Электронная библиотека » Маргарита Бычкова » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 20 ноября 2015, 14:02


Автор книги: Маргарита Бычкова


Жанр: История, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Маргарита Бычкова
Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

© Бычкова М. Е., наследники, 2015

© Хоруженко О. И., Казаков Р. Б., составление, 2015

© Издательство «Квадрига», 2015

* * *

Маргарита Евгеньевна Бычкова (1936–2014)


От составителей

В сборник включены работы доктора исторических наук Маргариты Евгеньевны Бычковой, опубликованные в 1970–2000-е гг. Рассеянные порой в малотиражных и труднодоступных для читателях изданиях, ныне они собраны вместе и демонстрируют исследовательский путь, который М. Е. Бычкова прошла к году своего юбилея.

М. Е. Бычкова известна в кругах профессиональных историков в первую очередь как виднейший специалист по изучению источников, относящихся к генеалогии русского и литовского дворянства. Ее кандидатская диссертация, выполненная под научным руководством А. А. Зимина, в 1975 г. вышла в свет в качестве монографии[1]1
  Бычкова М. Е. Родословные книги XVI–XVII вв. как исторический источник / Отв. ред. А. А. Зимин. М., 1975.


[Закрыть]
. Это исследование продолжило традицию изучения родословных книг, иных источников по дворянской генеалогии, заложенную в трудах Н. П. Лихачева, С. Б. Веселовского, А. А. Зимина и других ученых. Однако впервые в историографии на основе тщательного изучения подавляющего большинства списков родословных книг XVI–XIX вв. была дана доказательная картина их соотношения, предложены понятия редакции и извода родословных книг, сформулированы и опробованы приемы их текстологического изучения. В дальнейшем Маргарита Евгеньевна не оставляла вниманием эту проблему, что реализовалось в ее работах, посвященных исследованию генеалогических источников XVI–XVII вв. в комплексе с литературными произведениями и в обширном историко-географическом контексте: Россия, Литва и Польша XIV–XVIII вв. Эти работы представлены в разделе «Источниковедение».

Труд М. Е. Бычковой по источниковедению родословных книг с момента выхода и до сего дня, оставаясь единственным исследованием такого рода, неизменно используется как надежная база в работах историков по широкому спектру проблем средневековой истории России[2]2
  Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975. С. 494; Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси X–XIV вв. М., 1984. С. 50–51; Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России. М., 1985. С. 18, 225, 248; Шабульдо Ф. М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. Киев, 1987. С. 175; Горский А. А. Русские земли в XII–XIV вв. М., 1996. С. 98.


[Закрыть]
.

Скрупулезное источниковедческое изучение этих источников позволило М. Е. Бычковой, во-первых, с критических позиций осмыслить опыт предшествующих исследований истории дворянского сословия Литвы и России. Отсюда ее интерес к историографическим вопросам: она проанализировала исследования в области генеалогии Н. П. Лихачева и С. Б. Веселовского и в целом – в советской исторической науке. В раздел «Историография» вошли также биографический этюд о Ю. Вольфе и работа об учителе – А. А. Зимине, в которой исследовались приемы его работы с источниками.

Во-вторых, опыт источниковедческого подхода к источникам литовско-русской генеалогии позволил автору по-новому подойти к проблемам, уже имевшим до нее историографические традиции – состав правящего класса[3]3
  Бычкова М. Е. Состав класса феодалов в России в XVI в.: Ист. – генеал. исслед. М., 1986.


[Закрыть]
, развитие государственных институтов, в том числе и в сравнительно-историческом аспекте[4]4
  Она же. Русское государство и Великое княжество Литовское с конца XV в. до 1569 г.: Опыт сравнительно-исторического изучения политического строя. М., 1996.


[Закрыть]
(статьи раздела «Социально-политическая история»). Важная проблема, постоянно привлекающая внимание автора, – способы презентации власти в социуме[5]5
  Она же. Московские самодержцы: история возведения на престол. Обряды и регалии. М., 1995; Она же. Магия власти. Обряды возведения на престол. Царские регалии. М., 2009.


[Закрыть]
. Исследования родословных легенд и соответствующих им социальных практик, в том числе династических браков, а также практик герботворчества XVI–XVII вв., представлены в разделах «Генеалогия» и «Геральдика».

Неизменно удачливой в архивных поисках М. Е. Бычковой удалось ввести в научный оборот важные исторические источники, публикация которых, как правило, сопровождалась ценным источниковедческим исследованием[6]6
  Новые родословные книги XVI в. / Подгот. к печ. М. Е. Бычкова, З. И. Бочкарева // Редкие источники по истории России. М., 1977. Вып. 2.


[Закрыть]
(«Родословие князей Глинских из Румянцевского музея», «Родословие князей Глинских», «Первый русский дворянский герб» и др.). Как археограф М. Е. Бычкова реализовалась в значительных и востребованных отечественной и зарубежной наукой издательских проектах[7]7
  Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича. Александро-Невская летопись. Лебедевская летопись / Подгот. текста А. А. Зимина и М. Е. Бычковой; Предисл. А. А. Зимина. М., 1965. (ПCРЛ. Т. 29); Опись Новгорода 1617 года / Вступ. ст.: В. Л. Янин, М. Е. Бычкова; Под общ. ред. В. Л. Янина. М., 1984. (Памятники отеч. истории; Вып. 3); Новгород Великий в XVII в.: Док. по истории градостроительства / Сост.: М. Е. Бычкова, А. Н. Медушевский. М., 1986; Произведения Максима Грека. Рукопись из Славянского собрания Парижской национальной библиотеки / Сост.: М. Е. Бычкова, А. Лангелер, Л. П. Найденова. М., 2009.


[Закрыть]
.

Сборник был подготовлен[8]8
  Работы для этого сборника отобраны М. Е. Бычковой. Текст работ публикуется без изменений. Исправлены лишь очевидные опечатки. Составители сочли необходимым привести библиографические ссылки в подстрочных примечаниях в соответствие с действующими стандартами, а также дать в текстах статей и примечаниях к ним современные названия хранилищ источников.


[Закрыть]
к юбилею Маргариты Евгеньевны Бычковой и был с вниманием встречен читалями. Новое издание выходит после ее безвременной кончины в 2014 г. и является нашим посильным вкладом в увековечение ее светлой памяти.

Историография

Генеалогия в советской исторической литературе[9]9
  Вспомогательные исторические дисциплины / Редкол.: С. Н. Валк (отв. ред.) и др. Л.: Наука, 1976. Вып. 7. С. 43–56. Рукопись этой статьи редактировал С. Н. Валк.


[Закрыть]

В последние годы в советской историографии все чаще отмечается, что вспомогательные исторические дисциплины, выходя за рамки узкого профессионализма, приобретают большое значение при решении конкретных проблем исторического исследования[10]10
  Черепнин Л. В. Развитие вспомогательных исторических дисциплин за пятьдесят лет // Советские архивы. 1967. № 5. С. 130–137; Зимин А. А. Трудные вопросы методики источниковедения древней Руси // Источниковедение. Теоретические и методические проблемы. М., 1969. С. 436–438; Янин В. Л. Успехи и проблемы изучения вспомогательных дисциплин русской истории (нумизматика, сфрагистика, эпиграфика, весовая метрология) // Археографический ежегодник за 1969 год. М., 1971. С. 200–204.


[Закрыть]
. Изучение актового формуляра (дипломатика) дает материал для выводов по истории земельной политики; систематизация булл (сфрагистика) приводит к изучению зарождения и формирования древнейших форм государственного аппарата; палеография и кодикология помогают проникнуть в недра идейно-политической борьбы.

Генеалогия также все чаще становится необходимой составной частью исторического исследования, но ее значение как вспомогательной исторической дисциплины, круг задач и источников до сих пор полностью не определены.

Поэтому прежде чем перейти к обзору современных видов генеалогического исследования, которое встречается в исторической литературе, и развития генеалогии в наше время, будет интересно проследить, как менялось само определение понятия «генеалогия» в трудах историков.

Небольшой, но яркий очерк состояния и задач генеалогии помещен в книге А. М. Большакова[11]11
  Большаков А. М. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1924. С. 173–189.


[Закрыть]
. Принципиально новым в его определении задач генеалогии было то, что, исходя из понятия генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины, он видел в ней составную часть исторического исследования. «Задача науки генеалогии состоит, с одной стороны, в выявлении происхождения индивидов в преемственной их последовательности одного от другого и объединении их в семью, поколение и единый род; с другой стороны – в установлении влияния этого рода и его звеньев на общий ход исторического процесса народа или на отдельные моменты его исторической жизни»[12]12
  Там же. С. 173.


[Закрыть]
.

А. М. Большаков разграничивал научную и практическую генеалогию. Последняя в отдельных странах имеет значение при прохождении службы и установлении прав на собственность. Он указал, что после Октябрьской революции эта генеалогия в России умерла. Но научная генеалогия, обслуживающая историю, литературоведение и другие науки, всегда будет сохранять свое значение.

Остановившись на научной разработке и методах генеалогии, осветив состояние ее источников и их использование в конкретных исследованиях, автор пришел к неутешительному выводу: «Итак, курсов по русской генеалогии у нас не читалось и не читается. Литература чисто теоретического характера тоже отсутствует. Отсюда явствует, что генеалогия из всех вспомогательных исторических дисциплин, пожалуй, находится в самом худшем положении»[13]13
  Там же. С. 181.


[Закрыть]
.

В дальнейшем задачи генеалогии как вспомогательной дисциплины часто сужались. Уже С. Н. Быковский ограничил их исследованием истории семьи[14]14
  «Специальная разработка вопросов, относящихся к истории той или иной исторической фамилии, составляет предмет особой вспомогательной исторической науки – генеалогии» (Быковский С. Н. Методика исторического исследования. Л., 1931. С. 113).


[Закрыть]
и некоторыми источниковедческими проблемами, сводящими генеалогию к выяснению конкретных источниковедческих вопросов о происхождении письменных памятников, личности их авторов, социальной среды, из которой вышел памятник[15]15
  Там же. В отличие от А. М. Большакова, который написал о генеалогии самостоятельный очерк, С. Н. Быковский изложил ее предмет и задачи в разделе «Собственные имена лиц».


[Закрыть]
.

С. Б. Веселовский, неоднократно использовавший генеалогические сведения при исследовании различных проблем русского феодализма, сформулировал задачи генеалогии исходя из своих работ: генеалогия «устанавливает родственные связи лиц, действовавших на исторической арене»[16]16
  Архив РА Н. Ф. 620. Оп. 1. Ед. хр. 97. Л. 23.


[Закрыть]
. Генеалогия занимается не только историей родовитых людей, но вообще проблемами родственных отношений лиц. С. Б. Веселовский первый признал необходимость генеалогии при исследовании истории «крестьянского населения какого-нибудь района»[17]17
  Там же.


[Закрыть]
.

А. А. Введенский, написавший обширные генеалогические работы о семье Строгановых и в том числе первую конкретную генеалогическую работу о крестьянской семье, полагал, что «ряд вспомогательных исторических наук отжил свое время и не получает развития в советском источниковедении. Такими являются: генеалогия – учение о родословии дворянских, княжеских и графских родов»[18]18
  Введенский А. А. Лекции по документальному источниковедению истории СССР. Киев, 1963. С. 202.


[Закрыть]
. Автор видел задачу этой дисциплины в том, чтобы составлять генеалогические справки о героях социалистического труда, ударниках, которые «помогут советским историкам проследить, как благотворно воздействует советская действительность… на нашу рабочую, колхозную и интеллигентскую молодежь»[19]19
  Там же. С. 203.


[Закрыть]
.

Сходное мнение высказал А. И. Гуковский. Отрицая значение практической дворянской генеалогии, он писал, что «в наши дни перед генеалогией неожиданно открывается новое и гораздо более широкое и плодотворное поле деятельности, связанное с изучением исторических источников новой социалистической эпохи»[20]20
  Гуковский А. И. Научная разработка истории советского общества и вспомогательные исторические дисциплины // Вопросы истории. 1964. № 2. С. 58.


[Закрыть]
. А. И. Гуковский видел задачи генеалогии в изучении «массовых явлений в жизни строителей коммунизма», которое обеспечит «исторической науке еще один источник для глубоких социальных обобщений»[21]21
  Там же.


[Закрыть]
.

Нужно сразу отметить, что приведенные выше работы А. А. Введенского и А. И. Гуковского посвящены источниковедению советского периода. Несомненно, определение задач генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины, впервые сделанное ими применительно к истории нашего времени, является большим достижением. В то же время отрицание задач генеалогии для исследований более раннего периода, как представляется, можно объяснить, с одной стороны, отсутствием специальных работ, где бы они были сформулированы, а с другой – исчезновением функций практической генеалогии, что было отмечено А. М. Большаковым еще в 1924 г. Утрата этих практических задач была перенесена А. А. Введенским и А. И. Гуковским на генеалогию как вспомогательную историческую дисциплину вообще.

Однако в работах, посвященных истории русского феодализма, генеало-гия все время оставалась составной частью исследования, и ее задачи в этой области были сформулированы А. А. Зиминым. «Вопросы генеалогии боярских фамилий… представляют большой интерес для ведущих проблем общественно-политической истории России XIV– XVI вв. В самом деле, без генеалогических сведений нельзя понять ни историю феодального землевладения, ни складывание господствующего класса и централизованного аппарата власти, ни, наконец, сложных перипетий политической борьбы того времени»[22]22
  Зимин А. А. Колычевы и русское боярство XIV – XVI вв. // АЕ за 1963 год. М., 1964. С. 56.


[Закрыть]
. А. А. Зимин писал также, что генеалогия призвана изучать историю семей различного социального положения[23]23
  Он же. Вспомогательные исторические дисциплины и их роль в работе историков-архивистов // Труды научной конференции по вопросам архивного дела в СССР. М., 1965. Т. 1. С. 129.


[Закрыть]
.

В самое последнее время появилось несколько работ, где задачи генеалогии сформулированы применительно к разным периодам и источникам истории. А. И. Аксенов считает, что генеалогия не должна ограничиваться фактом установления родства между отдельными лицами, необходимо использовать эти факты «как основу для исследования политических, социальных, экономических причин и условий формирования и развития определенных лиц или целых социальных групп»[24]24
  Аксенов А. И. Генеалогия // ВИ. 1972. № 10. С. 206.


[Закрыть]
. Генеалогия в наше время, по мнению автора, «выступает в качестве специальной исторической дисциплины, в которой находит ныне выражение не просто установление фактов родства, но и их историческое осмысление»[25]25
  Там же. С. 211.


[Закрыть]
.

Более четко и применительно к историческим проблемам современности это последнее положение А. И. Аксенова раскрыто в статье А. В. Елпатьевского. Автор справедливо отмечает, что определение генеалогии, подчеркивающее ее практический характер, которое мы находим в работах дореволюционных генеалогов, перенесено почти полностью в современные справочники, и это не позволяет достаточно глубоко выявить специфику генеалогии, как вспомогательной исторической дисциплины[26]26
  Елпатьевский А. В. О документальных источниках современных историко-биографических и генеалогических исследований // АЕ за 1971 год. М., 1972. С. 73–75.


[Закрыть]
. «Генеалогию и ее пробле-матику следует рассматривать не только как чисто прикладную дисциплину, не только как техническое средство или комплекс методов, а представить ее как дисциплину историческую по самой своей сути, данные которой являются необходимым элементом раскрытия исторического процесса»[27]27
  Там же. С. 75.


[Закрыть]
. Исходя из таких рассуждений, автор дает свое определение этой дисциплины. «Нам представляется, что предметом генеалогии является изучение семейно-родственных связей и социального происхождения конкретных исторических лиц. Проблематику же генеалогии, ее задачи на современном этапе можно определить как выяснение через систему биографий этих лиц социально-исторического значения названных факторов (т. е. семейно-родственных связей и социального происхождения) в общем ходе исторического процесса»[28]28
  Там же. С. 75–76.


[Закрыть]
.

Как кажется, А. В. Елпатьевский в своем общем определении генеалогии не только не учел ее задач при исследовании проблем русского средневековья, но даже сузил ее научное значение сравнительно с определением генеалогии в работах русских медиевистов.

Само определение, предложенное автором, также несколько путаное «социальное происхождение конкретных исторических лиц» генеалогическим путем определяется через их «семейно-родственные связи», следовательно, обе части определения предмета генеалогии просто повторяют друг друга. Кроме того, сейчас нет четкого разграничения между биографическим и генеалогическим исследованием, и предложенное А. В. Елпатьевским определение вносит еще большую путаницу в этот вопрос. А. В. Елпатьевский очень ясно видит задачи генеалогии в исследовании формирования классового общества[29]29
  Там же. С. 76–77.


[Закрыть]
, и его формулировки этих задач наиболее четки. Но общий круг предложенных им проблем генеалогического исследования скорее относится к истории нового времени[30]30
  Сделав упор на социологическом аспекте генеалогических исследовании, А. В. Елпатьевский не учел значения генеалогии при исследования демографических вопросов, а также истории архивного дела, что является актуальными задачами современной генеалогии.


[Закрыть]
. Но определение А. В. Елпатьевского совершенно не раскрывает задач генеалогии применительно к историческим исследованиям других периодов, как и не раскрывает оно представления о специфике генеалогического исследования и его источниках.

Мы считаем генеалогией вспомогательную историческую дисциплину, изучающую родственные связи между отдельными лицами и историю семей различного социального происхождения. Наряду с собственно генеалогическими источниками – родословными росписями и книгами, генеалогическими таблицами и т. д. – источником для генеалогии является весь комплекс сохранившихся письменных памятников, материалы таких наук, как археология, нумизматика, сфрагистика, эпиграфика, а также памятники искусства – все, что связано с человеческой деятельностью и может дать сведения об отдельных людях и семьях. Генеалогия, кроме разработки методики исследования своих собственных источников, собирает биографические сведения о лицах из всех памятников, устанавливает их достоверность, а также связь определенного круга известий об одном лице так, чтобы из отдельных сообщений различных источников получить единый комплекс фактов, касающихся деятельности и родственных связей различных лиц и семей. Собранные и систематизированные генеалогические данные могут быть прочной основой для исследований, посвященных самым разнообразным вопросам истории формирования классов, землевладения, образования и становления государственного аппарата, общественно-политических идей, а также при работах с такими вспомогательными историческими дисциплинами, как нумизматика, сфрагистика, дипломатика, археография и др., и при решении проблем лите-ратуроведения и искусствоведения.

Исходя из такого понимания генеалогии и ее задач, мы остановимся преимущественно на ее использовании в источниковедении (разработка методики источниковедческого анализа генеалогических памятников) и на тех новых элементах генеалогического исследования, которые мы находим в различных исторических работах нашего времени.

Несомненным достижением современной генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины является расширение источниковедческой базы и разработка новых методов, позволяющих использовать эти источники в полном объеме.

Прежде всего это относится к таким специфическим источникам генеалогии, как родословные и разрядные книги. В дореволюционной историографии господствовало представление об официальном (Государев разряд и Государев родословец) и частном происхождении источников[31]31
  Милюков П. Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции. М., 1901; Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI века. СПб., 1888. С. 349–449.


[Закрыть]
. В этой теории было свое разумное начало: вырабатывались признаки, по которым из всей массы сохранившихся списков разрядных и родословных книг можно было выбрать те, которые своим происхождением связаны с государственной канцелярией и отражают официальное приказное делопроизводство. Но, с другой стороны, вне исторического исследования оставалась основная масса списков с их богатым фактическим содержанием, поскольку такие книги признавались частными и, соответственно, недостоверными.

Естественно, что историк стремится в своей работе привлекать источники в их полном объеме, а это требует разработки методов, позволяющих изучить и систематизировать все сохранившиеся списки одного памятника. В настоящее время в работах В. И. Буганова и автора настоящей статьи исследованы все дошедшие до нас редакции разрядных и родословных книг[32]32
  Буганов В. И. Разрядные книги последней четверти XV – начала XVII в. М., 1962; Бычкова М. Е. Родословные книги XVI – XVII вв. как исторический источник. М., 1975.


[Закрыть]
. Такой анализ, когда в результате обследования полного комплекса сохранившихся рукописей выявляются их редакции, связь списков внутри каждой редакции и связь между отдельными редакциями, источники, лежащие в основе записей, и достоверность сообщаемых этими памятниками сведений, позволяет использовать в историческом исследовании эти книги в полном объеме. Такая же работа по изучению списков Тысячной книги 1550 г. была проделана при ее публикации[33]33
  Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI в. / Подгот. к печ. А. А. Зимин. М.; Л., 1950.


[Закрыть]
. Сейчас практически собран материал для научной публикации разрядных и родословных книг.

Исследование Сказания о князьях владимирских и связанного с ним цикла литературно-публицистических произведений[34]34
  Дмитриева Р. П. Сказание о князьях владимирских. М.; Л., 1955; Зимин А. А. Антич-ные мотивы в русской публицистике конца XV в. // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе: Сб. ст., посвященный Льву Владимировичу Черепнину. М., 1972. С. 128–138.


[Закрыть]
дает возможность изучить историю создания родословной легенды московских великих князей и роль генеалогических памятников в идейной борьбе XV – XVI вв.

Дальнейшее изучение русских летописных сводов XV – XVI вв. позволило не только выявить полностью великокняжеские родословные росписи, помещенные в них (работа, начатая А. А. Шахматовым[35]35
  Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV – XVI вв. М.; Л., 1938. С. 173–174, 201–202, 216–217 и след.


[Закрыть]
), но и обнаружить генеалогические вставки, сделанные в интересах отдельных семей. Наблюдения А. Н. Насонова показали, что во владычные летописные своды конца XV – XVI в. включались не только известия биографического характера, как в Ермолинскую летопись, но и целые родословные легенды[36]36
  Насонов А. Н. История русского летописания XI – начала XVIII века. Очерки и исслед. М., 1969. С. 323–334, 351–358.


[Закрыть]
. Причем в основном появление таких записей связано с деятельностью Троице-Сергиева монастыря[37]37
  Там же. С. 316–320, 359–360.


[Закрыть]
. Исследуя разные редакции списка новгородских посадников, помещенного в новгородских летописных сводах, В. Л. Янин пришел к выводу, что первоначально в списке был выдержан хронологический принцип записи лиц, но уже в начале XV в. он был отредактирован в генеалогическом плане, т. е. рядом записаны лица, состоявшие в родстве, даже если между сроком исполнения ими должности существует большой временной разрыв[38]38
  Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962. С. 26–36.


[Закрыть]
.

Такие источниковедческие исследования различных памятников расширяют круг специфических генеалогических источников и существенно расширяют наше представление о зарождении родословных знаний на Руси, ранних формах генеалогических источников и истории генеалогии.

Генеалогия занимает большое место в развитии таких вспомогательных исторических дисциплин, как нумизматика, сфрагистика, дипломатика. Само развитие этих наук, систематизация и исследование массового материала в советской историографии привели к тому, что материал нумизматики и сфрагистики стал базой для исторических работ, посвященных изучению зарождения и формирования государственного аппарата древней Руси, политической истории русских княжеств[39]39
  Он же. Успехи и проблемы изучения вспомогательных дисциплин русской истории. С. 200–204.


[Закрыть]
. Начало такому исследованию было положено А. В. Орешниковым, определившим монеты как источник, который «иногда является настоящим подспорьем при исторических исследованиях»[40]40
  Орешников А. В. Значение нумизматики как вспомогательной дисциплины истории // Труды секции археологии РАНИОН. М., 1928. Вып. 4. С. 357.


[Закрыть]
. А. В. Орешников видел в монетах источник по древнерусской генеалогии[41]41
  Там же. С. 358.


[Закрыть]
. Хронологическая таблица древнерусских монет, составленная при изучении истории чекана, сопоставима с генеалогической таблицей русских князей, выпускавших эти монеты. Для XIV – начала XV в. такие наблюдения важны, так как письменные источники сохранили о жизни отдельных княжеств лишь отрывочные записи, а родословные росписи XVI в. в известиях за этот же период, как правило, восходят к устным семейным преданиям и нуждаются в специальной проверке. Исследования А. В. Орешникова уже позволили уточнить отдельные родословные записи XVI в.

В дальнейшем эта работа была продолжена Н. Д. Мец[42]42
  Мец Н. Д. Ярославские князья по нумизматическим данным // Советская археология. 1960. № 3.


[Закрыть]
.

Изучение княжеских булл позволило В. Л. Янину создать достаточно обоснованный список христианских имен русских князей XI – XIII вв., практически неизвестных письменным памятникам. Причем сведения, полученные при систематизации материалов сфрагистики, четко соотносятся с генеалогической таблицей князей, составленной по летописям и актам из их княжеских имен[43]43
  Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси. М., 1970. Т. I–II.


[Закрыть]
.

Привлечение нового круга массовых источников смежных исторических дисциплин для исследований по древнерусской генеалогии – достижение советской исторической науки. Дореволюционная историография лишь иллюстративно использовала в генеалогических работах те немногочисленные памятники, принадлежность которых отдельным князьям была известна.

После Великой Октябрьской социалистической революции стал доступен для исследования и публикации массовый актовый материал, в основном из монастырских архивов. Это открыло новые возможности для генеалогии. Частные акты являются тем источником, по которому можно наиболее точно проследить историю землевладения, переход отдельных владений из одной семьи в другую, брачные связи между различными семьями. Отметим, что в древнерусских родословных росписях женские имена – большая редкость, а упоминания о свадьбах единичны.

Кроме того, круг семей, восстанавливаемый по актам, часто отличается от круга, записанного в родословных росписях. Для XVI – XVII вв. сохранились родословия верхушки правящего класса, рядовая масса дворянства, служившего по городам, в родословные книги не попала, поэтому акты часто являются тем источником, по которому можно составить родословную таблицу таких семей.

Большая заслуга разработки метода анализа актового материала в генеалогическом исследовании принадлежит С. Б. Веселовскому. Можно с полной уверенностью сказать, что возрождение генеалогического исследования в советской исторической науке связано с его именем. С. Б. Веселовский занимался историей древнерусской вотчины, и реконструкция первоначального ее состава, исследование состава вотчинников привели его к занятиям генеалогией. Всей своей работой (С. Б. Веселовский написал монографические исследования по истории крупнейших русских княжеских и боярских семей[44]44
  Веселовский С. Б. Владимир Гусев – составитель Судебника 1497 г. // Исторические записки. 1939. Т. 5. С. 31–42; Он же. Из истории древнерусского землевладения // Там же. 1944. Т. 18. С. 56–94; Он же. Последние уделы в Северо-Восточной Руси // Там же. 1947. Т. 22. С. 101–131; Он же. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.; Л., 1947. Т. 1; Он же. Исследования по истории опричнины. М., 1963; Он же. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969.


[Закрыть]
) он показал, что при решении ряда вопросов землевладения, складывания класса феодалов, образования государственного аппарата и др. конкретное генеалогическое исследование необходимо и дает новые аспекты освещения исторических проблем.

Особый интерес представляют его исследования по истории мелких вотчинников, частично включенные в монографию «Село и деревня Северо-Восточной Руси XIV – XVI вв.», в которых генеалогические таблицы различных семей составлены на основе актов. Впервые в русской генеалогии С. Б. Веселовский здесь разрабатывает методику реконструкции родственных связей между отдельными лицами при отсутствии современных родословных росписей[45]45
  Веселовский С. Б. Село и деревня Северо-Восточной Руси XIV – XVI вв. М., 1936. С. 56–68; ср.: Архив РА Н. Ф. 620. Д. 30. Л. 2–44об.


[Закрыть]
.

Источником, дающим сведения по истории семьи древнерусского города, являются берестяные грамоты. Их отличием от документов, дошедших до нас в составе архивов, является то, что как датирующим признаком, так и признаком, связывающим каждую грамоту с целым кругом археологических памятников, являются их стратиграфические данные.

Богатство известий берестяных грамот в генеалогическом аспекте рас-крыто в работах В. Л. Янина. Комплексный анализ письменных источников и археологического материала позволил автору осветить жизнь феодальных семей во всех аспектах – экономическом, политическом, культурном, а также связать ее с политической борьбой в Новгородской республике[46]46
  Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962; Он же. Заметки о новгородских берестяных грамотах // СА. 1965. № 4. С. 104–123; Он же. «Я послал тебе бересту…». М., 1975.


[Закрыть]
.

В работах В. Л. Янина, где данные археологии проверяются и дополняют известия письменных источников, виден новый метод генеалогического исследования, представляющий синтез известий сфрагистики, письменных источников, памятников материальной культуры. Все, даже самые мелкие известия об одном лице образуют единую цепь, связывающую события политической жизни[47]47
  Янин В. Л., Литаврин Г. Г. Новые материалы о происхождении Владимира Мономаха // Историко-археологический сборник. М., 1962; Янин В. Л. Русская княгиня Олисава-Гертруда и ее сын Ярополк // Нумизматика и эпиграфика. М., 1963. Вып. 4.


[Закрыть]
.

История бытования родословия великих князей литовских в Русском государстве XV – начала XVI в., причины создания различных редакций этого родословия изучены В. Т. Пашуто[48]48
  Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С. 67–74 и след.


[Закрыть]
. Кроме этого, автор впервые в русской историографии опубликовал таблицы матримониальных связей русской княжеской династии с иностранными дворами XI – середины XIII в.[49]49
  Он же. Внешняя политика древней Руси. М., 1968.


[Закрыть]

Появившиеся в последние годы работы по истории землевладения, складывания правительственного аппарата Русского государства и др. часто содержат конкретные генеалогические исследования, посвященные истории отдельных фамилий. Такой работой является монография А. И. Копанева[50]50
  Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV – XVI вв. М.; Л., 1951.


[Закрыть]
, где собран значительный круг сведений о роде Монастыревых, отдельных фамилий Белозерских князей (Кемских, Ухтомских и др.). Подробно исследована легенда родословных книг о происхождении рода Монастыревых и на основе других источников показаны ее полная состоятельность и возможное использование семейных преданий при ее составлении.

Вкладом в развитие русской генеалогии являются работы А. А. Введенского о Строгановых[51]51
  Введенский А. А. Дом Строгановых в XVI – XVII веках. М., 1962; Он же. Крестьяне Строгановы в XVI – XIX вв. // Труды Тбилисского государственного университета. 1939. Т. 10.


[Закрыть]
. При изучении истории этого рода впервые в русской историографии появилась генеалогическая работа, посвященная истории крестьянской семьи[52]52
  Элементы генеалогического исследования крестьянских фамилий мы находим в работах Ю. Г. Алексеева, А. И. Копанева, Н. Е. Носова.


[Закрыть]
. В работах А. А. Введенского дана полная история рода Строгановых, большое внимание уделено и экономическому росту отдельных ветвей дома и связи их с московским правительством.

Генеалогии в ее социально-политическом аспекте посвящены работы В. Б. Кобрина[53]53
  Кобрин В. Б. Состав Опричного двора Ивана Грозного // АЕ за 1959 год. М., 1960. Составу земщиков в это же время посвящена работа: Печуро С. С. Земские служилые люди в годы опричнины // Труды / Моск. гос. ист. – арх. ин-т. М., 1961. Т. 16.


[Закрыть]
. Составленный им список опричников является самым полным не только по количеству упомянутых лиц, но и по объему собранных о них сведений. Если подходить к оценке этой работы с точки зрения генеалогического исследования, то можно утверждать, что здесь впервые объединены социально-экономическое и социально-политическое исследования при изучении истории отдельных фамилий.

Большое значение для генеалогии имеют работы А. А. Зимина по истории государственного аппарата России XVI в.[54]54
  Зимин А. А. Состав Боярской думы в XV – XVI веках // АЕ за 1957 год. М., 1958; Он же. О составе дворцовых учреждений Русского государства конца XV – XVI в. // ИЗ. 1958. Т. 63; Он же. Список наместников Русского государства первой половины XVI в. // АЕ за 1960 год. М., 1962.


[Закрыть]
Вопросы генеалогии в них тесно связаны с вопросами образования государственного аппарата, как центрального так и местного. Основное значение этих трудов заключается в том, что в них решаются вопросы социально-политической истории России конца XV – XVI в. Но, помимо этого, они содержат массу сведений о службе, родстве, участии в политической жизни всех лиц, занимавших какое-либо официальное положение в это время.

В трудах А. А. Зимина сформирован новый метод генеалогического исследования: отбор биографических сведений об отдельных лицах сочетается в них с источниковедческим анализом документов, содержащих эти сведения.

Все больше внимания уделяется генеалогии купеческих и промышленных родов. Это и происхождение, и складывание в XV – XVII вв. купеческих фамилий, и их история в более позднее время[55]55
  Зимин А. А. Земский собор 1566 г. // ИЗ. 1961. Т. 71; Павленко Н. И. История металлургии в России XVIII в. Заводы и заводовладельцы. М., 1962; Носов Н. Е. Опыт генеалогических изысканий по истории зарождения крестьянских торгово-промышленных капиталов в России («Лучшие люди» и «торговые мужики» двинских актов XVI в.) // ВИД. Л., 1968. Вып. 1. С. 227–269.


[Закрыть]
. Фактически эти работы освещают историю русской буржуазии.

Большой интерес представляют методы генеалогического анализа документов личного состава правительственных учреждений середины XVIII в., предпринятые С. М. Троицким[56]56
  Троицкий С. М. Материалы переписи чиновников в 1754–1756 гг. как источник по социально-политической и культурной истории России XVIII в. // АЕ за 1967 год. М., 1969. С. 132–148; Он же. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. М., 1974.


[Закрыть]
. Это первый опыт в советской историографии массового исследования генеалогических памятников того времени.

Значительное место занимает генеалогия в работах, посвященных общественно-политической истории, но здесь больше сделано литературоведами, которые часто привлекают генеалогию при датировке, атрибуции произведений, при изучении биографии общественных деятелей[57]57
  Андроников И. Л. Лермонтов. Исследования и находки. М., 1964; Шторм Г. П. Потаенный Радищев. М., 1965 и др.


[Закрыть]
.

При исследовании истории общественно-политических движений генеалогические наблюдения часто помогают решить важные проблемы, например вопросы формирования первых политических организаций. Большая работа проделана М. В. Нечкиной, которая подробно исследовала родственные связи декабристов, проследила взаимоотношения между членами организаций, предшественниц Южного и Северного обществ[58]58
  Нечкина М. В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1. С. 89–92.


[Закрыть]
. Такие сведения помогают автору при источниковедческом анализе следственных дел декабристов.

Особенно интересны генеалогические известия, приведенные М. В. Нечкиной в исследовании о формировании мировоззрения и деятельности А. С. Грибоедова[59]59
  Она же. Следственное дело о А. С. Грибоедове. М.; Л., 1945; Она же. А. С. Грибоедов и декабристы. М., 1951.


[Закрыть]
.

Все родственные и дружеские связи А. С. Грибоедова, начиная с детских лет и учебы в Московском университете, прослеженные автором, показывают его тесные отношения со многими деятелями, принимавшими участие в тайных организациях 20-х годов XIX в. Именно эти сведения вопреки показаниям декабристов во время следствия и показаниям самого Грибоедова дают возможность М. В. Нечкиной сделать вывод об участии Грибоедова в движении декабристов и о его влиянии на них[60]60
  Она же. А. С. Грибоедов и декабристы. С. 73–78, 140–150 и след.


[Закрыть]
. Установление родственных связей Грибоедовых с Паскевичами позволяет определить, почему Грибоедов был освобожден из-под следствия.

Аналогичная работа проделана Э. С. Виленской при исследовании формирования революционного подполья 60-х годов XIX в.[61]61
  Виленская Э. С. Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.). М., 1965. С. 212–246 и след.


[Закрыть]

Знание генеалогии необходимо для целенаправленного розыска исторических документов при комплектовании архивов. Принципиальные вопросы такого поиска поставлены в статье О. В. Петровой[62]62
  Петрова О. В. Генеалогия и поиск документов личного происхождения XIX – начала ХХ века // Советские архивы. 1973. № 2. С. 33–38.


[Закрыть]
. Автор выделяет два момента, когда необходимы генеалогические поиски: при определении круга лиц, у которых в первую очередь следует искать документы любого деятеля (его непосредственные потомки, потомки его родственников и друзей), и при установлении подлинности документов, так как только они позволят проследить цепочку лиц от автора до последнего владельца[63]63
  Такая работа была проделана О. В. Петровой при определении подлинности автографов А. С. Пушкина. См.: Эйдельман Н. Я. Десять автографов Пушкина из архива П. И. Миллера // Записки отдела рукописей / Го с. б-ка СССР им. В. И. Ленина. М., 1972. Вып. 33.


[Закрыть]
. О. В. Петрова не только разрабатывает теоретические посылки такого поиска, но и дает обзор фондов генеалогов XIX – ХХ вв., материалы которых могут служить справочниками в генеалогических исследованиях. Этот большой вопрос – генеалогия и архивное дело – поставлен в нашей науке впервые и требует дальнейшей разработки.

Формируется генеалогическое исследование и при изучении различных вопросов истории советского общества. Разрабатывается методика обработки массового материала для таких исследований[64]64
  Елпатьевский А. В. О документальных источниках современных историко-биографических и генеалогических исследований. С. 72–88.


[Закрыть]
. Наибольшее развитие генеалогия получает пока в социологических исследованиях, где изучение истории семьи связано с изучением формирования социальной структуры общества, истории классов[65]65
  Подробнее: Аксенов А. И. Генеалогия. С. 210–211.


[Закрыть]
. В связи с этим все чаще встает вопрос о необходимости изучать историю рабочих и крестьянских династий, поскольку такие конкретные исследования могут быть основой для обобщающих работ. Но такие работы еще не получили широкого распространения.

Приведенный обзор современной литературы, как специально посвященной генеалогии, так и использующей генеалогические наблюдения при решении различных исторических проблем, показывает, что в советской исторической науке генеалогия как вспомогательная историческая дисциплина получает все большее развитие. Уточняется представление о ее предмете, методах и источниках, что дает возможность сделать научное определение этой дисциплины. Существенно расширился круг источников генеалогии и совершенствуется метод их анализа. Очень важным является использование материалов других вспомогательных дисциплин истории как источников по генеалогии.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации