Текст книги "Прошу к столу. Первая нескучная книга о настольном теннисе"

Глава 7
Расчетливый Овчаров

Однажды хитрющий Дима Овчаров, четвертый в мире по рейтингу, попросил у меня… 10 очков форы. Это было в 2015 году, когда я уже завершил профессиональную карьеру в настольном теннисе, но продолжил ее в пинг-понге, трижды став чемпионом мира в состязании ракетками с наждачным покрытием. Четвертый в мире повертел в руках «деревяшку» и предложил сгонять на деньги с форой в 10 очков (в пинг-понг играют до 15). Я простодушно согласился, так как знал, что быстро приспособиться к наждачной ракетке довольно сложно даже игроку уровня Овчарова. Однако вскоре увидел, что Дима слукавил – он был здорово подготовлен к игре такой ракеткой. Через несколько партий я проиграл 200 долларов и понял, что максимум могу дать ему пять очков форы. Но на такую фору сообразительный Дима ни в какую не соглашался, потому что для него был риск проиграть. И дело было даже не в деньгах, а в его принципе. Дима даже в мыслях не допускает самой возможности поражения. И в этом весь Овчаров.

Дима привлек к себе внимание специалистов, когда в бундеслиге в свои четырнадцать лет начал обыгрывать теннисистов из мировой элиты. Профессионалы отмечали не самую совершенную технику Овчарова, его довольно старомодные подачи и фирменное забегание в правый угол, откуда он атаковал слева. Я стал следить за выступлениями Димы, потому что его стиль не укладывался в классическое понимание современной игры. На сборах в марте 2003 года мне удалось лишь с трудом победить 14-летнее дарование в тренировочном матче. Дима играл нестандартно, хитро и цепко. У многих игроков в 14–15 лет случались яркие победы, но ведь Овчаров уже регулярно побеждал соперников, входящих в «десятку» мирового рейтинга! Мне всегда было интересно разобраться, в чем секрет успеха, и я начал анализировать.

Отец Димы Михаил Овчаров – известный советский теннисист, чемпион СССР 1982 года. Не имея каких-то явных козырей и выдающихся достоинств, он играл быстро, умно, близко к столу – слева разыгрывал, а справа агрессивно нападал плотным топ-спином. Если не ошибаюсь, перед самым развалом Советского Союза мне даже удалось разок обыграть его на всесоюзных соревнованиях. В эти годы ведущие советские теннисисты уже начали расползаться по миру, а Миша с семьей из Киева перебрался в Германию.

Овчаров-старший рассказал мне много интересного о тренировках и становлении характера сына. Когда я жил в Германии, частенько слышал, что Диму не очень любили тренеры и ровесники. Видимо, был повод, если однажды на сборах шкодливый Дима зашел в раздевалку и испортил ботинки обидевшего его игрока. Несколько раз Овчарова выгоняли со сборов юношеской сборной Германии. У Димы был резкий и независимый характер, подчеркивающий его сильную индивидуальность. Это помогало ему проходить колоссальные объемы работы на тренировках и идти к успеху, не обращая внимания на преграды. Овчаров-старший был его личным тренером. Отец разработал для сына персональную систему тренировок и жертвовал своей работой в медцентре ради занятий сына настольным теннисом. Михаил рассказывал мне, что за пять лет у Димы не было ни одного дня без тренировки. Уже в юном возрасте он был бойцом, который готов разорвать любого. Мне приятно, что до сих пор при встрече Дима относится ко мне с уважением и даже пиететом. Вижу и то, что в общении с другими спортсменами проявляется его хваткий и забористый характер.

Я стал следить за выступлениями Димы, потому что его стиль не укладывался в классическое понимание современной игры.

Тренерская система Михаила Овчарова отличается от классических схем воспитания спортсменов. На первое место он поставил не технику или тактику – Михаил считает, что сами они автоматически улучшатся за счет огромного объема, – а психологию. Миша подготовил сына к любым сложным ситуациям. Он держал его все время на острие, в состоянии напряжения. На тренировках создавал для сына стрессовые ситуации и требовал искать решения в сложнейших условиях – тренировал психологическую устойчивость. Папа оклеил стены дома записочками, на которых было написано: «Ты победишь!», «При счете 9:9 ты подашь быструю подачу», «При 4:10 будет твой шанс, так как соперник расслабился». Благодаря такому воспитанию Дима с детства усвоил психологию победителя.

Для него не существовало авторитетов, которых он не мог бы обыграть. Многие из нас в таком возрасте, выйдя к столу против соперника из мировой «десятки», впали бы в ступор, не могли бы руку поднять. А Дима их обыгрывал. Это было удивительно. Многим видна была куча недостатков в его игре, но в немецкой лиге настырный Дима добивался побед над теми, кого мне, 15 лет подряд входящему в первую сотню мира, было трудно обыграть.

Это нельзя было объяснить только тем, что Дима много лет подряд тренировался без выходных и даже с поезда шел в зал. Так работали многие другие. Я считаю, что эффект дало сочетание гения Овчарова-старшего, Диминого таланта и сумасшедшей работы. На протяжении 15 лет у всех на глазах Дима карабкался вверх по лестнице мирового рейтинга. В 2007 году Овчаров попал в двадцатку сильнейших игроков мира. Его интеллигентный папа Михаил на каждом соревновании, где мы встречались, застенчиво говорил мне, что Дима уже достиг своего предела. Тогда он считал, что уровень игроков мировой десятки намного выше, чем его сына. А Овчаров-младший забирался все выше и выше. Как раз Дима не видел перед собой преград. В 2012 он стал бронзовым призером Олимпийских игр в Лондоне. Но он мог бы вообще не выступить там, если бы не доказал свою правоту в истории с допингом.

Папа оклеил стены дома записочками, на которых было написано: «Ты победишь!»

В 2010 году на Открытом чемпионате Китая в допинг-пробе Овчарова неожиданно обнаружили кленбутерол, древний допинговый препарат, запрещенный еще в 1992 году и совершенно бесполезный в настольном теннисе. Все попытки объяснить, что допинг попал в организм случайно, оказались тщетными. На полгода Дима стал изгоем общества. Позднее Дима рассказал мне, что эти полгода были худшим периодом в его жизни. Но он не сдался и продолжил искать доказательства своей невиновности. Он предположил, что допинг попал в организм с китайскими продуктами во время соревнований. Товарищи по команде Германии, выступавшие на том же турнире в Китае, что и Овчаров, тоже сдали допинг-тесты, и у них тоже обнаружились следы кленбутерола. Тогда Дима предложил взять на анализ его волосы, поскольку кленбутерол откладывается именно в них. Следов допинга там не нашли, и МОК официально признал невиновность Овчарова. В атмосфере травли многие бы сломались, но только не Дима. А на Олимпиаде он выступил лучше всех спортсменов некитайцев.

В 2018 году Ма Лун, Сюй Синь и Фань Чжэньдун, занимавшие первые три места в мировом рейтинге, в знак протеста против увольнения их главного тренера Лю Гуоляна, отказались выйти к столу на Открытом чемпионате Китая. В финале того турнира Дима обыграл своего закадычного друга-конкурента Тимо Болля и на два месяца стал первым в мире!

Многие связывали его успех с новой системой подсчета мирового рейтинга и с внутренним кризисом в сборной Китая. Но мы-то с вами знаем, что это не случайность, а результат многолетней работы дуэта Овчаровых. И мне было приятно, когда Овчарова-старшего назвали лучшим тренером Германии 2005 года, а в 2019-м назначили тренером олимпийской сборной Германии.

Став первым в мире, Дима также разрушил миф о том, что иностранцы, приходящие в российские клубы, теряют свой класс. Напротив, Дима повышает уровень игры, с 2011 года выступая за лучший клуб Европы «Факел-Газпром».

Михаил Овчаров научил сына не только держать удар, но и оказывать на соперников сильное психологическое давление. У Димы для этого есть целый набор уловок и приемов. Яркий пример – подход Овчарова к полотенцу во время пауз между розыгрышами. Дима устраивает целое представление, сначала разворачивая полотенце, а затем тщательно и монотонно его складывает. Пользуясь нестандартными элементами, например, сильной подрезкой слева из правого угла или полузабытой подачей «топориком» (многие азиаты в жизни не видели такого ритуального танца), он вызывал у соперников потерю концентрации, что часто позволяло Диме побеждать в сложнейших матчах.

Став первым в мире, Дима также разрушил миф о том, что иностранцы, приходящие в российские клубы, теряют свой класс.

В 2018 году Овчаров дошел до цели, которая недостижима для подавляющего большинства теннисистов. Вершина покорена. И тут стало заметно, что в технике первого в мире Овчарова тоже есть пробелы. Старомодные подачи с высоким подбросом вылетают под атаку соперника, изъяны в правом ударе не позволяют легко реализовывать психологическое преимущество и уже не всегда для победы хватает запредельной концентрации. И вот Овчарова начинают цеплять амбициозные, молодые и хваткие ребята, как это было в матчах клубного чемпионата ФНТР, где Дима проигрывал Тарасу Мерзликину и Льву Волину.

Дима по-прежнему является одним из ярчайших игроков в мире настольного тенниса. В феврале 2020-го он снова бросил вызов китайцам, победив со счетом 4:3 второго в мире Фань Чженьдуна, проигрывая по ходу встречи 1:3 и 7:10. И все же представители Поднебесной продолжают доминировать в мировом настольном теннисе, несмотря на то что немцам Дмитрию Овчарову и Тимо Боллу иногда удается найти уязвимые места в китайской системе. Пока китайская матрица умело нейтрализует всех, кто покушается на ее превосходство. А вот почему так происходит, вы сможете узнать в следующей главе.

Глава 8
Китайская матрица

«Правда, что китайцы сильнее всех в настольном теннисе? Это потому, что они такие маленькие и шустрые?» С детства я слышал эти вопросы и искал на них ответы. Известно, что мудрый получает больше знания из глупого вопроса, чем глупый – из мудрого ответа. После многих лет анализа китайская система сегодня у меня все больше ассоциируется с матрицей из знаменитого фильма братьев Вачовски.

Что я вкладываю в это понятие? Это почти непобедимая, самосовершенствующаяся структура, которая, как на конвейере, создает спортсменов-роботов, сражающихся за ее существование.

Первая встреча с соперником из Китая хорошо сохранилась в моей памяти. В 1985 году на международном турнире на призы газеты «Советская культура» мне, как перспективному молодому москвичу, позволили сыграть в первом круге с легендарным Ван Хуэйюанем. Я шел на тот матч, как ходят звезды по Аллее славы в Голливуде, тайно надеясь совершить на глазах публики, собравшейся на Малой спортивной арене «Лужников», спортивное чудо – обыграть китайского чемпиона и показать всему миру, что за герой скрывается в обличье шустрого нахаленка. За десять минут Ван со счетом 21:9 и 21:6 разгромил мои надежды на мировую славу. Домой после игры я ехал на метро, втихаря поглядывая на пассажиров. Еще бы, нашу встречу показал в новостях Первый канал, и я ощущал себя звездой прессы и телевидения. Следующие три дня я еще ждал признания передового человечества, но, к моему сожалению, турнир по настольному теннису так и оставался для большинства людей не самым значимым событием в их жизни.

Китайская система сегодня у меня все больше ассоциируется с матрицей из знаменитого фильма братьев Вачовски.

Во времена моей советской юности СССР поддерживал тесные спортивные связи с Китаем. Игроков посылали на сборы и матчевые встречи в Поднебесную потренироваться и поучиться у китайцев секретам игры. Для нас теннисисты сборной Китая были полубогами. Однако я мечтал стать чемпионом мира, а для этого надо было научиться обыгрывать даже своих кумиров.

Мое первое серьезное знакомство с китайской матрицей состоялось в 1990 году. Тогда в составе сборной СССР мне посчастливилось поехать в двухнедельное турне по Китаю. В программе поездки были запланированы тренировки и матчевые встречи в четырех городах. В первую мужскую сборную входили братья Мазуновы и Самвел Варданян, во вторую – Евгений Щетинин, Владимир Самсонов и я. Еще была женская команда: Галина Мельник, Марина Кравченко, Армине Макинян и Ольга Лапошина. Сопровождали нас тренеры Аркадий Старожилец, Дмитрий Котырев, Александр Петкевич и начальник команды Евгений Вечерок. Первая мужская играла против китайских звезд Ма Веньгэ, Ван Тао, Тен Йи, Чень Лонцаня, Ван Юнганя и Дин Сона, вторая – против сборных провинций.

Потренироваться и сразиться с китайцами было пределом моих спортивных мечтаний. А вот первые впечатления от того Китая оказались не самыми радужными. В бытовом плане он выглядел еще более закрытой и отсталой, чем СССР, страной, хотя в первом городе, часах в двух езды от Пекина, нас поселили в огромной и пустой роскошной пятизвездочной гостинице. Вечером, когда мы собирались спать, появился китаец из обслуги. Он пришел откинуть с кроватей одеяла, чтобы мы могли лечь! Мы с Вовой Самсоновым еле избавились от него, а потом долго веселились – вот это сервис!

В ходе турне мы побывали в четырех провинциях. Сильнейшие китайцы, меняя каждый раз по одному игроку и усиливая сборные провинций, тоже переезжали с нами. Однажды ехали целую ночь на поезде. Вагон был похож на советский, однако более убогий. В нем было так промозгло и зябко, что мы легли спать, не снимая курток.

В одном из залов, похожем на арену цирка, было так же холодно, как в поезде. А публике разрешалось курить, сигаретный дым висел клубами прямо над столами. В таких условиях нам играть еще не приходилось. Три командные встречи начинались одновременно на трех столах. Помню, мы сидели в раздевалке в ожидании вызова на игру и вдруг услышали хохот и свист. Выбегаем и видим, что Андрей Мазунов и Женя Щетинин постоянно поскальзываются, а зал смеется и улюлюкает. Пол оказался скользким, как лед, и наши игроки все время падали. Китайцы же оказались более приспособленными, поскольку они выросли в таких условиях. За все игры только один китаец упал. А вот мы катались, как коровы на льду.

Отказаться от игр не могли, скандала никому не хотелось. Помню сцену, как Андрей Мазунов после очередного падения начал пародировать хохочущих на трибунах, что на несколько минут парализовало игры на других столах. После посчитали, кто сколько раз падал. Получилось, Андрей Мазунов – 9, Щетинин – 7, я – 4. Мы только посмеялись, а вот у девушек не обошлось без синяков и слез. Все матчи мы проиграли вчистую, но тренеры сразу нас поддержали.

Конечно, у нашей первой команды не было шансов обыграть китайцев, да еще и у них дома. Но Мазуновы были все же игроками уровня мировой элиты и нередко навязывали соперникам борьбу. А вот нам во второй команде удавалось на равных сражаться с игроками сборных провинций. У меня в конце поездки даже оказался положительный результат 9:7, чем я очень гордился.

Конечно, у нашей первой команды не было шансов обыграть китайцев, да еще и у них дома.

После одного из матчей у нас было свободное утро, и мы с Вовой Самсоновым и Женей Щетининым решили сделать вылазку на рынок – купить бананов и воды. Было очень зябко, и все вокруг выглядело тоскливо серым. Масса одинаково одетых людей в зеленых шинелях военного образца, в масках, кто-то пешком, кто-то на невзрачных велосипедах… На этом унылом фоне мы в наших пестро-синих спортивных куртках «баттерфляй» смотрелись тремя яркими пятнами. Эта форма – куртки, сумки, костюмы – были и дома нашей гордостью. В них на нас везде обращали внимание, ведь и в Советском Союзе конца 80-х немногие одевались лучше китайцев. На рынке нам пришлось тыкать пальцем, показывая, что именно хотим купить. А толпа китайцев, собравшаяся вокруг, показывала пальцами на нас так же, как мы на бананы. Китайцы шли за нами чуть ли не до отеля. Думаю, в их глазах мы выглядели инопланетянами.

Если же говорить о настольном теннисе, то я очень быстро понял, что китайская матрица никогда не останавливается в развитии. Мы проводили с китайцами совместные тренировки по их методикам, в которых 80 процентов заданий отводилось игре справа (форхендом). Но почти в каждом городе Андрея и Дмитрия Мазуновых просили провести мастер-класс по игре слева (бэкхендом). Для китайцев это было что-то новое, чему они сразу хотели учиться. Даже деньги готовы были платить за эти мастер-классы. Ничего удивительного в этом не было, ведь Мазуновы, как и многие игроки советской школы, великолепно владели топ-спином слева.

Самое простое объяснение в том, что в начале 70-х годов прошлого века настольный теннис стал в Китае спортом номер один на государственном уровне.

Конечно, мы, как и весь теннисный мир, благоговели перед китайцами. У меня осталось много записей, разборов игр, наработок после той поездки. Однако еще важнее был опыт тренировок и игр с китайской матрицей. Уже тогда я начал подмечать особенности техники и тактики китайских игроков, что позднее дало мне возможность успешно справляться со среднестатистическими представителями китайской школы, игравшими в клубах Германии и других странах мира. Были победы даже над сильнейшими китайцами: Ма Веньгэ, Ван Тао, Ван Юнганом и другими. В 2006 году на Открытом чемпионате Германии в третьем круге мне удалось обыграть легендарного Лю Гуочжэна.

После завершения турне на заключительном банкете китайская федерация подарила каждому члену нашей делегации водку со змеей внутри. Опытные спортсмены оставили ее в гостинице, а я решил-таки привезти бутылку домой, в Москву. Пока летели, в багаже она разбилась, и едкий запах этой водки, пропитавшей спортивные вещи и сумку, еще долго преследовал меня на соревнованиях.

Второй этап моего знакомства с китайской системой пришелся на Германию, где я тренировался и играл в клубах бундеслиги вместе с китайскими спортсменами. Их было много, однако пристальней всего я наблюдал за знаменитыми Чень Цзыбинем и Чань Кон-Ва. Первый был призером чемпионата мира, второй много лет работал тренером сборной Гонконга, а вместе мы выступали за клуб «Мюльхайм». Я каждый день анализировал их тренировки, старался понять, как они мыслят у стола, подсматривал, что происходит у них за закрытыми дверями, постоянно просил их поиграть со мной. Стала понятней организация их ежедневной работы. Однако каких-то заветных секретов они мне не раскрыли. Иногда мне даже кажется, что никаких суперсекретов у них нет. Никогда не слышал от них такого, что в два часа ночи надо выпить стакан воды, а в десять утра стукнуться головой об стену, и тогда твой левый топ-спин начнет попадать на край стола.

В основе китайской матрицы лежит бесконечное количество тренировок, накопление базового материала, использование спортивной медицины, сравнительный анализ своей игры и игры соперников. Весь этот колоссальный объем информации, навыков и умений служит китайским специалистам для того, чтобы складывать пазлы победы. Да, многие наши тренеры знакомы с отдельными частями этой головоломки. Но это одно дело. И совсем другое, как такие знания научиться эффективно использовать в комплексе. Как правильно выполнить топ-спин, какую подачу подать, как распределить нагрузку к важному соревнованию или как вести себя при счете 9:9. Ведь в конечном итоге главная задача – вывести спортсмена на более высокий уровень. Уверен, многие были бы готовы заплатить любую цену, чтобы прикоснуться к таким знаниям. Сотни теннисистов приезжают в Китай, живут и тренируются месяцами в спортивных центрах, но это мало приближает их к раскрытию китайского феномена. Китайцы умеют хранить свои секреты.

Наша знаменитая теннисистка Светлана Ганина как-то рассказала мне историю про защитницу-китаянку Тянь-Цернер, с которой сдружилась за годы выступлений в бундеслиге. Однажды китаянка сказала: «Света, хочу рассказать тебе один секрет, только ты никому не говори, что я им с тобой поделилась». Ганина была заинтригована, однако секрет оказался подсказкой, каким ударом лучше пользоваться в решающий момент игры при счете 9:9. Подсказка из тех, какими спортсмены часто делятся с товарищами по команде. Великие игроки знают тысячи таких хитростей, и одна из них, даже рассказанная китаянкой под строжайшим секретом, не раскрывает тайны китайской матрицы.

Самое простое объяснение в том, что в начале 70-х годов прошлого века настольный теннис стал в Китае спортом номер один на государственном уровне. Доступность, популярность, системность, дешевизна, польза для здоровья – все это понравилось руководителям Поднебесной. Китай вложил в настольный теннис огромные деньги. В каждом городе открылись сотни спортзалов. Везде появились столы, пусть примитивные, однако на них можно было заниматься. Зачастую помещения не отличались чистотой, но люди все равно приходили. И это были залы на 50–100 столов, а не на 6–8, как московские «Шахтер» или «Спартак».

Для привлечения интереса населения настольный теннис стали круглосуточно показывать по центральному телевидению, что превратило теннисистов в кумиров миллионов китайцев. Ма Лун или Чжан Цзыке настолько популярны в Китае, что не могут спокойно пройти по улице. Толпы людей будут ходить за ними, просить дать автограф и сделать с ними селфи. А вот мировому настольному теннису такой медийности не хватает. Тимо Болль выйдет дома прогуляться по центру, и никто не обратит на него внимания. В Европе настольный теннис не часто показывают по ТВ, чемпионы редко участвуют в популярных шоу и не разъезжают на «Феррари», приковывая к себе восхищенные взгляды людей. А вот в Поднебесной не только играют в настольный теннис, но и разбираются в нем, похоже, все 1 408 526 449 человек населения страны.

Последние лет сорок складывается ощущение, что на крупнейших соревнованиях весь мир болеет за соперников китайцев. С конца 80-х – начала 90-х годов прошлого века некоторым китайским спортсменам и тренерам разрешили уезжать на заработки в другие страны. Дин И, Хэ Чживень, Чень Цзыбинь, Ни Сялянь – эти имена давно ассоциируются с европейским настольным теннисом. Знания китайцев, методики их тренировок стали доступны европейским спортсменам. Выросло поколение великих шведских игроков, которые не испытывали страха перед китайской матрицей и в 90-е годы регулярно побеждали всех на самых престижных турнирах. Однако последние двадцать лет китайцы снова безоговорочно доминируют в мировом настольном теннисе.

Многие страны приглашают на работу китайских тренеров и усиливают свои сборные за счет натурализованных китайских игроков. Украинец Коу Лей – звучит довольно странно, но вместе с ним национальная команда Украины стала показывать высокие результаты, и украинские игроки повысили свой уровень.

В России тоже есть положительный опыт по привлечению китайских профессионалов. Благодаря стараниям талантливого организатора Александра Захарова на протяжении нескольких лет в российском клубном чемпионате принимают участие сильные китайские спортсмены. Играть за российские клубы приезжали олимпийские чемпионы Ма Линь и Чень Ци, чемпионы мира Хао Шуай и защитник Хоу Инчао (10-й в мировом рейтинге), перспективный Ван Ян, который сейчас играет за Словакию. Это позволило превратить УГМК в один из сильнейших клубов Европы. В Архангельске давно работает знаменитый китайский тренер Лю Гохун, которого пригласил владелец клуба «Родина», меценат и любитель настольного тенниса Алексей Родин.

Но это частные случаи, хотя мы и пытаемся брать от китайской матрицы то, что должно приносить успех. Всем известно, что китайцы много тренируются. Однако это не является прерогативой и главным преимуществом их системы. Знаю целое поколение венгров, которые годами проводили в зале по 8–9 часов в сутки, но серьезных успехов так и не добились. Да, большой объем тренировочной работы наряду с массовостью стал основой китайской системы и возведен в Поднебесной в культ.

Выросло поколение великих шведских игроков, которые не испытывали страха перед китайской матрицей.

И всё же китайская матрица – это в первую очередь дисциплина. В основании китайской пирамиды настольного тенниса находятся миллионы занимающихся с десятками тысяч тренеров. Вся система заточена на большой спорт, на отбор лучших, которые добираются до верхушки пирамиды. Большинство китайцев начинают тренироваться с шести лет. В спортивных школах подъем в 5.30 утра, в течение дня две или даже три тренировки. Тренеры приучают детей монотонно вкалывать в течение нескольких лет. Селекция спортсменов идет поэтапно – школы, районы, города, провинции, дальше сборная. Во всех спортивных школах четко распределены обязанности тренеров. Каждый наставник ведет спортсменов только своей возрастной группы. Всего тренеры работают с тремя возрастами: 6–9, 10–13 и 14–18 лет. Кто выдержал, попадают во взрослый спорт – выступают за университетские команды или профессиональные клубы. Лучшие из лучших отбираются в сборную Китая. Там уже игроки попадают к специалистам и тренерам высшей квалификации.

И тогда в борьбу вступают «маленькие роботы» с устоявшейся техникой и со своими «изюминками».

Китайские тренеры заинтересованы в том, чтобы как можно больше их учеников попали в сборные провинций и тем более в сборную страны. За это они в течение нескольких лет получают надбавку к зарплате. Попадание игрока в сборную для тренера не только дополнительные доходы, но еще и престиж, и известность в профессиональной среде. Понятно, чем известней тренер, тем больше у него учеников, чьи родители готовы платить деньги за занятия. Нередко речь идет о больших деньгах. Я слышал, что почти все игроки сборной Китая – выходцы из богатых семей. Родители покупают для школ инвентарь, даже соревнуются, кто больше поможет школе или клубу. Тем самым коммерческое сотрудничество дополняет государственную систему. Это позволяет тренеру уделять больше внимания перспективным спортсменам, чаще заниматься с ними индивидуально. Удивительно, но даже при высоких зарплатах тренеров в Китае не хватает. Добавлю, что настольный теннис продолжает оставаться еще и социальным лифтом, каким он всегда был в Китае. У таланта из бедной семьи тоже есть шанс пробиться.

Именно тренеры ведут по всему Китаю тщательную селекционную работу, отбирая самых талантливых юных игроков в каждой провинции. На начальном этапе они закладывают своим ученикам основы игры – технику и передвижение. До 11 лет китайцы не допускают детей до соревнований, чтобы не ломать им психику. И вот к 12–13 годам, когда появляется психологическая устойчивость, нет больше слез, мы уже видим на международных турнирах юных китайцев. Здравая и понятная логика. И тогда в борьбу вступают «маленькие роботы» с устоявшейся техникой и со своими «изюминками». Такой «робот» может оказать сопротивление любому сопернику. Никто в мире уже не скажет, что легко обыграл китайца. Ведь любой китаец, сформированный матрицей, уже умеет делать все – подавать, скидывать, вращать и, как следствие, побеждать.

Совсем не так у японцев. Весь мир следил, как взрослела Мима Ито, которая в пять с половиной лет начала заниматься теннисом, а в одиннадцать уже обыграла соперницу из топ-50 мира. Все страна наблюдала, как росла Аи Фукухара, которая даже стала героем национального мультфильма-комикса, а в четырнадцать лет превратилась в звезду мирового спорта, когда председатель КНР Ху Цзиньтао сыграл с ней в теннис на государственном приеме.

Европейцы также начинают рано выступать на международных соревнованиях. Однако выглядят порой настолько сырыми, что даже непонятно, как с такой техникой можно играть в настольный теннис. С годами кривая техника начинает выпрямляться. А вот бойцовские качества и игровой интеллект у европейцев часто формируются раньше, чем у азиатов.

Для большинства китайских теннисистов после окончания спортивной школы встает выбор: что делать в жизни? Ведь в сборную страны попадают единицы. Редко кому из них удается выехать за рубеж, где они выступают за клубы, или, если очень повезет, получить паспорт другой страны, чтобы продолжить выступать на главных престижнейших соревнованиях.

Показателен пример Гао Нина, который стал мировой звездой только после того, как перебрался в Сингапур. До 27 лет он был вторым номером в своей провинции и не попадал в сборную Китая. Хотел уехать за границу, но матрица его не отпускала. Гао приходил на тренировку, садился на стул, демонстративно закуривал и даже прогуливал тренировки. Словом, делал все, чтобы система его отторгла. В конце концов, Гао отпустили и Сингапур принял его с распростертыми объятиями. Через два года он поднялся до девятого места в мировом рейтинге. Но я никогда не слышал, чтобы с тех пор Гао победил хотя бы одного игрока из сборной Китая. Вот это железная дисциплина!

Что больше всего восхищает, удивляет и показывает силу матрицы, так это ее способность самосовершенствоваться.

С 2016 года меня, как 3-кратного чемпиона мира по пинг-понгу, стали регулярно приглашать в Китай на различные турниры, и я неделями жил в окружении одних китайцев. Даже стал в каком-то смысле знаменитостью! И в 2018 году мне с моим менеджером и партнером по бизнесу даже удалось открыть в Шэньчжэне первую коммерческую школу по настольному теннису. Нахождение внутри системы позволило мне еще более глубоко разобраться, как работает китайская матрица.

Что больше всего восхищает, удивляет и показывает силу матрицы, так это ее способность самосовершенствоваться. За последние двадцать лет игра сильно ускорилась, поменялись правила и инвентарь, а Китай все равно остается бесспорным лидером в нашем виде спорте. При массе достоинств азиатской хватки, в связи с увеличением диаметра мяча, который к тому же стали делать из пластика, а не из целлулоида, у игроков пером обнаружилось больше недостатков для современного тенниса. Китайцы удивили весь мир, когда научились играть пером обратной стороной ракетки. И все равно аналитики быстро поняли, что таким ударам не хватает мощи и стабильности. А в современном настольном теннисе при игре пластиковым мячом главным оружием стало не вращение, а энергия удара, что в последнее десятилетие изменило технико-тактический рисунок игры. Удар слева становится невероятно важным.

На вершине китайской теннисной пирамиды – сборная. Там все лучшее – спортсмены, тренеры, медицина.

В 70-х годах прошлого и до начала ХХI века доминировала азиатская тактика игры топ-спином справа со всего стола. А уже с середины нулевых, начиная с внедрения игроками чешской сборной в свой арсенал вкрутки слева с короткого мяча, получение преимущества и даже его реализация в розыгрыше стали зависеть от умения играть слева. И китайская матрица быстро и успешно среагировала на эту тенденцию. Не случайно Фань Чженьдун и Ма Лун стали одними из лучших исполнителей такой вкрутки слева.