Текст книги "Блудная дочь. Путь исцеления любовной аддикции: от боли и одержимости к нежности и свободе"

Блудная дочь
Путь исцеления любовной аддикции: от боли и одержимости к нежности и свободе
Мария Лапса

Фотограф Жанна Холстова

© Мария Лапса, 2024

© Жанна Холстова, фотографии, 2024

ISBN 978-5-0053-6780-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда речь идёт о зависимости, без честности не обойтись. Врать другим – ещё куда ни шло. Врать себе – последнее дело. Не признав, что ты в ловушке, из неё не выберешься. Эта книга с лёгкостью может стать твоим камертоном искренности. То, насколько откровенно автор говорит о себе и своей любовной зависимости, вызывает уважение. Глубина и открытость – просто запредельные.

Книга написана психотерапевтом, но не с позиции силы и знания. Уникальность этой книги в том, что автор позволяет читателю увидеть себя предельно уязвимой, отказавшись от профессиональной «брони». Здесь нет никакой теории, умных фраз и советов. Это реальная история долгого и трудного выздоровления. Автор приглашает пройти этот путь вместе.

ПРИВЕТСТВИЕ

Привет! Не думала, что до этого дойдёт и я на самом деле опубликую свои «Записки сумасшедшей». Да, именно так я долгое время называла эту книгу. Мне казалось, что название подходит идеально. Эта книга – удивительная. Раньше бы я сказала – «странная». Мне кажется, что она живёт своей жизнью. Не верится, что это я её написала. Если быть точной, она со мной произошла. Если бы меня спросили: «Что с тобой случилось?», я бы ответила: «Эта невероятная книга!» Надеюсь, она случится и с тобой.

Писать – это мой способ справляться с трудными временами. Я писала для себя и не заметила, как моя «самопомощь» превратилась в то, что ты сейчас читаешь. Закончилась она тоже неожиданно. Я осмотрелась по сторонам, и мне понравилось то чудесное место, куда она меня привела. А ведь я пыталась навязать ей свой собственный Happy end! К счастью, у меня ничего не вышло. Под конец ей разонравилось первоначальное имя. Она просто выросла из него, как девочка из платья. Готовясь к выходу в свет, она потребовала красивых фотографий. А когда получила их, выпорхнула из дома.

Сейчас она в твоих руках. Если тебе завтра на работу, постарайся её отложить. Начни читать на выходных, в уединении и с солидным запасом бумажных салфеток. Они понадобятся. Нахлынут воспоминания. Будет трудно и даже больно. Но не останавливайся надолго. В конце всё будет хорошо. Тебя ждут сюрпризы и подарки. Они не только в этой книге. Иногда мы забываем, кто мы и откуда. Эта книга для тех, кто готов начать вспоминать и возвращаться в самое лучшее место на земле…

«А когда я говорила, что нормальная?»

Любовь и турбулентность

(НЕОТПРАВЛЕННЫЕ) ПИСЬМА БЕЗ ОТВЕТА

Для меня быть странной – это нормально. Странно – это не то, как я себя чувствую, а то, как выгляжу в глазах «нормальных» людей. Я умею смотреть на происходящее их глазами, но и только. Поступаю я всё равно по-своему, не пытаясь становиться для них своей, уже нет…

Вот сейчас мне захотелось разобраться, а что, собственно говоря, это было? Что началось тогда, в апреле 2016-го? Что-то настолько странное, что даже до меня к маю 2019-го дошло: пора завязывать… Вот этим завязыванием я сейчас и занимаюсь. Задаю себе всякие вопросы. Ищу на них ответы. Перечитываю свои неотправленные письма, написанные больше года назад.

Когда мне плохо и непонятно, я начинаю писать. Так я пытаюсь помочь себе разобраться в происходящем. Итак, что это было? На что ушли три года моей жизни? Как сделать так, чтобы такое больше не повторилось? Буду искать ответы. Кто ищет, тот найдёт.

Уже четыре года, детка! Очнись! Сейчас март 2020-го. Коронавирус. Карантин. Хрупкое равновесие твоего прекрасного мира рухнуло. Ты прощаешься со своим рабочим кабинетом, который обустраивала с такой любовью и надеждами. Тебе хорошо работалось в нём. Теперь он не нужен. Тебе нравится твоя съёмная квартира с окнами на закат. Сколько ты ещё сможешь в ней прожить? Пару месяцев? А что потом? Я ничего не знаю. Есть ощущение, что кто-то просто решил скупить мир по дешёвке и для этого организовал всё вот это…

Я не хочу думать об этом. Ещё неделю назад мой ежедневник был забит под завязку. А теперь у меня появилось много свободного времени. Буду писать. Это отвлекает. Раньше книги, которые я читала, были моим Убежищем. Теперь Убежищем станет та, которую пишу. Я вернулась к своим письмам, которые писала для себя, никому не отправляя. Но есть среди них и несколько отосланных по назначению. Но отправляла я их или нет – ничего не менялось. Я оставалась в плотном коконе тишины и одиночества, из которого так и не смогла вырваться. Похоже, так и выглядит безответность.

Для ясности: в апреле 2016-го я влюбилась в мужчину, на которого я до сих пор трачу много своего времени. Пора это прекратить. Я хочу этого, но не знаю как. Я много уже перепробовала. Три года личной терапии не помогли. Не писать, не звонить, не встречаться? Год не виделись. Не помогло. Сейчас март 2020-го. Вот этот текст с цитатой из фильма «Любовь и турбулентность» написан в мае 2019-го. А неотправленные письма, чтобы всё себе уяснить и попрощаться, я принялась писать в январе 2018-го. Скоро наступит апрель 2020-го. До 14 апреля в стране объявлена чрезвычайная ситуация. Дети не ходят в школу. Границы закрыты. Самолёты не летают, не ходят поезда… Что будет, если через три недели жизнь не вернётся в привычное русло? Не знаю. Пока всё выглядит так, что шансов на это мало. Мне страшно. Я одна с ребёнком. Живу на съёмной квартире. Все мои доходы – от частной практики психотерапевта. Не будет клиентов – нам не на что будет жить, покупать продукты и оплачивать квартиру…

О том, как жить дальше, подумаю потом. Сейчас на это просто нет сил. Посижу за компьютером, понабираю свои письма. Разложу всё по полочкам. Перечитаю. Будет здорово, если увижу что-то важное. Возможно, это меня изменит, и я получу… Нет, не получу, а стану: стану смелее и свободнее. Сейчас бы мне это здорово пригодилось. Позволить книге, которую пишу, изменить меня? С радостью! Я знаю, это работает.

НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА

08.01.2018

Условие: чтобы написать всё как есть, мне нужно знать, что я их никогда тебе не отправлю. Не хочу переживать о том, что ты подумаешь или почувствуешь, когда прочитаешь. Зачем мне такая помеха? Я пишу для себя и о тебе беспокоиться не хочу. Если ты не прочтёшь, то не ответишь. А я так и останусь наедине сама с собой. Придётся с этим смириться. Но ведь я хочу знать о тебе и про тебя! Я хочу знать тебя! Ну и что с того?

Ведь есть другой вопрос, с которого и следовало начинать: а чего хочешь ты? Я буду честной и откровенной. И ты всё обо мне узнаешь. И что дальше? Чем ты мне ответишь? Ты вообще мне ответишь? И нужна ли тебе моя откровенность?

Согласна ли я написать всё, что я хочу рассказать, и дать тебе прочесть? Даже если ты мне не ответишь? Даже если в ответ – тишина? Нет, не согласна. Тишина – это для меня слишком. Я решила, что буду эгоисткой, трусливой эгоисткой. Мои письма, моё время, мне нужно писать, мне нужно разбираться в себе. Вот этим и займусь. А ты ничего не получишь. Это моя глупая маленькая месть. За что? За то, что мне сейчас хреново и приходится приводить себя в порядок. За то, что я застряла и зациклилась. Больше похоже на «патамушта»…

Мне сейчас плохо и нужна помощь, но я привыкла рассчитывать только на себя. Я себя не бросала и сейчас не брошу. В очередной раз возьму за волосы и вытащу из болота. Вот, теперь точно не отправлю, не хочу, чтобы ты видел меня такой злобной и мстительной. Знаю, что веду себя глупо и некрасиво, но мне плевать. Есть то, что есть, и я такая, какая есть. Я бы хотела получить от тебя такое письмо, которое сейчас пишу сама. Зачем? Чтобы увидеть всё твоими глазами и понять, чем всё это было для тебя? Для меня это важно. Но я тебя об этом не спросила. Почему? По глупости. Потому что считаю стыдным говорить о том, чего хочу, что мне нужно и важно. Написать и не отправить – это не стыдно, ведь никто не узнает…

Мы виделись каждую неделю и проводили вместе по три часа. Увеличить время занятия с часа до трёх было твоей идеей… Я хочу знать, чем для тебя были эти полтора года нашего знакомства. Я бы закуталась в плед с головой, закрыла бы лицо руками и сказала:

– Говори всё как есть. Я готова слушать.

Да, знаешь, это было бы здорово! Услышать правду. Любую. Не важно, что именно ты скажешь. Важно, что это будет твоя правда. Я хочу знать, чем было наше знакомство для тебя. Честно. Но если мне так важна твоя правда, то почему бы мне не спросить тебя об этом? Почему вместо этого я продолжаю писать эти неотправленные письма? Потому что «ничего» – это и есть твой ответ. Твоя правда. Для тебя всё закончилось. Тебе больше ничего не нужно и не интересно. Тебя не волнует, чем эти полтора года были для меня. Тебя всё устраивает. Ты был моим учителем. Учил меня играть на виолончели. Я оплачивала уроки. Когда я сказала, что больше не хочу у тебя учиться, всё закончилось. У нас больше нет оснований встречаться. Я была для тебя ученицей. Нет обучения – нет отношений. Всё ясно. Но… У меня всё равно остались вопросы. Хочу знать, был ли ты в меня влюблён? Я – была. Да, как барышня из позапрошлого века. С нашей первой встречи. И я ни о чём не жалею. Это довольно приятно – ходить и улыбаться как дурочка оттого, что ты прикоснулся ко мне, поправляя пальцы на смычке… Мне хочется думать, что ты тоже был в меня влюблён, хотя бы какое-то время, до того как ты познакомился с моим сыном.

Помнишь, как ты, увидев его, сказал, что вы ровесники? Потом вы принялись выяснять, кому сколько лет: тебе, мне, моему сыну… После этой встречи ты перешёл со мной на «вы». А я почувствовала себя ровесницей твоей матери. Мне стало грустно… Вот почему у меня на том уроке ничего не получалось. Я догадывалась, что ты моложе меня, но особо не задумывалась о возрасте. Когда ты напросился моему сыну в ровесники, мне захотелось послать тебя куда подальше! Ему было всего лишь двадцать лет! Тебе уже за тридцать. Ты – не ребёнок, а я тебе не мама. Так почему же не послала? Трудно ответить правду. Я боялась… Чего именно? Что, отказавшись от уроков с тобой, брошу играть? Не найду другого учителя? Это правда, но не вся. Я успела к тебе привязаться и не хотела, чтобы ты исчез из моей жизни. Я хотела продолжать тебя видеть. Я хотела знать, что ты будешь приходить ко мне, а я буду тебе писать и звонить, договариваясь о встрече. Да, это были уроки, и ты хороший учитель, требовательный и очень терпеливый, но не только. Для меня – не только. Я хотела продолжать видеть тебя. А о том, какой ты замечательный учитель, я расскажу тебе в следующий раз.

В тот же день, чуть позже

Рассказать про хорошего учителя? Легко! Мне нравится говорить о том, какой ты замечательный. Мне нравится думать о тебе, перебирать и разглядывать те драгоценности, которые я увидела в тебе. Но влюбилась-то я, ничего этого не зная! И чем больше я в тебе открывала того, что мне дорого, тем труднее становилось с тобой прощаться.

Ну вот, дошло до меня наконец, зачем мне писать всё это! Я превращаю тебя в своё воспоминание: люблю, ценю, приятно вспомнить, но жизнь продолжается… Ведь ты ничего не делаешь, чтобы быть моим настоящим. Ты будешь жить в моей памяти. Она у меня большая и надёжная, как у слона. Я тебя упакую, перевяжу ленточкой и поставлю на полку. Время от времени буду вспоминать. С благодарностью. Надеюсь, что с благодарностью. Сейчас пока ещё нет. Сейчас к благодарности всякое примешано: много грусти, слёз, отчаяния, стыда, страха и разочарования. Но это всё пройдёт. Это всего лишь страдания по несбывшемуся. Сбывшееся тоже было, и я его заметила. Смотри, будь я добрее, ты бы тоже узнал, что я люблю и ценю в тебе, чем восхищаюсь, за что благодарна. Я не жадина, я многое уже успела тебе рассказать, но здесь больше, гораздо больше…

Итак, почему ты был для меня хорошим учителем? Даже больше, чем хорошим – самым лучшим! Что же сделало тебя таким особенным для меня?

Маленькое отступление: Господи, как же я хочу сама услышать нечто подобное! Ты была для меня именно тем, кто был мне нужен, потому что… И тут я вдруг смогу услышать что-то новое, то, чего я о себе не знаю, но чему обрадуюсь и поверю.

Всё, хватит обо мне. Продолжаю о тебе. Что было тем самым бесценным сокровищем, за которое я тебе бесконечно благодарна? Была и буду? Что я не смогу упаковать только в своё воспоминание? Что будет жить со мной и во мне достаточно долго? (Будучи реалисткой, словами «всегда» и «вечно» я не разбрасываюсь.) Самый чудесный подарок – это твоя вера в меня. Я не знаю, когда ты в меня поверил. Ты сказал, что после первого урока подумал, что второго не будет, что я не вернусь и не продолжу. Я не знаю, когда ты в меня поверил, но во многом благодаря твоей вере я и сейчас продолжаю играть, продолжаю учиться, и моменты радости стали случаться всё чаще. Виолончель стала отвечать мне взаимностью. У нас с ней получается! А ведь я честно думала, что не смогу, что она слишком сложна для меня. Я думала, что хочу невозможного. Благодаря тебе я больше так не думаю. Теперь я знаю, что научиться – это реально!

14.01.2018

А знаешь, по чему я скучаю? Не по какой причине, а чего мне не хватает? Того, как мы играли вместе… Сейчас время от времени я думаю о том, что когда-нибудь, через несколько лет, когда я научусь играть нормально, даже хорошо, так, чтобы это не было неловким детским лепетом, я позову тебя поиграть вместе. Скажу, что очень хочу, что соскучилась, что мне этого не хватает, что теперь я готова и могу делать это хорошо, что я научилась… Но ведь ты уже давал мне эту возможность – играть с тобой, не дожидаясь, пока я стану лучше, научусь, смогу и т. д. Это было очень просто, но здорово. Иногда даже красиво. Помню, я жутко смущалась. Но иногда, на несколько минут или секунд, я забывала обо всём и радовалась и не верила, что так бывает, что у нас с тобой может так красиво получаться. Я не верила в себя. Я себя считала слабым звеном. Боялась, что всё испорчу, что не гожусь… Но ты мне каждый раз доказывал, что у нас может получиться красивая музыка. Я всегда останавливалась первой. Я не могла долго это выдержать. Это было непривычно, «так не бывает». Прекрасно, но для меня почти невыносимо.

Вот сейчас я пишу это, обливаясь слезами и обмотавшись соплями. Да, вот такое мне привычно и знакомо: быть несчастной, сожалеть, оплакивать утраты и несбывшееся. Мне бы стоило привыкать к другому… Да, мне стоит привыкать к другому. Но, если ты такой хороший учитель и мне так нравилось играть с тобой, почему я всё это прекратила? Об этом в следующем письме.

15.01.2018

Почему я прекратила наши с тобой еженедельные уроки? У меня очень много «потому». Какое из них главное? Надеюсь, что к концу письма я сама это пойму. Мысли о прекращении занятий у меня возникли давно. Первый урок был в конце апреля 2016-го. 12 мая ты привёз инструмент ко мне домой. Одно из занятий было запланировано в июне в тот день, когда в Риге случился жуткий ливень, затопивший город. Занятие ты отменил. Я помню, ты до последнего откладывал это решение, надеясь переждать дождь и приехать. Но ливень не утихал…

Как же затопленная Рига и отмена занятия связаны с моим решением прекратить наши уроки? Я очень странно отреагировала на то, что ты не придёшь. Для меня это был первый сигнал, что что-то не так. Нет, вру, не первый… «Что-то не так» – это вообще моё первое впечатление от встречи с тобой. На первом же уроке я смотрела во двор через окно твоей комнаты и не понимала, в каком городе и в какой стране я нахожусь. У меня возникло ощущение, что мы точно не в Латвии и не в Риге.

После первого урока я возвращалась домой на троллейбусе и не смогла выйти на своей остановке. Просто сидела и не могла пошевелиться. Доехала до конечной, там вышла. Зачем-то пошла на вокзал. Позвонила подруге, пыталась что-то рассказать про первый урок. Она хотела знать, понравилось ли мне. Я лепетала что-то маловразумительное, хотя обычно выражаюсь чётко и связно.

Это и есть первое «потому»: наше с тобой первое занятие странно на меня подействовало. Со мной случилось что-то похожее на слишком быстро возникшую привязанность, которая сродни зависимости. Это как «импринтинг», который нужен маленьким утятам. Чтобы не потеряться и не погибнуть, утёнок должен крепко-накрепко привязаться и повсюду следовать за тем, кого увидит в момент вылупления. Вот такая странная привязанность у меня к тебе возникла при первой же встрече. Я не сразу это заметила. Сила привязанности дала себя знать в тот день, когда ты отменил занятие из-за ливня. Мне стало плохо. Физически. Было трудно дышать. Кружилась голова. Тошнило. Было ощущение, что «отключаюсь». Я позвонила подруге, рассказала, что со мной творится что-то странное. Она сказала: «Вызывай скорую». Я не знаю, как это сработало, но после её слов мне вдруг стало ясно, что именно со мной происходит. Я поняла, что не заболела, не отравилась и не умираю. Это всего лишь самая обыкновенная паническая атака. Тут мне сразу стало спокойнее. В силу профессии я часто сталкиваюсь с такими состояниями. Панических атак я не боюсь и много чего о них знаю. Знаю, что одна из причин возникновения ПА – разорванная привязанность, ощущение покинутости, когда тебя бросили.

Это всё ужасно глупо. Мне очень жаль, что всё так случилось. Эта моя привязанность к тебе мешала мне делать то, чего я хотела. Хотела ли я научиться играть? Хотела. Мог ли ты мне помочь с этим? Да. Но вся учёба была для меня жутко противоречивым процессом. Кроме обучения, я ещё успевала проделать кучу всяких разных дел. Одно из них – это мои попытки избавиться от тебя. Почему? Да потому что я не люблю ни от кого зависеть. Паническая атака как реакция на то, что ты отменил урок? Это уже слишком! Я испугалась…

В том, что я псих, я призналась тебе при первой же встрече, но так остро реагировать – это было слишком даже для меня. Когда ты отменил второй урок, сказав, что обгорел на солнце, я уже знала, чего от себя ожидать. Быстро собралась и поехала на море. Во второй раз волна панической атаки была мягкой. Я была к ней готова. Она накрыла меня при выходе на пляж. Возможность долго-долго идти не останавливаясь – это то, что мне было нужно.

После второго случая я решила искать тебе замену. Сама привязалась, сама запаниковала, когда ты не пришёл, сама принялась себя из этого вытаскивать. Вот так я и живу, всё сама. К августу у меня уже был другой учитель. Ксения из Санкт-Петербурга. Мы занимались с ней по скайпу с августа 2016-го по март 2017-го. Но уроки по скайпу – это совершенно не то. Я продолжала искать учителя в Риге. Звонила в музыкальную школу. В декабре 2016-го мне сказали звонить в мае 2017-го. В мае снова отказали… Но я не сдавалась. Летом 2017 года я нашла себе учительницу здесь, в Риге. С сентября мы стали регулярно заниматься. Тогда я и сказала тебе, что хочу закончить наши уроки.

Удался ли мой план? Нет. Я хотела избавиться от привязанности, от зависимости. Мы не видимся, не общаемся, ни по телефону, ни по мейлу. Ну, если не считать замены струн… Но привязанность никуда не делась. Пока. У меня есть план, как с ней покончить. С новым учителем я продолжаю заниматься. Дома тоже тренируюсь каждый день. Играю песенки, как и хотела. Я больше не буду тебе писать. Повода не будет. Я совершенно автономна. Со временем всё придёт в норму. Я от тебя отцеплюсь. Пока это ещё не произошло. Отмена занятий не помогла, потому что я всё ещё на что-то надеюсь… На что? На то, что моя привязанность к тебе была взаимной? Я всё ещё хочу проводить время с тобой. Мне радостно видеть тебя. Для меня встреча с тобой – подарок! Я хочу говорить с тобой. Я хочу, чтобы ты слушал меня. Я хочу, чтобы ты думал обо мне. Я хочу знать, что с тобой, как ты живёшь, чего хочешь, что делаешь, что любишь. Хочу, чтобы ты хотел узнавать меня. Так выглядит та взаимность, на которую я всё ещё надеюсь. «Отвечать взаимностью» – интересное выражение. Ты мне не отвечаешь.

Это хорошо. Так скорее загнётся та дурацкая надежда, которая не даёт мне успокоиться. Это и есть мой план. Сделать всё, чтобы перестать надеяться. Ведь я просто всё придумала. Мне всё показалось, и никакой взаимности нет и никогда не было. Но до чего же я упряма! Сама саботирую свой же план! Я хочу сделать тебе массаж. Я хочу, чтобы ты меня постриг. Хочу, чтобы мы дурачились вместе, хочу, чтобы мы верили друг в друга и поддерживали. Я хочу обнять тебя. Хочу, чтобы ты тоже меня обнял. Хочу стоять и лежать с тобой в обнимку. Мои мечты, желания и надежды такие живучие… Сколько они ещё продержатся?

Моя привязанность мешала мне учиться: я тупила и стеснялась. А тебе что-нибудь мешало? Ты всегда на 100 процентов был только учителем? И никогда никакие мысли, чувства и желания, не имеющие отношения к учёбе, тебе не мешали? Я думаю, что мешали. Ты хотел меня сфотографировать и говорил, что тебе нравится моё платье. Я надела его ещё раз, чтобы тебя порадовать. Я хочу тебя радовать. И надеюсь, что ты хочешь того же… Ты сказал, что хочешь, чтобы я была счастлива. Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив. И? И ничего… Я просто фантазёрка, которая всё выдумала. Я устала говорить сама с собой. Но тебя я ни о чём не спрошу из гордости или глупости – не знаю. Молча прикончу свою тупую живучую надежду и… и привяжусь к кому-нибудь ещё, чтобы было чем заняться на досуге.

20.01.2018

Ну что, ещё одна попытка попрощаться? Последняя? Окончательная? Успешная? Этот хвост я тоже буду отрезать по кусочкам. После твоего знакомства с моим сыном я уже столько раз пыталась с тобой попрощаться. Столько раз говорила себе: «Всё. Стоп. Хватит. Прекрати!»

Летом 2016-го мне первый раз стало очень грустно, когда ты перешёл на «вы»… Это был первый раз, а когда же будет последний? Как мне всё закончить? Есть простой способ: преодолеть свою стеснительность и прямо тебя обо всём спросить. Тогда я получу твой ответ. Это остановит моё фантазирование. Но я этого не делаю, потому что предпочитаю всё решать сама. Я решила, что знаю твой ответ, и он мне не нравится. Поэтому-то я тебя ни о чём и не спрашиваю. Лелею свои фантазии, которые не дают мне принять твоё «нет», отгрустить окончательно и двигаться дальше. Я трусиха. Для меня это жутко стыдно и мучительно. Я не хочу смотреть правде в глаза.

С человеком, которого любишь, хочется быть вместе. Для этого люди делают шаги навстречу, пишут, звонят, предлагают встретиться. Говорят: «Я хочу тебя видеть». Я тебе это сказала. Ладно, написала. Поздравляла тебя с днём рождения, с Новым годом… А в ответ? А в ответ – тишина…

20.01.2018. «Последняя струна»

Всё, что осталось, – это переписка о замене струн на виолончели. Скоро всё закончится. Последняя струна заказана. Скоро её пришлют. Ты принесёшь и заменишь старую. Я собираю твои вещи: старый смычок, синтезатор, сурдинку, загрузочный диск – всё, что могло быть поводом для встречи. Я протру клавиши на синтезаторе, отдеру свои наклейки с названиями нот. Верну всё в первозданном виде. Упакую. Это дела. Без слов. Уходя, уходи. Забирай всё своё с собой. Исчезни из моей жизни. Не хочу никаких напоминаний о тебе в своём доме. Хочу тебя «удалить». Ты сказал, что я часто использую это слово. Не замечала. Мне нравится твоя внимательность. Мне нравится то, что ты меня замечаешь и запоминаешь. Ты как будто меня «сохраняешь», а я хочу тебя «удалить».

Почему? Потому что для меня невыносима это пустота и тишина, которая возникает из всего того, что мне так в тебе нравится! Это какое-то обещание, которое никак не реализуется и ничем не становится. Всё могло бы быть… Но ничего нет: день за днём, неделю за неделей, месяц за месяцем. Не хватало ещё, чтобы я написала «год за годом».

Денис, я не хочу вести себя так, как будто я буду жить вечно. Я не мумия, над которой время не властно. Властно. И ещё как! Вот поэтому я и готовлюсь к прощанию с тобой. Круто будет, если я смогу СКАЗАТЬ тебе то, что для меня так важно… Но не сейчас. Сейчас я хочу ещё поблагодарить тебя за… А потом, после благодарностей, будем прощаться.

21.01.2018

Благодарить тебя? Это легко. Прямо сейчас звучит твоя «вкусняшка» Sade. Я «распробовала» её благодаря тебе. Ещё я полюбила звуки в городе! Ворон и голубей я любила и раньше, но, только услышав твою LCM в наушниках, я почувствовала, какими же вкусными могут быть звуки. Раньше во время дождя я думала только о том, как же правильно наклонить зонт, чтобы не промокнуть, а теперь наслаждаюсь тем, что капли выстукивают на упругой поверхности зонта… И звук машин, едущих в дождь, совсем не такой, как при сухом асфальте. Звук новых трамваев я не люблю. Старые, деревянно-металлические, звенящие и стучащие мне нравятся больше. Да, поезда прекрасны! А твоя D4… Ты знаешь, что для меня это пронзительно-грустная чёрно-белая короткометражка в звуке. Мне всегда нравились самые разные запахи и вкусы. Я люблю всё трогать: тёплую шершавую кору, нежное щупальце дикого винограда, щекотный подстриженный куст… Люблю остановиться и вдохнуть поглубже запах свежескошенной травы.

Теперь я полюбила прислушиваться к шагам прохожих, шуршанию листьев и шин… Дождь в водостоке и на подоконнике! Могу продолжать бесконечно… Кроме Sade, благодаря тебе я впервые послушала техно-музыку, и мне понравилась её многослойность, неторопливость и ритмичность. Повторы не торопят, дают время побыть, распробовать каждый фрагмент. Я люблю, когда меня не торопят и есть достаточно времени… Рок я любила и раньше, но спасибо тебе за «жестянку»! Слушаю её до сих пор время от времени. У меня бывает настроение, когда нужна именно она. На сегодня всё. Но я продолжу…

22.01.2018. Продолжаю благодарить…

…за то, что ты меня «запоминал». Обычно я это делаю. «Делаю» – не совсем верное слово. Оно само как-то сохраняется. Это про людей, которые приходят ко мне на терапию. Всё, что они приносят и доверяют, как-то само сохраняется, как в сейфе, надёжно и надолго, без каких-либо усилий с моей стороны. Если я вот так же «хранюсь» в тебе, я очень этому рада. Это похоже на маленький кусочек бессмертия. Моя маленькая резервная копия будет какое-то время храниться в тебе, независимо от того, что произойдёт с оригиналом. Для меня это чудо! Спасибо тебе за него

Спасибо тебе за то, что мне больше не нужно верить, что я смогу научиться играть на виолончели. Я это уже делаю. Совсем недавно разучила новую песенку и осталась довольна. Я не морщусь, когда играю. Когда посижу над каждым кусочком отдельно, отработаю трудные места и переходы, а потом пробую собрать всё вместе… Иногда мне нравится то, что выходит. Ты же знаешь, я вечно к себе придиралась. Так вот, придираться я продолжаю, но теперь я ещё и радуюсь. У меня есть факты, доказательства. Я играю и радуюсь тому, что слышу. Значит, я смогла!

Весь первый год у меня не было никаких доказательств. Звучало всё ужасно. Радоваться было нечему. Но ты верил, что всё получится, а я доверяла тебе. Спасибо тебе за твою веру в меня! Я благодарна тебе за то, что ты меня слышал и старался делать так, как я хотела, даже если сам ты думал иначе. Это я о моей любви к «песенкам». Ты был готов их со мной разучивать и помогал в том, что сам считал неэффективным. Я знаю, твой путь – это упражнения, а я хотела красивых мелодий, которые просто была не в состоянии сыграть прилично… Но мы всё равно разучивали «Тихую ночь». Мне и сейчас трудно сыграть её красиво, а что уж говорить о том, что было год назад… Спасибо тебе, что ты помогал её освоить. Со временем я сама поняла, что мне пока рано. И отложила. Не отказалась, нет. Вернусь к ней позже. Придёт время, и она зазвучит так, как я хочу.

25.01.2018. Январский блюз

Сегодня я не хочу благодарить. Сегодня я пессимистка и всё вижу в чёрном цвете. А может, так оно и есть и это верный взгляд? Я думаю, что самый мрачный сценарий выглядит так: ты окончательно и бесповоротно на меня обижен за то, что я отказалась с тобой заниматься. Всё. Точка.

Никакого общения. Никаких разговоров, никаких симпатий. Если я спрошу у тебя про твои чувства ко мне, то что услышу в ответ? Ладно, чего я торможу? Чернуха, так по полной!

Ты посмотришь на меня как на полную дуру:

– с удивлением («Как это вообще могло прийти тебе в голову, что ты мне нравишься?»);

– с отвращением («Фу, мерзкая противная старуха, меня тошнит от одной мысли о тебе!»);

– с холодностью и равнодушием («Нет, никогда, тебе показалось»);

– с жалостью («И угораздило же тебя вообразить себе, что ты мне симпатична, бедняжка…»);

– а вдобавок ты меня ещё и пристыдишь: «Я был о тебе лучшего мнения!»

Нет, последний вариант явно фальшивый. В твоём стиле будет скорее спокойная самоуверенность: «Я так и знал, что до этого дойдёт. Я всё думал, когда же ты меня об этом спросишь».

«Так ты знал?» – удивлюсь я. А ты продолжишь: «Да, я знал. И мне было жаль тебя. Я тебе говорил про свою девушку, которая заставляла меня читать и называла Гоголем. Я говорил, что я ровесник твоего сына. Думал, что до тебя дойдёт, что ты мне в матери годишься, и мне разве что в страшном сне могло присниться, что у нас с тобой могут быть какие-либо отношения, кроме учебных. Всё чётко и ясно: я – учитель, ты – ученик. Ты решила, что как учитель я тебе больше не нужен. Хорошо. На этом всё. Нам больше не о чем разговаривать».

Твоё испуганное отвращение с оттенком жалости – это то, чего я боюсь больше всего. Так значит, я отвратительная и жалкая, когда чувствую привязанность к тебе, когда говорю, что влюблена и дорожу нашими отношениями? А если мне наплевать, если мне нет до тебя никакого дела? Если мне всё равно? Что тогда? Что я сама чувствую к людям, которые холодны и равнодушны, которым плевать на меня? Которым не нужно моё общество? Да ну их на фиг! Не стоит тратить на них своё время!

А ты? Ты ко мне холоден и равнодушен? Тебе не нужно моё общество? Тогда и жалеть не о чем. Проваливай из моей жизни! Но это не так. А как? А чтоб я знала… Пока я поняла одно. Я не могу вынести своей уязвимости. Мне становится плохо, как только я перестаю быть равнодушной. Без твоей взаимности я уязвима.

А если это только мне интересно с тобой? Если только мне не хочется тебя терять? Если это только я хочу, чтобы ты был в моей жизни, чтобы не пропадал? Если это только я жду встречи с тобой и волнуюсь как девчонка и хочу тебе понравиться, но не знаю как. Если это только для меня ты особенный человек, с которым я чувствую всё как в первый раз, открывая всё заново… С тобой я чувствую, что иду в неизвестность. Я робею, стесняюсь, и потом вдруг оказывается хорошо, или грустно, или больно, или радостно… С тобой я ничего не могу спрогнозировать. Мне это и нравится и пугает. Пожалуй, даже больше нравится, чем пугает. Но что, если все эти радости и испуг только мои? Что, если тебе всё это не нужно и не интересно? Я хочу знать, как дела обстоят у тебя. Откровенности требовать нельзя, но просить можно. Правда пошла бы мне на пользу. Это как с моей книгой. Я считаю её хорошей, но в трёх издательствах мне отказали. По-настоящему она понравилась только в четвёртом. Когда раз за разом мне говорили «нет», я не начинала хуже думать о своей книге. Издатель имеет право на своё мнение, а я как автор – на своё. Моей книге просто был нужен «тот самый» издатель, для которого бы моя книга стала «той самой»! Да, снова речь о взаимности.