Текст книги "Ожерелье. Сборник миниатюр"

Пианист

Аншлаг. Очередной триумф. Молодой талантливый пианист отдыхал после концерта. Его имя на афишах, поклонницы, успех – и все это в двадцать два года! Он был почти счастлив, что-то внутри мешало полноте этого счастья.

Он сидел и вспоминал свое детство, когда был лишним в их богатой семье, где ценились деловая хватка и мужественность. А искусство – это не для мужчин. Его понимала только мать, но не она была главой семьи.

В это же самое время в другом городе, в комнате, увешанной его портретами, сидела его мать. Она вспоминала, каким одаренным мальчиком он был, как рано проснулся в нем музыкальный талант. Талант, врагом которого был его отец, ее муж, которого она не любила, но вышла замуж. Так было лучше.

В том же городе в бедной квартирке сидела пожилая женщина, одна. Дни ее были наполнены грустью потери сына. Он погиб, солдат какой-то ненастоящей войны, защищая в чужой стране свою родину. Он сбежал туда из дома от нелюбимой жены. Жены, которую навязала ему мать: «Уж лучше, чем жениться на сумасшедшей пианистке». Мать знала, как лучше.

Молодой человек очнулся, воспоминания отпустили его. Он чувствовал с детства, как будто родился не в той семье. Он обожал свою мать и всю жизнь пытался полюбить отца. «Нужно простить, – сказал он себе, – так будет лучше».

Мать сердцем своим услышала его слова дверь, и она вышла на свободу. Ее покинуло сожаление о том, что было бы, если бы она вышла замуж по любви, и у ее сына был бы другой отец, которого потом убили на войне.

Она прожила жизнь, чтобы осознать, что не всегда мы можем знать, что лучше.

Паспорт

Он смотрел на фото: вьющиеся белокурые волосы, голубые, полные неба глаза. Я – пятнадцать лет назад! С лица на фото лучилась надежда: найти свое место в жизни, добиться, достичь!..

Пятнадцать лет промелькнули перед ним в страницах паспорта. В графе «прописка» – череда сменных адресов, больших, дорогих, но не своих квартир. Если бы вписывали марки машин, список был бы длиннее.

А был ли дом? Дом, такой как в детстве, из которого убегал на улицу набраться опыта и куда возвращался в ссадинах – залечить свои раны и уснуть под нежный голос материнской любви. Детство, у него было детство…

А в паспорте графа «дети» была пуста – не захотел, а потом и вовсе не успел. Не захотел с теми, кого не любил, а с теми, кого любил – не успел. Дети убежали от него к другим отцам, в дома, где их любят и ждут, а не в съемные квартиры с однодневным уютом.

Может, была любовь? Была, и не раз, но всегда не к месту. Ее место было занято работой, продвижением по службе. «Сначала карьера, потом брак», – говорил он Любви. Любовь не понимала сроков ожидания, отвергнутая, она уходила от него.

Страницы паспорта зашелестели к началу. Он вырезал новую фотографию, наклеил ее поверх той, в лучах надежды. В графе «прописка» написал адрес дома, который давно хотел купить, но откладывал. В графе «семейное положение» четко вывел: женат, имя супруги и даже ее телефон, который помнил наизусть.

На следующий день он пошел в бюро паспортов. В заявлении на замену написал «по утере». Он потерял годы, но в 45 в нем возродилась надежда: семьи, детей, и построить дом. Дом новой жизни!

 
Читайте свой паспорт временами,
Там правда о Вашей жизни,
Заверенная печатями.
 

Старый пень

Старый пень устал ждать. Каждый день с восходом солнца он озарялся надеждой, что кто-то придет, выслушает его историю, его незаконченную историю…

Как много лет назад он был молодым кленом и был влюблен. Как он стеснялся, ждал… А его возлюбленная расцветала, не ведая о его чувствах, цвела, не зная о его любви, любила других, искала счастья, не находила и порой плакала на его плече.

Слезы молодой красивой березы, их называют березовым соком, – прозрачные, чистые, вкусные…

Но он молчал, боялся отказа, думал, что не достоин. А годы шли. Береза роняла сережки, а из него истекала надежда. Надежда на то, что она догадается, увидит, поймет сама, наконец.

Березу срубили раньше его, срубили и унесли. Он так и не успел сказать. Он кричал вслед, он кричал о своей любви, он выл на весь лес… Но она так и не узнала, да и никто не узнал.

Мимо шел мужчина – не охотник, не турист, просто мужчина, который сбежал от суеты в этот лес. Он ходил, дышал густым воздухом леса, воздухом, наполненным его воспоминаниями. Они наплывали на него одно за другим: детство, юность, молодость. Он сел на пень и закурил. Сидел долго и вспоминал, вспоминал… И наконец вспомнил ту, что отодвинул от себя – забыл, почти забыл, постарался забыть…

Спускался вечер. Он озяб. Встал. Пошел в обратный путь: лес, дорога, дом, телефон.

Он позвонил ей в тот вечер. Оказывается, она ждала.

Весна, Он и Она

Сегодня все пошло не так. Он сжимал уголки рта из последних сил: они ускользали от него, норовили сбежать из-под контроля. Еще немного – и умчатся из-под контроля совсем.

Так нельзя. В его семье не принято было улыбаться. А также говорить о чувствах, а тем более их демонстрировать. И так правильно, надежно. Все знают, что делают.

Но это был не день, а испытание на прочность. Все веселило его с самого утра. Откуда взяться птице на кухне? Вот скажите, к вам залетают птицы по утрам? А будильник? Он же для того, чтобы будить. А тут Он проснулся первым. И выключил будильник сам.

Осталось одеться и выйти. Но и тут на него упрямо лезла желтая рубашка, неизвестно откуда взявшаяся в его строго-сером гардеробе. «Наверное, чей-то подарок», – подумал Он. И в третий раз попытался обойти ее взглядом. Не получилось. Рубашка прямо сползала с вешалки ему на плечи. Пришлось надеть.

Пошел. Тут же наступил в лужу, засмотрелся на что-то. И даже не рассердился, как обычно, не успел. Из-за угла шла Она – весна, которую он заметил в первый раз.

Ее опять будила весна. Уже лет десять как. Будила, как всегда, птичьими трелями, первыми капелями. Она не просыпалась. Нет, Она слышала все, но не просыпалась. Не потому, что плохо старалась весна, нет, совсем не старалась Она. Не потому, что Она не любила весну. Она просто не любила.

Весна устала, попыталась еще, но все же решила уходить. Ушла. Но еще вернулась. Посмотрела на нее, сжатую в спящий клубок, и заплакала.

Слезы весны капали на ее сдавленные губы, на плотно закрытые веки… Она вздрогнула и неожиданно распрямилась. Ей снилось, что ее щекочет самое смешное событие в ее жизни. Она пыталась вспомнить его. Но как можно вспомнить то, что еще не случилось? Для этого нужно проснуться.

Весна ушла. Она вскочила и побежала – жить.

Лето вместо зимы

Обледенение чувств наступает не сразу, люди живут какое-то время в состоянии непогоды. Их штормит при соприкосновении друг с другом, они льют друг на друга дождь из обидных слов. Бывает, что шторм утихает, и они проводят некоторое время в безветрии под небом затянутым серыми тучами. И когда в браке все времена года становятся долгой зимой, наступает обморожение сердец. И тогда люди уезжают на юг – погреться!

Они лежали у бассейна с видом на разлитой во все небо, уходящий за горизонт закат.

Они отогрелись. Пять дней рисовало им солнце своим светом необычайные картины, и не было ни одного дня похожего на другой.

Он стал смотреть на нее другими глазами, сначала на ее красивую фигуру в купальнике, на мокрые от воды волнистые волосы. Солнце любовалось золотом ее волос. Он слышал, как она смеется, когда ей делают комплименты, он давно не слышал ее смеха, как она давно не слышала комплиментов от него.

Она немного загорела, и ее лицо украсили нежные веснушки, добавив ее облику некоторой шаловливости. Неожиданно для себя ей захотелось одеть новое платье, которое она купила, но не было повода надеть раньше. Да и настроения тоже не было.

Это был их прощальный вечер на террасе ресторана, выходящей к самой кромке моря. Оранжевый закат осветил все вокруг теплыми красками уходящего лета. Она вошла в необыкновенном платье, светло-зеленом, с брызгами красивых цветов по струящейся ткани. На нее оборачивались сидящие за столиками люди и дарили ей свои улыбки. В ответ улыбалась и она. Как он забыл, что ее главным украшением была улыбка?

Он уже приготовил тост. В нем сами рождались слова! Он хотел сказать ей что-то приятное, а если их диалог зайдет глубже, то набраться смелости и предложить начать все сначала. Он надеялся, что не ошибался. И сможет полюбить ее заново. Но она заговорила первой.

– Мой дорогой и уже почти бывший муж, я оценила твою идею провести наш последний отпуск вместе. Это дает нам шанс расстаться друзьями. Я благодарна тебе за то, что ты привез нас сюда из холода наших отношений. Здесь я вспомнила о том, что бывает лето между любящими людьми. И если мы в нем не живем, это не значит, что его нет. И я, не откладывая, отправляюсь на поиски пропавшего из моей жизни сезона.

Она выпила бокал игристого и ушла!

В этот момент солнце закатилось за горизонт!

Вязание на спицах

Клубок мыслей зашевелился, хозяйка стала извлекать мысли одну за другой. Ему не очень понравилось, что его тянут за хвост опять. Ведь уже все рассмотрели, проанализировали, сделали выводы: брак не состоялся, мужчина не тот, перспектив нет. С тем и уснули, и хозяйка, и клубок.

Ночью им снились разные сны. Хозяйка металась как в бреду, ей снилось, что она у края пропасти – один неверный шаг, и все! Клубок же спал спокойно, даже посапывал, ему было уютно. Он видел, как завтра они пойдут к юристу, потом прощальный разговор, и все: упорхнут в жизнь новую, где будет наматываться другая история с чистого листа. Клубок был счастлив, он спал в предвкушении.

Наступило утро. Пока клубок нежился, даже первая мысль давалась ему с трудом, хозяйка убежала. Заметив пропажу, клубок оживился, он стал наматывать сюжет: куда, к кому, зачем? «Наверное, к лучшей подруге, обсудить ситуацию», – успокоился он.

Вскоре хозяйка вернулась. Не одна. В их жизнь опять ворвался он, мужчина, с которым они почти расстались, с его беззаботностью, залихватским весельем, смехом по утрам, когда хочется спать. Клубок не поверил своим глазам: хозяйка смеялась, она была счастлива. С мужчиной, у которого всего через край!

Они пили утренний кофе, строили планы на выходные, а клубок грустил. Он знал, как вяжется сюжет жизни из отдельных мыслей, слов, поступков. Он знал технику вязания крючком на отлично. У него всегда получался ровный, логичный узор, даже если сюжет некрасивый.

Но бывало, к вязанию подключались спицы. Кто-то Невидимый легкими взмахами менял рисунок всего полотна, зацепившись за одну лишь спущенную петлю.

 
Туго вяжут только начинающие.
У опытных – полотно жизни дышит.
 

Зеркало

Лицо улыбалось. Зеркало же было не в духе. Они никак не накладывались друг на друга. Лицо начало хмуриться, появились морщины, горькая усмешка. Зеркало с радостью отобразило его таким.

Мужчина умылся и ушел. В ванной комнате настала тишина, потом звон голосов – это бранили зеркало шампунь и крем для бритья. Они каждый день помогали мужчине выглядеть безукоризненно, и он, по их мнению, был хорош.

Зеркало усмехалось и молчало. Оно не любило мужчину. Если бы зеркало могло, оно отражало бы только себя. «Это противостояние затянулось», – так думали обитатели ванной. Зеркало висело молча.

Развязка наступила неожиданно. Мужчина привел в дом женщину, которая стала его женой. Когда делали ремонт в ванной, зеркало разбилось от злости. Женщина повесила другое и любовно переставила шампунь и крем мужчины на новое место.

В новом зеркале по утрам отражалось счастливое лицо мужчины. Морщин не было видно.

Из осколков старого зеркала женщина собрала мозаику, множество граней которой блестели на солнце и отражали все вокруг. Зеркало потеряло себя, но обрело новую жизнь.

Игра в правду

Она намеревалась рассказать ему обо всем: о своей нелюбви, о невозможности их отношений, о том, что точно решила уйти к другому.

Он долго ждал, когда же она расскажет ему, что живет с ним по привычке и привычно тяготится этим, что забыть другого не получается и так хочется сбежать к нему, бросив все разом.

Другой был доволен жизнью. Уже есть любимая, которая влачит жалкие дни без него, и в любой момент может быть переведена в любовницы. Намечается жена, не любимая, как та, но способная решить все его накопившиеся финансовые проблемы. И вот тогда начнется жизнь!

Нелюбимая знала о том, что не очень любима, но любовь-то у нее уже случалась, а вот брака еще не было ни одного.

Луна заглядывала в окна каждого из них и кричала: «Не делайте этого, будет только хуже, мне сверху видно все». Лунный свет царапал окошки, но звука не издавал, да они бы и не услышали.

«Жаль, что я ушла от него, – думала она, – наверное, с ним я была счастлива, уже не помню. А сейчас – любовница человека, которому не нужны ни я, ни жена».

Он жил один. Устав от череды отношений, не стал продолжать караван любовных историй. Историй без любви.

Другой жил в довольстве и считал дни до отпуска жены, который она проводила одна. Дождавшись же, не находил покоя. Жена всегда следила за ним – уже изнутри его самого.

Нелюбимая жена старела. Жить без любви – кратчайший путь к старости. Теперь она это точно знала, но изменить что-либо уже не хватало сил. Привычка!

Луна же удивлялась, она думала, что все будет гораздо хуже: разобьются сердца. Сердца не бились, они трещали, почти лопаясь от корысти и амбиций. Владельцы сердец приспосабливали их к обстоятельствам. Раздутые сердца не значит большие. Легкие они!

Люди-приспособленцы легко выживают.

Сердца-приспособленцы? Их нет,

Вместо них живут воздушные шары.

Семейный альбом

Две девушки спорили. Одна, юная, говорила о том, что нельзя бежать от вспыхнувшего чувства. Это – сокровище, оно самоценно, что отступив, можно его больше не познать, и все остальное меркнет перед выбором любви. Другая девушка, зрелая, даже не спорила, а больше оборонялась. Она говорила о семейных обязательствах, о невозможности все рушить, о несчастье детей, в общем, о долге.

Женщина проснулась, она устала от этого бесконечного спора в своей голове. «Как Богу будет угодно», – сказала она себе. И пошла на работу.

После работы ее встречал влюбленный мужчина с охапкой цветов, которая закрывала его почти целиком. «Наверное, это знак», – подумала она.

Домой она пришла поздно. Ее ждали. Дети облепили ее с радостным криком и повели за стол. За столом сидел муж в выцветших джинсах и смешной полосатой рубашке, свидетельнице их первого путешествия вдвоем. Весь вечер они смеялись, смотрели семейный альбом, где в каждой фотографии оживали картины их счастья.

Ночью ей не спалось. Она вертелась на кровати, и в мыслях. Сон не приходил, как не приходило и решение. Она ведь молилась об ответе, правильном ответе, а ей предложили выбор.

Утром, готовя завтрак, она снова перелистывала альбом, что-то подсказывало ей, что ответ надо искать там, на последней странице. Но как же свериться, если Книга Жизни еще не дописана? Она закрыла альбом и поставила на счастье – семейное счастье!

В кухню ворвались улыбающиеся дети и муж, их поцелуи и смех. Они принесли с собой догадку, что ставка была верной.

Свидетели

Они молчали. Когда видели, что у них забирают детей. Через мультики о звездных войнах, фильмы ужасов, компьютерные игры, придуманные, как игры без конца. Дети ушли жить в интернет-пространство.

А они молчали. Молчали, потому что заняты были своей карьерой, поисками жен и мужей, разводами с ними и поисками вновь. Они всю жизнь кого-то не находили. А в это время у них уводили детей.

Интернет. Как с ним бороться? Как запретить? Вопросы потихоньку вырастали в неразгребаемую кучу, а под ней прятался маленький человечек в нарисованном аниматорами мире.

В этом мире его учили жить, предлагая законы выживания и спутников, в массе непохожих ни на людей, ни на зверей. И дети не хотели возвращаться обратно – в мир людей, где нужно говорить по указке, слушать скучных взрослых, где проблемы придуманные, а персонажи реальные.

Повезло тем, кто стал аниматором для своего ребенка. Вместе с ним рисовал, пел, танцевал, рос, взрослел, плакал от боли и смеялся от счастья. И ни на минуту не усомнился, что это настоящее – и детская боль, и детская радость.

Остальные прошли как свидетели. Они видели, как взрослеют их дети, могли опознать их лица, но ни один не мог описать, а что там у них внутри.

Объявление в мастерской.

Даем уроки рисования.

Вы научитесь выводить линии судьбы,

Ретушировать ее изгибы,

Раскрашивать свои дни

Пастелью, маслом, акварелью

В зависимости от настроения души.

Возьмите с собой детей!

В наличии только семейные абонементы!

Мастер

Игрушки

Игрушки спорили в коробке о том, кто больше любим хозяином, с кем он больше играет, с кем засыпает. Мишка претендовал на роль главного. Он расталкивал своими боками зайчиков и белочек: «Я его первая игрушка, со мной он научился играть, я ему дороже всех», – говаривал он. Остальные пытались возражать, что мальчику их подарили, он им очень радовался, носил их с собой. Мишка задавил всех своим авторитетом, тем, что, дескать, стоял у истоков.

Белочки и зайчики смирились, им было жаль утерянной любви мальчика, большую часть ее забрал Мишка. Он теперь всегда был на глазах у мальчика, отодвигая других. Его хватал мальчик, когда бежал в школу или ложился спать. Другим доставались крохи его внимания, и они научились жить, питаясь крохами. Они стали дружить между собой, поддерживая друг друга.

Прошел еще год. У мальчика был день рождения. Мишка готовился с самого утра, пел, танцевал – он же будет сидеть за праздничным столом. В этот день мальчику подарили конструктор «Лего». Мишка не видел хозяина целый день. Даже ночью мальчик не вспомнил о друге, он до позднего вечера смотрел на построенный город и сочинял истории его жителей у себя в голове. Мальчик вырос.

Мишка упал на дно корзины. Он держался наверху любовью мальчика, когда любви не стало, не стало и Мишки. Белочки и зайчики, давно уже живущие жизнью друг друга, не увидели, как глубоко он упал.

Мишка лежал на дне корзины, обсыпанный кубиками, и слышал веселые переклички других игрушек, они играли в прятки. Глубже всех спрятался Мишка, но его никто не искал.

Мальчик вспомнил о нем, когда родилась его дочь, он подарил ей игрушку своего детства. Мишка, извлеченный наверх, был уже не тот мишка, он уступал свои игры другим зверюшкам. Так, со временем, у девочки стало много любимых игрушек, а у Мишки много новых друзей. И если он терялся, даже ненадолго, его находили белочки и зайчики.

Про то, как поссорились Соль с Горчицей, И их пришли мирить Ваниль с Корицей

Поссорились как-то Соль с Горчицей, разругались. Уж как-то солоно и горько им стало жить вдвоем. Решили расстаться, поискать партнеров послаще.

Пришли к ним Ваниль с Корицей и стали уговаривать: «Про тебя же Соль говорят „соль жизни“. О тебе же Горчица кричат на свадьбах „Горько!“, „Горько!“. Если люди без вас не могут, то и вы без друг друга не сможете».

– Откуда вам знать, что у нас за проблемы? – отвечают Соль с Горчицей – вы такие деликатные, пикантные!

– Да, мы такие душистые, запашистые, но нас люди добавляют только тогда, когда вами пресыщаются. Нас они любят или не любят, а без вас они жить не могут.

Не послушались Соль с Горчицей и расстались. Стали свататься они к Сахару и Патоке. И получилось – поженились. Год живут, два, а счастья нет. Нет ни сахара, ни соли в их жизни, все смешалось, потеряло вкус. Ночи ни холодные, ни жаркие. Дни ни солнечные, ни пасмурные.

Не сговариваясь ушли они, вернулись друг к другу. И опять ощутили вкус жизни, потому что на свадьбе их кричали «горько», а было им «сладко».

Рожденный под знаком Стрельца

Стрела летела. Она летела и видела цель – красивый молодой человек, черноволосый, с карими глазами, лучезарными от улыбки, когда он смеялся. Она видела, как много улыбок суждено было ему пережить, когда бы смотрел он на свою красавицу-жену, подарившую ему сына, а затем и дочь. Счастье, заливавшее их семью закатными вечерами, спокойное, уверенное счастье. Уверенное в завтрашнем дне. Дне, которого не случится.

Ее выпустил старый воин, уставший от войны, почти не целясь. Он не думал в тот момент убивать, он просто исполнял свой долг. Стрела летела… И улыбка становилась заметнее и шире на лице юноши, он ведь не знал, что умрет.

Старый воин посмотрел вокруг: лучи солнца смеялись на шлемах его товарищей, птицы пели о том, что не всегда было так, было и по-другому.

«Как жаль, – подумал старый воин, – я не хочу убивать».

Мысль вздрогнула, отделилась и упорхнула – умчалась вслед за стрелой. Стреле хватило легкого дуновения настигающей ее мысли, и она уже не летела туда, где смеялись эти глаза.

Юноша никогда не узнал о том, что не был убит. Старый воин никогда не узнал о том, что он не убил. Он не узнал и о том, что спас чье-то счастье и лучезарно-улыбающихся детей. Детей, которых у него самого не было никогда.

Лишь старый дуб, в который угодила стрела, был удивлен. Он жил так долго, что знал, как ему казалось, все человеческие истории наперечет. Но здесь была другая история – история незнания. Наверное, только стрела догадывалась, что оказалась в гостях у дуба не случайно.