Текст книги "Сожги мое сердце"

51

– Хья-а-а-ал! – разъяренно окликнул друга охотник. – Это просто ни в какие ворота!

– Чем ты опять недоволен?

– Я сожгу ее! – вместо ответа Аскар схватил со стены факел, демонстрируя решительность. – Пойдём!

– Может, лучше посидим? И ты подробно расскажешь, что на этот раз случилось?

 Но охотник словно не слышал слова дракона. Он уже бежал по коридору, проклиная ведьму самыми замысловатыми ругательствами, и гневно сжимал пальцы на ножке факела. Виверн, вздохнув, нехотя поднялся на ноги и постарался нагнать в очередной раз съехавшего с катушек друга.

– И вот, я иду такой и вижу! Тащат кувшины! Десятками! Спрашиваю, значит, кому вы все это добро волочете? А мне знаешь, что отвечают? – фонтанировал малопонятными эмоциями Аскар, вопросительно взглянув на виверна, но, судя по всему, ответа все же не ждал, потому что сам и гаркнул: – Ведьме, говорят, несём! Прикинь!

Хьял по привычке не вслушиваясь в порой слишком несвязную болтовню охотника, настойчиво протянул руку и пошевелил пальцами, дескать, дай сюда факел, придурок. Охотник сотрясал им в воздехе, пламя отражалось в его широко раскрытых глазах.

– А я ещё, как дурак! Переселил ее в нормальную комнату! А она! Маленькая тварь! Совсем обнаглела! – не унимался Ас, нехотя передавая виверну факел. – Что, сам её спалишь? А факел тебе на кой черт? Ты ведь и сам вполне…

 Дракон просто выразительно затушил пламя ладонью, все еще глядя на Аскара весьма недоуменно. Охотник фыркнул, становившись перед одной из дверей, находящихся недалеко от покоев дракона. Зачем-то приложил палец в губам, требуя тишины, хотя сам только что возмущенно орал на весь замок. А потом, конечно, как обчычно ногой ударил в дверь, торжественно залетая в покои.

 Не хватало только театрального "та-да-а-ам!", потому что все остальные атрибуты циркового представления присутствовали.

– На вот! Любуйся! Ты только посмотри, что она творит!

 В покоях стоял густой аромат цитрусов и мёда. Такой насыщенный, что какие-то секунды Хьялмар просто пытался совладать со своими органами чувств.

 Девушка сидела в бадье, почти до краев наполненной непрозрачной белой жидкостью, по ее поверхности плавали цветы. Шея и лицо ведьмы блестели. Глаза выражали крайнюю степень неудовольствия.

– Ты видишь?! – завопил Аскар, вцепившись в свои волосы. – Она здесь колдует! Прямо под моим носом!

 Хьялмар обвел повелительским взором покои и хохотнул. Девушка же просто принимала ванную! Он сделал несколько шагов к все еще пышущей молчаливым недовольством Калиссии, набрал черпаком жидкость из бадьи, медленной струйкой выливая ее обратно.

– Молоко, – констатировал он, отложил в сторону черпак, дотронулся пальцем до блестящей кожи девушки и сунул его в рот. – Мед. Этим даже обычные девушки пользуются, не только ведьмы! Ты во всем колдовство видишь?

Аскар лишь на секунду оцепенел, вращая бешеными глазами, а потом шумно набрал в легкие побольше воздуха и с новой силой заголосил:

– Это ты столько молока перевела? Его пьют, дура! – и ловко увернулся от полетевшей в него со стороны ведьмы расчески.

– А ты думаешь, я не видела, как ты раздаривал девицам мои украшения? – зашипела девушка, вцепившись в края бадьи так, что пальцы побелели. – Считай, я за все заплатила!

– Заплатила? – истерично вскрикнул охотник, сотрясая кулаками. – Чем, интересно? Из твоего у тебя только твоя жалкая жизнь! И я сейчас отниму и ее! Хьял, отойди, я ее утоплю.

 Аскар закатал рукава рубахи и постарался решительным жестом отодвинуть дракона от бадьи с молоком, но Хьял будто врос в пол, с нескрываемым интересом переводя взгляд с ведьмы на охотника и обратно. Калиссия, убедившись, что дракон ее в такой трудной ситуации не бросает, с новыми силами продолжила поливать охотника всевозможными эпитетами.

 Тот не отставал и тоже крыл девушку на чем свет стоит. Галдеж стоял такой, что у чутких слухом существ пошла бы ушами кровь. Казалось, еще минута таких воплей, и у виверна посто взорвется голова.

– Вы отвратительны, – совершенно спокойно сообщил Хьял, обрывая бессмысленные споры. – Калиссия, хочешь ты того или нет, но украшения – его боевые трофеи. Он имеет на них полное право. Аскар, ванная молока не такое большое расточительство. У тебя богатое королевство!

– Он со мной не сражался, чтобы ему трофеи доставались, – огрызнулась ведьма.

 Она, видимо, каким-то чудом позабыла, кто именно притащил ее из зала за волосы прямо под ноги дракону, на защиту которого она теперь так полагалась.

– Да пусть подавится, – буркнула Калиссия в сторону, отводя злой взгляд. – Мне еще подарят! А его продаждым девкам вряд ли! Охотницы такое себе, на мой вкус!

 Аскар оскалился так, что его почти можно было спутать с медведем, только что вышедшим из длительного запоя. Он подбоченился и ехидно сообщил:

– О! Так о твоих вкусах у меня весь замок в курсе! Орала, как подбитая чайка, всю ночь!

Калиссия побледнела, а браслет зашипел в воде.

– А тебе, значит, нравится подслушивать? – фыркнула девушка. – Да?

– Подслушивать? – охотник расхохотался. – Да твои стенания в нижнем городе были слышны! Ах, Хьял, – тоненьким голосочком проворковал он. – Еще, Хьял, пожалуйста! О да! Да! Даааа!

 Девушка чуть ли не вылетела из бадьи, чтобы вцепится ему в лицо, но дракон моментально среагировал и удержал ее, надавив на плечи и не позволяя подняться из воды.

– Аскар, – звенящим тоном пророкотал он. – Это низко!

– Визжать в объятиях врага – это низко! – беспрекословно заявил охотник.

 Калиссия затряслась от гнева и в ту же секунду в место, где стояло клеймо, словно вонзили нож. Пришлось скрипнуть зубами, чтобы не закричать. Белое молоко завораживающе окрашивалось в красный цвет, а девушка с ужасом понимала, что кровь даже не капает, а попросту льётся из ее носа водопадом.

 Виверн уже отключился от споров о том, как прошла его ночь, и теперь внимательно смотрел на ручьем текущую из пышущей гневом Калиссии кровь.

– Прекратите этот балаган, – спокойно проговорил он. – Калиссия, давай я попробую это убрать.

– Пусть уйдёт!

– Это мой замок! Где хочу, там и стою!

– Ас, выйди.

– Я выйду, а она опять начнёт голосить на весь город? Трахайся молча, ведьма!

 Приподнявший лицо девушки за подбородок дракон, перевел удивленный взгляд на торжествующего Аскара.

– Слушай, а твои любовницы молчат, что ли? – уже даже начал переживать за всех женщин мира Хьял. – Потому что, если "да", у меня есть для тебя плохие новости.

– Я не позволяю женщинам открывать рот в моем присутствии, – как ни в чем не бывало выдал охотник. – Хотя нет, есть момент, когда рот должен быть открыт, – почесав голову, наконец, вспомнил он.

– Зачем же? – даже перестав вытирать ладонью нос, с любопытством спросила Лис.

52

– Ой, зря ты спросила…

 Хьял несколько поморщился, уже понимая, какими именно словами охотник начнет объяснять, для чего продажным женщинам нужен рот. Аскар же плотоядно улыбался. Как ждал этого вопроса!

– А это, чтобы я мог как следует засунуть ей в глотку!..

– Аскар! – голос дракона, отразившись от стен, многократно усилился. – Прекрати. Серьезно, выйди.

 Охотник нехотя прервал своё повествование и поплелся к двери, но остановился уже на пороге и кинул в Калиссию хитрый взгляд.

– Ты напомни мне потом, я тебе все расскажу и даже покажу, – успел сказать он до того, как виверн двинулся в его сторону, и тут же шагнул за дверь.

– Вылезай, – строго попросил Хьял, все еще гневно смотрящий другу вслед. – Мне надо тебя осмотреть.

 Он не мог с уверенностью сказать, когда именно Аскар стал таким, каким он был сейчас. Возможно, два года назад. А, быть может, и всю свою жизнь, просто виверн не замечал этого. Калиссия, пошатываясь, поднялась из воды. По гибкому телу стекали белые капли, от неё сильно пахло мёдом и корицей. Она перешагнула бортик и взялась за полотенце, но виверн остановил ее:

– Я сам.

 Он перехватил полотенце, скорее опасаясь, что девушка из какой-то только ей понятной гордости попытается скрыть от него все повреждения, которые сможет. Касался ее кожи аккуратными промакивающими движениями, с неудовольствием замечая, как сильно они потрепали ее за время их недолгого знакомства.

– Будет немного горячо, – предупредил он, для начала решив разобраться с самой очевидно кровоточащей проблемой. – Расслабься.

– Не стоит, – тихо шептала Лис, прижимая ладонь к чёрной паутине, немного разросшейся за утро.

– Ага, чтобы ты тут кровью истекла. Конечно.

 Виверн недовольно поморщился, отпуская на свободу небольшой поток целительной энергии. Девушке действительно стало жарко. Голова закружилась и, ловя равновесие, пришлось схватиться за руку виверна.

 Кровь действительно остановилась.

– Спасибо, думаю достаточно, – поспешно поблагодарила девушка, стараясь отстаниться, но виверн перехватил ее за запястье:

– Руку дай, – беспрекословным тоном затребовал он, но Калиссия спрятала ладонь за спину.

 Хьялмар потянулся за рукой, словно приобнимая девушку. Воспоминания тут же резво подкинули ему образы прошедшей ночи. Эти губы, шепчущие его имя. Эти руки, цепляющиеся за него с неистовством дикого зверя. Жаркое дыхание, повадные стоны. Хьял не отказал себе в удовольствии проследить взглядом за стекающей по груди капельке молока, на секунду замершей на самой вершине. Он даже облизнулся, пока не одернул себя.

– Хьял… Я боюсь его. Кайл может убить меня, если захочет, или ещё хуже. Заставить ему служить. Может, не стоит его сердить?

 Она что-то лепетала, даже не думая. Пыталась смахнуть с себя сладкий морок и не смотреть на его губы, как зачарованная.

– А меня ты, значит, уже не боишься? – глухо поинтересовался виверн, все же обнимая ее ладонь обеими руками. – Как легко, оказывается, потерять репутацию…

– Думаю, пару недель мне нечего опасаться, – улыбнулась Калиссия.

Но на самом деле, конечно, очень сомневалась, что опасаться действительно нечего. Драконы… странные. А этот и подавно. Девушка повернулась к нему спиной и перекинула волосы на бок, открывая шею.

– Тогда ещё здесь, – проведя по изгибу шеи сказала она. – А ещё вот здесь, – медленно нагибаясь, Лис провела пальцами от коленей вверх к животу. – Ещё тут ушиб, – повернувшись к нему лицом, дотронулась до губы ведьма.

 Хьял касался каждого указанного девушкой места. Завороженный ее движениями, он гладил Калиссию нежнее и настойчивее, что абсолютно никак не вязалось ни с тем обещанием, что он дал себе вечером. Ни с тем, что он собирался просто подлечить девушке все повреждения.

 Она не противилась. Напротив, вела себя так маняще, словно сама жаждала его прикосновений. Дракон поддался на чары и готов был уже слизнуть струящееся по стройному жаркому телу молоко, он чуть наклонился, заприметив самую выгодно располагающуюся капельку. И тут из-за двери раздался какой-то душераздирающий крик.

Хьял прислушался. При некотором усердии в этих звуках можно было разобрать сомнительную пародию на голоса морских птиц.

 Аскар, судя по всему, не ушедший слишком далеко, решил добавить происходящему как можно больше антуражности. Хьялмар так и замер, не коснувшись девушки, и медленно, чуть ли не со скрипом, перевел взгляд на дверь.

53

 Калиссия со злостью посмотрела в сторону звука, сжимая кулаки, и схватилась за полотенце, готовясь в любую секунду, прикрыться от глаз охотника.

– Хьял, он идиот!

– Нет, он только прикидывается идиотом, – совершенно уверенно сообщил виверн. Хотя сам уже был не очень в этом уверен.

 Калиссия открыла рот, чтобы сообщить, как она восхищена актерским талантом короля охотников, ведь так правдоподобно играть идиота может только прирожденный актер. Или идиот. Но не успела даже пискнуть, как дверь отворилась, и в комнату завалился обсуждаемый охотник, величаво демонстрируя свою физиономию.

 Лис успела намотать полотенце, но все же зашла за виверна, прижавшись к нему спиной и не желая видеть лицо Аскара.

– Я надеюсь, вы все? Я засекал, должны были успеть! Ведьма, ты что-то совсем не старалась и молчала! Все таки решила опробовать мой шикарный способ? Ну как, Хьял? Здорово же, когда она молчит и захлебывается, скажи?

 Но под гневным взглядом дракона охотник несколько стушевался и даже попятился обратно к двери.

– Что, не понравилось? Ну ты и бездарность, ведьма! Зачем тебе дьявол выдал такие губы? Но ты даже тут налажала!

– Аскар, похоже я солидарен с девушкой. И ты невыносимый кретин, – вздохнул дракон, закатывая глаза.

– Да чё опять я? Налажала ведьма, а виноват Аскар! Так я могу ее научить, ты лишь попроси! Один раз даже без языка ведьму научил! Сначала отрезал его, конечно. Потом учил.

 Калиссия просто не верила своим ушам, ещё плотнее прижимаясь к дракону в поисках защиты от сумасшедшего охотника. Свой язык был ей очень дорог!

– Я вообще-то тебе одежду принёс! Собирайся! У нас есть дела поважнее твоих утех! – сказал обиженный охотник, кидая свернутое платье на кровать.

– Мог бы как-нибудь и обойтись без этих… любопытных подробностей, – скривился Хьял. –  Калиссия, мы подождем тебя снаружи. Не задерживайся, пожалуйста.

 Мужчины вышли за дверь. Калиссия развернула платье и пришла в неописуемый ужас. Мало того, что оно, похоже, было снято с потрепанной жизнью путанны, так ещё и все трещало по швам.

 Девушка так и не решилась это надеть, заправив ночную рубашку в потертые портки, предоставленные ей с детского плеча. Выйдя в коридор к ожидавшим ее мужчинам, она просто швырнула платье в охотника.

– Ну уж нет, я это не надену! – она демонстративно отряхнула руки. – Зная его предпочтения, я вообще не уверена, что оно не заразно!

– А тебе что, шелка подавай? – возмутился охотник, разворачивая наряд перед носом дракона.

 Чем большая часть этого открывалась взору Хьялмара, тем сильнее расширялись его ярко-желтые глаза. Слова, описывающие степень его удивления, застряли в горле. Ведь, обычно, использовались в лексиконе Аскара, а не в его собственном. Потому и сейчас никак не хотели произноситься. Он смог выдавить только:

– Это точно не половая тряпка?

 Охотник несколько раз недоуменно моргнул (хотя снова прикидывался, подлец) и еще раз внимательно уставился на так называемое платье.

– Да вы чего оба? Это отличный прикид! Знаете, как популярна была его хозяйка? Да упокоят Боги во царствие своем ее душу!

– Ты снял это с мертвой ведьмы? – совсем уж опешил виверн.

Хотя разумом-то понимал, что речь точно не о ведьме. Сейчас ему стало понятно, что за странные дыры и темные пятна расползались по скудной ткани этого, с позволения сказать, наряда.

– Да почему ведьмы? Хорошая баба была! Она могла за ночь принять до …

– Заткнись. Не хочу знать…

 Хьял закрыл уши руками и замотал головой. Платье категорически не подходило, оно разваливалось на глазах. Охотник закатил глаза и, скомкав в руке эту тряпку, указал пальцем на Калиссию:

– Да ты глянь на нее! Она тощая! И мелкая! Где я на нее шмотки найду?

– Просто купи! Портных в твоем городе нет, что ли?

 Аскар снова посмотрел на свою руку, сжимающую грязные тряпки, и медленно пожал плечами. Не то, чтобы он действительно жаждал тратить на эту ведьму хоть медяк… но деваться некуда. Спорить с виверном было бессмысленно. Если он хочет видеть Калиссию в женском платье, а не в обносках какого-то пацана, значит так оно и будет.

54

 Калиссия совсем не хотела покидать пределы замка, помня о том славном приеме, который ей оказали добродушные жители города. Но умолять Хьяла ее сопроводить казалось ещё менее приятным.

 Охотница, которую ей навязали, быстрыми шагами переселкала один коридор за другим. Они спустились вниз и покинули стены последнего оплота спокойствия, очутившись на шумной площади, кишащей простым людом.

– Давай быстрее, ведьма! – поторапливала Берта, ухватив за плечо. – Я не намерена пол дня с тобой возиться!

 Вымощенная булыжником поверхность настолько затерлась, не выдержав такого количество ног, что ведьма постоянно проваливалась в небольшие сколы, замедляя шаг и тем самым страшно раздражая охотницу. Возможно, она даже делала это специально, но не признавалась даже себе.

 Народ шумел, торговался и толкался. Каждый из них готов был локтями расталкивать остальных, лишь бы добраться до товара первым. Калиссия еле успевала пригибаться от их настырного натиска. Страшно представить, что бы здесь произошло, решись кто-нибудь из лавочников раздать товар, например, бесплатно.

– Это здесь, – прервала ее мысли Берта, хватая ведьму за рукав.

 Калиссия увидела выцветшую вывеску, покачивающуюся на ветру. Игла и катушка ниток. Когда-то очень давно они, вероятно, были яркими, но сейчас от цветов не осталось даже воспоминания.

 Все вокруг отличалось от привычного ей уклада. Тирариум кичился роскошью. Идеальные постройки, украшенные вдоль и поперёк искусными скульптурами, напоминали мраморные шкатулки. Широкие площади, которые минимум раз в сутки подметали и вымывали душистой водой… Роскошные сады, разбитые в каждом свободном от зданий участке. Фонтаны, завораживающие своим нереальным видом, изощренными способами подавали воду.

 А здесь… Просто разрозненная куча наваленного друг на друга мусора. Калиссия заметила пару скульптур, ранее украшавших ее столицу, и фыркнула от досады. Они вписывались в местный колорит так нелепо, что лучше б их просто выкинули.

– Что рот раскрыла? Заходи. Сейчас быстро порешаем вопрос о твоём одеянии, – усмехнулась Берта, напротив, чувствующая себя более, чем в своей среде.

 Охотники гордились своим городом. Да только как можно гордиться этой кучей… хлама?!

 Лавка ничем не отличалась от самого города. Ткани и обрезки валялись даже на полу. Старый портной носился из стороны в сторону, периодически прямо из под ног поднимая нужный кусок.

– Эй, тут работка для тебя. Надо бы приодеть эту маленькую стерву.

 Охотница громко свистнула, привлекая внимания старика, и грубо толкнула Лис в спину. Судя по тому, как неприятно блеснули его маслянистые глазки: мерки он будет снимать очень пристрастно. Вероятно, аж несколько раз. Чтобы уж наверняка.

55

 Когда все испытания остались позади, у Калиссии появилось то же желание, какое постоянно преследовало виверна, как она успела заметить. Схватить грубую щетку и с усилием оттереть каждый участок тела. К сожалению, сделать этого в центре города возможности не представлялось. Не мыться же особе королевских кровей в луже, право слово.

 Она так и следовала за охотницей, пересекая площадь в обратном направлении, когда чуть не оглохла от пронзительного крика глашатого.

 Забравшись на помост, тот театральным голосом возвещал о предстоящем представлении. Толпа предвкушающе замолкла, устремив глаза в его сторону.

– Жители нашего священного города! Мы с вами столетиями боремся с очагами грязной извращённой магии! Мы сражаемся с самим дьяволом! Но он не дремлет! И ещё одна душа, презрев заветы своих прародителей, решилась пойти на преступление!

 По лестнице тащили молоденькую девицу, вряд ли достигшую даже пятнадцатилетнего возраста. Она всхлипывала и причитала, не поднимая глаз. Слезы катились по ее побледневшим щекам. Два здоровеных охотника трясли ее, как тряпичную куклу, и волочили к позорному столбу, увенчанному металлическими колодками.

– Это девица встала на грязный путь! Ее душа угодила в силки похоти, и она, ведомая за руку князем тьмы, вздумала ворожить! – не унимался глашатый. – Ее преступление вскрылось! В наказание она проведёт два дня здесь, прилюдно каясь в содеянном!

 Калиссия удивленно смотрела в заплаканные глаза ребёнка, не чуя и крупицы магии в этом существе. Ещё пару секунд она пребывала в размышлениях, а потом, вздохнув и окаменев лицом, направилась к помосту.

– Вы окончательно двинулись? – таким тоном, будто повелевала всем городом, спросила она у мужчины, оказавшись над толпой.

 Мужчина отшатнулся от нее, каждую секунду поминая Богов, Дьявола, а заодно громко рассказывая толпе зевак, в каких отношениях Калиссия состояла с последним. Глашатому откуда-то были известны подробности ее постельной жизни, о которых сама девушка была не в курсе.

– Она не ведьма, – пропустив  мимо ушей его слова, продолжала Лис.

– Она собирала белладонну, чтобы провести ритуал! – огрызнулся мужчина.

– Хороший выбор, – незаметно подмигнув девчушке, рассуждала вслух Калиссия. – Зачем тебе белладонна?

– Я хочу быть такой же красивой, как ты, – искреннее ответила девочка, всхлипывая на каждом слове. – И тогда сын кузнеца выберет меня, а не Анну.

 Калиссия демонстративно ударила себя ладонью по лицу и покачала головой. Берта все это время с интересом наблюдала за разворачивающейся драмой и, подбоченившись, поглядывала то на начавшую уже тихо возмущаться толпу, то на ведьму, то, отчего-то очень хитро, в небо.

– Убирайся! Пока мы не сожгли тебя на месте! – завизжал глашатый, указывая пальцем на замок, и, черт бы побрал местную погоду, именно в этот момент над их головами ослепительно полыхнуло.

 Молния, стремительно рассекшая черные тучи, вызвала у охотницы кривую ехидную усмешку, яркий свет отразился в глазах холодным пламенем. Прокатившийся вслед за молнией оглушительный раскат грома скрыл громкий самодовольный смешок. Еще секунда, и собравшиеся на небе тучи, похоже, просто издеваясь над Калиссией, решили окатить присутствующих потоками холодного дождя.

– Вот же черт! – наблюдая, как быстро капли приближаются к ее лицу, отметила ведьма.

 Она не испытывала иллюзий о том, как это природное бедствие выглядело со стороны, и догадки ее тут же оправдались. Толпа взбесилась и ринулась на неё, едва удерживаемая охотниками.

– Ну, Калиссия, ты сама напросилась, – запрыгнув на помост, прошипела Берта насмешливо. Девушка развернулась к толпе, руками подавая жест притихнуть. – Жители города, успокойтесь! Ведьма получит по заслугам!

 Она кинула свой властный взгляд на охотников, все еще стоящих около хнычущей девушки в колодках, и мужчины нахмурились. Не стушевались – уже молодцы. Берту опасались многие за скорую и тяжелую руку.

– Доставайте девчонку, – приказала она, и те не мешкая бросились выполнять ее команду. Лицо охотницы расчертила ядовитая ухмылка. – Калиссия решила занять ее место.

 Лис, скрипнув зубами, поборола в себе желание отступить на шаг, и лишь гордо вскинула голову. Мужчины без церемоний схватили и, подтащив к столбу, грубо заковали ее в колодки. Она лишь почувствовала давление. Роста, чтобы уверенно стоять на ногах, не хватало, и приходилось опираться на носочки, но она все еще упрямо держала голову ровно, смотря сквозь толпу, и молчала.

– Отлично, ведьма, – Берта наклонилась к самому лицу Лис так, что видеть ее злорадное веселье имела счастье только она. – Постоишь так до вечера и подумаешь, насколько тебе надо укоротить свой язык, чтобы не ловить приключений на свою надменную голову!