Текст книги "Секс в океане или Тайна зарождения жизни"

Трансформация самца в самку – вершина айсберга разнообразных подводных изменений пола. На порядок чаще встречается (по крайней мере среди морских рыб) стратегия последовательного достижения и закрепления сексуально-репродуктивных успехов особи, следующей по предначертанному природой жизненному маршруту из самок в самцы, – ведь именно такой путь является идеальным для стайных рыб, нуждающихся в сильных и умудренных опытом вожаках косяков.

БУДУЩИЕ СУЛТАНЫ ГАРЕМОВ И КОРОЛИ НЕДВИЖИМОСТИ: СПЕЦИФИКА ПРОТОГИНИИ

Для представителей видов, где сексуальный успех самца подразумевает господство над самками и/или территорией, размер и сила – главный козырь. Не обладая массивной тушей, практически невозможно отстаивать от посягательств соперников и внешних врагов ни собранный вокруг себя косяк самок, ни первоклассное место для спаривания, на которое эти самки так охотно клюют. При подобных системах выстраивания отношений между полами особи выгодно поначалу достичь женской половой зрелости, поупражняться несколько лет в спаривании с доминантным самцом, а затем, набрав достаточно веса, силы и опыта, сменить пол, обернуться дюжим великаном-силачом и на правах неотразимого альфа-самца начать иметь всех самок в стае. Такова в общих чертах стратегия протогинии – последовательного гермафродитизма у особей, рождающихся самками, а со временем превращающихся в самцов. Время для перемены пола должно выбираться предельно расчетливо. Ведь с рыбы-претендента на роль доминантного самца спрос особый, и любая ошибка для нее/него чревата. Для начала самке нужно в полной мере изучить все повадки и линии поведения (взгляды и убеждения оставим под вопросом) успешного самца, необходимые для обеспечения его конкурентоспособности на фоне других самцов и привлекательности для самок. А затем самке предстоит понести немалые энергозатраты на формирование в своем организме новых, мужских, репродуктивных органов и демонтаж старых, женских. Но как женской особи подгадать время для решительного нырка в омут трансформации с выныриванием на мужской стороне?

У большинства видов процесс смены пола начинается с завладения лакомым участком подводной земельной собственности¹¹³.

Самцы, способные успешно охранять первоклассные территории, отбоя от самок не знают – те сами к ним тянутся. Мы уже видели это на примерах самцов, соблазняющих прекрасно расположенными и обустроенными гнездами для кладки яиц. Другие категории «элитной недвижимости», на которые приманиваются самки, – места с изобилием пищи или идеальными условиями для свободного выметывания икры в воду. В любом случае нужен, с поправкой на специфику вида, эквивалент благополучного и уютного семейного очага в окружении дружелюбных соседей.

Одним из примеров такого подхода служат губаны-чистильщики (Labroides). Представители этого рода семейства губановых имеют типичную сигарообразную форму, размер не больше ладони (из-за чего их часто называют «губанчиками»), желтую окраску спереди, переходящую в голубоватую ближе к хвосту, и ярко выделенную горизонтальную черную полосу вдоль всего тела, расширяющуюся клином от мордочки к хвосту. Как нетрудно догадаться по их обиходному названию, эти рыбешки держат на рифах сеть полулегальных «чисток» для рыб покрупнее. Вокруг них образуются подобия модных салонов для местных тусовщиков и тусовщиц, только вместо парикмахерских услуг и депиляции там предлагают очистку от паразитов. Рыбе, желающей пройти такое обслуживание, достаточно подплыть к подобному придорожному рифовому сервису и зависнуть в нужной позе, пошевеливая плавниками и открыв рот. Губанчики тут же примутся за работу и тщательно выклюют всех паразитов, все мертвые и поврежденные чешуйки с тела рыбы-клиента. И эти пункты чистки располагают всех посетителей к соблюдению полнейшего нейтралитета, так что крошечные чистильщики безбоязненно заплывают даже в самую пасть к крупным хищникам наподобие каменного окуня. И как в приятном и привычном салоне красоты, что по соседству, постоянные клиенты не просто лояльны, а прямо-таки привязаны к нему – и посещают чистильщиков ежедневно.

Так что если вы – самец-чистильщик, сумевший открыть салон на самом рыбном месте рифа и способный защитить свой бизнес и сплотившийся вокруг вас дружный коллектив чистильщиц, считайте, что вы в игре. Самки-губанчики будут так и виться вокруг, обслуживая и вас наравне с клиентами. У этого рода принято, чтобы наложницы хранили верность султану гарема до последнего… Но не станет султана (попадется на удочку или просто смотается куда-то), гарем и без него не разбежится. Старшей жене на превращение в нового султана требуется… не более часа¹¹⁴ после исчезновения предшественника.

А вы как думали? Верность верностью, но тут не до сантиментов!

А теперь вот просто представьте на секундочку, как живется чистильщику-самцу… Нет, понятно, любвеобильных самок у него полный гарем. Но как его оставить? Ни праздников тебе, ни выходных… Либо берешь всех наложниц с собой, либо по возвращении поймешь, что значит «поднял хвост – место занято». Вернулся домой, а там недавно еще покорная и услужливая старшая жена обернулась коварным донжуаном, да и соблазнила в новом мужском обличии прочих бывших верных жен. И теперь она – султан, у нее твой бывший гарем, а сам ты никто и звать тебя никак.

Природа всё-таки милосердна: несколько часов отлучки самцу губана-чистильщика она отпускает без последствий, поскольку за это время крупнейшая из его самок успевает разве только раскатать губы и начать по-рыбьи неслышно покрикивать на младших жен, но с возвращением законного властелина тут же приутихает и даже виду не подает, что порывалась было тут воцариться на его месте в его отсутствие.

Для самки же, которой реально пора заступать на пост самца, главным приоритетом является присмотр за гаремом, дабы будущие жены не расплылись кто куда, пока она только готовится к исполнению султанской миссии. На выращивание физиологически полнофункциональных мужских органов, как ни крути, уходит две-три недели, но всё это время перерождающаяся в доминантного самца особь ведет себя уже стопроцентно по-мужски – и тем самым понуждает остальных самок в стае продолжать вырабатывать яйцеклетки. Таким образом, по завершении процесса смены пола на физиологическом уровне новый самец может сразу же приступить к делу. Понятно к какому, главное, что уловка сработала. Самки помельче даже и почувствовать не успели, что их теперь имеет кто-то другой, – не настолько уж они и разборчивы, эти рыбы. Инстинкт диктует им одно: спаривайся с самой крупной, сильной и доминантной особью. И вот тут-то и вступает в дело актерская наработка – умение абсолютно достоверно сыграть роль предыдущего самца, изобразив все его особенности. Пока что, по крайней мере, всё выглядит именно так в нашем понимании.

Возможность захватить и подмять под себя желанную часть подводного царства – лишь одна из причин, толкающих рыб к перемене пола с женского на мужской. Носит она при этом весьма индивидуалистический характер. Однако случаются и пусковые обстоятельства надличностного порядка, побуждающие индивидуумов к смене пола, – в частности статистические. Сколько вокруг самок, а сколько самцов? Задумайтесь-ка на секундочку: а что, если бы при переезде на новую квартиру вы лично оказались поставлены перед жестким условием – сменить пол в случае нехватки особей противоположного пола в подъезде по новому месту жительства? Это ведь означало бы уже не просто постановку себя (включая все данные о своей половой принадлежности и жизни) на социально-демографический учет, но и собственную полную и неотвратимую зависимость от результатов обработки собранной в том числе и о вас статистики…

ЖИВЫЕ КАЛЬКУЛЯТОРЫ СМЕНЫ ПОЛА

Некоторые рыбы и креветки обладают феноменальными математическими способностями, ведь от правильных вычислений напрямую зависит их половая жизнь.

Возьмем лирохвостого антиаса¹¹⁵, популярную у аквариумистов рифовую рыбку из семейства каменных окуней. Самки этих золотистых рыбешек – замечательные счетоводы, способные отслеживать и запоминать демографический и ростовой состав своей весьма многочисленной стаи. Убыли с рифа пары десятков самцов достаточно для того, чтобы столько же самок приступили к процедуре смены пола с целью занять их место[24]24
  Самцы цвета фуксии с бирюзой у описываемого вида Pseudanthias squamipinnis вдвое крупнее оранжево-золотистых самок.


[Закрыть]. Что вдвойне впечатляет, так это согласованность, с которой сотни самок в рифовой популяции не просто рассчитывают, сколько именно новых самцов требуется на замену выбывшим, но и безошибочно выбирают среди себя самых крупных особей, которым пришел черед сменить пол, после чего остаток женской половины стаи заново выстраивается по росту и запоминает новую табель о рангах. Ведь это требует немалых арифметических способностей.

У зубастых рыб-попугаев Sparisoma radians математические навыки подняты на следующую ступень. Протогиния у них обычно выражается в смене пола и подчинении гарема самой крупной самкой после выбытия предыдущего самца. Но происходит это далеко не всегда. Крупнейшая самка нередко предпочитает оставаться в дамской ипостаси. Такое решение обусловливается отнюдь не отсутствием амбиций, а ровно противоположным – доскональным бухгалтерским учетом и балансировкой соотношений размеров всех самок, остающихся в группе, и потенциального производства яиц каждой из них с поправкой на уровень конкуренции за право занять место самца.

Избрав путь превращения в самца, крупнейшая самка обменивает всю собственную икру, которую могла бы еще выметать до конца жизни, на возможность оплодотворять яйца всех самок в гареме. Казалось бы, итоговая сумма мальков, что вылупятся из всей совокупности яиц, произведенных гаремом, многократно превышает выход яиц от единственной самки, – но! – если вы действительно так считаете, значит, вы-таки недооценили всю мощь эффекта МОПС. Вовсе не исключено, что одна великанша способна за сезон выметать больше икры, чем остальные самки вместе взятые. И в таком случае у крупнейшей самки отличные шансы произвести больше потомства, не меняя пола на мужской, а уступив эту возможность следующей по размеру рыбине. Это особенно верно, когда вокруг гарема отираются в значительном количестве еще и сторонние самцы, втихаря промышляющие подметной засылкой собственных генов в фонд популяции. Подобные незваные доноры спермы повышают конкуренцию среди самцов и снижают вероятность успешного оплодотворения икры доминантной мужской особью. С другой стороны, прибавка «левой» спермы может поспособствовать всплеску показателя успешного оплодотворения икры производимой самкой.

Поскольку даже у мелкого самца молок хватит на оплодотворение всех ее яиц (да еще и шустрые «левые» подметчики спермы ему в помощь), а икры она способна произвести больше всех остальных самок вместе взятых, МОПС в такой ситуации безошибочно определяет, что остаться самкой с точки зрения суммарного произведенного приплода ей выгоднее. Откуда у зубастой рыбы-попугая такие бухгалтерские способности, остается загадкой, но скорее всего, встроенного калькулятора в организме самки всё-таки нет, а есть инстинкт, срабатывающий по визуальным сравнительным оценкам размеров других самок в гареме и факту присутствия в окрестностях других самцов, коршунами слетающихся на ее нерест.

Представители некоторых других видов бухгалтерией и сравнительным анализом размеров не занимаются, а руководствуются критерием тесноты соседства, и как только «понаехавших» того же пола становится многовато, в организме самки или самца проскакивает пусковая искра процесса смены пола.

ВЛИЯНИЕ ОКРУЖЕНИЯ И ЕГО ДИКОВИННЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

……………………………………………………………………………………………

Джонсоны обожали свою тихую улочку и прекрасный дом с милым садиком. Жизнь удалась. Всё складывалось как нельзя лучше… И вдруг по соседству поселились какие-то Смиты. С первого же дня, как поблизости нарисовалась новая пара, мистер Джонсон повадился долгими часами зависать у себя на участке, с восхищением засматриваясь на красавиц-подружек, веселящихся в гостях у миссис Смит. Миссис Джонсон поначалу это терпеливо сносила, но супруг день за днем пропадал во дворе всё дольше, да так, что и дома стал показываться лишь мимолетом, – и она встревожилась. Никогда ведь не случалось раньше, чтобы столько соблазнительных соперниц вилось так близко от их дома.

Миссис Джонсон чувствовала себя всё более покинутой и обойденной вниманием мужа. Ведь теперь уже, стоило мистеру Смиту отправиться на работу, как мистер Джонсон тут же беззастенчиво присоединялся к веселой дамской компании по соседству. Вытерпев пару недель подобного поведения супруга, миссис Джонсон сделала выводы и начала преображаться сама. В дневные часы стала попросту игнорировать и всячески сторониться мистера Джонсона, а если они всё же сталкивались нос к носу, об исполнении супружеского долга перед ним теперь и речи не шло, настолько он ей опостылел. При всяком его намеке она теперь попросту взрывалась раздражением и яростно гнала его прочь от себя. Мистер Джонсон почуял неладное. С чего это она вдруг сделалась такой злобной и агрессивной? И куда она повадилась шляться по ночам? Джонсон заподозрил супругу в измене, ведь вся складывающаяся картина указывала на то, что у нее точно кто-то есть на стороне. Но он заблуждался. Ничего и ни с кем у нее не было… Точнее, пока еще не было.

А затем, примерно через месяц после появления Смитов, одним прекрасным утром мистер Джонсон обнаружил на лице своей супруги явственно проступившую щетину. При этом она была одета в его лучшую брючную пару и паковала вещи. «Всё, ухожу, – заявила она шокирующе басовитым и раскатистым мужским голосом. – И всех девочек с собой забираю». С этими словами миссис Джонсон сорвала со стены плоский телевизор, легко вскинула его себе на плечи (и когда только они сделались у нее такими широкими?), погрузила вещи в фургон и уехала, а через заднее стекло помахали Джонсону на прощание ручками миссис Смит с ее красавицами-подружками, прежде чем исчезнуть за поворотом, где розовый палисадник…

Тут из соседнего дома появился и мистер Смит, постоял в задумчивости, оправил на себе домашний халат, неторопливо вышел в проулок между домами и поздоровался с совсем уже растерявшимся от всего случившегося мистером Джонсоном.

– Я-то думал, что тут замешан какой-то другой мужчина, – пробормотал Джонсон.

– А как же, – отозвался Смит. – Конечно, замешан. Ваша жена тот мужчина и есть.

– Ненавижу такие штучки… И ведь каждый раз это как гром среди ясного неба, – подытожил мистер Джонсон.

……………………………………………………………………………………………

У ржавого ангела[25]25
  Ржавый ангел, или центропиг рыжеватый (Centropyge ferrugata), – мелкий (до 10 см) представитель семейства рыб-ангелов (Pomacanthidae), водящийся в западной части Тихого океана в ареале от южной Японии до северной Австралии.


[Закрыть] за самкой не заржавеет дьявольски соблазнить и увести от самца часть гарема, когда на рифе становится тесновато. В сезон спаривания самец бдительно сторожит до шести самок, обхаживает всех дам поочередно, уделяя каждой по полчасика внимания в предзакатные часы. Затем, с наступлением вечера, самки одна за одной составляют ему пару, вспархивая и выметывая икру на взлете. Всё очень романтично, но лишь до появления поблизости других гаремов ржавых ангелов. С появлением поблизости хотя бы еще одной семьи начинаются осложнения.

Самцы избирают стратегию наведывания в чужие соседские гаремы, когда их хозяева теряют бдительность (или сами отправляются по соседям). Чем больше самец шляется по чужим гаремам, тем меньше времени у него остается на общение с собственными самками и ухаживания за ними. В результате самая крупная самка из гарема потаскуна, устав от недостатка внимания и ласки, может охладеть к своему властелину и… устроить гаремный переворот. Начинает она с отклонения вечерних ухаживаний хозяина (привет мистеру Джонсону). Отказы влекут за собою далеко идущие последствия, поскольку сказываются на организме самки на глубоко физиологическом уровне: под покровом целомудренной ночи рыба начинает расти в длину. За неимением секса самка ржавого ангела перенаправляет энергию с производства икры на рост собственного тела и вскоре по размерам сравнивается с хозяином гарема. А затем, спустя считанные недели, взрывным образом раскрывается во всей своей мужской красе и уводит гарем или часть гарема у своего бывшего. Чем плотнее концентрация гаремов в местной акватории, тем выше вероятность подобных выходок.

Чего в этом больше – холодного расчета или органической реакции на дефицит внимания, – сказать сложно по причине незнания нами психоэмоциональной организации рыб, да и сама мысль о том, что число и соотношение самцов и самок в ближайших окрестностях может повлиять на наш пол, кажется человеку весьма чуждой. Но факт остается фактом: смена пола под влиянием окружения – один из важнейших факторов сексуального успеха в глубинах моря. И она же ставит воспроизводство популяции под особую угрозу при избыточном вылове соответствующего вида человеком, особенно если самой ценной добычей считаются крупные особи.

В промышленном рыболовстве снасти (или ныряльщики) часто целевым образом настроены на избирательный вылов особей с определенными характеристиками, обычно крупных и увесистых. Это хорошо, когда помогает избежать вылова молодняка, и вовсе не успевшего оставить потомства. Это выгодно и экономически, поскольку крупная рыба или моллюски обычно ценятся выше на рынке. Но целенаправленный вылов только крупной рыбы, итогом которого становится опустошение популяции от особей лишь одного из полов, приводит к резкому демографическому перекосу. Для будущих поколений это пагубно, поскольку в случае депопуляции, например, самцов у самок возникают проблемы с поиском партнеров, а если они и находятся, может дать о себе знать дефицит спермы, необходимой для оплодотворения всей произведенной икры.

При протогинии чем дольше самка остается самкой и чем крупнее вырастает в исходном качестве, тем больше икры успевает выметать до переориентации. При избирательном вылове самых крупных самцов самки вынуждены сменять пол раньше естественного срока, чтобы компенсировать убыль мужских особей, а это обходится дорого для популяции в целом: изменяя пол на противоположный в недомеренном состоянии, самки, таким образом, лишают популяцию наиболее крупных и плодовитых женских особей – тех самых МОПС, без которых становится весьма проблематичным восполнение поголовья рыбы, выловленной промысловиками.

Что касается видов, которым присуща протандрия, целенаправленный вылов крупнейших представителей вообще равнозначен массовому забою кур, несущих золотые яйца. Так что не спешите радоваться, увидев на тарелке особо крупных креветок¹¹⁷¹¹⁸ или устриц: это самые плодовитые самки, а значит, высока вероятность, что скоро ваш любимый морской деликатес может и вовсе исчезнуть из меню.

Подобный отрицательный искусственный отбор по размеру пагубно сказывается не только на последовательных гермафродитах. У любого вида он способен стать причиной необратимого измельчания всей популяции¹¹⁹ вследствие вымывания из генофонда генов, обусловливающих именно способность вырастать до крупных размеров. Со способностью вида к перемене пола это напрямую не связано. На сегодняшний день избирательная добыча привела к деградации¹²⁰ в плане размеров и веса, возраста полового созревания и темпов роста различных популяций дикой рыбы и устриц в естественной среде обитания – ровно того самого набора характеристик, который определяет состояние здоровья взрослых особей. Быстрый рост и крупный размер в природных условиях – серьезное преимущество в борьбе за выживание, но они же и становятся черной меткой при избирательном вылове, а затем, как следствие, постепенно выпалываются из генофонда промыслового вида. В результате остается популяция успешно выживших недомерков, а в будущих поколениях эта склонность к малорослости только закрепляется. Экспериментальные исследования атлантической менидии (Menidia menidia), мелкой рыбешки, служащей важнейшим источником пищи для хищников вдоль всего восточного побережья США и Канады, показали, что выборочный лов крупных экземпляров приводит статистически к измельчанию и самцов, и самок, снижению объемов выметываемых ими молок и икры, замедлению развития личинок и мальков. Из такого помета редко вырастает «крупная рыба», которую мы норовим выудить из моря, зато для естественных хищников это легкая и лакомая добыча, и они ее с готовностью истребляют.

Особи из вырожденческих популяций хуже своих предков приспособлены к выживанию. Суровые условия, уготованные им неласковой матушкой-природой, только усугубляют болезненный и затяжной характер восстановления поголовья. Что до менидий, то на примере североатлантической американской популяции ученые экспериментально доказали: на восстановление поголовья, прореженного от крупных быстрорастущих особей, уходит вдвое больше времени, чем на восстановление популяции, не подвергавшейся негативному искусственному отбору. Такой же эффект, вероятно, наблюдается и в популяции виргинских устриц¹²¹ на восточном побережье США. Болезни и промысловая добыча уже привели к снижению средней продолжительности жизни этих двустворчатых до пяти лет, в то время как в нетронутых популяциях она, по разным оценкам, составляла 10–20 лет. Под таким давлением у ряда устриц, судя по всему, выработался защитный механизм, заставляющий их раньше срока и созревать, и менять пол, что видно при сравнении результатов современных и давних наблюдений. Про менидий тоже есть хорошая новость: популяции рыбки сохранили способность к восстановлению (пусть и замедленному), причем не только по численности, но и по размеру особей. Вопрос лишь, сколько именно времени может уйти на это. Ну и, наверное, излишне напоминать, что лучше б мы сами не доводили ситуацию до необходимости обратить вспять вырождение промысловых видов рыб, случившееся из-за нашего же вмешательства, – просто не причинять им столь ощутимого ущерба бесконтрольной добычей.

ВПЕРЕД-НАЗАД, ТУДА-ОБРАТНО: ВИДЫ, ДОПУСКАЮЩИЕ ПЕРЕМЕНУ ПОЛА В ОБОИХ НАПРАВЛЕНИЯХ, В ТОМ ЧИСЛЕ НЕОДНОКРАТНУЮ

Случаются в морских пучинах и вовсе экстремальные реакции на давление со стороны сородичей – далеко не столь однозначные и детерминированные, как все, что описаны выше. У некоторых видов перемена пола – улица с двусторонним движением.

Полупрозрачные, длиною в пару сантиметров полихеты (многощетинковые кольчатые черви) вида Ophryotrocha puerilis¹²²– вот кто по-настоящему преуспел в прыжках из пола в пол. Как и рыбы-клоуны, эти черви образуют устойчивые пары, при этом более крупный партнер исполняет роль самки, чтобы в полной мере использовать прямую зависимость яйценоскости от размера. Но одновременно самцы опережают самок в темпах роста и вскоре перерастают недавних партнерш. В отличие от рыб-клоунов самка этой полихеты не подчиняет самца себе, требуя покорности и субординации, а, напротив, приветствует его стремительный рост. Обогнав самку по длине, самец переключается в режим самки, а самка оборачивается самцом – и они продолжают процесс продления рода, обменявшись ролями. Через какое-то время ставшая самцом бывшая самка снова перерастает партнершу, некогда бывшую самцом, и обе особи вновь меняют пол на противоположный. В результате в любой момент пара по максимуму использует преимущество более крупной особи по числу производимых яиц, отряжая ее на роль самки. Партнер тем временем ускоренно растет, не забывая одновременно исполнять репродуктивные обязанности самца.

Столь продвинутые режимы переключения присущи, однако, не только этим ловким червячкам. Некоторым видам рыб также не чуждо искусство обратной смены пола, но лучше всех в этом деле, вероятно, поднаторел голубоглазый бычок[26]26
  Lythrypnus dalli.


[Закрыть]. Эта маленькая донная рыбка обитает на мелководье в теплых широтах вдоль всего тихоокеанского побережья Америки и очень эффектно смотрится среди водорослей на радость ныряльщикам с фото– и видеокамерами. Будучи длиной с мизинец, по окраске этот бычок напоминает жевательную конфетку Swedish Fish, но в боевой форме – борца вольного стиля по-мексикански[27]27
  Имеется в виду выросший из вольной борьбы в Мексике и приобретший затем популярность в США зрелищный стиль рестлинга «луча либре» (от исп. lucha libre – вольная борьба), в котором поединки проводятся на боксерском ринге, а чистая победа присуждается, в частности, бойцу, сумевшему сорвать с головы соперника балаклаву с устрашающе раскрашенной маской.


[Закрыть], включая маску на лице и всё прочее.

Неоново-синие вертикальные полоски на красно-оранжевом тельце и голубые отметины на мордочке эту рыбешку, конечно, украшают, но главное в ней всё-таки не нарядность, а то, что это всем рыбам рыба по части искусства перемены пола. По словам Мэттью Гроубера, доцента биофака Университета штата Джорджия, «самцы превращаются в самок, а самки обратно в самцов. Дайте мне неделю, и я семнадцатилетнего первокурсника научу принуждать этих рыбок к смене пола. Они же [бычки, не первокурсники] очень способные в этом плане».

При всей внешней непринужденности перебежек из пола в пол подобная гибкость жестко подчинена закону социальной целесообразности, так что беззаботность эта сродни беззаботности членов религиозной общины, живущей строго по уставу. Поэтому-то, говорит Гроубер, каждый, кто в курсе действующих среди этих бычков правил, с легкостью может ими манипулировать, заставляя менять пол в обоих направлениях.

На стадии крошечных прозрачных личинок пол бычков не определен: гонады и гениталии у них находятся в промежуточном состоянии между мужскими и женскими органами. Вылупившиеся мальки всплывают к поверхности и несколько месяцев проводят там всё в том же двусмысленном состоянии, а затем подросший молодняк погружается к постоянному месту обитания в зарослях донных водорослей и присоединяется к взрослому сообществу бычков. Вот на этой стадии демография сообщества на месте десантирования вкупе с социальными правилами и диктует подросшим бычкам, какой пол им следует принять – мужской или женский. Если в местной стайке имеется выраженный доминантный самец, вся молодь превращается в самок; если такового нет, один из «новобранцев» начинает вести себя агрессивнее прочих и забирает роль главного быка в местном стаде. Критерии выбора особи на роль доминантного самца из числа молодежного десанта не ясны, но тот, кто набрался подобной наглости, стремительно опережает в росте своих ровесников и тем самым закрепляет превосходство. Оставшийся молодняк, а также самки старшего поколения в ближайшей акватории безропотно ему подчиняются. «Недоросли» остаются самками, пока в доме есть полновластный хозяин. Именно таким образом голубоглазые бычки и самоорганизуются в гаремы по 3–10 самок на одного самца.

Жизнь в гареме идет своим чередом, самцу скучать некогда, ибо работы на его долю выпадает немерено. Во-первых, надо следить за порядком в гнезде и охранять от хищников, в число которых входят собственные самки. За ними нужен глаз да глаз: чуть отвернешься – мамаши принимаются пожирать собственную икру. Во-вторых, за ними же необходимо еще и ухаживать, и спариваться с ними по мере надобности. В-третьих, нужно защищать территорию от посягательств других самцов. Имея забот полон рот, альфа-бычок назначает себе в главные помощницы альфа-самку – самую агрессивную и крупную особь из гарема – для доминирования над остальными. Под ее давлением все прочие самки останавливаются в росте и перестают представлять угрозу социальному статусу пары лидеров. Словом, чтобы держать в повиновении весь гарем, голубоглазому бычку достаточно подчинить себе альфа-самку, а помыкать остальными будет уже она сама. Такая стратегия, однако, сопряжена и с определенным риском. Излишне агрессивная «старшая жена» может подавить товарок до такой степени, что у них резко снизится выработка икры, а этого самцу вовсе не нужно. Поэтому тут требуется тонкое чувство меры и сложная балансировка на грани, но такова цена беспрепятственного доступа к целому выводку самок. В случае же смерти самца или утраты им способности держать гарем в повиновении альфа-самка быстро трансформируется в самца и захватывает власть над гаремом. Если вам показалось, что вы об этом уже читали, то это потому, что ровно такая же картина наблюдается у рыб-клоунов, только в зеркальном отражении, поскольку там всем верховодит самка. Но дальше у голубоглазых бычков начинаются чудеса на грани помешательства¹²³¹²⁴.

С исчезновением самца высшая по рангу самка изменяет пол и овладевает гаремом. Но если вдруг после этого на сцену выходит более сильный и властный самец со стороны, местный самец – выходец из самок – оказывается на распутье трех дорог-вариантов: защищать свою территорию и власть над гаремом; смотать удочки и поискать себе гарем на стороне – бесхозный или с еще более слабым хозяином; или же… обернуться снова самкой. Неоспоримый плюс наличия последней опции в том, что самец, чувствующий, что силенок ни на защиту имеющегося, ни на рейдерский захват другого гарема ему не хватит, может спокойно вернуться к существованию в женской ипостаси и продолжить плодиться и размножаться, как заповедано, в прежней роли старшей самки в той же группе, не рискуя утратить вместе с владычеством над гаремом весь свой репродуктивный потенциал.

Такая гибкость в перемене пола означает, что при встрече в соперничестве за власть над стайкой двух примерно равносильных однополых особей любая из них может быстро признать свое поражение и достаточно оперативно составить недавнему конкуренту достойную пару в качестве особи противоположного пола: на превращение у бычков уходит около трех недель. Как и при выборе молодью исходного пола, до сих пор непонятен ни механизм запуска смены пола особью, решившей уступить первенство, ни механизм самоутверждения победителя в этом молчаливом турнире двух рыб. В целом верх одерживает более рослая и агрессивная рыба. Если схлестнулись два самца, более властный пришелец остается самцом, а проигравший подчиняется и обращается в самку. Если же борьба за власть идет между двумя крупными самками, пол меняет победительница, трансформирующаяся в самца. И так всякий раз.

Ну а если в жизни наступила совсем уж черная полоса, эти рисковые бычки и вовсе делают нечто невероятное – обращаются в бесполое состояние.

Презрев собственную половую зрелость, они приводят свои половые железы и органы в исходное зачаточное состояние, как у мальков, и держат их наготове, выжидая, в кого им выгоднее будет развиться при более удачном стечении обстоятельств. Способность к этому фирменному фокусу Гроубер обнаружил у голубоглазых бычков в лабораторных условиях, устроив их стайке марафон на половую выносливость путем введения в группу по одной новой особи в сутки на протяжении многих дней подряд. Тем самым Гроубер полностью спутал сложившуюся систему обмена сигналами между особями об их относительном социальном статусе. Ну а в условиях неопределенности в табели о рангах и, как следствие, полной неясности в ответах на вопрос «кто есть кто?» в половой жизни, соответствующим образом, как выяснилось, ведут себя и половые железы рыбок. «Откатываются до базовой версии», – говорит Гроубер. Иными словами, половая принадлежность у этих бычков определяется либо капитуляцией перед агрессором (с превращением в самку), либо стремительным захватом власти над менее агрессивными сотоварищами по рифу (с превращением в самца). При отсутствии же внешних указаний на то, к исполнению которой из двух ролей (доминантной или подчиненной) следует приступить, особь так и остается в подвешенном состоянии в своем бисексуальном лимбо. Такая вот серая зона безо всяких оттенков.