Текст книги "Голая правда. Откровения современных деловых женщин"

Мысли в дороге

• Гордитесь ли вы тем, как работаете? Гордитесь ли вы тем, как к вам относятся на работе?

• Насколько серьезно к вам относятся равные по положению?

• Слышат ли вас на работе? Если нет, то почему? Замечают ли вас? Кто мог бы развить вашу идею и поддержать вас на совещании?

• Чего вы добились за последние три месяца? Какую пользу вы принесли своей компании? Кто знает об этом?

Глава 3
Лицом к стене: начальники-шовинисты и враждебная среда

Что бы ни случилось, никогда не думайте, что вы недостаточно хороши.

Я верю, что люди видят нас в первую очередь так, как мы сами себя видим.

Энтони Троллоп

Мы можем избежать влияния стереотипов. Это изменит нас к лучшему, но, скорее всего, не сможет изменить окружающих нас мужчин. Некоторые из них все равно будут считать женщин людьми второго сорта. Конечно, не все мужчины таковы – в деловом мире немало и таких, которые нас уважают и от души желают нам успеха. Но все равно многие не хотят работать с женщинами. Они не понимают, почему это они должны с нами вести дела, и сделают все, что в их силах, чтобы от нас избавиться. Порой это делается сознательно, но чаще всего – нет.

Крис Карозелла

Я была единственной женщиной-руководителем в этой компании. Одиннадцать мужчин – и я. На первом совещании я позволила себе не согласиться с одним из моих коллег по поводу выбранной им стратегии. После совещания он подошел ко мне и сказал: «Крис, ты что, не понимаешь, что ты просто самка за одним столом с нами? Всем плевать на то, что ты думаешь».

Источник шовинизма начальников и их враждебности один – сознание, в котором между понятиями «нормальное» и «мужское» ставится знак равенства.

Дженнифер Мэк

Я была на семинаре, посвященном не чему-нибудь, а культурной осведомленности, и мужчина из «Роллс-Ройс» сделал для нас презентацию. Кто-то спросил его, что нужно, чтобы преуспеть в его компании. И он ответил: «Тестостерон. И тестостерон. И еще раз тестостерон». Это было в 2004 году.

Таким мужчинам женщина в бизнесе кажется аномалией, от которой следует избавиться; или же им нужно непременно ее унизить, чтобы «знала свое место». Такие люди никогда не смогут относиться к ней как к равной или начальнице. Шовинизм на работе – непростая тема для дискуссий как для мужчин, поскольку никто не хочет оказаться виноватым, так и для женщин – мы вообще не склонны жаловаться и до последнего надеемся, что если вести себя на равных, то к нам отнесутся соответственно.

Я знаю, читатель скажет, что не все мужчины одинаковы, и я отвечу: да, не все они являются женоненавистниками, не все корпорации отторгают женщин, не все начальники – мачо в самом скверном смысле этого слова. Но если вам удастся сделать карьеру, ни разу не столкнувшись с подобной проблемой, – это будет чудо.

В чем же выражается такое отношение? Самое явное проявление женоненавистничества – сексуальные домогательства. Мужчины по-прежнему объединяются в стаи и оказывают этим ощутимое влияние на нашу работу. И попасть в их круг не так легко, как по идее должно было бы. Начальники ценят своих женщин-подчиненных в зависимости от того, насколько те по-мужски себя ведут, высматривая и выспрашивая обо всем, что отличает нас от мужчин и осуждая это. Разница в денежном вознаграждении по-прежнему существует и остается основной нашей проблемой. Сохраняется и дискриминация матерей (и в оплате труда, и в повышении) – она практически неискоренима. Очевидный и самый заметный результат такого отношения – низкая зарплата и медленное продвижение по службе; менее наглядный – то, что мы теряем уверенность в себе, что подрывается наш авторитет, и это порой просто вызывает негодование.

Отрицание наличия проблемы или ее важности не является ее решением. И что еще хуже, мы начинаем во всем винить самих себя, не определив истинных причин неуважительного к нам отношения со стороны мужчин на работе. Мы думаем, что проблема в нас. И конечно же от этого становимся еще менее уверенными в себе, менее компетентными, менее ответственными. Чтобы разорвать этот порочный круг, нужно понять суть проблемы и суметь разобраться в происходящем.

Ведь мы можем справиться. Конечно, в газетах полным-полно историй о женщинах, которые не выдержали и оставили работу, и значительно меньше примеров, когда им удалось преодолеть все препятствия, хорошо работать и прекрасно при этом себя чувствовать. И порой действительно лучше уйти. Но бывает, что вполне можно и остаться, чтобы, изыскав свой способ мирного сосуществования в коллективе, продуктивно трудиться.

Сексуальные домогательства

Дискриминация по половому признаку стала не такой явной, так что не часто оказываешься в открытом противостоянии, как это случилось с Крис. Но раз уж от 50 до 80 процентов женщин признаются, что их домогались на работе, значит, эта проблема не исчезла и остается одной из основных для женщин в бизнесе¹.

Лиз Маркхэм

Раньше шовиниста можно было легко определить – эдакий мужлан в майке, который бьет свою жену. По крайней мере, женщины могли их учуять за километр. Но теперь эти мужчины поумнели, помнят о «политкорректности» и внешне ведут себя вполне нормально, в глубине души оставаясь теми же шовинистами. Многие начальники год за годом повышают сотрудников только мужского пола, но женщины не замечают этой дискриминации, потому что мужчины кажутся им такими мирно настроенными.

Я работала в разных компаниях, крупных и маленьких, раскрученных и не очень – и нередко оказывалась первой женщиной на той или иной должности или вообще первой женщиной в компании. Нежелательные домогательства были везде. Мужчины, которые громче всех осуждали такое явление, зачастую вели себя еще хуже. Будучи начальницей, я сама разрешала конфликты на работе, 70 процентов из которых были сексуального характера, а из них в 90 процентах случаев имели место противозаконные действия мужчин над своими подчиненными женского пола. Многие женщины не решаются подать жалобу, потому что она будет выглядеть как донос, а доносчиков не допускают в «команду», вот и встает вопрос о том, кому подыгрывать, чтобы продвинуться вперед.

Жалобы на домогательства осуждаются в равной степени и мужчинами и женщинами, поэтому только 5 процентов пострадавших находят в себе силы открыто подать иск. Но те, кто все же решается это сделать, получают все большую компенсацию – в Великобритании сумма возросла на 33 процента только за 2000 год². Например, Анжелика Грэм, двадцати одного года, работала продавцом-стажером у Ральфа Мэрриотта. Он требовал от нее показать ему волосы на лобке, дергал «молнию» на юбке, пытался потрогать промежность, больно щипал за ягодицы и, наконец, сказал: «Аппетитная девочка, я бы ей с удовольствием засадил». Все это произошло в первую же неделю. Суд принял решение медэксперта, в котором указывалось, что Анжелике понадобится два с половиной года, чтобы прийти в себя и снова начать работать. Мэрриотту пришлось выплатить ей 10 тысяч долларов, а его компании – 220 тысяч долларов³.

Домогательства обычно преследуют женщин в самом начале карьеры. Они молоды, хороши собой и уязвимы. В одной трети случаев домогательства исходят от руководителей или владельцев предприятия, а также от непосредственных начальников. У компании, в которой работала Анжелика, не было страховки, предусматривающей подобные случаи. Не было также и специальных тренингов, на которых учили бы, как действовать в подобных ситуациях или избегать их. Что отличает случай с Анжеликой от многих других – так это то, как быстро она среагировала. Обычно, прежде чем обратиться в суд, женщины терпят домогательства больше года⁴.

Компания, в которой работала Анжелика, занималась продажей автомобилей. Многие не отнеслись к этой истории серьезно, считая ее типичной для такого бизнеса: «А чего вы хотите от продавцов машин?» Но и в компаниях, стоящих на другом конце спектра, происходят точно такие же истории сексуальных домогательств. Кейт Блисдейл была основателем и генеральным директором компании «Мэтч холдинге», занимавшейся наймом медицинских работников.

Она начинала с займа в 35 тысяч долларов и превратила эти деньги в бизнес стоимостью в 275 миллионов. Однако ее сместили прямо перед тем, как компания выпустила свои акции на рынок. Компенсация морального ущерба в 3 с половиной миллиона – а это самая большая возможная сумма для Великобритании – кажется жалкой по сравнению с потерей крупной компании, которую Кейт создала из ничего. Тогда, в суде, вдруг выяснилось, что новый президент, сэр Тим Чесселлс, «никогда раньше не работал с генеральным директором женского пола, не знал, как вести себя… и нужно ли как-то менять стиль поведения на заседаниях». Кейт же утверждала, что сэр Тим сам сказал ей, что «ему не хочется менять свой подход из-за присутствия женщины. Поэтому на каждом заседании он прерывал любое ее высказывание, бросал многозначительные взгляды на остальных руководителей и говорил с ней, постоянно грозя ей пальцем, в очень агрессивной манере… Он просто не мог допустить присутствия женщины на совете директоров, а уж тем более в качестве руководителя компании». В другой раз он искоса взглянул на ее грудь, а потом так откровенно осмотрел снизу доверху, что ей пришлось отправиться в уборную и проверить, не расстегнуты ли у нее брюки. Дважды он спрашивал, не беременна ли она. Все это, вместе взятое, имело разрушительные последствия. «Я все еще не могу стать тем человеком, которым была раньше – уверенной в себе, полной энергии, когда я выполняла тысячу дел одновременно. Я крутилась как белка в колесе, управляя компанией и делая все для своей семьи. Я была очень целеустремленной и старалась все держать под контролем»⁵. В результате Кейт больше года провела дома на антидепрессантах.

Была загублена репутация целых отраслей, где терпели и даже поддерживали и вознаграждали общий имидж мачо, неотъемлемая и значительная часть которого – сексуальные домогательства. Чуть меньше трети (32 процента) женщин на Уолл-стрит говорят, что испытали это на себе. Тринадцать процентов отмечают, что до сих пор получают нежелательные знаки внимания на работе и что в их фирме терпят шовинистские комментарии в адрес женщин. Компания «Смит Барни» стала скандально известна благодаря «залу для дебошей», а официально – для вечеринок, где начальники ходили с оружием, пили «Кровавую Мэри» из бочек и регулярно отпускали в адрес женщин похотливые шутки.

Всегда удивляюсь, как часто мужчины сами заговаривают о домогательствах, стараясь перевести такие истории в шутку. Я слышала, как генеральные директора, лорды и члены парламента смеются, говоря о «дурацких законах» и о том, что «уже нельзя сделать женщине комплимент по поводу прически или одежды». Конечно, комплименты и домогательства – разные вещи, потому что комплимент не имеет конкретной низменной цели и соответствующего эффекта. Домогательства, шовинизм существуют для того, чтобы «указать женщине ее место, создав для нее невыносимые условия»⁶. Кейт Блисдейл потеряла уверенность в себе, потому что такова была цель ее коллеги – уронить авторитет женщины в собственных глазах и свести на нет ее достижения в работе. Ради этого все и затевалось.

Мина Найду

Примерно три недели назад меня пригласил на ужин начальник того проекта, которым я должна была заняться. Приглашение было сделано в такой форме, что я до последнего момента не понимала, к чему все идет. Когда же он начал ко мне приставать, я сказала, что это будет непросто для нас и вообще эта идея не самая удачная. Но его это не остановило. Человек очень хотел работать над проектом вместе со мной, а это означало, что впереди совместные командировки – можете себе представить, чем он там планировал заниматься! Если в конце концов мне придется прекратить работу над проектом, я это сделаю. Если начальство обо всем узнает, они будут не в восторге, но скорее уволят именно меня, потому что у моего напарника более высокая должность.

Я постоянно сталкиваюсь с домогательствами – коллег, клиентов и держателей акций компании. Это заставляет меня задуматься о том, за что же меня ценят на самом деле. Меня пригласили работать в команде, потому что я знаю свое дело или же потому что я оказалось одной из немногих молодых претенденток, к тому же не уродина и с большой грудью? И в таком случае у меня всегда больше шансов добиться интервью? Очень бы хотелось, чтобы причиной их выбора явилось все же качество моей работы, однако я все еще продолжаю в этом сомневаться. Мой сотрудник сказал не далее как на прошлой неделе (когда я спросила, что он думает о новой начальнице), что мужчины сначала смотрят, насколько женщина привлекательна, а уж в последнюю очередь принимают во внимание ее компетенцию.

Мина в итоге разобралась с руководителем проекта. Сначала она пошла к директору по управлению персоналом, который не стал вникать в суть проблемы. Потом она говорила с главой компании, и тот ее понял. Мину поставили руководителем проекта, и компания выплатила ей компенсацию из страховки. Благодаря этому инциденту руководство компании по-новому взглянуло на проблему и смогло решить ее, став впоследствии сильнее и честнее. Я восхищаюсь Миной не просто потому, что она нашла в себе силы заявить о том, что происходит, а потому, что она целую организацию сделала лучше.

Оглядываясь назад, я вижу, что и сама сталкивалась с сексуальными домогательствами, но не считала их таковыми. Я думала, что просто женатые мужчины среднего возраста любят пофлиртовать, и это глупо с их стороны. Я не очень дорожила своей работой, поэтому не боялась; и вообще не думала о том, что, дав им отпор, могу потерять ее. Но приставания начальника действительно могут превратить работу в бег с препятствиями.

Линда Филлипс

Меня постоянно, просто все время преследовал глава студии. Нет, мне это совсем не казалось. «Я могу быть очень, очень хорошим другом, – басил он. – И очень страшным врагом». Однажды вечером он пригласил меня к себе домой, а я, пока не оказалась там, не понимала, что мы будем одни. Отбиться удалось, но он все время продолжал приставать.

А потом мне в голову пришла гениальная идея. В следующий раз, когда он приблизился, я сказала: «Знаете, вы один из самых сексуальных и привлекательных мужчин, которых я встречала (на самом деле он был жутким уродом). Но знаете, что мне нужно сейчас? Взаимная ответственность. Мне нужен кто-то, кто будет рядом со мной в рождественское утро». Больше он ко мне и близко не подходил. (Смеется.)

Это сработало, потому что Линда сама подвела своего начальника к решению оставить ее в покое – потому что она не боялась. «Бритиш медикал джорнал» недавно сделал выпуск о преследованиях на работе. «Страшная комбинация экономического рационализма, возрастающей конкуренции и принятого сейчас жесткого, динамичного, «мужского» стиля управления привела к тому, что создалась целая среда, весьма обширная, где процветает агрессия, создается невыносимая атмосфера и люди как будто заражают друг друга шовинизмом»⁷. Ущерб, нанесенный этой «эпидемией», исчисляется миллиардами долларов в год, и все – потому, что множество людей берут «отпуск по болезни». Это не считая сумм, выплачиваемых в качестве компенсаций преследуемым женщинам.

Агрессивные шовинисты стараются запугать всех вокруг, чтобы скрыть собственную неполноценность. Поэтому женщины, столкнувшиеся с ними, отмечают, что чем они более компетентны, тем больше раздражают и приводят в ярость задиру, и единственный способ уцелеть – казаться слабой. Когда Кейт Блисдейл сказала, что она перестала быть уверенной, энергичной, продуктивно работающей – как раньше, будучи генеральным директором, журналист Джаспер Джерард прокомментировал: «Может быть, теперь, когда она перестала быть такой, с ней жить проще»…⁵ Иными словами, женщинам стоит почаще терять уверенность в себе, компетенцию и силу. Откуда берется подобное отношение к нам? Из древнего чувства, что женщины – это что-то вроде борцов в легком весе; игрушки, с которыми нужно играть, а вовсе не равные, к которым стоит относиться серьезно. И мужчинам гораздо проще, когда женщина знает свое место.

Мужской клуб

Когда женщина получает больше власти или становится старше, угроза домогательств исчезает. Отчасти потому, что мы больше не выглядим и не ведем себя, как слабые и ранимые существа. Вместо этого появляется другая проблема. Нас вообще не берут в расчет.

Крис Карозелла

Хуже всего в командировках. Там начинаются, что называется, развлечения на стороне. «Все нормально, – говорят мне коллеги. ¹

Мы не называем этим женщинам своих настоящих имен, поэтому наши жены никогда ничего не узнают». Один сотрудник рассказывал мне, что тоже сделал вид, будто собирается поразвлечься, хотя и не хотел этого, – и смотался в последнюю минуту:

– Они думают, что я такой же…

– Зачем тебе это нужно? – спросила я.

– Что ж, таковы мужчины. Не стоит выбиваться из коллектива.

Но пока бедняга поддается влиянию коллег, женщины вокруг него все время слышат одно и то же: «Мужчины обманывают их; женщины – игрушки, их используют и выбрасывают за ненадобностью». И на чью сторону мы должны встать, по их мнению, пос ле всего услышанного? Такие разговоры преследуют только одну цель: исключить женщину из мужского коллектива.

Такова человеческая природа – увы! – людям нравятся те, кто на них похож. Это относится и к мужчинам и к женщинам. Но так как в большинстве компаний власть находится в руках мужчин, именно женщины исключаются из общественной жизни. Мужчинам нравятся такие же мужчины – то есть «не мы». Поэтому от нас отмахиваются всевозможными способами. Компании, в которых терпят и даже поощряют такое поведение, – неподходящее место для женщин. Это не значит, что там невозможно работать, но мы там никому не нужны и нам нелегко будет заручиться поддержкой коллег, без которой почти невозможна успешная карьера.

Отвечая на вопрос о том, что больше всего мешает их продвижению по службе, женщины говорят: «Мужские стереотипы и предубеждения» (33 процента), «исключение из общественной жизни» (41 процент). Этим трудностям отданы первое и второе места⁹. «Общественная жизнь» – это то, что я назвала мужским клубом. Как любой другой, этот клуб отбирает своих членов на основании их схожести, его цель в том, чтобы люди объединились и поддерживали друг друга. Мужской клуб устроен так, чтобы его члены могли любоваться друг другом, видеть друг в друге свое отражение и судить о себе по другим членам клуба, а не на основании мнения третьей стороны. Им не нужны разнообразие, нововведения, перемены – они и так неплохо себя чувствуют. Как объяснила мне директор по управлению персоналом компании «Си-эм-джи-ай» (потом, правда, на этом посту ее саму сменил мужчина), «мужчины собираются вместе, пьют вместе, писают вместе. Иногда они вас допускают в свой круг, иногда нет – решают они. Вот как обстоят дела».

Кейт Блисдейл поняла, почему ее исключили из общего круга – она просто не подходила на роль члена клуба. «Думаю, если бы я была мужчиной с парой седых волос – таким же, как они, во мне бы не видели угрозы».

Враждебная среда – не всегда шовинистская. Зачастую нас просто не замечают и не слушают.

Бронвен Хьюз училась на медсестру, а потом занялась фармакологическими исследованиями и разработками. Она – полная энергии, подвижная блондинка с потрясающим чувством юмора и жаждой к достижениям, свидетельствующей о сосредоточенности и прагматичности ума.

Бронвен Хьюз

Примерно через четыре года я стала первой руководительницей международной программы клинических исследований, не имевшей диплома врача. Я очень горжусь этим, потому что для моей организации это было настоящей революцией, и многие люди звонили мне, чтобы поблагодарить за то, что я открыла новые возможности для мужчин и женщин. Я была первой женщиной, сделавшей презентацию для совета директоров! Остальные руководители никак не могли поверить своим глазам и все время повторяли: «Раньше с нами никогда не работала женщина!», а я отвечала: «Ну, привыкайте».

Потом к нам были переведены врачи из Германии для руководства медицинским подразделением. Они принесли с собой достаточно традиционное отношение к работе с женщинами. Меня попросили присоединиться к группе из семнадцати человек, которые работали с «Бостон консалтинг груп» над проектом по реинжинирингу. Я сказала: «Вы не можете так со мной поступить, мне нужна хоть какая-то товарищеская поддержка!» Но других женщин там не было. Я была совсем одна. Я летала в Германию на совещания, а человек, который их проводил, просто не замечал меня. Я все перепробовала: шутила, была милой, смешной, серьезной. Я приходила домой в слезах, и Джои все время помогал мне собраться, чтобы снова идти в бой. В конце концов, после очередной встречи, я подошла к руководителю и сказала: «Слушайте, с меня хватит. Вы должны отнестись ко мне серьезно. Вы должны слушать то, что я говорю». А потом я связалась со своим начальником: «Теперь вы позвоните ему и скажите то же самое!» Он так и сделал.

Потом мы занимались реализацией, и это было убийственно! Мне предложили работу в другой фирме, и я согласилась. Когда я сказала об этом начальству, они воскликнули: «Ты не можешь так с нами поступить!» Но я НИКОГДА туда не вернусь! (Смеется.)

Враждебность, с которой столкнулась Бронвен, безусловно, была шовинистского характера, и она это знала. Не принимая это на свой счет, она видела, что бороться бесполезно. Теперь она смеется, вспоминая об этом, потому что ушла вовремя, сохранив свою целостность, уверенность, себя.

Есть и другие способы исключить вас из «мужского клуба». Порой сама цена вступления бывает слишком высока. Некоторые их ритуалы настолько чужды женщинам, что мы сами не желаем в них участвовать. Я помню конференции, после которых было принято хорошенько выпить и устроить гонки на автомобилях вокруг стоянки отеля. Я же рано ложилась спать и перед сном читала книжку, поэтому меня исключили автоматически. Я понимала, что это повлечет за собой и профессиональные последствия: либо мне присоединиться, сделав что-то, что мне не нравится и кажется ужасно глупым, либо быть честной и не участвовать во всем этом. Я была единственной женщиной в этой группе директоров.

Даже если мы преодолеваем свою антипатию и присоединяемся к мужским развлечениям, мы не можем себя обманывать и думать, что это нормально и правильно. Если мы делаем то, что нам противно, лучше от этого не будет.

Памела Мэтьюз

В этом году я не еду на «Мастерс» (турнир Большого шлема по игре в гольф), куда мы приглашены как клиенты. Я переговорила со многими людьми в компании, выразив свой взгляд на ситуацию в целом. Это мне очень дорого стоило – в итоге я оказалась в изоляции, что настроило коллег против меня, отделило от коллектива.

Как вы могли догадаться, я единственная женщина в отделе, и единственная, кто занимается клиентскими отношениями. Я бы чувствовала себя там неловко, даже если бы и не было скандала вокруг «Мастерс». Я стала бы предательницей, войдя туда, в то время как женщины устраивают акцию протеста у ворот. Кроме того, поехать на это мероприятие – значит жить в одном доме с шестью мужчинами, а это несколько неудобно. Кроме того, говорят, что обычное развлечение в Аугусте – походы в ночные бары со стриптизом. Если я не поеду, это негативно скажется на моих клиентских отношениях, а также на моем положении в компании. Я не буду вместе со своими коллегами участвовать во всех разговорах с начальником, обо мне и словом не обмолвятся, рассказывая потом разные смешные истории, которые там произойдут.

Памела в итоге остановилась в другом месте. И не участвовала в походах в стриптиз-клубы. Она выполнила свои обязательства по отношению к клиентам и даже вернулась домой со своей собственной байкой – о бутылках пива, которые были выпиты в клубе в знак протеста против действий Марты Берк, добивавшейся членства в гольф-клубе.

Мы не всегда сами решаем, быть нам в «клубе» или нет. Помню, однажды я узнала, что коллеги только меня не пригласили на ужин с инвесторами с Уолл-стрит. Про меня просто забыли или специально исключили из списка? Нужно ли мне ругаться из-за этого – или это только сделает меня в их глазах истеричкой? Я решила не обращать внимания до тех пор, пока это не повторится. Воспользовавшись своими каналами связи, я все-таки дала понять, что недовольна. Теперь я считаю, что такие вещи нельзя оставлять без комментариев, нужно обязательно открыто показывать, что тебе не нравится, когда мужчины исключают тебя из своей среды. Но до сих пор мне трудно бороться с совершенно неправильным чувством, что на совещаниях, конференциях, полях для гольфа женщины непрошеные гости.

Салли Уэст

Со мной тоже бывало такое. Меня не приглашали на совещания, потому что в этом не было необходимости, – однако туда приглашали всех мужчин, которые имели хоть какое-то отношение к проекту. Учитывая мою высокую должность, я не могла этого допустить, поэтому забронировала билет (за счет компании) и все равно поехала. Посещать совещания, на которые вас не звали, очень тяжело, потому что постоянно приходится защищаться, а это сказывается на продуктивности обсуждения.

Я думаю, Салли поступила правильно, когда не позволила себя исключить. Только ведя себя достойно, мы можем заставить других считать нас таковыми. Но нередко подобные вещи делаются настолько тонко, что, когда мы открыто этому противостоим, наши выпады выглядят так, как будто мы слишком близко к сердцу принимаем всякие мелочи. Все легко списать на невнимательность или допустить, что это не важно. Так оно и было бы, если бы это происходило редко и с очень немногими женщинами. Но поскольку все это происходит постоянно, мы прекрасно понимаем, к чему они клонят.

Исключение из «мужского клуба» – очень серьезная проблема, потому что это мешает не только эффективно работать, но и получать от работы удовольствие, ведь всем нужны друзья, союзники, поддержка. Многие женщины спрашивали меня: почему есть мужской клуб, а женского нет? Дело в том, что во враждебной среде женщинам просто не позволяется создавать подобные альянсы. Когда мы все-таки находим равных женщин-товарищей, над этим смеются. Марти Джонсон, генеральный директор американского Красного Креста, долго работала в Военно-морских силах США. Она говорит, что избегала братства (ее термин) с женщинами, потому что их обвинили бы в сговоре¹⁰. Пол Рутледж, журналист из Великобритании, недавно написал о том, что в парламенте мужчины часто называют своих коллег-женщин «кулуарными сплетницами» С Его статья, высмеивающая женские группы на работе, отражает, к сожалению, довольно распространенный взгляд на вещи.

Памела Мэтьюз

Со мной – в отделе по связям с общественностью, если быть точной, – работает одна женщина, у которой есть дети. Мы с ней иногда разговариваем. Из-за этого мужчины называют ее моей «подружкой» – с эдаким лесбийским подтекстом! Это так по-детски… Название «мужской клуб» звучит довольно привлекательно. Если бы нас принимали туда, а не избегали всеми доступными способами, это в самом деле было бы здорово. Но во многих областях бизнеса, во многих компаниях дело обстоит иначе. Власть и влияние окружены высокой стеной, которую нам не пробить. И стоит только попытаться, как над нами начинают насмехаться, издеваться, нас унижают – или заставляют перенимать стиль поведения, который нам противен.