Текст книги "Вечная Индия. Духовный путеводитель"

Мир как игра

В индуизме мы не найдем ничего от привычной для нас библейской суровости. Он скорее напоминает нескончаемую, многоцветную, виртуозную игру, в которую вовлечено все живое и в которой невозможно не участвовать. Все образы мира явлений, как и сам этот мир, воспринимаются как мимолетная игра быстро сменяющихся форм.

Игру как важный принцип культуры, в том числе и духовной, многие стали всерьез воспринимать после теории «человека играющего», которую создал в 30-х годах XX века нидерландский историк и культуролог Йохан Хёйзинга. Этим понятием был обозначен тот важнейший мировой слой, в котором происходит встреча, столкновение, наконец, переворачивание и взаимопревращение противоположных начал и где происходят самые напряженные процессы жизни.

И хотя Й. Хёйзинга обращался главным образом к весьма поздним феноменам культуры, таким как «осень Средневековья», барокко и т. п., в принципиальных чертах он соотнес теорию игры с представлениями о временной многоярусности человеческого существования.

Игра не может не привлечь. Она обособлена от обыденной жизни и лежит за пределами насущного удовлетворения жизненных потребностей; она связана со свободой, свободной деятельностью. Вряд ли можно по-настоящему играть по приказу. Игра противостоит серьезному, хотя при этом может быть и по-настоящему серьезной. Игра лежит за пределами мудрости и глупости, не знает различения истины и лжи и выходит за рамки противоположности добра и зла. Игра пронизана ритмом и гармонией; самыми тесными и многообразными узами она соединена со всевозможными проявлениями прекрасного.

И это еще не все. Одной из важнейших черт игры Й. Хёйзинга считал ее иррациональный характер: «Она не может опираться на какой-либо рациональный фундамент, поскольку разум ные основания ограничивали бы ее пределы только миром человеческим». Более того, игра как особая реальность, находящаяся за пределами повседневности, не может быть привязана ни к определенной ступени духовной культуры, ни к определенной форме мировоззрения.

Математик и философ нашего времени В. В. На лимов уточнил хёйзинговское понятие игры, применив его к Востоку: «У европейца, начинающего знакомиться с Востоком, – пишет он, – представление о мире как об игре вызывает наибольшее недоумение – все кажется унизительным, нарочито несерьезным. Но в вероятностной интерпретации все выглядит иначе. Игра – это возникновение размытой, вероятностно взвешенной ситуации…»

Многие индуистские представления подтверждают эти слова: они издавна были тесно переплетены и связаны с игрой, претворяющей бытие и создающей свой мир. Здесь мы находим самые разные виды игры: языковую и ритуальную игру, философский диспут и эротические забавы, праздник как игровое действо и власть как жестокую игру.

Первым в этом ряду «игроков» стоит назвать язык. Он не просто обозначал реальность, а творил и моделировал мир, подсказывал, как его воспринимать. В древнеиндийском мифе об установлении имен создатель порядка, он же Всеобщий Ремесленник, знающий все состояния и все существа, «дает имена», то есть называет богов, предметы, явления, вещи и т. п. Акт называния таким образом осмысливался как акт творения, а речь осознавалась как вид творческой деятельности.

За верой в «священное присутствие слова» скрывается особое, мифологическое по сути своей восприятие языка как непо средственного воплощения бытия. Такой язык и не обязан служить средством передачи информации, как мы к тому привыкли. Его назначение в другом: показывая полноту бытия, он обладает гораздо большей символической глубиной и выразительностью.

В самой сущности языка есть нечто, что подталкивает к раскрытию этой вечно ускользающей реальности; и в самих словах, и в их фонетических рисунках, и в «боковых смыслах», как в эхе, можно уловить ее отзвуки.

Не потому ли индуистская традиция всегда была так пристрастна к разного рода языковым играм: метафорам, притчам, загадкам, иносказаниям, намекам, афоризмам и т. д.? К примеру, древняя поэзия вед воспринималась как посредница между Небом и Землей, между миром божественным и человеческим.

Поэт кави, мудрец риши действовал как демиург, и главным орудием его деятельности была речь, воплощенная в образе богини Вач, почитаемой как важный космогонический принцип. В древних ведийских гимнах о ней говорится, что она «несет» богов и из своего лона «расходится по всем существам», «охватывая» их. «Я рождаю отца на вершине этого мира, мое лоно в водах, в океане, оттуда расхожусь я по всем существам, я касаюсь теменем этого неба. Я вею как ветер, охватывая все существа по ту сторону неба, а здесь, по эту сторону земли, – такая я стала величием», – говорит богиня речи.

Древнеиндийские поэты расчленяли слово, стих на звуковые сегменты, выбирали те из них, которые в сумме, но не обязательно в том же порядке составляли имя божества – того, кому посвящен гимн, и как бы разбрасывали эти звуки по стиху, после чего собирали их в анаграмму, тайно указывавшую на зашифрованное имя восславляемого божества. Поэтическая речь при этом становилась настоящим полем для языковых игр.

Разновидностью игры было использование не только слов, но и различных языковых шифров, например мистических звуков для выражения духовного опыта. Так, тайным, двусмысленным, воспринимаемым как темный языком написаны многие тантрические сочинения, в которых состояния сознания часто выражены через эротические термины. Такой язык скрывал учение от непосвященных, а ученика вводил в ситуацию парадокса, разрешение которого было необходимо для его духовного роста.

Не менее ярким, чем язык, примером игрового претворения мира в индуизме являются мифы и разного рода мифические персонажи. «В каждой из этих причудливых оболочек, – пишет Хёйзинга, – в которые миф облекал все сущее, изобретательный дух играет на рубеже шутки и серьезности. ‹…› В мифе и в культе… рождаются великие движущие силы культурной жизни: право и порядок, общение, предпринимательство, ремесло и искусство, поэзия, ученость и наука. Поэтому и они уходят корнями в ту же почву игрового действия».

Индуистские боги, число которых, даже приблизительное, назвать невозможно, смешиваются друг с другом самым причудливым образом, переходя друг в друга, возникают и исчезают – все это похоже на игру света и тени, бесконечный игровой хоровод. Вишну, один из главных индийских богов, появляется в облике то черепахи, то карлика, то прекрасного пастушка или справедливого царя. Лики богов – мелькающие и сменяющие друг друга образы, порой не имеющие четких очертаний. Они легко сбрасывают свои одежды-имена и обнаруживают единую для всех суть. За ними угадывается некий высший образ, который, как бы играя, творит мир.

Два индуистских понятия выразительно передают эту многоцветную божественную игру – иллюзия майя и игра лила.

Танцующий Шива, бог космической игры, с помощью этой магической силы майя в танце порождает видимость всех существ и вещей в мире. Считалось, что танцевальные движения и позы были созданы им в незапамятные времена и что их ритуальное воспроизведение может защитить мир. Танец имеет следствием также и метаморфозу танцовщика, который в экстатических движениях как бы отдает свое тело божеству. В средневековом южноиндийском сказании «Пурана о священных играх Шивы» запечатлены игры божества с людьми и для людей.

Но майя – это и не что иное, как неведение, то есть не просто невежество или ложное знание, но единственный доступный человеку способ восприятия мира и вместе с тем способ его существования.

Весь этот феноменальный мир, этот красочный, быстротекущий и умопомрачительно захватывающий спектакль – не более чем иллюзия, навеянная неведением. Истинная реальность не сокрыта, она всегда пребывает в нас и с нами, но естество мира дано увидеть лишь тому, кто обрел дар истинного видения и вслушивания, кто способен эту реальность непосредственно прозревать за играющими переливами иллюзии майи.

Другой термин, лила, означающий игру, притворство, развлечение, приложим обычно к деяниям бога, которые он легко, играючи совершает по собственной воле; эти деяния воспроизводятся в народных мистериях. Так, в Северной Индии, где распространен культ Рамы, одного из воплощений бога Вишну, в дни праздника дасеры, посвященного его победе над царем демонов Раваной, исполняется рамлила – мистериальная народная драма. Обычно в ней участвуют все жители селения или городского района, и это участие является актом благочестия; оно не требует никакой специальной профессиональной подготовки.

Помимо праздника рамлила может специально исполняться в течение нескольких недель. Заканчивается она сожжением трех гигантских чучел демонов, символизирующим победу Рамы над врагами.

С культом другого вишнуитского божества, Кришны, связана сходная мистериальная драма под названием Кришналила. Ее участники воспроизводят хорошо известные им игры и забавы юного божества Кришны с пастушками гопи, которых он очаровывал сладкозвучными мелодиями флейты. Все они были в него влюблены, а он охотно заигрывал с ними и дарил им свою благосклонность. Во время танцев Кришна и его возлюбленная Радха находились в центре, а все остальные водили вокруг них хороводы. Благодаря своей магической силе Кришна принимал самые разные образы, так что каждая пастушка была уверена, что он танцует именно с ней.

Игровой характер имели и диспуты, главная стихия индийского философствования. Нередко они походили на ожесточенные и азартные спортивные состязания: борьба велась по строгим правилам, за их соблюдением следил судья, побеждал сильнейший. Древние и средневековые философы, выступавшие перед придворной аудиторией, пресыщенной утонченными дискурсивными играми, должны были владеть искусством ведения спора, которое означало умение правильно задавать вопросы и отвечать на них.

Итак, игра всегда была разнообразно вплетена в разные пласты индуизма, действуя как модель духовного опыта. Существуя на грани спонтанности и порядка, она была и остается неустранимым и очень привлекательным способом бытия человека в мире.

Фаллические святыни

Шива, один из самых популярных индуистских божеств, носит титул Лингараджа, что значит Царь лингама, фаллоса, детородного органа.

Культ фаллоса возник в Индии в доисторические времена, и с тех пор традиция его почитания, видимо, не прекращалась. Арийские племена, пришедшие на северо-запад страны во второй половине 2-го тысячелетия до н. э., отмечали в древнейшем сборнике гимнов, Ригведе, что аборигены поклоняются шишна-дева, то есть богу лингама.

Эта древняя традиция, нередко шокирующая европейцев, сохраняется в Индии и сейчас. В индуизме лингам воплощает неистощимую животворную силу и неиссякаемую творческую энергию Шивы и служит его самым известным образом.

Лингам почитается по всей Индии, и его разнообразные изображения можно увидеть не только в шиваитском, но и в любом другом индуистском храме страны. Чаще всего они представляют собой цилиндрический или конусообразный столбик, сделанный из камня, глины, дерева или металла. Иногда на него надевают футляр в форме головы. Лингам нередко существует в соединении с йони, женским детородным органом, изображенным в виде овала или треугольной призмы.

Легенд о лингаме не счесть. По одному из преданий, он некогда отделился от Шивы из-за проклятия мудрецов, возмущенных тем, что Шива обольстил их жен. Потом они сжалились над любвеобильным богом и предложили его супруге Парвати найти для лингама подходящее место. Не колеблясь богиня укрепила лингам в своем детородном органе и тем самым утвердила на века фундаментальную идею двуединства мужского и женского начал.

Нередко изображения лингама предельно реалистичны и вызывают вполне конкретные ассоциации, связанные с плодородием и чадородием. Но для индусов лингам – прежде всего важнейший символ божества, выражение того глубинного и невыразимого смысла, который заставляет задуматься о тайнах жизни.

Известный религиовед М. Элиаде вспоминал, как лингам помог ему понять символическое значение религиозного образа. «В Индии, – писал он, – мне пришлось пожить в одном бенгальском селе, и там я видел женщин и девушек, трогающих и украшающих лингам, фаллический символ, вернее, каменный фаллос, точно воспроизведенный с анатомической точки зрения; и, конечно, женщины – по крайне мере, замужние – не могли не знать его физиологическую природу и назначение. Так я постиг, что в лин гаме мыслимо усмотреть символ. Лингам заключал в себе тайну жизни, созидания, плодоносности, которые проявляют себя на всех космических ступенях. Это был не банальный мужской член, это была эпифания Шивы. Возможность такого религиозного умиления через образ и символ открыла для меня целый мир духовных ценностей».

В самом деле, символическое значение лингама обеспечило ему почти безграничное применение в религиозной и магической практике, удовлетворяя самые разнообразные ожидания верующих.

Женщина, мечтающая забеременеть, будет осыпать лингам цветами и просить у всемогущего Шивы послать ей дитя. Мистик, желая выразить свою бесконечную привязанность к возлюбленному божеству, пропоет в честь лингама гимн, славящий его. Йог или отшельник, готовясь погрузиться с помощью медитации в глубины духа, станет созерцать лингам. «Тот, кто почитает лингам как первопричину всего сущего, источник сознания и субстанцию вселенной, тот ближе и дороже мне, чем любое другое существо» – эти слова, согласно «Шива-пуране», произнес сам Шива.

Среди почитателей лингама особняком стоят лингаяты, которые называют себя также вирашайва – «героическими шиваитами». Для утверждения величия своего бога они обычно рассказывают легенду из «Линга-пураны», священного индуистского текста.

Согласно ей, в изначальные времена среди вод первозданного Мирового океана наслаждался покоем огромный змей Шеша, на котором возлежал могучий бог Вишну. Из его пупка вырос цветок лотоса с богом Брахмой. Боги заспорили между собой о том, кто же из них самый великий и кто создал Вселенную. Каждый из них приводил аргументы в свою пользу, как вдруг рядом с ними появился огромный лингам в виде столба ослепительно яркого света.

Изумленные Брахма и Вишну решили узнать его границы. Брахма превратился в белоснежного лебедя и взмыл вверх. Он летел тысячу лет, но не достиг вершины огненного столба. Вишну же, превратившись в огромного вепря, принялся рыть землю и также потратил тысячу лет, но не добрался до основания этого гигантского фаллоса Шивы. Им пришлось признать не только его превосходство, но и его непревзойденность и непознаваемость.

Возникновение лингаятов обычно связывают с фигурой Басавы, жившего в XII веке.

Долгожданный сын, родившийся в брахманской благочестивой семье, он еще в юности разочаровался в изощренном жреческом ритуализме, разорвал брахманский шнур и ушел из дома. Он отправился к священному месту слияния двух рек, Кришны и Малапрабхи, и поселился там возле храма, главной святыней которого был лингам Шивы, именуемый Богом сливающихся рек. Вскоре ему явился сам Шива в образе аскета и направил его в ученики к известному гуру. Двенадцать лет Басава изучал священные шиваитские книги и украшал цветами храмовый лингам.

Однажды Бог сливающихся рек явился ему во сне и велел отправиться ко двору князя Бидджалы, наместника царской династии Чалукья. Прощаясь с полюбившимся местом, Басава стоял около скульптуры быка Нанди, ездового животного Шивы, как вдруг из раскрытой пасти быка прямо ему в руку выкатился ма ленький лингам. Благодаря этому Басава пережил непередаваемый мистический опыт, ощутил себя посвященным, и в нем проснулся поэтический дар.

Он отправился к Бидджале, стал при нем главным министром и сочинял стихи вачаны, в которых, прославляя Шиву, излагал новые философские и религиозные принципы лингаятов. Он организовал, выражаясь современным языком, дискуссионный клуб «Павильон опытного постижения Шивы» и собрал в нем своих сторонников, воплощавших в жизнь новые для того времени идеи о всеобщем равенстве.

В Средние века лингаяты критиковали внешнюю обрядность, отрицали необходимость жестокой аскезы, длительных паломничеств и другие установления индуизма. Они не признавали изображений Шивы в человеческом образе и только лингам почитали как истинное воплощение высшей божественной сущности. И сейчас лингаяты держатся обособленно, составляя особую социальную группу, если не самостоятельную касту, в рамках индуизма.

Каждый из них, будь он мужчиной или женщиной, с рождения до смерти не расстается с каменным изображением лингама, почитая его как истинное изображение божества. Его носят на поясе или перекидывают через левое плечо, привязав к шнурку или положив в серебряную коробочку. Для лингаята нет большей беды, чем потерять свой лингам, хотя после сложных ритуальных процедур его можно заменить новым. И после смерти он будет сжимать лингам в левой руке: его труп не сожгут, как положено в индуизме, а посадят лицом к северу, где обитает Шива.

Самые почитаемые святыни лингаятов, и не только их, – разбросанные по всей Индии «двенадцать огненных лингамов». Считается, что они возникли сами по себе, когда Шива преследовал небесную красавицу Мохини, облик которой принял Вишну.

Двенадцать раз Шива уронил на землю свое семя, и в этих местах теперь существуют крупные паломнические центры с храмами, жрецами и расписанными ритуалами. Каждый из них считается обладателем и хранителем чудотворного лингама, имеющего имя и легенду, объясняющую его появление.

Так, в городе Уджайне в штате Мадхья-Пра деш почитается священный и всесильный лингам, именуемый Шри Махакала; он появился будто бы для того, чтобы одолеть местного демона. Лингам Рамешвара в городе Раме швараме на крайнем юге Индии прославился благодаря тому, что его почитал легендарный царь Рама, когда завоевал Шри-Ланку.

Самосущим Шива-лингамом называют иногда и гору Кайлас, на которой, согласно мифам, с незапамятных времен обитает Шива. Находящееся поблизости озеро Манасаровар символически приравнивается к самопроявленному йони богини-матери, поэтому индуисты верят, что те, кто обойдет гору Кайлас и совершит омовение в озере Манасаровар, тут же достигает духовного освобождения от земной круговерти рождений и смертей.

Один из самых почитаемых лингамов находится в пещере Амарнатха, примерно в ста сорока километрах к югу от Шринагара, столицы штата Джамму и Кашмир. По преданию, эту пещеру случайно обнаружил местный мусульманский пастух. Как-то раз он встретил садху, который дал ему мешок с углем. Дойдя до дома, пастух увидел, что в мешке лежит не уголь, а золото. Он бросился назад, чтобы поблагодарить садху, но тот исчез, а на месте их встречи пастух нашел пещеру.

Индуисты верят, что именно здесь, в этой пещере, затерянной среди гималайских гор, Шива поведал своей супруге Парвати тайну творения и бессмертия. Чтобы их никто не подслушал, он выжег все вокруг священным огнем, но не заметил пары голубей. Они подслушали бога, узнали секрет вечной жизни и, рождаясь вновь и вновь, сделали пещеру своей постоянной обителью.

Здесь, на высоте около четырех километров над уровнем моря, летом с мая по август вырастает большой ледяной сталагмит. В зависимости от лунных фаз этот ледяной лингам меняет свой размер, достигая самой большой высоты в два метра в полнолуние. В июле-августе, когда пещера не покрыта снегом и доступна, к ней устремляются тысячи паломников, хотя путь сюда легким назвать никак нельзя.

Желающим поклониться лингаму предстоит преодолеть пятнадцать километров по горным кручам и узким тропам. Нужно все время быть начеку: если зазеваешься, окажешься в пропасти. Иногда приходится карабкаться по скользким от дождя камням и наледи. Паломников подстерегают горные обвалы, коварные оползни, внезапные снегопады, но это никого не останавливает. Пожилые и немощные добираются до цели на лошадях, пони и осликах, а все остальные рассчитывают на собственные силы и помощь Шивы.

Пещера огромна и может вместить в себя более сотни человек. Паломники читают здесь мантры, молятся, медитируют. Они очень радуются, если им удается увидеть пару голубей, тех самых, подслушавших бога, и считают это добрым предзнаменованием.

Священная Ганга

В Индии с глубокой древности обожествляли реки и почитали их с таким священным трепетом, как, пожалуй, нигде в мире. Благословенная вода для жителей засушливых районов Индии – это сама плодородная жизнь, ее главный символ. Но многие индийские реки отличаются капризным нравом: разбушевавшись, они выходят из берегов, сметая все на своем пути и нанося непоправимый вред и людям, и скоту.

Неудивительно, что обожествленным рекам, воплощающим стихию воды, благотворную и губительную, индийцы поклоняются не менее ревностно, чем великим богам. Во все времена, начиная с глубокой древности, их старались умилостивить, им приносили жертвы, славили в гимнах и песнопениях, совершали в их водах очистительные ритуальные омовения.

Едва ли не первое место по святости в индуизме принадлежит Ганге. В Индии название реки женского рода, в отличие от русского языка. Ее представляют в виде прекрасной богини, дочери горного царя Химавата и его супруги Мены.

По древним поверьям, в незапамятные времена Ганга омывала своими чудесными водами берега небесного рая. Позже она будто бы снизошла на землю по просьбе царя Бхагиратхи для того, чтобы оросить прах его предков: без этого они не смогли бы обрести посмертное блаженство. Падающую с небес Гангу принял на свою голову Шива, чтобы она огромной мощью не разрушила землю. Омытые водой реки предки Бхагиратхи обрели блаженство, а небесная Ганга с тех пор течет по земле, продолжая играть важную роль во многих ритуалах, в том числе и в поми нальных.

Обычно Ганга изображается сидящей на голове бога Шивы или верхом на макаре, мифическом морском животном, напоминающем дельфина, крокодила или акулу. В руках она держит сосуд, наполненный священной водой, и лотос – символ солнца и творящей космической силы.

Никто не сомневается, что священная сила сошедшей с небес Ганги столь велика, что даже ее обычное лицезрение и омовение в ее водах может служить одним из способов богопочитания и обретения религиозных заслуг. Прадакшина, то есть обход по ходу солнца вокруг этой священной реки, считается одним из самых действенных ритуалов. Он предполагает маршрут, который начинается от истоков реки в Гималаях, затем продолжается по одному из ее берегов, далее следует переправа на другой берег через устье реки около Калькутты, а потом паломничество завершается в исходной точке. Весь маршрут проходить не обязательно, можно ограничиться и его частью.

Индуизм предписывает своим адептам совершать как можно чаще паломничества к Ганге, как, впрочем, и к другим священным рекам, и проводить очистительные омовения в ее водах. Путешествия к земным местам, отмеченным особой божественной благодатью, не являются для индусов такими канонически обязательными, как, например, хадж в Мекку для мусульман. Но едва ли адепты какой-нибудь другой религии столь же часто устремляются к своим святыням, как индусы.

На дорогах Индии в любое время года можно встретить паломников, спешащих к той или иной тиртхе – так называются святые места. Индусы верят, что в них встречаются земное и небесное и здесь можно безусловно избавиться от скверны, ослабляющей душу, и обрести духовные заслуги, обеспечивающие в будущем более высокое рождение, а в конечном итоге – освобождение от бренной земной юдоли.

По исходному смыслу слово «тиртха» восходит к идее брода, переправы через реку. Эта идея очень близка каждому индусу, воспринимающему свою жизнь как водную стремнину, как бурлящий поток, через который надо переправиться на другой берег.

Но слово «тиртха» многозначно: оно подразумевает и воду, обладающую очистительной силой, и человека, прошедшего обряд ритуального очищения и в результате этого ставшего источником благодатной энергии для других. Река соединяет тиртхи в особое сакральное пространство, связывая людей, пространство и время.

Путь Ганги начинается в виде прозрачного горного потока в маленькой пещере Гомукх, что значит «Коровья морда», у подножия ледника Ганготри, а затем пролегает через гранитные скалы. В том месте на севере Индии, где Ганга вырывается из теснин Гималаев в ИндоГангскую долину, на ее берегах находится один из священных индийских городов – Хардвар, или Харидвар, «Врата бога» в штате УттарПрадеш. Одна из самых известных святынь в Хардваре – скала с вмятиной, которую по читают как отпечаток стопы Хари, то есть Вишну.

Здесь же возведен храм Дакшешвара, посвященный ведийскому богу Дакше. В одном из мифов повествуется, как некогда он устроил церемонию выбора жениха для своей дочери Сати и не позвал на нее Шиву. Но Сати, любившая Шиву еще с предыдущих рождений, ни о ком другом не хотела и думать. Не увидев возлюбленного на собрании богов, она призвала его, подбросив вверх обручальный венок, и Шива неожиданно появился с венком на шее.

Строптивый жених не оказал подобающих почестей будущему тестю, и самолюбивый Дакша проклял его, сказав, что Шива не получит своей доли в жертвоприношении. Шива рассвирепел и создал множество мощных и грозных существ, которые с воинственными криками накинулись на приготовленное жертвоприношение и учинили страшный погром. А вконец обезумевший Шива отсек Дакше голову. Придя в себя, он стал оживлять мертвецов. Но голова Дакши куда-то закатилась, ее так и не нашли и приставили взамен козлиную…

Из священного Хардвара начинаются паломнические маршруты в Гималаи, в Кедарнатх и Бадринатх; они идут также вдоль Ганги, в Ришикеш и другие места.

В месте слияния Ганги, Джамны и Сарасвати, которая считается невидимой, – так называемого Тривени, «трех потоков», находится город Аллахабад.

Свое нынешнее имя город получил во времена могольского владычества, когда в стране на саждался ислам. В древности он назывался Праяг, что в переводе с санскрита значит «место жертвоприношения». Здесь, согласно мифам, некогда совершали жертвоприношения сами боги во главе с могущественным Праджапати.

Сейчас это одно из самых святых мест для индусов, Тиртхараджа, Царь всех мест паломничества. Как никакое другое оно почитается подходящим для совершения покаяния, медитации, очищения и совершения жертвоприношения.

Согласно индуистским установлениям, чем значительнее жертва, тем больше заслуга принесшего ее. А что может быть ценнее собственной жизни? Вот почему достойным жертвоприношением долгое время считалась смерть в Праяге: вплоть до Нового времени здесь практиковались даже религиозные самоубийства. Некоторые наиболее ревностные индусы бросались вниз с ветвей деревьев, а иные подвешивали себя на крюках на ветвях. В прошлом во время праздника мелы здесь нередко совершались и ритуалы сати – самосожжения вдов.

Сюда после кремации был привезен и развеян в водах Ганги и Джамны пепел видных индийских деятелей Махатмы Ганди, Джавахарлала Неру и Лал Бахадура Шасти.

Раз в двенадцать лет Аллахабад как магнит притягивает миллионы паломников со всех концов Индии на праздник Кумбхамела, «праздник кувшина» – самое известное и многолюдное паломничество в мире. Его сокровенный смысл поясняется в древнем мифе о пахтании океана, во время которого боги и демоны добывали амриту, напиток бессмертия, долго пахтая молочный океан. Наконец, из него появились различные сокровища и последним – кувшин кумбха с драгоценным напитком. Между богами и демонами завязалась схватка из-за него, но Джаянта, сын верховного бога Индры, схватил кувшин, превратился в птицу и взмыл в небесную высь. Демоны преследовали его, и пришлось Джаянте лететь двенадцать дней, поочередно останавливаясь отдыхать в Хардваре, Насике, Удджайне и Праяге (Аллахабаде). В каждом из этих мест он пролил по одной капле божественного напитка, и эти города стали тиртхами, местами паломничества.

Самая торжественная Кумбхамела празднуется в Аллахабаде. В полном варианте она отмечается раз в двенадцать лет, когда планета Юпитер занимает то же положение, что и некогда при падении священной капли, а частичная – каждые три года.

Один раз в сто сорок четыре года (двенадцать раз по двенадцать) празднуется Великая Кумбхамела, время проведения которой устанавливают астрологи. Солнце должно находиться в знаке Овна, а Юпитер – в знаке Водолея. В индийской астрономии и астрологии Кумбха соответствует знаку Водолея, который в традиционном зодиакальном круге изображается в виде Джаянты, бережно несущего сосуд с амритой, держа его горлышком вверх, словно опасаясь пролить драгоценную влагу.

Во время Кумбхамелы в Аллахабаде собирается до семидесяти миллионов паломников в сутки. Их бесчисленные толпы образуют на равнинах у слияния рек огромный палаточный город. К ритуальным омовениям паломников готовят жрецы, разбирая клиентов по кастовым признакам.

Люди стремятся не только омыться в священных водах в благоприятные дни, но и посетить места, связанные с богами индуистского пантеона. С древности здесь поклонялись и «нет ленной смоковнице» – сейчас она находится внутри крепости Акбара, в маленьком подземном храме.

Праздник обычно длится целый месяц и завершается красочной мистерией на воде. Задолго до восхода солнца к узкому перешейку у слияния рек устремляются толпы паломников. Во главе процессии идет слон в ритуальном покрывале, украшенный с ног до головы. За ним шествует белый конь, которого торжественно ведут под уздцы, а следом движется нескончаемая процессия аскетов, брахманов, йогов, монахов – все они устремляются к священным водам рек.

Первая Кумбхамела в 3-м тысячелетии состоялась в 2001 году. По расчетам астрологов, она началась 9 января, в последнее зимнее полнолуние, совпавшее с лунным затмением, а завершилась 21 февраля, в «великую ночь Шивы». На нее съехались паломники не только из Индии, но и из всех стран мира, где есть индийская диаспора.