуют себя немного разочарованными, – по всей видимости, им не хватило чего-то армянского.

Костя попросил у проходившей мимо официантки счёт. Его принесли очень быстро, буквально через минуту. Итак, насчитано было 3 тысячи 195 рублей и 20 копеек.

– Господа! Прошу приготовить money[4]4
  Деньги (англ.)


[Закрыть]! – скомандовал Костя. – С каждого, получается, 319 рублей 52 копейки. Сдаём!

– У меня пятьсот! – крикнул Лёша. – С мелочью.

– А у меня тысяча, – произнёс Джахон.

– Oк, – сказал Костя. – Тогда пусть Лёха с Джахоном дадут свои крупные, далее добавим до положенной суммы, а те, кто не заплатят, будут должны им.

– Верно! – согласился Лёша.

Тут же, правда, выяснилось, что крупные имеются также у Армана, Сани и Стёпы.

– Так-с… И что нам делать? – спросил я.

– Поступим следующим образом, – начал комбинировать Костя. – Арман, Саня и Джахон дадут по тысяче. Плюс ещё 195 рублей 20 копеек отдам я. Все остальные – Миша, Коля, Кирилл, Стёпа, Лёха и Паша – будут должны отдать тем трём по 319 рублей 52 копейки. Я им буду должен: 319,52 отнять 195,20, – считал Костя на калькуляторе в телефоне, – равно 124,32. Итак, я им буду должен 124 рубля 32 копейки. Ну как, все всё поняли?

– Поняли-то поняли, – ответил Стёпа, – только как я отдам кому-то из троих 319,52 рубля, если у меня пятьсот?

– Ах да, у тебя же тоже крупные…

– Вот-вот… Как быть-то?

– Значит, разменяешь у Лёхи, – надумал Костя. – У него много мелочи.

– Это я что, должен сейчас всю мелочь выкладывать? А если не хватит? – возразил Лёха.

– Ладно, – сказал Костя, – давайте уже поскорее заплатим. Как-то жарковато становится… На улице всё решим.

И он рассчитался в соответствии со своим планом. Затем мы вышли. И продолжили разговор.

– Начнём, друзья, – повёл процесс Костя. – Те, кто не платили, начинают рассчитываться. Лёха, ты нашёл мелочь для Стёпы?

– Да, нашёл, – при этих словах Лёша вынул из кармана небольшой мешочек, в который он успел сложить свою мелочовку.

– Сколько тут? – спросил Костя.

– Ровно сто тридцать рублей.

Костя в одночасье выпучил глаза.

– Сто тридцать? Отчего так мало?

– Как мало? Я же не только мелочь взял. Ещё и купюры.

– Но этого не хватит. Ты и сам иначе не расплатишься.

– Почему? У меня ещё двести рублей.

– Всё равно. Если Стёпа отдаст тебе 500 рублей для размена мелочью и мелкими купюрами, у тебя останутся 500 рублей своих, 500 от Стёпы и ещё какая-нибудь мелочь. И как тогда ты отдашь свои 319,52 рубля?

– Верно говоришь. Но тогда выхода нет.

– Вот именно, что нет, – с досадой произнёс Костя. – Это хреново.

В это время остальные рассчитывались перед Арманом, Джахоном и Саней. Остальные – это я, Паша, Миша и Кирилл. Впрочем, Костя, Стёпа и Лёша так бурно и громко пытались решить свой денежный вопрос, что их тема нас интересовала заметно больше собственных расчётов.

Оказалось, что, помимо меня, ещё двое – Паша и Кирилл – сдали деньги Арману. Миша рассчитался перед Джахоном. Саня пока был ни с чем. Тут мы рассудили, что так как должников всего шесть (не считая Кости, с которого полагалась меньшая сумма), то каждый из троих должен получить свои деньги только два раза. Поэтому Арман тут же отдал 319,52 рубля Джахону. Саня по-прежнему оставался ни с чем. Зато теперь стало очевидно, что и Лёша, и Стёпа должны отдать свои деньги именно ему. Но как всё сделать точно и грамотно?

У Лёши проблем не возникло. Он, перестав спорить с Костей, насчитал свои 319,52 рубля и отдал их Сане. У Стёпы же на руках по-прежнему держалась 500-рублёвая купюра.

Тогда мы решили дойти до ближайшего киоска, дабы Стёпа смог разменять свои деньги. Замечу, что, когда эту идею решено было реализовать, никто, конечно, не знал, что нам придётся встретиться с очень зловредной продавщицей. А она не только отказалась произвести размен, но и стала хамить нам:

– Чего вы шляетесь? Денег хотите? … Идите отсюда!

Тут уж не сдержался Саня. Он у нас был мастак по таким разговорам, поэтому ему не составило труда просунуть голову в окошко и сказать продавщице всё, что он о ней думает. Речь его была настолько нецензурной, что я не стану приводить её в этой книге.

Продавщица была в ярости. Она уже вылезала из своей будки, чтобы устроить нам повторную обструкцию, но мы поспешно удалились.

– Браво, Саня. Бесспорно, ты крут, – одобрительно произнёс Костя.

– Да она просто ненормальная, – ответил тот.

Во втором киоске нас встретили более радостно. Деньги разменяли-таки. Но проблема не была решена окончательно. Дело в том, что у Стёпы на руках было пять купюр по сто рублей, а отдать надо было 319,52 рубля.

– Ну? И что теперь делать? – озадачился он, отдав три купюры по сто Сане.

– Чувствую, придётся нам зайти в магазин и купить что-нибудь недорогое, – подал очередную идею Костя. – Из полученной сдачи выделишь 19 рублей 52 копейки, Стёпа, и отдашь их Сане. Интересно только, где тут ближайший магазин?

– А вон, напротив, – сказал я. – Погнали туда.

– Ага, – согласился Костя.

– А может, тьфу на них, на эти 19 рублей? Так ли уж они важны? – высказался Паша.

– Нет уж, всё должно быть по-честному, – ответил ему Арман. – Сколько должен, столько пускай и возвращает.

И мы пошли в магазин. Стёпа купил себе лимонад за 34 рубля – соответственно, сдачи ему дали 66 рублей. Он отдельно попросил кассиршу дать ему побольше мелочи, на что та ответила весьма небанальным взглядом, подумав, наверно, «какой странный парень…» Мелочовку, тем не менее, отстегнула ему как по заказу, причём особенно много вручила пятикопеечных и десятикопеечных монет. Что ж, теперь Стёпа мог преспокойно рассчитаться с Саней.

Он вышел из магазина с очень довольным выражением лица. Насчитав 19 рублей и найдя ещё где-то у себя 52 копейки, Стёпа положил деньги на ладонь, которую до того успел торжественно протянуть Саня.

Казалось, что проблема была окончательно решена. Нам следовало забыть о деньгах и пойти гулять. Но … Костя вспомнил про ещё один долг.

– Господа! Как же это я мог забыть? Ведь я до сих пор не отдал свои 124 рубля и 32 копейки.

– Вот те на! Вовремя вспомнил, – изумился Саня.

– Только кому именно их следует отдать? – вмешался Кирилл.

– Разве не понятно? – удивился Костя. – Надо поделить искомую сумму на три и отдать каждому – Арману, Джахону и Сане – по 1/3, – тут он быстро произвёл деление. Получилось, что каждому из той тройки должно было достаться по 41 рублю и по 44 копейки. Костя начал искать у себя мелочь. Оказалось, что она у него имеется – правда, в небольшом количестве. К счастью, немного помог с монетами Лёша (очевидно, ему ещё не скоро удастся расстаться со всеми теми копейками, которыми его так щедро одарила кассирша в магазине). На копейки решили забить.

Итак, Костя уже готовился отдать всем троим по 41 рублю, но тут случилось кое-что непредвиденное.

Ещё во время Костиной возни с деньгами Джахон решил достать свои финансы и пересчитать их. Видимо, он ещё тогда что-то заподозрил.

И вот, когда Костя уже раздавал свои деньги, Джахон с сухо-удивлённым взглядом молвил:

– Ребята, что-то не то. Денег не хватает.

– Как не хватает? – спросил я.

– Смотрите: у меня должно быть 639 рублей 4 копейки, то есть два по 319,52. Да плевать на копейки. Но я всё перепроверил: у меня на руках только 590 рублей. Где же ещё 49? – недоумевал Джахон.

– И впрямь: где? – не менее озадаченным выглядел Арман.

– А ты точно всё перепроверил? Может, в какой-нибудь карман не заглянул? Или дырка? – спросил Костя.

– Исключено. У меня есть с собой ещё 50 рублей. Но это личные 50 рублей, которые я специально положил в правый карман для последующей оплаты за проезд. Так сказать, дополнительные деньги. Арман может подтвердить.

– Подтверждаю! – крикнул Арман.

– Но что же тогда получается? Кто-то внаглую недодал 49 рублей? Пригрел у себя? – сурово обратился ко всем Костя. В этот момент его взгляд был потрясающе пронзителен. Все тут же примолкли и призадумались. Впрочем, молчание было недолгим. Спустя десять секунд Миша обратился к Косте:

– А почему ты так уверен, что кто-то недодал? Может, у него галлюцинации случились, – он показал на Джахона, – и ему кажется, будто денег не хватает.

– Это у меня галлюцинации? Следи за словами, дебил, – разозлился Джахон.

– А что? – не унимался Миша. – Может, эти 50 рублей и есть часть нашего долга. К тому же, очень странно, что почти точно такой же суммы Джахону и не хватает.

– Да как ты смеешь? – раздражился Джахон. – Арман тебе всё подтвердил.

– Арман, говоришь? А кто ещё, кроме Армана, может подтвердить, что у тебя заранее были приготовлены эти 50 рублей?

– Миша, это слишком, – вмешался Паша.

– Хм… Интересная ситуация получается… – начал рассуждать Костя. – Ведь если Джахон не врёт, а он, наверно, не врёт, то получается, что кто-то из шести недодал. И в этом нет сомнений. Под подозрением шесть человек: Паша, Кирилл, Коля, Миша, Лёха и Стёпа. Я, сами понимаете, чист, ибо все видели, как я отдавал свой долг, просчитав всё достаточно точно.

– Стоп! – неожиданно крикнул Паша. – А может, Арман недодал Джахону деньги? Ведь он передавал их ему после того, как получил долг от Кирилла. Помните, мы делили деньги на троих?

– И ты хочешь сказать, что я решил специально обмануть Джахона и отдать ему неполную сумму? – рассердился Арман.

– Я же не сказал «специально», – продолжал Паша. – Это могло произойти ненароком, случайно, вдруг.

– Да это же бред! – возразил Джахон. – Арман всё проверял.

– А ты в этом уверен?

– Погодьте, друзья. По-моему, мы сейчас дойдём до абсурда, – вмешался Костя.

– Но как можно быть на 100 % уверенным в том, чего не видел? Это же слепая вера! Вера по дружбе! – не унимался Паша.

– А ты не веришь в дружбу? – спросил его я.

– Это здесь ни при чём. Просто так нельзя ничему верить.

– А он прав, – примкнул к разговору и Саня. – Как можно что-то утверждать без доказательств? Вера по дружбе – это же не доказательство.

– Совершенно верно! – слегка обрадовался Паша, поняв, что его позицию хоть кто-то разделяет.

– Да какие к чёрту доказательства? Мы что, блин, в суде? – дошёл до точки кипения Джахон. Арман, кстати, был тоже необычайно сердит.

– Но ведь дело касается денег, – заявил Паша, – а значит, голословия быть не должно!

В этот момент Джахон и Арман окончательно вышли из себя. Они вступили в открытую словесную перепалку с Пашей и Саней; мата было много, эмоций – ещё больше. Вскоре, к моему удивлению, на сторону первых встал Кирилл. Он отчего-то стал утверждать, что якобы видел до этого 50 рублей у Джахона (спрашивается, чего раньше молчал?). И всё-таки его аргументы выглядели недостаточно твёрдыми, если их вообще можно было назвать аргументами.

Надо сказать, что люди, проходившие мимо нас, наверняка тоже не сдерживали эмоций. Вот представьте себя в такой ситуации: вы спокойно идёте по улице, ни о чём серьёзном не задумываясь; настроение прекрасное – хочется думать только о хорошем и любоваться великолепной погодой. И вдруг вы видите, как десять подростков шестнадцати-семнадцати лет активно и эмоционально дискутируют, причём тема дискуссии посвящена решению наиболее часто встречаемой экономической проблемы – то есть, дележу денег. Особенно выделяются четыре парня – они, похоже, готовы закончить столь горячую дискуссию кулаками, и никак иначе, дабы разрешить спор. Впрочем, и другие не отстают – они поочерёдно то вмешиваются, то отстраняются. Но видно: тема необычайно важна, и не только в свете экономики. Вот такая интересная картина.

Спор, в принципе, мог длиться долго. Но – уже не в первый раз – всех успокоил Костя. Он потребовал от всех заткнуться, достал из кармана 50 рублей и сказал:

– Друзья, как это низко. Спорить из-за пятидесяти рублей – какой-то невзрачной бумажки, на которую ни машину, ни даже фотоаппарат не купишь, а разве что только газировку с чипсами. Вот, однако, что капитализм с людьми делает!.. Уже каждая мелочь, каждая бумажонка на вес золота. Раньше люди гибли за металл, а теперь…

Что ж, раз никто не хочет сказать правду, раз никто не знает, то я – только ради прекращения вашего диспута – отдам Джахону свои 50 рублей. И пусть все пререкания прекратятся! – при этих словах Костя торжественно протянул Джахону соответствующую купюру.

Джахон взял её, но выражение лица его заметно изменилось. Суровый, грозный, дерзкий взгляд, а также неприятная ухмылка куда-то исчезли. Глаза забегали, заметались; щёки покраснели. Джахон как-то сразу весь замялся. Словно и не был он минуту назад столь жёстким и принципиальным.

Все мы вокруг ещё находились в скомканном, растерянном и даже слегка сконфуженном состоянии. Никто ничего не хотел говорить. Базар, стоявший в нашей среде всего минуту-две назад, превратился в такую тишину, будто никто здесь ранее и не базарил.

А Костя смотрел на нас и искренне улыбался.

Вот и всё, о чём я хотел рассказать во второй главе. Если Читателю интересно знать, каковы были наши дальнейшие действия, то могу кратко сообщить: мы пошли гулять и добрели пешком до Купчино; затем решили сыграть в футбол – рубились до десяти вечера и наигрались вдоволь. И вроде бы неплохо провели время. Но настроение было каким-то неоднозначным…