Текст книги "Дорога к ангелу"

– Мы свои, – попытался объясниться Лукай, глядя на обнаженное оружие неожиданных противников.

– Конечно, свои, – хмыкнул рыцарь с испещренной седыми прожилками угольно-черной бородой, разросшейся практически до глубоко посаженных глаз, – только вот поясок с оружием сними и подальше отбрось.

Лукай скрипнул зубами и отрицательно покачал головой, над которой немедленно промелькнула смертельная стрела и впилась жалом в ствол многовекового дерева, вероятно, выросшего в суровом крае еще до того, как боги обрекли его на холод.

– Мы к Ламберфу, – коверкая звуки, прояснил Бигдиш, переводя быстрый взор с одного воина на другого. Те переглянулись, пряча ухмылки.

– У нас письма есть, – подтвердил Лукай и полез за пазуху, где хранил сложенный вчетверо помятый и промокший пергамент.

– Не дергайся! – тут же велел ему стрелок, нацеливаясь.

– Тебе было приказано пояс снять! – Сквайр, здоровяк с коротким жестким ежиком на макушке и выбритыми висками, предупредительно выставил перед собой меч.

Лукай скрипнул зубами и схватился за застежку, все еще медля. Воины больше всего походили на обычных разбойников, только нарядившихся в имперские одежды.

– Капитан сегодня не принимает, – сузил бородач глаза, – а ты, картавый, – кивнул он Бигдишу, – давай сюда свой арбалет.

– Щаф, – прокряхтел Бигдиш. – Равбевалфя! Так и отдал!

Лукай молниеносным движением вытащил меч. Бигдиш стремительно развернулся, срывая привязанный к седлу арбалет. В следующий момент друзья застыли в полной боевой готовности, похожие на грозные изваяния. В наступившей тишине только щелкнула пружинка стопора, когда Бигдиш натянул затвором тетиву, готовый разрядить арбалет в противников.

– Вот теперь поговорим, – удовлетворенно кивнул Лукай бородачу.

– Может, и поговорим, – вроде как примирительно пробормотал тот.

Он даже выставил руки в дружественном жесте, заставляя остальных опустить оружие.

В тихом лесу заухало и зашевелилось. Лукай сделал неосторожный шаг, и что-то незаметное обмоталось вокруг сапога. Его вздернуло вверх тормашками, а вслед за ним и Бигдиша. Оружие выскользнуло из рук, земля перевернулась, и от стремительности движения перед глазами все смешалось. Оба друга болтались в воздухе, подвешенные на толстых веревках за ноги.

– А может, и не поговорим, – осклабившись, протянул коротко стриженный сквайр.

Лениво ухмыляясь, бородач подошел к Лукаю и похлопал его по щеке:

– Попался, сокол?

– Еще раз тронешь, – прошипел взбешенный мечник, – и я тебе нос сломаю!

Давно Лукаю не приходилось испытывать подобного унижения. Словно последних каторжников их с Бигдишем, связанных и пленных, вели через реденький лес. На них безучастно взирал прекрасный, высеченный в горе храм, рядом с которым над пропастью величаво парили заколдованные ястребы.

Лукай помедлил, изучая открывшееся взгляду снежное плоскогорье, прежде спрятанное за скалами. Оно резко обрывалось, и от Алтаря его отделяла глубокая расщелина.

– Вперед! – коротко приказал бородач, подталкивая Лукая в спину.

С узкого горного серпантина, круто сбегавшего в долину, были отчетливо видны похожие на грибы купола шатров и поблескивающие звездочки походных костров. От сильного ветра слезились глаза и раздувались одежды. Лукай незаметно повел руками, стирая в кровь запястья, но ослабляя путы.

– Тебя как зовут, рыцарь? – вкрадчиво спросил мечник, споткнувшись после очередного тычка.

– Для инквизиторского лазутчика у меня нет имени, – напыщенно произнес бородач, и за спиной Лукая раздался глумливый смех его приятелей.

– Лучше назовись, – от всей души посоветовал Бигдиш и тихо кашлянул. – Он, когда имя знает, только нос за обиду ломает – дело чести.

Бородач ехидно фыркнул:

– Не скалься, добрый человек. Сломанный нос, может, не очень приятно, – не унимался не в меру болтливый лучник, – зато руки и ноги целыми останутся. Это лучше, чем в дощечках ковылять.

– Не в этот раз, – хмуро буркнул Лукай так, что только лучший друг расслышал его угрозу.

Они спускались по обледенелой дороге к лагерю, и их хриплым брехом встречали оголодавшие псы, сидевшие на привязи у подвод. Звери, походившие на диких волков, рвались на нежданных гостей и, ограниченные длиной веревок, сипели от ярости.

В долине, лежавшей словно в купели меж гор, было безветренно и тихо, даже воздух казался теплее. Пахло кострами и безвкусной мучной похлебкой, набухающей в черных от копоти котлах. Над матерчатыми шатрами поникли имперские стяги с ощетинившимся львом на гербе.

– Эй, Рорин, с добычей? – позвали рыцаря.

– Как есть разбойники! Их Соло на мушку взял, даже пикнуть не успели! – хохотнул тот в ответ, довольно ухмыляясь, и отвесил Лукаю, вероятно, решив довести мечника до нервного тика, отменный подзатыльник. От звука звонкого шлепка даже Бигдиш вжал голову в плечи и поежился. Подобного Лукай спустить не мог…

Не произнеся ни звука, он резко отпрянул и вскинул освобожденные еще по дороге руки, на запястьях которых краснели натертые следы от суровых веревок. В следующий момент Лукай заломил рыцаря, прижимая к себе грузное тело, тот только охнуть успел. Сильные пальцы бывшего кузнеца ловко перехватили локоть противника. Нападение мечника, отработанное и четкое, оказалось столь внезапным, что воины, вытаращившись, на секунду оторопели.

– Отпусти! – прохрипел бородач, пытаясь вырваться из стальных объятий.

– Отпусти его, Бетрезенов приспешник! – выкрикнул поймавший друзей стрелок – юноша, названный Рорином Соло, с горящими воинственным азартом голубыми глазами.

– Конечно, – пробормотал Лукай.

Его невидящий жесткий взор устремлялся в пустоту, и вслед вкрадчивым словом раздался хруст сломанной кости. Бородач завопил, бледнея от боли, и, отпихнутый, свалился на обледенелую землю.

Воины словно очнулись ото сна. За короткую секунду на пленников устремились острые жала мечей. В воздухе мелькнул кулак и саданул Бигдиша по раненой щеке. Тот застонал, едва не потеряв сознание от боли. Третий участник пленения, сквайр, безжалостно прижал к горлу Бигдиша наточенный кинжал, чуть порезав кожу под кадыком.

– Ламберт! – заорал Лукай, уворачиваясь от накинувшегося на него худого рыцаря с тонкими усиками на нервном аристократическом лице.

Одним легким движением он вырвал из рук воина меч с рукоятью, украшенной самоцветными камнями, а заодно отвесил сопернику такой знатный пинок сапогом, что тот взвыл.

В драке снова наступила пауза. Бородач катался по земле, скуля от боли в сломанном локте. Бигдиш боялся шелохнуться и старался вовсе не дышать, чувствуя, как по шее медленно и неприятно стекает выступившая капля крови.

– Стоять! – процедил Лукай, когда рыцари двинулись в его сторону.

Побелевший от гнева и похожий на обезумевшего зверя, он резко прижал острие чужого клинка к груди моментально затихшего рыцаря. Тот испуганно заскулил, распластавшись на земле. Острие очень медленно и мучительно прорывало одежду, и воины боялись пошевелиться, чтобы сумасшедший не лишил жизни их боевого товарища.

– Ламберт! – заорал Лукай, не спуская предупреждающего взора с толпы.

Рыцари в замешательстве переглядывались, не решаясь наброситься на пленника.

– Ну что же вы, братки, стоите? – цедил плененный. – Бейте его! Ох!

Холодный острый кончик меча царапнул по коже, заставляя поверженного воина замолчать.

– Что тут происходит? – раздался низкий голос, и, расталкивая толпу, в круге появился светловолосый безусый юноша с правильным красивым лицом, но с таким холодным тяжелым взором, что от него пробирало до костей.

– Скажи своим шавкам, чтобы отпустили моего друга, – отрывисто велел Лукай.

Юноша взглянул на Бигдиша и коротко кивнул:

– Фив!

Сквайр послушался его приказа незамедлительно, и ровно через мгновение лучник обтирал окровавленную шею, цедя сквозь зубы проклятия.

– А теперь ты отпусти рыцаря, – предложил юноша.

– Вот еще, – буркнул Бигдиш и со всего маху так саданул кулаком поверженному воину под ребра, что тот снова охнул. – Мы к Ламберфу!

– Без шума не умеете? – донесся до них тихий знакомый баритон, и воины мгновенно расступились, открывая дорогу своему капитану.

Друзья постарались не выказать удивления от вида бывшего наставника, которого не пожалело время. Когда-то они прощались с молодым, несмотря на возраст, мужчиной, а встретили седовласого усталого воина с глубокими складками морщин, залегшими меж нахмуренных бровей.

– Стаффорд, – обратился Ламберт к юноше, – это и есть они.

– Они?! – Тот недоверчиво посмотрел на друзей, больше всего походивших на оборванцев. – Всю седмицу мы ждали этих?!

– Полегфе, рыцарь, – одернул его Бигдиш. – Не суди о людях по синякам на их лицах! Восмофно, это боевые раны.

Воины заволновались, тихо переговариваясь.

– Подрались, что ли, по дороге? – Из-за спины Ламберта выскочил невысокий коренастый воин с рыжей лохматой бородой и кожаной повязкой, закрывавшей один давно вытекший глаз.

– Вогнар! – Бигдиш, признаться, опечалился, вспоминая бывшего заклятого собутыльника.

Без кулаков они могли общаться только на поле боя, но стоило затихнуть битве, как лучник снова мечтал свернуть шею имперскому ассасину. Ведь тот никогда не упускал возможности хвастливо упомянуть, что, может, глаз у него один, зато рангом он повыше, чем лучник Бигдиш.

– Мы встретили Проклятых, – уточнил хмуро Лукай, не думая убирать острие клинка от груди притихшего пленника, который теперь вполне оправданно опасался за пока еще целый нос. Ведь после ухода мечника на покой пять лет назад меж воинов отряда ходило множество сплетен о его неуправляемости. Оказалось, некоторые не врали, по крайней мере в том, что касалось импульсивности.

– Как всегда появляетесь с фанфарами, – глумился рыжий ассасин, и мечник в бешенстве сузил глаза.

– Я рад, что вы здесь, друзья мои, – дипломатично пресек зарождавшуюся новую потасовку Ламберт. – Убери меч от моего рыцаря, Лукай. Рорин – хороший воин.

Мечник помедлил мгновение, убрал оружие и протянул бородачу ладонь, предлагая помощь. Тот только свирепо скривился и попытался подняться сам, но со сломанным локтем любое движение доставляло мучения. В конце концов, сжалившись, Бигдиш схватил бедолагу за шкирку и поставил на ноги.

– Профти, брат, кровь за кровь, – похлопал Бигдиш пошатнувшегося воина по плечу.

– Бетрезенов волк тебе брат, – процедил Рорин сквозь сжатые зубы. – А с тобой, мечник, мы еще поговорим!

– Побереги нос, – хмыкнул Лукай, не придавая значения пустой угрозе, – для меня.

– Расходитесь, – тихо, но властно приказал Ламберт воинам, и круг тут же стал распадаться, хотя в воздухе по-прежнему витал дух агрессии.

Казалось, стоило произнести неверное слово, и рыцари набросятся на пришельцев, как сорвавшиеся с привязи псы.

– Не слишком хорошее начало, – неодобрительно покачал головой Ламберт, следя за тем, как Рорин ковыляет к палатке лекаря.

– Твои воины знают толк в гостеприимстве, – без особого сожаления пробормотал Лукай, следуя за капитаном к большому шатру.

– Они защищали Ламберта, – тут же вступил в разговор юноша, названный Стаффордом.

– Твоему капитану никогда не нужна была защита, он и сам неплохо справлялся, – ощетинился Лукай, не желавший признаваться в собственной грубости.

Безусловно, он без излишней скромности мог это сказать, ибо по боевой выучке превосходил многих в старом отряде капитана, но об этом не заявляли открыто. Воины никогда не любили выскочек.

– Уже нужна, друг мой, – Ламберт оглянулся, отодвигая полог. – За мной охотится Инквизиция.

– Что? – изумился Лукай. – Но по какой причине?

– По той же, почему я попросил вас отозваться, – серьезно произнес Ламберт и, чуть помедлив, добавил: – Вы последние приехали в лагерь.

– Мы торопилифь, но у нас выдалофь очень нафыфенное путефефтвие, – хохотнул Бигдиш, входя в шатер.

Лукай подозревал, что страшно шепелявивший лучник мучился от нестерпимой боли из-за ядовитого пореза на щеке, и удивлялся его оптимизму. Хотя что говорить, лучший друг всегда отличался неуемной говорливостью, которой не сумели бы пресечь даже смертельные раны.

Вошедшим в шатер гостям показалось, будто время вернулось на пять лет назад. Изменились земли и войны, но убранство в походной палатке Ламберта осталось прежним. Все тот же жесткий топчан с уже сильно протертой бараньей шкурой вместо перины и тонким потрепанным одеялом. Стол с бумагами, сейчас сдвинутыми на самый край, ведь всю столешницу заполонили плошки с разноцветными порошками. От них пахло острой приправой и сухими хмельными травами. В центре шатра, рядом с шестом-опорой, находился почерневший очаг, даривший столько тепла, что под пологом царила духота.

Незнакомым друзьям показалось новое лицо странного тщедушного человечка с вздыбленными редкими лохмами и кругленькими, аккуратными очками на длинном носу. Он быстро оглядел гостей и недовольно поджал губы, когда заметил непроизвольное, почти инстинктивное движение Ламберта, схватившегося за туго перебинтованную под рубахой рану, о которой в отряде не знал никто. Конечно, кроме него и Стаффорда. Стоило очкарику увидеть опухшую щеку Бигдиша, как глаза его сверкнули искренним любопытством, как у безумного ученого, наметившего себе новую жертву для экспериментов. Собственно, жадный взор лекаря не укрылся от капитана, но Ламберт только махнул рукой:

– Герон – мой лекарь.

– Какая удафя, – расплылся лучник в кривой, на всю здоровую половину лица улыбке.

Теперь они с человечком разглядывали друг друга с нескрываемой взаимной симпатией, жаждая слиться в общем лекарском экстазе.

Гостям налили горячего вина с травами, и Ламберт тяжело опустился на топчан.

– Ты написал, что тебе нужна помощь, – первым спросил Лукай. – И вот мы прибыли.

– Я благодарен. – Капитан потер грудь и поморщился. – Я не указал причины, но вы все-таки здесь.

– Любопытстфо замуфило, – попытался схохмить Бигдиш.

Его шутка была встречена оглушительным молчанием, и лучник неловко заерзал на колоде, заменявшей табурет.

– А ты по-прежнему болтлив, друг мой. – Ламберт покачал головой. – Я не мог указать причины. Мои письма могли перехватить. Тогда бы вы оказались в опасности, и это не было бы вашим выбором. Стаффорд сказал правду, за моим отрядом и мной следит инквизитор Ферре. Все, кто принимает мою сторону, безоговорочно становятся врагами Инквизиции.

– Ферре? – удивился Лукай, припоминая господина, отличавшегося крайне неприятной манерой кривиться во время разговора и не расстававшегося с мечами необычной крестообразной формы. – Инквизитор, который несколько лет назад устроил охоту за ведьмами?

Было сложно забыть громкие процессы над ни в чем не повинными женщинами, которых объявляли проклятыми ведьмами лишь за рыжий цвет волос или умение врачевать травами. Тогда в столице не затухали костры еретиков.

– Ферре не оставляет надежды поквитаться со мной, и на то есть причина. – Ламберт окинул друзей долгим взглядом: – Упавшая звезда.

– Звезда? – Лукай нахмурился. – Предвестница перемен, недавно пролетевшая по небу?

Молодой рыцарь Стаффорд что-то хотел сказать, но перебивший его Бигдиш даже слова не дал произнести:

– Помню, помню! Пророки говорят, фто это предфнаменофание!

– Неясно только, беды или счастья! – фыркнул ассасин Вогнар, тихо стоявший в тени.

Все резко повернулись к нему. Лицо воина, высвеченное всполохами от очага, презрительно кривилось.

– Зато какие менестрели баллады слагают, – мечтательно протянул Бигдиш, – заслушаешься! – Тут он фальшиво затянул: – «Звезда, ведомая любовью, когда мы твой увидим свет…»

После его сольного выступления в палатке повисла долгая пауза. Ламберт переглянулся со Стаффордом, и Лукай никак не мог понять, кем этот юноша является при капитане. Подумал и решил, что все-таки оруженосцем, заменив весельчака Нибура.

– Ни пророки, ни менестрели не врали, – наконец прервал молчание капитан. Он, признаться, успел за пять лет подзабыть, что лучник переставал трепать языком только во сне и только потому, что храпел горным медведем. – Так вот, это была Посланница.

– Женщина? – уточнил Лукай.

– Девушка, – тут же поправил его Стаффорд сорванным голосом.

Мечник еще внимательнее пригляделся к высокомерному и чопорному воину. Сорванный голос – верный спутник кровавых битв, когда пытаешься переорать звон мечей, чтобы предупредить об опасности лучшего друга или верного соратника. Всевышний, помоги, но не всегда тебя слышат.

– Ее зовут Иноэль, – продолжал Стаффорд. – Мы нашли ее в деревне рядом с кратером от упавшей звезды. Она ничего не помнила.

– Так почему вы решили, что девушка, позабывшая свое прошлое, является Посланницей Небес, ангелом по сути? – недоверчиво хмыкнул Лукай. – Возможно, ангел – другой… – он кашлянул, – человек?

– Я свято верю в это! – резко оборвал его Ламберт. – Девушка чиста и исполнена света! У нее великая цель! Небеса послали ее в Невендаар, чтобы спасти наш мир. Неужели не замечаете вы, что Невендаар захлебнулся в крови! Черные времена уже наступили! Гномы живут в страхе перед Рагнароком и везде видят предтечи его! Эльфы похожи на бешеных псов. Они убивают людей, а скоро начнут убивать друг друга! Слуги Мортис заполонили деревни, безмясой богине уже строят алтари и приносят жертвы! Инквизиция скоро сравняется с Легионами Проклятых по количеству пролитой крови! Империя задыхается от восстаний, из крестьян пытаются делать воинов, а нежити не убавляется!

– Мы знаем об этом, Ламберт. Тьма окутала и земли Горных Кланов. Мы все видим, как Невендаар погружается в хаос, и ждем прихода того, кто, наконец, зажжет солнце на своде мира! Но почему ты думаешь, что именно она Посланница? – вопросительно изогнул брови Лукай.

– Наш император Мередор имел с ней встречу. Только ему Иноэль рассказала о цели своей. Разве приказа императора не достаточно? – тихо спросил Стаффорд.

– Верить по приказу? – хмыкнул мечник, и юноша сжал губы, стараясь воздержаться от грубости. – И не слишком ли трудную миссию возложили на плечи хрупкой девушки небеса?

– Друг мой, – Ламберт улыбнулся с отеческой снисходительностью, – иногда слабые женщины бывают гораздо умнее и выносливее сильных мужчин. Она ангел, мудрый и справедливый. Иноэль сильнее духом и отчаянней многих известных мне воинов. Император отдал приказ сопроводить ее в Королевство Горных Кланов. И тут выяснилось, что Посланница – самая желанная во всем Невендааре добыча. Сумасшедший Ферре мечтает сжечь Посланницу на костре! За нами устроили настоящую охоту.

– Есть кто-то еще, кроме Инквизиции? – нахмурился Лукай.

– Легионы Проклятых, – подсказал Стаффорд. – Демон Хаархус, преданный воин Бетрезена. Он шел за нами по пятам, буквально дышал в затылок.

– И что случилось с ангелом? – перебил рыцаря Лукай.

– У нас была битва. Кровавая. – Ламберт говорил спокойно, но чувствовалось, что слова давались ему с трудом. – Мы хотели уйти через горный перевал к крепости, где нас ждал гарнизон… – Капитан помолчал. – Я не знал, что уже нет крепости и защитников ее тоже нет. Проклятые сровняли с землей каменные стены. Идти было некуда. Схватка развернулась здесь, рядом со святым местом. Иноэль, отважная девочка, не могла стоять в стороне и хотела помочь. Она открыла портал, надеясь, что мы сможем переместиться и отряд спасется… – Ламберт вдруг умолк, морщась от боли.

– Ну и?.. – подтолкнул его к продолжению Лукай.

За Ламберта, осторожно потиравшего грудь, ответил Стаффорд:

– Она переместилась вместе с демоном Хаархусом в неизвестные земли.

В повисшей тишине Бигдиш громко отхлебнул вина из взятого со стола стакана и еще громче глотнул, пытаясь смочить пересохшее горло.

– Я должен найти ее! – твердо сказал Ламберт, переходя к главному вопросу. – Почти весь мой отряд погиб, убили даже элементариста, а остальные воины озлоблены. Я не мог вызвать подкрепления. Не мог запросить в отряд нового мага. Вместе с молодняком могут прислать и шпионов Инквизиции. Ферре только и ждет моего письма к императору с криком о помощи. Поэтому я вызвал вас, своих друзей и лучших воинов. Мне нужна помощь. Помощь в поиске Посланницы Небес. Это будет ваш выбор. Если сейчас вы развернетесь и уедете, я пойму. Многие отказывались. Ждать спасения мира и действовать ради спасения мира – разные вещи.

– Ты веришь, что девушка, потерявшая память, – это Посланница Небес, и что именно она спасет наш мир? И ты хочешь путешествовать по Невендаару без мага в отряде? – уточнил Лукай.

Ламберт только кивнул в ответ с мрачной решимостью во взоре.

– Ну что ж, – мечник пожал плечами, – тогда у меня нет причин сомневаться в твоих словах. Я готов следовать за тобой, Ламберт. Я готов найти ту, которая спасет Невендаар!

После его слов на юном лице Стаффорда отразилась досада. Похоже, он сильно рассчитывал, что мечник не останется и вернется туда, откуда приехал. Лучше незамедлительно.

Теперь все трое повернулись к Бигдишу, тот увлеченно глотал из глиняного стакана вино, и хмельная жидкость лилась по усам за воротник. Похоже, без запивки услышанный разговор лучник переварить не мог.

– Я думаю, что Бигдиш согласен, – хмыкнул Лукай, – не зря же он сюда из Свендаска трое суток ехал. Даже двух Проклятых убил почти без моей помощи.

– Угу, – не отрываясь от угощения, кивнул лучник. Наконец опустошив все до капли, он довольно вытер усы. – Проклятые – настоящий огонь!

– Поэтому у тебя половина лица обожжена? – язвительно уточнил Стаффорд, скрещивая руки на груди.

Бигдиш скривился, готовый разразиться гневной тирадой. Обычно подобные речи затягивались надолго. Желая опередить лучшего друга, Лукай быстро произнес:

– Ламберт, пусть твой оруженосец покажет нам лагерь. Нужно, опять же, перед воинами извиниться, – он смущенно кашлянул, – за приветствие…

– Он мой рыцарь, а не оруженосец, – по-доброму улыбнулся Ламберт, глянув на вспыхнувшего Стаффорда. – Не смотри, что этот воин молод, он отлично проявил себя на поле брани.

– У тебя талант собирать вокруг себя таланты, – отозвался в ответ Лукай. Уже выходя, он добавил: – Так ты идешь, оруженосец?

Стаффорд скрипнул зубами и тихо кашлянул, заработав насмешливый взгляд явно развлекавшегося лучника, больше всего напоминавшего пропойцу, но никак не профессионального стрелка. Бигдиш последний раз многозначительно глянул на лекаря, словно уславливался с ним о тайном свидании. Когда, выходя, он отогнул полог, то в шатер ворвался вихрь морозной свежести и колыхнул огонь в очаге. Вогнар, внимательно слушавший весь разговор, тоже не задержался, выскользнув наружу неслышной тенью.

– Иди, – отослал Стаффорда Ламберт. – Помоги им обжиться.

Выглядел капитан, державшийся из последних сил, паршиво. Он побледнел, под глазами залегли черные тени, а на лбу выступила испарина.

– Ты уверен, что не делаешь ошибки? – Молодой рыцарь наконец позволил себе высказать недовольство. – Те воины, что прибывали последние дни, хотя бы похожи на воинов, а эти… Сущие бродяги. К тому же, прости, Ламберт, но они, похоже, невменяемые.

– Они себя еще покажут, – едва слышно отозвался капитан, осторожно снимая плащ.

– Надеюсь, что с лучшей стороны, – буркнул Стаффорд, выходя.

Долгожданные гости вознамерились забрать свои вещи, направляясь к нерасседланным лошадям. Конечно, коня Лукая попытались освободить от намявшего губы удила, но зверюга не подпустила к себе конюха, а заодно отказала в подобной милости и тонконогой кобылке Бигдиша. Теперь лошадка очень обиженно щипала корм из полупустых яслей, в высшей степени недовольная новым приятелем.

Стаффорд догнал друзей.

– Слуфай, – снова не утерпел Бигдиш, приглядываясь к нему, – а у нее крылья были?

– У кого? – сквозь зубы процедил тот.

– Да у ангелицы?

У юноши вытянулось лицо и от возмущения на высоких скулах снова выступили алые пятна гнева.

– Ладно, ладно, – примирительно пропыхтел лучник, – я так фпрофил, из чистого любофытфтва. У Проклятых, к примеру, вфе на мефте, даже хвофты.