Текст книги "Академия волшебства. Незачет по злодеям"

Глава 13

Стыдясь собственных снов, я ошеломлённо вытерла ладонью губы. Горячие, и судя по отражению в зеркале, неестественно красные. Я встряхнула тяжёлой головой, пытаясь прогнать остатки липкой слабости, будто после студенческого пунша. Но я же ничего, кроме воды не пила!

Как гром в пасмурном небе вдруг пробились в памяти воспоминания о Вёлвинде, точнее о том, что он писал в своих дневниках. Я откинула одеяло и встала с кровати, растирая виски. Вновь стало больно. Захотелось стереть из головы холодные фразы учёного обо мне. Если бы это было возможно! И, будто только сказанные, прозвучали в памяти его же слова: «Повзрослей, чтобы не влюбляться в мерзавцев».

– О да, ты знал, о чём говорил! – возмущённо воскликнула я. – И почему рядом со мной нет хотя бы одного приличного человека?

Внутренний голос ответил: «Почему нет? А Джестер?»

– Именно, Джестер, – проговорила я вслух, всё ещё чувствуя себя странно. – Но если его угораздило влюбиться в Лили Пелье, наверняка и в нём имеется червоточинка…

Противнючий внутренний голос парировал: «Как и в тебе самой?»

– Лучше совсем не влюбляться! – опять сказала я вслух собственному отражению. – Отлично было вообще не думать о мужчинах, а только о том, как выжить и сбежать. Это проще…

Изнутри пеной поднималось возмущение: я фальшивка, самозванка. Осознание того, что Вёлвинд создал искусственно часть меня, которая изменила мою жизнь и которая, к сожалению, мне самой нравилась, было невыносимым.

Я сбросила с себя платье. Но легче не стало бы, даже если б, наверное, я и вылезла из собственной кожи. Получается, я теперь всегда в себе буду носить часть Вёлвинда? И буду помнить, что я не человек, а проект, просто чужая идея! Это ужасно!

Я ударила кулаком по столу, волшебное платье соскользнуло со стула на пол… И только сейчас я вспомнила о высушенной шкурке маленького друга. Мой геккончик! К горлу подкатил ком, я достала из потайного кармана в платье безжизненное тельце. Всхлипнула.

Бедняжка, он, наверное, не смог выбраться из заблокированных всеми магиями апартаментов Элоиса и умер от голода.

Освободив коробку от карандашей, я уложила туда недвижимого геккончика и сверху – обломанные цветочки сирени. Надо похоронить… Я готова была разрыдаться, но вдруг рядом раздалось знакомое:

– Ква!

Я подняла глаза. На меня со стола смотрело с умильной улыбкой на мордочке самое преданное существо – мой геккончик, разве что пятнышки на его коже стали бледнее.

– Живой! Живой! Геккочка! Малыш! Дружочек! – вскричала я от радости и схватила его, поднесла к лицу, начала гладить по крошечной головке.

– Ква! – подтвердил геккончик, что он живой, и с удивлением посмотрел на произвольный гробик.

И только теперь до меня дошло.

– Боже! Вот я балда! И в самом деле я балда! Яшерицы же сбрасывают шкурку! Да?

– Ква! – сказал геккончик и выплюнул мне в ладонь крупную каплевидную жемчужину.

– Что это такое? – спросила я.

Геккончик подтолкнул её ко мне головкой. Я взяла жемчужину в руки, покрутила, покатала в пальцах, поднесла к глазам. Она была красивой, но ничего более.

– Спасибо, малыш, за подарок. Милое украшение!

Геккончик проквакал и отвернулся, до меня долетел шлейф его недовольства, словно он только что обозвал меня трижды балдой. Я опустила геккона на стол. Он юркнул по ножке вниз, вскарабкался по одеялу на кровать и устроился на моей подушке.

– Хорошо, малыш, я поняла: ты устал. Отдыхай, а я разберусь как-нибудь, что за бусинку ты мне принёс.

* * *

Одной хорошей новости было достаточно, чтобы почувствовать себя чуть лучше. Бодрящий душ тоже добавил свежести, я так прошлась по телу щёткой, что аж кожа горела, хотя в голове ещё было пасмурно. Вымытые полы прибавили порядка в мозгу – к тому моменту, когда тиктаклин прозвенел побудку, я успела их промыть дважды. Комната блестела, выглаженная форма хрустела, учебники в сумке прибавляли весу, а туго заплетённая коса мешала волосам вздыбливаться и думать об ужасном. В конце концов, фальшивый у меня дар или нет, я не стану от него отказываться. Я не сошла с ума от опытов надо мной, значит, уже заслужила дар! И хватит рассуждений!

Зато было ясно, почему дракон сказал ничего не делать, а спасать мне теперь никого и не хотелось.

* * *

Крыло академического здания было пугающе обугленным, вокруг ещё едва заметно поблёскивали зелёные волны полога. Я отвернулась и прошла мимо, стараясь не думать ни о чём. Но не успела я подойти к дверям столовой, возле которой, сгрудившись, что-то бурно обсуждали студенты, ко мне подошёл Алви. Он коснулся моего локтя и участливо спросил:

– Как ты, Стоули?

– Всё в порядке, спасибо! – Судя по жару в щеках, я покраснела, вспомнив свои сны.

Алви посмотрел на меня с масляной хитрецой.

– Ну и хорошо. Сегодня приду проверять ваши тренировки на вивернах, надеюсь, ты не упадёшь со своей, – усмехнулся он с привычной едкостью.

«Видимо, сеанс доброты и участия окончен, – подумала я. Перевёрнутый ночью мир становится свои места».

Алви ушёл, а я поймала на себе заинтересованный и изумлённый взгляд Сигала, менталиста с третьего курса.

– Привет! – направилась к нему я.

– Привет, Трея, – улыбнулся студент не только губами, но будто всем телом, излучая тепло. – Как дела?

– Скажи, пожалуйста, почему ты так взглянул? Что-то увидел особенное?

– Сейчас с тобой всё в порядке.

– А когда было не в порядке? – Перехватив внимательный взгляд его раскосых глаз, я добавила утвердительно. – Ты не о проклятии, верно?

Сигал невозмутимо улыбнулся, как костяная фигурка с длинной косой, и, чуть приблизившись ко мне, произнёс:

– Странное самочувствие ночью было? Сны? Или наоборот, полный провал в памяти?

– Было. А как ты узнал?

– Сэр Алви только что вывел тебя из транса.

– Как?! – Я обернулась, и вдруг поняла, что действительно мир стал на толику яснее и чётче. – Боже, он опоил меня…

Сигал наклонился ещё ближе к моему уху.

– Опоить тебя нельзя – на тебе охранный амулет дракона. Впрочем, для транса наркотики не нужны, это подвид гипноза. Достаточно поговорить особым способом. О доверии, к примеру, или о снах. А, получив согласие в чём-либо, просто сделать якорь.

– Каким образом?

– Любым, надо прикоснуться к телу. Можно задеть плечом, вырвать волосок, ткнуть или похлопать по руке. В твоём случае сэр Алви касался твоего локтя.

Я сжала руки в кулаки и выругалась так, что узкие глаза Сигала стали чуть шире.

– Не знал, что воздушные девочки так умеют.

– Прости, вырвалось. – Я залилась краской. – Как не поддаваться такому воздействию?

– Быть начеку, когда разговариваешь с менталистом. Не соглашаться ни с чем, отвечать двусмысленно либо прямо спрашивать, зачем ему это надо. Это не просто, согласна?

Я вспыхнула:

– И ты туда же!

Сигал рассмеялся.

– Шучу, Трея, просто шучу. Но ты молодец – засекла фишку! – И добавил уже без улыбки: – Ты должна знать ещё кое-что: однажды поставив на тебе якорь и введя в транс, менталист сможет сделать это повторно, когда ему будет нужно. Не позволяй сэру Алви дотрагиваться до твоего локтя. Хоть шип к нему привяжи.

– Спасибо, Сигал, – пробормотала я растерянно. – Почему ты помогаешь мне?

– Потому что ты мне нравишься, Трея, – ответил третьекурсник.

И тут рядом раздался голос Хлои.

– Трея, привет! – Она бросилась обниматься. – Наконец-то я нашла тебя!

– Привет…

Я обернулась к Сигалу, но увидела только его спину в дверях столовой. Я ему нравлюсь, надо же…

– Ты слышала новости? – бурлила эмоциями Хлоя. – Про взрыв в бункере и мистера Элоиса? Говорят, что теперь академическое здание может разрушиться! Много стражей погибло! Королевский дознаватель в госпитале! И мистер Дермор, теперь нам вообще некому преподавать тёмные материи, представляешь?

Хлоя тараторила с такими глазами, словно сигнализировала завитыми ресницами: «В такого, как Элоис, нельзя влюбляться! Он злодей! Преступник! Ужас, мы все умрём!»

– Я всё знаю, – ответила я и почему-то для успокоения сжала её локоть, как делал Алви. – Можешь обо мне не беспокоиться, я сделала выводы.

– О, как хорошо, Треечка, – продолжала взволнованно палить фразами Хлоя. – Ты не представляешь, какие жуткие слухи бродят! Говорят, академию вообще могло снести в пыль вчера ночью! Минни чуть не лопнула от радости: мол, наконец, мистеру Элоису не сойдёт с рук то, что всех артефактов лишил. Народ надеется, что его распоряжения отменят и тогда опять…

– …три ведьмы и их фанатки будут баловаться тестикулами орангутанга и привораживать дурачков…

– Ой, нет, конечно! Но без некоторых артефактов очень сложно. Представь, мне приходилось завивать кудри без магии, та ещё морока! Как я хочу обратно мои волшебные щипцы!

– Ужасная проблема, я согласна.

– Ты иронизируешь! – почти обиделась Хлоя.

– Ничуть, – улыбнулась я. – Простые кудри у тебя ничем не хуже магических.

– Правда? – разрумянилась Хлоя, поправляя каштановые локоны. – Хорошо? Хорхе меня ещё не видел, а я теперь на час раньше встаю, а то и на два, чтобы выглядеть…

– Правда. Красиво.

Мы сели за стол, мои друзья по полётам на вивернах, включая Джестера, по очереди садясь за стол, уточняли, в порядке ли я. Хлоя влюблённо уставилась на Хорхе, он ей подмигнул, а затем подсел и зашептал весьма пылко что-то на ухо.

А я просто принялась за еду. Не могу больше думать о Вёлвинде! Как замечательно, что можно было не сомневаться в намерениях каши, не подозревать в предательстве пончики и в попытках гипноза фруктовый салат с сыром!

* * *

– Первый курс! – захлопала в ладоши мадам Ведмилла Бохоста, похожая на разряженную ярмарочную медведицу, с яркими перьями и бусинами в пышной рыжеватой шевелюре. – Сразу же после завтрака собираемся у выхода. Сегодня у нас практика в парке мифических существ.

Другие преподаватели один за другим тоже начали объявлять своим группам:

– Выездное занятие в городе.

– Экскурсия в музей магических искусств.

– Боевики, весь день практика на стадионе!

– Природники, экскурсия в магический лес, всем соблюдать правила безопасности!

И так далее… Похоже, сегодня все учатся на выезде, и с академическим зданием нашего подразделения действительно что-то было не то. Неужели Вёлвинд всё-таки решил снести его к чертям, как крышу летнего дворца над сыном короля и придворными в своё время?!

Люди, видимо, не меняются. Даже если они высшие маги…

* * *

В парке с Медведицей было интересно, и я смогла забыть обо всём среди редких существ. Да и как тут было думать о чём-то ещё, если на голову прыгает, к примеру, большеухий пучеглаз – милый, как котёнок, а затем выпускающий когти ястреба и раскрывающий три громадные пасти, усыпанные зубами. Синяя штаара – тропическая ящерица на высоких лапах с переливающейся кожей, золотыми глазами и завёрнутым многократно хвостом, мгновенно признала мою власть и уселась у ног, как собака, утробно рыча.

Мадам Ведмилла радостно заявила:

– Ребята, нам повезло, что у нас в группе есть заклинательница! Трея, вели штааре показаться в боевом виде.

Я обратилась к ящерице на драконьем языке. Штаара мгновенно подскочила и с шипением выставила розовые, похожие на многослойные плавники, перепончатые копья по бокам. По холке штаары пронёсся крошечный огонёк, и с хвоста закапал на землю яд. Трава под ним вспузырилась и сгорела. Мои однокурсники ахнули.

– Спасибо, Трея, не пришлось дразнить штаару, – заявила мадам Ведмилла. – А вы, ребята, знайте, что при виде штаар лучше всего…

– Бежать куда глаза глядят, – вставила Минни.

– Наоборот, замереть. И не смотреть ей в глаза. Это она воспримет как агрессию.

– Почему? – спросила Хлоя.

– Потому что штаары – дальние родственницы пустынных аджархов, драконов-демонов.

– А где они водятся? – спросила я. – И как узнали о них, если взглянуть на аджарха нельзя?

– Были смельчаки, которые отправлялись в пустыню Храххна, за тысячу километров по суше, и за три мили по морю на северо-восток. Древние маги искали силы, а в Храххне слишком близко расположен подземный мир. Там с лавой вулканов и извержениями в провалах и трещинах выплёскивается наружу первозданная магия, почти как в драконьих источниках. Увы, выбраться из пустыни удавалось единицам.

– И это наверняка самые сильные колдуны, – пробормотала я, думая о Вёлвинде.

– Да, и опасные, – кивнула мадам Ведмилла. – Но пятьсот лет назад, когда ещё шли войны, одного из колдунов удалось запечатать в капсуле небытия, отчасти похожей на ту, что удерживает штогринов. Теперь такие капсулы используются в королевских казематах, чтобы не выпустить на свободу тех, кто угрожает жизни общества.

– Как наш бывший декан, мистер Элоис? – выкрикнул рыжий природник в расхристанной куртке.

– Именно так, – кивнула мадам Ведмилла. – Кстати, друзья, можете больше не бояться: мистера Элоиса транспортировали в королевский каземат. Теперь неожиданных ураганов в нашей академии не ожидается.

Моё проклятое сердце всё равно замерло от этой новости. Я спросила через силу:

– А почему всех студентов отправили из академии? Говорят, здание может обрушиться?

Мадам Ведмилла заёрзала на пне, сметая юбками жучков и муравьёв на траве, и, приглушив голос, сказала:

– Вы всё равно узнаете, друзья… Здание восстановить не так сложно, там что-то делают с бункерами. Вроде бы их планируют засыпать или залить целиком и полностью, чтобы больше уже никогда такого не было. Безопасность студентов международной академии для нашего короля превыше всего! Вы же знаете, как он любит академию, он тут даже совсем немного учился!

– А на каком факультете? – спросил рыжий.

– Конечно же на бытовом! – воскликнула Минни. – Как можно не знать такого?!

– Его Величество замечательный, – воздев глаза к небу, словно король где-то там пролетал, проговорила Хлоя.

– Возможно, однажды он поделится с нами книгой волшебных рецептов, – с придыханием произнесла розовокудрая Анна, тоже из бытовиков.

– А в них что-то необычное? – спросила я.

Все бытовики посмотрели на меня, как на тупой говорящий пень.

– Ну что ты, конечно! – ласково ответила Хлоя. – У Его Величества дар, он использует тончайшие из специй, он – не только король Ихигару, но настоящий поэт кулинарии! Представь, он первый стал применять пыльцу цветков сиали для десертов!

Я вспомнила про своё платье.

– А лепестки? – кашлянула я.

Минни отмахнулась:

– Лепестки не едят.

Полноватая Анна, встряхнув розовыми кудрями, продолжила речь Хлои:

– А я мечтаю, чтобы однажды Его Величество поделился с нами рецептом торта для похудения: сколько килограмм торта съешь, на столько похудеешь. Но он не поделился им даже с Гильдией здоровья и процветания!

– Почему? – спросил рыжий.

– Потому что король Стэрриан любит полненьких, а Её величество королева вечно пытается похудеть, – тоном знатока заявила Минни. – Потому этот торт король пёк только для особых мероприятий.

– Всего два раза за всю жизнь, – вздохнула Анна.

– После конкурса по поеданию пончиков? Чтобы участники не лопнули? – залихватски подмигнул рыжий.

И все рассмеялись. А мадам Ведмилла захлопала в ладоши и с улыбкой проговорила:

– Его Величество не обсуждаем! Он скоро прибудет к нам на праздник. Его Величество никогда не пропускает возможность посмотреть на парад виверн и пообщаться со студентами. Главное, что в Академии теперь будет спокойно. Но я вам этого не говорила…

И вдруг земля под нашими ногами задрожала.

Глава 14

Мадам Ведмилла вскочила с пня и подняла руки:

– Все ко мне! Не разбегаться! Без паники!

Её качнуло. Ребята начали озираться. Небо затянуло облаками, ветер взвыл, пригибая ели и кипарисы к земле.

– Опять начинается ураган! – в ужасе взвизгнула Минни.

А я почувствовала нечто, идущее из-под земли, не зов, но… Это точно был Ладон! Его пещера находилась совсем рядом. Я бросилась туда сквозь заросли высоченного камыша. Белые метёлки над головой пытался сломать ветер. Мадам Ведмилла крикнула мне вслед, но что я не расслышала и не обернулась: по ощущению, происходило что-то из ряда вон!

Едва я выбежала из-за кустов на поляну перед пещерой дракона-хранителя, земля снова сотряслась да так, что пришлось сесть на корточки и ухватиться за цветущие ветви. И вдруг из пещеры вылетел Алви. Словно ядро из пушки, честное слово! Он покатился кувырком, смешивая полами ректорской мантии траву и цветы на газоне. Следом из пещеры выпал, будто сбегая по стеночке, Джестер. Отскочил в сторону.

А потом показалась расчерченная красными штрихами яростная драконья морда. Оглушительно прорычав, Ладон наполовину вылез из пещеры. Замер, и ринулся на Алви.

– Кем ты себя возомнил?! – в гневе гаркнул дракон. – Самозванец и выскочка!

По поляне разлетелись волны его гнева, похожие на порывы горячего вихря. Земля вздрогнула. Воздух показался красным. Просто переплетением голубых энергий-кос, как с девочками в приюте, тут точно не обойдёшься. О, Боже, помоги нам!

Джестер растерялся и даже не перевёл с драконьего. Тем временем Ладон навис над новым ректором так, словно собирался откусить ему голову. Устрашающие когти вспахали клумбу рядом, отбросив в воздух комья земли до глины и ворох анютиных глазок. Алви в ужасе сжался в комок.

– Стой, Ладон! – воскликнула я и рванула к нему.

Дракон поднял голову и обернулся. По рогам его пробегали искорки молний, глаза были залиты огнём. Ой, кажется, и мне несдобровать! Мне ничего не пришло на ум, кроме того, что я всегда делала в ответ на гнев вышестоящих – вежливый книксен. Я склонила голову и проговорила:

– О, великий дракон-хранитель! Ты мудрый! Молю тебя о милости и пощаде!

Ладон встряхнул головой. На Алви посыпались искры с его рогов. Одежда задымилась. Я выставила руки перед грудью:

– Постой, Ладон! Прошу тебя!

– А тебе это зачем? – рыкнул Ладон, нехорошо сверкнув глазами. – Этот шут посмел ставить мне условия! Мне!

А я увидела, что Алви зажмурился, как мальчишка, которому страшно.

– Молодой и неопытный, – вновь сделала книксен я. – Он исправится. Правда же, сэр Алви?

Тот словно язык проглотил. Я мысленно уронила на поляну и дракона голубой успокаивающий ливень.

– Правда, Алви?! – повторила я на человеческом. – Вы исправитесь?

И он, не раскрывая глаз, кивнул. Вот и великий манипулятор, не побоюсь этого слова, магистр…

Ладон опалил декоративно обрезанный в форме дракона куст самшита в центре клумбы. Подался назад и произнёс громко и с пафосом:

– Вот и пусть исправляет! Я не утверждаю на должности нового ректора тебя, Алварин Вагнер! И соглашения с тобой не заключу! И если продолжишь беспредел, запечатаю источник магии и открою границы дикого леса. Академии тут не будет!

Испуганные, мы с Джестером в два голоса перевели слова Алви. Его лицо стало белым.

– Говорить я буду только с королём! – заявил дракон.

– Но ведь он будет только через две недели… – пробормотала я.

– А я не тороплюсь! – рыкнул Ладон.

И ударил хвостом так, что земля под ногами снова задрожала. Дракон исчез в пещере. Ветер затих, и всё вокруг, испуганное, замерло.

Алви поднялся на ноги. Сбросил с себя на траву дымящуюся мантию и сюртук. Затем поднял ректорский жезл и пошёл прочь, так и не взглянув на нас.

– Что это было? – прошептала я Джестеру, когда его брат скрылся за аллеей пальм и кипарисов.

– То, чего я боялся, – отирая потное лицо ладонью, сказал Джестер. – Мой брат заигрался во власть. Даже с драконом. К тому же, – вздохнул он, – похоже, Ладон не согласен с его методами устранения соперников. Представь, только вчера утром отец сказал, что требуется больше доказательств, и уже вечером Элоис вдруг совершает попытку побега и взрыв. Странно, не так ли?

– Странно… – ответила я и подумала о своём послании.

– А королевский совет не задумался. Посчитал, что опасения Алви обоснованы. Так что ночью Элоиса поместили в дэсволт и увезли.

– Что такое дэсволт? – прошептала я.

– Магическая капсула, из которой никому не выбраться. Похожа на саркофаг. Засасывает колдунов-преступников и блокирует их силы. Но не убивает. К такой мере приговаривают обычно террористов и опасных убийц.

По моей спине пробежала холодная капля пота.

– Как гроб?..

– Похоже, – мрачно ответил Джестер. – Но ты молодец, Трея! Меня Ладон даже слушать не хотел… Что ты сделала?

– Дождик представила, – сказала я, – голубой.

– В смысле? Что это за магия?

– Немножко от менталистов, наверное. Я и до дара так умела…

Джестер взял меня за руку и внезапно поклонился:

– Я должен тебя поблагодарить. Если бы не ты, Трея, я не уверен, что не лишился бы брата сегодня. Алви тебе обязан головой.

– Разве?

– Без всякого сомнения!

Я вздохнула.

– Боюсь, это только к худшему.

Некоторые люди добрых дел не прощают…

* * *

– Трея! Стоули! Живая, слава магии! – С гортанным криком на поляне появилась мадам Ведмилла, взъерошенная не меньше нашего.

– Всё хорошо, мадам, – ответила я. – Это не ураган, это дракон-хранитель… немного был не в настроении.

Джестер только кивнул.

– Что случилось? – Медведица остановилась передо мной, уткнув руки в широкие бока. – Ладон тоже обеспокоен ситуацией в академии?

– В некотором смысле, да. По-своему, – пробормотал Джестер.

– Но вы его смогли успокоить, я поняла, – с облегчением выдохнула Медведица. – Природа затихла, значит, и хранитель в порядке. Спасибо вам, господин Вагнер! Вот что значит опытный заклинатель драконов!

Джестер хотел было возразить, но я мотнула головой незаметно для преподавателя, а та добавила:

– Мисс Стоули, вам не стоит бросаться на амбразуру, пока вы не научились даже гекконами должным образом управлять. Успеется. Оставьте это вашим старшим товарищам – таким, как мистер Вагнер. Потому что если на моём занятии вам откусят что-нибудь, отвечать придётся мне. Поверьте, я не хочу, чтобы меня вышибли из академии с запретом на преподавание!

– Больше не повторится, простите, мадам Ведмилла, – повинно склонила я голову и сделала вежливый книксен.

– Ну, хорошо-хорошо, – похлопала меня по плечу тяжёлой ладонью Медведица. – Пойдём, дорогая, к группе. Занятие ещё не окончилось. И благодарю вас снова, мистер Вагнер. Вы – гордость нашей академии.

– Простите, но я не… – начал Джестер.

– Скромность и благородство только украшает наших выпускников, что бы ни говорил ваш брат. Хорошего дня, мистер Вагнер!

– Увидимся, Джес! – сказала я, чтобы он вновь не начинал.

Почему-то не хотелось.

Мы вышли с поляны и направились обратно мимо местами сломанных перьев белого камыша. Большая и яркая мадам Ведмилла шагала рядом и, кажется, была готова схватить меня за руку, если снова куда-нибудь побегу. Стало приятно: мама так же ловила меня в парке, когда в детстве меня тянуло на приключения. Впрочем, стоило воспользоваться минуткой наедине с преподавателем по природомагии, ведь у меня столько вопросов!

– Мадам Ведмилла, скажите, пожалуйста, а маг действительно может превращаться в животное или птицу или только оборотни такое могут? Они, кстати, в самом деле существуют или только в сказках?

– В самом деле, – ответила мадам Ведмилла. – Разве ты их никогда не встречала?

– Нет, я из Данрадо…

– О, деточка! – Она всплеснула крупными ладонями, раскрашенными хной по центру, так, что зазвенели цветные подвески на её кожаных браслетах. – Это многое объясняет!

– Угу, – закусила я губу, но не успокоилась. – Так может ли человек в кого-нибудь превратиться? В ворона, к примеру?

– Может. Теоретически.

– Для этого нужно какое-то заклинание? Или ритуал?

– Девочка моя, – остановилась Медведица и положила мне ладонь на плечо, настолько увесистую, что я едва не вросла в дорожку. – Тяга к знаниям похвальна, дорогая. Вообще это тема не для первого курса. Маг способен изменить сущность, если в совершенстве владеет своим перигеем.

– Как интересно! А у нас будут такие занятия?

– Это не входит в учебный курс. Да и вообще… – Она опять взглянула на меня с сожалением.

– Почему вы так смотрите на меня?

– Увы, ты превращаться не сможешь, но не переживай, в мире волшебства много другого, не такого сложного, зато полезного!

– Почему не смогу? – Расстроилась я и подумала, что даже добрая Медведица, видимо, чувствует, что я – фальшивка. Как же это унизительно!

Мадам Ведмилла повторно вздохнула и похлопала меня по плечу, будто хотела вбить меня в дорожку, как гвоздь.

– Девочка моя, у тебя ужаснейшим образом сбит перигей. В полной степени ты никогда не сможешь им управлять, но понемногу-помаленьку, с опытом и знаниями…

– То есть я магический инвалид?

– Зачем так сразу? Что-то ведь у тебя получается, хотя это вообще странно.

Мадам Ведмилла улыбнулась мне, как болезной. Её и без того красные щёки налились багрянцем, словно она чувствовала себя виноватой в том, что раскрывает мне глаза.

– Угу, – буркнула я. – И то, что я с вывернутым наизнанку перигеем всем видно?

– Только преподавателям. И опытным магам. И тем, у кого сильно развито видение.

– В общем, всем, – констатировала я хмуро.

Медведица обняла меня, сунув в горячую подмышку.

– Прекратить уныние, девочка! Какая ни есть, а ты заклинательница! Уже чудо! С шаарами и гекконами точно разберёшься! Радуйся!

* * *

«Надо жить-не тужить, если ты – чего на свете вообще не может быть», – крутилось в моей голове сломанной шарманкой весь остаток занятий.

Может, все в академии с первого дня оборачивались с удивлением на меня не только потому, что я заклинательница, а ещё и потому, что перекошенная?

Я опять разозлилась на Вёлвинда, но тут же заледенела от ужаса, вспомнив, что сейчас он в жутком саркофаге, из которого выбраться невозможно. Мои чувства и мысли вновь превратились в хаос. Вёлвинда стоило ненавидеть – он превратил меня в предмет. Но стало ли мне хуже от этого? Вроде нет. Хуже стало ему… Как мне вообще это вынести?!

Голова разболелась. Впервые в жизни у меня не было аппетита. Потому вместо столовой в обед я направилась в госпиталь.

Мадам Манегут сидела в белом кресле в белых одеждах, вновь похожая на свадебного бегемота. Она лениво жевала что-то, глядя в высокий потолок.

– Что беспокоит? – спросила она, когда я с ней поздоровалась трижды и заглянула в белесые глаза.

– Перигей. Можно ли его поставить на место?

Мадам Манегут глянула на меня, пару раз хлопнув короткими ресничками. И ничего не сказала.

– Если у человека опухоль вырастает, её можно удалить хирургически. Если он сломал руку, её можно вылечить, значит, и перигей можно исправить! – продолжила я с жаром.

– Говорите тише, мисс, я ночь не спала. И вторую спать явно не придётся.

Я понятливо закивала и перешла на шёпот:

– Если нужна операция или подождать, я подожду. Или денег накопить…

Мадам Манегут громко фыркнула.

– Денег… Я вам что, городской колдун?

– Простите… просто я… как инвалид…

– И что? И без рук люди живут. И даже без почки и жёлчного пузыря.

– Пожалуйста, мадам Манегут, вы же самый лучший целитель! Так ректор сказал…

– Мисс, я не выспалась. И устала. Мне ещё вас не хватало! Нет, и точка, – Мадам Манегут посмотрела на меня мутными глазами. – Чтобы вы знали, за выправление вашего перигея ни один уважающий себя целитель не возьмётся. Восемьдесят процентов из ста, что при такой манипуляции вы либо погибнете, либо подвинетесь рассудком. Идите и не мешайте мне отдыхать.

Я склонила голову, в глазах зачесалось.

– Я умею терпеть. И рисковать…

Она встала, похожая на белую гору в рюшах.

– Не надо нюни разводить, мисс. Вы везучая: дважды выжили после встречи со штогринами. Идите к профессору по концентрации. Постепенными занятиями вы сами сможете немного перигей выправить. Без риска.

– Спасибо! – воспрянула я. – И долго надо заниматься?!

– Лет десять.

– Но…

– Вы же сказали, что умеете терпеть, так терпите, – ответила мадам Манегут и потянулась к креслу.

И тут задребезжали одновременно три колокольчика. В дверь заглянула знакомая мне медсестра.

– Мадам! Профессору Дермору хуже! Скорее!

И только что вялая гора в рюшах резво бросилась к пациентам, оставив меня одну в приёмной. Точнее, не совсем одну – за ширмой кто-то зашевелился.

Досадно, что наш разговор слышали…

Я склонилась – обуви под кушеткой не было. Не выдержав, я всё-таки осторожно заглянула за белое полотно. И удивилась: никого. Показалось?

Я уже и без ритуалов с ума схожу!

* * *

«Десять лет?! Да я не проживу столько!» – возмущённо вскричало всё во мне. Я нахмурилась и топнула, пока никто не видит.

Они все требуют, чтобы я ничего не делала: Манегут, Ведмилла, Ладон… А как жить, скажите на милость? Как смириться с тем, что я недомаг, «объект» и игрушка того, кто сам теперь ничего не сможет сделать?! Он в страшном саркофаге… И я не верю, что Алви ударит пальцем о палец, чтобы что-то исправить. Хотя вряд ли что-то можно исправить в деле с Вёлвиндом: Форси и Дермор действительно пострадали, кто-то из стражей погиб, и взрыв тоже был в самом деле.

Возможно, Вёлвинд решился на побег, получив моё послание? Значит, и я в этом виновата…

Невыносимо! Мучительно!

При мыслях о жутком наказании Вёлвинда у меня даже кожа заболела. И я поняла, что не хочу оставлять всё, как есть. Я не могу ничего не делать!

Дыша жаром и отчаянием, как дракон, я вышла из госпиталя на улицу. Ветер трепал оставленную кем-то газету на скамейке. Взгляд вычленил статью на первой полосе: «Подпольные колдуны: преступление или помощь в безвыходной ситуации? Расследование редакции».

Только я потянулась к печатному листку, как ветер подхватил его и, закручивая, понёс прочь, к верхушкам деревьев.

Да, – сказала я себе, – есть городские колдуны, которые за деньги берутся за всякое! Даже когда целители боятся… Говорите, восемьдесят процентов из ста, что всё кончится плохо при выправлении перигея? Но есть ещё двадцать, а я везучая! Кхм, вот только денег у меня толком и нет…

Размышляя, куда пошлёт меня подпольный колдун за сэкономленные пять монет, я пошла в сторону библиотеки. Настроение было хуже некуда. И вдруг на дорожку передо мной выскочил мой геккончик. Встал и с привычно милой улыбкой заявил:

– Ква!

Обрадовавшись, я подхватила его на руки. Малыш выплюнул мне в расстёгнутую у ворота форменную блузку бумажку.

– Ой, щекотно! От кого это?

Я разволновалась и переложила геккончика на одну ладонь. Бумажный шарик развернулся сам, едва я коснулась его пальцами, с голубыми искорками, как обычно происходило с посланиями от администрации. И я прочитала:

«Т.Стоули, явиться в казначейство академии за назначенной стипендией. К получению: 200 монет».

«Двести?!» – чуть не подавилась воздухом я. У меня в жизни столько денег не было! За всё время в приюте я скопила пятьдесят… Зато теперь есть! И это знак, что я мыслю правильно!

А где взять колдуна? Уверена, колдун найдётся! Сегодня же вечером отнесу швейликов, закончивших работу, в салон мисс Мансуры. Уж она-то всё знает!