Текст книги "Вечная Индия. Духовный путеводитель"

Гуру на все времена

Главное святилище сикхов, Золотой храм, называемый также Харимандир, находится в городе Амритсаре, основанном четвертым сикхским гуру Рам Дасом в 1577 году. Название города, означающее в переводе «озеро нектара», связано со священным прудом, в центре которого и находится храм.

По преданию, сикхи предложили сделать Хари мандир самым высоким сооружением в округе, но гуру будто бы ответил, что Хариман дир должен быть самым низким, ибо то, что сми ренно, будет возвышено. «Чем больше на дереве плодов, тем сильнее его ветви клонятся к земле», – сказал он.

Мраморный храм покрыт медными позолоченными пластинками, отсюда и его название Золотой храм, данное евро пейцами.

Центральное место в храме принадлежит главной сикхской святыне – священному писанию «Ади Грантх», «Изначальной святыне». Иначе она называется также «Гуру Грантх», то есть «Книга-Учитель», или «Грантх Сахиб», «Книга-Господин». Составленная под наблюдением гуру Арджуна его учеником Гурдасом, она с 1604 года торжественно воцарилась в этом храме под праздничное ликование сикхов.

В книгу вошли гимны всех десяти гуру, начиная с основателя сикхизма гуру Нанака и завершая последним гуру Гобиндом. Она вклю чает в себя также сочинения авторов-мистиков, индусских и мусульманских проповедников – в общей сложности более шести тысяч стихов.

Судьба книги с самого начала складывалась непросто. Как-то раз клеветники пожаловались Акбару, третьему падишаху из династии Моголов, правителю Могольской империи в Индии, что священная книга сикхов не отличается благочестием и уважением к другим религиям, исповедуемым в его государстве.

Акбар, разрешивший свободное вероисповедание своим подданным, решил провести собственное расследование. Он приказал раскрыть книгу в любом месте и читать ее. Услышав, что гимны и стихи книги во всех случаях прославляют Бога, он остался доволен и щедро наградил составителей сикхского священного писания.

Решительный поворот в судьбе книги произошел при десятом гуру, Гобинде Сингхе. Предчувствуя свою кончину, он 6 октября 1708 года созвал сикхов и велел принести священную книгу. Склонившись перед ней, он положил пять монет и кокосовый орех: так до сих пор делали всегда, выбирая нового гуру. Но в этот раз выбор пал не на человека, а на книгу. Гуру Гобинд Сингх сказал: «Вот мой приказ: книга „Ади Грантх“ заменит меня». С этого времени книга обрела статус вечного гуру, учителя сикхов на все времена.

Однако это была не та книга, которую некогда составили при гуру Арджуне. Та, первая, безвозвратно погибла в период военных столкновений сикхов с армией Моголов в 1705 году. По преданию, десятый гуру Гобинд Сингх на следующий год после гибели книги в течение девяти месяцев продиктовал по памяти весь текст «Ади Грантх» своему сподвижнику Бхаи Мани Сингху.

Возможно, этот вариант книги отличался от первоначального, но именно он признан каноническим. В записанном виде он занимает тысячу четыреста тридцать страниц. И хотя семь тысяч стихов, гимнов и изречений книги сочинили десять гуру, ей приписывают божественное происхождение.

Дело в том, что сикхи верят, будто их гуру не сами сочиняли свои гимны и стихи, а Бог вкладывал слова в их уста. Поэтому они говорят об этих стихах в настоящем времени и считают вечными.

Ученые, пытающиеся изучать «Ади Грантх» как уникальный литературный памятник, сталкиваются со значительными трудностями в его переводе и истолковании. Сами же сикхи убеждены, что эту книгу нельзя переводить ни на какой другой язык, потому что слово гуру должно звучать так, как оно было произнесено.

Сикхи относятся к книге как к живому, одушевленному существу и могут сказать, например, что книга устала. Когда однажды ей пришлось покинуть Золотой храм в Амритсаре во время противостояния сикхов с Моголами, то она отправилась в путь в город Картарпур в предгорьях Гималаев как знатная особа, в паланкине, украшенном узорчатыми тканями и драгоценными каменьями. Книга начинается с цифры 1: этот графический знак символизирует имя Единого Бога.

Гимны «Ади Грантх» предназначены для чтения нараспев и потому расположены в соответствии с рагами, то есть мелодиями классической индийской музыки.

По распоряжению гуру Арджуна книга днем пребывала в храме, а на ночь переселялась в личные покои гуру. Эта практика сохраняется и по сей день, только ночью книга хранится в Акал Тахт, что зна чит «Трон Бессмертного». Так называется одна из сикхских святынь, находящихся рядом с Золотым храмом. Акал Тахт был возведен в 1606 году поблизости от храма как символ светской власти. Здесь же хранятся важные документы сикхской общины, а также священные реликвии – например, меч гуру Гобинда, который сделал его вместе с зонтом, гребнем и соколом символами своего высокого достоинства.

Каждое утро священную книгу торжественно вносят в храм и помещают на специальном ложе, где она и пребывает в течение всего дня. Никаких других священных изображений в храме нет, как нет и светильников, благовоний, бубнов и прочих предметов, обычно входящих в храмовый инвентарь. Служба в Золотом храме начинается рано утром с чтения первой страницы книги и завершается поздним вечером прочитыванием ее последней страницы. В других храмах книгу читают только в самых торжественных случаях. Считается, что ради церемоний почитания «Ади Грантх» и сооружаются сикхские гурдвары.

Книге оказывают знаки почтения как живому гуру. Перед тем как приблизиться к ней, сикх совершает омовение, надевает чистую одежду и снимает обувь, как если бы он готовился предстать перед живым гуру. Во время чтения книги над ней помахивают опахалом, как принято делать в Индии по отношению к уважаемому человеку.

Книга участвует во всех важных сикхских событиях и ритуалах. Один из таких ритуалов – акханд патх («безостановочный путь») – состоит в прочитывании всей книги целиком. Сменяющие друг друга исполнители читают книгу два дня и две ночи, не останавливаясь ни на минуту. Иногда ее читают, прерываясь на ночь; это занимает неделю и называется садхаран патх, «полный путь», или сапта патх, «недельный путь».

Если сикх хочет получить совет от книги-гуру, он открывает ее наугад и читает в любом месте.

И сейчас сикхи превыше всего почитают божественное слово, заключенное в «Ади Грантх», вечно правящем гуру. В Золотой храм идет нескончаемый поток людей, благоговейно замирающих в центральном зале, где на помосте лежит эта книга.

Глава III
Как переплыть океан бытия

Расхожий образ джайна – человек с марлевой повязкой, закрывающей рот, и с метелкой, которой он тщательно метет дорогу перед собой, чтобы, не дай бог, случайно не проглотить какую-нибудь мошку или не наступить на зазевавшегося червяка; с наступ лением темноты он вообще избегает выходить из дому.

Этот экзотический образ соответствует действительности лишь отчасти. Джайны – это и глубокие интересные философы, и незаурядные ученые, и крупнейшие финансисты, и промышленные магнаты, и энергичные предприниматели в разных сферах хозяйства.

Джайнизм, одна из национальных религий Индии, назван так по имени ее основателя, Джины, известного также под именами Победителя или Махавиры, Великого героя. Отсюда и происходит санскритское название религии – джайна дхарма, то есть «религия победителей».

Разумеется, речь идет не о военной победе или одержании верха над соперником, а об обуздании собственных пагубных страстей, о торжестве духа над телом.

Приверженцы джайнизма убеждены в том, что, несмотря на древность, а может быть, как раз благодаря ей, их рациональное и прагматичное учение прекрасно приспособлено к условиям современного мира и вполне успешно помогает им решать многочисленные и непростые проблемы повседневной жизни, причем учат этому с детства. Джайнские мальчики легко вычисляют в уме сложные проценты, с которыми сумеет справиться далеко не каждый взрослый.

Многие черты джайнизма, как и сходство биографий вероучителей, роднят его с буддизмом. Некоторые даже склонны рассматривать джайнизм как черновой вариант буддизма, оттесненный на периферию духовной жизни страны после того, как буддизм стал в ней господствовать, да так и оставшийся в тени.

Порой считают, что джайнизм менее интересен, чем буддизм, он не так насыщен догматикой и философией, а разрыв его с ведийской традицией менее категоричен. Но его реальное значение в жизни многих поколений людей было и остается не менее определяющим, чем значение буд дизма.

Что же касается сравнения индуизма и джайнизма, то между ними существуют весьма значительные различия. Если индуизм опирается на священный ведийский канон и потому считается религией ортодоксальной, то джайнизм – религия неортодоксальная, «еретическая», поскольку отрицает непогрешимость, святость и авторитет вед. Отрицает он и существование Бога-творца, создавшего мир и опекающего его, так что часто эту религию парадоксально называют атеистической верой.

Пожалуй, джайнизм можно определить как религию крайностей, или экстремальную религию, потому что некоторые принципы, например аскетизм, он доводит до возможного предела.

В индийской культуре джайнизм всегда играл заметную роль, создав особую динамику форм в архитектуре, скульптуре, литературе.

На Западе об этой индийской религии известно значительно меньше, чем о других, тем более что в современной Индии джайнов не наберется и одного процента населения. Их общее число – около четырех миллионов человек, а вместе с диаспорой (джайнские общины индийцев-эмигрантов есть в Африке, Европе и Северной Америке) едва ли достигает пяти миллионов. В Индии джайны живут главным образом в Раджастхане и Гуджарате, а также на юге страны, составляя влиятельную в финансовом отношении прослойку населения.

Не последнюю роль в «имидже» этой закрытой религии сыграло и то, что она до недавнего времени не преступала границ Индии и никуда не посылала своих миссионеров. Главная причина тому – сдержанность самих джайнов, не поощрявших назойливого любопытства европейцев. Многие древние джайнские рукописи из индийских и других библиотек не опубликованы, а большая часть религиозно-философских текстов не переведена на европейские языки.

Традиция создателей переправы

Время и место рождения джайнизма – 1-е тысячелетие до н. э., государство Магадха (ны не штат Бихар) в долине Ганги. В ту пору Ма гадха была не только богата политическими и культурными событиями, но и жила интенсивной духовной жизнью. Это было то самое время, которое немецкий психолог и философ Карл Ясперс назвал «осевым». Тогда уходила в прошлое прежняя мифологическая эпоха, с ее обычаями и традициями, и возникали новые вопросы, связанные со смыслом и пределами человеческого существования.

Переживала это время и Индия. Прочное и, казалось, выстроенное на века здание брахман ской ортодоксии давало заметные трещины, и появились, говоря современным языком, «диссиденты», которые предлагали новые идеи и целые учения, ощущая себя миссионерами новых религиозных взглядов. Их провозглашали многочисленные философы, аскеты и гуру, которые вели нескончаемые диспуты, состязались в аскетических по двигах и демонстрировали свои сверхспособности, завоевывая покровительство правителей и переманивая друг у друга учеников и последователей.

Среди них был и Джина Махавира. Впрочем, это имя закрепилось за ним позже. А пока ученики называли его Нигантха Натапутта: первое имя означает, что он разорвал узы этого мира, а второе – что он происходил из рода Натов, входящего в союз племен личчхавов. Его современником и, видимо, главным конкурентом был Будда. Во всяком случае, буддисты не жалели для описания Махавиры пародийных красок.

О конкретных обстоятельствах его жизни известно немногое: практически ни одна дата и ни одно событие его жизни не могут быть установ лены с исчерпывающей исторической достоверностью. Но адептов джайнизма это мало бес покоит: для них важнее легендарный образ основателя религии, воплотивший определенное сверхличное понимание жизни, нежели сухой, беспристрастный и мало говорящий сердцу язык скрупулезно выверенных фактов. Биография Джины отчасти напоминает жизнеописание Будды, хотя кажется менее яркой и привле кательной.

По преданию, Тришала, сестра одного из вождей личчхавов, по имени Четака, увидела подряд несколько чудесных снов: ей являлись то белый слон, то белый бык, то лев, то восходящее солнце, то полная луна, то богиня счастья Шри – и так то ли четырнадцать, то ли шестнадцать раз.

Нетрудно догадаться, что сны предсказывали рождение сверхъестественного сына, но зародился он в лоне брахманки Девананды. Однако боги во главе с самим всемогущим Индрой перенесли зародыш в лоно Тришалы, так как будущий вероучитель должен был родиться в кшатрийской, то есть в царской, а не жреческой семье.

Почему же Джина Махавира должен был обязательно появиться на свет в царской семье? Дело в том, что он принадлежал к традиции тиртханкаров («создателей брода или переправы»), а все они рождались в царских семьях. Сами джайны считают, что их религия за время нынешнего мирового периода семь раз появлялась и исчезала в Индии, и каждый раз ее провозглашал новый провозвестник тиртханкар.

Истоки этой традиции теряются в бесконечности веков. Первым тиртханкаром, жившим в незапамятные времена, был объявлен Ришабха, отмеченный всеми чертами мифического культурного героя, научившего людей всем необходимым правилам жизни. В исторических сказаниях пуранах говорится, что Ришабха жил неизмеримо давно и совершал йогические действия, непонятные народу, за что и подвергался несправедливым гонениям.

После него было еще двадцать тиртханкаров, и все это были мужчины; лишь в девятнадцатый раз провозвестницей джайнизма стала женщина по имени Мали. Двадцать третий тиртханкар, Паршва, жил будто бы за два с половиной века до времени Махавиры. Он вел аскетический образ жизни, прожил сто лет и создал общину ниргрантхов, то есть «свободных от уз», мирских привязанностей, в которую принимали равным образом и женщин, и мужчин. Ему поклонялись и родители Джины.

Сам же Махавира стал последним, двадцать четвертым тиртханкаром нашей эпохи, так что с индийской точки зрения его следует считать не основоположником, а, скорее, очередным пророком или реформатором религии. Еще не родившись, Махавира начал практиковать ахимсу – непричинение вреда всем живым существам: этот принцип станет краеугольным камнем новой религии. Всеми силами он старался уберечь мать от боли и, предвидя свою судьбу, уже в материнском лоне дал клятву заботиться о родителях и не оставлять их до самой смерти.

Джина Махавира появился на свет в 599 году до н. э., хотя многие ученые полагают, что это случилось лет на шестьдесят – семьдесят позднее. На месте его рождения в деревушке Кундаграма, около Вайшали, недалеко от современной Патны в Северном Бихаре, сейчас воздвигнут мемориал и размещен Институт пракрита, ахимсы и джайнологии.

На двенадцатый день после рождения младенец получил имя Вардхамана, что значит «процветающий», якобы потому, что ко дню его рождения государство Вадджи, где жили его родители, достигло наивысшего процветания. Как и подобает индийскому принцу, он не ведал ни нужды, ни печали. Юноша получил превосходное вос питание и образование. Нанятые для него родителями учителя в первый же день обнаружили, что царевич сведущ во всех науках и учить его нечему.

Все варианты биографии будущего Победителя воспроизводят эпизод, в котором описывается, как восьмилетний мальчик проявил недюжинную смелость: во время игр со сверстниками он оказался единственным, кто не испугался змеи, притаившейся в ветвях дерева, схватил ее и отбросил подальше, в то время как его товарищи по играм в страхе разбежались кто куда.

В положенное время Махавира из сыновнего послушания женился на прекрасной царевне Яшодхаре. У них родилась дочь; в будущем ее супругу Джамали была уготована неблагодарная роль – он стал инициатором первого раскола в джайнской общине.

Когда родители Махавиры состарились и покончили с собой (религиозное самоубийство в джайнизме не осуждается), тридцатилетний Махавира раздал все свое имущество, покинул дворец, пожертвовал волосы богу Индре и стал вести образ жизни подвижника-скитальца. Двенадцать лет он бродил по дорогам гангской долины, живя подаянием.

Он вел суровую жизнь аскета: почти не спал, обходился без одежды и усердно постился. Большую часть времени он посвящал медитации, и все его помыслы были заняты только одним: он размышлял, как можно освободиться от гнетущих тягот этого бренного мира. Он не давал себе никаких поблажек и постоянно совершал подвиги самоистязания.

Через шесть лет после начала странствий он встретился с одним из еретических учителей по имени Макхали Госала, главой школы адживиков, и эта встреча дала повод для споров о том, кто у кого учился. Как бы то ни было, пути двух подвижников вскоре разошлись, причем расстались они соперниками, отнюдь не миролюбиво настроенными друг к другу.

Еще через шесть лет после этой встречи, сидя летней ночью под деревом на берегу реки Риджупалика, Махавира обрел то высшее знание, к которому стремился – кевала-джняна, всеведение, полное и всеобъемлющее знание о мире и о не-мире, как считают сами джайны, проявляя типично индийское пристрастие к всеохватной системности и классификации. Ему приписывают слова: «Хожу ли я, стою ли, сплю или бодрствую, мое знание и видение всегда без перерыва предо мною».

Махавира следовал четырем главным предписаниям своего предшественника Паршвы: во-первых, воздерживаться от нанесения вреда всем живым существам; во-вторых, воздерживаться от присвоения чужого иму щества; в-третьих, не нарушать целомудрие; в-четвертых, не лгать и соблюдать строгую правдивость.

Но Махавира ужесточил правила аскезы и ввел новые предписания: обходиться без одежды; часто и строго поститься (пост мог служить и санкционированным средством религиозного самоубийства); рассказывать обо всем своему наставнику и т. п. Важным добавлением стало и требование полного целомудрия для монахов.

Первыми учениками Джины оказались одиннадцать индусских жрецов, которые собирались совершить большое жертвоприношение и попытались обратить его в свою брахманскую веру. Но Джина обезоружил их силой своего всеобъемлющего знания, попутно открыв их собственные сомнения в истинности брахманского учения.

Этих первых учеников позже назвали ганадхарами, то есть «вождями общины». Наиболее известные среди них Индрабхути и Судхарма пережили своего учителя. Двенадцатой ученицей стала женщина по имени Чанданабала, позже возглавившая женскую общину.

Проповедь Джины, видимо, очень талантливого проповедника и умелого организатора, с самого начала имела большой успех, и джайны пользовались покровительством влиятельных и знатных людей в разных городах и странах Северной Индии. На семьдесят втором году жизни, в 527 году до н. э., Джина Махавира покинул этот бренный мир и ушел в нирвану. Этот год джайны обозначают как начало новой эры, вира самват, что значит «год героя». Его смерть случилась, по легендам, в конце муссонного периода в городке Пава, близ Паталипутры на берегу Ганги.

Последние годы перед уходом из жизни Джина Махавира много и усердно медитировал, отказывался от пищи и непрерывно проповедовал. Так он и умер в уединении и одиночестве, «произнося тридцать пять наставлений, в которых подробно излагались результаты кармы».

Его образ не стерся из народной памяти: пять «благословенных моментов» его жизни – зачатие, рождение, уход из дома, просветление и уход в нирвану – джайны и сегодня отмечают как праздники. Во всенародный праздник – день рождения Махавиры, как и в день рождения Махатмы Ганди, – в стране закрыты все скотобойни, так как основатель джайнизма считал нанесение вреда живым существами самым тяжким из всех проступков.

Этот праздник отмечается в тринадцатый день светлой половины месяца чайтра, что соответствует марту-апрелю по европейскому календарю. Джайны собираются вместе, слушают проповедь учения Махавиры, смотрят театрализованные представления снов его матери и эпизодов его рождения, качают в люльке его изображение. По улицам проходят процессии, несущие образ тиртханкара, которому стараются оказывать всевозможные почести.

С не меньшим религиозным пылом джайны отмечают общеиндийский праздник дивали в октябре-ноябре: для них – это празднование полного освобождения Махавиры в конце его земной жизни. Особенно пышно приверженцы джайнизма отметили 2500-летие со вре мени этого великого события в 1974 году. Праздник организовал специально созданный Консультативный совет, а правительство выделило для этой цели пять миллионов рупий.

Пышные торжества завершились многолюдной процессией, в которой по улицам Дели шествовали, ничуть не мешая друг другу, полностью обнаженные и одетые в белое монахи и миряне, пышно убранные слоны, верблюды и ло шади с богато разодетыми всадниками, музыканты, знаменосцы на мотороллерах и т. п. С тех пор годовщина этого события отмечается ежегодно.