Текст книги "Все не так, как кажется"

Собственно, охрана Кате не требовалась. Деньги приходили в виде чеков, и просто отбирать их бессмысленно. Тем не менее удививший меня пистолет сейчас при ней. Бывают ценные посылки, попадаются просто хулиганы или злые собаки. Бывает, встречали не особо приветливо, причем неясно, по каким причинам. Точнее, догадаться можно, если мою теорию принять за доказанную. Тогда особо нервные могли при виде нее и топором приняться махать с пьяных глаз. Не приходилось видеть, но сколько продолжались наши совместные прогулки? Я на всякий случай помалкивал и лишних вопросов старался не задавать, отдавая инициативу в ее крепкие маленькие ручки.

– В недавней научной статье, – ответил на прозвучавшее подозрение, – приводятся результаты изучения мозга. Автор сделал интересный вывод. Как же там… – Я напрягся, вспоминая: – Созерцание интересного продукта возбуждает ту часть мозжечка, которая управляет движением рук. Проще говоря, мы на рефлексах тянемся к привлекательным вещам, – и я постарался выразительно посмотреть на женскую часть тела, обтянутую брючками. Потом совсем уж откровенно потянулся, обнимая за талию.

– Не могу понять, когда ты врешь, а когда шутишь, – призналась она, не пытаясь отстраниться. Так мы дальше и потопали в обнимку. Определенно, некий прогресс намечается. До сих пор разве под ручку шествовали.

– В данном случае все на полном серьезе. Ученый проверял последствия рекламы на психику человека с точки зрения инстинктов. Там еще был интересный момент: у людей, смотрящих на зеленое, расширяются кровеносные сосуды, пульс становится реже, давление падает. Этот цвет не просто успокаивающий и приятный, он еще и приносит настоящую пользу. Так что не зря в больнице стены все нежного салатового цвета и медсестры в соответствующих халатах.

– А не в данном?

– В смысле? А, все врут, и я не исключение. Иногда, понимаешь, хочется сказать иной женщине: чего ж ты такая страшная и за собой не следишь, а произносишь про прекрасный вид. Иначе не поймут окружающие.

– Это намек?

– Конечно же нет! Лучше тебя в этом районе никто не выглядит с утра.

– Паршивый врун! – саданув меня локтем под ребра, вознегодовала она.

И даже самый тупой мужлан без малейшей эмпатии и наличия мозгов моментально бы вычислил, что любое другое возражение получило бы много худшую реакцию. Ни одна нормальная девушка, независимо от внешности и прочих данных, даже под пыткой не признает вслух преимущество другой. В душе – может быть, но не для чужих ушей.

– Я таких не знаю, – твердо заявляю.

Она свернула во двор, отворив незапертую калитку. Временами всерьез напрягало это странное для города отношение. Мало кто на замок закрывал. Дом – да. А ворота стоят нараспашку. Не то чтоб есть сильно много чего красть помимо варений-солений из погреба да дров с углем из сарая. В районе у многих до сих пор нет газового отопления. Трубопровод до Германии аж из Западной Сибири протянули, а в России до сих пор полно мест, где газовая плитка отсутствует. Хотя баллоны ныне и в деревнях повсеместно. И все ж для иных и ведро с лопатой или яблоки с дерева – ценная вещь. Но не принято запираться. Эдакая умилительная патриархальность. До первого серьезного происшествия.

– Катенька! – счастливо вскричала бабка, распахивая дверь. Я б не удивился, если б с утра сидела у окошка, дожидаясь. Иначе столь быструю реакцию не объяснить. Звонок еще звучал, когда она появилась на пороге. – Спасибо, не забываешь.

– Как можно? – столь же радостно воскликнула Катя. – Постоянных клиентов помним!

Как она мне объяснила раньше, иногда необходимо не только принять коммунальные платежи, но и выслушать. Бабушки часто приходят просто пообщаться или пожаловаться на свое одиночество. Через короткий срок невольно запоминаешь не только к кому идти, но еще и многочисленные проблемы и претензии. Реально вредных, а такие попадаются, как без этого, не так много. С ними обычно общаются исключительно по делу и стараются отделаться поскорее. А такие, как эта, норовят поговорить, угостить чаем с бубликами или конфетами и просто потрындеть.

Кроме телевизора, который имеется не у всех, им и общаться особо не с кем. Вот и рады любому гостю, даже почтальону, принесшему мизерную пенсию. Мало кто в округе имеет по-настоящему весомую. Причина в том, что муж трудился на заводе, а она стирала да убирала у богатых без официального оформления. А куда деваться из-за кучи детей, коих оставить нельзя, а детский сад на такую кодлу дорог.

Какие вообще могли быть жалованье и отчисления у обычных ткачих с ближайшей фабрики? Максимум карьеры без образования – продавщица да официантка. Так что ткачиха практически основная профессия для простых женщин. До сих пор большинство живет огородом и садом. На питание хватает, но не зажиреешь. Не самый худший вариант. Иные, приехавшие сначала на стройку, а затем оставшиеся на фабрике, чуть не с рождения в бараках, а их только сейчас расселять собираются. Не прошло и полсотни лет.

Мы добрых полчаса выслушивали древние байки, закусывая слабенький чаек твердыми до жути баранками. Их положено размочить, иначе недолго остаться со сломанными о кирпичную стойкость сдобы зубами. Бабка удовлетворилась пояснением, что я друг, помогающий из самых лучших побуждений. Полагаю, про мое постоянное мелькание возле Кати уже давно весь район в курсе и сладострастно обсуждает намерения и последствия. Типа не пара. Из образованных и ваабче не москвич. Подозрительно. Вот поматросит и обязательно бросит.

Меня больше интересует отсутствие ухарей-соперников из местных кадров. Даже некое разочарование присутствует. Подраться за девушку на ее глазах иногда очень полезно. Можно даже позволить поставить синяк на симпатичное личико, в смысле мое, чтоб пожалела. Но ведь не лезут! И это наводит на определенные мысли, подтверждая подозрения. Если не боятся, так избегают сознательно. А я парнишка бесстрашный и тем вдвойне занятный. Интересно, долго ли будет молчать, опасаясь спугнуть.

– Бежит, – определенно со злостью произнесла Катя на улице, поглядев на пронесшегося мимо мужика в комбинезоне. Тот на ходу поздоровался и промчался не задерживаясь. Она и не подумала даже кивнуть.

– Кто? – не дошло до меня.

– Ее сын. Сейчас со слезой поведает о своих проблемах с работой, похнычет про безденежье, будто за пьянку не его с десятка мест выгоняли и кто-то другой виноват. Жена от него ушла, дети стороной обходят, а он продолжает квасить. И сейчас выпьет, закусит за ее счет, а завтра на почту отведет чек обналичить. А как получит, так и до дому не проводит. Сразу дернет праздновать с такими же приятелями.

– А мать не понимает?

– Да все она соображает, но сын же ей.

Подобные познания не вызывают удивления и к предсказаниям не имеют ни малейшего отношения. Почтальон постоянно общается с людьми, и с годами он становится почти своим для многих жителей участка. Знает большинство в лицо и по разговорам. Может, помимо бегства от гиподинамии ее работа не заканчивается на сидении за кассой и доставке корреспонденции?

– Пойдем потом в кино? – не особо удачно попытался перевести разговор от грустных размышлений. – «Анжелика» идет.

А еще в темном помещении можно посидеть спокойно и даже подержаться за ручки. Прямо как в далеком детстве. Самое удивительное – это приятно, и форсировать события, залезая под юбку, не тянет.

– Это которая с королем? Нет, видела. Читала, что выходит новый фильм, но знаешь, уже превращается в бесконечный сериал, где авторы со сценаристами ищут место, куда бы воткнуть несчастную девушку.

Или чего в нее – подумалось цинично. Изумительная горячая любовь к мужу, абсолютно не мешающая иметь массу любовников.

– Жаль.

– Ага! Я знаю, тебе просто нравится смотреть на Мишель!

Ну, если честно, красивая. Но признаваться?

– Подбирал наиболее подходящий фильм с точки зрения девушки, – оскорбленным тоном заявил я. – Ну не звать же тебя на «Хладнокровное убийство» или «Хартум». А «Шербурские зонтики», при всей их замечательности, ты наверняка раза три видела.

– Европейское кино нам как-то ближе. Особенно итальянское и французское. Немцы холодные. Но и Голливуд бывает неплох. Особенно мюзиклы.

Вот тут мы категорически не сходимся, но мнение лучше держать при себе.

– А как тогда насчет французских артистов? Они приезжают на будущей неделе.

– Три концерта, и только один – в Москве. Все билеты проданы, – сказала она с грустью. – А ведь будет Мирей Матье.

Очередные «Битлз», страсти на пустом месте. Правильней промолчать и не отсвечивать ехидством.

– А если достану билет, что мне за это будет?

– А чего ты хочешь?

– Неужели не достоин страстного поцелуя?

– Я подумаю, – как-то очень серьезно пообещала она.

Глава 4
Непредвиденные последствия

Большой концертный зал Московской филармонии на две тысячи человек, открытый четыре года назад, был забит до отказа. Присутствуют солидные люди, дамы в вечерних туалетах и много молодежи. Билеты были раскуплены заранее и с рук продавались по тройной цене. Без знакомств бы ни черта не вышло. Точнее, надо было просто телефонировать дяде Стояну с просьбой. Он не просто с любым артистом и творческим человеком, включая режиссеров театров и продюсеров киностудий, пил в одной компании, еще и одалживал каждому второму. Отказать столь приятному человеку они не в состоянии.

Объяснять подробности, понятно, я был не обязан. Зато мог гордо смотреть и получать заслуженное удовольствие от восхищения девушки. Вот такой я оборотистый, и ничего не стоит хоть в Кремль на прием пролезть или в дипломатическое посольство. Кстати, хорошая идея. Надо тщательно обдумать на будущее.

Сначала выступали наиболее известные артисты с немалым успехом. Французы прибыли в составе большой группы, работающей в известнейшем месте, мюзик-холле «Олимпия». Одних музыкантов три десятка и танцевальный коллектив Пласшера из восемнадцати человек. Москва, Петроград и Казань увидят самый цвет Парижа и познают его культуру.

Негласно считается – там высший уровень. Если добился успеха в «Олимпии», впереди ожидает известность и немалого размера гонорары. И чем больше умудрился продержаться на сцене, тем громче и чаще о тебе станут говорить. Не важно, певец, юморист, фокусник или танцор. Ты сумел!

На этом фоне новая звезда с французского небосвода – Мирей Матье очень импонировала российским слушателям. Она пришла из многодетного нищего семейства, пробившись исключительно благодаря удаче и вокальным данным. Победительница городского песенного турнира, почти случайно попавшая на телевизионный национальный конкурс и снова прорвавшаяся сквозь толпу конкурентов наверх. В течение нескольких недель занимала высшие места по опросу зрителей. С успехом давала гастроли в Великобритании, США, Австрии. Теперь и до нас добралась.

А потом она запела хорошо известную песню[4]4
  «Париж в гневе».


[Закрыть] про Великую войну.

Зал взорвался бурными аплодисментами и диким ревом. Ну не любят в России Германию, и есть за что. Огромные людские потери, два крупнейших поражения с отступлениями. Потерянные Польша и Литва. Эпидемия испанки, военный переворот и вялотекущая гражданская война, не столько подавленная, сколько сама прекратившаяся после земельной реформы, далеко не всем пришедшейся по душе. Одним досталось мало, других поджигали и выселяли. По окраинам и в Азии еще долго ловили многочисленные отряды не то борцов за свободу, не то фанатиков-революционеров, рано или поздно принимающихся заниматься откровенным бандитизмом и грабежами вне зависимости от первоначальной цели.

Ко всему прочему, во время Депрессии немцы нагло отказались платить репарации, которые и так несколько раз уменьшали. А сегодня экономическая мощь Германии превышает французскую и российскую, и только вместе они слегка опережают. Немцы лезут на Восток, в Азию и на Балканы уже совсем откровенно. Не будь у основных игроков в Европе атомного оружия, и если бы не существовал плотный российско-французский союз, давно б полыхнуло. В сороковые по краю прошли. Та бомба влетела в огромные расходы, которые могли пойти на более полезные вещи. Официально никто не в курсе здешнего ядерного арсенала, но газетчики пишут с завидным постоянством про полторы сотни бомб и ракет на боевом дежурстве. Если добавить французские и, возможно, английские, от Германии в случае начала войны останется покрытый шлаком пустырь. Немцы это знают и до крайности не доводят. В колониях можно друг друга резать и помогать людоедам гадить конкуренту, снабжая оружием и давая убежище на своей территории, а в Европе тихо. И слава богу!

Вряд ли песня прозвучала случайно. Кто бы ни подбирал репертуар, сама певица или ее администратор, они точно знали, в какую точку бить. В Германии опять слышны призывы к пересмотру экономической политики и требования повысить таможенные сборы на российские товары. А претензии подкрепляются военными маневрами у границы. Публика что там, что на этой стороне в очередной раз взвинченная и горящая патриотизмом. Еще немного – и примутся бить германских подданных, как в тысяча девятьсот четырнадцатом. А певица так хорошо бензинчиком на тлеющие угли брызнула.

Нет-нет, что вы, это не провокация, а исключительно песня из кинофильма. Такое исполнение приносит больше пользы определенным кругам, чем любые речи радикальных деятелей. Сидящие на всех трех ярусах молодые люди бросают цветы на сцену и кричат «браво». Из зала тоже несутся с букетами, чтобы возложить их к ногам маленькой хитрой женщины, правильно сыгравшей на струнах души. Многочисленные восторги в прессе ей обеспечены. Остальных перечислят одной строкой.

– Тебе не понравилось, – сказала Катя на улице.

Все окрестности были забиты припаркованными автомобилями, и свой пришлось оставить далеко. Хотя почему бы и не прогуляться вечером с девушкой под интригующе подмигивающими звездами.

– Почему? – отперся я. – Вполне удачный концерт. Бывает гораздо хуже. В прошлом году пригласили меня на премьеру «Гамлета» в один авангардистский театр. Вот там было нечто! Занавес отсутствовал, как и сцена. Артисты играли буквально среди зрителей. Труппа из одних женщин, включая дядю, папу-призрака, самого принца, и все – полуголые. Только в самом конце появились негры в цилиндрах со стульями.

– Ты шутишь, – неуверенно сказала она, попутно отбирая бутылку с пивом и глотая из горла.

В приличном обществе меня бы освистали, но эта девушка желает платить за все пополам. И по этой причине рестораны отпадают, а за билет она вознамерилась возвращать частями, сколько ни объяснял, что достались они мне практически бесплатно по знакомству. Гордая птица. Потому романтика до сих пор исчерпывается пивом и поцелуем в щеку.

– Какие шутки! Сплошной кошмар в виде передового режиссера. Или режиссерихи, как правильно? Неумелое подражание худшим постановкам вконец одуревшей от сытости Европы. Но это еще не все. В антракте куча народу побежала в туалет закинуться коксом. Причем предбанник, где руки моют, оказался общим. Представляешь, что там творилось?

– Нет, – отрезала Катя решительно.

Может, действительно не понимает. Тогда пересказывать живописные подробности про ползающую под ногами девицу с заманчивым предложением не стоит. Мужикам бы понравилось, но прозвучит пошлым намеком в нашей ситуации.

– Ну и на закуску в театр заявилась полиция. Видимо, кто-то стукнул про наркотики. Половина присутствующих рванула через зал, сметая стулья и остальных зрителей к черному ходу. Декорации, естественно, уронили, хотя какие там декорации… Стол, стулья и железная кровать. Такая, знаешь, с сеткой. Ее тоже умудрились сломать, упав сразу небольшим коллективом, когда спасались бегством.

– Ты врешь! – сказала она уверенно.

Ах, если бы. Как раз ко мне наряд полицейских и прицепился по полной программе. Чем-то всерьез не понравился. Хорошо еще ничего при обыске не нашли. А я не настолько дурной, чтоб качать права. Только в кино бандиты со слугами закона говорят сквозь зубы, даже купленными. А уж честным гражданам лучше не пытаться возражать. Полицейские всегда найдут причину и возможность сделать из тебя крайнего.

Проехавший мимо с диким ревом пяти сотен лошадей двухместный Chevrolet Corvette этого года с визгом остановился и начал сдавать задом в нашу сторону. При этом он чуть не вмазал в нос идущему за ним тяжелому черному «Руссобалту». Водитель российской марки среагировал с похвальной быстротой, указывающей на немалый опыт.

– Андрюха! – вскричал буквально вывалившийся из «шевроле» парень.

Он был бы моднючим красавчиком в лучшем стиле парижских модельеров и киношных героев, даже прическа под битлов не портила впечатление, не имей изрядно потертый вид и выхлоп сивухи на три метра. Как всегда, пьян. Его и из университета выгнали за постоянное появление на лекциях в непотребном виде. Зачем туда ходил, неизвестно. С таким же успехом мог и вовсе не переступать порог.

Без особой радости от нежданной встречи остановил готового обниматься ладонью, упершись в грудь. Меньше всего хотелось вообще позволять ему себя касаться.

– Оказывается, и ты не только занимаешься учебой! – Он показал, гаденько усмехнувшись, на недопитую бутылку пива, которую мы употребили на двоих и которую я честно нес до ближайшей урны. – Познакомь меня со своей девушкой.

– Нет, – резко ответил сразу, не дав Кате вставить слово. – Отвали.

– А что такое? – пьяно удивился он. – Ты про это? – Он щелкнул по горлу. – Сам знаешь, так жить проще, никто в голову не залезет.

– Ты не вовремя. И, кажется, забыл, о чем в последний раз говорили.

– Думаю, когда мы поближе познакомимся с девушкой, – протягивая руку, произнес он с издевательской интонацией, – она по-иному взглянет…

И тут я ударил дурака в солнечное сплетение. Не очень сильно, но чтоб почувствовал, насколько это больно и неприятно. Дышать ему резко стало невмоготу, он скрючился. Хорошо бы добавить еще разок-другой, но, боюсь, нереально вложить окончательно сбрендившему ума.

Замерший у обочины «Руссобалт» хлопнул дверцами, являя ночи трех здоровенных жлобов, сделанных по одному шаблону. Плечи широкие, мускулы накачанные, ума немного. Типичная пехота из банд.

– Ты что, козел, творишь? – потребовал объяснений тот, что появился из передней дверцы.

– Я? – отпуская разбившуюся бутылку, удивился я.

Он невольно посмотрел на звон стекла, выпустив меня из внимания. Шаг вперед, и я без реверансов двинул его лбом в лицо. Судя по ощущениям, сломал дураку нос. Такие с виду крепкие бойцы на удивление мало терпимы к боли, и ничего удивительного, что он свалился на машину и сполз по ней вниз. Выяснять, как надолго, не ко времени. Тут у меня целая компания не сильно уважающих закон. Так я и сам отвратительный тип. Замахиваюсь кулаком, чего очередная горилла явно ждет, и бью с размаха носком ботинка по единственному месту, которое обожает каждый мужчина. Он сложился сразу не хуже перочинного ножика и только и мог, что мычать.

Где-то по соседству закричала женщина. За кого она болеет, неизвестно, и выяснять не хочется. Не одни мы на улице, после концерта полно самого разного народа в окрестностях. Это не слишком удачно.

Третий оказался шустрым и перепрыгнул через капот, устремляясь с криком в атаку. Только и оставалось поймать руку на болевой. Раз не понимает, пусть пеняет на себя. Не дослушав матерную брань, нажал, ломая руку, и послал его ко второму, успевшему облевать тротуар.

Обогнув мешающее тело, подошел к слегка отдышавшемуся Вадиму, поднял за шиворот и прошипел прямо в лицо:

– В следующий раз, если ты случайно увидишь меня или кого-то из моих знакомых и захочешь подойти, подумай дважды. Потому что сломаю тебе руку сразу, без разговоров. А если выяснится, что решил сделать подляну в своем любимом стиле, вырву позвоночник. И твой дедушка меня не напугает. Он во мне нуждается гораздо больше, чем в тебе. Ты понял, скотина вшивая, или добавить?

– Достаточно! – сказал голос от «Руссобалта». Водитель наконец соизволил выбраться из салона и стоял в свободной позе, без особой жалости наблюдая за своим подопечным. Ростом за два метра и весом добрых девяносто килограммов, среди которых жира было совсем чуть, он смотрелся крайне внушительно, даже если не знать, кто он такой. – Не переходи границу, Андрей.

Вот это реально мечта любой девицы от тринадцати до пятидесяти. Натуральный мачо с яркой внешностью горячего латиноамериканца, пластика движений хищника и приятный голос, от которого млеют представительницы женского пола. Только он отнюдь не киноактер.

– Держи его от меня подальше, Лео, – отпуская Вадима, сказал уже почти спокойно. – А заодно и этих обезьян.

Ведь мог остановить, не захотел. За мой счет воспитание опять проведет.

– Я не лезу первым, но от меня не откупишься, а когда начинают угрожать…

– Я ничего такого, – заскулил Вадим.

– Вести машину сможешь? – уточнил Лео.

– Да, – с задержкой ответил Вадим.

– Вот и езжай домой. И ты тоже, – это уже мне. – Иногда не только ОБО надо знать, еще и мозгами пользоваться.

– Как скажешь, – взяв под руку Катю и поспешно увлекая ее за собой, согласился я. Ему не привыкать разгребать последствия.

– И что это было? – требовательно спросила моя девушка, не успели мы завернуть за угол.

Между прочим, пока все происходило, она не визжала, глупо не мельтешила, мешая, и не хватала за рукав с целью помирить или выяснить ненужные в тот момент подробности. Выходит, заслужила объяснения.

– Это был Вадим Артемьев, – сказал, старательно подбирая слова. – Внук Егора Григорьевича Артемьева.

Судя по недоумению, до Кати не дошло.

– Большой Артем.

– О! – сказала Катя с чувством.

В газетах пишут – глава московской мафии. Как обычно, врут. Нет у нас капо ди тутти капи[5]5
  Capo di tutti capi – босс боссов, глава всех глав (итал.).


[Закрыть]. Есть девять семей, контролирующих районы и сомнительные отрасли. Эдакая конфедерация преступных группировок, в которой Большой Артем имеет немалый авторитет, однако отнюдь не может отдавать прямые приказы другим. Четкой подчиненности не существует, даже если не брать в расчет залетных и отморозков. И все же на собрании, решающем трения и сомнительные ситуации, почти всегда председательствует. Откуда и пошла легенда.

– Мой дед его отцу родной брат, – не дожидаясь продолжения допроса, сообщил я. – Потому знакомы с детства.

– Ага! Ты парнишка не из простых.

– Это не самое близкое родство, – продолжил я без особой охоты. – И гордиться им глупо.

– Ну не скажи.

– Моя семья не имеет отношения к его делам, – твердо заявил я. – И мы давно расплевались. Он допился до чертиков, иначе не стал бы подходить.

– Глядя на разницу в машинах, – хлопая по крылу моего «форда», до которого с задержкой добрались, произнесла Катя, – как-то не удивляюсь.

Сдался им всем мой драндулет. Колеса крутятся, чего еще надо? Он не для понтов бессмысленных предназначен.

– И чего не поделили? – потребовала ответа. – Оно ведь и меня касается.

– Вот отношение к девушкам и не поделили. Он на первых порах изумительный ухажер, денег немерено, способен многое себе позволить. Обаятельный до ужаса, остроумный, милый и легко поддержит разговор на любую тему. На некоторых действует безотказно. Только вот с головушкой не все в порядке. Обожает причинять боль партнершам. Садист, по-простому.

– Аморальный тип?

– Подлец натуральный, уверенный в безнаказанности. И это не юмор.

– Ты все хорошо понял? – уточнил я вполголоса, пока Гуреев давал последние наставления родителям пацана. – Обязательные периодические проверки, и, если хоть тень подозрения на ухудшение, сразу пишешь письмо на тот почтовый ящик.

– Чтоб отследить было нельзя? – шепотом спросил мальчишка.

Положительно умница. Я посмотрел на него с умилением. Натурально самые приятные люди – не сделавшие нам добро, а мы сами, совершившие нечто для другого. Не зря восточные люди считали себя ответственными за спасенных. Немного в ином смысле, и все же приятно до печенок.

Казалось бы, что такое две недели целительства, а совсем другой вид. Даже в весе прибавил. Еще бы, по всем показателям на восьмой день мы с ним вышли в образцовые здоровые. Вдруг, безо всяких причин, лейкоциты снизились до нормы, лимфоузлы пришли в норму, селезенка с печенью вернулись к прежнему состоянию. В целом пропали малейшие следы болезни. Десяток анализов показал полное соответствие норме. Такое иногда случается, пусть и крайне редко, однако не так резко.

Вот еще кто бы знал, чего мне это стоило. После каждого сеанса, когда просто сидел рядом с пацаном и болтал о всякой всячине, еле ноги таскал. А я ведь не развлекаюсь, а нахожусь на работе под бдительным оком многочисленных свидетелей и начальства. Пациенты меня всегда любили. Они думают, я внимателен к ним. А я просто-напросто выслушиваю жалобы. Все, что мне нужно узнать, я вижу уже через минуту. Оставшееся для постановки диагноза время создаю видимость внимания. Якобы щупаю пульс и прослушиваю грудь и спину фонендоскопом. Нельзя же за две минуты закончить осмотр! Да и сокращать плановое время осмотра не рекомендуется. Наш Гуреев непременно найдет, чем занять стажера. Про него еще до прихода в больницу рассказывали, как стонут и воют подчиненные. Но зато кто выдержал, реально получил приличные знания.

Положа руку на сердце, действительно дает много и помогает, объясняя. Да вот вряд ли я оставлю о себе приятное впечатление. Уж очень туго соображалось после четырех ежедневных сеансов наступления на рак.

Обычно к концу смены жутко тянуло в сон, а, отправившись с Катей на концерт, реально задремал. Аж стыдно. Зато и опыт лечения получил огромный. Я это сделал! Фактически доказал уровень магистра. Это не пули у гангстеров выковыривать. На такую степень вмешательства решатся единицы, в крайнем случае, без гарантии. Без опыта легко, спасая одно, загубить другое. У любых таблеток бывают противопоказания, а тут вламываешься в химию, биологию, анатомию и кучу сопутствующего. Снять симптомы могут многие. Убрать причину заболевания – иное дело. А я сумел!

– Просто мне еще два года учиться, где жить стану, неизвестно, и куда поеду после окончания, тоже.

– А вы разве не москвич?

– Я из Константинополя, хотя гражданство российское.

Вряд ли в школе объясняют в подробностях про тамошние внутренние закидоны. У нас там вообще чуть не у каждого гражданина Вольного города есть не меньше одного дополнительного гражданства. А то и больше. Но не излагать же ребенку хитрые подробности законодательства города международных контрабандистов и жуликов. Хотя там полтора миллиона населения. Не могут же все быть лицами с криминальными наклонностями, не так ли?

– Никогда не был на море.

– Еще поедешь.

Теперь уж точно когда-нибудь.

– Спасибо вам. – Поликарп прижался ко мне очень трогательно.

– Здоровья тебе, – хлопнул его по плечу. – Все остальное легко купить. Были бы деньги.

– Стажер Мироев, – потребовал начальник, обратив на меня «ласковый» взор. – Вы уже заполнили запросы на лекарства и материалы для детского отделения?

– Немедленно приступаю, – с виноватым видом пообещал я, в очередной раз роняя мнение о себе ниже плинтуса.

– Да уж хотелось бы, – съязвил он.

Поспешно удалился заниматься трудами праведными, мысленно зевая. Господин профессор нас старательно дрессирует по части правильного оформления документации. И себя освобождает, и стажерам великолепную практику организовал. В обычное время этим занимается старшая сестра, а он только визирует и, возможно, просматривает длинный список. Теперь это делаем Таня или я по очереди под присмотром той самой медички. У Таисии Антиповны знаний хватит на десяток стажеров, она лучше самого Гуреева в курсе, кому какое лечение прописать положено. С ней особо и не спорят даже профессора, позволяя иной раз лишнее.

Опять же, по чести, в том издевательство отсутствует. Бывают разные ситуации, и за сестрами неплохо приглядывать. Здесь крутятся сильнейшие обезболивающие и наркотические вещества. Иногда они имеют странную особенность исчезать, и врач должен соображать, чтоб не выступить в роли дурачка. Документы – сами по себе, а как химичат, лучше постигать на практике в разговоре с Таисией, обожающей поучить уму-разуму молокососов. Ко мне с Таней она относится на удивление нормально. Говорят, в прошлом году стажеров шпыняла напропалую, и они ее страстно ненавидели. Ничего такого не наблюдаю в общении.

Сегодня она оказалась на редкость неразговорчивой и все поглядывала искоса. Уже под конец нудной проверки закрытых шкафов внезапно решилась. Подошла к двери, выглянула наружу и плотно закрыла снова.

– Ты что сделал, Андрюха?

– Э… Да вроде все правильно…

– Не придуривайся. Может, остальные ничего не поняли, но я сразу засекла ваши посиделки с Поликарпом. И водил куда-то из отделения, и в палате вдвоем оставались. Даже подумала сначала… Нет, ты не из этих. К мальцу не приставал.

– Ну знаете! – возмутился я, мысленно вспоминая нудные дедовские наставления.

Сколько раз он требовал не на людях применять умения. Рано или поздно обратят внимание. Первая ласточка прилетела. Повторять с другим уже становится опасно. Доктор, у меня что-то в боку колет… А это вам доброта, доверчивость и отзывчивость боком выходят.

– Извини, – сказала она легко, без раскаяния. – Опыты на людях ставить тоже не очень красиво. Но если результат настолько удачный…

Вот так прямо и сознаюсь. Но втирать ей, что просто рядом проходил, не имеет смысла. Шума все равно поднимать не собирается, судя по поведению, и надо себя правильно вести. А то обидится и начнет на очередной планерке поливать бедного стажера. Ну, для такого случая у умного меня имеется запасной план.

– Я скажу, но, если захотите поделиться с кем, в глаза плюну и заявлю: не было такого разговора.

– Мы наедине, твое слово против моего, но хотелось бы услышать объяснение.

– Зачем? Какая вам от этого радость, Таисия Антиповна? Примазаться к славе, шантажируя студента?

– Ты дурак? Сдалась мне эта слава. Если есть метод лечения, надо воспользоваться. Денег хочешь? Я понимаю. Но молчать… Это же дети…

– Нет на самом деле никакого научного метода, – вздохнул я, – обычный гипноз, не вполне стандартный. То есть никаких указаний и ценных идей. Эриксоновский[6]6
  Милтон Эриксон, американский психиатр и психотерапевт.


[Закрыть] вариант. Хотел ввести в транс для облегчения боли. Таблетки давал, оглядываясь, а на самом деле это глюкоза – эффект плацебо[7]7
  Безвредное вещество, оказывающее действие по причине самовнушения пациента.


[Закрыть]. Рассчитывал на самовнушение. Случайно «включилась» в организме система саморегуляции. Другого объяснения просто нет. Он сам это сделал, уж не знаю, бессознательно или мои действия подтолкнули. Ну а потом я просто продолжал делать вид – все идет согласно ожиданию, и продолжал сеансы. Ну не признаваться же в собственном изумлении, когда вдруг наступила ремиссия.

Она молча кивнула, не пытаясь перебивать.