Текст книги "Секс в океане или Тайна зарождения жизни"

Кавалер приближается к даме, учтиво склонив голову и галантно поводя плавниками, приотворяет карман для хранения икринок, раздувает его до предела, показывая товар лицом. Он может даже специально высветлить брюшко, чтобы выгодно подчеркнуть, какая у него замечательная сумка для будущих мальков. Если даме нравится увиденное, она от взаимности светлеет и учтиво кивает кавалеру в знак согласия завязать с ним роман. После первого знакомства герой и героиня расстаются задолго до наступления темноты, как и положено добропорядочным одиноким дамам и кавалерам викторианской эпохи.

Затем в течение нескольких месяцев⁶¹ самка ежедневно на рассвете медленно заплывает на территорию самца, а тот уже терпеливо дожидается ее появления на привычном месте свиданий. При встрече и он, и она наливаются краской, будто стесняются друг друга. Затем оба цепляются хвостиками за какую-нибудь водоросль – и начинают кружиться в танце вокруг этой общей привязи, при этом круги самца шире и размашистее, а самка скромно остается на внутренней орбите взаимного кругообращения. Но длится этот тур вальса считанные секунды, а затем пара отпускает стебель – и переплывает параллельными курсами, бок о бок, к следующей подводной травинке. По пути от одного куста водорослей к другому самец часто оплетает своим хвостиком хвостик самки – точь-в-точь как джентльмен, берущий даму под ручку на утренней прогулке. При этом флирт с танцами повторяется несколько раз, а на всю церемонию бального приветствия уходят считанные минуты.

После первого знакомства самка за несколько дней доводит яйца до кондиции и выметывает икру в сумку к самцу. Затем мимолетные ежедневные танцы продолжаются, похоже, с целью мониторинга самкой хода беременности у самца и соответственной корректировки темпов вызревания следующей партии яиц. У морских коньков секс повторяется сразу после появления на свет потомства от предыдущего совокупления.

В отличие от самок большинства видов, которым после родов требуется восстановление, самцы морского конька, выпустив предыдущий завод мальков на волю, готовы к приему новой партии – что называется, с корабля на бал. Следующее свидание из обмена дежурными вежливостями превращается в полномасштабный акт соблазнения самки. Разрождаются мальками самцы обычно под покровом ночи, а на следующее утро «ожеребившийся» конек дает самке понять, что готов на большее, нежели просто танцы, намекая на это энергичными, конвульсивными телодвижениями. Он попеременно то складывается пополам, поджимая хвост к голове, то резко распрямляется. За счет этого он промывает свою брюшную сумку, которая затем заполняется водой и разбухает. Самка морского конька находит налившееся брюшко жгуче сексуальным и, некоторое время полюбовавшись показом, утвердительно указывает рыльцем вверх, как бы соглашаясь и предлагая подняться в спальню на верхнем этаже и заняться чем нужно.

Ухаживание, которое предваряет икрометание, может длиться долго – до девяти часов, как было захронометрировано у одного из видов. Наконец после недель ежедневных проходных танцев и часов прелюдии парочка всплывает от придонных водорослей повыше и совершает половой акт, занимающий всего-то секунд пять. В этом отношении самки морского конька мало чем отличаются от самцов большинства видов животных. Увы, популяции морского конька сильно выбиваются из общего ряда неумением справляться с демографическим давлением, оказываемым на них любителями рыбной ловли.

Засушенных морских коньков по-прежнему продают⁶² как сувениры, в толченом виде используют в народной медицине, в частности для повышения мужской потенции и в качестве афродизиака, – и это при их-то невинных ухаживаниях и скоротечности редких совокуплений. Дополнительный урожай собирают на продажу аквариумистам, хотя в неволе морские коньки приживаются крайне плохо из-за привередливости в пище (им требуется живой криль) и подверженности гибельному стрессу. За последние десятилетия популяции морских коньков сильно поредели и оскудели ради удовлетворения спроса на двух вышеописанных рынках. Причем урон их поголовью из-за вылова оказался куда серьезнее прогнозируемого именно из-за особенностей репродукции.

В отличие от большинства видов рыбы, массово мечущей икру в воду или откладывающей ее в гнезда, поголовье морских коньков дополнительно ограничено вместимостью брюшного кармана самца. В зависимости от вида и индивидуальных особенностей, самец единовременно способен вынашивать от десятка до нескольких сотен икринок. За весь сезон размножения, длящийся около полугода, даже принося приплод дважды в месяц, пара морских коньков способна разродиться максимум тысячей-другой мальков. Это мизер по сравнению с плодовитостью какой-нибудь, условно говоря, трески, чьи самки выметывают за раз миллионы икринок, а самцы ее исправно оплодотворяют, обильно поливая молоками. В этом первая и главная причина стремительного сокращения популяций морских коньков в случае их отлова: они просто физически не успевают воспроизводить потери.

Во-вторых, при всей романтичности крепкой обоюдной привязанности самца и самки, существующей у отдельных видов морских коньков, оборотной стороной является их повышенная репродуктивная уязвимость: вот, предположим, выудили люди самца морского конька, а самка всё продолжает день за днем возвращаться на его территорию, прежде чем до нее доходит, что он исчез с концами и надо искать другого партнера; но и после этого она будет далеко не сразу готова к новому спариванию, ведь ее цикл овуляции был синхронизован с беременностью прежнего партнера. То есть овдовевшие самки с большой вероятностью выпадут из репродуктивного цикла до конца текущего сезона размножения. То же самое касается и самцов, лишившихся самки трудами рыболова. Особенно тяжело приходится овдовевшему беременному отцу: ему приходится сначала в одиночестве донашивать и рожать мальков, а затем начинать весь цикл поиска и обхаживания партнерши с нуля, и даже в случае успеха потребуется еще несколько дней на синхронизацию цикла овуляции новой самки.

Сокращение числа возможностей для спаривания и снижение поголовья мальков образуют порочный круг, приводящий к быстрой депопуляции даже при низкой промысловой нагрузке, о чем четверть века тому назад мы даже не догадывались. Теперь нам это известно доподлинно. Чем больше у нас результатов детальных исследований особенностей ухаживания, спаривания и размножения морских коньков, тем реалистичнее мы можем оценить максимально допустимые лимиты их вылова. Кроме того, не стои_́т на месте и наука их разведения в неволе, и в последние годы крупные программы помогают успешно воспроизводить внушительные поголовья очаровательных миниатюрных морских жеребят, которых хватает на поставки и аквариумистам, и производителям средств народной медицины, и на восполнение естественных популяций. И это единственно верные шаги по сохранению уникальнейшего вида животных, у которого самцы в буквальном смысле вынашивают потомство.

Хотя до таких крайностей, как у морских коньков, не доходит ни у кого, есть немало других видов рыб, у которых самцы играют доминирующую роль в производстве потомства и уходе за ним. У кого-то они носят оплодотворенные икринки на теле или во рту. У многих они тратят массу энергии на строительство и охрану гнезд. У таких видов самцы остаются дома охранять оплодотворенную икру, а самки отправляются на выкорм восстанавливать силы после нереста. Доктор Боб Уорнер из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре считает такую возможность большим плюсом экстракорпорального оплодотворения для самок: для присмотра за яйцами достаточно одного родителя, и самки, выметав икру, спокойно отправляются по своим делам; самец же, оплодотворив отложенную самкой икру, волей-неволей вынужден за ней присматривать и охранять от хищников, если хочет, чтобы его потомство выжило. Ну и, оставаясь на защите гнезда, самец дополнительно гарантирует, что икра, отложенная его самкой в его гнезде, будет вся целиком оплодотворена только им, а не кем-либо еще из его соперников-самцов. Хорошая мысль, вот только на практике такая стратегия срабатывает далеко не всегда.

Возьмем зеленушку⁶³, рыбу семейства губановых длиной 30–40 сантиметров с красивой бирюзово-пурпурной переливчатой окраской, вьющую гнезда из отмерших водорослей. У этого вида самки не ведутся ни на размер самца, ни на его умение покрасоваться, ни даже на качество построенного им гнезда. Для них самыми привлекательными партнерами являются хорошие отцы, то есть особи, уже продемонстрировавшие свою способность как следует позаботиться о потомстве, хотя бы будущем. Иными словами, зеленушки просто млеют при виде самцов при гнездах с уже отложенной икрой, прямо как впечатлительные барышни при виде одинокого молодого человека с младенчиком на руках.

Есть тому несколько причин. Во-первых, самка понимает, что папаша, и так уже охраняющий уйму яиц, едва ли ни с того ни с сего возьмет и бросит гнездо, в которое она домечет еще и собственной икры, – слишком много сил вложено. Во-вторых, раз оплодотворенные яйца до сих пор на месте – значит, самец реально умеет их охранять, иначе их бы оттуда давно умыкнули хищники. Ну и последнее, немного циничное и мрачноватое, но, увы, не лишенное оснований соображение: даже самые лучшие отцы, стоящие на страже гнезд, если голод припрет, имеют обыкновение утолять его частью икры из охраняемой кладки. И вот на этот-то случай, если самка примешает свои яйца к куче чужих, это приведет к распределению риска быть пожранными в порядке отцовского каннибализма по всем яйцам в кладке, а значит, больший процент выметанной самкой икры уцелеет.

С точки зрения самца сам по себе тезис «лучшие отцы – уже отцы» отдает казуистикой. Ежегодно с началом цикла воспроизводства все самцы вступают в него, имея у себя на счету (в гнезде) ноль яиц. Вообразите теперь, что все одинокие женщины как одна желают иметь дело только с разведенными мужчинами, у которых остались дети от предыдущих браков, и не обращают внимания на изначально холостых и бездетных. Как в такой ситуации молодому бездетному девственнику приманить к себе первую в жизни самку, чтобы обзавестись детьми как стартовым капиталом?

У некоторых видов самки дают парню шанс⁶⁴ – выметывают несколько икринок в его гнездо и смотрят, что из этого выйдет. При таком «условно-досрочном отцовстве» по истечении «испытательного срока» самка возвращается проверить, как идут дела, – через несколько часов или через день-другой. Если самец справляется и всё у него в гнезде в порядке, самка докладывает туда еще яиц. Но у тех же зеленушек ученые до сих пор так и не выведали, как самцам удается убедить самок выметать ту самую первую, пробную партию икры. Зато мы точно знаем, что после того, как немногочисленные первые самцы преуспели на ниве отцовства, другие получают возможность разжиться яйцами и, как следствие, самками за счет предшественников.

Не получается сделаться отцом по факту? Так можно же отцовство и симулировать!

«Пираты» из числа особо крупных и физически сильных самцов⁶⁵ тех же зеленушек регулярно совершают налеты на гнезда пользующихся успехом у самок, но не вышедших габаритами и силой сородичей. Эти «быки» натурально вышвыривают примерных папаш из их семейных гнездышек, занимают их место, а затем еще и дурят голову самкам, выдавая себя самих за усердных строителей гнезд и блюстителей потомства. (Лично мое скромное мнение: самки отчасти и сами виноваты, поскольку не берут себе за труд дождаться хотя бы проклевывания личинок из икры, не говоря уже о мальках, и удостовериться в их портретном сходстве с предполагаемым отцом…) Ну а дальше к процветающему гнезду с захватчиком-самозванцем на правах хозяина подтягиваются всё новые самки, чью икру этот аферист оплодотворяет уже самолично. Но – внимание! – разводка самок на икру еще не закончилась.

По результатам длительных наблюдений⁶⁶ за процессом репродукции губанов и в частности зеленушек Уорнер и его в ту пору студент-дипломник, а теперь доктор наук Эрик ван ден Берг пришли к выводу, к которому и вы сейчас придете: рыбья братва у этих видов возвела искусство подлога на качественно новый уровень. Обманом побудив некоторое число самок отнереститься на отжатом посредством рейдерского захвата месте, самец затем… по-быстрому сваливает оттуда. Ему-то что? Лох-рогоносец так или иначе вернется на прежнее место и будет и дальше исправно выполнять отцовские обязанности в отношении полной кладки. Отличить свои яйца от чужих он так или иначе не сможет, вот и будет сторожить и те и другие. А серийный жулик, заручившись в лице «исправного папаши» бесплатной нянькой и охраной для оплодо-творенных его семенем яиц, отправляется на поиски новых лохов с гнездами и новых самок. Вот такой вроде бы безобидный самец-губан, а клейма ставить негде.

ПРИТЯГАТЕЛЬНОСТЬ ЛЮБОВНОГО ГНЕЗДЫШКА

У многих видов самец убеждает самку отложить икру именно на его территории, а не у кого-либо из соседей, за счет броскости со-оруженного им гнезда. Но никто не сравнится по нарядности гнезда⁶⁷ с белопятнистым иглобрюхом. (Любители шалашников, конечно, со мною не согласятся, но переубедить меня им не удастся.)

Сверху гнездо этого представителя семейства иглобрюхих выглядит точь-в-точь как тщательно выстроенная мандала[15]15
  Ма_́ндала (санскр. मणडल – «диск») – сакральный круговой рисунок, орнамент или конструкция, распространенная в буддийской и индуистской религиозных традициях.


[Закрыть] двухметрового диаметра. Размер сооружения сам по себе уже впечатляет, учитывая, что самец этого иглобрюха – рыбка размером с ладонь. Но самое потрясающее – это способ постройки гнезда. Самец ваяет из донного песка эти скульптурно-архитектурные орнаменты, в буквальном смысле потрясая задницей.

В 2014 году биологам удалось подтвердить⁶⁸⁶⁹ принадлежность этого иглобрюха с белоснежным животом и золотистой спинкой в светло-кремовую крапинку к уникальному новому виду, получившему имя Torquigener albomaculosus. Открытие новых биологических видов в океане не редкость. Но вот открытие нового вида, способного посостязаться в искусстве ландшафтного строительства с Фредериком Ло Олмстедом[16]16
  Фредерик Ло Олмстед (англ. Frederick Law Olmsted, 1822–1903) – американский архитектор и ландшафтный дизайнер, прославившийся проектом Центрального парка в Нью-Йорке.


[Закрыть], а в вычурности модернистских архитектурных решений с Антони Гауди[17]17
  Анто_́ни Пла_́сид Гильéм Гауди_́-и-Корне_́т (кат. Antoni Plàcid Guillem Gaudí i Cornet, 1852–1926) – каталонский архитектор, творения которого определили облик Барселоны.


[Закрыть], – это действительно редкость.

В следующий раз, когда будете на песчаном пляже, очертите мысленно круг диаметром сто метров и представьте, что вам нужно изваять на нем из песка рельефное колесо со спицами, ободом и рифленым протектором. И не забывайте, что проделать эту работу вам нужно без помощи рук и ног, а исключительно извиваясь ползком на животе. Вот вам и наглядное представление о примерном объеме работы, проделываемой этим иглобрюхом при украшении своего любовного гнездышка. Прижавшись брюшком вплотную к песчаному дну, самец отчаянно загребает анальными плавниками, одновременно вдавливая себя в песок и продвигая тельце вперед частыми ударами хвостового плавника, – и подобно снегоуборочной машине прорывается сквозь заносы, оставляя за собой прочищенные борозды. Копание траншей он чередует со скользящими проходами поверху с целью сглаживания рельефа – и создает в итоге волнообразную череду холмистых гряд и долин. После недели тяжелых земляных работ остается нанести на ландшафтное полотно последние штрихи – инкрустировать гребни холмов декоративным орнаментом из осколков кораллов и ракушек. Наконец, убрав за собой строительный мусор, самец возвращается в центр круга и сооружает там из самого мелкого и мягкого песка малую мандалу внутри большой.

Тщательно выстроенное гнездо самца слегка возвышается своими гребнями над окружающей его песчаной равниной, и видно его издалека, как древний храм посреди пустыни. Контрасты светотени среди тускло и равномерно освещенных окружающих песков, вероятно, издали заметны самке. При ее приближении самец принимается яростно вздымать плавниками струйки мельчайшего песка из центрального круга, устраивая подобие дымовой сигнализации.

Если самка заинтересовалась, она заплывает в гнездо, а самец принимается быстро кружиться вокруг нее на некотором удалении, а затем несколько раз стремительно подметывается вплотную к ней и тут же отпрядывает. Самцу, израсходовавшему массу сил на строительство, остается лишь надеяться, что качество песка (или какие-то другие характеристики гнезда – критерии оценки нам до сих пор доподлинно не известны) устроит самку. Если самка довольна гнездом и/или самцом, она заплывает в центр мандалы. Самец затем производит серию стремительных рывков вдоль гребней гнезда в разных направлениях, будто говоря: «А вот эту долину ты видела? Смотри, какая она глубокая и широкая! А как тебе вот эти горные пики?» После нескольких таких оживленных спринтерских заплывов самец присоединяется к самке в центральном круге, прихватывает ее челюстями, как правило, за щеку, иногда даже прокусывая ее, и подтягивает к себе в процессе выметывания икры и молок. Роман окончен, яйца оплодотворены, и самка отчаливает. А самец остается в центре гнезда сторожить кладку, медитативно наблюдая за тем, как потоки воды постепенно сравнивают с песчаной пустыней стены его крепости. Через несколько дней, дождавшись проклевывания мальков, самец покинет использованное гнездо и отправится на поиски нового места для начала строительства следующей мандалы.

Но самок далеко не всех видов рыб интересуют столь высокохудожественные партнеры; большинство ищет для спаривания просто подходящего, здорового и порядочного самца. Многим, в общем-то, достаточно убедиться, что самец готов к защите гнезда с кладкой оплодотворенной икры от хищников и сам не поддастся соблазну полакомиться этим жирным и вкусным порционным деликатесом. Крупные самцы с достаточными запасами жировых отложений вполне удовлетворяют обоим вышеназванным критериям отбора: им и хищников отогнать достанет силы, и проголодаются они после нереста не столь скоро, чтобы раньше времени бросить гнездо ради поисков пропитания или, пуще того, начать закусывать охраняемыми яйцами. У многих видов поэтому искусство соблазнения самок сводится к банальному стремлению самца загодя отъесться и вымахать поздоровее: чем крупнее самец, тем убедительнее выглядит в глазах самки его кандидатура на роль охранника гнезда с их совместно произведенным потомством.

«Поздоровее» иногда даже более точное определение главного критерия, нежели «покрупнее». У некоторых видов самки смотрят не столько на физические размеры самца, сколько на состояние его здоровья, в частности на размер его анальных желез, как на главный фактор притягательности потенциального партнера. Термин «анальная железа» звучит вроде бы не особо сексуально, но именно эти мешочки способны вырабатывать мощные антибиотики для защиты развивающихся яиц от всевозможных бактериальных инфекций, возбудителей которых в морской воде полным-полно. Чем крупнее эти железы у самца, тем больше антибактериальных средств он будет источать и распространять в воде вокруг себя. На типичные мужские причиндалы млекопитающих анальные железы вовсе не похожи, но это не мешает самцам рыб похваляться ими перед дамами.

Крупным и здоровым самцам, кроме того, проще строить (или отвоевывать) лучшие гнезда. Что именно понимается под «лучшим» гнездом, опять же зависит от специфических потребностей конкретного вида. Доктор Фил Хастингс⁷⁰⁷¹, профессор биологии моря Института океанографии имени Скриппса, объясняет, что у рыб семейства собачковых именно так дело и обстоит. Эти продолговатые рыбешки обычно шныряют в придонном слое моря – среди скал и рифов или у песчаного ложа – и часто высовывают мордочки из мелких расселин. Большие глаза на тупорылой головке придают им вечно не то встревоженный, не то удивленный вид. Из почти девятисот видов собачковых, водящихся по всему миру, подавляющее большинство откладывает яйца⁷² в гнездах, оставляемых затем под охраной самца.

А вот разнообразие типов гнезд среди этих сотен видов наблюдается весьма богатое, и на какие только архитектурные ухищрения не идут самцы из этого семейства ради привлечения самок. У красногубой морской собачки (Ophioblennius atlanticus), например, самки предпочитают «типовые коттеджи» – достаточно просторные гнезда для яиц, пусть и без особых прикрас. Но большие гнезда, как и большие дома, накладно содержать. В ипотечную кабалу самцы, конечно, не попадают, но собственным по_́том за любовь своих милых к недвижимости с большой жилой площадью расплачиваются. Им приходится постоянно вычищать гальку, забивающуюся в трещины, отдраивать пол и стены дома от водорослей, а также без конца шугать со своей территории других рыб. С гнездышком поскромнее головной боли, конечно, поменьше, но не факт, что кто-то из самок на него клюнет.

Самцы красногубой собачки на протяжении всего сезона спаривания как раз и занимаются поиском оптимального баланса между размерами гнезда и успехами на ниве секса. Начинает самец с того, что приводит в порядок самое маленькое из имеющихся на подконтрольной ему территории гнезд. Самка по прибытии первым делом оценивает габариты самого самца, который отвечает ей ровно тем же. Самцы у этих собачек также предпочитают самок покрупнее, поскольку от размера зависит и объем выметанной икры, а поскольку именно ему затем предстоит обдувать яйца проточной водой и отгонять от них хищников, самцу хочется, чтобы все эти заботы предпринимались ради как можно более многочисленного потенциального потомства. Если обоюдный зачет по габаритам пройден, самка заплывает в предлагаемое самцом укрытие и оценивает его размеры. Если гнездо кажется ей достаточно просторным, она выметывает яйца и отбывает. Если же ей там слишком тесно, она также отбывает, но унося икру с собой.

После одного или двух приемов гостей самец красногубой собачки закрывается «на учет»⁷³ и проверяет икорный улов: если самки выметали мало, он ищет себе другое гнездо – практически всегда более просторное, не обязательно по площади, но, в переводе на наши понятия, с более высокими потолками и лучше проветриваемое. Удивительный для рыбы уровень самооценки, но именно так, эмпирическим путем, самец находит баланс между размером и привлекательностью гнезда. Переезд практически всегда позволяет самцу привлечь больше самок, готовых оставить икру на его попечение.

Но не для всех самок главнейшим фактором является просторность жилища. Хастингс утверждает, что некоторые виды главное внимание уделяют чистоте гнезда.

Трубочные морские собачки – представители рода Acanthemblemaria — обожают вторичный рынок жилья на рифах и расквартировываются в заброшенных известковых домиках-трубках, оставшихся от усоногих раков и многощетинковых червей. Хотя возможности по перестройке такого вторичного жилья весьма ограничены, исследования Хастингса показали, что идеальная чистота – единственное требование, которым самки трубочных морских собачек не готовы поступиться⁷⁴. На грязной квартире ни одна уважающая себя самка не вымечет ни икринки. Обходительные самцы одного с самками вида, соответственно, соблазняют их качеством генеральной уборки занятых ими трубок.

Результатом становятся прелюбопытные перекосы в практическом воплощении, казалось бы, незыблемого правила выбора «чем больше, тем лучше». При всей их дефицитности большие трубки в основном относятся к числу сохранившихся с давних времен, а потому они более ветхие, обросшие водорослями и въевшимися в них беспозвоночными. Нередко самцы помельче, но занимающие трубки почище, отвоевывают себе значительно больше икры, чем крупные самцы в больших, но запущенных и затхлых холостяцких квартирах, не проходящих у самок трубочных морских собачек эквивалента проверки на чистоту белоснежной перчаткой.

Такая чистоплюйская привередливость, однако, небезгранична, и самка может снизить свои санитарно-гигиенические требования в обмен на какие-то иные бонусы. Ведь чем взыскательнее самка к качеству гнезда, предлагаемого самцом для оставления там икры вплоть до появления деток, тем больше сами эти морские собачки попадают в зависимость от своих дружков-строителей известковых трубок – рачков и червей. Резкое снижение популяции последних больно бьет и по морским собачкам. В этом смысле интересным представляется полное исчезновение трубочных морских собачек, которых исследовал Хастингс, на первоначальной точке наблюдения за ними. На месте мелководного рифа, некогда представлявшего собой подобие целого города, где из всех дырок торчали мордочки морских собачек, населявших прочищенные ими трубки, сегодня лишь густой слой ила на дне бухты. До боли знакомая история: освоение побережья приводит к увеличению грязных стоков, буквально удушающих многие виды обитателей прибрежного шельфа. Собачки, возможно, пострадали не напрямую, но резкое увеличение объемов выносимой с берега и выпадающей в осадок мути погубило колонии подводных строителей – тех самых усоногих рачков и многощетинковых червей, питающихся посредством фильтрации воды. Вымирание их колоний могло лишить трубочных морских собачек привычных укрытий от хищников и резервов жилищного фонда для гнездования. С учетом же высоких запросов и крайней привередливости самок, на этом месте обитания могло просто не остаться пригодного для трубочных собачек жилья. Точную последовательность событий теперь уже не восстановить, но тяжелейшие, хотя и косвенные, последствия освоения береговой полосы налицо, и это еще раз подчеркивает два труднейших аспекта обеспечения защиты прибрежных экосистем: во-первых, именно на них обрушиваются все нечистоты и отходы, сливаемые нами в море; во-вторых, негативные последствия могут быть не только прямыми, но и косвенными, передающимися в том числе по многоступенчатым цепочкам, а потому они трудно выявляются и почти не прогнозируются.

ТАНЦЫ С ВЕЕРОМ КАК ЭЛЕМЕНТ ФЛИРТА

Дайте шестилетнему ребенку (или упоротому «кислотой» наркоману) полную коробку флуоресцентных фломастеров самых немыслимых цветов, попросите его нарисовать рыбу – и на выходе вы, возможно, получите некое подобие мандаринки великолепной. Ярко-оранжевые огурцы среди бирюзовых разводов и завитков плавно перетекают в иссиня-зеленую мордочку… И вся эта цветовая какофония умещается на тельце рыбки размером с большой палец руки. Широкие и округлые брюшные плавники свисают вниз как две ракетки для пинг-понга, а не менее лопатообразные грудные кокетливо трепыхаются по бокам. Но при всей вычурности этого оперения главным украшением самца служит похожий на мачту с парусом спинной плавник.

Самец умеет быстро вздыбливать колючий плавник спереди от развевающегося мягкого, дабы продемонстрировать свое недружелюбие и готовность дать отпор другим самцам или покрасоваться перед самками. При этом ость колючего плавника над его хребтом встает словно грот-мачта над парусником, а расположенный позади широкий мягкий плавник распрямляется и застывает, чуть ли не удваивая визуальный «рост» рыбки. Теперь, чтобы не опрокинуться под весом поднятой «парусной оснастки», самцу приходится еще и оттопыривать до упора вниз и назад анальный плавник-киль, вывешивая его как занавеску под брюшком до самого хвоста. Ну и последний штрих: грудные плавники самец мандаринки растопыривает в стороны и подергивает ими, как эстрадный танцор выставленными вперед открытыми ладонями.

При показе себя в полный рост самец предстает значительно более внушительным по размерам и решительным по настрою. В таком возбужденном состоянии крупные самцы с легкостью отгоняют посягнувших на их территориальные воды соперников помельче. Если же на горизонте появляется равновеликий самец-конкурент, может состояться весьма зрелищная дуэль: соперники будут быстро сучить спинными и перебирать брюшными плавниками, всячески старясь превзойти противника в производимом эффекте. Наблюдать за кружащимися друг около друга самцами мандаринки столь же занятно, как за тщательно поставленным танцем с веерами: оба соперника полностью раскрываются, расправляя свои психоделические плавники во всей красе.

Когда приходит время свататься, самцы мандаринки устраивают не менее красочное шоу, присовокупляя к вышеописанным манипуляциям с плавниками еще и вибрации всем телом. Быстро трепеща грудными плавниками, они создают эффект переливчатой зыби вокруг своих извивающихся из стороны в сторону телец.

Самки придирчиво выбирают себе партнеров⁷⁵ и, как правило, отдают предпочтение наиболее крупным из имеющихся; самые большие и желанные в жизни не согласятся на спаривание с самцами мельче себя, если только иного выбора не останется. Поскольку у крупных самцов и колючий плавник длиннее, самки, вероятно, находят своих избранников по высоте их грот-мачт с парусами. И есть тому веская причина: умело действуя полноразвернутыми анальными плавниками, крупные самцы «удовлетворяют» потребности самки значительно лучше мелких.

Задружившись, парочка мандаринок пристраивается друг к другу таким образом, чтобы максимально сблизить анальные отверстия (ведь именно оттуда выметываются, соответственно, яйца и молоки). Затем самец с поразительной ловкостью изгибает в сторону самки свой длинный анальный плавник, образуя подобие желоба, который не дает выметываемым самкой икринкам рассыпаться по сторонам, что упрощает ему задачу оплодотворения нескольких сотен выметанных ею яиц, после чего самец и самка спокойно расплываются с сознанием выполненного долга. У самцов помельче и анальные плавники покороче, что не позволяет им столь же эффективно удерживать выметываемые икринки в пределах импровизированного ограждения, что чревато риском неполного оплодотворения помета.

Увы, самки мандаринок не единственные почитательницы крупных и броских самцов. Нас тоже прельщают⁷⁶ их радужные, мультяшные цвета. В индустрии торговли аквариумными рыбками особо ценятся те же самые мандаринки-самцы с большими плавниками, которые нравятся самкам, вот их и вылавливают нещадно. Разведение мандаринок в неволе до сих пор не практикуется, и все поступающие в продажу на радость аквариумистам особи изъяты из их естественной среды обитания, при этом партии живого товара состоят практически полностью из крупных самцов. Такой отрицательный искусственный отбор в природных популяциях мандаринок наносит двойной удар по самкам: во-первых, из-за образующегося общего дефицита самцов самка рискует вовсе не найти подходящего самца для спаривания; во-вторых, найденный самец с большой вероятностью окажется «недомерком» и не сможет обеспечить полное оплодотворение выметанных самкой яиц, что также приведет к снижению численности произведенного ими приплода. Оба вышеназванных последствия прореживания популяции мандаринок от крупных самцов автоматически приводят к проблеме восстановления численности рифовых колоний. Возможным решением могла бы стать разгадка головоломки, касающейся их массового разведения в неволе для нужд аквариумистов. Рыбоводы-любители, между прочим, научились разводить и выращивать мальков мандаринок в домашних условиях, а вот попытки наладить их разведение в коммерческих масштабах пока что почему-то плодов не приносят. До тех пор пока этого не будет сделано, нам остается уповать только на совершенствование охраны и регулирования вылова этих очаровательных ухажеров, ограничивая их квотами, не идущими в ущерб воспроизводству популяций.