Текст книги "Гробницы Немертеи"

"Обратите внимание на превосходные камеи из серебристого камня с вкраплениями вишневого и бледно-зеленого…” – тут же начинал бормотать очередной компьютерный гид, и Платон поспешил отказаться от его услуг. Как будто он сам не видел эти камеи, в своем совершенстве они готовы были соперничать с лучшими античными образцами.

Сами мумии менялись от эпохи к эпохе. Прежде всего менялись чисто внешне – становились все уже в плечах и все выше ростом. А кожа – все темнее. Реже попадались испорченные зубы. Фасоны платьев были всевозможные – от длиннющих, скрывающих щиколотки, до коротеньких, выше колена. Уже не золотая парча, а какое-то искусственное волокно. Мужчины, видимо, предпочитали широкие шорты. Менялись и колпаки на головах мумий, похожие на купальные шапочки, – сначала то золотые, то серебряные, потом драгоценные металлы заменил разноцветный пластик… Стоп! Неужели действительно пластик?

– Простите, – вновь обратился к красавице гиду Атлантида, нарушив данный самому себе зарок молчания. – А из какого материала сделаны их шапочки? Услышав его вопрос, брюнетка так и просияла.

– Цветные – из пластика.

– Очень интересно. А можно еще вопрос?

– Конечно!

– Как может цивилизация, не имеющая письменности, производить пластики?

– Возможно, их завезли с других планет, – отвечала она безмятежно. – Так, во всяком случае, считает профессор Брусковский.

– То есть цивилизация гуманоидов достигла космического уровня, а никто из них по-прежнему не умел ни читать, ни писать.

– Они берегли свои традиции.

– Это мнение профессора Брусковского? Она смутилась. Если бы искусственная кожа могла краснеть, девушка бы покраснела. – Нет, это мое…

Неожиданно это мнение Платону понравились. Не насчет цветного пластика, заброшенного на Ройк космическим десантом, а насчет традиций. Было в этом замечании что-то верное. Он пока не мог понять-что…

– Отлично! – воскликнул он с преувеличенным восторгом так, что стоявшие рядом с ним старушки вздрогнули. – Прекрасная мысль о традициях!

Девушка улыбнулась и бросила на Атлантиду выразительный взгляд. Он понял, что свидание ему сегодня обеспечено.

– Пройдемте, дорогие мои, к следующему стенду… – проворковала брюнетка.

Платон уже хотел отправиться за ней. Но что-то привлекло его внимание. Сначала он даже не понял – что именно. И все же обернулся. Замеченное краем глаза отличие… Он шагнул к прозрачному стенду. Здесь среди десятка других тел в ярких синих и красных шапочках, будто команда пловцов, приготовившаяся штурмовать рекорд вечности, лежала одна безделушка – изображение золотого коша. Атлантида срочно включил комп, вставил наушники. “Данная ячейка вертикальной гробницы относится ко второму слою. Этим мумиям как минимум около восьмисот лет”.

Изображение коша с Немертеи на Ройке? Этот кош был сделан примерно в то же время, когда на “Аппиевой” дороге посадили деревья. Атлантида смотрел на статуэтку так, словно обнаружил ключ к загадке.

– Экскурсия закончена, – сообщила черноглазая девушка, подходя к Платону и становясь рядом. – О чем вы задумались, молодой человек?

“Об этой золотой статуэтке”, – хотел сказать он. Но вслух почему-то произнес:

– О быстротечности нашей жизни. Кстати, вы заметили, в вертикальных гробницах совершенно отсутствуют росписи, что не характерно для цивилизаций такого типа. А как вообще обстоят дела с живописью на Ройке?

– Встречается в последних слоях. Но преимущественно орнаменты. Полихромная роспись по сухой штукатурке. Какая еще может быть живопись на планете пустынного типа? Живописцам необходимо преломление лучей, туманы, полутона, рефлексы. Вспомните Венецию на Старой Земле… говорят, теперь она стала плавучим островом… Но не об этом речь.

Ее замечание его немного уязвило. Вместо Венеции он вспомнил Немертею, ее влажный воздух, ее таинственные желтые фосфоресцирующие туманы. И удивительные фрески в гробницах.

– А вам не надоело говорить о погибших цивилизациях и целый день водить людей вокруг гробниц? – Его вопрос прозвучал немного зло.

– Ужасно надоело. Но, к счастью, на сегодня это моя последняя экскурсия.

Намек был более чем прозрачный. И он его понял. Злость тут же прошла. Да и нелепо аристократу сердиться на хорошенькую девчонку, даже если она чем-то сумела его уязвить.

– Пойдем куда-нибудь в бар. Или прямо ко мне?

– К тебе, – отвечала она. – Только умоляю, ни слова об археологии и цивилизации Ройка. А то разговаривай с компом. Но без меня.

– Хорошо. Договорились. О Ройке – ни слова. О вертикальных гробницах – ни слова…

– Все! – воскликнула она в шутливом испуге.

– Все! – подтвердил он.

– О чем же мы будем говорить? – поинтересовалась брюнетка, когда они вышли их музея.

– Да о чем хочешь!

– Может быть, поговорим о последнем гала-концерте? Вы видели его по тахионной связи? Взрывы миллионов цветных пузырей. И каждый разлетается на мелкие кусочки с каким-то своим непередаваемым звуком, образуя отрывок удивительной мелодии, и все вместе – целый концерт. Три человека, что были на концерте, задохнулись от восторга. Жаль, что Гете не жил в наши дни. Тогда бы он сказал, что это и есть то самое мгновение, ради которого стоит умереть.

Ее упоминание имени Гете дорогого стоило. Вряд ли по всей. Галактике наберется сотня человек, читавших “Фауста”. Атлантида был из их числа. Но ведь имя профессора Рассольникова было известно даже на Старой Земле. А кто слышал про эту девушку с Ройка, работающую гидом в музее?

– Насколько я помню, – с печальной улыбкой заметил Платон, – эти цветные пузыри с планеты Гракан взрываются в момент полового созревания. Их краткая песнь – это призыв к самке, которую в момент взрыва должно осыпать созревшей пыльцой. Но самки не взрываются от любви – они лишь покрываются липким соком и катятся на звук песенки, ибо песня звучит до того, как пузырь лопнет. Но на гала-концерт, насколько я знаю, привезли только половозрелых самцов. А самок, поскольку они не издают звуков, никто перевозить не стал. Так что все эти песни и эти фейерверки не более чем самая обычная поллюция. И те трое бедолаг умерли не от восторга, а от отвращения. И несчастные самцы извергли свою пыльцу не для продолжения рода, а на потеху жирующей публики.

– Как вы все опошлили, – вздохнула его новая знакомая.

– Я всего лишь показал вам изнанку жизни мира шоу-бизнеса. А теперь лучше скажите, как вас зовут.

– Катя, – представилась она.

– Платон Атлантида.

– Платон с Атлантиды? – тут же переспросила она. – Я слышала, Атлантида – это планета, покрытая твердым защитным слоем, а под ним – теплое море и масса самых невероятных живых существ – моллюски, крабы, кальмары, причем кальмары разумные. А также разумные земноводные…

– Я похож на земноводное? – удивился профессор Рассольников.

– Ну что вы! Вы самый красивый мужчина, которого я встречала. Ведь вы не пользовались биокоррекцией?

– Нет, конечно. Разве это не заметно? – вопрос немного его задел.

– Может быть, заглянем в ресторан… – предложила Катя. – Я знаю один…

– Нет, нет. – Он был настойчив. – Сначала ко мне в номер – а потом закажем обед.

Платон представил, как они будут резвиться на перекатывающемся подобно морским волнам ложе, в хлопьях белой пены. И утонут вместе, как утонула Атлантида… И заспешил.

– Послушайте, я бы хотела уточнить… – неожиданно засомневалась Катя.

– Да, дорогая, – обед будет самый роскошный.

– Теперь я поняла! Это ведь вы тот самый профессор…

– Нет, это не я. И мы к тому же договорились: ни слова об археологии.

На антигравитационном лифте они поднялись на двадцать седьмой этаж.

Времени хватило на один поцелуй.

– Ах, почему я не встретила вас раньше… – простонала Катя. – Хотя бы десять лет тому назад…

– Все в жизни приходит слишком поздно, в том числе и старость… – пробормотал Атлантида, распахивая дверь в номер.

И тут же в лицо ему влепилось облако душистой белой пены – той самой, из комплекта “Пенорожденной”. Потолок, стены и пол были покрыты белыми хлопьями вперемешку с темно-зелеными сгустками. В первую секунду Платон подумал, что вредный “зеленый желудок” последовал за ним на Ройк и заплевал его комнату своей мерзкой слизью. Но потом понял, что ошибся. Над разверстым чревом огромной кровати, чей остов напоминал сейчас выпотрошенную тушу гигантской акулы с планеты Атлантида, склонился человек. Дверь открылась неслышно, но все же потрошитель что-то такое почувствовал и обернулся. Перед Платоном, облепленный зеленой слизью и пеной, с ножом в руке предстал консультант Передвижного Университета Ройка Ал Бродсайт. Несмотря на слой пены и слизи, Атлантида сразу его узнал – по смотрящим в упор светлым круглым глазам и черным прямым волосам, которые сейчас, правда, торчали во все стороны.

– А вот и вы, наконец! – воскликнул Бродсайт и оскалился, пытаясь стряхнуть повисшую на кончике носа сине-зеленую каплю. – Как я рад! Как рад!

От подобной наглости Атлантида, сам бывший человеком не особенно стеснительным, на секунду оторопел.

– Чем обязан? – поинтересовался профессор Рассольников, перехватывая свою любимую тросточку поудобнее.

– Я узнал, что вам грозит опасность и решил предотвратить покушение, – сообщил Бродсайт и кончиком ножа смахнул наконец мешающую каплю, прежде служившую наполнителем кровати.

Атлантида решил, что в этот раз он действительно побьет этого парня.

– Ты разорил мою спальню! – взревел он. – Кровать, специально заказанную на сегодняшний вечер!

– Говорю, вам грозит опасность. Взгляните, что я нашел в матрасе! – Бродсайт вытянул руку, и Платон увидел крошечный мини-снаряд с управляющим чипом.

– Я вызову полицию.

– Ну, разумеется, как же иначе! Непременно! Сейчас же! Скорее! Вы только не бойтесь – я за все заплачу – в тройном размере, в четверном… клянусь… Я так беспокоюсь за вашу жизнь… – Знакомый электрогребешок выскользнул из нагрудного кармашка консультанта и попытался привести в порядок прическу, но застрял в слипшихся волосах и рассерженно загудел.

Бродсайт спешно вытащил гребешок из волос, выключил и сунул назад в карман.

– Послушай, парень, я частное лицо и привез на Ройк лечить своего друга. Какая мне может грозить опасность?

– Профессор, я не могу посвятить вас в открывшуюся мне тайну, но верьте мне – вы в опасности!

– Приятель, проваливай отсюда и поскорее.

– Профессор, мне кажется, вы мне не верите! Клянусь, вашей жизни угрожает опасность. Умоляю, будьте осторожны.

– Вон! – заорал Атлантида. Бродсайт получил тросточкой по заднице. Не особенно сильно, но чувствительно.

– Ну вот, вы опять за свое! – тоскливо взвыл Ал. – Я спас вам жизнь. А вы меня бьете! Как тогда на корабле!

Лучше бы он не напоминал про корабль. Платон вновь вспомнил про испорченный костюм.

– На кого ты работаешь, мерзавец?!

– На Передвижной Университет Ройка, – всхлипывая, сообщил Бродсайт. – Клянусь!

– Убей его, – вдруг сказала Катя. Не в шутку – совершенно серьезно. – Застрели. Где твой бластер?

– Послушай, он сумасшедший и меня достал…

– Его надо убить, – настаивала брюнетка.

И даже попыталась вытащить его “магнум” из кобуры. Но Платон перехватил ее руку.

– Как жаль, что вы относитесь ко мне с подозрением, – всхлипнул консультант, благоразумно отступая к двери. – Знаю, знаю, порой я произвожу неверное впечатление…но прошу, прошу вас, будьте осторожны.

– Стреляй! – взвизгнула Катя.

– Я не вынесу, если с вами что-то случится… – С этими словами Бродсайт выскользнул из номера.

Девушка еще несколько секунд пыталась овладеть “магнумом”, потом смирилась.

– Что с тобой? – подивился Атлантида. – Увидела парня в первый раз в жизни и кричишь: стреляй!

– Разве тебе самому он не противен? Или ты любишь противных?

– Терпеть не могу.

Платон огляделся. Судя по всему, теперь в самом деле придется отправиться куда-нибудь поужинать вместе с дамой – для того, чтобы очистить номер и превратить его в уголок райского сада, требовалось время.

4

Через полчаса они сидели в выбранном Катей ресторане – очень стильное место, оборудованное как… вертикальная гробница. Каждая пара или группка выбирала какой-нибудь из сотов этой гробницы. Стены довольно правдоподобно имитировали песчаник, столики и стулья – мебель из пурпурового дерева с инкрустацией, – ее постоянно находили археологи. Повсюду висели круглые зеркала, и посетителям первым делом предлагали надеть цветные шапочки, похожие на купальные. Напитки разливали здесь в стеклянные бокалы, имитирующие те, что находят в гробницах, – с золотым тончайшим узором. Тарелки были под золото или серебро.

– Одного не понимаю, – задумчиво проговорил Атлантида, разглядывая диск, копирующий найденную в Седьмых гробницах тарелку. – Почему после того, как на Ройке открыли столько золота, цены на галактических биржах остались на прежнем уровне. Можно подумать, что здесь обнаружили горстку желтого песка.

– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Но профессор Брусковский считает…

– О нет… – простонал Платон.

Тем временем принесли заказ – блюдо под названием “Мечта Ройка”. Нежнейшее белое мясо с гарниром из местной кукурузы и румяные воздушные булочки. С того времени, как печной чип поставил время на выпечку, прошло ровно три минуты. Атлантида отрезал немного мяса и положил в рот. Кусочек буквально растаял во рту. Нигде Платон не пробовал ничего подобного.

– Вкусно? – поинтересовалась Катя.

– Божественно! Что это? Мясо какого-нибудь местного животного?

– Это ройкский псевдоскунс.

– Псевдоскунс… – Платон скривился, но проглотил второй кусочек, хотя и без прежнего восторга.

– Вернее, его половые железы.

– Самки или самца? – Профессор постарался сделать вид, что остался равнодушен к этому сообщению.

Катя рассмеялась:

– Разумеется, самца.

Она меж тем вооружилась ножом и вилкой и с восторгом поглощала остатки мужского достоинства псевдоскунса. Вот они, женщины! Вдруг она хлопнула себя по лбу – изящно и, разумеется, чисто символично.

– Мы забыли про соус…

– Сперма псевдоскунса? – Атлантида силился изобразить улыбку, но улыбалась почему-то одна половина рта, а вторая морщилась в брезгливой гримасе. – А вот и не угадали! Это соус из местных термитов. Кислый и очень острый на вкус. Он теперь популярен во всей Галактике. Но там всегда имитация. Натуральный соус только у нас. Рекомендую.

Она схватила стоящий посреди стола баллончик и опрыскала мясо бледно-розовой пеной. Платон отодвинул тарелку.

– А нельзя ли заказать что-нибудь другое? – спросил он у проходящего мимо официанта в белоснежной куртке.

Тот удивленно посмотрел на него, потом на Катю.

– Если вы настаиваете… Но… – Он вновь бросил изумленный взгляд на привередливого клиента. – Неужели вам не понравился наш псевдоскунс? Некоторые туристы приезжают со Старой Земли, чтобы отведать это блюдо.

На счет Старой Земли официант, конечно, загнул. Но вот в ячейке напротив парочка богатеньких туристов с Земли-дубль уплетала за обе щеки бывшую гордость бывшего псевдоскунса.

– Это блюдо не в моем вкусе, – жестко отвечал Атлантида.

– Может быть, тогда жареную гигантскую саранчу? Она у нас на втором месте…

– Да, саранчу! Непременно саранчу! – воскликнул археолог и вздохнул почти с облегчением. – Двойную порцию.

– Вы любите саранчу? – удивилась Катя.

– Обожаю!

Атлантида мысленно пообещал этой ночью отомстить черноглазой красотке…

5

Цветущий сад оказался весьма неплох. Он цвел, как настоящий, и осыпал зеленый ковер травы опадающими цветами. Кровать раскрылась чашей огромного бледно-розового цветка. Каждая простынь легла лепестком. Не хлопок, но материал очень нежный, шелковистый. В воздухе, сверкая разноцветными огоньками, порхали бабочки, в облачках светящейся пыльцы носились эльфы.

– Ах! – воскликнула Катя. – Как здорово! – и рухнула прямо в середину цветка.

Пока Атлантида занимался ее одеждой, сверху на них сыпались разноцветные лепестки. К счастью, свой костюм он успел скинуть в соседней комнате, иначе бы на нем появилось новое пятно. Катя лежала, слегка выгнув спину, подогнув одну ногу, а руку закинув за голову. Изгиб ее тела повторял изгибы лепестков-простыней. И не удивительно: глядя в огромный зеркальный потолок, можно было выбрать изысканную позу, а потом наблюдать за происходящей внизу любовной игрой.

Расправившись с тряпками, Платон скользнул вслед за красавицей в середину цветка.

– Я как будто угадала… – засмеялась она и тронула волоски у себя на лобке – они были нежно-розового оттенка.

– Да, этот тон не подошел бы к прежнему интерьеру. Ее кожа была очень нежной, и все же – то была искусственная кожа. Все равно, что заниматься любовью в одежде.

– Сними, – попросил он.

– Нет, – последовал неожиданный отпор. И чтобы смягчить неуместное “нет”, она тут же сама начала игру…

Они предавались удовольствиям Венеры в чашечке огромного цветка – и кровать раскачивалась под тяжестью их тел. А капли нектара, выделяемого кроватью-цветком, обрызгали их тела душистым дождем.

ВОСКРЕШЕНИЕ НОЭЛЯ

1

Катя красила перед зеркалом губы. Сегодня тонкий слой искусственной кожи по всему телу был чуточку смуглее. Когда она успела ящерицей сменить свою шкурку? Наверняка занималась этим в ванной – недаром плескалась там целый час. Теперь она наносила завершающие штрихи: позолоту на веки, стальные слезки на зубы – скоро макияж будет закончен. Она рассматривала себя в зеркало, упершись левой рукой в имитирующее один из сотов вертикальной гробницы трюмо и выставив аппетитную круглую попку в обтягивающих синих брючках. Она явно провоцировала своего кавалера. Но он был сегодня стоек и не поддавался на провокацию. Просто потому, что пребывать ему в номере оставалось всего пятнадцать минут – то есть времени хватит лишь на то, чтобы одеться и освободить помещение, а иначе придется платить за целые сутки. А это в планы Атлантиды не входило.

Катя вздохнула и поняла, что продолжения вчерашней ночи не будет. А она уж надеялась…

– Так ты уезжаешь сегодня? – спросила она грустным голоском, становясь в дверном проеме опять же в позу, не лишенную сексуальности. – Неужели ты не можешь задержаться на Ройке?

– Для чего? – Он слегка подтолкнул ее в спину, ибо ячейка лифта в этот миг как раз открылась напротив двери их номера. – Можно организовать экскурсию на раскопки…

– На раскопки? Да, наверное, это очень интересно – посмотреть на чужие раскопки издалека и понаблюдать, как другие извлекают очередные произведения искусства из очередной гробницы, – скучным голосом отвечал Атлантида.

Ее настырность раздражала. Он даже целовать ее раздумал – а ведь времени, пока они спускались в лифте, хватило бы на один поцелуй.

– Мы больше никогда не увидимся, – трагичным тоном произнесла Катя и тяжко вздохнула.

Вздох был почти натуральный. Но только – почти.

– Ну почему же! Через несколько дней я прилечу на Ройк читать лекции, и тогда мы непременно встретимся.

Она так и просияла.

– Значит, ты вернешься за мной?

Атлантида вздохнул:

– Ты не так поняла: я прилечу читать лекции, и мы увидимся. Обещаю тебе ночь не хуже нынешней…

– О! – простонала Катя и закатила глаза. – А можно я пойду с тобой встречать твоего друга в медицинский центр.

– Э, нет! – спешно запротестовал Платон и даже повел из стороны в сторону тросточкой у нее перед носом.. – Нет, моя милая, так не пойдет. Наша первая встреча подошла к финалу.

– Но почему? – Она печально вздернула брови. – У меня сегодня выходной.

Одна из наспех приклеенных слезок отклеилась от зуба и прилипла к нижней губе. Платону стоило большого труда не передумать и не вернуться в номер.

– Ну, вот и отлично. Ты отдохни. А у меня навалом дел.

Катя вздохнула, но уступила неожиданно быстро.

– В музее есть номер моего сервисного браслета, – она помахала ему на прощание ладошкой и удалилась.

Несколько секунд он смотрел на ее попку, обтянутую синими брючками. Катя удалялась, слегка покачивая бедрами. Высокие золоченые туфельки, короткая широкая кофта из золотой парчи – девушка выглядела шикарно. Два молодых бездельника, сидящих в уличном кафе, проводили ее взглядами. Один даже приподнялся, но приятель дернул его за рукав, и несостоявшийся ухажер опустился в кресло.

Зря он прогнал ее. Ведь у него еще есть несколько часов…

2

Ноэль уже ждал его в холле, одетый в разовую больничную рубашку, доходящую до колен. Он выглядел куда моложе, чем прежде-чуть более загорелым, чуть более худощавым. И к тому же был абсолютно лыс. Казалось, вид голого черепа привел Ноэля в уныние. Потому что он сидел, не двигаясь, перед зеркальной стеной холла и время от времени глубоко вздыхал. Только теперь, когда Ноэль лишился своей роскошной гривы, Атлантида заметил, как точно, почти классически соблюдаются пропорции лица Ноэля: лоб – ровно одна треть, нос тоже треть, и нижняя часть также соответствует канонам. Будто на Немертее была известна та линейка, которой пользовались древние греки, создавая своих Аполлонов и Гермесов.

– Мы провели стандартную при таких ранениях биокоррекцию, – сообщил молодой медик, вручая Платону карточку с отчетом о проделанной в клинике работе. – Но при проведении одной из операций у пациента выпали все волосы. Кажется, наш клиент недоволен. Но вы объясните ему, что волосы вырастут вновь. Мы могли бы вживить ему искусственные волосы, но он наотрез отказался. Но он может купить цветную шапочку – на Ройке это модно. Кстати, вот пакет с волосами, – он протянул пакет из плотного голубого пластика.

– И лицо тоже откорректировали?

– Нет, зачем же… Лицо не пострадало, если не считать нескольких ссадин. Видимо, на вашем друге был гермошлем во время аварии. К тому же в заказе не было заявки на биокоррекцию лица… Хотя… Я бы посоветовал. Такие пропорции ныне не в моде. Подбородок слишком мал. А также лоб можно было бы чуть увеличить.

– Перебьется, – буркнул Атлантида. – И так хорош.

Тут Платон вспомнил, что не купил одежду для Ноэля. Пришлось воспользоваться услугами больничного магазина. Цены тут наверняка раза в полтора выше, чем в обычном супермаркете. Но что делать…

– Вам сообщение, – пискнул сервисный браслет.

– От кого?

– Подпись – “Катя”.

– Валяй.

– “ Загляни в книгу Брусковского “ Система Ба-а”, раздел “Немертея”.

– У вас есть где-нибудь стандартный компьютер, к которому можно подключиться? – спросил Платон у продавщицы.

– В соседнем холле, – любезно ответила длинноногая красотка, внешние данные которой были куда выше, чем у Кати. – Но там нет суперзащиты.

– Мне не нужна суперзащита.

Продавщица посмотрела на него, как на редчайший экспонат музея Вертикальных гробниц.

Швырнув Ноэлю на колени пакет с одеждой, Атлантида кинулся к компьютеру и… столкнулся с Бродсайтом. Тот прижимал к груди букет каких-то ярко-оранжевых и розовых местных цветов, головки которых походили на комья цветной ваты.

– Профессор! Я запомнил, что вы вчера сообщили мне одну из своих тайн – о том, что вы привезли сюда лечить своего лучшего друга. И я решил прийти и поздравить… вас с такой удачей. С его выздоровлением.

– Если ты сейчас не исчезнешь, лечить придется тебя, – прошипел Платон, про себя решив, что при следующей встрече он непременно убьет этого парня, как советовала Катя.

– Возьмите хотя бы букет…

– Проваливай!

– И помните, вам грозит опасность. Я, конечно, попытаюсь вас защитить…

– Да уж, постарайся.

Консультант наконец исчез вместе со своим букетом.

– Мне нужен труд профессора Брусковского “Система Ба-а”, – крикнул он электронному служителю – говорить спокойно после встречи с Алом Бродсайтом Атлантида был просто не в состоянии.

Видимо, этот комп привык к подобному обращению, потому что ответил очень вежливо:

– Объект найден. Какой именно раздел вас интересует?

– Немертея.

– Извольте. Озвучить или прочтете сами?

– Прочту.

– Извольте, – повторил компьютер, как видно, не располагавший большим запасом слов. Или, возможно, комп считал (и вполне справедливо), что тратить редкие слова на человеческих особей не стоит.

Текст тут же появился на экране, и Атлантида прочел:

"Типичный пример посредственной цивилизации, застывшей в своем развитии на тысячелетия. Причина тому – достижение уровня массового производства на раннем уровне цивилизации. Унификация и взаимозаменяемость, единая система… – на этом месте, как прекрасно помнил профессор, электронная книжка у него в руках взорвалась. Здесь же, на Ройке, ничего пока взрываться не собиралось. Кроме кроватей. Атлантида вспомнил летающую пену своих неосуществленных сексуальных фантазий и поморщился. Итак… Он принялся читать дальше: …единая система управления посредством “золотой сети” привели развитие цивилизации в тупик и поставили гуманоидов Немертеи на грань катастрофы. Как и всегда в таких случаях, цивилизация была обречена”.

Платон нахмурился. Почему же он ничего не знал прежде об этой теории – о том, что золотая сеть Немертеи была частью системы управления? Только потому, что, презирая Брусковского, отмахнулся от его сочинений? Да, все остальное разумеется, чушь. А вот золотая сеть… Он подумал о Кате и ее объяснении: сохранение традиций. Посмотрел на часы. Время еще было. Он спешно вернулся в холл.

– Послушай, Ноэль, займись подготовкой нашего челнока к старту. И, кстати не забудь проследить, чтобы загрузили три ящика текилы. Все уже оплачено. Ты понял?

Тот молча кивнул. В просторном сером костюме, бритоголовый и помолодевший, он сейчас напоминал туриста с какой-нибудь тысячной Геи. Его слишком правильные черты лица можно было принять за результат биокоррекции.

– Мои волосы, – сказал Ноэль и отобрал у Платона голубой пакет.

– Не забудь про текилу, – повторил Атлантида и направился на поиски Кати.

3

– Катя? – переспросила девушка в фойе музея. Желтоватым цветом лица она немного напоминала мумию. Впрочем, наверняка это была искусственная кожа, только нанесенная несколько дней назад и потому изрядно увядшая. – У нас нет гида с таким именем.

– Она сказала, что адрес можно узнать у вас, – настаивал Атлантида. – Вчера она вела экскурсию в семь ноль-ноль по единому астрономическому времени…

Девушка мельком глянула на экран компа.

– Вчера был день стажеров… – Она окинула Платона странным взглядом с головы до ног, задержала взгляд на цветке кактуса в петлице, а также на вновь проступившем буром пятне. – Но у нас есть Катрин. Позвать ее?

– Да, будьте любезны.

Девушка вновь бросила странный взгляд на Атлантиду и нажала кнопку видеофона. Однако изображение не включила.

– Милочка Кэт, выйди в холл.

Платон повернулся на пятках…

Маленькая немолодая толстушка смотрела на Платона и игриво улыбалась. На ней был черный свитер в обтяжку и белые брючки. К тому же она почему-то выбрала кожу мертвенно-бледного оттенка.

– А где Катя? – проговорил он растерянно.

– Я – Катрин. Иногда меня называют Катей. – Толстушка жеманно улыбнулась.

– И это вы вели вчера экскурсию?

– Я, – не моргнув, отвечала толстушка. Голос у нее был совершенно иной – не Катин, – это точно. Кто же тогда был с ним ночью и утром?

– И вечером ужинали со мной?

Толстушка изобразила смущение:

– Ну, конечно…

– И в каком ресторане?

– В “Вертикальной гробнице”. Мы заказали железы псевдоскунса. Но вы отказались есть и предпочли жареную саранчу.

"Вчера у нее ноги были в два раза длиннее и живота не было… клянусь, у нее не было этого похожего на мячик живота, когда я ее обнимал! – подумал Платон, вновь окидывая взглядом полную фигуру. – И шея… и грудь… все другое… Или существует временная биокоррекция? Нет, никакая саранча не убедит меня, что я был вчера в постели именно с этой дамой”.

– Послушайте, а вы знакомы с теорией Брусковского?

– Конечно. Это же светило!

Атлантида поморщился.

– Ну, хорошо… не потрудитесь ли вы мне более подробно рассказать о его теории единого управления планетой Немертея с помощью “золотой сети”.

– В первый раз слышу о такой теории.

– Книга Брусковского “Система Ба-а”…

– Я ее знаю наизусть, – обиделась толстушка Катрин. – Там нет про единую систему управления ни строчки. Вот, смотрите, – она взяла электронную книгу. – "Типичный пример посредственной цивилизации, застывшей в своем развитии на тысячелетия. Причина тому – достижение уровня массового производства на раннем уровне цивилизации примитивными способами. Унификация и взаимозаменяемость, единая система ценностей – вот что означает примитивная цивилизация, конец которой всегда один – быстрое и необратимое вырождение”. И все.

– Вызовите книгу в галактическом Интернете по тахионной связи.

– Вы мне не верите?

– Вызовите книгу, – настаивал Платон, потихоньку сатанея.

Катрин презрительно хмыкнула, но больше возражать не стала. Нужный абзац вскоре был найден. Абсолютно то же, что Атлантида только что прочел в книге. О золотой сети – ни слова. Единственную светлую мысль он нашел у Брусковского, да и та, оказывается, профессору не принадлежала. – Послушайте, а это не вы пытались связаться со мной по тахионной связи на пересадочной базе? – небрежно спросил он Катрин. Та залилась краской – и лицо, и шея.

– Вы решили меня оскорбить?

– Что вы! Узнали, что знаменитый профессор летит на Немертею и…

– Да я о вас впервые услышала вчера! Уж не воображаете ли вы себя профессором Брусковским!

Профессор Рассольников призвал на помощь весь свой аристократизм, чтобы не сказать “красотке” пару “комплиментов”.

– О нет. Надеюсь, я не так ничтожен.

– Больше не смейте приходить в наш музей! – крикнула ему вслед Катрин. – И не смейте приглашать меня в ресторан – я не приду.

Платон чувствовал себя полным идиотом.

4

Ноэль сидел в зале ожидания космопорта и держал в руках голубой пакет. Лицо у него было скорбным – как будто он читал книгу “Пророка Екклесиаста”. Атлантида уселся рядом.

– Как себя чувствуешь? – спросил.

– Так себе… Голова чешется… – Ноэль вздохнул и в который раз погладил лысый череп.

– Глоток текилы?

Тот отрицательно покачал головой.

– Какой-то ты неинтересный парень, Ноэль, скажу тебе честно. Если дело так дальше пойдет, Кресс тебя бросит и уйдет к кому-нибудь другому.

– Не уйдет, – вяло возразил Ноэль.

Платон решил, что ничего сейчас вытянуть из воскрешенного все равно не удастся, и открыл электронный проспект Ройка.

"Цивилизация Ройка насчитывает не менее пяти тысячелетий. В вертикальных гробницах уже найдено несколько миллионов мумий. А ведь обследованы еще далеко не все гробницы…”

"Сколько же в них золота! – с тоской подумал Атлантида. – Надо будет найти возможность остаться ненадолго на Ройке, если поиски на Немертее не дадут результатов”.

– Челнок 7509, место назначения – Немертея. Пассажиров просят пройти к пятому ангару, – сообщила голограмма миловидной девушки, на мгновение возникнув перед Атлантидой и тут же растворившись.

Платон сунул каталог в карман и поднялся.

– Кстати, ты проследил за погрузкой ящиков с текилой? – поинтересовался он у Ноэля. Тот механически кивнул.