Текст книги "Гробницы Немертеи"

– Не торопись, – сказал негуманоид, – это всего лишь мираж.

И дворец, и пирамиды исчезли. Среди черных камней заструилась голубая река, окруженная деревьями. Платону вновь безумно захотелось пить.

– Лучше смотри под ноги, – посоветовал житель пустынь. – Тогда миражи не будут отвлекать.

Атлантида оглянулся. Ноэль тащился следом. Серебряная шапка ослепительно сверкала в лучах Ба-а. И как он выдерживает! Платон обмотал голову обрывком погребального савана, который так удачно прихватил с собой из саркофага, но и в таком головном уборе ему казалось, что кто-то в такт ударам сердца лупит его медным тазом по голове. Бам-бам-бам… Каждый шаг отдавался нестерпимой болью в ушах. Губы склеились, вокруг рта образовалась противная пленка.

Надо весь песок Долины смерти пустить на песочные часы. Когда образуются впадины, заполнить их водой, и не станет пустыни, а вырастет один огромный сад. И в том саду построить много-много храмов с колоннами и сделать там полочки, а на полочки поставить песочные часы из прозрачного небесного стекла, тысячи часов, миллионы часов, и наполнить их горячим песком пустыни. Песок будет течь, но никогда не потребуется переворачивать колбы часов. Ведь песок станет струиться то вниз, то вверх, нужно лишь надеть на тонкие талии стеклянных колб антигравитационные золотые колечки. А в голубом небесном стекле будет угадываться женское, привлекательное, ускользающее, утекающее… Приручить их, окольцевать…

Атлантида вновь оглянулся. Ноэль так серебряной шапки и не снял.

– Брось свой дурацкий шлем! – крикнул Платон. – Ему цена-пять кредитов.

Ноэль поднял голову, посмотрел на него (глаза его были мутны, как пустынные соленые озера), усмехнулся и поплелся дальше. Песок течет то вверх, то вниз… и ты бегаешь между полок, и крутишь колечки, и направляешь время… когда-то очень давно… час в сутках был разной длины… и часы регулировали в зависимости от продолжительности дня… Двенадцать часов света, двенадцать тьмы… Свет – это день, а тьма – это ночь. Все естественно, и тьма отделена от света. И никаких равных отрезков, ведущих к условности. Только день и ночь… С каким трудом люди отказывались от естественного в угоду точности. А песок течет все быстрее. Не успеть… весь песок высыпался, и обратно ему нет пути! Одни часы сломались, потом другие. Платону надо сообщить людям, сколько осталось времени… А он и сам не знает… Сейчас придет хозяин часов… и скажет…

А кто хозяин часов?

Он не сразу заметил, что оба сукки отчаянно машут руками и орут:

"Бегите!” Атлантида растерянно оглянулся. Никого вокруг – только Ноэль бредет следом. Потом догадался поднять голову. С востока медленно наплывала серая тень – поначалу Платон принял ее за тучу. Но почти сразу понял, что ошибся – она больше походила на мелкую сетку, а края ее постоянно меняли очертания. Больше всего плывущая тень напоминала огромную птицу с острым клювом и жадно раскинутыми крыльями. Сукки вновь заорали и помчались вприпрыжку, уже не обращая внимания на притомившихся людей. Из-под задних лап ударили фонтанчики песка. Их резвость очень не понравилась Атлантиде. Он тоже побежал – если его хаотичные рывки и шатание можно было назвать бегом, – но фигуры сукки впереди становились все меньше и меньше. Ноэль трусил довольно резво и даже приблизился к Платону. Серая тень в небе еще больше вытянулась. По низу у нее колебалось что-то вроде бахромы, и бахромки эти удлинялись и двигались. Каждая самостоятельно…

Ноэль почти настиг Атлантиду.

– Быстрее! – выдохнул он. Кажется, его приятель тоже знал, что за серая тварь целится в них клювом.

Один Платон ничего не понимал. Не понимал, но бежал. Только ноги почему-то не хотели передвигаться с нужной быстротой. Атлантида и Ноэль теперь бежали рядом. Тень была уже почти над ними. Да, тень накрыла их… Но она не заслоняла солнце. А тело налилось совершенно нестерпимой тяжестью. Ноги стали свинцовыми… Смерть, смерть… серая смерть… песочные часы… остановившиеся… весь песок вытек… прямо на лоб… Атлантида запрокинул голову. Сверху на него сыпался песок. Серая бахрома превратилась в струйки песчаного дождя. Он глянул под ноги песок был ему уже по колено. Он прыгнул вперед – дождь пошел сильнее… Песчинки, шурша, текли по костюму… Ноэль сделал сразу несколько прыжков и опередил Платона. Его комбинезон весь покрылся серыми островками песка. В ужасе Атлантида понял, что песок не ссыпается вниз, а налипает на одежду Ноэля. Только серебряный шлем по-прежнему сверкал – песчинки соскальзывали с металлической поверхности. Платон посмотрел на себя – на условно белом костюме повсюду серели песчаные лишаины. Они разрастались, и тяжесть становилась непомерной. Каждый шаг мог стать последним – сделать новый не хватит сил. Песок скрипел на зубах. Атлантида посмотрел на руки – они были облеплены песком. Кое-где даже наросли бородавками серые бугорки. А туча наверху уже не напоминала остроклювую птицу она уплотнилась, зависла над жертвами огромным грибом и спустила вниз тысячи серых бахромок. Песок сыпался и сыпался. Платон почти механически – в ту минуту он вряд ли что-то соображал, песчаный дождь глушил все мысли, – с неимоверным трудом расстегнул пуговицы, ибо их тоже облепил песок, и скинул пиджак. Сразу стало куда легче, и он смог сделать несколько шагов. Ноэль последовал его примеру и расстался с комбинезоном, который теперь напоминал скульптуру без головы и рук. Раздевшись, Ноэль тут же совершил рывок – почти как сукки. Песок спешно стал облеплять его, но он бежал, не останавливаясь, и выскочил из-под песчаной летучей тени. И сразу же серый лишайник стек с него с шорохом осеннего листопада. Атлантида попытался скинуть брюки. Но нет – песок зацементировал все застежки намертво. Пришлось идти дальше, волоча на себе килограммов пятьдесят. А вес все увеличивался. Три шага, и Платон остановился. Качнулся вперед. Между ним и Ноэлем оставалось всего-то метров пятнадцать. Пятнадцать метров между спасением и смертью. Непреодолимых метров. Он хотел закричать, но песок облепил губы. Песок залепил защитные очки, и их приходилось постоянно протирать. Но все равно почти ничего не было видно. Несмотря на очки, глаза нестерпимо жгло. Атлантида не был уверен, что видит Ноэля сквоь струи песчаного дождя. Вон он бежит. Остановился. Почему остановился? Обернулся. Кинулся назад. Наверное, очередной мираж.

Платону казалось, что все – он больше не сможет поднять ногу. Но смог… Ноэль вновь очутился под серой тенью. И вновь песок принялся облеплять его. Приятель схватил Атлантиду за руку и потащил за собой, как маленький, но упорный тягач на антигравитационной тяге. Платон уже не шел – бежал. Песок лежал на нем толстым слоем. И вдруг – ш-ш-ш… серая перина посыпалась вниз-это они вырвались из-под тени. Беглецы по инерции, почувствовав внезапную легкость, сделали несколько огромных прыжков, почти как сукки, – песок, потеряв прилипчивость, стлался за ними шлейфом. Туча вновь распласталась, вытянула клюв, серые бахромки, оторвавшись при этом внезапном маневре, суетливо мельтешили вокруг и постепенно, теряя летучесть, падали и сливались с дюнами. Платон уже видел вблизи лиловые громады обглоданных ветром скал. Сотня шагов или полторы… Или тоже мираж? Нет, не похоже. Из пасти одной из пещер выпрыгнули сукки и понеслись навстречу людям огромными прыжками. А Ноэль все тащил и тащил Атлантиду, как на буксире. Вновь сверху посыпался песок проклятая туча их настигла. Еще десяток шагов… Сукки ворвались под песчаные струи, ухватили Платона за обе руки и потащили. Он не успевал переставлять ноги и бревном волочился за ними. Вскоре туча осталась позади. Как и Ноэль – где-то там, под песчаным дождем. Сможет ли он снова вырваться? Атлантида хотел спросить об этом сукки, но не мог разлепить губ – они буквально срослись… и он лишь промычал что-то невнятное.

Сукки затолкали его в пещеру и исчезли. Платон лежал на песке и ждал, когда песчинки оживут, и поползут, и начнут его облеплять. Но песок оставался к нему равнодушен. Он вытек из песочных часов, время кончилось. Так зачем же человек тяжело дышит и надеется выжить, если время кончилось? Заснул Атлантида? Или потерял сознание? Ему казалось, что он просто лежит, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой. Когда появились рядом с ним Ноэль и оба сукки, он не помнил. Как не помнил, куда исчезли защитные очки. Увидев своих спасителей, Платон все же смог разлепить губы.

– Пи-ить… – пробормотал он.

И просьба была исполнена – вода полилась ему в рот. Он глотал влагу жадно и выпил все без остатка. Ему было плевать – хватит другим или нет, – он просто не мог оторваться от горлышка фляги.

– Песчаный охотник ушел? – спросил Ноэль.

– Ушел. Но лучше еще подождать. Чтобы наверняка. Охотник не любит терять добычу.

Атлантида не мог представить, что надо вновь встать и куда-то идти. Куда? Зачем? В пещере так хорошо… Он будет лежать здесь всю жизнь. Пить воду и не двигаться. А больше ему ничего не надо. Но сукки Кай-1 сказал; “Пошли”. И Платон поднялся. И даже пошел. Теперь он брел последним. Брел, глядя себе под ноги, чтобы не видеть проклятые миражи. Ба-а уже скатился за срез дюны, жара начала быстро спадать.

Снова явился мираж – на этот раз черный глайдер. Он летел низко, нырнул между двумя каменными столбами и затормозил в нескольких метрах от сукки Кая-1. Из глайдера выскочили еще два Кая. Какой странный мираж. Очень реальный. Значит – скоро белая вспышка, и тогда конец.

– Эй, ребята! Сюда! – крикнул сукки Кай-1.

Атлантида понял, что глайдер и его пассажиры ему не пригрезились. Платон побежал. Но тут же споткнулся, упал. Вновь кинулся бежать. А добежав, рванул у первого сукки из лап флягу и стал пить, пить…

– Зачем ему столько воды? – спросил один из прилетевших сукки своего собрата.

– Высшая раса… – усмехнулся негуманоид – тот, который не любил людей.

ГОРЫ РОЙКА И СУККИ КАЙ-2

1

Сукки Кай-2 искал нематериальную связь с космосом. Но пока ничего не нашел. Однако не оставлял надежды, что связь эта когда-нибудь ему откроется. В том, что это произойдет, он был уверен – космос никогда не обманывал сукки. Обитатели К-7 чувствовали вибрации вселенной на подсознательном уровне и терпеливо ждали, когда космос обратит на них внимание и возвысит их планету и их расу до высот планеты Кемет в период ее расцвета. Но ожидали не в бездельной лености, а в активном поиске универсальных материальных ценностей – то есть золота и серебра. За эту активность другие народы в Галактике выходцев с планеты К-7 недолюбливали, но Платон относился к сукки с неизменной симпатией. Его не раздражало их упорство – он своей настырностью мог переплюнуть любого сукки. А к их уверенности в космической избранности относился с легкой ирояией, в которой не было ничего от презрения, – каждый волен думать о себе чуть-чуть лучше, чем ты есть на самом деле. Только при этом не стоит думать хуже о других.

Сукки Кай-2 со своими негуманоидами также обосновался в вертикальной гробнице, которую до этого он выпотрошил подчистую – даже саркофаги и мумии исчезли. Зато появились легкие складные столы и стулья, пластиковая посуда и консервы, чему Ноэль, относящийся к предметам из усыпальниц с предубеждением, очень обрадовался. Из своих запасов сукки Кай-2 пожертвовал полураздетым гуманоидам два вполне приличных комбинезона и две шляпы без кондиционеров, защитные очки и фляги для воды.

Хозяева и гости расположились в облицованной базальтом главной погребальной камере и наслаждались горячим супом из жирной консервированной саранчи. Правда, себе, да и своему товарищу, сукки Кай-2 налил порцию в два раза больше, чем брату, его спутнику и людям. Опять, как во время ужина у сукки Кая-1, наблюдалась явная дискриминация гостей. Платон решил не обращать внимания на подобные мелочи, но хозяин сам разъяснил странную закономерность.

– У нас гостям всегда дают есть в два раза меньше, чем хозяевам. Таков обычай на Кае.

Сами сукки именовали планету К-7 Каей.

– И с чем же связан такой обычай? – спросил Атлантида, обсасывая лапку саранчи размером с крылышко цыпленка.

– Если гость умрет, то пропадет только половина того, что могло пропасть, если бы он поел досыта.

– О, мудрость! – воскликнули остальные сукки хором.

– Но твой брат вроде как не чужак…

– Ты не понял. Я говорю не о чужаках, а о гостях. Или мой космолингв плох?

– Превосходен! – с жаром воскликнул Платон, опасаясь, что отберут и половину порции замечательной саранчи. – Но почему гость может умереть?

– В первый момент общения у нас очень сильный эмоциональный контакт. Сукки-гость может не выдержать…

– Но мы же не сукки! – заметил Атлантида. – Мы – люди. Я, конечно, испытываю очень сильные эмоции по поводу нашей встречи, но не настолько сильные, чтобы… гм… отказаться от добавки супа.

Сукки Кай-2 переглянулся со своим помощником.

– А ведь он прав…

– Но традиции нарушать нельзя, – нахмурился тот. – Подумаешь, он не сукки! А саранчу любит.

– В этом году большой урожай саранчи, – сказал сукки Кай-2. – И меня это чрезвычайно радует. А тебя? – обратился он к Ноэлю.

– Саранча… поедает побеги розовой кукурузы на холмах Немертеи… – задумчиво проговорил тот. Сразу видно, что за время раскопок он сроднился с этой планетой.

– Суп отменный, – вмешался в разговор Платон. – И все же, как насчет добавки?

– Традиция прежде всего, – заявил сукки Кай-1, поскольку ему дополнительная порция не светила.

После обеда гостям предложили искупаться в соленом озере. Озерцо располагалось в глубине пещеры. Черные скалы образовывали почти правильный купол, для освещения в углубления были вставлены четыре факела. При их свете можно было разглядеть, что вода в озере оттенка бирюзы – зеленая с голубым – и совершенно непрозрачная со странным маслянистым блеском. Атлантида скинул одежду, хотел красиво нырнуть в озерцо, но потом передумал и просто вошел в воду. И сразу понял, что поступил очень верно: вода доходила ему сначала до колен, потом до пояса. Она была очень соленой – кожу пощипывало, особенно ссадины. Ноэль полез следом в природную ванну.

– Шапку-то сними, а то еще утонешь, – в шутку посоветовал Платон. Ноэль снял свой серебряный шлем. И Атлантида увидел, что прежде лысый череп приятеля отливает серебром: волосы его за столь короткий срок успели отрасти и торчали густым ежиком на целый сантиметр. Недаром, значит, Ноэль рисковал получить тепловой удар в этом колпаке.

– Кресс будет в восторге от твоей шевелюры, когда ты вернешься, – засмеялся Платон. Его собственные волосы под немилосердными лучами Ба-а окончательно выцвели и теперь напоминали солому, а кожа обгорела и шелушилась. Особенно пострадал кончик носа.

Ноэль провел ладонью по волосам и отрицательно покачал головой.

– Еще нет.

– Она слишком требовательна.

– Она замечательная.

Кто спорит. Атлантида от такой супруги сбежал бы через три дня. К счастью, он не женат.

2

Утром на завтрак и гостей, и хозяев ждали одинаковые порции. Но в этот раз подали нечто растительное и волокнистое. Жаль. Платон уже начинал привыкать к жареной ройкской саранче. Может быть, бросить археологию и заняться экспортом саранчи? Наверняка дело будет прибыльным. Открыть ресторанчик на Земле-дубль… Рядом построить нуль-портал прямой доставки инопланетного деликатеса… Но Атлантида знал, что саранча и общение с таможенниками надоест ему через три дня.

– Это очень древние гробницы, они принадлежат к шестому тысячелетию до Второй Конкисты, – сообщил сукки Кай-2. – Так что здесь нет золотых Статуэток неизвестных зверей, которые вас так интересуют: брат уже рассказал мне про ущерб, причиненный группой Ала Бродсайта. Но кое-что особенное найдется. Ведь это самые древние вертикальные гробницы на Ройке.

– А что на планете старше гробниц? Какие-нибудь строения? Остатки дворцов? Пирамид?

Сукки переглянулись.

– Ничего представляющего для вас интерес.

– А что-нибудь не представляющее? Посуда, остатки орудий труда… быть может, останки ройкцев.

Сукки вновь переглянулись.

– Ничего…

– То есть гробницы возникли внезапно? Я правильно понял?

– Согласно теории профессора Брусковского, – начал свои рассуждения сукки Кай-1, Платон застонал, услышав до боли знакомое имя из крокодильей пасти, но сукки, кажется, даже не заметили вопля оскорбленной души, – цивилизация Ройка вдруг совершила качественный скачок в развитии. С цивилизациями гуманоидного типа такое иногда случается.

– А потом тихо загнулась по неизвестной причине?

– Уважаемый профессор предполагает революцию и войну. Ведь в последних слоях повсюду находят много оружия, незахороненные останки жителей, погибших явно насильственной смертью, и неоспоримые признаки использования огнестрельного и химического оружия.

Атлантида покосился на Ноэля. Тот водрузил на голову свой серебряный шлем и, казалось, совершенно не интересовался разговором. То есть абсолютно. А это значило, что на самом деле он ловит каждое слово.

– Итак, скачок… – с улыбкой проговорил Платон.

И выругался на космолингве. Добавил пару ругательств на старорусском. Потом на староанглийском. И наконец вспомнил услышанное сочетание – кюбю р-р-р… слам…

– Что? – сукки переглянулись.

А Ноэль от неожиданности вздрогнул всем телом.

– Вы знаете, что это означает? – спросил Атлантида, еще не веря своей удаче.

– Предполагаем. Это словосочетание всегда звучит в вертикальной гробнице, когда открываешь дверь в первый раз. И если ты слышишь… О, это музыка! Настоящая музыка! Ведь это значит, что после захоронения гробницу никто не трогал и все артефакты на месте: и золото, и погребальные головные уборы, и саркофаги, и мебель, все-все… На тысячи, тысячи кредитов!

– А все-таки как переводится фраза? – спросил Платон, краем глаза наблюдая за Ноэлем.

– Понятия не имеем. Ведь это единственное словосочетание, которое мы слышали на ройкском языке. Чтобы расшифровать его, у нас слишком мало информации, – сказал сукки Кай-1. Ну точь-в-точь исследовательский комп Атлантиды.

– Я полагаю, что что-то вроде: будь проклят нарушивший мой покой, – предположил сукки Кай-2. – Во всяком случае, мы на своих гробницах пишем именно эти слова. Хотя в наших погребальных камерах совершенно нечем поживиться. Но такова традиция. Надеюсь, вы слышали о проклятии фараона Тутанхамона? Так вот, это сукки его придумали. Потому как жители Древнего Египта на Старой Земле – наши потомки.

– Я слышал, что наоборот, вы – их потомки.

– Нет, нет. Это беглецы с К-7, достигшие на своем “Амон-Ра” Старой Земли. Так что проклятие для Тутанхамона придумали мы.

Атлантида решил, что спорить дальше не имеет смысла и обратился к Ноэлю:

– А ты не знаешь, что это за слова?

– Я же занимался Немертеей, а не Ройком, – Ноэль сделал напрасную попытку ускользнуть от ответа.

– Помню. Но мы же установили связь между цивилизацией Ройка и Немертеи. Так откроем друг Другу карты. К примеру, я могу начать первым… Идет? – Собеседник помедлил, потом нехотя кивнул. – Итак, никакого скачка цивилизации не было. Гробницы появились на Ройке в то же время, когда на Немертее появились колодцы нуль-транспортировки.

– Так эти колодцы в долине… это порталы нуль-транспортировки… для трупов? – оживились сукки.

Все связанное с захоронениями их чрезвычайно занимало.

– Почему для трупов? Мы тоже прошли по ним и, как видите, живы. Только не знаем, как пройти в обратном направлении. Один парень из команды Бродсайта попробовал, но неудачно. Застрял в колодце, – дипломатично уточнил Атлантида.

– Да… – сказал сукки Кай-1. А сукки Кай-2 выразительно вздохнул.

– Теперь мне все ясно, – продолжил Платон с апломбом, хотя ясно ему было далеко не все. – На Немертее нет захоронений. Умерших немертейцев якобы сжигали…

– Всех, кроме правителей… – напомнил сукки Кай-1, проявляя завидную осведомленность. – Их связывали и оставляли в гробницах на Немертее.

– Такого не бывает – чтобы на планете существовала цивилизация, но не было кладбищ. И все, что осталось от народа, – четыре скелета в сундуке. И еще три под полом на вилле… Между этими двумя захоронениями несколько тысяч лет. И больше – ни одного трупа. Ни единой косточки – планету как вымели. Останки животных попадались. А гуманоидов – нет. По-моему, нетрудно представить, как поступали на Немертее. Человек умер – его труп кидали в колодец, как в мусоропровод, и тело оказывалось на Ройке. И здесь специальная похоронная команда снаряжала покойника в последний путь. Эта планета – всего лишь огромное кладбище, а не какая-то там состоявшаяся цивилизация. А цивилизация была лишь одна – на Немертее.

Профессор Рассольников замолк и с торжеством посмотрел на четырех сукки и на Ноэля. Ну как? Сойдет для публикаций в вестнике МГАО? Только вряд ли на этом сайте появится статья Платона. Потому что главный редактор вестника МГАО профессор Брусковский.

– А почему я об этом раньше не подумал? – воскликнул старший из братьев. – Ведь это проще простого. Гуманоиды жили на Немертее, а потом выкидывали в колодцы трупы. Прекрасно! – Сукки зааплодировал своими короткими крокодильими лапами.

– Вам нравится, гуманоид? – обратился к Ноэлю.

Тот по своей привычке передернул плечами.

– Вам не нравится? – изумились все четверо сукки.

– Теория не плоха, – заметил Ноэль. – Но она совершенно неверная. То есть… не то чтобы совершенно. – Он извинительно глянул на Атлантиду. – Частичные несоответствия.

– Так в каком смысле верная, а в каком неверная, нельзя ли понятнее объясниться? – шепотом поинтересовался Платон – он так и кипел, – или вы вообразили себя профессором Брусковским?

– Ну что вы… – Ноэль виновато улыбнулся, снял свой серебряный шлем и погладил растущие седые волосы.

За вечер, как показалось Атлантиде, они стали еще чуть-чуть длиннее. Постой… ведь выпавшие волосы у него были не седые, а серебряные. А эти, новые, блестят ничуть не меньше. Неужто тоже серебро? М-да, какой биокоррекции не встретишь нынче! Видимо, это особое “ноу-хау” Малого Магелланова облака. – Видите ли… Ваша догадка насчет того, что тела жителей Немертеи хоронили на Ройке, верна. Но это не было так унизительно. Напротив. Торжественная процессия… обряды. Пение, цветы. С умершим прощались. И отправляли на Ройк. Живые, если того желали, могли его сопровождать. Здесь специальные погребальные смотрители снаряжали покойника для последнего сна и, проведя определенный ритуал, погружали в ячейку вертикальной гробницы, дабы он вечно плыл в потоке времени.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Платон, несколько обидевшись. Ему показалось – несколько минут назад он сделал открытие. А теперь выяснилось, что Ноэль давным-давно все знал.

– Благодаря раскопкам…

– Надо же! Не имея письменных источников, вы установили, как проводился обряд? Не дурите мне мозги, Ноэль! Как вы узнали?

– Это долгая история.

– Кстати, а почему Ройк только кладбище? – опомнившись, кинулись в наступление оба сукки Кая. – Здесь была своя промышленность, сельское хозяйство в оазисах, города… Развитая цивилизация… Есть данные, что они летали в космос.

– На Немертее тоже были города. Сеть дорог, колодцы нуль-транспортировки, произведения искусства. Но не существовало промышленности. А здесь? – Атлантида вопросительно глянул на своих коллег-негуманоидов.

– Нашли прекрасные дороги, развалины спортивных сооружений, почти современные электростанции…

– Но опять же не обнаружено свидетельств, что ройкцы владели письменностью, – подсказал Платон. – И на Немертее ни одной надписи, – добавил он после паузы. – Но… – он внимательно посмотрел на Ноэля. – Там были звучащие кувшины.

– Звучащие кувшины! – ахнули сукки.

– Именно.

Он вспомнил похожие друг на друга, будто сошедшие с одного конвейера глиняные сосуды. С конвейера, который работал по неизменной программе несколько тысяч лет подряд.

– Эта абсолютно похожая друг на друга черная керамика – библиотеки, в которых записана вся мудрость Немертеи. Представьте земную цивилизацию, где магнитофон изобретен раньше бумаги и чернил. Письменность ей ни к чему…

– Почему вы так решили? – усомнился сукки Кай-1, старший из братьев и потому более трезвомыслящий.

Младший, обладая душой поэта, больше был склонен верить необычным гипотезам.

– Я опустил золотой “смычок” – это такой маленький кувшинчик – в черный керамический кувшин, и тот зазвучал… Но, к сожалению, я не знаю языка. И пока не удалось расшифровать текст.

– Логично, – сказали братья-сукки.

– Но мы не нашли на Ройке ни одного говорящего кувшина. Где же здесь носители информации? Может, они приняли форму бутылок из-под виски. Таких очень много в разоренных гробницах.

Атлантида повернулся к Ноэлю. Возможно, ожидая подсказки. Но тот лишь пожал плечами по своему обыкновению.

– Странно, да? – Сукки переглянулись. – Две связанные друг с другом цивилизации. Но почему Немертея не поделилась с Ройком своей говорящей посудой?

– Ноэль, вы с Кресс слышали кувшины, не так ли? Именно в вашей комнате звучал женский голос, который произнес заклинание гробниц.

– Видите ли… нетрудно догадаться… мы нашли на раскопанной вилле золотой кувшин… он был столь узок, что в нем нельзя было ничего хранить… и он не мог стоять… и… я подумал – не опустить ли его в кувшин глиняный, как в футляр… и тогда раздались голоса… Наверное, и с вами случилось нечто подобное. – Опять дилетанты опередили профессора археологии.

Это начинало раздражать.

– Да, именно так. А вот с вами…

Атлантида встал и прошелся по базальтовой камере гробницы. Он только что рассказал о своем открытии. Ноэль повторил его рассказ почти слово в слово и заявил, что понял все гораздо раньше. Вообще-то говоря, за такое бьют по лицу, и даже очень сильно. Но вместо того, чтобы дать Ноэлю по морде, Платон продолжил рассуждения:

– Итак – Ройк и Немертея, несомненно, части одной и той же цивилизации, которая погибла… Они не просто общались – они существовали вместе.

– Послушайте, – прервал его суккй Кай-1. – Я же сказал: на Ройке нет черных кувшинов. То есть керамики раскопали много, но звучащих кувшинов, схожих с немертейскими, – нет.

– Ерунда. Вы же сами сказали: как только открываете неразграбленную гробницу, раздается заклинание…

– Да, но мы не нашли источника… не нашли устройство, которое его воспроизводит.

– Так идем и поищем! – заявил Платон. – Прямо сейчас! Этот источник дороже всех золотых находок вертикальных гробниц.

– А как оно выглядит? Хотя бы на что похоже? – растерялись сукки.

– А это нам скажет Ноэль, – мстительно произнес профессор. – Он наверняка знает.

– Это звукоэлемент… – сказал Ноэль. – Так его называли на Немертее.

Блеф! Дешевый, подлый блеф! “Так называли…" – откуда ему известно, как что называли? Записи в кувшинах они с супругой еще не расшифровали. То есть заставили звучать, но не расшифровали. Плагиаторы, ворье! И как им только удалось заставить профессора Рассольникова стать их компаньоном?! Непостижимо…

3

Четверо сукки вместе с Атлантидой и Ноэлем добросовестно исследовали каждый сантиметр вертикальной гробницы. Все сокровища сукки Кай-2 и его соратники уже давно сложили в естественной пещере, запаковали и приготовили к отправке. Но ничего необычного в находках сукки не нашлось – все те же золотые и серебряные шлемы, браслеты, ожерелья, посуда, резная мебель, вазы из камня. И ничего, что могло бы служить звукоэлементом.

– На самом деле государственным копателям попадает лишь десять процентов артефактов, – сообщил сукки Кай-2 с гордостью. – Остальное забираем мы – черные археологи.

Платон добросовестно излазал все три ячейки вертикальной гробницы, которые выпали на его долю, но не нашел звуковоспроизводящего устройства. Ни одного самого завалящего керамического кувшина или кувшинчика. Он выбился из сил и прилег на сухой и казавшийся тепловатым песчаник… Чуточку отдохну… и дальше… что-то не то мы ищем… не то… где-то я ошибся… информации не хватает… да, не хватает информации. Очень маленький кувшин… крошечный… Или не кувшин вовсе?

Тут он увидел, что в погребальную камеру входит Катя и говорит:

– Надо соблюдать традиции, мой друг. А традиции таковы: я должна тебя убить. И направляет ему в лоб дуло игломета. Атлантида дернулся и проснулся.

Никакой Кати в погребальной ячейке не было. И вообще никого, кроме него самого. Зато снаружи доносились яростные вопли сукки. Платон вскочил и кинулся наружу.

Уж не отыскал ли Бродсайт их убежище?

Все четыре сукки стояли на площадке и смотрели в вечереющее небо. И в этом небе сияла огромная голубая звезда, которой прежде Атлантида никогда не видел. Он протер глаза и только тут понял, что никакая это не звезда, а включенное силовое поле удаляющегося глайдера.

– Ноэль? – спросил он у своих товарищей по несчастью.

Негуманоиды повернулись разом и глянули на Платона очень недружелюбно. – Он наверняка нашел источник звука, похитил его и помчался в столицу – сообщать о своем открытии, – предположил Рассольников.

– Твой Ноэль прихватил еще пятнадцать килограмов золотых находок! – заорал сукки Кай-2.

И хотя его космолингв в этот момент оставлял желать лучшего, Атлантида прекрасно понял разгневанного сукки.

– Подумаешь, пятнадцать килограммов золота. У вас наверняка осталось не меньше, – пожалуй, легкомысленно бросил Платон. – К тому же если рядом найдется гробница позднего периода с десятком-другим неведомых золотых зверей…

– Так не бывает! – заревели четверо сукки хором. – Или ты не археолог?! Землянин, да знаешь ли ты хоть что-нибудь?! На Ройке древние гробницы соседствуют только с древними гробницами.

– Гробницы растут грибницами, – прорвался неожиданно поэтический дар сукки Кая-2. – И между ними тысячи метров песка. – Значит, рядом должна быть еще одна.

– Именно… И мы ее нашли.

– И уже вскрыли? – У Атлантиды желудок скакнул к горлу. Неужели?!

Неужели удача улыбнулась ему?!

– Нет, – отвечали сукки и переглянулись, – гробницу мы не открывали.

Все-таки Платон везунчик. Такой везунчик, каких мало во всей Галактике.

За исключением тех моментов, когда ему не везет.

– Тогда мы немедленно ее вскроем, услышим заклинание и извлечем звукоэлемент. Ну да! – закричал Атлантида и, подпрыгнув, ударил кулаком в воздухе воображаемого противника. – Да! Да! Да! Это должен быть крошечный керамический звукоэлемент. Ведь это не книга. Это всего лишь записка. Привет, ребята, эта гробница еще не посещалась грабителями. И все. Причем однократного использования. Маленькая такая глиняная штучка-капсулька из черной керамики. Вот что нам надо искать.

И ему привиделась черная керамическая капсула с золотым сердечником.

Привиделась так отчетливо, будто он ее увидел наяву.