Текст книги "Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в."

Основная задача наказания, по мысли И.В. Лопухина, выражалась не только в гуманности (которая была направлена на некоторое облегчение достижения целей наказания). Ученый пишет: «Я думаю, что предмет наказаний должен быть исправление наказуемых и удержание от преступлений»[168]168
  См.: Там же. С. 8.


[Закрыть]. И.В. Лопухин отстаивал позицию, что жестокость в наказании – «плод злобного презрения человечества и одно всегда бесполезное тиранство»[169]169
  См.: Там же. С.3.


[Закрыть]. Наказание, отмечал ученый, должно быть направлено на исправление осужденного. Поэтому пожизненное лишение свободы не всегда является применимым.

Мера наказания должна соответствовать степени развращенности преступника, то есть при характеристике совершенного преступления нужно учитывать мотивы совершения преступления и особенности личности преступника.

При назначении наказания следует уделять особое внимание зависимости мотивов правонарушителя от индивидуализации наказаний, которая раскрывается у И.В. Лопухина наиболее полно [170]170
  См.: Там же. С. 7., а также Лопухин И.В. Записки некоторых обстоятельств жизни и службы д.т.с. сенат И.В. Лопухина, сочиненные им самим. СПб., 1860. Кн. 3. С. 114.


[Закрыть].

И. В. Лопухин отрицательно относится к высшей мере наказания – смертной казни, так как считает, что данный вид наказания совершенно не допустим («она… бесполезна»). По мнению ученого, гораздо лучше назначать «тяжкие наказания», которые позволяют не только исправлять осужденного, но и приносить явную выгоду государству и обществу[171]171
  См.: Лопухин И.В. Записки некоторых обстоятельств жизни и службы д.т.с. сенат И.В. Лопухина, сочиненные им самим. СПб., 1860. Кн. 3. С. 144.


[Закрыть].

Еще один современник А.Н. Радищева, Ф.В. Ушакова и И.В. Лопухинакн. М.М. Щербатов – более подробно осветил проблему применения наказаний, а также вопросы уголовной практики в стране.

М.М. Щербатов считал, что в России, на основе исторических, политических и территориальных (большая площадь страны) особенностей, законы должны быть гораздо строже[172]172
  См.: Щербатов М.М. Размышления о смертной казни // Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т. IV. Россия XI–XIX вв. / Нац. обществ. – науч. фонд; Руководитель науч. проекта Г.Ю. Семигин. М., 1999. С. 364–365.


[Закрыть]. Карательные меры при этом должны оцениваться не по общему масштабу, а с позиции русских условий. Поэтому смертная казнь необходима. В своей работе М.М. Щербатов несколько критикует гуманистические воззрения Ч. Беккария. Он задает риторический вопрос, который и до сего дня не потерял своей актуальности: достоин ли отцеубийца, разбойник, который обагрен кровью, достоин ли милосердия? Князь, задавая вышеуказанный вопрос, отвечает на него отрицательно[173]173
  См.: Там же. С. 363–370.


[Закрыть].

М. М. Щербатов выделяет несколько категорий преступников, к которым смертная казнь должна быть применена без всякого прощения. К таким категориям он относит богохульников, а также предателей Отечества[174]174
  См.: Там же. С. 370.


[Закрыть].

Однако М.М. Щербатов не останавливается только на высшей мере наказания, но и дает классификацию иных мер уголовного воздействия. Такими мерами являются телесные наказания. В работах М.М. Щербатова можно проследить интересную мысль: применение телесных наказаний возможно только в отношении низших сословий, князь протестует против применения данных мер к дворянскому сословию.

Просвещенное правление Екатерины II несколько идеализировало гуманистическое направление в пенитенциарных учениях второй половины XVIII в. Свидетельством этому является тот факт, что М.М. Щербатов составил проект утопического государства, в котором проявлялись его идеи об устройстве идеального не только государственного и общественного строя, но и уголовно-правового уклада жизни. Местом построения идеального общества должна была стать земля Офирская, в которой законы (тут мысль М.М. Щербатова пересекается с мыслью Екатерины II) будут составляться только для пользы общества. Само общество и государство должно базироваться не только на санкциях, которые указаны в законе, но и на предупреждении преступлений, достигаемом только тщательным и правильным воспитанием. Наказания следует назначать и исполнять не в едином ключе для каждого: назначение наказания зависит от множества дополнительных условий. Если же лицо исправилось, то и наказание может быть уменьшено.

Сами наказания представляются М.М. Щербатову в виде обязательного тюремного заключения, которое сопровождается работами, в лестнице наказаний можно также отметить смертную казнь[175]175
  См.: Чечулин Н.Д. Русский социальный роман XVIII века («Путешествие в землю Офирскую г. С. Швецкаго дворянина». Сочинение князя М.М. Щербатова). СПб., 1900. С. 3–6.


[Закрыть].

3. Идея наказания в воззрениях Екатерины II (Наказ, Проект Уголовного уложения, Проект Устава о тюрьмах)

Екатерина II, вступив на престол в 1762 г., обоснованно посчитала, что российская пенитенциарная система имеет множество существенных недостатков, в том числе устарелость правовых норм, а также неудовлетворительное состояние мест лишения свободы [176]176
  Необходимость реформирования уголовно-исполнительной системы, считает И.В. Упоров, видимо, была привнесена после посещения России Д. Говардом – классиком пенитенциарии, который скончался в России в 1790 г. См. Упоров И.В. Указ. соч. С. 128.


[Закрыть]. Ситуация в учреждениях, исполняющих наказание, на тот период времени, была сложной: во-первых, пенитенциарные учреждения были переполнены (историк В. О. Ключевский, ссылаясь на статистические данные, приводимые Екатериной, пишет, что тюрьмах к 1762 г., несмотря на освобождение до 17 тысяч человек во время правления Елизаветы, оставалось до 8 тысяч подданных)[177]177
  См.: Ключевский В.О. Русская история. М., 2007. С. 773.


[Закрыть]; во-вторых, содержание арестантов оставляло желать лучшего (как следует, например, из официальных отчетов 1767 г. по тюрьмам Московского магистрата, лица, находящиеся в учреждении, содержались «до невозможности плохо», в казармах «теснота превеликая, крыши ветхи…, продовольствие арестантов не обеспечено»[178]178
  См.: Упоров И.В. Указ. соч. С. 131.


[Закрыть]; подданные умирали без исповеди и причастия, так как «настояние правительства перед духовенством о посещении их оставались без последствий, так как духовенство, поддерживаемое синодом, требовало жалованья, а дать его было не из чего»[179]179
  Фридман Е.Ф. Материалы к изучению тюремного вопроса. СПб., 1894. С. 5.


[Закрыть]. Наличие очевидных недостатков отечественной системы исполнения наказаний подчеркивалась некоторыми зарубежными исследователями: так, например, пенитенцианарист Кокс, анализируя содержание осужденных, обоснованно указывал на проблемы как уголовно-процессуального характера (чрезвычайную медлительность следствия и суда, что приводило к ситуации, когда некоторые арестанты находились в «русских тюрьмах» по три года, ожидая своей участия), так и организационным моментам исполнения наказаний (медицинская помощь больным арестантам «была поставлена очень слабо», заболевшие и здоровые продолжали оставаться в одном помещении. Только заразных переселяли в Москве в специальный барак)[180]180
  Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Т.1. М., 1951. С. 256.


[Закрыть].

Основным программным документом провозглашенной внутренней и внешней политики, своеобразным базисом для деятельности созванной Уложенной Комиссии стал Наказ, составленный Екатериной II[181]181
  Подробнее про деятельность Уложенной комиссии 1767 – 1768 г. см.: Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. Т.1. Города в России в ХУШ столетии. СПб., 1875; Исабель де Мадариага. Россия в эпоху Екатерины Великой. пер. с английского Н.Л. Луженкой. М., 2002; Кудряшов П.Н. Отношение населения к выборам в Екатерининскую комиссию // Вестник Европы. 1909. Кн. 12. С. 531–548; Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России: историко-юридическое исследование. СПб., 1887; Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (ХУШ и XIX вв.) / под ред. и с пред. В.А. Томсинова. М., 2004; Сергеевич В.И. Откуда неудачи Екатерининской законодательной комиссии? // Екатерина II: pro et contra. СПб., 2006.


[Закрыть]. Наказ состоял из 22 глав, которые были разделены на 655 статей. В главах VIII и X Наказа, в частности, и были обозначены основные положения уголовной и уголовно-исполнительной политики Российского государства во второй половине XVIII в.[182]182
  Процесс составления Наказа был следующий: «В первые три года царствования моего, усматривая из прошений, мне подаваемых, из сенатских и разных коллегий дел, из сенаторских рассуждений и прочих многих людей разговоров не единообразные, ни об единой вещи установленные правила, законы же по временам сделанные, соответствующие сему умов расположению, многим казались законами противуречащими; и требовали и желали, дабы законодательство было приведено в лучший порядок. Из сего, у себя на уме и вывела заключение, что образ мыслей вообще, да и самой гражданской закон не может получить поправления инако, как установлением полезных для всех в империи живущих и для всех вещей вообще правил, мною писанных и утвержденных. И для того я начала читать и потом писать Наказ Комиссии Уложению, и читала я и писала два года, не говоря ни слова полтора года, последуя единственно уму и сердцу своему, с ревностнейшим желанием пользы, чести и щастия, довести империю до вышной степени благополучия всякого рода, людей и вещей, вообще всех и каждого особенно». См.: Записки императрицы Екатерины Второй. Перевод с подлинника, изданного Императорской Академией наук. СПб., 1907. С. 544.


[Закрыть]

Данный документ был составлен как на основе зарубежных (материал в основном был взят из трудов Ш. Монтескье, Ч. Беккариа, Й.Х. Готтлоба фон Юсти, Бильфельда и других), так и отечественных источников (например, отдельные положения Екатерина II с успехом заимствовала у С.Е. Десницкого)[183]183
  См.: Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII–XX веков: очерки жизни и творчества. В 2 т. Т. 1. М., 2007. С. 70.


[Закрыть]. В силу этого Наказ можно рассматривать в том числе и как источник пенитенциарных идей Западной Европы второй половины XVIII в. Правда, императрица все-таки редактировала мысли ученых, изменяла их, подводила под свои собственные приоритеты. В.О. Ключевский отмечал, что Екатерина сама не преувеличивала, даже умаляла участие своего авторства в «Наказе». Отправляя Фридриху II немецкий перевод своего труда, она писала: «Вы увидите, что я, как ворона в басне, нарядилась в павлиньи перья; в этом сочинении мне принадлежит лишь расположение материала, да кое-где одна строчка, одно слово»[184]184
  См.: Ключевский В.О. Указ. соч. С. 779–780


[Закрыть]. В письме к Д’Аламберу императрица справедливо указывала на то, что при написании Наказа «обобрала» Монтескье на пользу своего государства.

В отечественной и зарубежной историографии проблема соотношения заимствований Екатерины II в Наказе из документов Монтескье и самостоятельной работы является одним из важнейших вопросов. Так, например, П.К. Щебальский считает, что основа документа была заимствована у Монтескье, но Екатерина не во всем следовала за ним, просвещенная императрица все-таки производила отбор того, что планировалось заимствовать. Р.Ю. Виппер, А. Лютш отмечают в документе некоторые собственные идеи императрицы или интерпретацию воззрений Ш.Л. Монтескье. В это же время Чечулин отмечает, что у Екатерины в Наказе 294 статьи (которые, кстати, анализируются исследователем) имеют заимствования в той или и ной мере. «Выражая свое несогласие с позицией Щебальского, Чечулин утверждает, что единственным разногласием у Екатерины с Монтескье является то, что она называет монархическим правление, которое Монтескье отнес бы к деспотическому. Однако исследователь считает это естественным и необходимым, отказываясь видеть в этом весомое отличие»[185]185
  См.: Садикова Д.Р. Отражение политических идей Ш.Л. Монтескье в Наказе Екатерины II (по материалам дореволюционной отечественной историографии) // Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 12 (341). С. 102–108.


[Закрыть].

Считаем необходимым указать следующую позицию: в Наказе, часть которого несомненно была заимствована из других источников, содержится некоторая часть статей, написанных самой императрицей. Кроме того, Екатерина осуществляла очевидный отбор идей зарубежных авторов, подводила написанное ими под собственные приоритеты и воззрения. Кроме того, очевидно, что она вносила в Наказ и свои собственные идеи и предложения. На последнее, кстати, обращал внимание Г. С. Фельдштейн в своем фундаментальном труде «Главные течения в истории науки уголовного права»[186]186
  См.: Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С. 83. Речь идет о статье 468 Наказа («не должно же криминальных законов смешивать с законами учреждающими судебный порядок». Г.С. Фельштейн пишет, что «эта статья Наказа не заимствована ни у Монтескье, ни у Беккариа и весьма вероятно принадлежит основному автору Наказа – императрице Екатерине II».


[Закрыть].

При всех своих недостатках Наказ обладает серьезной политикоюридической силой. В документе содержались правила составления нормативного материала, его систематизации, очевидно предназначавшиеся для членов Уложенной комиссии, но представляющий определенный интерес и для современного исследователя. В ст. 448 Наказа Екатерина предъявляла следующие требования к законам: они должны быть написаны словами, «вразумительными для всех», коротко, «чего ради без сомнения надлежит, где нужда потребует, прибавить изъяснения или толкования для судящих, чтоб могли легко видеть и понимать как силу, так и употребление закона»[187]187
  Екатерина II. Наказ Комиссии о сочинении проекта нового Уложения // Екатерина II. Избранное. М., 2010. С. 169.


[Закрыть]. Если законодатель желает представить причину, которая побудила его к изданию данных законов, «то должно, чтобы причина та была сего достойна». «Законы не должны быть тонкостями», так как они написаны как для людей «посредственного разума», так и для «остроумных»: в них должна содержаться «не наука, предписывающая правила человеческому уму, но простое и правое рассуждение отца, о чадах и домашних своих пекущегося» (ст. 452)[188]188
  См.: Там же. С. 170.


[Закрыть]. Само законодательство, отмечала императрица, должно строиться на основе соблюдения требований нравственности и морали (в законах «видно было» чистосердечие, в тексте – великая добродетель и «незлобие» – ст. 453)[189]189
  См.: Там же.


[Закрыть]. К слогу законов представлялись следующие требования: он должен быть краток, прост, выражение прямое (его «всегда лучше можно разуметь» – ст. 454)[190]190
  См.: Там же.


[Закрыть]. «Неопределенными речами законов писать не должно». Витиеватость фраз, пышность выражений не всегда является хорошим показателем («Надлежит убегать выражений витиеватых, гордых или пышных и не прибавлять в составлении закона ни одного слова лишнего, чтоб легко можно было понять вещь, законом установляемую» – ст. 459)[191]191
  См.: Там же.


[Закрыть]. Вышеуказанным требованиям, считала императрица, соответствует Уложение Алексея Михайловича (ст. 457): в данном нормативном правовом акте слог «по большей части ясен, прост и краток». Его слушаешь с удовольствием, никто из воспринимающих закон, обоснованно отмечала Екатерина, «не ошибется в разумении того, что слышит»[192]192
  См.: Там же.


[Закрыть].

Кроме того, в Наказе заключены основные положения по государственному устройству, деятельности пенитенциарных учреждений, судопроизводства, расследования по уголовным делам и др. В рамках нашего исследования рассмотрим идеи императрицы в логической последовательности.

Лучшей формой правления Екатерина II видит самодержавную монархию («Государь есть самодержавный; ибо никакая другая, как только соединенная в его особе, власть не может действовать сходно с пространством толь великого государства», «Государь есть источник всякой государственной и гражданской власти» – ст. 9)[193]193
  См.: Там же. С. 116.


[Закрыть]. При этом всякое другое правление для России, по мысли императрицы, «было бы вредно, но и в конец разорительно».

Подводя итог вопросу о форме правления, Екатерина II отмечает в ст. 15, что именно самодержавное правление «намерение и конец» является славой государя, самого государства и граждан[194]194
  См.: Там же.


[Закрыть]. В. О. Ключевский писал по этому поводу, что «самодержавная власть [у Екатерины II – М.С.] получала новый облик, становилась чем-то вроде лично-конституционного абсолютизма»[195]195
  См.: Ключевский В.О. Указ. соч. С. 783.


[Закрыть]. Мало ввести полезный закон, надо к введению законов соответствующим образом «умы людские к тому приуготовить» (ст. 58)[196]196
  См.: Екатерина II. Указ. соч. С. 120.


[Закрыть].

Законы не должны быть чересчур жестокими. «Несчастливо правление, в котором принуждены устанавливать жестокие законы», – подчеркивает Екатерина II.

Что касается проблемных вопросов назначения и исполнения наказаний за совершенное преступление, то здесь императрица в полной мере представала гуманной правительницей.

Именно в Наказе были обозначены цели карательной политики в государстве: во-первых, виновному следует запретить в дальнейшем вредить обществу и государству; во-вторых, всех преступников в государстве должно не определять в одно исправительное учреждение («Не должно сажать в одно место: 1) вероятно обвиняемого в преступлении; 2) обвиненного во оном и 3) осужденного. Обвиняемый держится только под стражею, а другие два – в тюрьме; но тюрьма сия одному из них будет только часть наказания, а другому самое наказание» – ст. 171[197]197
  См.: Там же. С. 134.


[Закрыть]); в-третьих, необходимо предупреждать преступления среди граждан («Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели наказывать» – ст. 240[198]198
  См.: Там же. С. 147.


[Закрыть]). «Самое надежнейшее обуздание от преступлений есть не строгость наказания, но когда люди подлинно знают, что преступающий законы непременно будет наказан», – писала императрица (ст. 222)[199]199
  См.: Там же. С. 144.


[Закрыть]. И с этим утверждением можно и должно согласиться, т. к. именно неотвратимость наказания для любых слоев населения (и для элиты, и для среднего класса) является основным сдерживающим фактором на пути совершения преступлений.

«Преступления не столь часты будут, чем большее число людей Уложение читать и разуметь станут. И для того предписать надлежит, чтобы во всех школах учили детей грамоте попеременно из церковных книг и из тех книг, кои законодательство содержат» (ст. 158)[200]200
  См.: Там же. С. 133.


[Закрыть]. Кроме того, «все наказания, которыми тело человеческое изуродовать можно, должно отменить», – отмечала Екатерина (ст. 96)[201]201
  См.: Там же. С. 125.


[Закрыть].

Все наказания императрица делила на те, которые отражаются на душе человека, а также на те, которые отражаются на теле его. В Наказе проводилась необходимость дифференциации наказания для разных преступлений: «Весьма худо наказывать разбойника, который грабит на больших дорогах, равным образом как и того, который не только грабит, но и до смерти убивает. Всяк явно видит, что для безопасности общенародной надлежало бы положить какое различие в их наказании» (ст. 94)[202]202
  См.: Там же. С. 124.


[Закрыть].

Императрица представляла свою систему наказаний. Остановимся на некоторых:

• смертная казнь – применяется в отдельных случаях (например, как указывается в ст. 79, «Гражданин бывает достоин смерти, когда он нарушил безопасность даже до того, что отнял у кого жизнь или предпринял отнять. Смертная казнь есть некоторое лекарство больного общества»[203]203
  См.: Там же. С. 122.


[Закрыть];

• тюремное заключение (Про тюрьму сказано в статье, посвященной преступлению – тайному провозу товара[204]204
  «Тюрьма и лицеимство» – то есть арест, заключение под стражу. См.: Екатерина II. Избранное. М., 2010. С. 862.


[Закрыть]: «Сие преступление начало свое взяло из самого закона: ибо чем больше пошлины и чем больше получается прибытка от тайно провозимых товаров, следовательно, тем сильнее бывает искушение, которое еще вяще умножается удобностию оное исполнить, когда окружность заставами стрегомая есть великого пространства и когда товар, запрещенный или обложенный пошлинами, есть мал количеством. Утрата запрещенных товаров и тех, которые с ними вместе везут, есть весьма правосудна. Такое представление заслуживает важные наказания, как то суть тюрьма и лицеимство сходственное с естеством преступления. Тюрьма для тайно провозящего товары не должна быть та же, которая и для смертно-убийцы или разбойника, по большим дорогам промышляющего; и самое приличное наказание кажется быть работа виноватого, выложенная и постановленная в ту цену, которою он таможню обмануть хотел» – ст. 235[205]205
  См.: Там же. С. 145–146.


[Закрыть]);

• наказания денежные (штрафы);

• изгнание («Кто мутит народное спокойство, кто не повинуется законам, кто нарушает сии способы, которыми люди соединены в общества и взаимно друг друга защищают; тот должен из общества быть исключен, то есть: стать извергом» – ст. 214)[206]206
  См.: Там же. С. 143.


[Закрыть];

• Наказание, объявляющее человека бесчестным (данное наказание, считала Екатерина II, «есть знак всенародного о нем худого мнения, которое лишает гражданина почтения и доверенности, обществом ему прежде оказанной, и которое его извергает из братства, хранимого между членами того же государства. Бесчестие, законами налагаемое, должно быть то же самое, которое происходит из всесветного нравоучения; ибо когда действия, называемые нравоучителями средние, объявятся в законах бесчестными, то воспоследует сие неустройство, что действия, долженствующие для пользы общества почитаться бесчестными, перестанут вскоре признаваемы быть за такие» – ст. 216 [207]207
  См.: Там же. С. 143.


[Закрыть]);

• другие виды наказаний.

Некоторые авторы указывают на то, что Екатерина «запретила пытки и потребовала соблюдать принцип соразмерности наказания совершенному преступлению». Для этого Екатерина представила классификацию по роду преступлений, выделив четыре типа: 1. Против закона или веры, 2. Против нравов, 3. Против тишины и спокойствия, 4. Против безопасности граждан. Основываясь на вышеизложенной классификации, представляется возможным указать следующую систему наказаний: «За преступления первого типа предлагалось изгнание из храмов, удаление из своих сообществ. По второму – исправительные наказания, для укрощения «дерзости обоего пола», – штрафы, лишение общественных выгод, бесчестие, изгнание из общества. Наказания за преступления третьего типа, по мысли императрицы, должны были заключаться в исправлении и «в других наказаниях, которые отрезвляют беспокойные умы и обращают их к порядку». По четвертому типу предполагалась смертная казнь. Таким образом, по трем типам из четырех проектировалось применение исправительных наказаний, к которым Екатерина II, бесспорно, относила и тюремное заключение»[208]208
  См.: Васильева С. А. Влияние личности Екатерины II на возникновение идеи исправления наказанием в Российской империи // Личность в истории Нового и Новейшего времени материалы Всероссийской научно-практической конференции. Рязань, 2014. С. 26–28. Подробнее о преступлениях и наказаниях, предлагаемых Екатериной II, можно прочитать в гл. VII Наказа.


[Закрыть].

Таким образом, подводя определенный итог исследованию вопросов наказания, Екатерина внесла абсолютно новую мысль для своего времени – наказание должно зависеть от общественной опасности деяния. При этом наказания за намерения быть не должно («законы… не могут наказывать намерение»).

Екатерина выводила формы вины в уголовном праве: обман, тяжкую погрешность, легкую погрешность, беспримесную невинность (ст. 237)[209]209
  См.: Екатерина II. Наказ Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. 146.


[Закрыть]. Вместе с субъективной стороной преступления, императрица обращала свое внимание и на объективную сторону – в основе преступления должно быть действие, различаемое на то, которое было исполнено, и на то, которое исполнено не было (фактически – «покушение на преступление» и «совершенное преступление» – ст. 201)[210]210
  См.: Там же. С. 140.


[Закрыть]. Независимо от преступлений, отмечала Екатерина, наказание не должно применяться только в качестве устрашающего средства. Именно такие наказания являются бессмысленными (т. к. смысл наказания заключается не в том, «чтобы мучить тварь чувствами одаренную» – ст. 205[211]211
  См.: Там же. С. 141


[Закрыть]) и бесполезными («страны и времена, в которых казни были самые лютейшие в употреблении, суть те, в которых создавались беззакония самые бесчеловечные» – ст. 206[212]212
  См.: Там же.


[Закрыть]).

При этом за любое преступление должно быть соответствующее наказание, преступник должен понести определенную долю страданий, заложенную в назначенном наказании. Эти страдания должны быть больше тех выгод, которые извлекаются преступником из совершенного преступления.

Преступника следует возвращать на путь истинный не только наказанием, но и другими способами: «Можно и тут сыскать способы возвратить заблудшие умы на путь правый: правилами закона Божия, любомудрия и нравоучения, выбранными и соображенными с сими умоначертаниями; уравненным смешением наказаний и награждений; беспогрешным употреблением пристойных правил честности, наказанием, состоящим в стыде, непрерывным продолжением благополучия и сладкого спокойствия. А если бы была опасность, что умы, приобыкшие ничем не укрощаться иным, кроме свирепого наказания, не могут быть усмирены наказанием кротким; тут бы надлежало поступать (внимайте прилежно сие, как правило, опытами засвидетельствованное в тех случаях, где умы испорчены употреблением весьма жестоких наказаний) образом скрытным и нечувствительным; и в случаях особливых излияния милости неотчужденных налагать за преступления казнь умеренную до тех пор, покамест бы можно достигнуть того, чтоб и во всех случаях оную умерить» (ст. 93)[213]213
  См.: Там же. С. 124.


[Закрыть].

Кроме того, говоря о гуманном отношении к заключенным, в «Наказе» декларировалось следующее: «… самое надежное, но и самое труднейшее средство сделать людей (в том числе и заключенных. – авт.) лучшими есть приведение в совершенство воспитания» (ст. 248)[214]214
  См.: Там же. С. 147


[Закрыть].

Следует отметить и некоторые положения Екатерины II по процессуальным вопросам. В Наказе 1767 г. устанавливалось, что «в самодержавном государстве отправление правосудия, от приговоров которого не только жизнь и имение, но и честь зависит, многотрудных требует испытаний» (ст. 102)[215]215
  См.: Там же. С. 125.


[Закрыть]. Законы, которые осуждают человека по «выслушании» только одного свидетеля, по мысли императрицы, «суть пагубны вольности». Екатерина требовала наличия не менее двух свидетелей, «ибо свидетель один, утверждающий дело, и ответчик, отрицающийся от того, составляют две равные части; ради того должно быть еще третьей – для опровержения ответчика, если не будет кроме того других неоспоримых доказательств, или общая ссылка на одного» (ст. 120)[216]216
  См.: Там же.


[Закрыть]. Выслушивание двух свидетеля считается «довольным к наказанию всех преступлений» (ст. 121).

Императрица предусматривала возможность заключения под стражу, которое понималось как хранение «опасно особу гражданина обвиняемого, доколе учинится известно, виноват ли он или невиновен». Содержание под стражей должно продолжаться «сколь возможно меньше, и быть столь снисходительно, сколь можно» (ст. 168)[217]217
  См.: Там же. С. 134.


[Закрыть].

К сожалению, многие идеи Екатерины II, изложенные в Наказе, кроме как при проведении губернской реформы 1775 г., так и не были восприняты в обществе. Про свой Наказ Екатерина после писала, что он ввел единство в правила и в рассуждения не в пример более прежнего и «стали многие о цветах судить по цветам, а не яко слепые о цветах; по крайней мере стали знать волю законодавца и по оной поступать»[218]218
  Цит. по: Ключевский В.О. Указ. соч. С. 796.


[Закрыть].

Однако попытки реформирования пенитенциарной системы императрица не оставила: они проявились в деятельности Екатерины, которая попыталась создать комплекс нормативных правовых актов, регламентирующих вопросы расследования преступлений («Порядок исследования уголовного дела»), определения наказаний (Проект Уголовного уложения) и исполнения наказаний (Проект Устава о тюрьмах). Проанализируем указанные документы.

Наиболее полное определение «преступления» содержалось в «Порядке исследования и суда уголовного дела» (1775–1780 гг.)[219]219
  Порядок исследования и суда уголовного дела // Екатерина II. Избранное. М.,


[Закрыть]. Преступлением, по мнению императрицы, считались действия, запрещаемые законом, либо неисполнение того, что было законом предписано, касательно тишины, спокойствия, безопасности общества и граждан («убийство, увечие или раны, насильство личное или в имение, разбой, поджоги, воровство с насильством, лживые поступки, преступления в должности»)[220]220
  См.: Там же. С. 452.


[Закрыть]. В документе были установлены сроки давности – 10 лет («Всякого рода преступления, коим десять лет прошло, и чрез таковое долгое время оно не сделалось гласно и по них производства не было; все такие дела подтверждается предать, есть ли где об оном взыскиватели и истцы, или доноситель явится, вечному забвению»[221]221
  См.: Там же. С. 451.


[Закрыть]). Судьям запрещалось «приниматься за исследования и суда уголовного дела иначе, как по жалобе, или иску частных людей, или стряпчих, либо по сообщению другого суда, либо по велению власть на то имеющих мест или лиц под опасением лишения мест и платежа проторы и убытки»[222]222
  См.: Там же. С. 451–452.


[Закрыть]. Императрица указывала, что «узнание правды во исследовании и суда уголовного дела» зависит от следующих факторов: «от истинных показаний как обиженной стороны, так и судимого», а также «от подлинных сказок свидетелей»[223]223
  См.: Там же. С. 452.


[Закрыть].

Закреплялись возможности проведения общего или повального следствия[224]224
  См.: Там же. С. 455.


[Закрыть]. Данное следствие проводилось в случае: «Буде уголовное преступление в том месте, коему исследование уголовных дел поручено сделалось гласно [далее шла ссылка на статью 436 Проекта – Авт.], и приступают ко исследованию содеянного, но ни подлинность преступления, ни преступник не известен». Общее или повальное следствие состояло в проведении своеобразного опроса о преступлении или преступнике. При осуществлении следствия необходимо было установить действительность совершения преступления. Для этого императрица требовала произвести «самоличный» осмотр на месте предполагаемого преступления[225]225
  См.: Там же. С. 455–456.


[Закрыть].

В проекте Уголовного уложения Екатерины II можно выделить следующие основные группы уголовных преступлений: 1. Против Бога и православной грекороссийской веры и закона; 2. В оскорблении величество и оскорбление величества; 3. Против всенародного права (нарушение посольского преимущества, нарушения предохранительной грамоты, своевольный наезд, нарушение набережной безопасности); 4. Преступления против самодержавной власти (подделка монет, побег, неприсяга, вывоз или привоз монет); 5. Презрение власти (нарушения преимущества мест и так далее); 6. Личное (убийство, разделяемое на умышленное и неумышленное; нанесение увечий; насильственные действия); 7. Против обитания (поджеги строений и сооружений, воровство со взломом); 8. Против имения (Воровство, Ущерб или убыток); 9. Против народного правосудия (сопротивление закону или должности, должностные преступления, лихоимство или взятки, взлом тюрьмы, побег из-под стражи и другое); 10. Против народной тишины (подозрительные «сходбища», «угрозительные письма», «драки» и другое); 11. против народной торговли (неоплатимый долг или банкротство и другое); 12. Против народного здравия («разнос заразы», «против испорченного припаса питания») [226]226
  Проект Уголовного уложения (конец 1770 – нач. 1780 гг.) // Екатерина II. Избранное. М., 2010. С. 370–448.


[Закрыть].

Особое внимание исследователей привлекает попытка Екатерины II четко сформулировать понятие «лихоимства и взятки», к которым, по мысли императрицы, относилось: «буде кто определенной к должности с кого возьмет подарки, или посул, или деньги, или вещи ради решения, или вершения, или исполнения, или поспешения, или остановки, или объявления, или укрывательства, или утайки, или приметок, или привязок, или поманок, или удержание, лии нападок, или неправды, или обиды, или волокиты, или из лакомства… или ради подарков или посулов учинит Императорского Величества делам казенным или иным или кому иному ущерб или убыток при приеме, или отпуске, или отдаче, или переписи, или обыске, или весе, или мере, или при определении в службу, или в службе при провождении или отставке от службы, или, поимав, отпустит преступника, или невинного имать будет, или закон или должность не исполнит, или пренебрежет или упустит ради взяток или подарков или посулов или корысти»[227]227
  См.: Там же. С. 403.


[Закрыть].

Лихоимство и взяточничество, считала императрица, должны были войти в главу «Против народного правосудия», к которой относились следующие преступления: сопротивление закону или должности, должностные преступления, лихоимство или взятки, взлом тюрьмы, побег из-под стражи и другое[228]228
  См.: Там же. С. 399–409.


[Закрыть].

Отметим особо еще один факт. В Проекте Уголовного уложения впервые в отечественном законодательстве была совершена попытка разработки понятия «необходимой обороны». Данному вопросу посвящены статьи 38–45 Проекта. Проект предусматривал классификацию убийства на «умышленное убийство» (здесь выделялись «случаи, отягчающие убийство», «случаи, смягчающие убийство») и «неумышленное убийство». Необходимая оборона рассматривается в рамках «неумышленного убийства». Екатерина II считала необходимой обороной следующее действие: «кто, обороняя себя, или дом свой, или начальника, или господина, или другого человека от смертного страха или крайней нужды ради от противника нападающего, и сего убьет», то это «нужная и правильная оборона есть»[229]229
  См.: Там же. С. 429.


[Закрыть]. Законодатель предусматривал ряд условий по необходимой обороне: время обороны (оборону следовало «учинить» в тот час точно, «когда подлинно смертной страх настоит, и нападение есть»[230]230
  См.: Там же.


[Закрыть]); обороняющийся не должен быть зачинщиком (если обороняющийся докажет, «что он не есть зачинщик, но от убитого нападен или зацеплен»); обороняющийся уступал и отговаривал нападающего от нападения. Отдельно предусматривалась возможность обороны наравне с нападением («обороняющийся учинит оборону наравне с нападением, то есть… оружием нападет, оружием оборонится…. без оружия нападет, без оружия оборонится»[231]231
  См.: Там же.


[Закрыть]).

Уголовные дела, возбужденные по факту «смертоубийства», должны были расследоваться по единому порядку, то есть необходимо было установить следующие обстоятельства по делу: 1. Особа (то есть установить, над кем было учинено преступление); 2. Действие (что было учинено в отношении этого лица); 3. Способ или орудие (чем учинено); 4. Время или час (при этом законодатель давал определение «ночного времени» – «время от захождения до восхождения солнца»); 5. Место преступления; 6. Каким образом было учинено преступление; 7. Преступник (кто совершил деяние?)[232]232
  См.: Там же. С. 385.


[Закрыть].

За совершение преступлений предусматривались следующие виды наказаний: смертная казнь, предусматривающаяся в случае совершения «смертного» умышленного убийства; тюремное заключение и церковное покаяние; торговая казнь; иные виды наказаний («учинить преступнику, до чего по закону доведется»[233]233
  См.: Там же. С. 433.


[Закрыть]).

Изучив текст Проекта Уголовного уложения, следует согласиться с позицией кандидата юридических наук Г.О. Бабковой, отметившей, что при создании проекта «Уголовного уложения» Екатерина II активно использовала труд английского правоведа У. Блэкстоуна «Комментарии на английские законы». Произведенный анализ данного источника и проекта уложения показал, что при его создании, как и в процессе составления Наказа и проекта закона «Об оскорблении величества», государыня ни в коей мере не предполагала копировать западноевропейские законодательные образцы, а в согласии с провозглашавшейся в политико-правовой доктрине Просвещения необходимостью соответствия законодательства «духу» нации, перерабатывала его исходя из собственных представлений о целях и направлениях государственной политики, опираясь при этом на существующую российскую законодательную базу. В результате был сделан вывод, что в проекте уложения четко просматривается влияние, вплоть до дословного текстологического заимствования, Воинского устава, Соборного уложения, а также составленной Уложенной комиссией 1754–1766 гг. книги «О розыскных делах» [234]234
  Бабкова Г.О. Международное право в уголовно-правовой доктрине Екатерины II // Новый исторический вестник. 2005. № 14. URL://
  http://cyberleninka.ru/article/n/mezhdunarodnoe-pravo-v-ugolovno-pravovoy-doktrme-ekateriny-ii (дата обращения: 20.02.2015).


[Закрыть].