Текст книги "И была любовь в гетто"

Ян Звартендийк (1896—1976) возглавлял небольшое (двадцать служащих) представительство фирмы «Филипс» в Ковно. В июне 1940 г., по просьбе посла Нидерландов в Балтийских государствах Л.П.Й. де Деккера (находившегося в Риге), согласился стать почетным консулом. Его задачей было оказание помощи немногочисленным голландским евреям для выезда из занятой русскими Литвы. Согласно инструкции де Деккера, ему следовало выдавать им разрешения на въезд в Кюрасао, тогдашнюю голландскую колонию. Это были «вдвойне» недействительные документы: Звартендийк, как почетный консул, не имел полномочий для их выдачи, а кроме того, разрешения на въезд в колонию были исключительно в компетенции ее губернатора. Однако эти документы признавались советскими властями, которые разрешали выезжать из СССР только при наличии въездных виз в другое государство. Обладатель разрешения на въезд в Кюрасао получал от японского консула в Ковно Тиуне Сугихары транзитную визу, позволяющую ехать до Японии по Транссибирской магистрали. Звартендийк и Сугихара не были знакомы. Благодаря им в период между 29 июля и 4 сентября 1940 г. множеству еврейских беженцев из Польши удалось покинуть Европу. В конце августа 1940 г. русские завладели заводиком «Филипса» и в начале сентября отправили Звартендийка в Голландию, положив конец его консульской деятельности.

Йоселе Зигельбойм, ученик школы ЦИШО, сын Шмуля Зигельбойма, мой школьный товарищ.

Шмуль Зигельбойм, «Артур» (1895—1943), один из руководителей Бунда, деятель профсоюзов и органов самоуправления Варшавы и Лодзи, советник варшавского муниципалитета, в сентябре 1939 г. – член Комитета обороны Варшавы. Покинув гетто, перебрался в Лондон, где стал представителем Бунда в Национальном совете Республики Польша. После подавления восстания в гетто покончил с собой в знак протеста против безразличия союзников к геноциду евреев.

Эстера Ивинская (1886—1963), сестра Виктора Альтера, адвокат, деятель Бунда, член городского совета Варшавы, защитник в политических процессах, в сентябре 1939 г. была взята в заложники вместе со Стефаном Стажинским[78]78
  Стефан Бронислав Стажинский (1893—1944) – политический деятель, в 1934—1939 гг. – президент Варшавы, с сентября 1939 г. – гражданский комиссар при Штабе обороны Варшавы.


[Закрыть], бежала и перебралась в США, после войны жила в Брюсселе.

Бронислав Кайщак, солдат АК, оказывал помощь бойцам ЖОБа, скрывавшимся в Ломянках.

Доля Кейльсон, красивая любвеобильная женщина. Старшая медсестра в больнице Берсонов и Бауманов. Персонал держала в ежовых рукавицах. Застрелена в Отвоцке под Варшавой в 1943 г.

Михал Клепфиш, «Тадеуш Мецнер» (1913—1943), инженер, деятель Бунда, в ЖОБе отвечал за вооружение, во время восстания в гетто сражался на территории фабрики щеток, в марте 1944 г. Верховным главнокомандующим Войска Польского посмертно награжден орденом VirtutiMilitari.

Блюмка Клог, молодая девушка, член «Скифа» и Цукунфта, в гетто вместе со мной печатала листовки. Когда заболела тифом, ее лечил проф. Якуб Пенсон (выдающийся терапевт, в гетто участвовал в исследованиях голодной болезни, после войны много лет был ректором Медицинской академии в Гданьске). Кажется, во время январской акции 1943 г., когда Треблинка уже не действовала, была отправлена в лагерь в Радоме, где заключенные работали на заводе боеприпасов; от вдыхаемого пороха кожа у них становилась сине-зеленой. Погибла под артиллерийским обстрелом на «ничьей земле», когда немцы уже ушли, а русские еще не пришли.

Ян Кречмар, преподаватель польского языка и литературы в гимназии Купеческого собрания, мой учитель.

Поля Лифшиц, ученица школы ЦИШО, член «Скифа». В гетто руководила маленьким театром для детей – ей тогда было лет пятнадцать. Проявила незаурядный режиссерский талант. Поставила две пьесы, в которых играли дети. В пьесе «Куклы» ее сестра Зося танцевала в главной роли. Темой второй пьесы был голод в Китае. Поля была красивая девочка с «хорошей внешностью». Вполне могла выжить на арийской стороне, но пошла в вагон вместе со своей матерью.

Рубин Лифшиц, ученик школы ЦИШО, мой школьный товарищ, во время войны штурман на британском бомбардировщике, погиб в первый день после окончания войны в авиакатастрофе.

Эстуся Лифшиц, мать Рубина, подруга моей мамы (они вместе состояли в женской бундовской организации JAF), погибла во время ликвидации гетто.

Роза и Салек Лихтенштайн, бундовцы. Друзья моей мамы. Роза заведовала отделом организации труда большого завода резиновых изделий РИГАВАР на Праге (Варшавско-рижский завод резиновых изделий, впоследствии «Стомил»). Салек был советником варшавского муниципалитета, секретарем профсоюза сапожников и заготовщиков. Руководил крупной, продолжавшейся несколько недель забастовкой сапожников и заготовщиков, кажется, в 1937 г. Это была забастовка варшавских наемных рабочих и кустарей. После войны в период президентской избирательной кампании в Соединенных Штатах организовал поддержку Джона Ф. Кеннеди пожилыми людьми.

Цивья Любеткин, «Целина» (1914—1978), деятель «Дрора», член ЖОБа, сражалась в восстании в гетто и Варшавском восстании; в 1946 г. эмигрировала в Палестину, одна из основателей кибуца им. Героев гетто[79]79
  Кибуц им. Героев гетто в Западной Галилее основан в 1949 г. бывшими партизанами и бойцами еврейского Сопротивления в Польше и Литве в годы Второй мировой войны. С 1950 г. в кибуце работает Музей борцов гетто.


[Закрыть] в Израиле; жена Антека Цукермана.

Аля Марголис-Эдельман (1922—2008), дочь лодзинских врачей – Александра Марголиса (заслуженный деятель Бунда, директор самой большой больницы в Лодзи, в сентябре 1939 г. арестован, в тюрьме расстрелян) и Анны, инициатора профилактики туберкулеза у детей. Аля всю жизнь была активной общественницей, остро реагирующей на несправедливость и зло; в гетто училась в школе медсестер; была связной ЖОБа на арийской стороне. После разгрома Варшавского восстания участвовала в операции по выведению с Жолибожа последней группы жобовцев. После войны моя жена и мать наших детей, Александра и Ани, которые живут во Франции.

Настек (Анастазий, Анатоль) Матывецкий (1913—1944), поручик, член ППР и штаба АЛ в Варшавском восстании.

Мендельсон, моя классная руководительница и учительница еврейского языка в школе ЦИШО.

Соня Новогрудская (1893—1942), общественница, деятель Бунда. Во время войны заместитель директора Центоса. В варшавском гетто организовала нелегальное школьное обучение и опеку над приютами для бездомных детей. Погибла в первой акции в июле 1942 г.

Марк Маюс Новогрудский (р. 1920), ученик школы ЦИШО, мой школьный товарищ, сын генерального секретаря Бунда Эмануэля и организатора и преподавателя школ ЦИШО Сони. Во время Второй мировой войны служил добровольцем в американской армии в Алжире, был переводчиком. После войны закончил в Соединенных Штатах политехнический институт. Был директором первой американской космической программы. Выдающийся специалист в области передачи и получения сигналов с Земли. Один из авторов пионерских решений в этой области. Многолетний советник НАСА. Занимается также историей Бунда. Отредактировал, перевел с еврейского на английский и издал за собственный счет книгу своего отца о Бунде в межвоенный период. Симпатичный, остроумный, дружелюбный, доброжелательный.

Морис Ожех (1891—1942), экономист, журналист, публицист и политик, член Бунда с 1907 г., один из руководителей этой партии в межвоенное двадцатилетие. Редактор партийной прессы. Член подпольного руководства Бунда в варшавском гетто. После начала войны старался с помощью британского посольства уехать в Швецию. Был задержан немцами, посажен в тюрьму в Берлине, откуда его отправили в варшавское гетто. В гетто представлял партию в общественном совете при благотворительной организации «Джойнт». Занимался созданием подпольной партийной печати. Был одним из двух представителей Бунда на конференции, организованной Антифашистским блоком. В июле 1942 г. убит немцами на Бялой улице при попытке выйти из гетто.

Вацлав Палатинский, «Витек» (ум. 1945), поручик, в Варшавском восстании командир роты Армии Людовой. Погиб сразу после окончания войны в результате провокации: был застрелен русскими на лестнице штаба советских войск в Ченстохове.

Владка Файгеле Пельтель-Мендзыжецкая (сейчас Меед, р. 1922), деятель бундовского подполья в гетто, связная ЖОБа на арийской стороне.

Борух Пельц, сын бундовца, печатника-линотиписта, из многодетной бедной семьи. Член «Скифа». Я его знал по лагерям «Скифа».

Мейлах Перельман (1921—1943), член «Скифа», а затем Цукунфта, боец ЖОБа, во время восстания сражался в бундовской группе на территории центрального гетто.

Рута Перенсон, до войны была модисткой. Всегда ходила в шляпе, подобранной соответственно обстоятельствам и времени года. На улице появлялась с Люцией Гольдштайн, женой Бернарда Гольдштайна, высокой красивой женщиной; они демонстрировали новые модели шляп, служившие образцом для варшавской молодежи. После январской акции жила на Свентоерской. Ее мужа я встретил в Америке, куда он попал в начале войны. Почему-то он ни разу не спросил у меня, как сложилась судьба Руты в гетто, хотя они были очень хорошей парой. Странные бывают у людей комплексы.

Казик Ратайзер (сейчас Симха Ротем, р. 1924), боец и связной ЖОБа, во время восстания в гетто сражался на территории фабрики щеток, затем был главным связным на арийской стороне, выводил уцелевших повстанцев из гетто каналами; участник Варшавского восстания.

Стася Рифка Розенштайн-Старкер (1912—1999), художественная натура. Училась в Академии изобразительных искусств в Варшаве – не знаю, закончила ли. Большеглазая шатенка. У нее были красивые волосы, которые она заплетала в толстые косы и иногда укладывала на голове короной. Деятель «Скифа» и Цукунфта, организатор большой харцерской выставки на Белянской улице. Во время войны в гетто графически оформляла наши листовки, делала для них на восковке рисунки, виньетки, надписи от руки. Задумала и в 1941 г. издала книгу о Парижской коммуне. Для заработка занималась шитьем и рисовала цветные узоры на белых ручках зонтов. В апреле 1943 г. перешла на арийскую сторону, где вместе с группой жобовцев пробыла до начала Варшавского восстания. Попала в плен, была отправлена на работы в Германию, где оставалась до конца войны. После войны ненадолго вернулась в Польшу, тяжело болела, уехала в Брюссель, а оттуда в Соединенные Штаты.

Хенох Рус, во время войны секретарь ЦК Цукунфта. Редактировал выходящую на еврейском языке общепольскую молодежную газету «Глос млодых». Был одним из поборников объединения всех существующих в гетто организаций в Еврейскую боевую организацию. Погиб в первой акции.

Мария Савицкая (1905—1996), довоенная спортсменка, польская связная ЖОБа, оказывала помощь евреям, бежавшим из гетто.

Шахне Саган (1892—1942), член партии «Поалей Цион-левица»[80]80
  Левое крыло Еврейской социал-демократической рабочей партии «Поалей Цион».


[Закрыть], в гетто деятель Еврейской общественной взаимопомощи, в 1941 г. – один из основателей Еврейской культурной организации, член руководства Антифашистского блока, созданного в результате договоренности коммунистов с сионистами. В июле протестовал против участия совета общины и Еврейской службы порядка в так называемой акции переселения в Треблинку.

Владислав Свентоховский, работник электростанции, польский связной ЖОБа, помогал бежавшим из гетто евреям, прятал их, в частности, у себя в квартире.

Инка Свидовская (Адина Бляды-Швайгер, 1917—1993), дочь директора варшавской еврейской гимназии с преподаванием на польском языке. В 1939 г. студентка 5-го курса медицинского факультета. В гетто с марта 1940 г. работала ассистентом в туберкулезном отделении больницы Берсонов и Бауманов. Вместе с отделением перешла в филиал больницы на улице Лешно. Там она с д-ром Мишей Яшунским ухаживала за больными детьми, которые, как правило, в отделении надолго не задерживались, поскольку быстро умирали. В июле 1942 г., увидев из окна свою мать в колонне, которую гнали на Умшлагплац, пыталась покончить с собой. В январе 1943 г. по нашему распоряжению перешла на арийскую сторону, где была связной с гетто. Кроме того, занималась размещением выходивших из гетто людей в частных квартирах, принадлежавших полякам. Ее первый муж, Стефан, погиб при транспортировке из «Отеля Польского». Во время Варшавского восстания работала в повстанческом госпитале на Мёдовой. Вторично вышла замуж за Свидовского, повстанческого старосту Старого Мяста. Варшаву покинула, сопровождая раненых. Мать двух дочерей.

Клара Сегалович (? – 1943), актриса, до войны выступала, в частности, в Еврейском художественном театре (Warszawer Idisher Kunstteater), основательница Молодежного театра, расстреляна в Павяке.

Вацлав Сконечный, врач, назначенный немцами комиссаром больницы Берсонов и Бауманов, фольксдойч пятой категории. Если бы все поляки вели себя так, как он, немцы ничего не добились бы в Польше. Все поддельные документы, которые пани Гольдманова выписывала в секретариате больницы и которые нужно было ежедневно с утра доставлять д-ру Штремфу, немецкому санитарному комиссару гетто, он удостоверял своей подписью. Был большим другом больницы и нашим другом.

Тиуне Сугихара (1900—1986), известный своей исполнительностью сотрудник японского МИДа, а с 1939 г. – консул Японии в Ковно. Когда к нему стали поступать заявления на получение транзитных виз – якобы для поездки в Кюрасао, – энергично добивался согласия своих начальников в Токио, однако те тянули с принятием решения. Отсутствие ответа Сугихара интерпретировал в пользу беженцев и, с помощью жены, начал в массовом порядке выдавать транзитные визы. Не прекратил выдачу виз, даже получив инструкцию, идущую вразрез с его действиями. Таким путем бегства воспользовались несколько тысяч человек (считается, что около десяти тысяч) – Сугихара вместе с почетным консулом Голландии Яном Звартендийком выдали свыше двух с половиной тысяч виз, в том числе много групповых и семейных. Никто из беглецов не добрался до Кюрасао. Большинство разными путями попали в Америку. Среди спасшихся было много семей бундовцев и, кажется, один цадик со всем своим двором. Необходимо добавить: чтобы за такой короткий срок проставить в паспортах такое количество виз, нужно было работать без перерыва 10—15 часов в сутки. Тиуне Сугихара был отозван из Ковно и уехал 4 сентября 1940 г., а после войны за свою деятельность уволен с дипломатической службы и из МИДа.

Тененбаумова (ум. 1942), имени, к сожалению, не помню, медсестра в больнице Берсонов и Бауманов, покончила с собой, чтобы оставить свой «талон на жизнь» дочке.

Деда Тененбаумова, дочь Тененбаумовой.

Игнаций Фальк – его я знал плохо. Довоенный и послевоенный бундовский деятель. Во время войны находился в варшавском гетто. После войны – член президиума Центрального комитета польских евреев (как представитель Бунда), инспектировал комитеты в Келецком воеводстве.

Леон Файнер, «Мечислав Березовский», «Миколай» (1888—1945), адвокат, член подпольного руководства Бунда, представитель Бунда и ЖОБа на арийской стороне, заместитель председателя и председатель совета помощи евреям «Жегота».

Бронка Файнмессер-Варман, «Синяя Марыся» (1919—2002) была телефонисткой в больнице Берсонов и Бауманов. Умела налаживать контакты с польской службой здравоохранения, прежде всего с д-ром Ожеховским, главным врачом оккупированной Варшавы. Необычайно искусно вела переговоры с немецкой службой здравоохранения, даже непосредственно с доктором Штремфом. Выручала главврача больницы д-ра Хеллерову в административных делах; пользуясь ее полным доверием, улаживала на арийской стороне все больничные дела. Получила от нее «талон на жизнь»: Хеллерова считала, что больница еще какое-то время просуществует, а без Марыси всякая связь с внешним миром будет утрачена. Непонятная история произошла на площади перед Советом еврейской общины: Марыся сама присоединилась к тем, кому позволили выйти из котла; впрочем, вскоре оказалось, что ее связи в больнице на Генсьей уже не нужны. Перед второй акцией она вышла на арийскую сторону и была там нашей связной. Преданной и расторопной.

Сало (Саломон) Фишгрунд, «Генрик» (1893—1971), деятель Бунда из Кракова, во время оккупации долго работал в санатории Медема, потом на арийской стороне был представителем Бунда.

Йоселе Фишман, ученик школы ЦИШО, скифист, мой школьный товарищ, после войны работал в ООН, занимался поддержкой развития сельского хозяйства в отсталых странах.

Хавка Фольман (р. 1924), была связной и курьером, распространяла подпольную прессу; печатавшиеся в Варшаве листовки отвозила в гетто в других городах. Узница Освенцима. После войны уехала в Израиль. Одна из основательниц кибуца им. Героев гетто.

Зося Реня Фридман, сейчас Скшешевская (р. 1918), санитарка в детской больнице Берсонов и Бауманов; с марта 1943 г. – связная ЖОБа на арийской стороне.

Зигмунт Залман Фридрих (1911—1943) – деятель Бунда, инструктор боевой организации (Бунда и ППС-левицы), в восстании в гетто сражался в бундовской группе на территории фабрики щеток. По доносу погиб в Зелёнке.

Мира Фухтер или Фухрер (1920—1943) – деятельница «Хашомер Хацаир», связная, участница подпольной борьбы и восстания в гетто, сотрудница и невеста Анелевича.

Хендуся Химельфарб, насчет фамилии не уверен, но звали ее точно Хендуся, и у нее был брат-близнец. Во время войны работала воспитательницей в санатории Медема в Медзешине. Немцы во время первой акции перевели санаторий в варшавское гетто и на следующий день отправили в Треблинку. Хендуся была одной из двух воспитательниц, не покинувших детей. Биография у нее короткая: она погибла совсем молодой.

Хмелевский – имени его я никогда не знал. Молодой хирург в больнице Берсонов и Бауманов, ученик доктора Борковского – самого выдающегося довоенного варшавского хирурга. Во время Варшавского восстания возглавлял повстанческий госпиталь на Креховецкой улице (Жолибож).

Якуб Целеменский, «Целек» (? – 1986), деятель Бунда, курьер на арийской стороне, отвечавший за связь с движением Сопротивления в других гетто и с руководителями польского подполья.

Циферман, имени не помню, печатник, в гетто печатал подпольную прессу Бунда.

Антек Ицхак Цукерман (1915—1981), сионистский деятель, глава «Дрора», член Главного штаба ЖОБа, во время восстания в гетто – связной с АК на арийской стороне, участвовал в Варшавском восстании, после войны уехал в Израиль, основал кибуц им. Героев гетто.

Мириам Шифман, руководитель распространительниц подпольной печати, работавших и в гетто, и на арийской стороне. Красивая девушка, среднего роста, с чудесными большими глазами. Ее муж, как и она активный деятель Цукунфта, погиб в первой акции. От них осталась чудесная фотография. Молодая влюбленная пара стоит на углу Генсьей и Заменгофа: смотрят друг на друга и улыбаются. Мириам погибла на Генсьей в доме номер 6 – немцы застрелили ее в кровати.

Адам Берек Шнайдмиль (1904—1943), член Бунда. До войны руководил молодежной милицией. Организовал боевую группу, вооруженную штальрутками, которая прикрывала все публичные демонстрации Бунда и различные массовые выступления (например, забастовку после погрома в Пшитыке). Когда началась война, уехал в Вильно, но затем вернулся в Варшаву. В гетто был членом руководства Бунда (вместе с Бернардом Гольдштайном, Абрашей Блюмом, Люзером Клогом и впоследствии Морисом Ожехом) и представителем Бунда в Главном штабе ЖОБа (пока я его не сменил). Хорошо играл в карты. Во время восстания в гетто в составе бундовской группы находился на Францисканской, 30, где 1 мая был ранен гранатой в голову и в тот же день умер. Был похоронен во дворе этого дома вместе с четырьмя товарищами, погибшими в той же схватке.

Бронек Борух Шпигель (р. 1919), был связан с бундовским подпольем, во время восстания в гетто сражался на территории центрального гетто, впоследствии – в партизанском отряде в вышковских лесах; муж Хайки Белхатовской; уехали из Польши в 1946 г.

Роза Эйхнер (фамилия не настоящая). Уроженка Вильно. После занятия Вильно Советами вынуждена была бежать, поскольку советские власти разыскивали ее за «культивирование еврейского языка и нелегальное обучение истории». В Варшаву приехала под этой фамилией. Пошла работать в санаторий Медема как педагог и воспитательница. Руководила там детским самоуправлением. Пользовалась огромным авторитетом. Когда пришло известие о предстоящей отправке детей в Варшаву, собрала воспитанников и воспитателей и посоветовала всем спасаться самостоятельно. «Разойдитесь и бегите, – сказала она. – Каждый в свою сторону. Может, кому-нибудь повезет». Говорят, это была драматическая сцена: сто с лишним детей сбились в плотную кучу и объявили, что не станут расходиться. Многие воспитатели убежали. Остались Хендуся Химельфарб и Роза. Вместе с детьми их перевезли на Мыльную, а оттуда – в вагоны.

Андзя Эленбоген – из семьи бундовцев, во время войны работала в санатории Медема. Спаслась вместе с младшим братом. Участвовала в Варшавском восстании (на Жолибоже), после войны уехала в Швецию, а затем – в Соединенные Штаты.

Генрик Эрлих (Герш Вольф, 1882—1942), адвокат, социалистический деятель, идеолог и руководитель Бунда, публицист и редактор ежедневной газеты «Фольксцайтунг», дважды был арестован по приказу Сталина, покончил с собой в тюрьме в Куйбышеве.

* * *

Более четверти века Марек Эдельман говорит со мной о прошлом. Еще я слушаю, как он отвечает на вопросы тех, кому интересны рассказы свидетеля истории. А когда они уходят, неизменно слышу: «Почему никто у меня не спрашивает, была ли в гетто любовь? Почему никого это не интересует? О любви в гетто кто-нибудь должен снять фильм. Это она позволяла жить». Поэтому сначала возник текст «Любовь в гетто». Мы хотели привлечь внимание какого-нибудь сценариста.

Все тексты, за исключением двух публичных выступлений – открывающего и закрывающего книгу, – возникли в период с января до ноября 2008 года. Марек Эдельман рассказывал. Нижеподписавшаяся слушала и записывала. «Любовь в гетто» и «Клочки памяти» впервые были опубликованы в журнале «Зешыты литерацке».

Паула Савицкая