Текст книги "Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний"

И в то же мгновение палубу заполонили какие-то ловкие и крепкие люди в черных масках и с автоматами в руках.

Истошно и громко взвизгнула женщина. Это подала голос Мадлен. Лиза же от неожиданности онемела.

Глава 6

Каролине Стебловой, которая еще недавно в Киеве представлялась Милой, а у Алексея Градова в Москве – Лизой, после жестокого убийства соседей Пыжиковых пришлось давать показания в милиции под своим паспортным именем, и ей вдруг стало от этого не по себе.

– Вы Каролина Стеблова?

– Да, – кивнула она и почувствовала, что краснеет.

Впрочем, Каролина тут же взяла себя в руки. Как и где найти своего «жениха» Дрозда, она действительно понятия не имела. А подозревать ее в гибели подруги и ее родителей было бы по меньшей мере глупо. Она слышала, как еще в квартире следователь сказал:

– Да, такое жестокое убийство мог совершить только закоренелый уголовник.

– Или маньяк, – добавил кто-то из присутствующих.

Следователь был дотошный. И задавал много казалось бы совсем ненужных вопросов. Например, его заинтересовало, в курсе ли она, какими исследованиями занимался Дрозд. На что Каролина, пожав плечами, безразлично ответила:

– Да каких-то уродцев изучал.

– В смысле уродцев? – не понял следователь.

– Ну, людей, у которых есть отклонения, – уточнила Каролина. – Например, шесть пальцев. Или три глаза.

– А что есть такие? – удивился следователь.

– Может и есть… Мне лично не встречались, – пожала плечами Каролина.

– А вы не знаете, кто еще этой темой занимался? У Дрозда должны же были быть какие-то коллеги. Кто-то же должен был с ним сотрудничать, – продолжал следователь.

– Наверное, – задумалась Каролина. – Но вам об этом лучше спросить в мединституте. На кафедре патологии.

– Именно так я и сделаю, – сказал следователь, что-то старательно записывая, а потом вдруг ни с того, ни с сего спросил: – А, скажите, у вас с Дроздом никогда не заходил разговор о трансплантации органов?

– Нет, – покачала головой Каролина. – А почему вы спрашиваете?

– Наверное, мне стоит вам об этом сказать… – пробормотал следователь, окинув Каролину изучающим взглядом. – Дело в том, что у ваших соседей, убитых соседей, удалены некоторые органы.

– Как удалены?! – побледнела Каролина.

– Да вот так. Вы медик, вы должны были это заметить. Хоть и недоучившийся, но медик же.

– Да. Но мне там стало плохо… – скривила рот Каролина.

– Так Дрозд про трансплантацию ничего никогда не говорил? – повторил вопрос следователь.

– Да нет вроде, – уже начала сомневаться Каролина, и вдруг встрепенулась: – Хотя… Я вспомнила. Не он, а Пыжикова мне как-то рассказывала, что целая банда медиков существует, которая занимается поставкой органов на экспорт.

– А кто при этом разговоре еще присутствовал? – спросил следователь.

– Не помню. Может, и Дрозд там был… – пожала плечами Каролина. И тут же вспомнила: – Да, он там был. Но ничего не сказал. Я, помню, заойкала, а он, как сидел, курил, так и дымил сигаретой дальше. Но, может, он просто этого не слушал… Он часто так сидит, о чем-то своем задумается и молчит… молчит…

– Ладно, – махнул рукой следователь. – Идите домой. Если что еще от вас потребуется, мы повесткой вызовем.

– Хорошо, – кивнула Каролина и, попрощавшись, вышла в коридор.

Но там ее ждало новое потрясение.

На доску «Их разыскивает милиция» девушка в милицейской форме и молодой милиционер крепили фотопортрет, с которого смотрела… она, Каролина, вся в кудряшках, только с чуть более ярко подкрашенными глазами и губами. Рядом уже висела сопроводительная листовка. Но Каролина, осознав всю опасность создавшегося положения, поспешила завернуть за угол.

– Ну вот, снова проститутка пропала, – проворчал, разглаживая портрет на доске, милиционер.

– А тебе ее жалко, что ли? – спросила девушка.

– Нет, но я бы занялся этим делом… – продолжал парень.

– Ну и где бы ты ее искал? Ее же наверняка уже в рабство продали, в какой-нибудь гарем.

– Да, гарем бы я посетил, даже с удовольствием… – ухмыльнулся милиционер.

– Ага, так тебя, практиканта-стажера, и пошлют в Арабские Эмираты, в гарем, искать московскую проститутку… – не скрывая ехидства, сказала девушка.

– Ну. Не стариков же в гарем посылать… – не сдавался парень.

– Ради справедливости стоит сказать, что у нее смазливое личико. Наверное, пользуется популярностью… – проговорила девушка.

– Да. Такая наверняка популярна. Ведь у нее от рождения по два соска на грудях, вот смотри: «Особые приметы», – продолжал молодой человек.

– Перестань, противно, – смутилась девушка-милиционер.

– Ой, какие мы нежные… – хохотнул парень, и они вернулись в свой кабинет.

Каролина подошла к доске, глянула на фотографию и с трудом подавила желание сорвать ее и выбросить – это было бы по меньшей мере глупо. Поэтому она достала из сумки и надела солнцезащитные очки, которые всегда на всякий случай носила в сумке.

Но прочитать подробности о пропавшей несколько дней назад из частной сауны «Лагуна» проститутке по кличке «Мадлен» с двумя сосками Каролина не успела. Скрипнули двери соседнего кабинета, и она поспешила к выходу.

Идя на встречу со следователем, Каролина захватила с собой украденную у Градова серебряную табакерку с рубинами.

Опасность, Каролина это кожей чувствовала, все больше и больше сгущалась, и ей было лучше всего уехать. Куда-нибудь подальше. А для этого нужны были деньги. Большие деньги. И Каролина направилась к знакомому ростовщику, ювелиру и владельцу антикварной лавки, которого звали Мишей.

Если вы хотите узнать характер вашего знакомого, отведите его в антикварный магазин. Пусть среди выставленных там на продажу вещей он выберет те, которые при наличии денег хотел бы приобрести.

Романтики обязательно захотят украсить свой дом причудливыми ракушками, люди, склонные к терпкой экзотике, попросят показать африканскую или индийскую статуэтку. Сентиментальные и чувствительные натуры обратят внимание на нежные фарфоровые или хрустальные изделия. При этом даже внешне сдержанный и строгий человек может выбрать самую, казалось бы, нехарактерную для него вещь. Какого-нибудь китайского болванчика. А потом окажется, что этот жесткий сухарь помнит, как когда-то в детстве мама читала ему сказку Андерсена. И этот китайский болванчик или фарфоровая русалочка для него – возвращение в безмятежное нежное детство.

Каролина, хотя и приходила в антикварные магазины нечасто и сугубо по делу, любила рассматривать их витрины. И теперь, зайдя в антикварную лавку, где работал Миша, она скользнула любопытным взглядом по ближайшей витрине, за которой красовались экзотические африканские маски, привезенные с разных концов света огромные и поменьше океанские раковины, дивной красоты стеклянный светильник в виде тюльпана, люстры с хрустальными подвесками и еще множество самых разных, дорогих кому-то вещей.

– И почему мы такие инкогнито? – игриво спросил Миша, лысоватый седой дядечка, вынырнув откуда-то из глубины магазина и обращаясь к Каролине.

Каролина улыбнулась и сняла очки.

– Есть проблемы, – пояснила она и тут же добавила: – Я вам принесла одну вещицу.

– Я так понимаю, что эти проблемы финансовые, – пробормотал Миша, беря в руки серебряную табакерку с рубинами.

– Это дорого? – спросила с надеждой Каролина.

– Я даже без лупы, Каролиночка, вам скажу, что это очень-очень дорого, – ответил Миша и как-то странно покачал головой.

– И сколько за нее можно получить? – поинтересовалась Каролина.

– Тысяч восемь долларов, минимум тысяч восемь, – уверенно сказал Миша.

– Сколько?! – не поверила своим ушам Каролина.

– Восемь тысяч у. е., – повторил Миша.

– Вы возьмете ее у меня? – продолжала Каролина.

– А вот взять я ее у вас не возьму, – покачал головой Миша.

– Почему? – удивилась Каролина.

– Потому что я теперь понимаю, зачем вам нужны темные очки, – сказал Миша и добавил: – Вы же знаете, что эту табакерку ищут. И ищут такие люди, которые ее обязательно найдут. Так пусть они найдут ее где угодно, только не у меня.

– И что же мне делать? – растерянно спросила Каролина.

– Бежать, моя деточка, бежать куда подальше и забыть о том, что вы показывали Мише эту вещицу…

– А кто ее у меня мог бы купить? – спросила Каролина.

– Я могу дать вам телефончик одного профессора, который весьма интересуется африканской экзотикой. Вот он таки обязательно купит у вас эту вещицу.

– Давайте телефон вашего профессора, – махнула рукой Каролина.

Миша опять нырнул в темноту и вернулся с записной книжкой.

Записав телефон, Каролина вышла из магазинчика и хотела уже позвонить профессору, но потом все-таки решила вернуться домой. Там она надела темный парик, куртку сменила на длинное пальто, упаковала самые необходимые вещи и документы в дорожную сумку и только потом направилась к двери. Уже выходя из подъезда, она заметила бегущего со всех ног к их подъезду участкового.

На всякий случай Каролина развернулась и пошла в другую сторону.

Профессор, к которому Миша направил Каролину, жил в самом центре Москвы. Когда Каролина ему позвонила, он говорил с ней настороженно, но, разобравшись, что телефончик девушке дал Миша, которому он доверял, разрешил ей приехать к нему.

Когда Каролина вошла в шикарную зеркальную прихожую и навстречу ей вышел, точнее мягко выкатился, не кто иной, как профессор Бабушкин, которого все в мединституте за излишнюю полноту и округлость звали Колобком, девушка порадовалась тому, что надела темный парик, который значительно менял ее внешность. Ведь она успела в свое время сдать этому Бабушкину экзамен.

Бабушкин, нежно шаркая по паркету мягкими оленьими тапочками, предложил точно такие же Каролине, не преминув при этом похвастаться:

– Это подарок моих якутских коллег.

– У вас коллеги, наверное, по всему миру есть… – поддержала разговор Каролина.

– Да, – кивнул профессор, аккуратно принимая ее пальто и вешая его в шкаф, – бывшие мои выпускники, теперь коллеги, занимаются теми же проблемами, что и я. Как вас, кстати, милочка, прикажете называть?

Каролина хотела уже представиться, но потом передумала и предложила:

– А так и называйте – милочка. У вас это так нежно выходит.

– Милочка, так милочка, – пожал плечами профессор. – А меня Рувим Викторович зовут.

– Очень приятно, – кивнула Каролина и поинтересовалась: – А какими проблемами вы, если не секрет, занимаетесь?

– Вам, милочка, наверняка это будет неинтересно, пошли лучше на кухню, я вас чаем угощу, а вы мне покажете то, что принесли. Знаете ли, я хотя и переехал в эти хоромы, все равно гостей по привычке принимаю на кухне. Так что милости прошу.

Они прошли на кухню, обставленную в стиле хай-тэк, с плазменным экраном на стене, встроенной бытовой техникой, вмонтированным дневным освещением. Но на светлом гладком, с металлическими кантиками столе стояла оранжевая в белые горохи сахарница и две такие же чашки с блюдцами.

В плетеной корзинке лежало печенье.

– Угощайтесь, – предложил профессор, разливая чай, и поторопил: – И показывайте, показывайте, что вы мне принесли.

Каролина, хотя ей и хотелось погреться чаем, все-таки поспешила достать из сумки аккуратно упакованную в целлофановый пакет серебряную табакерку с рубинами.

Реакция профессора ее удивила. Бабушкин вдруг рассмеялся и, взяв в руки вещицу, воскликнул:

– Это же надо!

– Что такое? – переспросила Каролина.

– Сейчас вы все сами поймете, – сказал профессор, и, прихватив табакерку, вышел из кухни.

Каролина растерянно отхлебнула горячего чая, машинально взяла из корзинки печенье.

Профессор вернулся и положил перед ней… две серебряные табакерки.

– Ну-с, милочка, и где ваша, а где моя табакерка? – лукаво улыбнулся профессор Бабушкин.

Каролина чуть было не подавилась печеньем. Табакерки были похожи, как две капли воды.

– И как мы теперь разберемся? – не на шутку встревожилась она. Ведь на столе вполне могла лежать подделка.

– Не беспокойтесь, в моей табакерочке кое-что есть. Адресок того, кто мне ее подарил, – сообщил профессор.

Каролина поспешила открыть обе табакерки. Действительно, в одной из них лежала картонная карточка с написанным по-английски адресом.

– Ну-с, все в порядке? – осведомился профессор. – А то вы прямо-таки побледнели.

– А откуда у вас эта табакерка? – спросила Каролина настороженно.

– Откуда, откуда – от верблюда, – довольно хмыкнул профессор, усаживаясь тоже пить чай, – один из моих лучших учеников подарил. Кстати, два института закончил. Во Франции учился, и у нас. А теперь у себя на родине работает, в одной африканской стране. И, как до меня слухи дошли, скоро может нобелевским лауреатом стать. По генетике.

– А он что, чистокровный африканец? – спросила Каролина.

– Да в том-то и дело. Он самый что ни на есть тамошний абориген. Сын вождя какого-то там племени, – ответил профессор и поинтересовался: – Ну, а у вас-то, милочка, откуда эта вещица?

– Ну, допустим, после родителей осталась…

– Ну, допустим, – кивнул профессор, понимая, что девушка явно чего-то не договаривает.

– Так, вам, выходит, эта табакерка ни к чему? – напрямую спросила Каролина.

– Ну, почему же ни к чему… – пожал плечами профессор. – Просто интересуюсь, откуда она у вас. Может, думаю, он приезжал сюда или к нему туда, в Африку, кто-то ездил. Хотя, надо сказать, такими табакерками не разбрасываются.

– А как этого вашего любимого ученика зовут, если не секрет? – поинтересовалась Каролина.

– Ну почему же секрет, Ли Амаду его зовут. Да, вот такой африканец с почти французским именем, – сказал профессор Бабушкин, а затем достал из-за стекла и показал Каролине фотографию, на которой он, еще довольно молодой, но уже круглотелый и круглолицый, стоял рядом с высоким худым африканцем и Дмитрием Михайловичем Дроздом на фоне медицинского института. А потом взялся рассматривать принесенную Каролиной табакерку.

– Так вы ее берете или нет? – спросила Каролина.

– Да вот думаю… – пробормотал профессор.

– Хотя вам, наверное, ни к чему две одинаковые табакерки… – пожала плечами Каролина.

– Да нет, это не важно, одинаковые они или нет, – сказал профессор.

– А что вы будете с одинаковыми делать? – продолжала Каролина.

– Каждая из них имеет немалую ценность. На каждую что угодно выменять можно. И продать тоже выгодно можно. Во все времена, милочка, а сейчас, во время кризиса особенно, деньги нужно вкладывать во что-то существенное, то, что никогда не обесценится, а, наоборот, будет делаться все ценнее и ценнее. Я бы на вашем месте, конечно, не продавал эту вещь…

– Мне деньги срочно нужны, – сказала Каролина.

– Да вот и мне нужны, – кивнул профессор. – Чтобы купить у вас табакерку, мне нужны деньги. Вам Миша, несомненно, сказал, сколько она может стоить?

– Да, – кивнула Каролина, – тысяч девять долларов.

– Ну, девять я вам не обещаю. А восемь отдам. Только вот сейчас наличности у меня нет. И моего второго любимого ученика, насколько я знаю, сейчас нет в городе, – покачал в задумчивости головой профессор.

– Он что, тоже негр, как тот ваш Ли Амаду? – поинтересовалась Каролина.

– Нет, этот не негр, – с улыбкой покачал головой профессор. – Этот белее всех белых, Дрозд его фамилия, может, слыхали? По телевизору часто выступает.

– Дрозд? – переспросила Каролина и почувствовала, что краснеет.

– Да, Дмитрий Михайлович Дрозд, – подтвердил профессор Бабушкин, и предложил: – а давайте я вам часть денег выплачу. А когда мой ученик вернется, остальное отдам.

– А что если этот ваш Дрозд вообще не вернется? – спросила напрямую Каролина.

– Что значит, не вернется… – пожал плечами профессор. – Вернется, обязательно вернется. И деньги мне привезет.

– А вы не знаете, кто бы еще мог у меня эту табакерку выкупить? – спросила Каролина.

– Да погодите вы, девушка, погодите… Сейчас что-нибудь придумаем… – пробормотал профессор, набирая чей-то номер телефона.

– Я, наверное, пойду, – поднялась на ноги Каролина.

– Погодите, – остановил ее профессор, – мы сейчас с Мишей договоримся. У него наверняка есть деньги. Я дам вам две тысячи долларов, а шесть тысяч Миша мне под залог ссудит. Вы отвезете ему эту самую табакерку, а он даст вам остальные деньги.

Каролина пожала плечами, понимая, что ничего другого ей не остается. Искать кого-то еще, когда милиция по всему городу развешивает портреты какой-то Мадлен, столь похожей на нее, по меньшей мере опасно, если не сказать – смертельно опасно.

Когда Каролина, забрав у профессора конверт с двумя тысячами долларов и табакерку, вернулась в антикварную лавку и переступила ее порог, то опешила. В кресле, у прилавка, читая газету, сидел… Алексей Градов.

Каролина, надеясь, что он ее не заметил, повернулась и выбежала на улицу, спеша скрыться в арке. Но, очевидно, Миша подал Градову какой-то знак, потому что тот бросился за ней вслед, нагнал и удержал Каролину за плечо.

– Отпустите, – недовольно дернулась Каролина, все еще надеясь вывернуться: – Чего вы от меня хотите?! Я сейчас милицию позову! Кто вы такой?! Я вас не знаю!

– Тихо, детка, как там тебя, Лиза, или Каролина… – приказал Градов. – Идем-ка со мной и ты все мне расскажешь.

– Что я вам должна рассказывать? – недовольно скривилась Каролина. – Табакерка ваша вам нужна? Так нате, забирайте.

С этими словами Каролина открыла свою сумочку и достала табакерку.

– Табакерка мне, конечно, тоже нужна, – кивнул Градов, забирая у девушки дорогую для него вещицу, – но это не главное.

– А что главное? – спросила Каролина.

– О главном ты расскажешь мне в другом месте, – кивнул Градов, подталкивая ее к темно-вишневой «ауди».

– Нет, нет, – испугалась Каролина. – Давайте с вами где-нибудь здесь, на улице или в кафе, поговорим.

– А может, в ресторане? – покачал головой Градов. – У меня с тобой не уличный и не ресторанный разговор. Думаю, ты догадываешься…

– Ничего я не догадываюсь… – буркнула Каролина, нехотя усаживаясь в машину.

– Не ничего, а ни о чем… – поправил ее Градов.

– Что? – не поняла Каролина.

– Говорить надо правильно. Ни о чем не догадываюсь… – уточнил Градов.

– Вот, блин, достал – филолог, мать твою… – раздосадованно пробормотала Каролина, пытаясь сообразить, какую ей занять линию обороны.

– Да, и паричок можешь снять. Хотя должен признаться, если бы не Миша, я тебя бы не узнал… – сказал Градов, заводя машину и поглядывая в зеркало.

Каролина нехотя стянула парик и, тряхнув головой, расправила свои белые кудряшки.

– Ну просто одно лицо, – покачал головой Градов.

– С кем одно лицо? – насторожилась Каролина.

– Да с некой Мадлен. Знаешь такую?

– А, эту, с доски «Их разыскивает милиция», – усмехнулась Каролина. – Так вы из-за этого меня тащите…

– Нет, заметь, везу, а не тащу я тебя совсем по другой причине, и ты прекрасно знаешь, по какой. А про Мадлен я спросил, потому что очень уж вы друг на дружку похожи… – покачал головой Градов. – Так ты знаешь, кто такая и где теперь Мадлен? Видела ее когда-нибудь раньше?

– Понятия не имею, – пожала плечами Каролина. – Я ее первый раз в милиции на доске увидела.

– А что ты, кстати, делала в милиции? – поинтересовался Градов. – Неужели относила заявление с чистосердечным признанием о том, как назвалась чужим именем, проникла ко мне в квартиру и украла дорогую вещь?

– Да ладно вам… Ну украла… Но ведь вернула…

– А Лиза где? – спросил в упор Градов.

– Какая еще Лиза? – сделала вид, что не понимает, Каролина.

– Та самая Лиза Мальцева, под чьим именем ты ко мне пришла… – напомнил Градов.

– А, эта… – махнула рукой Каролина. – Откуда я знаю… тоже мне, Маша-растеряша…

– В смысле? – не понял Градов.

– Ну, ехала я с ней в купе. Она свой пакет забыла. А там ваш адрес. Ну я решила прикольнуться и пришла к вам под ее именем. Она говорила, что вы классный чувак, неженатый. Ну, я думала, может, я вас соблазню…

– Подожди, – оторопел Градов. – Так ты что же – хочешь сказать, что не знаешь, куда пропала Лиза?

– А откуда мне это знать? – пожала плечами Каролина. – Ну, ехали мы вместе из Киева, ну, трепались. Я спать легла. А проснулась, ее нет. Только пакет остался. А она всю дорогу соловьем пела про то, какая важная книжка в пакете. Ну, я и привезла вам эту книжку.

– А почему же ты мне сразу не сказала, что Лиза пропала? – удивился Градов.

– Почему, почему, по кочану… Может, она и не пропала вовсе. Может, она раньше вышла. А может, с кем-нибудь в поезде встретилась. Влюбилась… Вы же, небось, знаете, как это у нас, молодых, бывает. Встретился. Влюбился. И забрал с собой в большую и красивую жизнь. Куда-нибудь на Рублевку… – резво фантазировала Каролина.

– А я так надеялся на то, что ты нас выведешь на тех, кто похитил Лизу, – покачал головой Градов.

– Ну чего вы сразу: похитил, похитил… – уже совсем не напрягаясь, вела свою линию Каролина. – Не надо горячку пороть. Лиза – взрослый человек. И сможет, я думаю, многого добиться в жизни. Кто вы ей такой, что она должна к вам обязательно явиться. Да она вообще к вам не пойдет. Ведь книгу-то дорогую, которую вам везла, посеяла…

– Но она должна была позвонить родителям в Киев, – напомнил Градов.

– Ну, тянет время, придумывает, что им сказать, – пожала плечами Каролина. – Ведь книгу потеряла.

– Да. Странно все это… – покачал головой Градов, припарковывая машину у здания, где их в своем кабинете уже ждал генерал Соловьев.

– Да вы с этой Мадлен действительно очень похожи, – сказал Градов, меняя тему разговора.

– Похожи, ну и что из этого? – пожала плечами Каролина. – Что это меняет?

– А скажи мне по секрету, особые приметы у вас тоже совпадают? – поинтересовался Градов.

– Вы что имеете в виду? – переспросила Каролина. – Хотите знать, сколько у меня сосков?

– Ну да… – смутился Градов.

– Зачем вам это… Все равно у нас с вами ни свадьбы, ни постели не будет… – махнула рукой Каролина.

– Как знать, как знать… – улыбнулся Градов.

– И не надейтесь. Я с ментами не вожусь, – отрезала Каролина и добавила: – Но если вам очень интересно, я, в отличие от этой уродки и вашей Лизочки, нормальная, без патологий.

– Стоп… Вот с этого места поподробней, – остановил ее Градов, пропуская ее в кабинет.

В кабинете у Соловьева сидел уже и Мальцев, который вместе с женой прилетел из Киева.

– Это, я так понимаю, и есть новоявленная Лиза? – спросил Соловьев.

– Где моя дочь?! – тут же набросился на нее Мальцев.

Он был в форменном кителе, при полном параде.

Каролина, не на шутку испугавшись, едва успела отпрянуть.

– Успокойся, – остановил его Градов. – Она сказала, что не знает, где Лиза…

– И ты принял эту мымру за Лизу?! – пытаясь взять себя в руки, воскликнул Мальцев.

– Подождите, ребята. У нас нет времени на эмоции. Нужно действовать четко и быстро, – заявил, выходя из-за стола Соловьев. – Градов, что тебе удалось узнать?

– Да, собственно, ничего, – пожал плечами Градов и, кивнув в сторону скромно присевшей на уголок стула Каролины, добавил: – Она утверждает, что не знает, где находится Лиза.

– А как, как к ней в руки попал пакет с книгой? – спросил Мальцев.

– Говорит, что Лиза его забыла. Она, мол, легла спать, а Лиза вышла где-то, не доезжая до Москвы или пошла в другое купе, – сказал Градов, еще раз взвешивая и анализируя каждое слово.

– Да туфта это все! – махнул рукой Мальцев, окинув изучающим взглядом девушку. – Ты посмотри, как у нее глазки бегают…

– Стоп, – остановил его Градов и, обращаясь к изрядно уже напуганной Каролине, вернулся к прерванному перед входом в кабинет разговору.

– Скажите, Каролина, почему вы сказали, что Лиза, как и Мадлен с доски, имеет патологию? – строго официально спросил он.

– Да она мне сама сказала, что у нее на ногах по шесть пальцев и она едет делать операцию… – сообщила Каролина.

– И как вы на это отреагировали? – продолжал Градов.

– Как, как. Обычно. Сказала, что ничего страшного, что некоторые со своих уродств еще и деньги имеют, – пробурчала Каролина и вдруг оживилась: – А эта ваша Мадлен с доски в милиции, она же из-за своих четырех сосков, я уверена, в несколько раз больше других зарабатывает.

– Ладно, об этом как-нибудь в другой раз поговорим… – остановил ее Градов и спросил: – Вы сказали, что портрет так похожей на вас проститутки Мадлен вы в милиции видели? А зачем вас туда вызывали? Только говорите правду. Ведь нам это нетрудно проверить.

– Я понимаю, – кивнула Каролина и побледнела: – Дело в том, что у нас людей убили.

– Где у вас? Адрес? – потребовал уточнения Соловьев, поднимая трубку телефона.

Каролина назвала адрес, и он тут же набрал номер отделения милиции и попросил передать ему по факсу все сведения по этому делу.

А Каролина тем временем, округлив глаза, продолжала:

– А кровищи там было… страшное убийство… В общем, не знаю даже, как вам весь этот ужас и описать… Подругу мою убили и ее родителей. С особой жестокостью… А следователь еще сказал, что у них вырезаны какие-то органы. И есть подозрение, что их продали для трансплантации.

– И что, они вас подозревали? – спросил Градов.

– Да вы что! – взвилась Каролина. – Что вы такое говорите?! Они меня как понятую вызывали… Ну, о соседях расспрашивали…

– Хорошо, допустим, – кивнул Градов.

В это время в кабинет, постучав, вошел дежурный и передал Соловьеву, как выяснилось, полученные по факсу сведения об убийстве семьи Пыжиковых. И Соловьев, пробежав глазами материалы дела, тут же поинтересовался:

– Вот здесь в деле фигурирует некто Дрозд. Что вы о нем можете сказать? Вы же, насколько я понял, проживаете с ним в одной квартире…

– Да, – кивнула Каролина и со вздохом добавила: – Проживала. Я ему комнату сдавала.

– Но здесь вроде как указано, что он ваш жених, – сказал Соловьев, заглядывая в принесенные дежурным материалы дела об убийстве семьи Пыжиковых.

– Да нет, он Пыжиковой был жених, – принялась выкручиваться Каролина.

– А почему… – начал было Соловьев, но Каролина тут же его перебила:

– Почему я сказала участковому, что он мой жених? Да потому, что иначе мне нужно было бы налоги платить за то, что сдаю квартиру.

– Да, как учит народная мудрость: «Если человек спешит сообщить не очень выгодную для него правду, значит за ней скрывается страшная истина», – заметил Градов, не спуская пристального взгляда с Каролины.

– Ну что вы так на меня смотрите! – не выдержала она. – Дрозд действительно был женихом Пыжиковой. А у меня жил как квартирант.

– А где он сейчас, этот бывший доцент, без пяти минут профессор Дмитрий Михайлович Дрозд, которого выгнали из мединститута за взятки, который чудом избежал суда и устроился в одну из частных клиник?.. – спросил Соловьев, поглядывая в материалы дела.

– Откуда мне знать! – раздраженно воскликнула Каролина. – Достали вы все меня с этим Дроздом! Он меня кинул!

– Стоп, – остановил ее Градов, – а вот от этого места, пожалуйста, поподробнее.

Каролина, осознав, что сболтнула лишнее, смутилась.

– Ну, это я о плате за комнату. Он мне за два месяца задолжал. А теперь вот, не заплатив, смылся. И я осталась с носом, – пожаловалась она.

– Допустим, – кивнул Градов. – Но он же не мог не оставить вам или Пыжиковой, которая была, как вы утверждаете, его невестой, даже записки о том, когда он предполагает вернуться…

– А вот представьте себе, ничего он мне не оставил. И Пыжиковой не оставил… – сказала Каролина, постепенно обретая уверенность.

– Ладно, толку от нее все равно не добьешься, – махнул рукой Градов.

– Погоди, – остановил его Соловьев, – у меня к ней есть еще несколько вопросов.

– Задавай, – махнул рукой Градов, устраиваясь в кресло рядом с Мальцевым, который все это время сидел и напряженно вслушивался в то, что говорила Каролина.

– Каролина, а вы знаете, в какой частной клинике работал Дрозд? – спросил Соловьев.

– Не знаю, – пожала плечами Каролина, – я как-то этим не интересовалась.

– Но вы же медик, хоть и бросили мединститут, вы же понимаете, что к чему. Неужели совсем-совсем не интересовались? – продолжал Соловьев.

– Нет, а что? – ответила вопросом на вопрос Каролина.

– Ну, хорошо, подойдем с другой стороны, – продолжал Соловьев, – а какими именно медицинскими проблемами занимался ваш жилец, вас тоже не интересовало?

– Нет, а что? – упрямо повторила Каролина.

– Но Дрозд хвастался тем, что у него бывают большие деньги? – спросил Соловьев.

– Нет. А что? – продолжала упрямо отнекиваться Каролина.

– Да ничего, вот следователи откопали, что он был не так беден, как прикидывался… – проговорил в задумчивости Соловьев.

– Не знаю, если бы он был богат, наверняка подыскал бы себе жилье получше. Или вообще купил квартиру… – пожала плечами Каролина.

– То, что вы так хорошо держитесь, делает вам честь. Однако, боюсь, если не вы сами, то ваши друзья или там знакомые ее вам уже капитально подпортили… – сказал Соловьев и, подняв трубку внутренней связи, приказал: – Дежурного ко мне.

А когда в кабинет вошел молодой дежурный, Соловьев, протягивая ему один из листочков дела, попросил:

– Пробейте-ка мне вот эту частную клинику. Не она ли проходила у нас по делу о контрабандной продаже и трансплантации органов? И еще. Если там будет фигурировать фамилия Дрозд, установите, в какой связи она упоминается. И вообще, какую он там занимал должность.

Каролина резко изменилась в лице.

– Чего вы так побледнели? – спросил Соловьев, взглянув на Каролину. – Если вам что-то об этом известно, лучше сразу обо всем расскажите. А то как бы хуже не было…

– Да ничего я не знаю ни о клинике, ни о трансплантации… – раздраженно огрызнулась Каролина. – Просто вы так на меня смотрите, будто я во всем этом замешана.

Дежурный вернулся и четко доложил:

– Эта клиника действительно проходила по делу, ее проверяли. Но ничего не обнаружили.

– А фамилия Дрозд там не фигурировала?

– Вот я вам распечатал, – сказал дежурный, протягивая Соловьеву листок бумаги с текстом.

– Так, – пробормотал генерал Соловьев, пробегая взглядом по тексту. – Дмитрий Михайлович Дрозд, кандидат медицинских наук, под руководством профессора Бабушкина, который, кстати, тоже получает жалованье в этой клинике, занимается проблемами генетических модификаций и связей. Для тупых, вроде меня, дается более понятное объяснение: он изучает, как врожденные патологии, вроде того же шестого пальца, связаны с незаурядными способностями или, одним словом, талантами.

– Понятно, – кивнул Мальцев. – То есть вообще ничего не понятно.

– А мне кажется, что-то начинает проясняться… – пробормотал Градов, задумчиво щурясь.

– Так объясни нам несведущим… – попросил Соловьев и потянулся к телефонной трубке: – Сейчас прикажу девушку вывести.

– Да нет, не надо… – махнул рукой Градов. – Я все надеюсь, что она, в конце концов, расскажет, какую роль играла в этом деле…

– Какую еще роль?! В каком таком деле?! – возмутилась Каролина.

– Ну, давайте попробуем сделать несколько предположений, – сказал Градов, обращаясь к Каролине.