Текст книги "Созревшие плоды печали и беды"

Половодье

 
Река идёт
Медлительно и нежно
Торосами стирая берега
Глядят на небо горные снега
Припоминая океан безбрежный
 
 
Мосты ломая, шалая вода
Шагает сквозь долины и овраги
Сминает баржу, как кораблик из бумаги
Суровыми объятиями льда
 

Поляроид

 
Все, кто помнит, померли
Или переврали
Поврастали в глинозём
Бывшие детали
«Ш» аккумулятора, гаражный сюрикэн
Прыгает пружинисто от бетонных стен
«Укрытие в подвале», «Не влезай, убьёт!»
Солнце лета позднего как горячий мёд
В воздухе пылинки, золотая взвесь…
Я на этом снимке в кадр случайно влез
 

По Маркесу

 
Золотые монеты-рыбки жёлтые апельсины
Солнца многих печальных дней
Закаты рассветы сиесты долгие длинные
Годы смешались в больной голове моей
 
 
Забываю всё не могу забыть одного
Себя самого
Рыбы рыбы мимо плывут молчат
Чеканно молоток нет молотки стучат
 
 
Это кровь ударяет кровь ударяет в висок
Дверной молоток
Дверной молоток тоски
 
 
Тёмные тени входят у них в черпаках вино
Сегодня праздник праздник крепкого сна
О как я ждал вас о ждал вас давным давно
И входит за ними в патио тишина
 

Портрет некрасивой девушки

 
Портрет некрасивой девушки
Написан влюблённым юношей
Изящный поворот головы
Одухотворённые черты лица
Портрет некрасивой девушки
Под ногами прохожих на улице
Растоптана в луже случайная
Нездешняя красота
Им никогда не встретиться
В женское отделение
Чужих не пускают больше
Год уже карантин
Она хотела повеситься
А у него получилось
А перед этим выбросил
Лучшую из картин
 

Поезд (Миядзаве Кэндзи)

 
Я лежу навзничь
А из моей груди прорастает поезд
Невиданный, быстрый, словно побег бамбука
Острый как меч
Содрогаются рёбра от стука
Колёс железных
Из меня прорастает повесть
Про этот поезд, про тех, кто на нём уехал
Про того, кто остался и умер в ужасных муках
Про того, кто не мог уехать, не мог остаться
Про того, кому некуда было деться
Он лёг на рельсы, он плакал, не мог подняться
И стремительный поезд вырос из его сердца
 

Поэма

 
Светила полная Луна
И плыли облака
Они смотрели на Луну
В окошко чердака
 
 
Им больше некуда смотреть
Темно на чердаке
Им стало скучно там сидеть
Они идут к реке
 
 
Они пешком идут к реке
По полю босиком
Он наготу листом прикрыл
Она – пустым мешком
 
 
Они почти пришли к реке
Ступают по песку
Следы оставив на песке
Они вошли в реку
 
 
Он в сторону отбросил лист
Она сняла мешок
И тем, что сделали, они
Весь лес повергли в шок
 

Комментарий: что они такого сделали, даже автор не знает!

Поэт

 
Поэт печали и беды
Хранитель сумрачных вещей
Не добавляй в вино воды
До дна любую горечь пей
 
 
Пусть речь в твоих устах горька
В сердцах сладка, как мёд
Бросай же семена свои
Хоть что да прорастёт
 
 
Ты плакал, ты за плугом шёл
Но времена пройдут
И те, кто плод трудов пожнёт
Почтят твой скорбный труд
 

Правда искусства

 
Правдоподобие – потеря для искусства
В хороших стихах место для гиппогрифов
Драконов, кентавров, изысканных сложных рифм
А не для чьих-то пафосных чувств
 
 
Которые некуда деть. Но по крайней мере
Превращайте в драконов свои печальные вздохи
Пусть читатель верит – драконы ещё не сдохли
Может, подольше протянет на этой вере
 

Предгрозовое

 
На данный момент мир остаётся плоским
Хотя искривляют пространство звёзды/планеты
Но я смотрю в окно и не знаю, где ты
И мир становится пыльным-пепельным-жёстким
 
 
Предгрозовой момент: электричество, свет и грохот
Град пробивает листья, вода ударяет в стёкла
В доме напротив траур: бельё промокло
Тоже не самый приятный жизненный опыт
 

Прогноз погоды

 
Весенний воздух сладок и приятен
Он полон музыки, внезапных мощных дел
На небе месиво из серо-белых пятен
Задерживает свет небесных тел
 
 
Кругом вода: всё льётся через край!
Подобна озеру среди проспекта лужа
Чтоб переплыть апрель, корабль нужен
К надёжной пристани «Сухой и жаркий май»
 

Прогулка

 
Скоро весна. Будем пить вино
За реку смотреть с середины моста
Ты скажешь: скоро станет темно
Я молча выпущу пар изо рта
 
 
Солнце сядет за купы кустов и дерев
Мы спустимся вниз и пойдём домой
Ты негромко озвучишь простой напев
И я буду петь вместе с тобой
 
 
Солнце село и свет погас
И никто вокруг не увидит нас
 

Простые вещи

 
Белая лампа на потолке
Капельница в вене на правой руке
Не выйти в лес, ни пойти к реке
 
 
Бедные рифмы, простые слова
От того, что кружится голова
Соображаю едва
 
 
В палату влетает древесный лист
После дождя ярок и чист
Реальность на грани сна
 
 
Простые вещи прекрасны тем
Что не возникает вопрос «зачем»
Просто лежишь, недоступный всем
И достигаешь дна
 

Просьба

 
Останови меня, как тормозят часы
На ходу механическом
Из камушков и шестерёнок
Брось моё сердце
На точнейшие в мире весы
Забери меня, пока я ещё ребёнок
 
 
Пока я умею плакать и говорить
Пока до конца не сломан и не разрушен
Колесом бытия не отброшен на обочину жизни гнить
Туда, где в аду прижизненном томятся души
 
 
Где выдают казённое, это первый круг
Обыскивают, браслеты сдирают с рук
Хуже всего, забирают нательный крест
И отправляют в палату на двадцать мест
На двадцать мест, на ближайшие двадцать лет…
Забери меня, чтобы меня там нет
 

Прощание у озера

 
Сыплется песок с высокой дюны
Полукругом озеро под ней
В синеватом дне игра теней
Заслоняет солнце дуб угрюмый
 
 
В озеро скатиться по песку
Лучшая среди всего игра
Камушек дарю тебе я в руку
Слышу, что кричат: – Домой пора!
 

Пять чувств

 
Пять чувств, пять пальцев на руке
Реальность сжата в кулаке
Ладонь раскроешь – словно птица
Вспорхнёт и в листьях затаится
 
 
Мир станет жутковато странным
Среди простого вещества
Проглянет хаос первозданный
И станут кости как трава
 

Расставание

 
Небо какого-то непонятного цвета
Уже не чёрное, ещё не синее
Похоже на опал, облитый чернилами
И рыжие томские фонари
В брюхо светят ему
 
 
Душная, но вполне холодная ночь
Равномерная облачность
Звёзд не видно
Солнце взойдёт к началу рабочего дня
 
 
Если ты всё-таки будешь помнить меня
Вот тебе темнота из окна, слабый запах осенних растений
Дымный город, медленная река
Всё, что есть, моей личной чеканки монета
На ладонь выпадает из разжатого кулака
 

Роберту Фросту

 
Кто-то видит скворца, сразу зная, что он скворец
А я не умею так
Я вижу: какой-то птиц, оперённый громкий певец
Не умея к нему приделать точнее знак
 
 
Вне моих ожиданий его песня прекрасна, проста
Даже если путаю скворца и дрозда
Пусть же кто-то из них поёт в темноте ветвей
Безымянный, не узнанный, песней живущий своей
 

Рукопись, найденная при таинственных обстоятельствах

 
В провинции далёкой
Завёлся вдруг поэт
Стихов «создавши» кучу
Он вышел в интернет
 
 
Но Интернет и без него
Стихи в себе имел
Беги, поэт, беги в оффлайн
Беги, покуда цел!
 

Сильный ветер вечером

 
Верхи деревьев ломятся в окно
Ужасен шквал на пятом этаже
И вроде бы ты наливал вино
И вот – оно закончилось уже
 
 
Восходит в рваном жёлтая луна
Едва прикрыта сизыми клочками
И изжелта глаза мутнеют за очками
И тонет отсвет в них, и достигает дна
 

Смотрел на карту, увидел Обскую губу

 
О, неспешность северных рек
Верховые ветра над тайгой
Мерный шум вековых дерев
Гнус звенящий, густой и злой
 
 
Сигарета весь день в зубах
Запах дёгтя, гвоздики, дыма
И с рассвета – уже в трудах
 
 
А потом вернуться домой
И в туманном осеннем городе
Ввечеру в окошко куря
Вспоминать, как медно и огненно
Утром августа заколдованным
Над рекой широкой и медленной
Разгоралась крестом заря
 

Снегири

 
Снегири сидят в кустах
Обмороженной сирени
Урожай поспелых птах
Красных пятен в синей тени
 
 
Прям Кандинский в полутьме
Предвесеннего рассвета
Мусор вынести хотел
И наткнулся вот на это
 
 
От внезапной красоты
Подскользнулся у парковки
К сапогам прибью подковки
Не срубать же мне кусты!
 

Созерцание

 
Рогатая Луна ползёт в темноту степную
Звёзды бросаются врассыпную
Чьи-то холмы-курганы вздыхают
Ветер к реке сбегает
Стекает в балку сухую
На западе свет полосой
На трассе ремонт, у фур грузовых простой
Ветер гудит, вездесущий, могучий
Ночью влажно-прохладный, днём шершавый и жгучий
Беспрестанное атмосферы движение
Через века проносящее крики былых сражений
Дыхание плоскости
За несколько лет снимающее плоть с кости…
Стою в сердцевине ночи, вдыхаю горечь полынь-травы
Ветер вкрадчивой лапой касается моей головы
 

Созидание

 
Момент творения – о чудо
Жизнь бьёт ключом из ниоткуда
И полнится вином посуда
Где только что вода была
 
 
В запале флейта ремесла
Не сразу выдаст верной ноту
Ещё не чистая работа
И мутно в глубине стекла
 
 
Но вот кристалл сверкает остро
Гранёный, светлый, озорной
И озаряет ближний воздух
Своей внезапной новизной
 

Сон

 
Снится море, а я его никогда не видел
Не моё, ничьё, свободное, с ветром и светом
Оно говорит, а я его не понимаю
Я иностранец, чужак, мне здесь не место
 
 
Но море говорит, ему всё равно, что я его слышу
Ему не стыдно, оно поёт как ребёнок
А я стою у камней, ими усыпан берег
 

Сонет английской литературе

 
Тяжёлая болезнь меня сразила
Смертельная чума из дальних стран
Через века, как мощный ураган
Меня настигла, не теряя силы
 
 
Умру, но перед этим прокляну
Холмы и вереск, саксов, кельтов, пиво
И Тэмзу, что течёт неторопливо
По меловому дну
 
 
Мучители, как умудрились вы
На диком языке почти без гласных
Добиться слов безмерной глубины
Но, как древесный лист, простых и ясных
 
 
Что даже через мутный перевод
Мне каждый слог до боли сердце жжёт?
 

Спортивное ориентирование

 
На дне воздушного океана
В томской осенней глубине
Красные леса разлеглись пространно
И всё происходит медленно, как во сне
 
 
Я в лесу добываю золото
Охапка листьев, букет ветвей
И линией облака небо расколото
Над непокрытой головой моей
 
 
Стеклянный воздух, вино приправленное
Изрядно разбавлен тёмной водой
Я выбираю тропу неправильно
Чтоб не увидеться вновь с тобой
 

Старьё

 
Куда податься?
В окнах свет не светит
Померкли фонари
Закат давно погас
И с кем ни говори
Сведётся к теме смерти
И к одиночеству
Для каждого из нас
 

Стасим первый

 
Когда оружие тебе проходит душу
И ты раздавлен, выпотрошен, разрушен
Когда рыдания заменяют тебе каждое второе слово
И единственный жест – трагическое движение рук
Когда всё, что говорит друг
Кажется злой насмешкой над твоим горем…
И тут я не знаю, что я могу сказать
Только как древний хор в греческой драме
Заплакать вместе с тобой
О том, что каждый из нас в бою с пустыми руками
Один на один с судьбой
 

Степь на Алтае

 
Скифская осень, невидимых трав аромат
Странный, пьянящий, он лёгкая дымка над степью
Конь спотыкается, прянул в испуге назад
Копыто уловлено жухлой растительной сетью
 
 
Трубку курить мне и то неохота теперь
Воздух густой, словно книжный оранжевый херес
Буду бродить я, отравленный осенью зверь
Сам для себя между небом и степью потерян
 

Талант

 
Хочу войти в радость Господа моего
Но мой талант, хоть и пущен в рост
Никакой прибыли не принёс
Будто бы и не было ничего
Будто жизнь – пустое пространство лжи
Бурьян сплошняком от межи до межи
Некуда пасть семенам, не то, что плод принести
Хоть и щедро они летят из Его горсти
Говорят, узок путь и тесны врата
Говорю: какая-то я не та
И не вижу путей никаких, не то, что ворот
Хоть и пялюсь вокруг усердно, разинув рот
Остаётся надеяться лишь на то
Что не может сам себя из болота извлечь никто
И есть Тот, чьё дело достать из трясины тех, кто спасён
Мне нечего ждать, но меня не забудет Он
 

Танец в БАРе

 
Гальванический ток оживляет нервы
Дёргает за ниточки ног и рук
Ты самый лучший, любимый, первый
Пока не рухнешь с подмостков вдруг
 
 
Это твой весёлый смертельный танец
В паре с буйной яростью и тоской
Свалит с ног усталость – едва ли встанешь
Не хватает воздуха порой
 
 
Не хватает дыхания, чтоб пляска и дальше
Веселила, уносила ввысь, в небеса
И тогда кто был рядом с тобою раньше
Прячет стыдливо от тебя глаза
 
 
А куда деваться от боли этой
После цветущей весны в мозгу
Неужели это плата за быть поэтом?
Не могу поверить, не могу
 

Тишина

 
В полдень над городом серая хмарь
Облака касаются крыш
Снег всё валит, валит мимо окна
То ли хочешь спать, то ли спишь
 
 
Поневоле верхний включаешь свет
Пылесосишь со скуки пол
А потом вспоминаешь, что ты поэт
И садишься писать за стол
 
 
И никак не даются тебе слова
Ухватить правдивое в них
И с молчанием тоже выходит швах
Пусть же этот умолкнет стих
 

Томск

 
Где-то цветут слива и сакура
В Томске цветёт сирень
Заезжий художник мне говорит
Пахнет разложением, как та, что с картины Врубеля
Белые бабочки, меньше, чем в детстве
Над кустами весело кружатся
Прекрасный погожий день
 
 
А ещё есть черёмуха, холода приносящая
Яблоня, мелко плодоносящая
С запахом пьяным, белым, медовым
Есть одуванчики, ковром махровым
Закрывающие нашу пыльную землю
Всего и не перечислишь, что может цвести в городе
Особенно на окраинах
 
 
А художник говорит, бывал на горах
На лугах альпийских, в рощах и кущах
И там богаче и ярче флора
Но я люблю свой невзрачный город
Я и ранней весной вижу его красивым
Даже когда он спрятан под снегом серым и сивым
А из сугробов первая грязь вытаивает
Это меня ни капельки не расстраивает
 

Тревога

 
Тревога, тревога, волк унёс зайчат!
В висках молоточки под кожею стучат
Бессонница как кокон опутала мозги
Попробуй выпить кофе, себя не береги
 
 
О, ночи эти летние, лишённые сна
Луна в окне мелькает, небесная блесна
Уловит, дёрнет за губу, распотрошит ножом
И будешь целый день лежать пластом
 
 
Тревога, тревога, куда её девать
Она звенит над ухом, трясёт мою кровать
Скорее бы, скорее по записи к врачу
Я там волшебные таблетки получу
 

Тревожные сны

 
Снятся тревожные сны про ядерную войну
Моя страна плавно идёт ко дну
Как плита литосферная сползает в магму густую
Тратя энергию в смерть, сотрясая воздух впустую
 
 
Странно и страшно вглядываться в тебя
Родная страна, Сатурн и Молох, крещёный идол
Здесь всякий живой как Марсий – играл, играл
А потом освежёван и по мерке имперской выделан
 
 
Боюсь, и меня сомнут, и тех, кто рядом со мной
Тысячелетний лёд в глазах у соседей, родных
Да и самому раз, и осколок зеркальца попадёт
В глаз или в сердце, ожесточая их
 

Трудно

 
Растёт за окном берёза, а рядом тополь
Стивен Кинг журит за творческую теплохладность
Читать три книги зараз – вероятно, много
Но на что ещё тратить дистанцию май-август
 
 
Страницы под пальцами мнутся, значит – бумага
Слова из жидких кристаллов на ощупь жёстче
Что прочитать/написать, чтоб жилось попроще?
Страницы в пятнах неровных, их портит влага
 

Туманный день

 
Туман и дождевая морось
Машины едут, сбросив скорость
На повороте наш автобус
Почти что валится, кренясь
В густую глинистую грязь
 
 
В окошках серый фон
Украден город
Холодной, стылой серостью воды
Остались лишь нечёткие следы
Людей и зданий, проступившие сквозь морок
 

У главного корпуса

 
После полудня падает солнце в ночь
Это зима, декабрь, зимнее солнцестояние
Ледяные звери поют зимними голосами
Морозные иглы врастают в лёгкие
Курить на морозе нелёгкая задача
Дым замерзает во рту аккуратными завитками
Чтоб не застыть, притоптываем ногами, машем руками
Дым выпадает из наших ртов разными резными словами
 

У колодца

 
У колодца расколоться так хотела бы вода
Прячет девы черноокой отраженье гладь пруда
Я как римлянин тоскую, расставляя сети слов
Солнце рыжее в ячейках клейкий золотит улов
 
 
Стих за хвост беру как рыбу и рублю на два куска
Будет две строфы – красиво, как хорошая уха
Истекают жиром строки, тают все на языке
Конь Пржевальского каурый где-то ржёт невдалеке
 

Университетское

 
Собака с шерстью пегой на солнцепёке спит
У всех деревьев и кустов зелёный летний вид
Поэтов древнегреческих читаю в переводе
О басилевсах, воинах, законах и природе
 
 
Нещадно сломаны слова под ритм стихов Эллады
В оригинале прочитать на самом деле надо
Но я – ленивый ученик, и мне трудна античность
Хоть словно грек, я на вино спускаю всю наличность
 

Уроборос

 
Завязаться в узел от боли или тоски
Огустевшая кровь оголтело стучит в виски
Глухо бьётся ветер в запертое окно
Вот такая музыка, вот такое кино
 
 
В одиночество вписан, в его идеальный круг
Абсолютный ноль, космический холод вокруг
А жизнь продолжается, надо крутить колесо
В рёбрах колотится сердце, ещё немного – и всё
 

Уродина

 
Грозовые разряды в облаке
Небо в патине
В сетке трещин
На холодном ветру трепещет
Дочерна обмороженный тополь
Городская весна уродлива
Пахнет гнилью
Мусором расцветает
И совсем не похожа на ту
О которой стихи сочиняют
 

Устойчивость

 
Стоят высотки, оптоволокном
Обросшие, как будто такелажем
Вот серый старый дом
Вот красный новый дом
 
 
За потеплением мороз за тридцать был
И улица как ледопад застыла
Как будто бы неведомая сила
Нам выстудила всё тепло из жил
 
 
Добыть огня, две палочки вращая
Порывом духа зиму отогнать
Пусть будет мир, тепло в начале мая
И жительствует жизнь, не унывая
Ведь гибнет тот, кто начал унывать
 

Философия

 
Обняв пушистое котэ
Жан-Поль писал о пустоте
Котэ мурлыкало слегка
Лизало языком бока
 
 
Жан-Поль пил разное вино
И сочинял, что жизнь – говно
Котэ плечами пожимало
Оно бы так не сочиняло
 

Флейта

 
Хочется спать, но не могу уснуть
Полночь давно прошла, и скоро рассвет
Столько беды из чаши бытия я принял на грудь
Столько полынной горечи, слов подходящих нет
 
 
Годы идут, разрушая меня как дом
На холме стоящий и всем открытый ветрам
Когда-то странники приют находили в нём
А теперь там только разруха, грязь и бедлам
 
 
О, явился бы кто-нибудь с молотом и кайлом
Этому всему положил бы уже конец
Потому что давно в каждой стене – пролом
И еле держит ветхую крышу верхний венец
 
 
Говорят, не поздно ещё мастеров призвать
Но не верю в сказки, нет таких мастеров
Что могли бы в очаге умерший огонь воскрешать
С помощью только таблеток и умных слов
 

Фотография

 
Моего прапрадеда пристрелили как злого зверя
Потому что он убивал людей
Отбирал зерно, не жалея
Ни матерей, ни детей
Мужиков предпочитал душить голыми руками
Ибо сила позволяла ему
Гулял весело, с матерками
Распевая частушки в постзакатную тьму
Его застрелили у ручья в перелеске
Трое крестьян, обозлённых вкрай
Тело зарыли, вдове сказали
Не вспоминай
Ей сказали, а она хранила
Почётный портрет, выданный в ЧК
Когда я узнала, что всё это было
Мне показалось, это в меня выстрелили из дробовика
 

Хартия

 
Драконы должны летать, а не жить в квартире
Рыбы тоже должны. У них красивые перья
Чешуя блистает на солнце, серебрятся монетки
А поэты должны в восхищении петь об этом
 
 
Так приказал император, объявляет об этом чиновник
В высокой шапке цвета незрелой сливы
Слышите, вы – поэты, рыбы, драконы
Каждый из вас обязуется быть счастливым!
 

Хоккей

 
Нордическому богу
Сломали зубы все
Хоккей, жестокость Севера
На льду во всей красе
 
 
Размечен кровью алой
К воротам трудный путь
Зачинщиков побоища
Сажают отдохнуть
 
 
В суровой стычке шайбу
Судье послали в глаз
Хоккей – на вход в Вальхаллу
Не иллюзорный шанс!
 

Хокку взрослого человека

 
Поздно. И снежно
Мягкая нынче зима
Дома ночую
 

Холст

 
Обдаёт, обжигает холодом
Подступающей слепотой
Левитановской массой листья
Расползаются предо мной
 
 
Облака плоскостями светятся
Дождик – редкое полотно
Вполоборота, у кромки леса
Глаз – пустое окно
 

Царская музыка

 
На царя Саула нашёл злой дух
Взмах копья, целью назначен друг
Искажено пространство, будто в кошмарном сне
Острие трепещет в стене
 
 
Царь Саул спокоен, пьёт вино и в окно глядит
Сквозь поля уходит в горы Давид
 

Циклон в апреле

 
От южного ветра в начале весны леденеет лицо
Не чувствуешь пальцев, перчатки на полке забыты
Не убраны улицы, снегом проулки забиты
Жестоким циклоном взят город в сплошное кольцо
 
 
То метель, то буран-ураган, то всего лишь позёмка
Столько снегу давно я не видел в апрельские дни
Чуть склоняется солнце к закату, зажгутся огни
Ближнего света, но город останется тёмным
 
 
И машины на ощупь крадутся, на брюхо садясь
Во внезапном сугробе рыча, вхолостую колёса вращая
Хорошо только мне. Есть и чай, и сухарики к чаю
Только всё же хочу, чтоб нормально весна началась
 

Цинциннат Ц.

 
Невыносимо ждать конца
Глядеть сквозь узкое оконце
Как пробегает мимо солнце
Коснувшись твоего лица
 
 
Пускай свернётся мир как свиток
И те, кто ждал меня, придут
Неся с собой любви избыток
Не приживающейся тут
 

Чайная церемония

 
Чайник, во славу китайским богам
Из носика льёт кипяток на колени
Солнце садится: выращивать тени
Людям, собакам, деревьям, домам
 
 
В воздухе сладость. Цветение? Тление?
Верно, всё смешано в равных пропорциях
Ветер. Деревья приходят в движение
 
 
Ах, до чего хороша тишина!
Ноги обжёг в совершенном молчании
Чужды друг другу крика звучание
И нежная хрупкость весеннего сна
 

Чтение

 
Выпил крепкого кофе
Электрический свет
Заслоняет от взора заоконную темень
Я читаю стихи
Незнакомый поэт
Позывные любви сквозь пространство и время
 
 
В окна ветер стучит
И гудят провода
И река ото льда третий день как свободна
Заучить наизусть бы
Все эти слова
Чтобы помнить о них где угодно
 
 
Чтобы в стужу и зной
И в плену, и в борьбе
Не сойти мне с ума, и, себя сохраняя
Не поддаться ни злу
Ни коварной судьбе
Эти строки молитвой внутри повторяя
 

Эпос

 
Человек, стреляющий из лука
Пальцы сжал, назад отводит руку
Глаз не сводит с зелени лесной
Вот стрела вошла в листву, как рыба в воду
Разошлись круги невидимого звука
Человек, стреляющий из лука
Падает, сливается с травой
 
 
И стрела, диковинный цветок
Хвостиком торчит из-под лопатки
В волосах гнездо свивают куропатки
Прикрывает ноги любисток
 

Шагая в темноту

 
Смысл жизни подчас
теряется моментально
Слишком переменчивый климат
резко-континентальный
Птицы вернулись с юга
птицы летят на юг
Горизонт замыкается
в лесистый порочный круг
в круговую поруку ветвей
листьев, хвОи, оврагов, корней
и тропа иссякает, теряется
и едва ли когда возвращается
убежать возжелавший по ней