Текст книги "Я Вас люблю всю жизнь и каждый день"
Автор книги: Марина Цветаева
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Шрифт:
-
100%
+
«И другу на руку легло…»
И другу на́ руку легло
Крылатки тонкое крыло.
– Что я поистине крылата,
Ты понял, спутник по беде!
Но, ах, не справиться тебе
С моею нежностью проклятой!
И, благодарный за тепло,
Целуешь тонкое крыло.
А ветер гасит огоньки
И треплет пестрые палатки,
А ветер от твоей руки
Отводит крылышко крылатки…
И дышит: душу не губи!
Крылатых женщин не люби!
21 сентября 1916
«И не плача зря…»
И не плача зря
Об отце и матери – встать, и с Богом
По большим дорогам
В ночь – без собаки и фонаря.
Воровская у ночи пасть:
Стыд поглотит и с Богом тебя разлучит.
А зато научит
Петь и, в глаза улыбаясь, красть.
И кого-то звать
Длинным свистом, на перекрестках черных,
И чужих покорных
Жен под деревьями целовать.
Наливается поле льдом –
Или колосом – все по дорогам – чудно!
Только в сказке блудный
Сын – возвращается в отчий дом.
10 октября 1916
«Кабы нас с тобой – да судьба свела…»
Кабы нас с тобой – да судьба свела –
Ох, веселые пошли бы по земле дела!
Не один бы нам поклонился град,
Ох, мой родный, мой природный, мой безродный брат!
Как последний сгас на мосту фонарь –
Я кабацкая царица, ты кабацкий царь.
Присягай, народ, моему царю!
Присягай его царице, – всех собой дарю!
Кабы нас с тобой – да судьба свела –
Поработали бы царские на нас колокола,
Поднялся бы звон по Москве-реке
О прекрасной самозванке и ее дружке.
Нагулявшись, наплясавшись на земном пиру,
Покачались бы мы, братец, на ночном ветру…
И пылила бы дороженька – бела, бела –
Кабы нас с тобой – да судьба свела!
25 октября 1916
«…Я бы хотела жить с Вами…»
…Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице –
Тонкий звон
Старинных часов – как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили…
Посреди комнаты – огромная изразцовая печка,
На каждом изразце – картинка:
Роза – сердце – корабль. –
А в единственном окне –
Снег, снег, снег.
Вы бы лежали – каким я вас люблю: ленивый,
Равнодушный, беспечный.
Изредка резкий треск
Спички.
Папироса горит и гаснет,
И долго-долго дрожит на ее краю
Серым коротким столбиком – пепел.
Вам даже лень его стряхивать –
И вся папироса летит в огонь.
10 декабря 1916
«Только закрою горячие веки…»
Только закрою горячие веки –
Райские розы, райские реки…
Где-то далече,
Как в забытьи,
Нежные речи
Райской змеи.
И узнаю,
Грустная Ева,
Царское древо
В круглом раю.
20 января 1917
«Что же! Коли кинут жребий…»
– Что же! Коли кинут жребий –
Будь, любовь!
В грозовом – безумном! – небе –
Лед и кровь.
Жду тебя сегодня ночью
После двух,
В час, когда во мне рокочут
Кровь и дух.
13 мая 1917
«В лоб целовать – заботу стереть…»
В лоб целовать – заботу стереть.
В лоб целую.
В глаза целовать – бессонницу снять.
В глаза целую.
В губы целовать – водой напоить.
В губы целую.
В лоб целовать – память стереть.
В лоб целую.
5 июня 1917
«Горечь! Горечь! Вечный привкус…»
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть!
Горечь! Горечь! Вечный искус –
Окончательнее пасть.
Я от горечи – целую
Всех, кто молод и хорош.
Ты от горечи – другую
Ночью за руку ведешь.
С хлебом ем, с водой глотаю
Горечь-горе, горечь-грусть.
Есть одна трава такая
На лугах твоих, о Русь.
10 июня 1917
«– Только живите! – Я уронила руки…»
– Только живите! – Я уронила руки,
Я уронила на́ руки жаркий лоб.
Так молодая Буря слушает Бога –
Где-нибудь в поле, в какой-нибудь темный час.
И на высокий вал моего дыханья
Властная вдруг – словно с неба – ложится длань.
И на уста мои чьи-то уста ложатся.
– Так молодую Бурю слушает Бог.
20 июня 1917
Вонеме
Помнишь плащ голубой,
Фонари и лужи?
Как играли с тобой
Мы в жену и мужа.
Мой первый браслет,
Мой белый корсет,
Твой малиновый жилет,
Наш клетчатый плэд?!
Ты, по воле судьбы,
Всё писал сонеты.
Я варила бобы
Юному поэту.
Как над картою вин
Мы на пальцы дули,
Как в дымящий камин
Полетели стулья.
Помнишь – шкаф под орех?
Холод был отчаянный!
Мой страх, твой смех,
Гнев домохозяина.
Как стучал нам сосед,
Флейтою разбужен…
Поцелуи – в обед,
И стихи – на ужин…
Мой первый браслет,
Мой белый корсет,
Твой малиновый жилет –
Наш клетчатый плэд…
7 июля 1917
«И в заточенье зимних комнат…»
И в заточенье зимних комнат
И сонного Кремля –
Я буду помнить, буду помнить
Просторные поля.
И легкий воздух деревенский,
И полдень, и покой, –
И дань моей гордыне женской
Твоей слезы мужской.
27 июля 1917
Любви старинные туманы
1
2
Так, руки заложив в карманы,
Стою. Синеет водный путь.
– Опять любить кого-нибудь? –
Ты уезжаешь утром рано.
Горячие туманы Сити –
В глазах твоих. Вот та́к, ну вот…
Я буду помнить – только рот
И страстный возглас твой: – Живите!
3
Смывает лучшие румяна
Любовь. Попробуйте на вкус,
Как слезы – со́лоны. Боюсь,
Я завтра утром – мертвой стану.
Из Индии пришлите камни.
Когда увидимся? – Во сне.
– Как ветрено! – Привет жене,
И той – зеленоглазой – даме.
4
Ревнивый ветер треплет шаль.
Мне этот час сужден – от века.
Я чувствую у рта и в ве́ках
Почти звериную печаль.
Такая слабость вдоль колен!..
– Так вот она, стрела господня!
– Какое зарево! – Сегодня
Я буду бешеной Кармен.
…Так, руки заложив в карманы,
Стою. Меж нами океан.
Над городом – туман, туман.
Любви старинные туманы.
19 августа 1917
«Молодую рощу шумную…»
Молодую рощу шумную –
Дровосек перерубил.
То, что господом задумано –
Человек перерешил.
И уж роща не колышется –
Только пни, покрыты ржой.
В голосах родных мне слышится
Темный голос твой чужой.
Все мерещатся мне дивные
Темных глаз твоих круги.
– Мы с тобою – неразрывные,
Неразрывные враги.
20 августа 1917
«Мое последнее величье…»
Мое последнее величье
На дерзком голоде заплат!
В сухие руки ростовщичьи
Снесен последний мой заклад.
Промотанному – в ночь – наследству
У Господа – особый счет.
Мой – не сошелся. Не по средствам
Мне эта роскошь: ночь – и рот.
Простимся ж коротко и просто
– Раз руки не умеют красть! –
С тобой, нелепейшая роскошь,
Роскошная нелепость! – страсть!
1 сентября 1917
«Я помню первый день, младенческое зверство…»
Я помню первый день, младенческое зверство,
Истомы и глотка божественную муть,
Всю беззаботность рук, всю бессердечность сердца,
Что камнем падало – и ястребом – на грудь.
И вот – теперь – дрожа от жалости и жара,
Одно: завыть, как волк, одно: к ногам припасть,
Потупиться – понять – что сладострастью кара –
Жестокая любовь и каторжная страсть.
4 сентября 1917
«Аймек-гуарузим – долина роз…»
Айме́к-гуару́зим – долина роз.
Еврейка – испанский гранд.
И ты, семилетний, очами врос
В истрепанный фолиант.
От розовых, розовых, райских чащ
Какой-то пожар в глазах.
Луна Сарагоссы – и черный плащ.
Шаль – до́полу – и монах.
Еврейская девушка – меж невест –
Что роза среди ракит!
И старый серебряный дедов крест
Сменен на Давидов щит.
От черного взора и красных кос
В глазах твоих – темный круг.
И целое дерево райских роз
Цветет меж библейских букв.
Айме́к-гуару́зим, – так в первый раз
Предстала тебе – любовь.
Так первая книга твоя звалась,
Так тигр почуял кровь.
И, стройное тело собрав в прыжок,
Читаешь – черно в глазах! –
Как в черную полночь потом их сжег
На красном костре – монах.
18 сентября 1917
«Кавалер де Гриэ! Напрасно…»
Кавалер де Гриэ! Напрасно
Вы мечтаете о прекрасной,
Самовластной, в себе не властной,
Сладострастной своей Manon.
Вереницею вольной, томной
Мы выходим из ваших комнат.
Дольше вечера нас не помнят.
Покоритесь. – Таков закон.
Мы приходим из ночи вьюжной,
Нам от вас ничего не нужно,
Кроме ужина – и жемчужин,
Да быть может еще – души!
Долг и честь, Кавалер, – условность.
Дай вам бог – целый полк любовниц!
Изъявляя при сем готовность…
Страстно любящая Вас
– М.
31 декабря 1917
«Новый год я встретила одна…»
Новый год я встретила одна.
Я, богатая, была бедна,
Я, крылатая, была проклятой.
Где-то было много-много сжатых
Рук – и много старого вина.
А крылатая была – проклятой!
А единая была – одна!
Как луна – одна, в глазу окна.
31 декабря 1917
«Спят, не разнимая рук…»
Спят, не разнимая рук,
С братом – брат,
С другом – друг.
Вместе, на одной постели.
Вместе пили, вместе пели.
Я укутала их в плэд,
Полюбила их навеки.
Я сквозь сомкнутые веки
Странные читаю вести:
Радуга: двойная слава,
Зарево: двойная смерть,
Этих рук не разведу.
Лучше буду,
Лучше буду –
Полымем пылать в аду!
11 января 1918
«Уедешь в дальние края…»
Уедешь в дальние края,
Остынешь сердцем. – Не остыну.
Распутица – заря – румыны –
Младая спутница твоя…
Кто бросил розы на снегу?
Ах, это шкурка мандарина…
И крутятся в твоём мозгу:
Мазурка – море – смерть – Марина.
Февраль 1918
«Семь мечей пронзали сердце…»
Семь мечей пронзали сердце
Богородицы над Сыном.
Семь мечей пронзили сердце,
А мое – семижды семь.
Я не знаю, жив ли, нет ли
Тот, кто мне дороже сердца,
Тот, кто мне дороже Сына…
Этой песней – утешаюсь.
Если встретится – скажи.
12 мая 1918
Психея
1
Не самозванка – я пришла домой,
И не служанка – мне не надо хлеба.
Я страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Там, на земле, мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
– Возлюбленный! Ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя – Психея!
2
На́ тебе, ласковый мой, лохмотья,
Бывшие некогда нежной плотью.
Всю истрепала, изорвала, –
Только осталось что два крыла.
Одень меня в свое великолепье,
Помилуй и спаси.
А бедные истлевшие отрепья –
Ты в ризницу снеси.
13 мая 1918
«В черном небе слова начертаны…»
В черном небе слова начертаны –
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте – пишущий, в поте – пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий, –
Дуновение – вдохновения!
14 мая 1918
«Полюбил богатый – бедную…»
Полюбил богатый – бедную,
Полюбил ученый – глупую,
Полюбил румяный – бледную,
Полюбил хороший – вредную:
Золотой – полушку медную.
– Где, купец, твое роскошество?
«Во дырявом во лукошечке!»
– Где, гордец, твои учености?
«Под подушкой у девчоночки!»
– Где, красавец, щеки алые?
«За ночь черную – растаяли».
– Крест серебряный с цепочкою?
«У девчонки под сапожками!»
Не люби, богатый, – бедную,
Не люби, ученый, – глупую,
Не люби, румяный, – бледную,
Не люби, хороший, – вредную:
Золотой – полушку медную!
Между 21 и 26 мая 1918
«Умирая, не скажу: была…»
Умирая, не скажу: была.
И не жаль, и не ищу виновных.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.
Ты – крылом стучавший в эту грудь,
Молодой виновник вдохновенья –
Я тебе повелеваю: – будь!
Я – не выйду из повиновенья.
30 июня 1918
«Ночи без любимого – и ночи…»
Ночи без любимого – и ночи
С нелюбимым, и большие звезды
Над горячей головой, и руки,
Простирающиеся к Тому –
Кто от века не был – и не будет,
Кто не может быть – и должен быть.
И слеза ребенка по герою,
И слеза героя по ребенку,
И большие каменные горы
На груди того, кто должен – вниз…
Знаю всё, что было, всё, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется – Жизнь.
Между 30 июня и 6 июля 1918
«Руки, которые не нужны…»
Руки, которые не нужны
Милому, служат – Миру.
Горестным званьем Мирской Жены
Нас увенчала – Лира.
Много незваных на царский пир, –
Надо им спеть на ужин!
Милый не вечен, но вечен – Мир.
Не понапрасну служим.
6 июля 1918
«Я сказала, а другой услышал…»
Я сказала, а другой услышал
И шепнул другому, третий – понял,
А четвертый, взяв дубовый посох,
В ночь ушел – на подвиг. Мир об этом
Песнь сложил, и с этой самой песней
На устах – о жизнь! – встречаю смерть.
6 июля 1918
«Я – страница твоему перу…»
Я – страница твоему перу.
Все приму. Я белая страница.
Я – хранитель твоему добру:
Возращу и возвращу сторицей.
Я – деревня, черная земля.
Ты мне – луч и дождевая влага.
Ты – Господь и Господин, а я –
Чернозем – и белая бумага!
10 июля 1918
«Как правая и левая рука…»
Как правая и левая рука –
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежны, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встаёт – и бездна пролегла
От правого – до левого крыла!
10 июля 1918
«Мой день беспутен и нелеп…»
Мой день беспутен и нелеп:
У нищего прошу на хлеб,
Богатому даю на бедность,
В иголку продеваю – луч,
Грабителю вручаю – ключ,
Белилами румяню бледность.
Мне нищий хлеба не дает,
Богатый денег не берет,
Луч не вдевается в иголку,
Грабитель входит без ключа,
А дура плачет в три ручья –
Над днем без славы и без толку.
29 июля 1918
«Каждый стих – дитя любви…»
Каждый стих – дитя любви,
Нищий незаконноро́жденный.
Первенец – у колеи
На поклон ветрам – положенный.
Сердцу – ад и алтарь,
Сердцу – рай и позор.
Кто – отец? Может – царь,
Может – царь, может – вор.
14 августа 1918
«Стихи растут, как звезды и как розы…»
Стихи растут, как звезды и как розы,
Как красота – ненужная в семье.
А на венцы и на апофеозы –
Один ответ – Откуда мне сие?
Мы спим – и вот, сквозь каменные плиты,
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты
Закон звезды и формула цветка.
14 августа 1918
«Если душа родилась крылатой…»
Если душа родилась крылатой –
Что ей хоромы – и что́ ей хаты!
Что́ Чингисхан ей и что́ – Орда!
Два на миру у меня врага,
Два близнеца – неразрывно-слитых:
Голод голодных – и сытость сытых!
18 августа 1918
«Что другим не нужно – несите мне!..»
Что́ другим не нужно – несите мне!
Все должно сгореть на моем огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В легкий дар моему огню.
Пламень любит – легкие вещества:
Прошлогодний хворост – венки – слова…
Пламень пышет с подобной пищи!
Вы ж восстанете – пепла чище!
Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю и горю дотла!
И да будет вам ночь светла.
Ледяной костер, огневой фонтан!
Высоко несу свой высокий стан,
Высоко несу свой высокий сан –
Собеседницы и Наследницы!
2 сентября 1918
«Чтобы помнил не часочек, не годок…»
Чтобы помнил не часочек, не годок –
Подарю тебе, дружочек, гребешок.
Чтобы помнили подружек мил-дружки –
Есть на свете золотые гребешки.
Чтоб дружочку не пилось без меня –
Гребень, гребень мой, расческа моя!
Нет на свете той расчески чудней:
Струны – зубья у расчески моей!
Чуть притронешься – пойдет трескотня
Про меня одну, да все про меня.
Чтоб дружочку не спалось без меня –
Гребень, гребень мой, расческа моя!
Чтобы чудился в жару и в поту
От меня ему вершочек – с версту,
Чтоб ко мне ему все версты – с вершок, –
Есть на свете золотой гребешок.
Чтоб дружочку не жилось без меня –
Семиструнная расческа моя!
2 ноября 1918
«На плече моем на правом…»
На плече моем на правом
Примостился голубь – утро,
На плече моем на левом
Примостился филин – ночь.
Прохожу, как царь казанский.
И чего душе бояться –
Раз враги соединились,
Чтоб вдвоем меня хранить!
2 ноября 1918
«Развела тебе в стакане…»
Развела тебе в стакане
Горстку жженых волос.
Чтоб не елось, чтоб не пелось,
Не пилось, не спалось.
Чтобы младость – не в радость,
Чтобы сахар – не в сладость,
Чтоб не ладил в тьме ночной
С молодой женой.
Как власы мои златые
Стали серой золой,
Так года твои младые
Станут белой зимой.
Чтоб ослеп-оглох,
Чтоб иссох, как мох,
Чтоб ушел, как вздох.
3 ноября 1918
«Благодарю, о Господь…»
Благодарю, о Господь,
За Океан и за Сушу,
И за прелестную плоть,
И за бессмертную душу,
И за горячую кровь,
И за холодную воду.
– Благодарю за любовь.
Благодарю за погоду.
9 ноября 1918
«Радость – что сахар…»
Радость – что сахар,
Нету – и охаешь,
А завелся́ как –
Через часочек:
Сладко, да тошно!
Горе ты горе, – соленое море!
Ты и накормишь,
Ты и напоишь,
Ты и закружишь,
Ты и отслужишь!
9 ноября 1918
«Нет, с тобой, дружочек чудный…»
Нет, с тобой, дружочек чу́дный,
Не делиться мне досугом.
Я сдружилась с новым другом,
С новым другом, с сыном блудным.
У тебя дворцы-палаты,
У него леса-пустыни,
У тебя войска-солдаты,
У него пески морские.
Нынче в море с ним гуляем,
Завтра по́ лесу с волками.
Что ни ночь – постель иная:
Нынче – щебень, завтра – камень.
И уж любит он, сударик,
Чтобы све́тло, как на Пасху:
Нынче месяц нам фонарик,
Завтра звезды нам лампадки.
Был он всадником завидным,
Милым гостем, царским сыном, –
Да глаза мои увидел –
И войска свои покинул.
10 ноября 1918
Комедьянт
(Из цикла)
1
Мало ли запястий
Плелось, вилось?
Что тебе запястье
Мое – далось?
Всё кругом да около –
Что кот с мышом!
Нет, – очами, сокол мой,
Глядят – не ртом!
19 ноября 1918
2
Не любовь, а лихорадка!
Легкий бой лукав и лжив.
Нынче тошно, завтра сладко,
Нынче помер, завтра жив.
Бой кипит. Смешно обоим:
Как умен – и как умна!
Героиней и героем
Я равно обольщена.
Жезл пастуший – или шпага?
Зритель, бой – или гавот?
Шаг вперед – назад три шага,
Шаг назад – и три вперед.
Рот как мед, в очах доверье,
Но уже взлетает бровь.
Не любовь, а лицемерье,
Лицедейство – не любовь!
И итогом этих (в скобках –
Несодеянных!) грехов –
Будет легонькая стопка
Восхитительных стихов.
20 ноября 1918
3
Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно!
Прекрасные глаза, глядите осторожно!
Баркасу должно плыть, а мельнице – вертеться.
Тебе ль остановить кружа́щееся сердце?
Порукою тетрадь – не выйдешь господином!
Пристало ли вздыхать над действом комедийным?
Любовный крест тяжел – и мы его не тронем.
Вчерашний день прошел – и мы его схороним.
20 ноября 1918
4
Волосы я – или воздух целую?
Веки – иль веянье ветра над ними?
Губы – иль вздох под губами моими?
Не распознаю и не расколдую.
Знаю лишь: целой блаженной эпохой,
Царственным эпосом – струнным и странным –
Приостановится…
Это короткое облачко вздоха.
Друг! Всё пройдет на земле, – аллилуйя!
Вы и любовь, – и ничто не воскреснет.
Но сохранит моя темная песня –
Голос и волосы: струны и струи.
22 ноября 1918
5
Не успокоюсь, пока не увижу.
Не успокоюсь, пока не услышу.
Вашего взора пока не увижу,
Вашего слова пока не услышу.
Что-то не сходится – самая малость!
Кто мне в задаче исправит ошибку?
Солоно-солоно сердцу досталась
Сладкая-сладкая Ваша улыбка!
– Баба! – мне внуки на урне напишут.
И повторяю – упрямо и слабо:
Не успокоюсь, пока не увижу,
Не успокоюсь, пока не услышу.
23 ноября 1918
6
Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.
– Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! –
Сказать еще? – Златого утра краше!
Сказать еще? – Один во всей вселенной!
Самой Любви младой военнопленный,
Рукой Челлини ваянная чаша.
Друг, разрешите мне на лад старинный
Сказать любовь, нежнейшую на свете.
Я Вас люблю. – В камине воет ветер.
Облокотясь – уставясь в жар каминный –
Я Вас люблю. Моя любовь невинна.
Я говорю, как маленькие дети.
Друг! Всё пройдет! Виски в ладонях сжаты,
Жизнь разожмет! – Младой военнопленный,
Любовь отпустит вас, но – вдохновенный –
Всем пророкочет голос мой крылатый –
О том, что жили на земле когда-то
Вы – столь забывчивый, сколь незабвенный!
25 ноября 1918
7
Короткий смешок,
Открывающий зубы,
И легкая наглость прищуренных глаз.
– Люблю Вас! – Люблю Ваши зубы и губы,
(Все это Вам сказано – тысячу раз!)
Еще полюбить я успела – постойте! –
Мне помнится: руки у Вас хороши!
В долгу не останусь, за всё – успокойтесь –
Воздам неразменной деньгою души.
Посмейтесь! Пусть нынешней ночью приснятся
Мне впадины чуть улыбнувшихся щек.
Но даром – не надо! Давайте меняться:
Червонец за грошик: смешок – за стишок!
27 ноября 1918
«Я счастлива жить образцово и просто…»
Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце – как маятник – как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой – как всякая божия тварь.
Знать: Дух – мой сподвижник и Дух – мой
вожатый!
Входить без докладу, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато, –
Как бог повелел и друзья не велят.
22 ноября 1918
«На смех и на зло…»
На́ смех и на́ зло:
Здравому смыслу,
Ясному солнцу,
Белому снегу –
Я полюбила:
Мутную полночь,
Льстивую флейту,
Праздные мысли.
Этому сердцу
Родина – Спарта.
Помнишь лисёнка,
Сердце спартанца?
– Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!
1 декабря 1918
«Вас люблю всю жизнь и каждый день…»
Вас люблю всю жизнь и каждый день.
Вы надо мною как большая тень,
Как древний дым полярных деревень.
Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Всё началось – и кончилось – без Вас.
Я что-то помню: звонкая дуга,
Огромный ворот, чистые снега,
Унизанные звездами рога…
И от рогов – в полнебосвода – тень…
И древний дым полярных деревень…
– Я поняла: Вы северный олень.
1 декабря 1918
«Мне тебя уже не надо…»
Мне тебя уже не надо,
Милый – и не оттого что
С первой почтой – не писал.
И не оттого что эти
Строки, писанные с грустью,
Будешь разбирать – смеясь.
(Писанные мной одною –
Одному тебе! – впервые! –
Расколдуешь – не один.)
И не оттого что кудри
До щеки коснутся – мастер
Я сама читать вдвоем! –
И не оттого что вместе
– Над неясностью заглавных! –
Вы вздохнете, наклонясь.
И не оттого что дружно
Веки вдруг смежатся – труден
Почерк, – да к тому – стихи!
Нет, дружочек! – Это проще,
Это пуще, чем досада:
Мне тебя уже не надо –
Оттого что – оттого что –
Мне тебя уже не надо!
3 декабря 1918
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.С этой книгой читают:
