Текст книги "Не забудь меня похоронить"

Глава 9. Мало слов

Славка

Не помню, как – и когда – добрался и пришел домой; помню только, как завалился спать совершенно безумным и счастливым. Ничего не было, мы просто целовались и разговаривали. Голова кружилась, но не от коктейля, а от Алиски. С ней хотелось быть. Рядом и всегда. Я валялся, раскинув руки в стороны и наслаждаясь воскресным утром, и только когда скрипнула дверь, понял, что брат еще не возвращался. Он зашел в спальню, рухнул на кровать и закрыл лицо руками.

– Утро с вечером попутал? А, Рельса? – Он не сразу отреагировал на мои слова; только через несколько секунд убрал руки от лица и посмотрел на меня. В его взгляде было многовато всего. Честно говоря, не видел его таким с тех пор, как он сказал мне сидеть в комнате, а сам пошел утешать маму четыре года назад.

– Славка? Ты чего здесь делаешь? – Голос прозвучал хрипло.

– Живу, бро. Где я должен был быть?

– На вечеринке… своей. – Рельса замялся и с какой-то надеждой спросил: – Или ты сам ушел?

Не понял его вопроса, как не понял и истощенного взгляда. Он что, злится на меня? Хотя стоп, есть за что.

– Извини, адрес не скинул. Все норм? Я не пил, все было очень мило. Могу фотки показать.

– Я видел, – обрубил он.

– Где?

– В сети, – замешкавшись на секунду, ответил Кирилл. Мой телефон лежал на тумбочке. Несмотря на вчерашнее веселье, я помнил, что ничего не выставлял в сеть. Слишком волнительно и лампово, хотелось посмаковать в одиночестве, прежде чем хвастаться как последний придурок.

– Ничего не публиковал.

– Подружка твоя выставила, а мне рекомендации подкинули, – спустя секунду ответил он, а потом скинул рубашку. Черная футболка под ней была в пятнах пота. Он там что, марафон в честь Святого духа бегал? – Ладно, Слав. Бог с ним. Я в душ, и – кофе. Тебе сварить?

Я кивнул. Брат взял полотенце и вышел из комнаты.

Только сомнения никуда не делись, наоборот, окрепли. Я думал, он в соцсеть заходил только один раз – когда я год назад ему по приколу ее завел. А здесь ему рекомендации подсказали? Ага, как же! Он Алису искал! Однозначно тоже в нее влюбился. Или нет? Да нет, не может быть.

От таких мыслей становилось страшновато. Всегда казалось, что брат лучше меня. Сильнее, правильнее, честнее. Жутко бесило. Прям раздражало. Потому что он был настолько выше, что зависть брала. Старше, симпатичнее, серьезнее. Круче. И нравился всем больше! Даже отец всегда хотел его в свою фирму, а не меня.

Когда тусишь всю ночь на вечеринке, при этом нарочно не отправляешь адрес, то, конечно же, зад пригорает от чувства вины. И уж точно в голове сверлит мысль, что брат – Рельса – никогда бы не поддался своим слабостям и так бы не поступил. И не оправдывал бы сам себя, как я сейчас. Ну да, я же Адвокат.

А здесь вроде бы и можно докопаться до него, что он запал на мою девушку, но мне стремно. Есть в душе какой-то злорадный кайф, типа поймал его на ошибке. Но почему-то от этого еще и стало страшновато. Я покосился на его стену: рядом с иконами, названия которых я не запоминал, висели постеры с Linkin Park и Skillet.

– Ты идешь? Кофе стынет.

Он стоял в дверях с мокрыми волосами, в прилипшей к телу футболке. Высокий, темноволосый, взрослый. Даже сейчас, дома, у него в одном ухе был беспроводной наушник. Опять. Интересно, что он слышит из того, что я ему говорю, и слышит ли вообще? Хотя… Размешивая сахар в кофе, я в который раз отметил, что он, в отличие от мамы, не обламывается сделать нормально. Маме было пофиг, и она просто фигачила две ложки растворимого говна из банки и заливала кипятком, а потом доливала молока. И все это без сахара и кофеина. Кир так делал разве что для нее. Я молча прихлебывал свежесваренный напиток с двумя ложками сахара и цедрой апельсина. И никакого молока.

– Может, расскажешь? – спросил брат, не выдержав моего молчания. Хотя молчание – это по его части. Наушник он так и не вытащил.

– А ты будешь слушать?

Мы смотрели друг на друга. Я был зол. Он тоже.

– Чего ты боишься? – Голос Рельсы звучал спокойно. Ненавижу этот тон. Сейчас он поднажмет, и будет казаться, что еще немного – и придется ответить на все вопросы и сделать что угодно.

– Я ничего не боюсь! Это ты параноик! Запал на нее? Ты за нами следил? Она ведь ничего в сеть не выставляла! Ей нельзя!

Он встал. Повернулся ко мне спиной. Выдохнул.

– Ты… ошибаешься. – Когда он говорил «ошибаешься», то обычно хотел сказать другое, но не говорил, потому что слово не воробей, грех ругаться и вот это все. Это «ошибаешься» было максимально близким к словам «ты придурок конченый», которые брат себе позволял. Он вообще мало слов себе позволял. – К отцу Игорю приходила ее родственница позавчера днем. Спрашивала про воскресную школу, про концерт, где была сестра. Оксана, так девушка представилась. Мы пообщались с ней. А утром кинула мне фото вашей вечеринки. Успокоился?

Я молчал. Верилось с трудом, не знаю почему.

– К тебе приходила Окс? – Я очень медленно сопоставлял факты.

– Не ко мне. В церковь, в вечернюю школу. – Он поморщился. Очень смущенное лицо у него было. Очень. А, понял.

– Она тебе понравилась, да?

– Оксана… очень эффектная, – сдержанно произнес Кирилл. – Славка, успокойся, я не собираюсь крутить романы. Ни с твоей девушкой, ни с ее сестрой.

– Почему?

Даже обидно стало. В смысле, что, они обе недостаточно хороши для него, что ли?

– Потому. Допивай кофе. Иди. уроки делать. Гулять. Да куда хочешь. А я буду спать. Я устал.

– Что же ты ночью делал, Рельса?

– Молился за спасение заблудших душ.

Брат встал и ушел в спальню, оставив меня на кухне. Когда я вернулся, он действительно спал. В наушниках, как водится, и мордой в подушку. Может, и вправду молился всю ночь? Кто его разберет?

Ну и ладно. Я написал Алиске и предложил погулять. Уроки всегда можно ночью сделать. Или не сделать.

Кирилл

Мне снился сон. Знакомый до мурашек. Холодная осень, ветер на пустом кладбище. Только оно совсем пустое – нет ни людей, ни деревьев. И не старое кладбище с деревьями и оградками, а новое, где только голые камни и кресты торчат. Бесконечное поле смерти. Серое, черное, белое. Я снова стою в черном. Я снова маленький мальчик, который отправил к демонам своего деда, только рядом нет березки, чтоб за нее спрятаться.

– Ты забыл его похоронить! – кричит за спиной Оксана. Она в черном платье, как вчера, глаза горят синим. – Ты забыл его похоронить, и теперь я заберу и твою душу тоже!

Я проснулся от жуткого смеха. Футболка была мокрая и липкая от пота, наушник с рокочущим тенором Честера выпал из уха и валялся на подушке. Дотянулся до плеера и остановил воспроизведение, все равно не помогает. Потом уселся на кровати и протер лицо рукой. Взгляд уперся в икону. Небольшую, не особо известную. Ее мне дал бездомный около подземного перехода. С одной стороны был календарик с христианскими праздниками и молитвой, а с другой…

«Моление о чаше».

Я смотрел на нее, когда мне не хватало сил. Молиться перед этим ликом мне казалось лицемерием.

«Зачем я здесь?» – вопрос, который я задавал себе тысячу раз. Мне даны силы. Ради чего?

Что именно я должен сделать? Как поступить? Жуткий смех девушки по имени Оксана. Ее взгляд. Живой, человечный – и оттого еще более жуткий. Но сильнее всего пугали свои же слова: «Выстрелю». Выстрелил бы, если б умел? Не знаю. Но руки тряслись до сих пор. Никогда не думал, что способен направить на кого-то оружие. Даже когда выхватил револьвер ночью, на самом деле не верил, что держу его в руках. Все казалось нереальным. Я покосился на сумку, где лежал наган «честного, правильного» офицера НКВД, который тоже боролся с нечистью – правда, мне неизвестно, с какой: только контрреволюционной или какой-то еще? А отца викинга уже и не спросишь.

В голове звучал голос красивой девушки: «Ты хоть стрелять-то умеешь?»

И в тон ему всплывали слова старого бандита о том, что слов иногда недостаточно.

Как там в Библии: «Око за око. Зуб за зуб»… Да, отец Игорь говорит, Ветхий Завет немного устарел и не всеми посылами оттуда стоит пользоваться сегодня. Но я видел достаточно. Слов здесь не хватит. Никакой силы Слова не хватит. Единственный человек, к кому можно пойти, – Кот. Не хочу подставлять ни отца Игоря, ни Петра Алексеевича.

А викинг обещал сказать, когда обнаружит ведьму. Ну так нашел ее я. Может, они, если соберутся, смогут ей противостоять?

Я не знал, как отыскать его снова. Может, за мной еще следит Оксана и ее тени. Может, ведьма не одна. Алису, кажется, Славка приводил домой. Она могла даже жучки прицепить на мою одежду. Сейчас на али– экспрессе можно и не такое купить. Что там Серега в барбершопе показывал? Пуговицу-диктофон? И как узнать, приглашал ее Славка домой или нет? Хотелось привести братков к ведьме, а не наоборот. Хотя. Оксана и так там была. Она знает о них все. Но, с другой стороны, они не были готовы, думали, что она просто девушка.

Звонить было страшно: телефон ночь провалялся в доме Оксаны. И уж там-то она могла что угодно прицепить или установить. Ютуб мне подсказал, что делать, и я трясущимися руками зарядил наган и убрал его в рюкзак.

Можно было пойти в White fox и спросить Петра Алексеевича, но слова ведьмы вспомнились сразу.

Если я не могу обратиться к людям, то кто мне поможет?

* * *

Как отыскать в огромном городе кого-то, кто не хочет, чтобы его нашли? Без телефона, без интернета. Есть теория шести рукопожатий, но искать по этому принципу заведомо преступника было смешно. В итоге я стоял на одной из центральных улиц. Холодный осенний ветер задувал под шапку. Теплый шарф в спешке остался дома. Я поднял воротник куртки.

– Тебе хорошо, сынок? – спросила какая-то дама.

– Да! – Я отшатнулся от женского голоса. Тетя была ни в чем не виновата, но меня снова била дрожь. Вот уж не думал, что опять начну бояться людей. Таким одиноким и брошенным не чувствовал себя давно. Только я и знакомое чувство холода – мерзкое, липкое, не имеющее никакого отношения к погоде, прошибло меня насквозь. Никогда не думал, что на полном серьезе буду это делать, но…

– Иди сюда, – ласково обратился я к тени. – Мне нужно найти человека.

Бесформенный клубок тьмы забурлил и прошипел:

Не положено тебе помогать.

– Кем не положено?

Тень промолчала. Другая тетка обернулась. Еще бы – парень сам с собой говорит. Я показал жестом на наушники и отвернулся.

– Ты исчезнешь, если не подчинишься, – предупредил я. Обычно изгонял таких сразу, но не сейчас. И странно было нарушать свои же правила.

«Ну и что… Не положено», – тень бурчала, как тетка-кассирша из провинциального ларька.

Я задумался. Изгнать труда мне не составит, но дальше-то что?

– А что положено?

Следить, святоша. Я слежу за площадью, помогаю обманы хищникам совершать. Я не могу уйти.

– Исчезнуть хочешь?

Нет. Не хочу. Я жить люблю. жизнь тянуть из людей. Что тебе надо, чтоб ты ушел?

Я задумался. Никогда не разговаривал с тенями так. Что мне надо?

– Мне нужен тот, кто может идти со мной и сможет помочь.

Тень сжалась, заклубилась. Потом проворчала:

«Души неупокоенные, не отпетые, непрощенные. они у ведьм. Они бы помогли. Но ты их не найдешь. А из нас таких мало. И, – тень затряслась, засмеялась, – со свободными с изнанки тебе не справиться! Они сильнее, они сильные! Они съедят тебя, пар– ниша!» – Тень захлебывалась булькающим хохотом, от которого мурашки шли по телу и хотелось помыться.

– Умолкни, – приказал я. Демонская сущность замерла. – Отвечай спокойно: где я могу найти Свободного?

«Свободного с изнанки надо искать на изнанке мира, человечек. Ну или на границе между землей и тем, что там. Чтоб он съел твою печенку и твою душонку», – буркнула тень и пропала.

Я обернулся. Вокруг шли люди, кто-то спешил на автобус, кто-то на свидание. Кто-то хотел зайти в торговый центр и согреться. А тень исчезла.

Это они умеют.

Долго потом думал: Кирилл, где логика? Ты, парень, готовившийся в семинарию, пошел искать демона, чтобы тот помог найти бандита, чтобы защититься от ведьмы? Какая-то безумно длинная цепочка получалась…

И почему меня не остановило количество зла во всех этих пунктах? Наверное, потому, что ради благого дела? Или потому, что выбора я не видел? Я не мог пойти в полицию, не мог пойти в церковь, не мог подставить знакомых. А бандиты. я надеялся, что банда Кота сможет защитить себя. Надеялся, что наган мне не пригодится.

Глава 10. Давай споем

Славка

Мы сидели с Алиской в кафе. Разговор крутился вокруг моей попытки донести, что рэп – это не тупая туфта из Муз-ТВ. У Заточки, например, за сатирой и дичью есть подтекст. Хаски, 25/17…

– Не надо под тем, что орет из телика, погребать вообще весь рурэп, – закончил я.

– Ладно, убедил, – Алиса улыбнулась, – но мне все равно нравится, когда подпевать можно. И прекрати уже смотреть на мобильник! Если хочешь дать послушать, так и скажи!

– Извини.

Я отвел взгляд на экран. Три непринятых вызова от меня и сообщение. Абонент не отвечал. Ладно звонки – Кир терпеть не мог разговаривать по телефону. Но сообщения брат не игнорировал никогда.

– Ты чего? – Рысенок заметила мое волнение.

– Брат не отвечает. Обычно сам пишет или звонит, а тут запропал.

– Переживаешь?

Ее взгляд и игривая улыбка дразнили. Под этим взглядом хотелось быть сильным, крутым.

– Нет. Все нормально.

К черту, достал он. Вот случится что со мной, как с отцом, а до него и дозвониться никто не сможет. Алиса тряхнула головой, и я залюбовался прядками волос разного тона.

– Давай позовем Кирилла на вечеринку? Я показала Оксане запись с телефона, ну, когда ты меня на концерт водил, ей понравилось. Он здорово поет.

В начале фразы у меня начала подниматься необъяснимая злость. Опять Алиса хочет позвать Кирилла. Хотя нет, его хочет позвать Окс.

– Можно, наверное. Но я не знаю, согласится ли. Он только в церкви поет.

– А позвони сейчас? – Рысенок мило улыбнулась. – Интересно, что он делает?

– Молится. И явно не с телефоном, – буркнул я. Когда она начинала интересоваться братом, помимо воли в душе поднималась тьма. Я нажал на вызов. – Сейчас спросим. – Я включил телефон на громкую связь и положил на стол.

Алиса улыбнулась, а я же так сильно не хотел, чтобы он взял трубку, что сам чуть не начал молиться. Удивительно, а пять минут назад еще и переживал.

Нам ответил сухой механический голос: «Абонент не абонент, он закинул свой телефон вне зоны… перезвоните».

– Вот зараза, – без особого сожаления сказал я. Может, предложить самому спеть?

– Ну ладно. – Алиса поджала губки. – Слушай, спроси его дома? Мы через три недели будем собираться, на Самайн.

– На что?

– Ну, Самайн, типа на Хэллоуин.

Я не сдержал смеха.

– Ты издеваешься? Брат на такое точно не пойдет.

– Ну. это просто вечеринка. Просто свечки, дом с камином, посиделки, музыка. Я всякие черепки и мрак сама не люблю. А так отличный повод потусить, проводить осень и встретить зиму. Окс очень хотела живую музыку. Она-то сильно во всякие ритуалы верит, говорит, в такие дни надо все живое и настоящее вокруг: живой огонь и живую музыку. – Рысенок покрутила телефон в руках и прищурилась.

– Знаешь, ты можешь просто позвать его на вечеринку и не говорить, что это тематическое. Не проклянут же его за это.

– Разве это не будет немного нечестно? – Я был «за» подшутить над братом, но совесть все равно тыкала острым шестом под лопатку. А еще хотелось, чтобы Алиса меня уговаривала. – Это же не православная тема…

– Но и ничего плохого, верно? Я так хочу послушать музыку. Ты ведь тоже играешь? Может, вы выступите вместе?

– Я позову его, – неожиданно для самого себя ответил я. От ее «хочу музыку» меня тянуло сделать для нее все. Даже при том, что снова петь нудные песни Бутусова мне не нравилось от слова «совсем». Петь с братом мне не хотелось еще больше – он был слишком хорош. Вместе с ним выступать – это как выйти со своими говняными стихами на серьезный рэп-баттл. Только сгореть со стыда.

Алиса хлопнула в ладоши.

– Да! Давай вы вместе выступите! Пообещай уговорить брата! Сейчас позвоню Оксане!

Только это было не так просто. Сначала я пару дней не мог застать Кирилла дома. Мама говорила, что он заходил днем, принимал душ, спал немного и куда-то уходил. На звонки не отвечал.

И только в воскресенье я наконец-то поймал его.

Кир буквально ввалился часов в десять утра. Упал на кровать, не замечая меня. С полчаса смотрел в потолок. Потом сел, протер уставшее лицо.

– Славка? Ты чего не в школе?

– Сегодня воскресенье, Рельса.

Она моргнул и уставился на меня.

– Внезапно, – хрипло пробормотал брат. Встал, снял свитер, взял полотенце и пошел в душ.

Интересно, где он пропадает?

Ну ок. Позабочусь разок о своем братике. Хотя… на фиг ему кофе, мама говорит, он днем спит.

– Кир, кофе или чай?

– Кофе! – расслышал я сквозь шум воды.

Минут через пять брат вышел с мокрыми волосами.

– А чего это вдруг сегодня воскресенье? – Голос у него звучал разочарованно.

– Неделя обычно воскресеньем заканчивается, – попытался пошутить я.

– Воскресенье, – уныло повторил он. – Сколько время, Слав?

– Без пяти одиннадцать.

– Вот же непотребство. – Он грустно посмотрел в стакан и залпом выпил кофе. – Мне надо идти.

– Куда?

– Я обещал отцу Игорю. – Он провел рукой по лицу. – Я должен.

Выглядел он так себе. Синяки под глазами, щеки впали.

– Рельса, даже для дома у тебя видок жутковатый. А в церкви тебя вообще с демоном спутают.

Он посмотрел на меня как на идиота.

– Не говори того, чего не знаешь. – Он встал из– за стола. – Ладно. Ты что-то хотел? Денег тебе дать?

– Да нет, я.

– Так да или нет?

– Я поговорить хотел.

– А. – Он пожал плечами. – Одевайся, пока я волосы сушу. Пройдешься со мной до церкви, заодно и поговорим. Может, и в церковь зайдешь. Полезно будет. Службу послушаешь.

В церковь мне заходить не хотелось.

Я надел свитер, джинсы, схватил с вешалки любимую куртку с нашивкой «Провинция» на спине и на всякий случай нашел в тумбочке простой крестик на веревочке. Отряхнул от пыли и сунул в карман. А то вдруг правда придется зайти? Меня всегда смущало, когда тетенька на входе смотрела в глаза и спрашивала: ношу ли я крест? Как-то я сказал, что нет, и она, вздыхая, достала простой дешевый крестик на ниточке и вручила мне. Хорошо, не спрашивала, крещен ли я. Врать рука не поднималась.

Брат надел черную рубашку и черные джинсы, зашнуровал ботинки, накинул черную куртку с капюшоном, подсоединил наушники к телефону.

– Что в черном, к рясе тренируешься?

– Ага, – беззлобно бросил он.

Мы вышли из квартиры и зашагали по улице в сторону школы.

– Тебе чего, Слав?

– Рысе… Алиса с сестрой просили, чтоб мы выступили у них на вечеринке.

Он остановился и внимательно посмотрел на меня.

– Это она попросила или ты хочешь, чтоб я пришел?

– Алиса с Оксаной.

Брат непонятно почему отвернулся, взглянул на небо, а потом пару раз вздохнул.

– Когда?

– Тридцатого вечером. Сможешь?

– Я подумаю.

Взгляд брата скользнул в сторону.

– А когда точно скажешь? – Мне-то надо Алиске позвонить.

– Успокойся. – Брат говорил тем голосом, после которого я всегда сомневался, ко мне ли он обращался. – Я буду. Но только если ты в церковь со мной зайдешь.

Кирилл

Слышишь бой барабанов? Чувствуешь огонь костров? Там горят грешники. В аду.

– Кирилл, с тобой все нормально?

Отец Игорь смотрел участливо.

– Ты выглядишь больным. Ты с подработками не перетруждаешь себя? Давай я тебя официально в воскресную школу устрою? Или алтарником? Я постараюсь настоятеля уговорить, это он только по поводу пения на клиросе против тебя был. Кирилл? Куда ты смотришь?

Я смотрел в окно. Серое небо. Светлое небо. Было бы просто, эх, было бы все просто… Славка зашел в церковь, бормоча что-то в духе «ну чего не сделаешь ради брата». Хотя оба мы знали, что дело не в брате, а в том, что девушка попросила его о выступлении. Славка выгреб мелочь из кармана, купил свечу и поставил ее к ближайшей иконе. Вот даже знать не хочу, ради чего он свечу ставил. Я не видел за ним демона или тени, но неуловимое липкое чувство чего-то лишнего в его поведении оставалось. И ни святые стены, ни огонь, ни молитва не помогали. Этого было мало, это не просто какой-то темный дух. Я раньше с таким не сталкивался.

– Что, если тебя заставляют бездействовать, когда происходит зло, под угрозой здоровья близких? Что есть христианское решение?

– Это ты спрашиваешь теоретически или у тебя что-то случилось?

Я промолчал. Рассказать отцу Игорю все, что случилось, будет сложно.

– Много всего. – Я не знал, с чего начать. И что рассказать, а что утаить. С той ночи с Оксаной много всего произошло.

– Начни с начала. – Он сел рядом. – Ты же знаешь. Я выслушаю. Чего ты боишься?

Раздался стук в дверь.

– Простите, отец Игорь, там настоятель приехал. Он что-то хотел с вами обсудить.

– Второй раз нас прерывают. – Он встал. – Кирилл, приходи ко мне. Я выслушаю тебя в любое время. Даже если это что-то действительно жуткое. Даже если это какие-то подростковые сложности или зависимость. С молитвой можно из всего найти выход. Но, зная тебя – ты слишком сильный. А сильным и искушения серьезней. Приходи обязательно.

Я кивнул. Да уж, действительно, искусился вот сейчас поделиться, забыв на минуту о том, что его тоже подставлю. Хотя было немного обидно, что он ждал от меня каких-то обычных проблем с зависимостями. Но все было куда печальнее. Потому что за порогом церкви ждал мой личный демон.

«Как же ты воняешь, парниша. Ненавижу ладан», – демон демонстративно зажал нос.

– А ты не нюхай, – бросил я, и он отвернулся.

Славка покосился на меня и обиженно бросил:

– Ну не нравится мне запах этот! Ладан и вот это все! Извини, что вслух сказал!

– Мы идем домой, – произнес я для двоих сразу. Не знаю, куда собирался брат, но, когда мы пришли, он еще час слонялся по квартире, пытаясь понять, зачем сюда вернулся.

Чудной ты человечек. Зачем силушку свою тратишь? Этак на меня не останется.

Демона звали Хелгар. За неделю он меня достал.

Я нашел его на площади Достоевского – унылом местечке около одного из новых кладбищ, где собирались гопота и наркоманы. Демон явно искал, кем поживиться. Он не был бесформенной тенью, напоминал мохнатый комок. Так и хотелось ткнуть, но у него зубов виднелось больше, чем у меня пальцев.

– Иди сюда, – тихо позвал я в центре площади. На меня покосились, гарнитура тут не сильно кого-то убеждала. Я вложил в голос больше силы, стараясь не обращать внимания на удивленных бомжей.

– Иди ко мне, демон!

Ничего не произошло.

– Я приказываю подойти ко мне. – Я понизил голос и вложил в слова максимум силы.

Тень подчинилась. Глаз у нее было тоже многовато. От трех до сорока двух, в зависимости от того, сколько она открывала в текущий момент.

Тень приблизилась, и я упал.

– Чувак, – раздался голос рядом, – ты слишком хорош для этого места, что ты тут забыл? Где ты такой травы взял, что уже обдолбанный?

Ответить я не мог, демон свернулся вокруг моей шеи и не давал сказать ни слова. Я терял сознание. А человек тащил меня в сторону лавочек.

– Чува-ак, не помирай, это проблемно для нас. Слышишь меня? Не помирай. Тут не надо.

Я с огромным трудом дотянулся до груди и коснулся креста. Слабеющими пальцами осенил пространство перед собой крестным знамением.

– Верую… – прошептал одними губами.

Тень ослабла.

– Верю в Господа нашего Иисуса Христа. – прохрипел я.

– Ой, ты в себя пришел. Ты случайно не этот, не свидетель? Они ж вроде террористов, как исламисты, – запрещенная организация. Нам такого тут не надо. Так ты не из этих?

– Нет… – просипел я. – Православный.

– Ну ок. Смотрю, в себя приходишь! Ну, лежи, отдыхай!

– Не уходи. – Чувак обернулся. – Да я не тебе, – бросил я ему. – Он шагнул прочь, а я шепотом произнес: – Власти твоей нет надо мной. Ибо верую я. И имею силу тебя изгнать. Появись, демон.

Шипение. И он передо мной. Горло болело нещадно, будто меня взаправду душили. Говорить было тяжело.

А тень, посмеиваясь, потянула ко мне лапки с когтями.

Я доберусь до твоего сердца, наивный мальчик. Доберусь и стану частью тебя, как голос, который ты слышишь…

– Власти твоей нет надо мной, сейчас и во веки веков. Аминь.

Он отшатнулся.

Странный ты. Но мне не ровня.

Я почувствовал прикосновение холодной нежизни на плече, на шее.

– Власти твоей нет надо мной, – повторил я и лихорадочно задумался, что приказать и как. – Я приказываю тебе не причинять мне вреда. Приказываю – остановись!

Он зашипел, будто обжегся.

Человечек. Ты умрешь.

– Не сегодня. – Я чувствовал, что демон сдавался.

«Сомневаешься, боишься, не удержишь, слабое у тебя Слово», – смеялась тьма.

– Удержу. ПОВИНУЙСЯ.

Я вложил в Слово столько, что сел на землю. И, кажется, все же потерял сознание на минуту.

Человечек, а ты не думал, что я могу отгрызть тебе уши, пока ты спишь?

– Я не спал.

Не верю. Что ты хочешь, паря?

– Найти человека. Я хочу, чтоб ты нашел мне человека. Это приказ. Следуй за мной. Это приказ.

Ну ладно. Но я есть хочу.

– Пойдем, демон.

Хватит звать меня «демон»! У меня имя есть!

* * *

Так я оказался ответственным за демона. Голодного, глазастого демона по имени Хелгар. Он упорно таскался за мной везде. Кроме церкви. После того как оклемался, я объяснил, что мне надо. Мне надо было найти Кота.

«Ты умалишенный?» – я даже немного понимал, откуда такой вопрос у беса. Видно, никто его так не использовал. Но мне было не до задушевных споров с демоном.

– Не спорь, – приказал я. – Найди.

Тот плюнул кислотой в воздух. Презрение.

Я сожру твои кишки, паря. А останки скормлю аспидам.

Не сожрет. Не нападет. Я сильнее. Я убеждал себя как мог. Я тот, кто идет против них. Слово. Мое Слово – закон. Мое Слово – сила. Мое Слово нужно, чтобы повелевать.

Ой, да ты и вправду в это веришь? Я сдружусь с твоими темными мыслями, найду или подселю внутренних бесов, использую слабости – и ты проиграешь.

– ИЩИ.

Он нашел.

Три сотни теней идут за тобой, а может, и больше, кто знает?

Они исполнят любое твое злое слово, помни об этом.

Я смахнул наваждение. Демон назвал адрес и пропал.

Пока я ждал такси – пришлось выгрести всю мелочь, – думал, что мне сказать. А больше всего я боялся, что демон соврал, обманул и Кота я не найду.

По адресу стоял обычный панельный дом. Перед дверьми были разбиты клумбы, на которых сейчас остались только огромные разноцветные помпоны георгин. Типичная мегаполисная пастораль. Я даже замешкался: вдруг все-таки он соврал? Все же, раз приехал, уходить просто так было бы глупо. Поэтому я набрал на домофоне нужную квартиру, но никто не ответил. Мимо прошла бабулька с пакетом из супермаркета.

– Ты к кому, внучек?

– К другу.

Бабка прищурилась, а я позвонил снова. И еще раз.

– Чего? – раздался прокуренный голос из домофона.

– Мне нужен Василий. Скажите, это Кирилл.

Скрипнул замок.

– Заходи. Второй этаж, левая дверь без номера.

Идя по серым ступеням лестницы в темноте, я чуть не упал. За спиной поднялась тень, и я услышал голос демона.

Жалкий…

Дверь открылась до того, как я постучал. Меня втащили внутрь и уронили на пол лицом вниз. Грязный линолеум под щекой, напротив глаз – тяжелые ботинки. Тычок в бок. Не сильный, но болезненный. И холодный металл пистолета у шеи.

– Ты кто вообще?

– Мне Василий нужен.

– Хрен тебе, а не Василий. Как ты нас нашел? – Мужик придавил меня коленом. Больно.

Давай я кого-нибудь убью, а?

– Может, грохнуть его, и дело с концом? – спросил второй голос. – Чего он тут шастает? Даже если и был номер телефона, адрес он где взял?

– Чувак, ты где адрес взял? – Первый ткнул меня пистолетом.

– Демоны подсказали, – буркнул я.

– Видишь, надо грохнуть! А то и на Ваську выведет!

– Не, ну…

– По-любому у него жучок, а там где-то менты пасутся! Я стрелять буду.

Я чуть обернулся. И сердце провалилось в пятки.

Демон – мой демон – висел за плечами у того, кто хотел убить. Крылья холодом били за спиной. Я видел, как демон нашептывал бандиту: «Убей! Убей! Убей!»

Тут же пришло понимание, что да – выстрелит. Этот и без демона мог, а так-то наверняка.

– Изыди, тварь, – прошипел я.

– Чего? – Оба бандита вздрогнули. Чудо, что не выстрелили.

– Скройся, Хелгар.

На пару мгновений повисла тишина.

– Я отца Василия лечил. Который Баюн. Позвоните Коту. Никто за мной не шел! Посмотрите в рюкзаке!

Те переглянулись. Один тряхнул мой рюкзак, и наган с грохотом упал на пол. Мужик поднял его уже бережно.

– Да ты не гонишь. Но если что задумал – убью! Что ему сказать?

– Скажи, – я сплюнул кровь, – скажи, что Кирилл нашел ведьму.