Текст книги "Случайный мир"

– Ненадолго. – Мейса посмотрела на нее с холодным упреком.

Арена представляла собой небольшую площадь овальной формы. С одной стороны были установлены скамейки для зрителей. Использовалась она по большей части для тренировок, настоящие выступления здесь проходили совсем редко, для избранных гостей.

Ксермет и Джад почти каждый день проводили здесь по несколько часов, отрабатывая удары на соломенных чучелах под чутким руководством Рейнара. Кроме них на занятиях обычно присутствовали еще пять-шесть человек, сыновья мелкой городской знати. Рейнар тренировал их хорошо, однако всем было понятно, что основной его целью было научить хорошо управляться с оружием Ксермета и Джада.

Хотя дедж Зандр не считал нужным дать племяннику глубокие знания, он был твердо намерен сделать из него хорошего воина. Джад тоже осознавал это и тренировался обычно с большим усердием. В глубине души он понимал, что, в отличие от Ксермета, в будущем его не ждет собственная небольшая провинция, где он сможет спокойно сидеть в замке и отдавать приказы. С годами он все больше и больше осознавал, что дороги их в будущем, скорее всего, разойдутся и ему придется самому делать карьеру на воинском поприще.

Ксермет же занятия не то чтобы не любил. Просто он не получал от них особого удовольствия. Гораздо большее удовлетворение ему приносили занятия с Аваки.

Ксермет и Джад надели легкие доспехи и взяли в руки тупые учебные мечи. Аланса и Мейса заняли места в первом ряду. Аланса – с предвкушением чего-то зрелищного и интересного. Мейса – с ожиданием момента, когда они смогут отсюда уйти, не показавшись при этом невежливыми.

Рейнар наигранно улыбнулся зрителям и дал сигнал. Ксермет крепко сжал рукоятку меча, готовясь показать, на что он способен. Джад резко бросился на него, осыпая ударами. Ксермет едва успевал парировать. Такая прыть – это даже для него слишком. Ксермет отпрыгнул в сторону и попытался нанести удар сбоку, однако Джад легко отбил атаку и вновь пошел в наступление. Ксермет услышал, как кто-то хлопает в ладоши на трибуне, и повернул голову на звук. Аланса встала с места и с ребяческим восторгом наблюдала за происходящим. Заколка в ее волосах переливалась на солнце яркими цветами.

Сильный удар по шлему отбросил Ксермета в сторону. В голове у него зазвенело, и он поднял меч, чтобы предотвратить повторную атаку. В этот момент Джад присел и с размаху ударил его по голени чуть ниже колена. Ноги Ксермета подогнулись, и он упал в песок, выронив меч. Джад победоносно приставил лезвие к его шее и отвесил поклон в сторону зрителей. Аланса восхищенно захлопала в ладоши. Мейса сделала несколько хлопков для приличия и поблагодарила всех за хорошее времяпрепровождение.

Ксермет вновь поднялся на ноги и, хромая, поковылял в сторону. Унижение было полным.

Глава 13
Пробуждение

Айтана склонилась над замотанным с ног до головы в бинты легионером, чтобы вытереть ему пот со лба. Она никого не знала в этом лагере, а единственный человек, который проявил к ней понимание и, как ей показалось, даже своего рода симпатию, ушел со всем своим отрядом в горы на разведку. Ушел в сторону ее деревни. Айтана невольно передернула плечами, вновь представив себе ужасную картину, которую она застала там по дороге вниз. На глазах ее выступили слезы. Ей очень хотелось верить, что ее отец недолго мучился у того страшного дерева.

Сначала Айтана хотела отправиться в Ондар, в надежде на то что там что-то изменилось за годы их отшельничества в далеких горных районах. Судя по рассказам солдат, все стало только хуже и некогда гордая столица Гакруксии так и лежала в руинах, превратившись в город-призрак. В горах прятаться одна она не могла или же изо всех сил пыталась убедить себя в этом. Одиночество ее пугало. Она целый день бродила по лагерю, в надежде хоть кому-то оказаться полезной.

Еще неделю назад она ни за что не решилась бы на такое – ведь войска обычно были там, где была война, а она столько лет бежала от нее вместе со своими родителями. Теперь бежать больше было некуда, да и не с кем. И Айтана решила бежать совсем в другую сторону: навстречу темным полчищам хаоса. Она вполне отдавала себе отчет в том, что этот путь мог оказаться для нее не таким уж и долгим. Однако она приняла крепкое решение идти по нему и оказать пусть и совсем незаметную, но все же помощь тем людям, которые не боялись бороться. А если и боялись, то смогли превозмочь свой страх и пытались любой ценой отстоять право ее народа на мирную жизнь.

Уже к вечеру она набрела на одинокую палатку, которая стояла чуть в стороне от лагеря, и заглянула внутрь. Там она встретила двух молодых врачевателей, Меропу и Кастора. Они сказали ей, что ухаживают за особо тяжелыми ранеными и пара свободных рук им не помешает.

С тех пор она уже несколько дней проводила почти все свое время здесь, в меру своих умений (которых, к ее великому сожалению, было явно недостаточно) и сил помогая врачевателям заботиться о раненых. Несколько легионеров были в сознании, хотя и чувствовали себя далеко не лучшим образом. Их Айтана пыталась просто подбодрить беседой.

Некоторые рассказывали ей о своей жизни и своих потерях, как Везен, молодой акамарский офицер, который никак не мог оправиться после ранения в живот. Он был родом из военной династии, которая уже много сотен лет была на службе у акамарских императоров.

Везен с гордостью поведал ей, что имя его деда даже было упомянуто в имперских хрониках, так как он проявил особую доблесть, защищая предыдущего императора, когда тот попал в засаду. Его отец тоже был на хорошем счету и в былые времена возглавлял тысячный отряд в одном из элитных батальонов. Все его братья также были военными. Но все это было во времена войн между людьми. Сегодня, когда люди боролись за выживание, Везен был последним из своей династии.

Другие легионеры предпочитали слушать, быть может, потому что им тяжело было говорить или просто нечего сказать. Но все они были рады ее компании, были рады человеку, который просто оказался с ними рядом. Сейчас Айтана находилась с ними в палатке одна. На улице начинало смеркаться, и раненые погрузились в беспокойный сон.

Только легионер, лежавший перед ней, никак не мог заснуть. День назад он впервые пришел в сознание и с тех пор постоянно пребывал в лихорадочной полудреме. Его то бросало в жар, то он просил дать ему еще одеяло, несмотря на душный воздух в палатке. Он вдруг вновь открыл глаза и затуманенным взором посмотрел на Айтану.

– Аланса, откуда ты здесь? – прошептал он еле слышно. – Они же тебя… – Легионер зашелся лихорадочным кашлем.

Бедняга, бредит все время. Айтана быстро прониклась к этому здоровяку какой-то особой симпатией, хотя она ни разу не говорила с ним. Наверное, потому что он представлялся ей настоящим героем. Ей рассказали, что он получил свои ужасные ранения, будучи совсем близко от наездника. Он сдерживал натиск безумных, чтобы дать своему товарищу, тому самому, что ушел в горы, возможность прикончить это исчадие ада.

Самым важным для Айтаны было то, что они смогли это сделать. Возможно, это был тот самый монстр, который линчевал всю ее семью и всех, кто был частью ее жизни. Тот самый монстр, против которого ее отец не имел никаких шансов, однако все равно принял бой, чтобы дать ей возможность уйти.

– Тише, тише, попытайся уснуть. – Айтана взяла его за руку и принялась успокаивающе поглаживать ее. Джад еле заметно улыбнулся и вновь закрыл глаза.

В этот момент тяжелая занавеска, которая закрывала вход в палатку, распахнулась, и внутрь проник слабый лунный свет. На пороге стоял Меропа. Он тихо подошел к ней, пытаясь не разбудить остальных. Все эти дни он был достаточно мил с ней. Он научил ее делать перевязки и промывать раны, за что Айтана была ему несказанно благодарна. Если она всерьез планировала остаться с легионом, ей просто необходимы были хоть какие-то полезные навыки. Ее умения выращивать пшеницу или стричь овец здесь вряд ли кому-то могли всерьез пригодиться.

Второй врачеватель, Кастор, был гораздо менее сговорчивым. Он часто одаривал Меропу многозначительными, но совершенно непонятными Айтане взглядами. Сам он редко принимал участие в разговорах, но при этом все время был где-то поблизости, не оставляя их вдвоем ни на минуту.

– Привет, – тихо отозвалась Айтана, поворачиваясь к нему лицом и улыбаясь. – Что-то поздно ты сегодня. Кастор уже ушел часа полтора назад, я сказала, что присмотрю за ребятами. Он сначала не хотел, чтобы я тут одна была, но я сказала, что сразу же позову его, если вдруг тебя долго не будет или еще что-нибудь случится. Он объяснил мне, где его найти, если что.

Меропа стоял рядом с ней, не двигаясь и ничего не отвечая. Она вгляделась в его лицо, плохо различимое в темноте палатки, и ее улыбка улетучилась. Айтана поняла, что юноша был сильно пьян. Он смотрел на нее отсутствующими глазами и слегка покачивался на месте. Чтобы не потерять равновесия, Меропа взялся за край койки, на которой лежал Джад.

– Здравствуй, – сказал он, громко икнув, и Айтана почувствовала сильный запах алкоголя.

Меропа придвинулся к ней ближе и взялся свободной рукой за ее плечо.

– Айтана, я давно хотел поговорить с тобой. Но все не решался. Понимаешь, – продолжил он, растягивая слова и периодически сдерживая тошноту, – я хочу открыть тебе свое сердце… – Он вновь икнул и после паузы добавил: – И душу.

Его рука сползла немного ниже и остановилась у ворота ее платья.

– Меропа, давай завтра это обсудим. Я сейчас очень устала.

Айтана испуганно посмотрела не него и попыталась отодвинуть его руку.

– Да и ты тоже. Сегодня был долгий день.

– Понимаешь, я уже столько времени в этом легионе, – продолжил он, не обращая на нее внимания. – Таскаемся хрен знает где все время. Хрен. Знает. Где, – повторил он, делая акцент на каждом произнесенном слове и покачивая в такт речи головой. – А так хочется людского тепла, Айтана. Ты себе не представляешь. Вообще не представляешь.

Меропа цокнул языком, и его рука скользнула под платье. Он крепко взял Айтану за грудь и с блаженной улыбкой уставился ей в глаза.

Айтана вскрикнула и попыталась встать. Тогда Меропа схватил ее за плечи, поднял со стула и грубо развернул к себе. Везен на соседней койке беспокойно задергал головой во сне.

– Ты что кричишь здесь? Я же к тебе по-хорошему, со всем сердцем, так сказать, а ты?

– Меропа, Меропочка, не надо, давай завтра все обсудим, мы устали сегодня оба, – залепетала Айтана, пытаясь отодвинуться от него, – Меропа, давай ты сейчас ляжешь, а я посижу, посмотрю за ребятами, они…

Не дав ей ответить, Меропа вдруг резко заломил ей руку за спину и крепко зажал ей рот ладонью.

– Ну че ты тут устроила, кричишь, упираешься? Разбудить здесь всех хочешь? Вон этот зашевелился уже. Пошли, – подтолкнул он ее к выходу.

Айтана попыталась высвободиться, однако силы были явно неравны. Она бешено затрясла головой, пытаясь укусить Меропу за руку. Айтана несколько раз ударила его ногой, но он этого даже не почувствовал.

Внезапно он отпустил ее. Сразу вслед за этим послышался гулкий звук, затем что-то громко хрустнуло, и по палатке разнесся крик, похожий скорее на вопль раненого животного. Айтана повернулась. Джад сидел, держась одной рукой за край своей койки, а другой обхватив голову Меропы. Он с холодной точностью еще несколько раз опустил лицо врачевателя в сиденье деревянного стула, не обращая никакого внимания ни на его крики, ни на жалкие попытки высвободиться. Когда тело Меропы обмякло, Джад отпустил его и рухнул обратно на кровать.

– Беги, Аланса, беги, – прошептал он едва слышно, вновь удаляясь в свой беспокойный лихорадочный мир.

Несколько легионеров на соседних койках проснулись и уставились на эту сцену, пытаясь понять, что здесь произошло. Везен перевел заспанный взгляд с Айтаны, которая стояла посреди палатки, испуганно придерживая ворот разорванного платья, на неподвижно лежащего на полу врачевателя и наконец на Джада, который продолжал что-то бормотать себе под нос.

– Айтана, беги к часовым и расскажи о случившемся. Не волнуйся, они обо всем позаботятся.

Айтану не нужно было просить дважды. Она побежала.

Глава 14
Облачная сфера

Ксермет медленно открыл глаза. В голове у него шумело, и малейшее движение отдавалось тупой болью в затылке. Он осторожно огляделся по сторонам, слегка прищуриваясь и стараясь не делать резких движений. Постепенно его глаза привыкли к полумраку. Храм какой-то. По всей видимости, языческий. Откуда я здесь?

Неровные отсыревшие стены вокруг него были украшены массивными барельефами, которые заметно выцвели и обсыпались под влиянием времени. Со всех сторон на Ксермета смотрели изображения высоких мускулистых мужчин с обнаженными торсами, которые были одеты в длинные набедренные повязки, доходившие им ниже колена. У большинства из них на головах красовались неоправданно высокие тюрбаны.

Судя по блеклым пятнам, сохранившимся в нескольких местах, когда-то их одежды были ярко-синего, а быть может, даже бирюзового цвета. Все мужчины на барельефах были с длинными курчавыми волосами и пышными, почти квадратными бородами до самого живота. Чуть ниже, на барельефах поменьше, в ряд были изображены различные животные, преимущественно быки. По краям Ксермет заметил двух огромных разъяренных львов с раскрытыми пастями.

Вокруг царил полумрак, и лишь откуда-то сверху проникал яркий луч света, который упирался в неровный пол, покрытый изображениями языков пламени. В темноте этот стройный столб дневного света казался чем-то осязаемым и прочным, словно одинокая колонна, поддерживающая высокий свод. В луче беспорядочно танцевали едва заметные пылинки.

На выгнутом потолке Ксермет разглядел изображения каких-то странных крылатых существ. Некоторые из них, несмотря на размашистые крылья, по виду были людьми, все с теми же массивными квадратными бородами. Другие же имели людские тела, однако звериные головы, навечно замершие в хищном оскале.

Все помещение было неправильной формы, стены, пол и потолок постоянно извивались и не имели четко очерченных границ, перетекая друг в друга шершавыми волнами. В этот момент Ксермет понял, что все эти изображения высечены на стенах огромной пещеры.

Вокруг было тихо. Ксермет приподнялся на локте и не без удовлетворения отметил, что у него ничего не сломано. Во рту было сухо и чувствовался какой-то неприятный горький привкус трав. Ощупав землю вокруг, он понял, что лежит на собственной накидке, накрытый сверху каким-то большим куском материи.

Неподалеку, у изголовья, Ксермет заметил собственные доспехи, аккуратно сложенные в кучу. Теперь глаза его совсем привыкли к скудному освещению, и он разглядел в дальнем углу маленькую лестницу, которая вела к низкому проходу.

Где-то вдалеке послышался гулкий звук падающего камня. Ксермет насторожился и поднялся на ноги, разглядывая противоположную часть пещеры. Его внимание сразу привлекла небольшая платформа высотой в два-три локтя, на которую вели полуразрушенные ступеньки. Сама платформа тоже, видимо, когда-то была покрыта барельефами, но они все давно осыпались. Понять, что на них когда-то было изображено, больше не представлялось возможным. По краям платформы виднелись массивные дуги из серебристого металла. Они загибались кверху и соединялись друг с другом в центре, переплетаясь причудливым узором и образуя некое подобие стебля какого-то экзотического цветка, который уже давно лишился своего так и не успевшего раскрыться бутона.

Ксермет начал рыться в памяти. С некоторым усилием он смог восстановить события минувшего дня вплоть до своего падения в ручей во время бегства от безумных. Дальше он ничего не помнил.

Я второй раз меньше чем за неделю отвел людей на смерть. И если в первый раз это, по крайней мере, спасло остатки нашего легиона, то на этот раз это была просто моя глупая непростительная ошибка. Как мальчишка повелся. Не осмотрел дома и топтался с остальными на площади, в самом центре этой злосчастной деревни. Позволил окружить себя. Вся моя сотня… Вернее, нет ее больше. Азиз и Равван. Вот и все, кто остался… И, надо надеяться, Джад.

Ксермет подошел к доспехам и принялся натягивать на себя кольчугу. Где все? Они же меня сюда, по всей видимости, притащили. Тут Ксермета вдруг как молнией ударило: он вдруг вспомнил про Макхэква. Мысль эта пришла Ксермету в голову внезапно. Не то чтобы он забыл про существование кочевника, просто он именно сейчас осознал, что именно тот был ответственен за стену синего пламени в деревне. Черный шаман, да помогут нам звезды. Но он был явно на нашей стороне.

Ксермет полностью облачился в доспехи и машинально опустил ладонь на рукоять меча. Тут сердце его подпрыгнуло, и он с горечью вспомнил, что потерял меч во время сражения. Через столько всего я прошел с ним. И так нелепо потерял.

Со стороны входа в пещеру до него донеслись шаги, и Ксермет увидел протискивающегося в низкий проход Раввана.

Увидев, что Ксермет очнулся, юноша замер в проеме. Он робко и практически виновато уставился на своего командира.

– Приветствую, Равван, – громко позвал его Ксермет, и его голос разнесся приглушенным эхом по пещере.

Отзвуки произнесенного им имени долго перекатывались от ниши к нише, и казалось, что фигуры на барельефах переговариваются о чем-то между собой на неведомом языке. Легионеры молча стояли и невольно провожали глазами невидимые звуки, пока они наконец не затихли. Равван поежился и медленно подошел к Ксермету, приложив палец к губам и стараясь не шуметь.

– Эхо здесь просто пугающее, – прошептал он, вплотную придвинувшись к Ксермету. – Макхэкв говорит про какую-то акустическую яму, которую создатели этого храма, по его словам, специально здесь сделали. Только от человеческих голосов такой эффект. Мурашки аж по коже. Черт бы их побрал вместе с их ямой.

На этих словах Равван наконец почувствовал на себе выжидающий взгляд Ксермета и осекся.

– Что произошло? Я после нашего отступления ничего не помню. И где остальные?

Несмотря на старания Ксермета говорить шепотом, фигуры вокруг них вновь ожили, и невнятные шорохи поползли по пещере, словно стая саранчи по бескрайнему полю. Ксермет и Равван переглянулись.

– Вот он хоть и говорит, что это яма какая-то особая, которая голоса только усиливает, а я все-равно думаю, что магия.

Равван втянул голову в плечи, как будто пытаясь таким образом спрятаться от неведомых ему темных сил.

– Так вот, мы когда отступали, ты толком идти не мог, мы с Азизом тебя на себе тащили, особенно в этом ущелье. А потом ты упал. Азиз собрался бой принимать, прямо в ущелье в этом. Ксермет, я никогда в жизни так не боялся. Там, на поле, когда они на нас в долине напали, страшно было, но это другой был страх. Тогда неясно было, кто кого. И я бился тогда что есть сил, чтобы мы их, а не они нас. А в том ущелье – там же шансов никаких не было, только бежать. Я тогда сам не свой был, готов был сквозь землю провалиться. А тут Азиз говорит, будем позиции держать. У меня тогда паника началась, ведь вот вроде отбились, был реальный шанс уйти, а тут… И я тогда, сам не знаю как, увидел эту трещину в горе, узкую совсем, и пополз в нее. Я сам не свой был. Делай со мной что хочешь, Ксермет, Азиз со мной вообще не разговаривает, говорит, струсил, да не раз. А что струсил – вы же когда в деревне в эту засаду-то попали, я же у реки как раз был, чуть поодаль. И когда эта бойня началась, сначала дернулся к вам бежать, честно тебе говорю, звезды мне свидетели. Но там все так быстро произошло, ведь никаких шансов не было, если бы не Макхэкв со своим огнем.

Равван внезапно замолчал и уставился на Ксермета, пытаясь припомнить, какой, собственно, был вопрос и что он ему рассказывает.

– Дальше-то что было? Что это за место такое? – повторил Ксермет, умело скрывая свое растущее раздражение.

Равван на минуту задумался, но все-таки собрался с мыслями и продолжил:

– Так вот, я в эту щель-то в скале забился, Азиз кричит, чтобы я шел и сражался со всеми. А я в щель-то эту дальше гляжу, а там ход куда-то, и пещера вроде даже виднеется. А снаружи-то ее не видать совсем, щель эту. И, хвала звездам, Макхэкв меня послушал и подошел посмотреть. Иначе не стояли бы мы здесь. В общем, только мы тебя в эту щель затащили, вернее, в пещеру эту сразу за ней, как послышались крики безумных вдали. Сидели там, не двигаясь, я даже дышать перестал. Пробежали они мимо все. Потом, когда все это поуспокоилось немного, Макхэкв огонь зажег, осветил это место. А огонь зажег просто так, просто прошептав что-то!

Равван замялся, думая, стоит ли дальше в подробностях рассказывать про способности Макхэква, но, увидев нетерпеливый взгляд Ксермета, решил продолжить:

– Так вот, по сторонам смотрим, а там изображения кругом на стенах. Не такие, как здесь, так, небольшие. Но фигуры, на эти похожие, везде. И в углу небольшой проход. Макхэкв это как увидел, у него глаза загорелись, и он сказал, что именно эту пещеру наездники там, видимо, и искали. Ну это он сам лучше расскажет, когда вернется. Мы тогда так и не поняли почему, да и сейчас толком не понимаем.

– А где, собственно, они с Азизом? – прервал его Ксермет.

– Так на разведку ушли. Надо отсюда выбираться как-то. Макхэкв сказал, что ты вне опасности и можно тебя больше не лечить. Он в первый же день ходил наружу и вернулся с какими-то травами. С тех пор все эти четыре дня тебя этими травами и пичкал.

Ксермет широко раскрыл глаза от удивления. Четыре дня. Что там с лагерем? Что с другим отрядом, который по Королевской дороге поехал?

– Ты без сознания был все это время, но это, по его словам, и хорошо, организму так окрепнуть легче. А сегодня он тебе не давал их больше. А кстати, не договорил же я. Мы из той пещеры в этот проход пошли и вскоре попали в другую пещеру, больше той, первой. А в ней еще несколько проходов. Тут этих ходов – ты не поверишь сколько! И везде эти жуткие изображения.

Равван кивнул в сторону барельефов на стенах.

– В некоторых пещерах, как в этой, например, еще ничего, тут, видимо, боги какие-то, а в других демоны из камня высечены. Аж дрожь берет. Каких там только нет, – передернул он плечами. – В общем, через несколько часов блуждания мы наткнулись вот на эту пещеру, это вроде как главный храм, что ли, в этом комплексе. Но самое ценное здесь, по словам Макхэква опять же, это вон та ободранная платформа по центру. Точнее, даже не сама платформа, а какая-то сфера, которая на ней была. Маленькая такая, размером с кулак, но когда Макхэкв ее увидел, он аж дар речи потерял. Мы с Азизом даже разглядеть ее толком не успели, как он ее в сумку себе спрятал и так с ней и не расстается с тех пор.

Ксермет нахмурился. Что еще за сфера такая? И чей это храм, что за религия? Не помню, чтобы мне Аваки что-либо похожее рассказывал. Он глубоко задумался, отрешенно глядя на продолжающего что-то беспорядочно лепетать Раввана. А Макхэкв в сумку к себе положил, значит…

– Так вот, вход был, видимо, во всю эту систему пещер раньше нормальный, не через ту щель, в которую мы просочились. Мы потом на второй день нашли, арка такая большая, но там сейчас снаружи все завалено, вообще наружу не выбраться. Даже свет не проникает. По сути, сюда только два пути – которым мы пришли и вон то отверстие сверху.

Равван указал на маленькое окно в потолке, через которое в пещеру проникал яркий столб света. Едва Ксермет поднял глаза к потолку, как свет в пещере заметно потускнел, по всей видимости, от наплывшего облака, которое закрыло собой солнце.

Вдалеке послышались гулкие шаги.

– Возвращаются, – прокомментировал Равван.

Они повернулись к входу в пещеру. Внутрь протиснулся Азиз. Он сильно пригибался и прикрывал голову рукой, чтобы не удариться о край низкого прохода. За ним последовал Макхэкв, придерживая одной рукой свою дорожную сумку.

– Очнулся, слава Алатфару! – проревел Азиз и тут же осекся и прикрыл рот ладонью, как будто пытаясь поймать на лету только что сказанные слова. Эхо громкими волнами разнеслось по пещере. Слова Азиза с каждой секундой видоизменялись, улетая все дальше, и превращались в леденящие кровь диалоги странных существ, высеченных в вековых стенах пещеры. Прошла почти целая минута, пока разговоры каменных богов стихли. Азиз тем временем подошел к Ксермету и крепко обнял его, похлопывая по спине.

– Рад тебя видеть, – прошептал он. – Скажи спасибо Макхэкву и его травам. Потому что очень хорошо тебя по голове приложили. Если бы не он, я бы тебя вряд ли выходил.

Азиз открыл рот, чтобы продолжить, но передумал и неприязненно оглядел стены.

– Пойдем, тут рядом небольшая пещерка есть, там нет этой «акустической ямы», как тут некоторые выражаются, – покосился он на Макхэква, как будто тот был напрямую ответственен за создание этого феномена. – Черт бы ее побрал, эту самую яму.

Азиз кивнул в сторону прохода, через который они только что пришли, и Ксермет направился за ним. По пути он встретился глазами с Макхэквом, пытаясь понять, что дальше ожидать от этого покрытого шрамами угрюмого великана. Макхэкв в ответ на секунду прикрыл глаза и молчаливо кивнул, как будто обещая все объяснить, и пошел за ними. Равван, который не слышал последних слов Азиза и слегка замешкался, затравленно огляделся по сторонам и поспешил за остальными.

Узкий коридор буквально через пару метров сделал резкий поворот в сторону, и перед Ксерметом предстала почти непроглядная тьма. Внезапно где-то сзади забрезжило пламя свечи. Ксермет обернулся и увидел, как небольшой синий огонек танцует на ладони Макхэква. Ксермет открыл было рот, но немой вопрос так и застыл на его губах. Он вновь повернулся и пошел дальше за Азизом.

Очень скоро проход чуть расширился, и они очутились в маленькой пещерке, не больше пятнадцати локтей в поперечнике, по центру которой на маленькой резной колонне стояла широкая каменная чаша. Макхэкв подошел к ней и опустил в нее огонь, который тут же растекся по шершавой поверхности и разгорелся с удвоенной силой, бросая танцующие тени на стены.

Как и в большой пещере, здесь кругом на стенах были вырезаны силуэты. Однако, в отличие от главного зала этого древнего комплекса, где фигуры изображали богов, здесь кругом были демоны.

Ксермет удивленно обвел глазами странную резьбу на стенах. В нижней части, у пола, были высечены сотни мужских и женских силуэтов с перекошенными от гнева лицами. Они как будто пытались выбраться из стены, протягивая каменные руки к центру зала, карабкаясь друг на друга, пытаясь оказаться в первых рядах. Некоторые из них лежали на земле, корчась в агонии, тогда как остальные шли по упавшим вперед с навечно застывшей на их лицах злобой.

Чуть выше были изображены фигуры в длинных плащах и треугольных масках, которые стояли кругом, взявшись за руки и закинув головы кверху.

В следующем ряду были высечены воины в тяжелых доспехах, лица которых закрывали огромные шлемы с искривленными рогами. В их образе было что-то особенно пугающее, так как нельзя было с точностью сказать, кто именно скрывается под массивными латами. В руках они держали огромные двуручные топоры с полукруглыми лезвиями на обеих сторонах древка. Они были на несколько голов выше людей, в плащах и даже со своих каменных барельефов источали невероятную силу, заключенную в их огромных телах.

Еще выше, там, где свод пещеры сужался, были изображены четыре человека. Один из них был одет в пышный камзол, а его голову венчала корона. На остальных были обтягивающие костюмы и шлемы круглой формы, которые полностью закрывали лица. В руках они держали странные ножи, лезвия которых были направленны не вверх, а под прямым углом в сторону.

Как ни странно, именно эти люди показались Ксермету наиболее зловещими из всех, и их фигуры наполнили его сердце необъяснимым беспокойством. На самом потолке пещеры был изображен какой-то громоздкий предмет, однако свет синего пламени так далеко не проникал. Ксермет прищурился, пытаясь разглядеть, что было изображено на самом верху, однако, как ни пытался, он мог различить лишь неясные очертания.

– Жуткое место, правда? – вывел его из задумчивости Азиз. – Но не без своих плюсов. Здесь нет этого чертова эха и можно говорить спокойно. – Азиз похлопал Ксермета по плечу. – Садись, нам есть что обсудить.

Все они сели на пол в небольшой круг рядом с каменной чашей, в которой продолжали плясать синие языки пламени. Первым молчание прервал Макхэкв.

– Ксермет, я знать, что ты сейчас иметь много вопросов. Я уже рассказывать многое твоим товарищам, – кивнул Макхэкв в сторону Азиза и Раввана, – теперь я говорить обо всем тебе. Я начинать по порядку. Ты получить сильную рану на голове. Я очень удивляться, когда ты смог пройти так много с нами на своих ногах. Ты сильный и смелый воин. Я искать в горах лечебные травы, которые помогать исцелению ран. Несколько дней ты находиться под их воздействием, твое сознание быть между нашим миром и миром иным, оно блуждать между мирами, неподвластное пространству и времени. Но тело без сознания исцеляться быстрее, намного быстрее. Только поэтому ты сейчас здесь, с нами.

– Вот это я могу подтвердить, – вмешался Азиз. – У тебя череп был проломлен, Ксермет. Мы когда в пещеру спустились и поуспокоились немного, я как увидел, что у тебя там, ты уж меня прости, подумал, что не жилец ты. В лагере при хороших эскулапах у тебя был бы еще шанс, а здесь, посреди гор… И, признаю свою вину, не хотел я сначала ему давать к тебе притрагиваться, Ксермет. Я всю жизнь свою на войне, многое повидал. Не хуже какого-нибудь эскулапа могу сказать, с какой раной есть у человека шансы, а с какой нет. А он тогда сказал, мол, сейчас мы его сознание отделим от тела. Не хотел я ему этого давать, каюсь, но я ведь как лучше хотел, негоже человеку уходить так, не взглянув на звезды и не сказав им последних слов. Но он меня убедил, сам не знаю как. Ты же знаешь, со мной совладать трудно в этом плане. А потом твои раны на глазах зажили! Я в жизни ничего подобного не видел.

– Благодарю тебя, Макхэкв, от всего сердца за твою помощь, – сказал Ксермет, прижимая кулак к груди.

Вот бы тогда Джаду этих трав дать, если они действительно такие чудодейственные. Вот мы все время насмехались над этими кочевниками, а ведь мы так мало знаем о них и о том, на что они действительно способны.

– Но скажи мне, Макхэкв, кто ты? Ты ведь степной шаман, так? То, что ты проделываешь с этим синим пламенем, – покосился Ксермет на каменную чашу, – это же самая настоящая магия, про которую я только в древних рукописях читал. И если быть честным, никогда не принимал это на веру. Да и подвластна такая магия, согласно историям, лишь демонам из нижних миров.