Текст книги "Отступники. Заклятые враги"

Глава пятнадцатая

Все, что творилось сейчас вокруг, немного напоминало парад Отступников – дети в нарядах супергероев, торговые палатки с дешевыми сувенирами. Взволнованные ребятишки вокруг были очень милыми, даже несмотря на слепую веру в Отступников. Нове невольно то и дело вспоминалась Эви – сейчас она была бы чуть помладше братьев Руби. Останься ее семья в живых, как растили бы их с Эви – вот так же, в любви к Отступникам, как этих детей? А может быть, Эви сейчас была бы среди них, с крыльями Гром-птицы или в маске Укротителя Ужаса, готовилась бы к эстафете и стремилась к победе в состязаниях, чтобы доказать, что и она может стать супергероем… или хотя бы помощницей?

Или, как знать, вдруг Эви сама оказалась бы Одаренной, как Нова и их папа. Как их дядя Ас. При жизни у Эви не обнаружилось суперспособностей. Но это и понятно: она же была совсем крохой, а у большинства Одаренных сила появляется позднее, со временем. Нова старательно отгоняла от себя вопросы, ответов на которые у нее не было, да и не могло быть. Но при мысли об этом у нее разрывалось сердце.

– Нова!

Она вздрогнула. На нее озадаченно смотрел Адриан.

– Ты все еще думаешь о шлеме?

Шлем.

А вот и нет – нет, совсем о другом. На губах у Новы появилось слабое подобие улыбки.

– Вообще-то я вспомнила сестренку. Я… я подумала, что ей бы здесь понравилось.

На лице Адриана отразилась грусть.

– Мне жаль. Прости, я и забыл, что у тебя была младшая сестра.

Нова не ответила, хотя понимала, что нужно сказать: «Ничего страшного… столько времени прошло…»

Но ей никогда не было понятно, что это меняет. Боль потери не слабела, она оставалась все такой же.

– Знаю, что нельзя сравнивать, – продолжал Адриан, – но… я думаю, что и Максу бы здесь тоже очень понравилось.

Нова вздохнула. Адриан прав – Макс и правда был бы в восторге от Олимпиады помощников, хотя Бандит был слишком силен, чтобы претендовать на роль простого помощника. Проведя долгие годы в туннелях, Нова примерно представляла, как тяжело Максу безвылазно сидеть в карантине, глядя на мир в тюремное окно. Вокруг происходило столько разных событий. Весь мир, вся жизнь пролетала мимо.

– Хорошо было бы, если бы он был здесь, – тихо сказала Нова. – Они оба.

Их глаза встретились – зеркала, в которых отражаются несбыточные желания – и вдруг Нова заметила на щеке Адриана грязно-серые разводы. Хмурясь, она подняла руку, чтобы стереть грязь. Адриан замер.

– Ты испачкался, – пояснила она и, приглядевшись получше, обнаружила на его плече паутину и пятна на рукавах.

– Где это ты сегодня лазил?

– А… да так, ничего особенного, – махнул рукой Адриан. – Просто немного побродил по заброшенным туннелям метро. Так, знаешь, обычное развлечение субботним утром.

– Туннели метро?!

– Это долгая история, но… словом, я добился разрешения поговорить с Уинстоном Прэттом, на другой день после той презентации.

Нова споткнулась и чуть не упала, Адриан протянул руку, чтобы подхватить ее.

– Чего ты добился?..

– Я надеялся что-то узнать про Анархистов. Но не спеши радоваться: ничего толкового он не сказал. Зато попросил раздобыть его детскую куклу – и обещал в обмен дать кое-какую информацию.

Его кукла. Гетти. Уинстон иногда разрешал маленькой Нове поиграть с ней, и каждый раз она воспринимала это как большую честь.

– Вот я и отправился искать куклу, но там уже, конечно, пусто. Ничего, кроме дохлых пчел и всякого мусора.

Нова недовольно поджала губы. Ее возмущала сама мысль о том, что Отступники рылись в ее вещах, вынюхивали, а потом изучали все, что нашли.

– Кстати о пчелах. – Голос Адриана повеселел. – Как успехи в пчеловодстве у твоего дяди?

Нова рассмеялась, таким неожиданным и нелепым показался ей вопрос. Она уже совсем забыла, что наболтала Адриану, когда пыталась объяснить, почему у них в палисаднике ульи Хани.

– Ну… успехи так себе, честно говоря. Но дядя не из тех, кто легко сдается.

– Так вот от кого у тебя это упорство, – усмехнулся Адриан.

Это определенно был комплимент, и Нова почувствовала, что ее щеки горят.

– О да, упрямство – наша фамильная черта.

В памяти вдруг всплыли слова Аса, напоминая Нове, что она не просто проводит выходной. Что у нее есть миссия, и Адриан – ее часть. Завоюй его доверие. Добейся его уважения. Добейся его привязанности.

Это совсем нетрудно, твердила она себе всю неделю. Адриан симпатичный, талантливый, добрый, порядочный. Так почему же тогда каждая клетка ее тела протестовала при мысли о том, чтобы притвориться влюбленной? Чтобы флиртовать с ним, только ради флирта? Или делать вид, что он ей нравится?

Сейчас ответ буквально был брошен ей в лицо, и Нова машинально сжала браслет.

Все дело в том, что это, возможно, не притворство.

А обнаружить, что Адриан ей по-настоящему нравится, вопреки ее совести и здравому смыслу – ох, это было бы слишком.

И все же, если она хочет выведывать у Адриана информацию и, пользуясь его доверием, вести подрывную работу против его папаш, нужно быть к нему ближе.

Нужно…

Продолжая размышлять, Нова обратила внимание на деревья на противоположном берегу озерца. Остановившись, как вкопанная, она посмотрела вокруг и заметила поблизости маленькую игровую площадку. У Новы перехватило дыхание.

– Ты знаешь, где мы оказались?

– Интересный вопрос.

Она схватила Адриана за рукав и потащила за собой.

– Там – поляна со статуей.

– Поляна со статуей?

– Ну да, ты что, не помнишь? Тот рисунок у тебя в альбоме – ты мне его показывал, когда мы следили за библиотекой. Статуя, человек в плаще с капюшоном!

– А, да, точно! Ты тогда сказала, что была здесь в детстве?

– Всего один раз. – Нова сама не понимала, почему у нее вдруг слегка закружилась голова. Ноги сами несли ее к тому месту. Они свернули за угол, где мощеная дорога обернулась узкой, посыпанной гравием тропинкой, которая вела прямо в небольшую густую рощицу. – Родители однажды привели меня сюда, вон на ту игровую площадку, но я отправилась побродить и нашла…

Нова отвела в сторону низкую ветку и замерла.

Она стояла наверху лестницы из грубо отесанных, поросших мхом камней. Ступени, изгибаясь, вели вниз, к небольшой поляне, окруженной стройными дубами и густым кустарником.

– …вот это, – шепотом договорила Нова.

Она спустилась по лестнице. Поляна оказалась совсем маленькой – не больше спальни в ее теперешнем доме, которую они делили с Хани – и была окружена по периметру невысокой каменной стеной. Единственная скамья из кованого железа была обращена к одиноко стоящей в центре статуе.

Нове показалось, что она вернулась в прошлое. Ничего не изменилось с тех пор, как она побывала здесь маленькой девочкой.

– Это глупость, конечно, но… до тех пор, пока я не увидела твой рисунок, в глубине души мне казалось, что это место – маленькая тайна, известная, возможно, только мне. Самой смешно. Здесь же наверняка каждый год бывают тысячи людей. Но… я нашла этот уголок, когда была совсем мелкой, и мне казалось, что он принадлежит мне одной и больше никому. Ну, как если бы я его для себя придумала, – Нова смущенно засмеялась и подумала, что в другой ситуации она ни за что не смогла бы признаться в этом. Но оказаться здесь сейчас – это не укладывалось в голове, это было так невероятно, что все остальное казалось неважным.

Она обошла вокруг статуи. Все именно так, как ей помнилось, разве что мха на камнях стало немного больше. Фигура в просторном плаще с капюшоном, похожая на средневекового монаха. Лицо под капюшоном едва различимо, мягкие черты, глаза закрыты, на губах умиротворенная улыбка. Руки простерты к небу, будто в попытке что-то поймать.

Нова не знала, давно ли стоит здесь эта скульптура, но на вид ей было не меньше тысячи лет. И казалось, что она простоит еще тысячу.

– Я всего пару лет назад узнал про это место, – заговорил Адриан. – Но с тех пор частенько приходил сюда порисовать. А сколько тебе было, когда ты сюда забрела?

– Года четыре или пять, – сказала Нова, водя пальцем по рукаву изваяния. – В ту ночь оно мне приснилось. Это, понятно, было до того, как я перестала спать, и до сих пор это единственный сон, который я помню в мельчайших деталях, – она осмотрелась. Деревья, тесно обступившие их, росли так густо, что сюда не доносился шум детского праздника. Слышался только птичий щебет да шорох листвы. – Мне приснилось, что я иду сквозь джунгли, вокруг цветы больше моей головы, а заросли такие густые, что не видно неба. И все вокруг наполнено жизнью… насекомые, птицы… Но я то и дело натыкалась на предметы, которые казались там чужими. Бетонная лестница, ступени поросли мхом и лишайником, а лианы вьются вокруг уличных фонарей вместо деревьев… – Она взмахнула руками, показывая те лианы из сна. – Это был Гатлон, только лежащий в руинах. Не город, а джунгли, все кругом заросло. А потом… я наткнулась на эту поляну, и статуя тоже была там. Сначала она стояла ко мне спиной, и я посмотрела наверх и… – Нова замолчала, сейчас ей казалось, будто она снова очутилась в том сне, ее переполняло почти забытое чувство восхищения чудом.

– И ты проснулась? – предположил Адриан.

Звук его голоса словно вырвал Нову из давнего сна, она вздрогнула и обернулась.

– Нет. В моем сне статуя что-то держала. – Нове было немного не по себе и даже чуть страшновато, она как будто снова стала маленькой.

– Ты хочешь, чтобы я угадал, что? – спросил Адриан.

Она отрицательно помотала головой и постаралась совладать с захлестнувшими ее чувствами.

– Она держала… держала звезду.

Только произнеся это вслух, Нова поняла, насколько нелепо прозвучали ее слова.

– Понимай, как хочешь, – смущенно буркнула она.

– Логика сновидения, – сказал Адриан, – Или… может быть, логика кошмара. Я же не знаю, хороший это был сон или страшный.

Нова хмыкнула.

– Это был очень хороший сон. Не знаю, почему так, учитывая, что он про гибель цивилизации, но… сон правда был очень хороший, счастливый, – она потерла лоб. – Мне сильно влетело от родителей, когда они меня нашли, и больше они никогда не водили меня сюда играть. Но этот сон – я запомнила его навсегда. И много лет потом фантазировала, представляя себе, как нахожу ту звезду.

– Странно, как некоторые сны на нас влияют, – заметил Адриан, усевшись на траву и вытянув длинные ноги. – Тебе повезло. Большая часть снов, которые меня не отпускают с детства – кошмары. Вернее… один кошмар. Он много лет снился мне снова и снова.

Нова подсела к нему.

– О чем?

Адриан поморщился.

– Пустяки. Не надо было об этом говорить. Это неважно.

– А мой сон – это важно?

– Да, – твердо сказал он. – Твой сон удивительный. Джунгли! Погибшая цивилизация! Статуя, держащая звезду! Это грандиозно. А у меня просто… – Адриан пренебрежительно махнул рукой. – Так. Кошмар. Я даже не особенно его и помню, только то, какой ужас он на меня нагонял.

– Попробую угадать. – Нова подперла рукой щеку. – Тебе снилось, как ты явился в штаб Отступников и вдруг обнаружил, что утром забыл одеться.

Адриан недовольно покосился на нее.

– Мне было, наверное, года четыре. Никакого штаба еще и в помине не было.

– Ой.

– Нет, это было скорее ощущение… как будто нечто смотрит на меня, пристально. Я называл это чудовищем – необыкновенно оригинально. По большей части я его не видел, но все время знал, что оно тут, выжидает…

– Выжидает чего?

– Да я и не знаю толком. Возможности убить меня, наверное. Или убить мою маму, или всех людей, которых я люблю. Насколько я помню, во сне оно так ни разу и не сделало ничего подобного, только пряталось где-то и выжидало, чтобы схватить меня или погнаться за мной. – Адриан дернул плечом. – Теперь-то я понимаю, что в этом нет ничего странного. Все же я рос в окружении супергероев. Мама уходила из дома, и я никогда не был уверен, что она вернется обратно. А в новостях каждый день только и твердили о похищениях и о людях, которых находили убитыми в канавах… И как мое подсознание должно было справиться со всем этим? – Он печально улыбнулся. – Я могу понять, почему твое подсознание решило, что лучше угробить сразу весь город.

От неожиданности у Новы вырвался смех, и хотя она понимала, что Адриан шутит, ей показалось, что какая-то доля правды в его словах есть.

– Кошмары, – задумчиво протянула она. – Меня они тоже не обошли.

Выражение лица Адриана смягчилось, и Нова не могла отвести от него взгляда. Ее нервы были натянуты до предела.

– Нам, наверное, пора возвращаться, – прошептал он, глядя ей прямо в глаза. При этом он не сделал попытки встать, даже не шевельнулся.

– Возможно, – согласилась Нова. Но и она не могла заставить себя подняться. Ожидание смешивалось с нервным возбуждением. Сердце колотилось, как молот.

Добейся его привязанности.

Украдкой Нова посмотрела на руку Адриана, лежащую в траве, и попыталась найти в себе смелость до нее дотронуться. Мысленно она воззвала к Хани Харпер, представляя, как бы та повела себя. Задеть его плечом, коснуться кончиками пальцев?

При одной мысли об этом Нову затрясло.

Что бы сделала Хани?

Ее взгляд перескочил на губы Адриана.

Набрав в грудь воздуха, она нагнулась.

Адриан прерывисто вздохнул и, прежде чем Нова поняла, что происходит, резко вскочил на ноги и стал отряхиваться.

– Ох, ты права, надо спешить. – Он озабоченно посмотрел на коммуникатор. – Нехорошо опаздывать на… э-э-э… турнир или как это называется…

Нова онемела.

Проклятье. Она попыталась поцеловать его, а он… он ее отверг.

Так вот, значит, что чувствуют в таких случаях.

Ее охватила горькая обида. Хорошо еще, что Адриан, похоже, твердо решил на нее не смотреть, так что у нее было время справиться с собой и подавить досаду.

Спрятать ее глубоко-глубоко.

Так глубоко, что она почти убедила себя, что ничего такого вообще не случилось.

Глава шестнадцатая

Нова не могла решить, которая из двух загадок расстраивает ее больше, какая заноза царапает больнее.

Адриан, увернувшийся от ее поцелуя в парке, где он шарахнулся от Новы так, словно она больна опасной и очень заразной болезнью.

Или шлем Аса, спрятанный в ящик, вскрыть который невозможно.

Нова вообще не слишком любила загадки, а уж эти две просто выносили ей мозг. Впрочем, ломать голову над тем, как открыть ящик из хрома, оказалось куда менее противно. Поэтому Нова провела целое утро в мрачных размышлениях о нем, сидя за столом перед хранилищем артефактов.

Как открыть невскрываемый ящик?

Как разрушить неразрушимый материал?

Что может оказаться настолько прочным, чтобы пронзить хром и освободить шлем Аса из плена?

Нова так ничего и не придумала, зато поняла, у кого наверняка есть ответ на этот вопрос. У Капитана Хрома. Ящик изготовил он. Значит, должен знать, как его открыть. И хотя Нова не представляла, как уговорить его открыть свою тайну, попробовать стоило. Это было необходимо.

Пока Ас еще жив.

Нова вела очень долгий, очень умный воображаемый разговор с Капитаном, когда тренькнула дверь лифта и в холле появился не кто иной, как герой ее второй загадки собственной персоной. Нова опешила.

– Адриан?

Он бросился к ее столу, едва не подпрыгивая от нетерпения.

– Она здесь! – выкрикнул он срывающимся голосом, как будто Нова была обязана знать, о чем идет речь, но все ее мысли были заняты только шлемом.

– Не поняла.

– Я сначала думал, что вещи из туннелей просто выбросили на свалку! Что после следствия они стали никому не нужны. Но утром я поговорил с начальницей криминальной лаборатории, которая занималась осмотром места происшествия. И она мне сказала, что все отправили сюда. Они ничего не выкидывают, пока не окончено следствие, так что сейчас пожитки Анархистов, наверное, валяются где-то тут среди другого барахла, дожидаясь, пока все не разложат по полочкам, не наклеят этикетки и, – он неопределенно помахал в воздухе рукой, – ну, что еще там с ними делают.

Нова внимательно смотрела на Адриана, сердце ее сжалось.

– Ты о кукле Уинстона.

Адриан нагнулся к ней, уперев локти в стол.

– Точно. Мало того, я получил разрешение и от Совета, и от психолога-консультанта Уинстона. Он может получить свою марионетку в обмен на информацию. Только сначала Вспышка проверит, не таит ли игрушка в себе секретных магических сил.

Кукла Уинстона. Которую он попросил в обмен на информацию.

Нова сглотнула.

– Ух ты. Это… классно.

– Вспышка здесь?

Дверь из архива открылась, но вместо Вспышки появился Кэллам. При виде Адриана он замер на месте.

– Вот это да, глазам не верю! Сам Скетч во плоти! Я твой страстный фанат.

– О, спасибо, – смущенно сказал Адриан, пожимая протянутую руку.

Нова махнула рукой, знакомя их.

– Гм… Адриан – Кэллам. Кэллам – Адриан.

– Хочешь что-то взять? – спросил Кэллам. – У нас есть одно перо, уверен, тебе понравится.

– Правда? – вежливо спросил Адриан, не слишком, впрочем, заинтересовавшись. – Нет, спасибо. Вообще-то, мне сказали, что где-то здесь хранятся вещи, конфискованные из убежища Анархистов в метро. Знаешь?

– Ясное дело. Они в дальней кладовке. Но предупреждаю, там полный хаос. Конечно, у меня в планах навести там порядок, но пока… – Кэллам развел руками. – Кстати, хочешь, займемся уборкой вместе, а?

Нова не сразу догадалась, что он обращался к ней. Она встала.

– Давай. Отлично. Мне нравится.

Кэллам ткнул пальцем в грудь Адриана.

– Знаешь, я вроде должен спросить, есть ли у тебя разрешение, но… слушай, кого я обманываю? Конечно, тебе можно там покопаться, – и он приглашающе взмахнул рукой.

Радостно улыбнувшись Нове, Адриан двинулся за ним.

– Эй, погоди… – сказала она, вскакивая со стула. – А мне можно с вами или?..

Кэллам расхохотался.

– Ну что за девушка! Ее любопытство неутолимо!

Сочтя это согласием, Нова быстро поставила на стол табличку «СКОРО ВЕРНУСЬ» и бросилась догонять ребят. Кэллам пулей пронесся по первому залу хранилища, на бегу давая Адриану примерно такие же объяснения, что и Нове в ее первый день. Вскоре они оказались у отгороженного отсека в дальнем углу. Стенки отсека не доставали до потолка.

Кэллам распахнул дверь.

– Ну вот, желаю вам обоим приятно провести время. А Вспышке я скажу, что вы тут.

Нова заглянула в дверной проем и едва удержалась от вскрика. Она догадывалась, конечно, что немного огорчится при виде пожитков своих близких, да и собственных вещей – никому не нужных, нелюбимых, попавших в руки к Отступникам.

Но совсем не ожидала, что ее охватит такое смятение.

Впрочем, к нему примешивалось совсем небольшое, но все же облегчение.

Шансов найти что-то в этой неразберихе у Адриана почти не было.

Изогнувшись между двумя высокими полками, Адриан кое-как втиснулся в отсек.

– Может, это он так пошутил?

Нова вошла следом. Отступники, похоже, просто набивали вещами одну тележку за другой и просто… свозили их сюда и ставили кое-как, не церемонясь. Однако, приглядевшись, Нова начала ориентироваться в этом кавардаке и по некоторым признакам поняла, что материал все же пытались хоть как-то рассортировать. У одной из стен она заметила любимый платяной шкаф Хани, битком набитый ее платьями с блестками и шелковыми шарфами – но туда же попал и банный халат Лероя, и мешок для мусора, из которого торчала ее, Новы, уличная одежда. Прочие мелочи – бижутерия, обувь и тому подобное (по большей части принадлежавшие Хани) – лежали кучкой в соседней тележке. Мебель, включая побитое молью любимое кресло Лероя, шаткой пирамидой громоздилась посреди отсека. Хозяйственная утварь была разложена по полкам в относительном порядке – электрические чайники, открывалки для консервов и даже метла, хотя Нова не могла припомнить, чтобы кто-то в туннелях пользовался метлой.

Хотя нет, постойте, как-то раз Ингрид гонялась с ней за крысой…

Адриан начал пробираться вперед по узкому проходу, и Нова увидела, что привлекло его внимание. Яркий расписной шатер, сложенный и засунутый под стол.

– Вероятно, вещи Кукловода сложили сюда, – предположил Адриан, присев на корточки и начиная перебирать скомканную синтетическую материю.

– Здорово, – вяло отреагировала Нова, даже не пытаясь изобразить энтузиазм. Все здесь пропиталось запахами туннеля, и ей совсем не понравилось это напоминание после нескольких месяцев жизни наверху. Правда, в тот день она лишилась кое-каких вещей, которые хотела бы вернуть, но, несмотря на это, приходилось признать: то, что с подземной тюрьмой пришлось расстаться, ее совершенно не огорчало.

Жаль было оставлять там Аса, это верно, но не жаль, что та жизнь теперь позади.

– Я недавно покопался в документах Анархистов, – продолжал Адриан. За шатром он обнаружил игрушечную пластиковую кухню и теперь открывал заплесневелые шкафчики. – Ты знала, что отец Уинстона Прэтта был мастером-игрушечником?

Нова удивленно посмотрела на его затылок.

– Нет, – ответила она и не соврала. Она мало что знала об Уинстоне и о том, кем он был, пока не стал Кукловодом.

– Не знаю наверняка, но что-то мне подсказывает, что кукла, которую он просил, сделана его отцом. Это объясняет его привязанность к игрушке, да?

Нова не отозвалась. За одной из полок она заметила задвинутый туда письменный стол.

Ее стол.

– Правда, мне так и не удалось разузнать ничего конкретного о его родителях, – говорил Адриан. – Или о родителях Фобии. Собственно, о Фобии я не смог узнать вообще ничего.

Чтобы подойти к столу, Нова отодвинула в сторону напольную вешалку на колесиках, тоже с платьями Хани.

– Странно, – без особого интереса бросила она, хотя и сама тоже ничего не знала о Фобии. Да ей не очень-то и хотелось копаться в его прошлом – ведь из-за жутковатой суперспособности его жизнь была неразрывно связана с самыми зловещими человеческими страхами. Правда, Нова знала, что было время, когда Фобия выглядел… скажем, более или менее нормальным. Возможно, тогда под его плащом скрывался обычный парень – молчаливый и замкнутый, со специфическим чувством юмора и тонким умом.

Кем он был раньше? И как стал таким?

Если когда-нибудь Фобия и делился своими тайнами, она об этом ничего не знала.

– Зато по Хани Харпер материала хоть отбавляй, – раздался у нее за спиной насмешливый голос Адриана. Нова оглянулась. Он копался в картонной коробке с простой подписью: ФАСТФУД. – Она росла на ферме, примерно в пятидесяти милях к югу отсюда. Утверждает, что в возрасте двенадцати лет она наступила на гнездо шершней. Укусов было столько, что у нее развился анафилактический шок, и она потеряла сознание. А когда пришла в себя через несколько часов, то увидела, что отекла, раздулась, как воздушный шарик.

– Подожди – это она сказала? – спросила Нова.

– Ага. Она дала интервью газете после начала революции Анархистов.

Нова недоверчиво нахмурилась. Трудно было представить, чтобы Хани призналась кому-то, что ее раздуло, как шарик.

– Но, – продолжал Адриан, – она выжила, это понятно, и обнаружила у себя под каблуком раздавленную матку шершней. После этого весь рой стал подчиняться ей. – Он поднял глаза на Нову. – Вот это, скажу я тебе, реально крутая история появления способностей.

– Почему эти истории всегда так трагичны? – прошептала Нова. Она добралась до стола и выдвинула верхний ящик. Сердце едва не выскочило из груди. Набор отверток поприветствовал ее, раскатившись внутри. Ее самые первые инструменты, Ас раздобыл их где-то, когда ей было всего четыре года. Нова нежно погладила ручку одной из отверток, она только сейчас осознала, как тосковала по ним.

– История Цианида тоже печальна, – откликнулся Адриан.

Нова прикусила губу. Историю Цианида она слышала от него самого. В старших классах одноклассники травили его и однажды загнали в химическую лабораторию. Парни сначала накинулись на него с кулаками, а потом, совсем одурев, принялись поливать химикатами, какие попались под руку, в том числе и кислотами.

Хотя Лерой, когда рассказывал об этом, любил перескакивать сразу к тому моменту, когда в туалете он зажал в угол одного из хулиганов и позаботился о том, чтобы лицо обидчика покрыли еще более безобразные шрамы, чем у него самого. Нова помнила, как Лерой смеялся при этом, но сама она не видела тут ничего веселого – ни для одного из них.

– Иногда, – задумчиво сказал Адриан, – мне кажется непостижимым, что кто-то вообще мог примкнуть к Асу Анархии. Зачем кому-то делать все эти ужасные вещи – а ведь Анархисты их делали!

Нова стиснула зубы.

– Но когда слышишь такие истории и… даже не знаю. Вроде они хоть как-то объясняют, как и почему это могло случиться, понимаешь?

Зажав в кулаке отвертки, Нова скосила глаза на Адриана и, убедившись, что он поглощен своим занятием, сунула их в кармашек на ремне.

– Нашел что-нибудь?

– Куклы нет, но… знаешь, что вот это такое? – Адриан держал в руках обувную коробку, полную зубчатых металлических дисков.

Глаза Новы расширились.

Адриан не стал дожидаться ее ответа.

– Метательные звездочки. Ими пользовалась Кошмар. Они реагируют на тепло, кажется… или, может быть, на движение? Не знаю точно, но они нам попортили столько крови! Жесткие штучки. – Он достал из коробки одну звездочку, повертел в руках, всматриваясь. – Мне всегда было интересно, как они работают. Надо, пожалуй, передать их разработчикам в отдел исследований.

– Я отнесу, – поспешно вызвалась Нова. – В этом отчасти и состоит моя работа здесь, ты знаешь. Разбирать эти вещи… предполагать, чем они могут быть полезны… следить, чтобы они попадали в руки правильных людей. Забегу к ним сегодня после смены.

Адриан вернул звездочку на место и поставил коробку на стол.

Нова перевела дыхание.

– По крайней мере, мы можем больше не волноваться из-за них, да? Другие Анархисты тоже, конечно, не сахар, но я точно рада, что Кошмар больше никому не угрожает.

– Мне кажется… – начал Адриан.

Нова подняла брови.

– Кажется? Что тебе кажется?

Он пожал плечами.

– У нас нет реальных доказательств того, что она мертва.

Руки Новы покрылись мурашками.

– Что?

Адриан принялся рыться в сундуке с реквизитом для простеньких фокусов и пластиковыми украшениями для вечеринок.

– Тела так и не нашли… и вообще никаких подтверждений ее смерти нет.

– Потому что ее разорвало в клочки, – сказала Нова более напористо, чем хотела. – Детонатор бросила бомбу и уничтожила ее. Неудивительно, что от нее ничего не осталось!

– Может быть. Я имею в виду, что там действительно все разнесло, разрушений много, но… хоть что-то должно же было остаться? Части тела? Кровь?

Нова молча глазела на него. Все это время, все эти недели она чувствовала уверенность хотя бы по этому поводу. Считала, что, по крайней мере, это было сделано правильно и хорошо. Что ей удалось разыграть свою смерть. Отступники поверили, что Кошмар ушла в мир иной. Следствие окончено. И теперь хотя бы об этом можно больше не беспокоиться – что ее очень радовало.

Но Адриан, оказывается, не поверил?

– Но… никто не выжил после этого взрыва.

– Ты выжила.

Нова похолодела.

– Когда разорвалась бомба, ты была в «Комнате смеха».

– Я… я была на противоположной стороне «Комнаты смеха», – шепотом ответила она. – И меня защищал гигантский металлический цилиндр.

Уголки губ Адриана поползли вверх, но Нова была уверена – он просто решил подыграть ей, чтобы не портить настроение.

– Я знаю. Ты права, наверное. Она, наверное, мертва. Просто… я думаю об этом, иногда.

– А ты перестань.

Он фыркнул, но вскоре опять стал серьезным. Задвинул картонную коробку под стол и встал.

– Слушай, а ведь мы с тобой никогда не говорили о том, что случилось в тот день.

У Новы зачастил пульс – она, как по волшебству, снова стояла в заброшенном уголке Космополис-парка, а Адриан торопливо объяснял ей, как он переволновался, решив, что она погибла… вот он подходит к ней вплотную, и у нее прерывается дыхание…

– Хочешь поговорить об этом? – Он смотрел на нее в упор, неуверенно, вопросительно.

Кровь прилила к щекам. Хочет ли она поговорить об этом?

Нет, не очень.

Она предпочла бы сделать вид, что этого не было. Ей хотелось начать все сначала.

Пусть бы он снова попробовал ее поцеловать, и на этот раз она не сбежит.

– Я… ты… Извини, – еле выговорила она, облизывая сухие губы. – Наверное, я просто… я испугалась.

Все так и было. Причем не только тогда, но и до сих пор. Нова боялась. Боялась своих чувств к Адриану Эверхарту, Отступнику. Боялась, что не справится с собой и потеряет голову, сколько бы ни твердила себе, что он враг.

Боялась, потому что даже сейчас ей казалось, что она старается сблизиться с ним не только по просьбе Аса. Нет, это было лишь благовидным предлогом, позволявшим добиться именно того, чего она хотела с самого начала.

– Еще бы, конечно, испугалась, – просто сказал он. – Лично я был в шоке.

– Правда?

– Но ты оказалась храбрее меня. Я остолбенел, а ты… – Адриан замолчал.

Нова озадаченно уставилась на него. Она храбрая? Он остолбенел?

– И все равно, хоть Детонатор и оказалась настоящим монстром, я понимаю, как это было нелегко. Убить человека, и… – Адриан поднял обе руки, будто желая успокоить или утешить Нову, хотя она не волновалась и не огорчалась. Она была сбита с толку. – Ты исполнила свой долг, но это так непросто, и я подумал… в общем… если хочешь, ты могла бы поговорить об этом со мной.

– О том… что я убила Ингрид, – медленно повторила она, выжидая, пока мысли в голове перестанут кружиться и улягутся.

Ну и ну, она тут переживает из-за несостоявшегося поцелуя, а Адриан, оказывается, все это время толковал о том, что она кого-то там убила.

– Извини, – смутился Адриан. – Наверное, не следовало начинать этот разговор. Просто я подумал…

– Да нет, все в порядке. То есть… мне предлагали сходить на прием к психологу, но, по-моему, мне это не нужно. – А даже если бы и было нужно, все равно Нова не собиралась делиться своими сокровенными мыслями с мозгоправом Отступников. – Детонатор… в том-то и дело, что убить ее мне было нетрудно. – Нова вздохнула и хотела было подойти к Адриану поближе, но их разделяли бесчисленные тележки и коробки. Как же много вещей! Вся ее жизнь прошла среди них. И Нова не смогла собраться с духом, чтобы равнодушно отодвинуть их в сторону. – Да, это совсем не было трудно. Она навредила стольким людям и собиралась натворить еще больше зла. – От волнения ладони у нее стали влажными, но Нова заставила себя спокойно посмотреть Адриану в глаза и сказать ему правду, ведь она точно знала, что это правда. – Она хотела напасть на тебя.

От удивления глаза Адриана округлились.

– Нова…

Девушка отвернулась с бьющимся сердцем – он так посмотрел на нее.

И опять:

– Нова.

Она подняла взгляд – удивительно, но Адриан улыбался. Улыбался и показывал куда-то ей за спину.

Нова оглянулась… и руки ее опустились.

На самой верхней полке над стареньким столом Новы сидела кукла Уинстона. Свесив деревянные ноги вниз с полки, Гетти смотрел на них грустными глазами, словно он слышал их разговор и был ужасно разочарован.