Текст книги "Сожги мое сердце"

56

 Больше часа под шум беснующийся толпы, которую даже ливень не смог разогнать, Калиссия провела в таком скованном положении, и уже сомневалась, что физически сможет удерживать голову еще хоть секунду, не склонив.

 Она не пыталась вслушиваться в бесконечные, рвущиеся из самых гнилых закромов их душ, оскорбления. Просто смотрела поверх их голов, разглядывая, как капли с шумом стекают с навесов над лавками.

 Люди кричали и проклинали девушку, обвиняли во всех своих бедах, начиная с пьянства и заканчивая половым бессилием. Кажется, у одного из грязных крестьян, пытающихся пробиться сквозь заслон из охотников, Лис лично уничтожила урожай репы. Или капусты. Она не смогла расслышать более точно, люди кричали одновременно.

 И только мелкая девчушка плакала, периодически переходя в вой, тем самым проявляя сочувствие. Охотники устали стоять столбами и отвлеклись, разглядывая ее намокшую рубашку со всех сторон.

 Ведьма не успела понять, что произошло, настолько быстро это случилось.

 Голова дернулась в сторону от удара чем-то холодным и очень тяжелым. Люди, будто околдованные, зависли. Их жесты и крики стали беззвучны, а движения замедлились. Лис смотрела то в небо, то на деревянный помост, стараясь прийти в себя. Даже запах сырости, весьма идущий этому не самому благоухающему городу, куда-то испарился.

 Мир замер, будто застывая в смоле, которая по ошибке низвергалась из туч вместо дождя.

 Толпа медленно расступалась, пропуская вперёд вышедшего на площадь виверна. Его бушующая гневом и величием энергия заставляла простых смертных отскакивать в стороны. Холодные капли с шипением испарялись, касаясь его кожи. И по тому лишь облаку пара, которым он сейчас был окружен, становилось ясно, насколько мужчина взбешен.

 Он двигался пластично и быстро. Стражи его армии едва поспевали за ним вслед, а в самом конце шёл Аскар, и на этот раз, если хорошо приглядеться, даже на его лице был различим испуг.

 Помост скрипел под ногами, когда Хьял поднимался на него, и сторожащие ведьму охотники отступали под его тяжелым взглядом. Виверн оглядел лежащий около девушки камень, капающую с ее разбитого лба кровь, смешивающуюся с дождевой водой. Притихшую толпу.

– Отпустить, – коротко выдал он приказ, угрожающе скрипнув зубами, а сам уже привычным жестом коснулся  гордо поднятой головы Калиссии, залечивая ее очередное увечье под недоуменные взгляды публики.

 Когда девушку освободили, она все с тем же величественным выражением лица постаралась выпрямиться и надменно спуститься с помоста, но одеревеневшие за это время ноги подвели, и девушка почти сразу начала падать. Виверн подхватил ее под руку, удерживая на весу так, чтобы толпе казалось, будто она стоит на своих двоих.

 Хьял незаметно обвил рукой ее талию, почти не ощутив невесомой ведьмы. Он держал ее крепко, стараясь при этом сохранять каменное выражения лица. Виновница этого события бежала позади. Кроме скулящего "Прости" сквозь ее рыдания что-либо ещё разобрать не представлялось возможным.

– Мать твою! Никакой белладонны! Поняла? Ты и так хороша! – сквозь зубы процедила Калиссия, желая успокоить отчаявшегося ребёнка. – А твой кузнец, или кто он там, дурак! Ради мужчин и пальцем не стоит двигать, если они не способны оценить! Не то что такое!

 Хьялмар перевел взгляд на рыдающую девицу, неизвестно по каким причинам продолжающую волочиться за их процессией и надрываться. Осмотрел ее с ног до головы и усмехнулся. Если оставить Калиссию наедине с местными женщинами на денек-другой, она тут их всех обучит идеальным, с ее точки зрения, взаимоотношениям.

 Ведьма чувствовала, как одежда прилипла к ее телу, демонстрируя всем зевакам каждый изгиб, но стоило лишь виверну посмотреть на заглядевшихся, их глаза утыкались в землю.

 Они не говорили. Шли молча почти все время. Стражи и охотники уже давно разбрелись, оставляя виверна с Калиссией наедине.

– Вы хотя бы купили то, что было нужно? – настолько буднично произнес виверн, будто забирал девушку с затянувшейся прогулки, а не с площади, где ее планировали закидать камнями. – Или нам предстоит еще один увлекательный поход в город?

– Поинтересуйтесь у Берты, мы не сошлись во вкусах, – в той же тональности ответила Лис, но, поразмыслив, добавила: – По крайней мере, в выборе гардероба.

57

 Калиссия спустилась к завтраку раньше обычного, дабы продемонстрировать окружающим свой безупречный внешний облик, над которым она с особым усилием трудилась все утро, и свою несломленную волю. Только вот стоило лишь зайти в столовую, желание развернуться и бежать ужалило в самое ядро рассудка.

– Доброе утро, ведьма, как спалось?

 Охотница в одиночестве сидела во главе длинного стола, подняв свой хищный взгляд на девушку. Калиссия, поняв, что ретироваться поздно, сделала решительный шаг к столу, пропустив приветствие мимо ушей.

– А ты молодец! – не унималась Берта. –  Не думала, что ты справишься. Для такой неженки это прям подвиг!

– Берта, пока никого нет, скажу прямо. Без дворцового притворства и на понятном тебе языке. Пошла ты к черту! – самым вежливым и ласковым из существующих в мире тоном фактически проворкова Калиссия.

– Что ты там вякнула?

  Взбешённая охотница вскочила и кинулась в ее сторону, но Лис, не теряясь, обошла стол вокруг, оказавшись напротив девицы.

– Не видать тебе дракона! Ты – мужеподобная неотесанная дикарка! – и девушка расхохоталась прямо в лицо зависнувшей от неожиданности Берте.

– Ты кто вообще такая, чтобы рот свой раскрывать? Маленькая грязная шлюха!

– Да ты хоть убейся об стену, но я останусь представителем древнего королевского рода! А ты – примитивной дикаркой! Которую мужчины воспринимают, как драчливую груду мышц!

– Иди сюда, дрянь. Я утолю твою жажду! – закричала Берта, схватив кувшин с вином.

 Калиссия в тот же миг подняла оставленную на столе чашу и швырнула в надвигающуюся воительницу.

 Но, к сожалению, не попала. По крайней мере, куда собиралась.

– О… А я еще размышлял, что за стая кошек дерется в обеденном зале, – весьма приветливо поздоровался только что переступивший порог виверн, вытирая с лица вино. – А это, оказывается, милые дамы на завтрак спустились.

– Прошу прощения, – зло прошипела ведьма.

 Она все еще опасалась получить щедрое возмездие от застывшей с кувшином в руках охотницы, потому поглядывала на нее с подозрением. Извинение получилсь у Лис настолько неискренним, что виверн лишь скептически изогнул бровь.

 Под этим его взглядом и Берта, пусть нехотя, но опустила на стол кувшин. Гневно и с силой, расплескав вокруг не меньше трети его содержимого.

– Я просто предлагала нашей гостье вина, Ваше Величество. Она неправильно меня поняла, – процедила сквозь зубы охотница.

 Хьялмар скептически фыркнул.

– Знаешь, мне примерно то же самое говорил Аскар. Возможно, вы как-то не так объясняете, раз вас никто не понимает?

 После того, как вчера виверн проводил Калиссию в покои, у них с охотником состоялся очень эмоциональный разговор на повышенных тонах. С применением рукоприкладства, конечно. Аскар пытался объяснить, какого лешего у него в городе на помосты таскают детей, говорил, что "они хотели ее просто припугнуть, Император все неправильно понял". Хьял же его просто лупил, после каждого удара вопрошая, куда делся тот Аскар, которого он воспитывал.

 Если кратко, вечер был насыщен впечатлениями не только у Калиссии.

 Пока виверн вспоминал события, предшествующие сегодняшнему утру, девушки продолжали обмениваться любезностями. Калиссия, вежливо улыбаясь, упоминала, что она не пьет по утрам вина, как некоторые варвары. Берта, удерживая ядовитую ухмылку, вслух размышляла, что, по ее разумению, ведьмы пьют только вино и кровь.

– Так может всё-таки проявите гостеприимство и угостите? – схватив со стола огромный тесак, и как можно слаще улыбаясь, уточнила Калиссия, протянув его охотница.

– Ах ты ж маленькая др…

– Довольно! – прервал представление виверн, уловив, что Берта уже действительно тянется к ножу. Очевидно, чтобы воткнуть его в ведьму.

 Охотница явственно зарычала сквозь зубы, но больше ничего говорить не стала, пытаясь уничтожить Калиссию одним лишь только взглядом. Ее костяшки побелели от того, с какой силой она сжимала бедную спинку стула.

– Я уже сыта, Ваше Величество. Желаю приятной трапезы, – проговорила девушка.

 Но если судить по тому тону, которым она все это произнесла, то походило скорее на то, что она желает всем гореть в аду.

– И я, – соврала Калиссия, уже позабывшая, когда в последний раз что-то нормально ела.

 Девушка уже направилась к двери, но, когда проходила мимо императора, он схватил ее за плечо, не позволяя сдвинуться с места.

– Ты остаешься, – таким беспрекословным тоном сообщил виверн, что это больше походило на приказ.

 Глядя на него, Лис снова вспомнила, что она – пленница, а не гостья. Она присела и, постоянно оглядываясь, как загнанный в клетку зверь, наконец поднесла к губам пару кусочков местной выпечки. Виверн наблюдал за ней очень внимательно.

– У меня есть вопрос, – сообщил он, без церемоний укладывая ей в тарелку огромный кусок мяса. Девушка в недоумении подняла взгляд. – Ты хорошо помнишь тот день, когда была убита моя сестра?

58

Калиссия побледнела, словно погружаясь в неприятные воспоминания. Она старалась уйти от этой темы и не показать своего волнения, но воспоминания мучительным потоком обрушивались на неё, искажая красивое лицо.

 Хьял повертел в пальцах нож, рассматривая его лезвие со всех сторон, вздохнул и медленно уложил его на стол рядом с тарелкой.

 Прошло почти два года. Два. Очень много времени, чтобы осознать случившееся, но Хьял никак не мог. Как допустить мысль, что маленькая девочка, которую ты растил с самого ее рождения, заботился, любил и оберегал от всех напастей, умерла?

– Мне повторить? – в его голос прорвалось раздражение ее молчанием. – Хорошо ли ты помнишь тот день, когда вонзила кинжал в грудь моей сестры?

 Калиссия посмотрела на свою руку. В ее кулачке был сжат нож, которым она собиралась разрезать положенную ей на блюдо пищу. Ладонь разжалась, и прибор со звоном упал на пол.

– Вы хотите, чтобы я соврала? – теряя голос спросила Калиссия. – Вы считаете, что знаете правду, зачем спрашивать?!

– Да или нет? – взревел виверн, вскидывая на бледную, сливающуюся со стенами девушку свои пылающие глаза. – Сложный вопрос? Помнишь, дьявол тебя раздери, или нет?

– Нет! – яростно прокричала она. – Или да! Я не знаю!

– Чудесно… Ну, что ж… – процедил сквозь зубы Хьял, вытаскивая из кармана уже знакомый девушке кусок пергамента, и кивнул в сторону острого ножа. – Тогда пойдем далее по списку. Мне нужны пара капель твоей крови.

 Лис без пререканий протянула ему руку. Виверн так и держал в руках карту, ожидая, когда девушка ее заберет и сделает то, о чем он ее просит. А она, похоже, в свою очередь ждала, когда он возьмет орудие и сам порежет ей палец. Он понял это далеко не сразу и, не сдержавшись, хмыкнул:

– Чужую кровь на своих руках ты, значит, легко забываешь… а вид своей не переносишь?

 Калиссия лишь на мгновение замерла, и тут же подняла прибор с пола, глядя в желтые глаза. Ее тело напряглось, она не глядя резанула по ладони и подняла руку над пергаментом, провожая каждую густую каплю взглядом. Так демонстативно, что виверн даже усмехнулся одним уголком губ.

– Благодарю, – уже отведя от нее взгляд, сухо произнес он, всецело поглощенный наблюдением за разбегающимися по всему листку багряными дорожками.

 Он наскоро обжег порез девушки изцеляющим воздействием, и удивленно вскинул на нее взгляд. Ведь с ее губ сорвался стон, никак не вяжущийся с заживлением раны. Лис потряхивало, она то и дело хваталась за плечо.

 Виверн скользнул взглядом по ее пальцам, кое-как прикрывающим черный узор паутины, снова вгляделся в пылающую ненавистью зелень глаз.

– Тебе знакомы какие-нибудь способы, при которых на месте останутся обе твои руки? Не хотелось бы прибегать к советам Аскара, чтобы избавить тебя от этой гадости.

– Все хорошо, не стоит.

 В ее глазах слабо блеснул красный огонёк. Хьялмар скрипнул зубами и, сложив карту, сунул ее в карман.

– Порой мне начинает казаться, что ты специально ищешь смерти, – мрачно изрек виверн. – Или страданий. Я понимаю, Ваше Высочество, гордость, воспитание, ведьминские устрои. Но глупо отталкивать руку, которая пытается помочь. Несмотря ни на что.

 Калиссия думала, что мужчина, будучи опять не в силах выносить ее общество, покинул зал. Она смотрела в тарелку и слышала лишь шаги мужчины. В зале было такое эхо, что не было понятно, где он находится.

 Его голос раздался прямо у нее за спиной, пальцы схватили за подбородок и потянули, заставляя Лис поднять глаза.

– Ты убила мою сестру, – в очередной раз напомнил он. – Но я стою здесь. Рядом с тобой. И предлагаю тебе защиту. Возможность жить дальше. Быть может, счастливо. А ты тащишь себя в бездну, а заодно и меня.

59

 Конечно же, она готова была сделать все, чего император попросит. Его слова словно пробили плотину где-то в душе. Появилась надежда.

 Когда часом позже девушка подошла к конюшне, ее уже ждали. Хьялмар запрягал лошадь, а охотник, половину лица которого сегодня украшал огромный синяк, о чем-то мирно беседовал с прислугой, передавшей ему припасы в дорогу. Причем он был так вежив и добродушен, что ведьма даже не признала Аскара сразу.

 Конь, предназначавшийся Калиссии, был уже готов и нетерпеливо перебирал ногами. И, судя по тому, что они выбрали себе самых выносливых животных, путь предстоял неблизкий.

 Хьял несколько раз проверил надежность всех ремней. Опасался, что кто-то мог специально повредить крепления, чтобы ведьма свалилась с лошади, и помог девушке сесть в седло. Резво запрыгнул на своего скакуна и, дождавшись остальных, рванул с места.

 Он надеялся успеть добраться до заката, а это означало, что скакать им предстояло весь день, прерываясь на короткие остановки, чтобы напоить лошадей, да самим перекусить. Почти весь путь проделали молча, даже Аскар вёл  себя непривычно молчаливо.

 Где-то за полчаса до заката дракон остановился у небольшого озера и привязал коня к дереву. Встал у самой кромки, вглядываясь сквозь толщею воды куда-то вглубь озера.

– Ты уверен, что он вообще там еще есть? – голос охотника сейчас до боли походил на голос того человека, которым он был несколько лет назад.

– Храмы Виаров не так легко уничтожить. Они простояли тысячелетия, и простоят еще столько же, – не оборачиваясь на друга, чтобы не разрушить иллюзию его адекватности, ответил Хьял. – По крайней мере, я на это надеюсь.

 Аскар не стал ничего отвечать, все еще раздосадованный тем, что дракон рискует всеми ними лишь для того, чтобы проверить всё лично. Его страшно раздражало, что какая-то девка, покрутив перед виверном бедром и призывно сверкнув зелеными очами, умудрилась вбить между друзьями клин. Да еще какой! Вместо того, чтобы доверять другу, зятю и, в конце концов, боевому товарищу, Хьялмар готов, буквально, бросаться в омут с головой ради какой-то ведьмы.

 Они так и стояли молча, пока солнце не коснулось горизонта, и магия этого озера не ожила. Его темные пучины вздрогнули, как от подземного толчка, вода лизнула приятелям сапоги и отступила, открывая выбитые прямо в скальной породе ступени.

 Озеро уходило в подземные реки торопливо. Казалось, кто-то просто высасывал воду из огромной  каменной чаши. Сначала над поверхностью появилась острая, облепленная известковыми наростами и водорослями скала, потом еще одна такая же, но поменьше.

 Когда уровень воды опустился еще ниже, выяснилось, что скалы оказались вовсе и не природными образованиями, а вполне рукотворными шпилями, венчающими вытянутые крыши какого-то невообразимого подводного дворца. Если приглядеться, в его очертаниях еще можно разобрать былое величие, сейчас же храм больше напоминал замысловатое  нагромождение глыб, поросших водорослями и разноцветными кораллами.

 Это оказалось лишь первое впечатление, и оно развеялось, как только путники начали спускаться вниз.

 Вырезанные из полупрозрачных светящихся камней статуи, окружавшие храм, сохранились в идеальном состоянии. Даже лица древних правительниц океана все еще держали величественное выражение. Их выразительный облик внушал трепет.

 Калиссия, завороженная, рассматривала открывшийся мир. Ноги скользили, и она пару раз чуть не ускорила свой спуск вниз, намереваясь пересчитать все ступени самым мягким местом из тех, что имелись на ее теле.

 Чем глубже эти трое погружались в недра земли, тем ярче сияли камни, освещая им путь. Нигде девушка не встречала подобного, считая предания о самоцветных храмах Виаров, их же в народе нарекли Святилищами воды, выдумкой, приукрашенной людьми с хорошей фантазией. Очень хорошей фантазией.

– Аскар, – виверн остановился прямо перед порогом храма. – Что бы ни случилось, ты должен вытащить нас прежде, чем вода вернется.

 Потом, взглянув на очарованную местом ведьму, озирающуюся по сторонам с неприкрытым восторгом, подумал и добавил.

– Обоих. Что бы ни случилось, понял?

– Меня не надо, мне тут понравилось, – слишком серьезно отметила Калиссия, жадно пожирающая глазами коралловый храм.

– Думаю, вот этому парню тоже, – дракон кивнул на лежащий прямо около входа очевидно человеческий скелет. – Ас, я не слышу твоего ответа.

– Да понял я, понял, – глухо фыркнул охотник.

 Стоило им перешагнуть порог огромного прохода, глаза прорезал голубоватый яркий свет, источником которого служило подземное озеро. В его центре прямо из воды вырастали белоснежные колонны и загадочный ритуальный пьедестал.

 Калиссия медленно подошла к блестящей воде и, присев, зачерпнула ладонью. И здесь байки не врали! Всё правда! Она будто набрала в руки все созвездия разом и теперь они, переливаясь, сквозь пальцы утекали обратно в озеро.

 Девушка не могла прекратить любоваться. Она опустила руку, чтобы прикоснуться к подводному ночному небу, опустила пальца в воду. Раздался плеск.

– Какая хорошенькая! – очень тонким голосом донеслось из пучин.

 Холодная рука перехватила ее за запястье, два ярких светлых глаза уставились на Калиссию сквозь воды волшебного озера. Зрачков у этого существа не было, лишь переливающаяся  разными цветами радужка.

– Ты хочешь остаться с нами? Мы будем рады! – звучным эхом разнесся ещё один голос, и из воды вынырнула ослепительно прекрасная девушка, перекидывая длинные намокшие волосы через плечо.

– Калиссия, отойди от них! – отвлекшийся буквально на несколько секунд виверн в несколько шагов настиг девушку, оттаскивая от озера.

– Дракон, дай мне ее потрогать, я хочу убедиться, что она не мираж! – воскликнула ещё одна красавица, наполовину, вылезая на помост.

– Не позволяй им себя касаться, слышишь меня?

 Хьял встал прямо перед ведьмой, преграждая жрицам воды путь.  Его рука пылала ярким оранжевым пламенем, он гневно переводил взгляд с одной сирены на другую.

60

– А ты зачем пожаловал? Это не твоё царство.

 Наконец, из глубин показалась темноволосая женщина, на голове которой взгромоздилась массивная тиара, выполненная из белых кораллов и усыпанная жемчугом. Дракон переключил внимание на нее, сжимая руку в кулак и глуша яростный огонь.

– Элодия, – мужчина даже чуть склонил голову в знак уважения, все еще пряча за спиной с любопытством выглядывающую оттуда ведьмочку. – Я пришел просить у твоих вод помощи. Мне нужно заглянуть в воспоминания этой девушки.

Главная жрица уже не вслушивалась. Она пригвоздила ведьму взглядом, словно гипнотизируя.

– Этой девушки? – уточнила она, почему-то усмехнувшись. – Ну пусть подойдёт, дракон. Я не причиню ей вреда.

 Виверн кивнул, пропуская сгорающую от любопытства ведьму к озеру. Калиссия таким уверенным шагом прошлась по помосту, будто спешила на встречу к давней знакомой, а не к устрашающей даме с переливающимся на свету рыбьим хвостом. Жрица невольно улыбнулась, наблюдая за тем, как ведьма решительно скинула сапоги и с брызгами провалилась в толщу сияющей воды.

 Элодия, вынырнув прямо перед ней, молча рассматривала девушку и, наконец, потянулась своей скользкой рукой, покрытой плавниками, к лицу.

– Откуда на тебе столько артефактов? – она дотронулась до браслета, который сразу зашипел, а потом спустила с плеча рубашку. – Ты, видимо, опасная девица. Напугала всех властителей мира до смерти, – рассмеялась она, одаривая дракона осуждающим взглядом.

– Тебе лучше всех известно, Элодия, насколько опасны прекрасные девы, – хмурый виверн обвел взглядом сирен. – Ты ведь одна из них.

 Девушки зажурчали смехом, явно довольные комплиментом, и, ударив хвостами по воде, подплыли к нему ближе. Жрица его слова проигнорировала. Зеленоглазая Калиссия интересовала ее гораздо больше, чем какие-то мужчины. Она тронула губами ее шею и, будто изучая девушку, прошлась ими вдоль до самого уха, что-то тихо нашептывая.

– Ты думаешь, она ведьма? – ее хохот раскатом прошёлся по сводам, осыпаясь обратно звенящими звуками. – Неужели ты не понял сам, кого ко мне привёл?

– В отличие от тебя, я не живу во всезнающих водах, – нетерпеливо огрызнулся Хьял.

 Он не сводил своего взгляда со смеющейся красавицы, готовый в любую секунду броситься в воду, чтобы вытащить Лис из цепких рук сирены. Он на мгновение задумался о том, стоит ли называть истинную, самую важную причину его здесь присутствия. А потом вспомнил, что повелительница вод и так все знает, просто держит язык за зубами. Не говорит, если ее не спрашивают. Да даже если спрашивают, честно говоря, предпочитает отвечать загадками.

– Она убила Вивеану, – процедил он сковь зубы. – Именно поэтому я здесь.

 Сирена снова пристально посмотрела в зеленые светящиеся глаза Лис, медленно провела пальцем по кулону, украшающему ее шею. Усмехнулась.

– Она вам задаст жару, поверь, – выдала свой вердикт женщина. – Девочка, послушай меня. Я всегда говорила. Мужчины – зло. Пока они не свели тебя с ума, приходи к нам. Мы будем рады видеть тебя в своих рядах..

 Хьял уже почти шагнул в озеро, чтобы достать из него ведьму. Когда Элодия предлагает какой-то девушке стать сиреной, ей, как правило, не отказывают. А он так рисковать не мог. Жрица, наконец, отвлеклась и посмотрела на его занесенную для шага ногу. Нехотя, выпустила Лис из своих цепких рук.

– Снимай с неё браслет, ревнивец, – Элодия коснулась пальцами глади, и из воды вырос широкий мост, ведущий к пьедесталу. – Через него я не пробьюсь.

 Оглянувшись лишь на мгновение, чтобы убедиться в том, что все это время молчащий Аскар еще жив и в своем уме, а не порабощен струящимися голосами местных жриц, Хьялмар коротко кивнул другу. Призывал к здравомыслию и, убедившись, что тот понял, шагнул на помост.

– Ложись и закрой глаза, – сказала Элодия, доплыв до постамента.

 С драконом женщина почти не общалась, ее внимание было целиком отдано ведьме, и виверна это сильно напрягало.

 Калиссия с интересом разглядывала разноцветный длинный хвост, на конце которого красовался широкий плавник, напоминающий шлейф шелкового платья. Жрица с ловкостью змеи добралась до места, облокотившись на мраморную плиту.

– Вот сюда, – хлопнув мокрой перепончатой ладонью по камню, повторила она.

 Промокшая насквозь Лис подошла к постаменту  и с беспечным видом запрыгнула на указанное место. Она подложила руки под голову, разглядывая свисающие с потолка кристаллы. Сирена улыбнулась, восхищаясь смелостью Калиссии.

– Элодия, времени мало, – поторапливал девушку виверн, расстегивая на Калиссии браслет. – Ты знаешь, я всегда очень рад твоему обществу. Но озеро скоро вернется, а мы, в отличие от тебя, не умеем дышать под водой.

– А что мне делать с этим? – проводя пальцем по метке-паутине, уточнила жрица. – Тут не очень-то дружелюбная магия, дракон. Может помешать.

– Я понимаю, – мрачно изрек он, укладываясь рядом с девушкой. – Но наша девушка отказывается сообщать мне, как это можно убрать.

– Смотри, не угробь такую красоту. Жалко, – вздохнула жрица.

 Дракон решил не комментировать, хотя ему было, что сказать. Он уже много лет повторял Элодии одно и то же: нечестно забирать в свои ряды самых красивых женщин мира. Та всегда отвечала однообразно: "Я никого не забираю! Девушки сами бросаются в воды, чтобы избавиться от навязчивого мужского внимания". Спорить с жрицей было бесполезно хотя бы потому, что она права. Насильно сиренами не становятся.

 К тому же… Вообще что-либо говорить не имело смысла. Она и без его слов прекрасно знала, что эта ведьма нужна именно для того, чтобы угробить ее. И обменять на душу Вивеаны.

– Поцелуй ее дракон, – улыбнулась сирена. – Поцелуй, и мы начнём.