Текст книги "Живые не любят умирать"

Глава 2

Короче, мы и глазом моргнуть не успели, как остались только вдвоем.

– Каламбур, – изрек Жека, бросив взгляд на указатель. По-прежнему сто километров, расстояние упорно не хотело сокращаться. – Три часа торчать, как минимум.

Мы постояли молча минуты две, больше терпеть состояние закрытого рта я не могла, потому полезла с вопросами.

– Может, нам стоит вернуться к машинам? Попытаться завести какую-нибудь из них?

– Иди. Пытайся, – сказал Логинов и присел на асфальт, всем своим видом показывая, что он никуда не собирается идти. К покрашенной стене, однако, прислониться поостерегся.

– Я не умею водить, – честно призналась я. – А ты?

– Я-то умею, но у меня нет прав.

– Зачем тебе права? Ты хотя бы один пост ГИБДД видел здесь?

– Здесь – нет.

Я почувствовала, что теряю терпение.

– Знаешь что? Со стеной и то приятнее общаться, чем с тобой!

– Знаешь что? – передразнил он меня. – По тебе заметно, что ты этим увлекаешься.

– Чем?!

– Общением со стенами. Кстати, тебе не в замок нужно. А туда, где столбы белые имеются.

– Да ты… Да ты… – я подавилась собственным возмущением и закашлялась. – Сядь, посиди! – указала я на лавочку в надежде на то, что Логинов забыл о случившемся с нашими друзьями конфузе. Но зря надеялась: враг все помнил.

– Спасибо большое, но я, как джентльмен, уступаю место даме.

Мы еще немного помаялись бездействием.

– Что, так и будем здесь три часа торчать? – не выдержала я.

– Зачем же? Можно зайти в кафе.

Я сперва решила, что он снова издевается, но вдруг повернула голову вбок и действительно углядела скромную вывеску «Кафе». Оно было через дорогу.

Вот где, оказывается, имелся народ, точнее, пять человек, включая бармена, но и это хорошо, а то достало ощущение, словно ты в пустыне. Впрочем, кафе это заведение я бы назвать поостереглась, скорее, это был бар: выпивки всевозможной выше крыши, а вот с едой негусто.

– Два пирожных и сок, – попросила я, благодаря бога за то, что, садясь в «шестерку», взяла с собой сумочку, не сложив ее в багажник, который был нынче как сейф с потерянным кодом, и за то, что в этой сумочке лежал кошелек, в котором водилось немного денег. У Логинова в кармане обреталась масса купюр, но кто знает, дал бы он мне по крайней мере в долг? Сам Женька взял чипсы, мы заняли один из свободных столиков и приготовились к долгому ожиданию.

Вдруг зазвонил телефон. Я решила, что звонят именно нам и непременно с хорошей новостью, но, достав телефон, прочла на табло «Мама» и пригорюнилась. Зачем Ольга отдала свой телефон? Теперь мать будет волноваться, почему она не ответила.

Через пару минут пришло сообщение. Ну наконец-то! Это уж точно нам! Я нажала «Читать», однако вместо «Лена» высветилось снова «Мама». Тогда я решила сбросить, однако случайно нажала не на «Cancel», а на «Ok», потому что в моем недавно почившем телефоне кнопки были расположены наоборот. Высветилось: «Оля, я видела вырезки из газет. Что ты задумала? Позвони».

Конечно, читать чужие сообщения неприлично, но это вышло ненароком, к тому же текст меня насторожил. Короче, я пристала к Логинову с возникшими у меня подозрениями. Может, найду союзника, кто знает?

– Знаешь, я хотела поговорить с тобой об Оле. Тебе не кажется, что она какая-то… – я долго пыталась подобрать подходящее слово, – не такая, как положено?

Но получила совсем не то, что ожидала.

– У тебя все какие-то не такие, – довольно резко ответил он. – Одна ты у нас самая-самая.

Это издевательство настолько вывело меня из внутреннего равновесия, что я запулила в противника остатком пирожного. Само собой разумеется, он увернулся. Поскольку чувство голода пройти не успело, я тут же занялась вторым, посоветовав себе побыстрее его слопать, а то сделает Логинов опять какую-нибудь пакость – и я останусь без обеда.

Через большой промежуток времени, в течение которого мы пребывали в полном молчании и грусти, он поинтересовался:

– Который час?

– Половина пятого, – неохотно отозвалась я и, закинув ногу на ногу, опять загрустила. Минуты тянулись медленно и скучно.

Через некоторое время мы с Логиновым вроде как помирились и стали даже по-дружески беседовать. О детстве, о школе, институте, знакомых, родственниках и так далее. Затем Жека предложил вернуться к остановке, я с ним согласилась, мы поднялись и вышли на улицу.

В шесть двадцать к остановке подъехали три машины – новенький и потому блестящий «Мерседес»-седан, видавшие лучшие годы джип «Тойота» и джип «Ниссан».

Из «мерса» вышел упитанный парень лет двадцати восьми – тридцати с отсутствующим волосяным покровом черепа. Подойдя к нам, он представился:

– Илья, – и с силой потряс наши руки. После крепкого рукопожатия бритоголовый брат Андрея полюбопытствовал: – Так где тачки с тряпьем? – Женя объяснил в двух словах. – Понял.

Тут из двух джипов высыпали парни в костюмах и почему-то с нательными кобурами. Кто они? ФСБ?

Илья дал им задание отвезти машины в ремонтную мастерскую, а вещи привезти в замок.

– Нет базара! – Братаны вернулись в джипы и поехали к месту, где случилось ДТП.

– Ну что, домой? – спросил Илья и, после того как мы кивнули, предложил загрузиться в седан.

Уже через час с небольшим глазам нашим предстало имение Серовых во всей красе: широкое открытое пространство, среди которого возвышался серый каменный замок аж в четыре этажа с двумя цилиндрическими башнями по бокам, присоединенными к зданию, с конической формы крышами и почему-то почти без окон; основное здание, наоборот, имело множество больших окон, на первом этаже – вообще в полный рост, и на каждом окне висело по нежному тюлю с веселыми рюшками; за старинным (точнее, сделанным под старину) сооружением виднелся красивый сад с множеством деревьев (по-моему, это были яблони, хотя утверждать не могу: ботаника не мой конек) и розовых кустарников, в самом центре которого наблюдалась симпатичная беседка. Целиком всю землю Серовых обрамлял высокий кирпичный забор, охватить его весь одним взглядом было невозможно, он казался бесконечным.

Оглядев все это великолепие, я была сражена наповал и открыла от изумления рот, решив, что никуда я отсюда не уеду. Даже через две недели. Даже через два года. Им придется выгонять меня пинками. А Женька открыто присвистнул.

– Ну как вам имение? – улыбаясь, довольный произведенным на нас впечатлением, спросил Илья с хвастовством в голосе, но этот вопрос был риторическим, потому что ответ читался на наших лицах, и Серов его уже прочитал, потому-то и улыбался.

Он вернулся к воротам и нажал пару кнопок.

– На ночь мы ставим владение на сигнализацию. В деревне полно психов, ну вы понимаете, о чем я.

Я внимательно присмотрелась к забору: действительно, в трех местах проходили провода высокой чувствительности – на уровне колена, живота и глаз. Это сколько же нужно провода, чтобы опоясать… Посчитаю как-нибудь на досуге, это ведь мой профиль!

– Катюх, ты тут собралась ужинать? – позвал Жека. – Пошли в дом.

Дом? Чтобы такое строение назвать всего лишь «домом», нужно обладать недюжинным чувством юмора.

– Хорошо быть князем, пусть в каком-то там поколении. Хотя моя подруга тоже родом из дворян, но живет в однокомнатной квартире с родителями, и они не имеют даже дачи. – Это я про Юльку.

– Ха, не смеши меня, – скривился Женька. – Надо быть нефтяным магнатом, чтобы иметь это. А дворянство – сейчас это понтово, потому легко покупается.

– Что покупается? – не поняла я.

– Ну документы там всякие: дипломы, свидетельства, типа ты принадлежишь к старинному роду и т. п.

– Ты думаешь, это неправда?

– Иной раз ты кажешься мне умной. Но это редко. Все чаще – наивной дурочкой.

Илья тем временем уже скрылся за массивной дубовой входной дверью, и нам пришлось проявить всю свою прыть, чтобы быстро догнать его, не запутавшись в бесконечных коридорах замка. Вопреки моему предположению, нашего временного отсутствия он не заметил, так как все эти минуты увлеченно бубнил сам себе под нос о достопримечательностях своего дворца, думая, будто мы идем рядом с ним и внимательно слушаем.

– Вот завелся, – шепнул мне Женя, пока мы искали возможность аккуратно к нему присоединиться, дабы не оскорбить человеческое самолюбие. Когда нам это удалось, Логинов, чтобы включиться в беседу или хотя бы приблизительно понять, о чем талдычил «нам» Илья, якобы не расслышав, переспросил: – Чего-чего сказал, Илюх? Прости, отвлекся.

– Я говорю, пару лет назад мы с отцом отреставрировали немного фасад и полностью изменили внутренний интерьер. На первом этаже обитает прислуга и охрана, на втором – гостиная, столовая, бильярд, проще говоря, все для людей. – Мы подошли к довольно широкой лестнице и стали подниматься по красивой красной дорожке, держась за резные дубовые перила. Я хотела было спросить, чем прислуга и охранники отличаются от людей, коли, по его мнению, таковыми не являются, но раздумала: у богатых свои причуды. – На третьем, в основном, кабинеты и спальни для хозяев, так что разделять вас не будем, поселим всех на четвертый этаж в комнаты для гостей.

Мы прошли прямо по коридору, затем свернули влево и оказались в столовой, где и были остальные ребята. Помимо предателей Лены, Оли, Дрюши и Паши, за столом восседали три незнакомые личности: низкорослый, круглолицый, щекастый и пузатый дядечка лет пятидесяти, одетый зачем-то в кимоно; высокий узкоплечий представительный мужчина слегка за сорок в дорогом костюме; пожилая женщина, выглядевшая лет на семьдесят – семьдесят пять, худенькая, достаточно высокая, с короткими реденькими седыми волосами.

Наше появление, кроме ребят, заметил лишь круглолицый. Оставшиеся двое из незнакомых персонажей были заняты каким-то серьезным спором. А пузатый поднялся из-за стола, запахнул слегка распахнувшийся от этого телодвижения японский халат и полез здороваться с новоприбывшими за руку через весь стол со словами:

– Очень приятно, Вячеслав Тихонович, отец двух оболтусов.

Про себя хихикнув, мы тоже назвались и сели за стол.

– Он так всем представляется? – шепнула я, поймав удобный момент, Андрею на ухо.

– Как вариант: отец двух лоботрясов, родивший этих лентяев, папан некоторых кровососов, в общем, по-разному, но суть одна. Но это он так шутит, так что улыбайся.

– O’кей.

– А мы вас ждали, не ужинали, – с улыбкой до ушей заявил Вячеслав Тихонович.

– Во-во, – поддакнул Павел. – Я, между прочим, завтракал еще в десять утра.

– Андрей, скажи, чтобы ужин подали. На десять персон.

Серов-младший вышел, а спор тем временем разгорелся с такой силой, что по-прежнему не замечать его было чрезвычайно трудно.

– Инна Михайловна, – сказал настойчиво узкоплечий своей оппонентше. – Вы образованный человек, как вы можете верить во всю эту белиберду вроде гаданий, заклинаний, вещих снов, приворотов… Это же чушь собачья!

– Что?! – вытаращила глаза пожилая женщина, звавшаяся Инной Михайловной, вконец обозлившись. Честно говоря, пару лет назад я была бы всецело на ее стороне, однако за это время повзрослела и перестала верить в магию. Хоть этот мужик мне сразу не слишком понравился, но он, безусловно, прав. – Хорошо, сейчас вы мне не верите, – отдышавшись, продолжила женщина, видимо, ее задели за живое, – но я сделаю так, что вам придется поверить.

– Дорогая Инна Михайловна, только не надо угрожать. Я же адвокат и могу расценивать ваши слова как…

– Расценивайте как хотите, – прервала она. – Пусть сегодня же ночью вам приснится кошмар. То, чего вы больше всего боитесь. Если это единственный способ вас переубедить, то пусть будет так.

С тем она поднялась из-за стола и пошла к двери.

– А ужин? – озабоченно спросил «отец двух оболтусов».

– Я не голодна.

Стоило Инне Михайловне покинуть столовую, как вернулся запыхавшийся Андрей.

– Не мог повариху отыскать. Оказалось, она сама, вместе с Альбиной, искала другую горничную, Ирину. По их словам, Григорьева ушла в деревню в продуктовый магазин около трех часов дня и до сих пор не вернулась.

– Загуляла небось, – высказался Илья. – Ладно, поди скажи ей, что ужинать будут только девять человек.

– Десять негритят собрались пообедать, – пробубнил себе под нос господин адвокат. – Один вдруг поперхнулся, и их осталось девять.

Тяжело вздохнув, Андрей снова пошел на первый этаж, а возвратился уже в компании девушки в белом переднике, рыжеватой шатенки и тетки средних лет в цветастом фартуке и поварском колпаке на голове, которые и начали накрывать на стол. Пока они выполняли свою работу, я шепнула Ленке:

– А сколько лет этой Ирине? – потому что сочетание имени и фамилии было мне знакомо.

Лена пожала плечами, ответил Андрей:

– Ей девятнадцать, точно это знаю, потому что мы с отцом поздравляли ее неделю назад. Я даже цветы купил, а Илья ругался, зачем, мол, прислуге такие почести.

Тот нас услышал:

– И правильно ругался! Совсем разбаловали их. Видишь, каков результат? Вместо того чтобы на стол накрывать и комнаты готовить к заселению гостей, она где-то шляется.

Я же высчитала дату рождения и ахнула: сюрпризы так и сыплются на мою голову, с тех пор как на жизненном пути появился этот замок.

– Андрей, ты не в курсе, она родом случайно не из нашего города?

Уже начавший трапезничать парень подавился и захлопал глазами:

– Откуда ты знаешь?

Рассказывать было долго, потому я просто отмахнулась.

Только мы начали угощаться, как у Ильи заверещал сотовый.

– Ребята отогнали тачки в автосервис, – поговорив с минуту по телефону и дав отбой, сообщил он нам. – А вещи все в целости и сохранности везут сюда. Удивительно, как они не пострадали, на автомобили-то взглянуть было больно.

Ольга и Дрюша с печальным выражением лиц кивнули.

Мы продолжили работать челюстями. Через некоторое время Ленка додумалась спросить:

– А почему те две женщины с нами не обедают? Те, что на стол накрывали?

Трое Серовых как-то странно переглянулись, Андрей разъяснил:

– Милая, они едят на первом этаже. Так уж вышло…

– Прислуга должна знать свое место! – добавил Илья и стукнул кулаком по столу, воззрившись на Ленку с такой злобой, точно она являлась его самым отпетым врагом.

– Думаю, вы совершенно правы, – томно протянула Оля, обращаясь к Илье и зазывно строя ему глазки.

Дурдом, подумала я и придвинулась ближе к Ленке, как к щиту, спасавшему от суровых реалий мира. Она тоже подалась ко мне поближе, но не с целью защиты, а чтобы пошептаться:

– Признавайся, почему ты так заинтересовалась этой горничной?

– Мне кажется, я ее знаю, – призналась я.

– Чего? Как это – кажется?

– Потом расскажу.

По приходе в свою комнату я первым делом пошла в ванную принимать с дороги душ (здесь, как в гостинице, к каждой гостевой прилагался свой санузел), а потом взялась распаковывать вещи, находившиеся все это время на тумбе рядом с дверью. Содержимое первого пакета меня несказанно удивило. Сперва в руки попался маникюрный набор одной известной фирмы. Чье это? Я этого сюда не клала. К тому же пакет какой-то не такой, вроде у меня такого не было. В общем, все ясно. Горничная просто перепутала багаж. Может, это вообще не моя комната? Да нет, четко было сказано: вторая дверь справа. Плохо только, я не запомнила, как распределились остальные двери, услышала расположение своей – и вперед. Ну что за человек? Прав Женька, только о себе и думаю.

Зная, что поступаю неприлично, все же полезла глубже в недра незнамо чьего пакета и обнаружила длинную майку-борцовку. Она была явно мужской. Так кто же хозяин вещей? Если девушка, то она использует мужскую майку как ночнушку. Если парень, то он хорошо заботится о своих ногтях. Хм, Андрей?

В подтверждение своей догадки я обнаружила целлофановый пакет, через прозрачную оболочку которого на меня смотрело с фотографии лицо Серова-старшего. Я вытряхнула содержимое пакета. Помимо фотографий, снятых несомненно издалека и как будто бы тайно от объекта, там была еще куча вырезок из различных местных и столичных газет, но с одной темой: Серовы. Основная часть статей была посвящена нефтяному бизнесу Вячеслава Тихоновича и развивающемуся охранному агентству, директором коего был Илья. Кое-где попадался и Андрей как подающий надежды на будущую известность пловец, а ныне просто гордость института – газета была местной.

Что-то я сомневаюсь, чтобы Дрюша занимался такой фигней, как собирание всех публикаций о своей семье. Нужно во что бы то ни стало прояснить ситуацию, и сделать это можно двумя путями: первый – ждать, когда меня найдут и обменяют свои вещи на мои; второй – самой пойти искать всех сразу и у каждого спрашивать, его ли это вещи.

Посчитав более разумным путь последний, я вернула все вещи обратно в пакет так же, как они и лежали до моего вторжения, и, захватив вторую сумку, решительно вышла из комнаты. Длинный-предлинный коридор тонул в полумраке. Замок как будто вымер: ни единого звука не было слышно, создавалось впечатление, что я тут одна. А время-то, между прочим, еще детское, половина десятого. Куда все подевались?

Я задумала первым делом обратиться к Андрею и с этой целью, нащупав перила, осторожно двинулась вниз по лестнице на третий этаж. Там было светло: горели бра, висевшие вдоль стен. Не успела я вступить в коридор, как наткнулась на Серова-старшего, который вышел мне навстречу из самой первой двери.

– Ой… Катерина Михайловна, если не ошибаюсь? – Я кивнула. – Отлично, какая хорошая у меня память! Сын много говорил о вас. Возникли трудности? Я могу чем-нибудь помочь?

– Я ищу Андрея. Не покажете мне его комнату? – попросила я, задумавшись о том, что же это, интересно, Дрюша про меня рассказывал своему отцу.

– Андрюшу вы здесь не найдете, зря спускались. Он поднялся к своей невесте, и, думаю, сейчас не самое удобное время их тревожить. – Вячеслав Тихонович подмигнул мне и хихикнул. Я хотела было спросить, может ли пакет принадлежать его сыну, но Вячеслав Тихонович не дал мне сказать, продолжив: – Я собираюсь спуститься вниз к Нине. Она повар и по совместительству мажордом, может, она выяснила, что там с Ириной?

– Как, она до сих пор не вернулась? – пришла я в ужас. Мне необходимо было поговорить с этой девушкой, и я изо всех сил надеялась, что ничего плохого с ней не произошло.

– Нет. Меня это тоже наводит на неприятные мысли, я чувствую, что-то с ней случилось. Нина должна была позвонить ей домой.

Мы прошли к лестнице.

– А почему у нас на этаже так темно? Можно включить свет? – попросила я.

– Вам можно все, – шутливо отозвался он, поднялся со мной на один пролет и, остановившись на площадке между этажами, покрутил на стене какой-то рычаг. На нашем этаже тотчас вспыхнул свет.

Пожелав мне спокойной ночи, Серов стал спускаться вниз, я вспомнила, что так и не показала ему пакет, когда его голова уже скрылась за поворотом. Окликнуть его я посчитала неудобным.

Поднявшись на свой этаж, я решила положиться на случай: к какой двери приведет, туда и постучу. Случай привел меня к комнате Логинова, чему я нисколько не удивилась.

– Твое? – Я сунула ему под нос два пакета.

Логинов удивился, зачем это я ему подсовываю какие-то вещи, но послушно стал в них копаться.

– Нет, не мое, – вынес он вердикт всего через несколько секунд. – А откуда это?

Тут вдруг, совершенно неожиданно для меня, кто-то сказал сзади:

– Вот ты где, оказывается!

Я так и подпрыгнула, обернулась и увидела Ольгу. Та держала в руках все три моих пакета.

– Родненькие! – крикнула я, имея в виду пакеты, и кинулась к ним, а Оля, не сообразив, кому или чему я так сильно обрадовалась, быстро обернулась, надеясь увидеть как минимум всю мою родню, и, не застав в коридоре никого, кроме нас троих, повернулась ко мне, подавшейся ей навстречу с безумными глазами, и испуганно вскрикнула. – Ты чего орешь? – удивилась я и забрала свой багаж, вернув Ольгин. Я была чрезмерно рада, что вся эта дурацкая история с перепутанными вещами завершилась. – Так это все-таки твои вещи? – кивнула я на интересный пакет.

– Да. Знаешь, как это все получилось? Мне Илюша рассказал. Слушай. – Жека тоже напрягся, будто это и его касалось, и мы обратились в слух. – Было сказано, что твои вещи лежат также в моей машине, но верхние пакеты в багажнике почему-то посчитали моими, а нижние два – твоими, поэтому они оказались у тебя в комнате. Вот и все.

Ольга нырнула в глубь коридора и вскоре исчезла за дверью, а мы так и стояли в прострации: имя собственное «Илюша» очень резало слух. За какие-то несчастные два часа знакомства Илья для нее превратился в Илюшу.

– Ты была права, она действительно странная, – молвил наконец Евгений, и слова эти были для меня слаще меда. Я глянула на врага с благодарностью: наконец-то обрела союзника.

– Ты еще не знаешь, что она бубнила мне, пока мы ехали. – Я передала весь наш разговор про Андрея, не побоявшись прослыть сплетницей. Для меня в тот момент это все казалось очень важным.

– М-да… – протянул он. – Пакеты-то тяжелые, давай помогу донести, – предложил Логинов, когда я развернулась в сторону своей комнаты.

Я радостно согласилась, и он проводил меня до двери.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Перерыв все пакеты в поисках комбинации, в которой собиралась спать, я нашла ее, конечно же, в последнем, да на самом дне, и, надев, легла в постель. Перед тем как уснуть, меня мучила одна странность в Ольгином поведении (вообще-то она вся целиком была суперстранная, но из всех ее странностей эта странность была совсем уж из ряда вон), а именно: зачем ей понадобилось собирать все статьи о семье Серовых?

Без четверти десять меня разбудила Ленка, бесцеремонно вторгшись в мою спальню.

– Помни, завтрак в этом доме ровно в десять, и все, кому нет нужды вставать раньше на работу, обязательно должны присутствовать в это время за семейным столом, – втолковывала мне Ленка, а я хотела ее придушить. Была б я дома, могла бы спать, сколько захочу!

За столом собрались, помимо молодежи, как называет нас Серов-старший, адвокат, Илья, Инна Михайловна и сам Вячеслав Тихонович.

– Как спалось? – окинув всех сидящих цепким взглядом, полюбопытствовала Инна Михайловна у узкоплечего.

Тот и без того был какой-то скрюченный весь, сконфуженный, а после вопроса сразу как-то побледнел и жутко занервничал.

– Спасибо, спалось чудесно. – Однако произнес он это таким тоном, будто сам себе не верил.

– Понятно, – кивнула догадливая бабка. – Так что вы на этот раз скажете, любезный, про такую вещь, как заклинание?

– Ведьма, – произнес он одними губами, почти беззвучно. Но бабуленция тугоухостью не отличалась.

– Вот как?

Какой-то неестественный, прямо-таки загробный смех заставил нас всех обратить к ней взоры – это бабка так зловеще ликовала. Мы даже задрожали, услышав этот потусторонний хохот, решив сперва, что сам граф Дракула оказал нам честь своим визитом, вселившись в тело Инны Михайловны, и, когда женщина замолчала, отсмеявшись, вздохнули с облегчением.

– Нельзя не верить во что-то просто оттого, что этого не видишь, – продолжила она умиротворенно. – Всем известно, что в соседнем замке уже более половины века каждую неделю происходят разные мистические ужасы. Этого нельзя объяснить, но это происходит.

Все гости замка – я, Ленка, Ольга, Паша и Жека – повторно вздрогнули и переглянулись. Мало того что наши знакомые ездят отдыхать в Турцию или на подмосковную турбазу, а мы попали в настоящий каменный замок, сильно смахивающий на средневековый европейский, так еще и совсем рядом, оказывается, творится что-то ужасающее и нереальное! Одним словом, каникулы удались, едва начавшись.

– Я могу это объяснить, – взбодрился адвокат. – Это вы переодеваетесь призраком и гуляете по соседнему замку, дабы все поверили в ваши сказочки!

– Прекрати, Щавелев, – скривился Илья. – То, что ты городишь, – это полная чушь. К поведению моей няни все давным-давно привыкли, а тебе стыдно рассуждать про призраков. – Узкоплечий надулся и замолчал. – Запомните все: ни в этом, ни в том замках ничего таинственного не происходит. Там вообще уже громадное количество времени никто не живет. – И добавил с улыбкой: – Не пугайте наших гостей.

Честно говоря, я не знала, кому из них верить. С одного бока, в каждом слухе есть доля правды, с другого, тяжело представить, что в замке на самом деле водятся духи, пусть даже в старом и заброшенном.

– Деточка, – обратилась Инна Михайловна к Ольге. – Ваше лицо мне очень знакомо. Мы нигде ранее не встречались?

– Со мной? – удивилась Оля, жующая бутерброд. – Нет, что вы. Да и где нам встречаться?

– Вы не отдыхали случайно в санатории «Ели да сосны» в позапрошлом году? Это под Ростовом.

– Да я вообще ни в одном санатории не отдыхала еще… – растерялась девушка.

– Ну ладно, вспомню потом.

Пользуясь тем, что Андрей сидел рядом со мной, я приблизилась к его уху и спросила:

– Почему Илья назвал Инну Михайловну няней?

Серов, также шепотом, ответил:

– Потому что она наша няня. Пока родители налаживали бизнес, их почти никогда не было дома, она сидела с нами, когда мы были маленькими. Ну, правда, Илья уже был подростком. Когда мы выросли, она осталась жить с нами и по праву считается членом семьи.

– Сколько она с вами живет?

– Э-э-э… Дай вспомнить…

– Пятнадцать лет, – в полный голос подсказала «член семьи».

«Она не то что не больна тугоухостью, а вообще имеет отменный слух для своих-то лет!» – вынуждена была констатировать я. Мысленно, конечно.

– А Андрюшка – весь в отца! – с гордостью сообщил нам Вячеслав Тихонович совершенно не в тему. Впрочем, когда собирается компания, отследить все диалоги невозможно, так что очень может быть, что он как раз таки поддержал начатый кем-то разговор.

Сидящие за столом осторожно, по возможности незаметно для Серова перевели взгляд с красавца сына, высокого, стройного и подтянутого брюнета, на колобка отца. Чтобы Дрюше «быть в отца», ему необходимо обзавестись поросячьей лысиной, укоротить себе ноги и чуточку прибавить в весе. Центнера два, не больше.

– А Илья-то на вас ну совершенно не похож, – проблеяла Ольга, кокетливо поправила волосы и подмигнула среднему Серову. Ради справедливости стоило сказать, что комплекция Ильи как раз была ближе к отцовской.

– Да, – согласился Тихонович. – Илья пошел в деда, отца моего. Я-то в мать свою уродился, а он, значит, – в Тихона. Страшный был человек, скажу я вам!

– Ты деда не тронь! – стукнул Илья по столу, как делал довольно часто, а Оля закатила глазки к потолку и ахнула, дескать, какой мужчина.

Но отец проигнорировал резкость сына и, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Старшой мой любил деда, ой, любил! Больше, чем отца родного. – Илья это заявление оспаривать не стал, что без слов говорило о правдивости высказывания. – Буквально боготворил этого Тихона, во всем его слушал! А отца моего боялись, ох, боялись, все Медведково в страхе держал. Да и семья его побаивалась, включая меня самого.

– Па, хватит, – попросил, сморщившись, Дрюша. – Ну сколько можно про деда?..

– А младшо́й мой отца, конечно, больше любит. Да и сам я его больше всех люблю! – Совсем неожиданно для всех Вячеслав Тихонович чмокнул Андрея в лоб, перегнувшись через весь стол и уронив при этом несколько чашек и сахарницу.

Илья, будучи не в силах выдерживать более дурашливость папаши, отвернулся. Больше его лица я за завтраком не видела.

– Давно дед Тихон умер? – включилась в разговор вежливая Лена.

– Двенадцать лет назад. Восемьдесят семь лет чертяга прожил, – ответил дядя Слава и засмеялся. Выражения лица Ильи нам видеть не довелось, но, думается, он был не в восторге. – Наконец село смогло вздохнуть спокойно. Илюхе шестнадцать было, переживал страшно. Чего не скажешь обо мне. – И опять захохотал, а я всерьез задумалась об обществе, в которое попала. Илья обожал деда и, похоже, недолюбливает отца. Сам отец вообще примечательная личность: папу своего ненавидел и боялся, младшего сына любит куда больше старшего только потому, что последний похож характером на его отца. То есть на отца своего отца. Короче, на Тихона. Да-а, очень хотелось бы взглянуть на их маму, жаль, она отдыхает сейчас на островах. С тем, что Ольга странная, мы разобрались еще раньше, к тому же она активно клеится к похожему на своего деда Илье. Инна Михайловна вообще какая-то колдунья, читает заклинания, насылает кошмары, хохочет. В довершение ко всему исчезла служанка.

Только я вспомнила о пропавшей горничной, как в столовую вошла, предварительно постучав, повариха Нина.

– Вячеслав Тихонович, вызывать полицию или подождать? Аля в истерике бьется, боится в село за продуктами ходить.

– Ну, Щавелев, что скажешь? – обратился к надутому адвокату Вячеслав Тихонович. Господи, хоть имя-то у него есть, у этого Щавелева?

– Когда ее видели в последний раз? – спросил адвокат деловито, простив всех и сразу, так как почувствовал, что в нем нуждаются.

– Около трех дня вчера, – ответила Нина.

– Раньше чем через два дня и соваться не стоит.

Кстати, Щавелев в своей необычности и странности остальным нисколько не уступает, раз позволяет так с собой обращаться. И все им помыкают, и все «тыкают», а Илья больше всех, хоть и моложе на десяток с лишним лет. Что это за обращение такое – Щавелев? К солидным мужчинам в возрасте обращаются, как правило, по имени-отчеству, по фамилии же, по-моему, лишь одноклассники величают друг друга, да и то класса до восьмого. А если нужно будет что-нибудь у него спросить, как я начну: «А не скажете ли, Щавелев?..» Я так не смогу. Будем уповать на то, что разговаривать с ним мне никогда не придется.