Текст книги "Принцесса с собачкой"

Глава девятая

Роз лежала в слишком большой кровати, одетая в мягкую сорочку, которая сегодня днем выполняла роль нижнего белья. Пуховое одеяло казалось таким роскошным – куда там грубым одеялам, привычным по Йоркширу.

Она замужем. Второй раз замужем, напомнила себе Роз. Снова она повторяла те же обеты, что и тогда. Но не так. Сегодня она лгала.

Она лежала в громадной постели Ника и чувствовала себя очень маленькой. И потерянной.

Одинокой.

Хоппи остался внизу, в кухне. Надо бы пойти отыскать его.

Здорово – невеста, шлепающая босиком по коридорам с криком: Хоппи, Хоппи, Хоппи…

Сгодится для газетных заголовков.

А на что она рассчитывала? Заключение этого брака касалось не только их двоих. Всей страны. Ей хотелось свободы, по какой же дурацкой причине она решила, что обретет свободу, став принцессой и невестой принца?

А уступи она Нику, неприкрытому желанию, сверкавшему в его глазах… Где была бы ее свобода?

Ник так близко от нее, в нескольких шагах. Спит. Она надеялась, что он спит. Мысль о его возможном бодрствовании – по ее примеру – была почти невыносима.

Ей хотелось позвать его, но она сдержалась.

Надо подумать о чем-нибудь другом. Обо всем хорошем, что она может тут сделать. Эрхард был с ними сегодня, вид у него довольный, хотя и очень болезненный. «Я горжусь тобой», – сказал он ей. По какой-то странной причине он казался почти родным человеком. Эрхард знал ее мать. И саму Роз, когда она была ребенком. Он – связующее звено с прошлым.

А Джулианы сегодня нигде не было.

Роз это беспокоило. Пора бы ей смириться с утратой сестры, но все никак не получается. Больше всего ее тревожило, что Джулиана относится к ней как к врагу.

Мысли не давали ей лежать спокойно, хотелось… скажем, выйти в другую комнату и сказать Нику: «Подвинься, я лягу с тобой».

Она не станет. Как можно?

Секс – это было бы здорово.

Откуда такие безответственные мысли? Впрочем, не столь уж они плохи, вынуждена была признать Роз, тоскливо пялясь в темноту. Она замужем. Да, секс с Ником – это было бы более чем здорово. Но…

Единственная надежная контрацепция – кирпичная стена.

Или кровать и диван в разных комнатах.

Она снова вздохнула, перевернулась на другой бок и зарылась лицом в подушки.

Новобрачная в свою свадебную ночь. Даже собаки нет, чтобы составить ей компанию.

* * *

Ник в принципе спал мало – четыре-пять часов ему было вполне достаточно, а сегодня сон и вовсе к нему не шел. Поэтому он лишь лежал с закрытыми глазами, когда дверь открылась.

Дремал, позволяя мыслям обращаться на то, на что им хотелось. А обращаться хотелось им к Роз. Поэтому вначале он решил, что ему это снится.

Диван находился в дальней части гостиной, напротив камина. Камин почти прогорел, лишь иногда в нем вспыхивали последние угольки. Ник скорее почувствовал, чем услышал звук открываемой двери, слабое поскрипывание петель было почти неуловимо.

Роз, должно быть, встала и бродит по комнатам. Но почему? Прошла она мимо него? Может, идет поискать свою собаку? Или уже возвращается к себе в спальню?

Но дверь закрылась, а тот, кто прошел через нее, остался. И все еще был в комнате. Вот прошел мимо него – шаги столь легки, что, не прислушиваясь, не услышишь.

Не Роз. Ник знал это теперь совершенно точно, руководствуясь не логикой, а инстинктом. Будь это Роз, которая вышла за собакой, он услышал бы ее, у нее не было причин красться по-воровски. Она достаточно его знает, чтобы не ожидать от него нападения.

Но если не Роз, то кто?

Диван, на котором он лежал, был древним, туго набитым пухом. Никаких современных пружин, которые могли бы выдать его своим скрипом. Дюйм за дюймом он переместился из полосы света, отбрасываемой на него догорающим пламенем камина.

Один из сводных братьев Ника, Сэм, служил в десантных войсках. Еще мальчишкой Сэм бредил комиксами о войнах, фильмами о Джеймсе Бонде, супергероями. Подростком он перешел к вполне серьезному изучению боевых искусств.

Лишних денег у Руби никогда не водилось. Мальчики должны были сами занимать себя, но когда поблизости был Сэм, никаких проблем не возникало. Он организовывал братьев в отряд искателей приключений или отважных воинов всякий раз, как удавалось отвлечь их от крикета и футбола.

Инструкции Сэма теперь пригодились: никогда не оказывайся между врагом и источником света. Никогда не двигайся, пока точно не знаешь, что хочешь сделать.

Мальчишеские фантазии, внезапно приобретающие серьезность, оказывающиеся руководством к действию.

Кто бы ни был в комнате, он почти добрался до спальни. Один человек, подумал Ник, один человек, стоящий сейчас к нему спиной. Медленно открывающий дверь спальни. Черт, ему нужно оружие.

Кочерга. Соскользнув с дивана, Ник потянулся вперед, и холодная сталь массивной кочерги бесшумно легла ему в руку. Он откинулся назад, съежившись рядом с диваном, ожидая.

Сердце, по ощущениям, совсем перестало биться. Сэм, где тебя черти носят?

Дверь уже полностью открыта. Лунный свет заливает спальню. Занавески на окне были задернуты, но Роз, должно быть, приоткрыла одну из них. В проеме двери Ник видел теперь четкий силуэт человека. Высокого, худого и целиком в черном. Одна рука на ручке двери.

А другая… Другая поднимает пистолет. После Ник не мог вспомнить, как двигался. Рука пришельца поднималась, он вошел в спальню, сосредоточившись на своей цели.

Кочерга Ника обрушилась на него со всей силой, которую он сумел вложить в свой удар.

Должно быть, его противник услышал шум, потому что рванулся в сторону и удар пришелся не по голове, как намечалось, а по предплечью. Пистолет вывалился у него из руки, отлетев в сторону.

Ник навалился на пришельца, разом вспомнив все свое умение, полученное в боях с братьями. Руби ненавидела их драки, но все они успели хлебнуть лиха и знали, как устроен мир. Каждый из мальчиков Руби на своей шкуре успел понять, что нельзя зависеть от других, надо уметь защитить себя.

Человек извернулся и ударил его в ответ. Ник был слишком близко от него, чтобы как следует размахнуться кочергой. Оставалось рассчитывать на кулаки.

– Роз! – заорал Ник, нанося удары один за другим. – Возьми пистолет!

– А? – Роз в две секунды очнулась от сна. – Пистолет? – недоумевающее переспросила она.

– Под кроватью, с твоей стороны! – крикнул Пик, пытаясь удержать соперника. Если тот владеет какими-нибудь приемами борьбы, дело плохо. Ник был юристом. Да, драться он учился, но на практике свое умение не применял уже много лет. Он не давал противнику возможности опомниться, возя его по стене, нанося удар за ударом.

– Одно движение, и я стреляю, – чистый голос Роз прорезал темноту. Щелкнул выключатель ночника.

Должно быть, ее воспитывали в той же школе, что и его, с уважением подумал Ник, потому что она поставила лампу впереди себя, укрывшись в тени.

Во всяком случае, он видел достаточно, чтобы знать: пистолет у нее.

Он дернулся назад, что было ошибкой. Незнакомец наклонился, в руке его что-то блеснуло. Нож…

Пистолет выстрелил. Жуткий, разрывающий ночную тишину звук. Все на мгновение замерли. Черная фигура накренилась, ухватилась рукой за плечо. Нож упал на пол.

– Я снова буду стрелять, – сказала Роз без всякого выражения. – Советую вам не двигаться.

Незнакомец замер. И Ник тоже. Все походило на ночной кошмар. На игру с братьями. Но это был не сон. Ник совершенно проснулся и чувствовал слабость в коленях.

Черт, она выстрелила в человека…

– К стене, – сказала Роз тем же холодным, мертвым голосом, потом легко спрыгнула с постели и зажгла верхний свет. Ник ухватился за шнурок звонка и дернул его что есть мочи.

Звонок отозвался оглушительной трелью. Ничего мягкого и мелодичного. Старый принц, звоня, желал поставить о том в известность весь замок. Человек в черном сделал непроизвольное движение к двери.

– Стоять, – тут же среагировала Роз. – Я буду стрелять.

– Роз…

– Отойди от него, – велела Роз.

Он не верил своим глазам. В одной сорочке, босая, с волосами, взлохмаченными со сна, ужасно бледная, она обеими руками держала пистолет, направленный на незваного гостя.

Тот замер. Хотя что ему оставалось? Он был молод, худ, лицо прикрывала маска. Одной своей рукой он поддерживал другую, из которой на пол сочилась кровь.

Потом стали появляться люди. Пожилой лакей. Пара сановников в ночном белье. И сзади них наконец-то сотрудник дворцовой охраны. Тот пробрался между остальными и удивленно уставился на открывшуюся ему сцену.

– Он пришел убить нас, – сказал Ник.

Роз не двигалась. Она все еще держала человека в черном под прицелом.

– Могу я опустить пистолет? – прошептала она.

– Вначале надо подыскать ему замену, – Ник выжидающе посмотрел на охранника. Тот спохватился, оторвал завороженный взгляд от Роз и начал действовать.

Следующий час прошел как в тумане.

Нападавшему скрутили руки. Ник позвонил Эрхарду. Этой ночью старик ночевал в замке. Нику не хотелось его тревожить, но в свете произошедших событий другого выхода он не видел. Ему нужен был кто-нибудь, кому он мог доверять.

Эрхард прибыл в халате и шлепанцах, бледный, старый и замученный до крайности, – но не утративший достоинства.

– Мне так жаль, – бросился он к Роз. – Я никогда не стал бы к тебе обращаться, если бы мог подумать…

– Все нормально, – отозвалась Роз, но осталась стоять там же, где стояла. То есть тесно прижавшись к Нику. С момента, как он осторожно вынул пистолет у нее из рук, она начала дрожать и никак не могла успокоиться. Ник предложил уложить ее в постель, вызвать доктора, чтобы дал ей успокоительное, но она гневно взглянула на него и сразу перестала дрожать.

– Кто-то пытался меня застрелить, а я теперь приму снотворное и спокойно лягу спать, не узнав, что к чему? Похоже, все вокруг сошли с ума. – Ник прижал ее к себе, и она немного успокоилась. – У меня есть муж, – заявила она с достоинством. – Я лягу, когда ляжет он, и ни секундой раньше.

Собравшаяся аудитория с почтением ей внимала, поскольку зевак скапливалось все больше. Гости, занимавшие близлежащие спальни, весь обслуживающий персонал – все находили какой-нибудь предлог для своего присутствия тут. Все хотели видеть, что происходит.

Особых событий больше не было. Охранники ждали, пока Эрхард сочтет нужным разобраться с пленником.

– Этим людям можно доверять, – сказал Эрхард Нику, кивая на четверых из службы безопасности. – Каждого я знаю. Хотя не пойму, как…

– У одной из стен замка не так давно поднялся шум, – сказал один из них. Виду него был потрясенный и извиняющийся одновременно. – Группа молодежи пыталась пробиться на охраняемую территорию. Она были пьяны, дерзки по молодости. Мы все на какое-то время отвлеклись. – Он поколебался. – Здесь так долго жил только старый принц. Замком никто не интересовался. Мои люди расслабились.

– В прошлом не было большой потребности в службе безопасности, – мрачно сказал Эрхард. – Теперь она появилась. Какова вероятность, что той группе молодых людей заплатили, чтобы они пошумели?

– Я выясню, – не менее мрачно ответил офицер. Он посмотрел на человека, которого держали его подчиненные. Пуля Роз лишь рассекла ему кожу. Один из официантов наложил ему повязку. – Мы разберемся, кто он.

– И кто ему платит, – добавил Эрхард. – Можете вы сегодня утроить свой состав, привлечь только проверенных людей? Я хочу, чтобы вы расставили людей снаружи и в коридорах. – Потом он повернулся к Роз. – Мне так жаль, – повторил он снова. – Мы не были готовы. Теперь ты в безопасности.

– У меня есть Ник, – снова ответила она.

– Да. – Старик встретился глазами с Ником. – Если б не ты…

– Стреляла Роз.

– Спасибо вам обоим. Мои два… – поколебался Эрхард и решил не продолжать. – Мы убережем вас. – Он повернулся, жестом велев охране и задержанному следовать за ним.

Из ниоткуда появились еще двое охранников и проводили их в кухню.

Там они нашли Хоппи. Стража с почтительного расстояния наблюдала, как они вновь поднимаются наверх.

– Не в твою комнату, – настойчиво сказала Роз, прижимая Хоппи к себе.

Ник кивнул.

– Конечно, солнышко, – ответил он. Должно быть, там все еще кровь на полу. – Я провожу тебя до твоей двери.

– Нет… – Она издала глубокий, прерывистый вздох. – Я имею в виду: мы оба не в твою спальню. Может, ты зайдешь ко мне?

Телохранители у них за спиной остановились в ожидании. Может, они не понимают по-английски, с надеждой подумал Ник.

– Конечно, – ответил он. Вполне понятно, что ей не хочется оставаться в спальне одной. Почему же тогда так дрогнуло сердце?

– Спасибо, – просто сказала она. Оба не произнесли больше ни слова, пока закрывали за собой дверь. На ключ и на засовы.

Роз поставила Хоппи на пол. Хоппи оглянулся на хозяйку, сонно взмахнул хвостом – в самом деле, четыре утра, надо же собаке выспаться. Он прыгнул на большую кровать в соседней комнате, потоптался немного на ней и устроился спать дальше.

– Отличный сторож, – улыбнулся Ник.

– Думаю, до утра мы в безопасности.

– Да.

– Должно быть, это Жак.

– Вероятно.

– И Джулиана. – Роз до сих пор была очень бледна. Одетая в одну сорочку, она дрожала. В комнате было довольно тепло, а огонь в камине ярко пылал, тем не менее дрожь не проходила. – Джулиана – моя сестра, – в расстройстве сказала она. – Я и подумать не могла… Должно быть, она ненавидит меня.

Роз всхлипнула. Ник, мигом оказавшись рядом, прижимал ее к себе, пока она плакала и плакала. Рубашка у него на груди промокла, а она продолжала плакать, всем телом сотрясаясь от рыданий.

Он держал ее, пока она не выплакалась. Наконец она умолкла. Он ощутил, как ослабело ее тело. Роз почти повисла у него на руках. Она была такой, такой…

Какой должна быть его жена. Он поклялся никогда не влюбляться, но все равно влюбился. Если бы сегодня ее убили…

Он нежно поцеловал ее в макушку и, должно быть, сам задрожал, потому что она подняла глаза и какое-то время смотрела на него при свете огня от камина.

– Извини, – заикаясь, произнесла она. – Я не буду больше плакать.

– Я вполне могу это вынести.

– Нет, правда. Не буду. Не знаю, что на меня сегодня нашло.

– Ты стреляла в человека, – произнес Ник мягко. – Как ты смогла… – Он почувствовал, что внутренности у него выворачиваются при мысли о ее поступке. – Как ты смогла? Проснуться, найти пистолет и выстрелить?

– Я ветеринар, – просто ответила она.

– Не думаю, что это все объясняет. – Он притянул ее ближе.

– Я работаю с крупными животными.

– И?

– Мне пришлось научиться обращаться с оружием. Первый раз, когда мое умение пригодилось… это был раненый бык. Я не могла подойти к нему близко, и оставить его так, как есть, было нельзя. Фермер дал мне ружье и ожидал, что я им воспользуюсь.

– Дал тебе ружье? – Что же он был за слизняк?

– Фермеры привязываются к своим животным. Трудно их винить.

– И стрелять пришлось тебе.

– Не в тот раз. Я не смогла. Я… Фермеру пришлось самому. Он сделал два выстрела, сел и заплакал. В тот день я вернулась домой и заявила, что не могу больше этим заниматься. Мой свекор тогда сказал, что на неделю возьмет работу на себя, а я пока пройду курсы владения оружием.

– Ты? – Черт. – А где был Макс?

– Болел. Он был здоров очень недолго.

– И тебе приходилось отстреливать животных?

– Не очень часто. – Но в ее голосе он услышал: слишком часто.

– Но ты сама выбрала уход за крупными животными?

– Поступая учиться, я планировала работать с собаками. Ну, еще с кошками, канарейками и детскими черепашками. Со случаями, когда, чтобы помочь больному животному, силы применять не требуется. – Она приникла к нему так естественно, словно по привычке. – Но семья во мне нуждалась.

– Семья Макса. А теперь твоя семья пытается тебя убить. Сомнительные у тебя родственники.

– Нет. – Как с ним спокойно! – Я выясню. Может, Джулиана ничего не знала?

– Может быть. Может, это один Жак.

– Ты думаешь, нас правда хотели убить?

– Да. – Лгать ей не имело смысла. Человек с пистолетом не колебался, он наводил оружие на спящую фигуру с очевидной целью. В пистолете было шесть пуль. Он пришел убивать. Даже прихватил нож на всякий случай – закончить начатое.

Роз знала это не хуже его.

– Джулиана моя сестра. Моя семья. У меня никого больше нет.

Это невыносимо.

– У тебя есть еще кое-кто. Муж. С сегодняшнего дня, Пора ему о тебе позаботиться.

– Ты здесь всего четыре недели.

– Я останусь, пока буду тебе нужен.

– Я не… не думаю…

– Тебе не надо думать. Отложи мысли на утро, солнышко. Ты совсем выдохлась.

– Да. – Она поколебалась. – На кровати спит Хоппи.

– Точно. Хочешь, я перенесу его на диван?

– Я… нет. Не стоит его беспокоить.

Апартаменты Роз были такими же, как у него. Спальня, смежная с гостиной. Кровать казалась огромной. Слишком большой для одного человека. Там было полно места для Роз, чтобы спать и не потревожить собаку. Но…

– Ник?

– Ммм?

– Ты не хочешь лечь со мной на диване?

Последовала секундная пауза, пока он обдумывал это. Ее сердце билось в унисон с его, и казалось, что так только и должно быть.

Лечь вместе на диване. Спать. При том, как он к ней относится…

– Если мы так поступим, – растерянно сказал Ник, – мы можем просто не…

– Да, – ответила она. Ответ на невысказанный вопрос.

– Да?

– Да, – повторила она опять.

Он отстранил ее на расстояние вытянутой руки, с изумлением разглядывая ее лицо в лунном свете.

– Роз, ты уверена?

– Да.

– Но ты так настаивала на обратном.

– Обстоятельства изменились, – прошептала она. – На сегодня они совсем иные. Сегодня я не хочу быть искательницей приключений. Хочу быть женой.

– Ты и есть моя жена.

– Да.

– И ты уверена?

– Да.

И тогда он поцеловал ее, нежно, ласково. С непроходящим удивлением. Она растаяла под его поцелуем, обвила руками его шею.

– Да. Ник, ты нужен мне. Нужен мне в моей постели. Ты мой муж, Ник, и я хочу быть твоей женой.

И не давая глупым сомнениям снова взять верх над собой, она скинула с себя сорочку. Под ней были только тоненькие трусики. Ничего больше. Не отрывая глаз от его лица, она спустила их вниз, уронила на пол и перешагнула через них.

Оставшись стоять– перед ним величественно обнаженной.

Его жена.

Ее волосы, вобравшие цвет огня, рассыпались по плечам, словно танцуя. Глаза были слишком велики для бледного лица. И она улыбалась, может быть, немного смущенно, словно боясь, что ее дар могут отвергнуть.

Как могла она сомневаться?

Он схватил ее за руки, любуясь ее красотой. Упиваясь предвкушением. Такая женщина захотела его.

Такая женщина стала его женой.

Как мог он предполагать, что никогда не женится? До сих пор он не понимал, что это значит. Брак. Единение мужчины и женщины, ставших одним целым.

Но ему нужна уверенность. Он не может взять ее, пока она не поймет…

– Роз, а как же контрацепция?

– У меня в туалетных принадлежностях есть презервативы, – сказала она, и он чуть не задохнулся.

– Но ты говорила…

– Я знаю, что говорила. Но я приехала сюда выйти замуж за самого сексуального мужчину в мире, и надо быть сумасшедшей, чтобы не предусмотреть разные случайности.

Самый сексуальный мужчина в мире… Это обсудим после.

– Но если будет ребенок?

– Не будет.

– Роз…

– Ладно, может быть. С минимальной вероятностью. Я готова рискнуть.

– Не так давно ты рисковать не собиралась.

– Не так давно я была моложе лет на десять, чем теперь. Ник, ты нужен мне. Ты отказываешься?

Она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. Его руки легли ей на талию, коснулись шелковистой гладкой кожи…

Если она собирается отступить, то ей лучше поторопиться, подумал Ник, пока еще сознавая, как путаются мысли. Он давал ей шанс изменить решение, но человеческое терпение не беспредельно. Если она скажет сейчас «нет»…

Она не сказала. Похоже, у нее не осталось больше сомнений. Этой ночью она была его женой. Этой ночью их обеты будут исполнены.

Недавние ужасы казались сейчас дурным сном. Осталась одна реальность, только эта.

– Ник.

Он нагнулся и поцеловал ее.

В это мгновение ее мир стал иным. Повернулся другой стороной. К Нику. К чуду его присутствия рядом. К любви. Губы Ника накрывали ее губы, и вкус их был чудесным. Его руки обнимали ее за талию. Большие, сильные руки, но исполненные такой нежности, что ей хотелось плакать.

Как давно мужчина не держал ее так. Она любила Макса, но он годами болел, и нежными должны были быть ее прикосновения. Дающей стороной была она.

Но не здесь. Не сейчас. Роз ощущала силу Ника, пока еще сдерживаемую, и тянулась к ней. Но до сих пор даже не отдавала себе отчета, насколько эта сила нужна ей.

В глазах Ника виднелось отражение пламени от камина, и когда он заговорил, голос его был глубоким и охрипшим от желания:

– Роз, это любовь. Я должен сказать…

Она знала, что он хочет сказать. Что брак они заключили по расчету. На месяц. Что он не хочет никаких обязательств и что он порядочный человек.

Слишком порядочный.

– Пусть сегодня это будет любовь, – прошептала она, зная, что он это хочет услышать. Она сама так хотела, разве нет? Завтра будет завтра. – Сегодня – да, я люблю тебя. И хочу, чтобы ты тоже меня любил. Пожалуйста, Ник. Сейчас.

«Сейчас» прозвучало не очень внятно, потому что он снова овладел ее губами. Ее руки пробрались под тонкую ткань его рубашки, поглаживая его, подлаживаясь к нему, приникая к нему. Для Роз, которой так долго приходилось быть сильной, так упоительно было противопоставлять сейчас его силе свою слабость.

Он ее муж. Она имеет полное право требовать, чтобы он взял ее, а он – ожидать ее капитуляции. Ник тихо застонал, и она поняла – он тоже теряет контроль над собой, так же как она.

Он опустил ее на ковер перед камином и сам улегся рядом. Но все еще был одет. Ей хотелось быть ближе к нему. Ощутить его кожу своей кожей. Он с напряженным, выжидательным выражением смотрел на нее, когда ее пальцы расстегивали пуговицы его рубашки. Они лежали лицом к лицу, и его дыхание становилось все чаще по мере ее продвижения вниз. Пуговка за пуговкой. Медленно, но верно. Никакой спешки. У нее есть время, этот человек – ее мужчина.

Рубашка отлетела в сторону, она даже не поняла, как. Ей и не требовалось понимать. Его пальцы перебирали ее волосы, а она целовала его грудь. Пробовала его на вкус, тормошила, снова заставляла стонать. Он был в ее власти. Ее мужчина.

Она хотела заняться брюками, но он остановил ее.

– Я сам могу раздеться, мадам Жена.

– Недостаточно быстро.

Как она могла желать брака, реального лишь на бумаге? Отказывать себе в такой радости? Да, это ненадолго. Ник не хочет постоянной жены, она хочет свободы. Или думает, что хочет. Но все это завтра, а пока – не узнать этого удовольствия, этого чуда, ощущения, что ты – самая желанная в мире и наконец нашла свой дом…

– Где твои чертовы презервативы? – прорычал он, и она близка уже была к тому, чтобы ответить «нет, не ходи», лишь бы не расставаться с ним, лишь бы он не уходил ни на мгновение. Разум возобладал, она сумела прошептать, где их искать, отпустить его и затаить дыхание на случай, если волшебство пугливо и может уйти.

Но он вернулся и опустился рядом с ней, улыбаясь.

– А теперь, – прошептал он едва слышно – тихий, чувственный шепот, от которого дрожь пробежала по всему ее телу, – а теперь…