Текст книги "Всего лишь каприз"

Грудь его мирно поднималась и опускалась. А вот вид самой обнаженной груди заставил Никки почувствовать нечто странное в районе собственной груди…

Опять эти гормоны! Она должна научиться управлять ими.

Надо немедленно вернуться к собаке.

Она встала на колени и почесала у пса за ушами. Он пошевелился и выдал протяжный низкий собачий стон, в котором она услышала вовсе не собачью печаль и боль.

Никки положила голову на пол рядом с его мордой. Они лежали практически нос к носу.

– Все в порядке, – сказала она. – Я не хочу больше заводить белого и пушистого. И я думаю, что все-таки люблю собак. Я не отпущу тебя к ветеринару.

Огромная лохматая лапа легла ей на плечо.

Какой бы абсурдной ни показалась ей ситуация, она лежала и обнимала пса. Ее руки обвились вокруг него. Его темные глаза казались просто огромными.

Сможет ли она оставить его у себя?

Ее мама была в Хельсинки по очень важным делам. А отец – в Нью-Йорке.

– Да, а я здесь, – сказала она Коняшке, испытывая новое и странным образом утешающее чувство от близости собаки, наполнившее ее теплом. – Я здесь, лежу у камина вместе с тобой, а за дверью спит наш хозяин. Он сердитый, но я подозреваю – под маской неприветливости скрывается чувственная натура. И что-то мне подсказывает – он позволит тебе остаться.

От огня шло обволакивающее тепло. Прошлой ночью ей не удалось выспаться. Она замешкалась на мгновение, потом стащила несколько подушек с дивана и положила их возле Коняшки. Он вздохнул, но вздох его прозвучал как-то по-новому. Словно жизнь начала налаживаться.

– Идеально, – сказала Никкита Моррисси, специалист по проектированию вентиляционных систем, решившая переехать поближе к морю и снять там дом. – Давай вместе начнем все сначала. Ты и я – и Гейб, если захочет к нам присоединиться. Добро пожаловать в новую жизнь!

Глава 4

Когда Гейб проснулся, все еще ярко светило солнце. Ему потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, почему он в постели, когда часы показывают два часа дня, и почему на полу его гостиной на подушках спят свернувшиеся клубком женщина и собака.

Коняшка. Никки.

Никки спит, обнявшись с Коняшкой?

Собака как-то не подходила стилю этой женщины. Честно говоря, все уже смешалось до неузнаваемости. Ему с трудом удалось привести мысли в порядок.

Сейчас он должен был находиться в сотнях миль от берега. Каждый день простоя лодки в бухте стоил денег. Впрочем, средств у него достаточно. По крайней мере, на день можно забыть о рыбалке.

Гейб почувствовал себя невероятно комфортно. Сколько времени прошло с тех пор, когда он позволял себе просто поваляться в кровати? Не спать, а именно валяться, уставившись в потолок?

Он всегда был одиночкой. В детстве пляж служил ему убежищем от несчастий, которые поджидали его дома. Брак его родителей был ошибкой. Его отец испытывал нездоровую собственническую страсть к своей гораздо более молодой супруге, не желая ни с кем ее делить. Когда Гейб проводил с мамой время, его отец весьма злобно реагировал на это. И для Гейба единственным способом выживания было одиночество. А когда он вырос, местом его уединения стала лодка.

А потом случился его краткосрочный брак, который только подтвердил – люди причиняют боль. И тогда одиночество стало его единственным спасением.

Даже собаки способны разбивать сердца…

– Скорее заведи себе другую, – допустил бестактность ветеринар Фред. – Жизнь измеряется тем, сколько хороших собак ты можешь завести на ее протяжении. Мне уже семьдесят лет, у меня шестнадцатая собака, и я не собираюсь на этом останавливаться.

«Не надо думать об этом. Лучше посмотри на Никки».

Он лежал и через дверной проем смотрел на спящих женщину и собаку.

Вскоре Никки проснется и уйдет. И этот странный эпизод окажется в прошлом. Но сейчас… Сейчас Гейбу нравилось, что она здесь.

Собака и женщина спят у его камина…

Он закрыл глаза и снова погрузился в сон.

Никки проснулась. Было три часа. Коняшка уже не лежал на боку, как раньше. Голова его склонилась набок, словно он пытался рассмотреть ее. Он сидит! Должно быть, это хороший знак.

Она покормила его и дала воды. Затем открыла двустворчатое окно во всю стену и спросила пса, не нужно ли ему выйти на улицу? Тот ответил вежливым отказом, опустив голову на лапы и вновь задремав.

Надо бы вернуться к работе. Но чертежи, лежащие на столе, были такими скучными… Проектирование – это слово звучало очень круто, пока она училась в университете. А теперь надо сидеть за столом и рисовать бесконечные планы систем кондиционирования.

Гостиная Гейба была увешана полками, на которых стояли книги. И альбомы с фотографиями. Ее тайная страсть.

В семь лет Никки впервые попала в частную школу. Когда одноклассники приглашали Никки провести каникулы у них в доме, ее родители облегченно вздыхали. Вот так большую часть детства она провела, изучая чужие семьи изнутри.

Братья, сестры, бабушки, дяди и тети. В своей семье она не видела ничего подобного. А друзья никогда не понимали страсти Никки к семейным альбомам с фотографиями. С возрастом она так и не переросла ее.

Первые четыре альбома были посвящены ребенку, затем подростку и, наконец, молодой женщине. Этот альбом наверняка принадлежал матери Гейба. Девушка, а затем женщина слегка напоминала его. У нее были такие же темные волосы, как у Гейба, и такие же задумчивые глаза. Никки заметила на ее лице веснушки и застенчивую улыбку, которая освещала лицо и девочки, и молодой женщины.

Эта женщина, судя по всему, не училась в университете. На некоторых фотографиях она стояла возле каменной стены, одетая в джинсовый полукомбинезон, тяжелые сапоги и толстые перчатки. Далее шли фотографии каменных стен. Бесконечных каменных стен.

Никки выглянула на улицу, где по границе участка вдоль дороги проходила частично построенная каменная стена, словно ее строительство забросили на полпути. Недостроенную часть стены заменяла натянутая проволока.

Никки открыла следующий альбом, в котором увидела начало романтической истории. Коренастый мужчина, гораздо старше девушки, также немного похожий на Гейба, выглядел так, словно очень старался улыбнуться в камеру. И с видом собственника прижимал к себе девушку.

Свадебный альбом. Затем появился малыш. Гейб.

«Очень хорошенький», – подумала Никки, затем посмотрела в дверной проем и подумала, что нынешний Гейб отдаленно похож на этого ребенка.

Это был Гейб, которого еще не закалила жизнь.

Теперь на всех фотографиях был только он – Гейб в возрасте до семи лет: крепкий, хулиганистый, смеющийся. А затем – ничего. В последнем альбоме было всего пять страниц с фотографиями, вся оставшаяся часть альбома оказалась пуста.

Что случилось? Развод? Несомненно, молодая мама продолжала бы фотографировать ребенка. Несомненно, если бы она уехала, то забрала бы альбомы с собой.

Поставив альбомы на место, Никки обратила внимание на книги: «Искусство постройки каменных стен», «Каменные стены Йоркшира» и какие-то еще фолианты по строительной теме. Она начала листать их, завороженная красотой искусства работы с камнем.

Никки изучала, как строятся каменные стены. Теоретически. Пожалуй, она хотела бы попробовать это на практике.

Она дошла до конца первой книги, когда Коняшка пошевелился, поднялся на лапы и подошел к стеклянным дверям. Начал скрестись лапой.

Просится в туалет? Или хочет сбежать?

В ее памяти всплыл образ Коняшки, воющего на ночном пляже. Она не осмелится отпустить его на волю одного.

Вскоре линялая занавеска была сложена в форме петли, создавая своеобразный ошейник, а шнурок с кистью превратился в поводок.

– Вот теперь пойдем. Только не беги слишком быстро!

Никки кинула последний взгляд на все еще спящего Гейба. Быстро посмотрела на его грудь, которая мирно вздымалась и опускалась.

Теперь они могли с Коняшкой идти куда угодно.

Когда Гейб проснулся, солнце уже опустилось низко за Черную гору. Он что, проспал весь день?

Гейб чувствовал себя отдохнувшим и отогревшимся, его наполняло чувство радости жизни, которого он уже не испытывал с тех пор, как… Он уже этого и не помнил.

Он лениво повернулся на бок и посмотрел в окно. И застыл в ужасе.

На мгновение ему показалось, что он все еще спит. В саду была женщина, она стояла к нему спиной. Вот она наклонилась над грудой камней и стала выбирать из них наиболее подходящие.

Около нее лежала собака. Огромная, тощая.

Никки и Коняшка.

Никки подняла камень, осмотрела его, сказала что-то Коняшке и сделала шаг вперед, чтобы вставить его в незаконченную каменную стену.

Ему показалось, что в комнате внезапно кончился воздух.

В памяти всплыла картинка…

Его мама нагнулась над камнями, стена почти закончена. Мама такая худенькая, измученная, уставшая. Она кладет последний камень. Всхлипывает. Обнимает его.

– Я не могу больше…

– Мам, что случилось?

– Я так устала. Гейб, совсем скоро я засну, – сказала она, и он смог прочитать в ее голосе намек – речь идет не об обыкновенном сне.

А затем… отчаяние. И его отец, который громит камни, громит все. Старая собака мамы скулит, а потом убегает навсегда. Гейб так и не смог найти ее.

– Пап, давай закончим стену. – Ему понадобился месяц, чтобы набраться храбрости и сказать отцу эти слова.

– Она уже закончена! – буркнул тот. – Разве ты не понимаешь, пацан, что все закончено?

Теперь он это понимал. И Никки тоже должна это понимать.

Он должен был упомянуть об этом в договоре об аренде жилья.

Строительство каменных стен привлекало Никки с разных точек зрения.

Ей всегда нравилось собирать пазлы, также она любила строительство. И процесс создания стены из кучи камней просто завораживал Никки…

В течение часа девушка положила уже восемь камней и чувствовала себя так, словно совершила нечто невероятное. Она подумала – вот это и могло бы стать ее новым увлечением. Она могла бы закончить стену.

Коняшка лежал около нее. Казалось, он дремал. Вечернее солнце согревало пса. Изредка он бросал взгляд в сторону побережья, но Никки привязала его за импровизированный поводок и продолжала болтать с ним, пока работала:

– Я знаю. Ты любил его, но он отверг тебя. У нас одинаковая история. Джонатан и твой подлый владелец. Добро пожаловать в «Клуб разбитых сердец»! Нам нужен план, как преодолеть это. Пока я не знаю, в чем именно будет состоять план, но раз мы ожидаем каких-то событий, уже неплохо. – Она подняла очередной камень. – Думаешь, этот подойдет?

Пес поднял голову, словно пытаясь ответить на ее вопрос.

Боль, которая пронзала ее грудь на протяжении последних месяцев, слегка утихла. Растворилась в заботе и работе. Она могла бы стать строителем!

Системы кондиционирования не шли с этим ни в какое сравнение!

Еще один камень… Это совсем непросто. Нужно сделать идеальный выбор.

– И что ты, по-твоему, делаешь?! – рявкнул кто-то сзади.

Она почти подпрыгнула от испуга. Гейб, незаметно подошедший к ней, казалось, полностью загородил собой солнце. Даже Коняшка попятился назад и заскулил.

– Я подумала, что могу попробовать… – неуверенно начала она.

– Не смей!

– Вы разве не хотите закончить стену? Я подумала… Я пролистала книги в вашей гостиной.

– Ты читала книги моей мамы?!

– Прошу прощения…

– Ты не имеешь права!

– Не имею. – Никки взяла книгу, о которой шла речь. Сделала глубокий вдох, осознав, что в его глазах она выглядит сейчас преступницей. – Я положу ее на место, – сказала она миролюбиво. – Я ее не испортила. – Что такое творилось с этим парнем? – Я вставила всего восемь камней, – сказала она. И даже попыталась улыбнуться. – Хотите, я вытащу их?

– Не надо! – Его голос все еще звучал грубо, но уже не дрожал от бешенства. Он взял из ее рук книгу. Посмотрел на нее. Затем перевел взгляд куда-то вдаль. – Как себя чувствует собака?

– Отлично. – Она все еще чувствовала смятение.

– Мы должны принять решение, – сказал он.

– Я уже приняла его! – Никки гордо задрала подбородок.

– Привет!

Новый голос заставил обоих обернуться. У калитки стояла женщина среднего возраста, скромно одетая в рабочие штаны из грубой хлопчатобумажной ткани и потертый шерстяной пиджак. Она открыла калитку, и Коняшка зарычал и попятился назад.

– Все в порядке, – сказала женщина, подходя к ним. – Как ужасно, что я вызываю подобную реакцию у этих ребят! Но их можно понять – я ведь занимаюсь их отловом.

Коняшка снова зарычал. Никки крепко держала его за поводок. Но она не была уверена, что справится. Неожиданно она почувствовала помощь Гейба. Он положил руку на широкую шею пса, помогая Никки удерживать его за импровизированный ошейник из занавески. Он дотронулся и до нее. Его ладонь была огромной, твердой и… нежной?

Никки почувствовала, что ей стало легче, и она знала – Коняшка это тоже ощущает.

– Рафф передал мне, что вы нашли собаку, – сказала женщина. – Привет, Гейб! – Она вышла вперед, протягивая Никки руку. – Мы еще не встречались. Я Генриетта. Содержу местный приют для бездомных собак. Этот парень – один из моих клиентов.

Коняшка зарычал и попытался спрятаться за Никки. Рука Никки еще крепче вцепилась в ошейник, то же самое сделал и Гейб.

Теперь их руки соприкасались. Она чувствовала его тепло. Силу.

– Хотите, чтобы я его забрала? – спросила Генриетта.

Нет!

Никки уже приняла решение, но ей нужно было получить одобрение Гейба. Ведь он был хозяином дома.

– Я бы хотела оставить его у себя, – сказала она чуть громче, чем планировала.

В воздухе повисла тишина.

Печаль на лице Генриетты тут же исчезла, словно с ее плеч свалился камень. Лицо засветилось широкой улыбкой. А затем она произнесла уже деловым тоном:

– Вы сможете обеспечить собаке надлежащий уход?

– Думаю, я справлюсь, – решительно сказала Никки. – Но я снимаю жилье у Гейба, поэтому мне необходимо получить его согласие.

– Ты просишь меня взять себе эту собаку? – скептически спросил Гейб.

– Нет, – просто ответила Никки. – Я буду его хозяйкой.

Она вдруг подумала: ее жизнь принадлежала ей одной. И она не нуждается в присутствии в ней мужчины. Ни один мужчина – пусть даже хозяин дома, где она живет, – не будет претендовать на ее собаку.

– Мне придется немного скорректировать мое расписание, – заметила она, обращаясь уже к Генриетте. – Потому что иногда мне приходится уезжать в командировки…

– Я не смогу присматривать за ним, – вмешался Гейб. – По крайней мере, в те дни, когда ухожу в море.

– Я и не прошу тебя об этом, – бросила она в ответ. – Я собираюсь реорганизовать свое рабочее время. В конце этого месяца и, возможно, следующего мне придется уехать на пару дней. Но потом в этом не будет необходимости.

Все решалось очень просто. Она передаст международных клиентов своим коллегам по работе. Конечно, коллеги посчитают ее сумасшедшей. В том числе и Джонатан. Сможет ли она работать на него после всего, что случилось между ними?

– Возможно, я вообще полностью поменяю род своей деятельности, – зачем-то сказала Никки. Она посмотрела вниз на камни, удивленная тем, насколько далеко позволила себе зайти в своих фантазиях. Она сходит с ума? Естественно, речь шла всего лишь об увлечении.

Надо думать о Коняшке. Все остальное – чепуха. Бредовые идеи как следствие бессонной ночи.

– Что бы ни случилось, я решила взять себе Коняшку, – окончательно заявила она. – Если мне смогут помочь в первые два месяца.

Но Гейб смотрел на нее так, словно увидел перед собой привидение:

– Ты не имеешь никакого представления о том, какая это ответственность – иметь собаку. Животное – не игрушка, в которую можно поиграть и выбросить, когда она надоест. Шестнадцать лет…

– Речь идет не о Джемме! – резко прервала его Генриетта.

– О Джемме?

– Собаке Гейба, – объяснила ей Генриетта. – Гейб нашел Джемму на пляже шестнадцать лет назад. Прошло три месяца с тех пор, как она умерла…

– Я не знала. Прошу прощения, – смутилась Никки, но, как оказалось, ее извинения сделали только хуже.

Лицо Гейба перекосилось от злости.

– Мы не собираемся обсуждать Джемму.

– Я могу забирать пса к себе, когда вы будете в отъезде, – вмешалась Генриетта, наблюдая за реакцией Гейба. – Я содержу гостиницу для животных при приюте, поэтому если в будущем вы собираетесь реорганизовать свой график работы…

– Ты позволишь ей оставить пса у себя? – В голосе Гейба снова появились скептические нотки.

– Или он остается здесь, или я усыпляю его! – отрезала Генриетта. – Решение за Никки.

– А если я не дам своего согласия? – глухо произнес Гейб.

На мгновение все замерли в ожидании.

Если он не даст своего согласия… Что тогда делать? Забрать Коняшку и переехать в другое место? Найти другое жилье? Но в этом городе не так уж много свободных квартир…

Она может вернуться в Сидней.

Нет! Только не это. Подобный вариант был не менее устрашающим, чем все остальное.

Снова переехать. В неизвестность. Вместе с собакой.

Это было идиотизмом – переезжать из города в город из-за собаки… Но сегодня, когда они спали рядом, Никки почувствовала сердцебиение своего нового друга. И мысль о том, что это сердце может вскоре перестать биться…

Коняшка был таким же потерянным, как и она сама. Никки посмотрела на Гейба и подумала, что они все трое потерянные. За злостью, которую демонстрировал Гейб, Никки сумела рассмотреть боль, которая и заставляла его отказывать ей в помощи.

– Это теперь мой пес! – сказала она.

Генриетта повернулась к Гейбу:

– Давай поговорим начистоту. Ты собираешься отказать Никки в аренде из-за того, что у нее теперь есть собака?

– Она не знает, на что идет.

– Когда вам снова надо будет уехать? – спросила у Никки Генриетта.

Та провела в уме некоторые подсчеты:

– Я могу ненадолго отложить свой отъезд. Через три недели…

– Получается, у вас есть три недели, чтобы научиться ухаживать за собакой, – сделала вывод Генриетта. – И к концу этого испытательного срока вы решите, готовы ли вы оставить ее у себя. И если вы решите, что не готовы взять на себя эту ответственность, мы примем другое решение. Так что, Гейб… Я не вижу никаких препятствий. А ты что думаешь по этому поводу?

Все одновременно посмотрели на него.

– Хорошо, – выдохнул он наконец.

– Я хотела услышать от тебя нечто другое, – покачала головой Генриетта. – Может быть, добавишь немного энтузиазма к своему тону?

– Ты считаешь, я должен прыгать от восторга при мысли о том, что здесь будет жить собака? У владелицы, которая не имеет ни малейшего представления о том, как с ней обращаться?

– Но ведь ты умеешь обращаться с собаками, – возразила Генриетта. – Конечно, мне бы было спокойнее, если бы ты предложил свою помощь. Но есть у меня предчувствие – здесь этому парню и без тебя будет житься неплохо. Если сердце чувствует, что все в порядке, остальное приложится, правда, Никки?

– Я… конечно, согласна, – неуверенно ответила та, пытаясь сообразить, что именно чувствует ее сердце.

– Отлично, – подытожила Генриетта и погладила Коняшку, который все еще опасливо косился на нее. – Как вы собираетесь его назвать?

– Коняшка, – сказала Никки. – Мне надо будет много всего купить. Я пока не знаю, что именно. Вы не подскажете мне?

– Гейб может вас проконсультировать, – начала Генриетта, но затем взглянула на Гейба и остановилась. – Давайте заведем вашего питомца в дом, и я помогу вам составить список того, что ему нужно. Если, конечно, Гейб не собирается вас выгонять.

– Я отправляюсь на свою лодку! – резко бросил он. – Делайте, что считаете нужным, сами.

И он отправился на пристань, подальше от женщин, от собаки. От всего того, с чем желал никогда больше не иметь дела.

На лодке его ждали огромные корзины для ловли рыбы, некоторые из них уже нуждались в починке. Гейб начал работать руками, но это не помогло отвлечь голову от странных мыслей.

Он все еще видел перед собой Никки, выбирающую камни из огромной кучи. Из кучи камней, насыпанной его мамой. Он все еще видел Никки, свернувшуюся калачиком возле камина, и спящего рядом с ней Коняшку…

Коняшка. Какое глупое имя для собаки!

«Но еще глупее то, как я на это все реагирую», – сказал он себе.

Что касается каменной стены… Она больше не подойдет к ней!

Боль – это все, что он чувствовал внутри.

Гейб решил, что надо проверить винт мотора «Леди Нэлл». Недавно он вышел из строя. Они уже прочистили его, но, возможно, ему следовало снова проверить, все ли в порядке.

Через десять минут Гейб стоял на борту лодки в аквалангистском снаряжении, готовый к погружению в воду. Было бы разумнее нырять в присутствии кого-то на лодке. Если вдруг что-то пойдет не так…

Если вдруг что-то пойдет не так, никто не расстроится. Речь шла о его жизни, и он имел право делать с ней все, что считал нужным.

Генриетта ненадолго уехала, а затем вернулась и привезла с собой все необходимое для собаки. У Никки теперь все было: собачий корм, собачья постель, собачьи миски, ошейник, поводок, огромнейший мяч, который вряд ли удастся поместить в багажник машины.

– Вам также понадобится будка, но для собак размера Коняшки будок не делают, – сказала ей Генриетта. – Вместо будки я привезла для него надувной матрас. Но к зиме вам надо будет обязательно построить будку во дворе. И еще, попрошу вас, не рассказывайте никому, что я сама привезла все эти вещи. Обычно я требую у новых владельцев самим обзавестись всем необходимым.

– А почему ко мне такое особое отношение?

Генриетта потягивала чай из изящной сервизной чашки, предложенной Никки. Судя по всему, гостья чувствовала себя при этом не очень комфортно. Наверное, придется купить несколько обычных кружек.

Придется много еще чего поменять в своей жизни. Нынешнее жилье Ники было уставлено элегантной мебелью, которую она приобретала для квартиры в Сиднее. Некоторые предметы интерьера были подарены родителями. Некоторые из них они выбирали вместе с Джоном. Сервиз, из которого они с Генриеттой сейчас пили чай, был вообще антикварным. Его подарил ей Джон на последний день рождения, который они праздновали вместе…

Владельцы таких собак, как Коняшка, не подают чай в антикварных чашках.

– Я ненавижу усыплять собак, – объясняла ей Генриетта. – Но иногда у меня нет другого выбора. Я не могу помочь всем. И если потенциальные владельцы не готовы задуматься о покупке необходимого снаряжения для собак, я не имею права доверить им содержание собаки. У собак, которые попадают ко мне, и так уже много всего было в жизни. Поэтому иногда мне кажется разумнее усыпить их, чем подвергать новым испытаниям.

– Но я…

– Вы живете вместе с Гейбом, – просто ответила Генриетта. – Если вы будете плохо обращаться с Коняшкой, вам придется иметь дело с ним. Даже если он утверждает, что это его совершенно не касается, он будет постоянно наблюдать за вами. И есть еще один аргумент. В этом доме должна быть собака. Гейбу нужна собака. И если он заведет ее благодаря вам, меня такой вариант вполне устраивает.

– Он не заводит собаку благодаря мне. Это мое собственное решение. Это мой пес.

– Да, но вы живете в одном доме! – повторила Генриетта, допивая чай одним шумным глотком. – Вы все время находитесь рядом, что, фактически, превращает вас в семью. И теперь у вас есть собака. Добро пожаловать в Банксия-Бэй и поздравляю вас с новой ролью владелицы собаки! Если у вас возникнут дополнительные вопросы, спрашивайте Гейба. Он мрачный и жесткий и ведет отшельнический образ жизни, но у него есть на это свои причины. Глубоко внутри он прекрасный человек и никогда не позволит собаке страдать. Он относился к Джемме как к настоящему сокровищу.

Она на мгновение замялась, словно решала, стоит ли продолжать свои объяснения. Открыла рот и снова замолчала.

– Пожалуйста, расскажите мне о нем немного, – попросила Никки. – Что случилось с его мамой?

Генриетта надолго задумалась, но затем решилась ответить:

– Наверное, я не должна вам это рассказывать, но все же… Если вы не услышите этот рассказ от меня, в городе найдется сотня людей, готовых поговорить на эту тему. Вот вкратце его история. Мать Гейба умерла от рака, когда ему было восемь. Его отец, черствый как бревно и жестокий, был к тому же ужасным скупердяем. Он заставил Гейба бросить школу, когда парню исполнилось всего четырнадцать, и использовал его как бесплатную рабочую силу. Наверное, Гейб убежал бы от него, но, к счастью, – я повторюсь, к счастью! – тот вскоре умер. Гейбу тогда стукнуло восемнадцать. Отец оставил ему состояние. Завещания не было, но Гейб все унаследовал. Гейб и сам-то был еще ребенком, нуждавшимся в опоре, глубоко несчастным ребенком, который внезапно стал богатым. И тут появилась Лизабетт, самовлюбленная корова, но красивая, как с картинки. Она воспользовалась плачевным состоянием души еще совсем юного мальчика. Она женила его на себе и обобрала до нитки.

– О нет…

– Я бы высекла ее кнутом, если бы снова встретила на своем пути, – мрачно сказала Генриетта. – Но она сбежала. Гейб очень тяжело перенес ее предательство. У него все еще оставались лодка отца, и этот дом, и совсем немного денег. Поэтому он взял с собой Джемму и уехал на запад, туда, где добывают нефть. Хороший моряк, привыкший к риску, может преуспеть во многих других областях. И насколько я поняла, он действительно преуспел в новом деле. Рыболовное хозяйство в нашем городке начало потихоньку угасать, но неожиданно вернулся Гейб. Он умеет обращаться с финансами, он умеет ловить рыбу, он добр с людьми. Он фактически единолично вновь поставил рыбную ловлю на широкую ногу. Так что тут все в порядке. Но вот уже долгие годы Гейб ведет отшельнический образ жизни, и единственным его спутником все это время была Джемма. – Она дотронулась до мягких огромных ушей собаки. – Поэтому, возможно, этот парень станет его новым другом. Или, возможно, его владелица.

– Прошу прощения? – недоуменно спросила Никки.

– Всего лишь мысли вслух, – поспешила одернуть себя Генриетта и поднялась. – Я мечтаю о том, чтобы мои собаки жили в счастливых семьях. Удачи всем вам троим! – Она посмотрела на сервизную чашку и усмехнулась: – Удивительно! Говорят, владельцы с годами становятся похожими на своих собак. Подобные чашки подходят владельцам пуделей, а не волкодавов.