Текст книги "Маромонт. Город оживших теней"

Глава 7

Уже больше недели Ариадна почти не выходила из дома. Они с Ребеккой лишь иногда прогуливались по плато, доходя до скал. Хозяйка дома изредка оставляла свою гостью в одиночестве, когда из Ландорфа привозили продукты, и их нужно было забрать из здания собраний. Ребекка намеренно не предлагала девушке пойти познакомиться с людьми, а та все еще немного боялась. После наблюдений за жителями Ландорфа ей казалось, что люди вроде бы те же, но, с другой стороны, они были чужие – держались по-другому и изменили свои манеры. Ариадна не хотела попасть впросак со своими сверстниками – из рассказов Ребекки и Пьера юная ведьма поняла, что те играли в карточные игры, чего она никогда не делала, имели привычки, которые молодежи конца девятнадцатого века и не снились. Ариадне все еще было неуютно говорить на современном языке – складывалось ощущение, что она невоспитанная особа, выражающаяся как самый отпетый хулиган. И если разговоры со сверстниками в этом плане ее несильно волновали, то беседы со старшими стали бы настоящей пыткой – она бы все время думала, что взрослому человеку просто противно слышать ее изречения и находиться с ней рядом.

– Мне нужно еще привыкнуть ко всем этим современным словам, – призналась как-то Ариадна Ребекке.

Хозяйка дома только рада была это слышать, но ее волновало, что делать, когда Ариадна привыкнет – уж не удерживать ее силой.

Пьер был второй главной проблемой. Он пару раз заходил, и каждый раз Ребекка старалась не оставлять их с Ариадной вдвоем. Она знала, что постоялица не заикнется об Эрле, но Пьер вполне мог это сделать. И тогда бы случилась настоящая катастрофа.

В другой день, еще сидя в гостиной, Ребекка услышала звук калитки и выглянула в окно – это был Пьер. Ариадна в то же время хлопотала на кухне над эликсиром бодрости. Ребекка свою часть работы выполнила и дело оставалось за постоялицей, которая все время вызывалась помочь. Ведьма Кэнделл поспешно выбежала из дома.

– Пьер! – громко шепнула она, не давая ему пройти.

– Что такое? – тихо спросил он.

– Не подходи. Я, кажется, конъюнктивитом заболеваю, – она часто заморгала глазами. – Сам знаешь, как это заразно. Лучше тебе в ближайшие дни вообще не приходить к нам.

– Да я не боюсь…

– Пьер, ты неделю потом на работу не выйдешь, если заразишься!

– Кхм… пожалуй, ты права… А почему мы говорим шепотом?

– Ариадна спать прилегла.

– А… ясно… Тебе точно ничего не нужно?

– Точно, спасибо. Все будет хорошо.

– Тогда прощай, – прошептал он и махнул ей рукой. – Выздоравливай.

Ребекка поблагодарила его и вернулась в дом, запустив заодно полосатую кошку Донны внутрь.

– Куда ты уходила? – поинтересовалась Ариадна, закидывая травы в кипящую воду.

– Мм… кошка в дом просилась.

Ребекка открыла холодильник, взяла оттуда кусок сосиски и бросила животному на пол.

– Мне кажется, какого-то ингредиента не хватает, – неуверенно сообщила ведьма Малдир. – Можешь мне дать книгу эликсиров?

– Я точно положила на стол все необходимые травы, – заявила Ребекка, а Ариадна лишь удрученно отвернулась.

– Ты ведь не собираешься мне отдавать мои книги, – буркнула она. – Боишься, что я опять всех попробую воскресить?

– Да, боюсь, – помедлив, ответила ведьма Кэнделл.

– Я усвоила урок!

– Как я могу быть в этом уверена?

Ариадна смотрела на нее потерянным взглядом:

– Я… я не знаю. Но это мои книги!

– Так зачем они тебе? Почему ты так рьяно их просишь? Наверняка за пять лет ты выучила там все наизусть! – хозяйка дома стала повышать голос.

– Вовсе нет… Ребекка, там нет ничего о воскрешении!

– Вот именно, – тихо произнесла Ребекка. – Ты просто хочешь проштудировать все книги, чтобы найти зацепки, которые могла упустить!

Ариадна стояла, тяжело дыша и сжимая зубы от злости.

– Это мои книги. Это книги моей семьи, а ты просто решила их присвоить себе! – выкрикнула девушка и быстро удалилась из кухни.

Ребекка услышала, как хлопнула дверь, и фыркнула. Доварив эликсир, она в растерянности села за стол и подперла рукой голову. Делать ничего не хотелось. Она стала неуютно чувствовать себя в этом доме. Где-то там, в другой комнате сидела сердитая Ариадна, и ощущение ее присутствия угнетало Ребекку. Девушка встала из-за стола и отправилась в прихожую. Накинув серое пальто, повязав косынку и надев сапоги, она вышла на улицу и, миновав огород, прошла через вторую калитку, ведущую к плато.

Было пасмурно, но, даже несмотря на ветер, не очень холодно. На плато располагались редкие лиственные деревья. Справа от плато возвышался холм, на вершине которого где-то дальше находилась смотровая площадка; слева была лишь небольшая возвышенность, мешавшая увидеть море к северу от Эверута. Но Ребекка шла прямо, между двумя холмами, к востоку, туда, где открывался вид на водную стихию. Преодолев пролесок, девушка вышла к скалам. Внизу о камни бились крупные волны. От ударов брызги пены взмывали вверх, однако они не долетали до Ребекки, будучи не в силах преодолеть высоту в пару десятков метров. Девушка прислонилась к ближайшему дереву, стоявшему почти у края земли, и стала смотреть вдаль на серый горизонт, практически слившийся с морем.

Услышав стук в дверь, Ариадна вздрогнула. Она замерла прямо у книжного шкафа в комнате Ребекки. Пока хозяйки дома не было, ведьма Малдир уличила момент, чтобы поискать свои книги, но все было тщетно: единственное, что привлекло ее внимание, – книга на непонятном языке, которая явно ей никогда не принадлежала. Девушке стало страшно, что Ребекка вернулась и вот-вот застанет гостью в своей комнате. Но когда стук повторился, Ариадна поняла, что бояться ей нечего. Она вышла в коридор и направилась к двери, искренне надеясь, что за порогом ее ждет Пьер.

Она открыла и, к ее сожалению, перед ней предстал какой-то невысокий парень с темными волосами и челкой, уложенной набок. Ариадна занервничала из-за того, что не надела очки для собственной неузнаваемости, но больше всего ее беспокоила необходимость впервые разговаривать с незнакомым жителем Маромонта из незнакомого современного мира.

– Мм… – он поджал губы и огляделся. – Ты, наверное, та девушка из Ландорфа.

– Да, – Ариадна кашлянула.

– Я Вилен, – он протянул руку.

Девушка стала вспоминать слова Ребекки и Пьера: руку мужчине нужно пожать, а не ждать, пока он ее поцелует, так как сейчас это если где и принято, то только среди высших слоев общества. Ариадна дала руку Вилену и, почти не напрягаясь, попробовала пожать его ладонь.

– Вилен Колтон, – уточнил он.

Услышав эту фамилию, девушка сжалась. Колтоны участвовали в заговоре, и хоть этот юноша казался милым, ей стало совершенно не по себе.

– Я Ада, – тихо представилась она, преодолевая свое напряжение..

– Приятно познакомиться, – улыбнулся юноша. – Как тебе жизнь в Маромонте?

– Мне все нравится, – выдавила Ариадна. – Я пока до конца не освоилась, но здесь хорошо.

– Когда привыкнешь ко всему, то поймешь, что это самое лучшее место на земле.

Девушка слабо улыбнулась.

– А… Ребекка дома?

– Нет.

– И не знаешь, куда она ушла?

Ариадна задумалась. Ей казалось, что если она скажет парню, где Ребекка, то по сути «сдаст Колтону ведьму». «Прошло пятьдесят лет, – уговаривала она себя. – И, видимо, он хорошо относится к ведьмам». Она считала, что осторожность, конечно, не помешает, но сейчас это было, возможно, излишне.

– Мы иногда ходим на прогулки к морю, – она показала налево. – Думаю, Ребекка там.

– Хорошо, спасибо. Попробую ее найти. До встречи!

Ариадна закрыла дверь и с облегчением выдохнула. Все прошло не так уж плохо, но тем не менее напряжение сохранялось. Чтобы немного успокоиться, девушка решила больше не рыться в комнате Ребекки, а пойти отдохнуть в свою комнату.

– Ребекка! – услышала девушка громкий голос у себя над ухом.

Она резко оглянулась и от неожиданности сделала шаг назад. Задев ногой камень, девушка споткнулась, и рефлекторно приподняла руки, согнутые в локтях. На секунду в ее глазах можно было прочитать ужас, но Вилен испугался не меньше: он резко схватил Ребекку за плечи и притянул к себе, а она вцепилась в его руки. Все было позади, и на лице юной ведьмы держалась слабая улыбка, хотя девушка все еще тяжело дышала.

– Боже, прости, Ребекка, – сказал он одновременно и со страхом, и с радостью оттого, что все обошлось. – Я напугал тебя, идиот. Ты могла упасть вниз.

– Да нет же, я падала совсем не туда, – усмехнулась девушка.

– Но мы почти на краю утеса. Это опасно! – он продолжал крепко держать ее, будто боялся, что она снова вздумает упасть.

– Не бери в голову, правда, – заулыбалась она и положила уставшие руки ему на плечи. – Как ты меня нашел? Уже познакомился с Адой?

– Да. Почему вы вместе не приходите в таверну? Ты не была там на прошлых выходных, и я решил, что это все из-за приезда Ады, но ведь прошло уже больше недели. И вчера ты тоже не приходила.

– Ада пока… немного стесняется, – промямлила Ребекка. – Она не хочет никаких шумных посиделок, тем более с незнакомыми людьми. Может, однажды она придет, но попозже, когда будет чувствовать себя совсем как дома.

– А ты не хотела оставлять ее одну?

– Да, но… сейчас, я думаю, она не обидится, если я вечером уйду на пару часов.

– Так ты придешь сегодня?

Ребекка в раздумьях повела глазами:

– Да, приду.

– Обещаешь?

– Обещаю, – усмехнулась она.

Казалось, разговор был окончен. Ни Вилен, ни Ребекка не знали, что сказать, – они просто смотрели друг на друга. Окончательно придя в себя после едва не случившегося падения Ребекки, юноша теперь держал ее плечи с еле заметной силой. Он неуверенно наклонил голову и приблизился к ней. Девушка на мгновение встретилась с ним взглядом, а затем положила руку ему на шею и, закрыв глаза, прильнула к его губам. Вилен слабо выдохнул и прикоснулся ладонью к теплой и шелковистой коже на ее щеке. Юноша крепко прижал ее к себе, а она обвила его шею, не отрываясь от его приоткрытых губ. Чувства поглощали их обоих, объятия становились удушающими, мысли путались. Дыхание обоих будто заглушало и шум морских волн, и шелест осенних листьев. Они оба были не здесь, и им хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался.

В таверне было многолюднее, чем обычно. Все столы были заняты, вокруг некоторых сидело столько людей, сколько туда вообще не могло поместиться. В целом, для такого маленького заведения сорок человек – довольно большое количество.

Ноа и Пьер располагались за столиком в самом углу таверны. Гирш, как обычно, курил папиросу, а Делакруа неторопливо потягивал пиво из бокала. Было шумно, в таверне стояла дымка, но это не помешало Пьеру заметить из своего угла, как дверь в таверну открылась. К его удивлению, внутрь зашли Ребекка и Вилен, которые тотчас же направились к своим сверстникам в другой стороне помещения. «Конъюнктивит, значит» – недовольно подумал Пьер и сделал глоток. Он не понимал, зачем Ребекка врала ему, но сейчас было ясно одно – девушка по какой-то причине не хотела, чтоб он говорил с Ариадной, которая в данный момент была дома одна.

– Ты чего задумался? – поинтересовался Ноа.

– Мм… да так… ничего, – Пьер наигранно улыбнулся.

К столику, где сидела Ребекка с компанией, подошла Роза и стала убирать грязную посуду, попутно спрашивая, не хотят ли они чего-нибудь заказать.

– Слушай, – Пьер быстро встал из-за стола и взял со стула свою куртку. – Я вспомнил, мне уже пора.

– Уже?

– Да, дела. Рад был повидаться, но, серьезно… я тороплюсь.

Воспользовавшись тем, что Роза частично загораживала обзор, а молодые люди были отвлечены обдумыванием продолжения банкета, Пьер проскользнул мимо веселой компании на выход так, что его никто из них не заметил, и, оказавшись на улице, взял курс на холм.

И снова стук в дверь. «Неужели это не Ребекка?» – прозвучал вопрос в мыслях Ариадны. Оставив на кухонном столе недоеденные рис и сосиски, девушка на всякий случай взяла из комнаты свои очки, направилась в прихожую и открыла дверь.

– Здравствуй, Пьер, заходи, – сказала она и впустила юношу внутрь. – Ребекки нет дома.

– Я знаю, – отрешенно сказал он, вешая куртку на крючок. – Она в таверне.

– Где?

– В смысле… – он снял обувь и направился за Ариадной в гостиную, – в доме у Гиршей. У них на первом этаже теперь таверна. Уже несколько лет.

Они расположились на диване и девушка, сняв очки, положила их на журнальный столик.

– Она говорила тебе, что я сегодня приходил?

– Что? Нет… она ничего не говорила, – удивилась девушка.

– Что у вас здесь происходит? – скривился парень. – Она не пустила меня сегодня, сказав, что сама больна, а ты якобы спишь.

– Когда это было?

– Часа четыре назад.

– Нет, я точно в это время не спала. Мы готовили эликсир, а потом… а потом у нас случилась ссора. Она не хочет давать мне мои книги. Ты тоже считаешь, что я опять попытаюсь воскресить родных?

Пьер опустил голову. По его лицу было видно, что эта тема трудна для него:

– Прости… я не знаю. Ты должна понять нас: люди 54 года жили в страхе. Каждое полнолуние чуть ли не заколачивали окна. Несколько человек погибло, как ты знаешь.

– Я понимаю это, Пьер! – дрожащим голосом произнесла Ариадна. – Именно поэтому я не собираюсь повторять все снова.

– Повторять – нет, но вдруг ты найдешь новый способ. И никто не знает, насколько ужасными будут последствия.

– Как ты можешь… – она умоляюще на него посмотрела.

– Ариадна, погибла моя сестра!

Девушка сжалась от неожиданности.

– И полгода не прошло, – сказал он тихо. – Прости, но, даже если ты ничего не планируешь, лучше перестраховаться, как бы это тебе ни нравилось. Вот это ты и должна понять.

Ариадна круглыми глазами смотрела на юношу, вцепившись в диван. Ее дыхание будто бы замерло:

– Как… как ты вообще мог мне помогать, если… как ты вообще можешь находиться со мной в одной комнате? – она оперлась локтями о колени и, всхлипывая, закрыла лицо руками.

Пьер всегда терялся, если девушки плакали, а сейчас ему было особенно неловко, так как он сам был тому причиной. Юноша небрежно положил руку на плечо Ариадны.

– Послушай, я не могу полностью винить тебя в случившемся, – произнес он. – Я не знаю, почему моя сестра оказалась в то полнолуние на улице. Может, она сама пошла на это, не подумав, а может, ее завела подруга… Я лишь уверен: все, что ты хотела сделать полвека назад – это просто вернуть своих родных.

– Да… да, – закивала девушка, шмыгая носом. – Мне очень жаль твою сестру.

Он достал платок из кармана рубашки протянул ей. Ариадна поблагодарила его и вытерла лицо. Она уже не плакала, но ее влажное опухшее лицо напоминало о недавних слезах. Пьер принес ей воды с кухни, и она залпом осушила всю чашку.

– Скажи мне… кто еще погиб, – слабым голосом спросила девушка.

– Ариадна… отбрось эти мысли на сегодня, хорошо?

– Тогда просто скажи, погиб ли кто-то из Ломуров?

– Нет, – успокаивающе произнес Пьер.

Ариадна глубоко вздохнула с облегчением:

– Я видела награды сына Донны. Боялась, что, раз его нет в городе, значит, именно с ним и случилась беда.

– Нет, он просто уехал в свое время. Дочь Донны и племянники тоже. Многие покинули город.

– Как ужасно… выходит, Донна жила здесь совсем одна, и все по моей вине?

– Не волнуйся, умерла она не в одиночестве. К ней переселился один парень, и он помогал ей во всем. Погоди, неужели Ребекка ничего не рассказывала про это?

– Нет, совсем ничего.

Пьер нахмурился:

– Тот юноша и Ребекка были вместе некоторое время. Он был знакомым семьи Кэнделлов из Ландорфа и приехал сюда в Маромонт. Сначала жил с Ребеккой и Норманом, а затем – здесь, с Донной. Старуха завещала ему дом, и после ее смерти он – его звали Эрл – переписал дом на Ребекку, а сам уехал.

– Погоди… Эрл?

– Ах, так все-таки Ребекка тебе что-то говорила? Эрл Шеа, вспоминаешь?

Ариадна задержала дыхание и уставилась глазами в пол:

– Это его настоящее имя? Как он выглядел?

– Зачем тебе это? – увидев по ее глазам, что вопросы не принимаются, Пьер все же ответил. – Мм… высокий, черные вьющиеся волосы. Мой ровесник… Что еще сказать…

Ариадна потеряла дар речи. Она буквально не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. В груди стало тесно, и сердце сжималось. Девушка лишь ошеломленно взглянула на Пьера и произнесла два слова:

– Двенадцатый Неизвестный.

Глава 8

На улице было совсем темно: только желтые окна домов и лунный серп давали слабый свет. Накрапывал очень слабый дождь, и порой те, на кого попадали мелкие капли, могли не обратить на это внимание.

Попрощавшись с друзьями, Вилен и Ребекка, держась под руку, направились вверх по холму к новому дому юной ведьмы.

– Они сегодня были ужаснее, чем обычно, – пробормотала девушка.

– Сара и Аарон? Теперь они прохода нам не дадут.

– Сначала было смешно, – Ребекка улыбнулась, – но потом… Я уже привыкла к их шуточкам, но сегодня они превзошли себя.

– Они любят постоянно подначивать меня. А теперь вдобавок всегда будет и тебе доставаться. Уж прости, – он усмехнулся.

– И все же… – девушка прищурилась. – Что ты сказал на той пьянке три года назад?

Вилен расхохотался:

– Попробуй угадать!

– Ладно, – она покачала головой. – Я точно знаю, что это связано со мной…

– Верно.

– Это была… какая-то сплетня обо мне?

– Можно и так сказать.

– Правдивая?

– Ага.

К тому моменту, как молодые люди дошли до калитки, Ребекке так и не удалось отгадать трехлетнюю тайну.

– Хорошо, я не буду тебя больше мучить, – сдался Вилен.

– Правда? – девушка округлила глаза. – Я сейчас узнаю великую цитату пьяного Вилена Колтона?

Он рассмеялся, а затем замер, не решаясь заговорить. Посмотрев несколько секунд на Ребекку, он выдохнул:

– В общем… я тогда сказал… кхм… дословно, возможно, не помню, но примерно так: «Не понимаю: Эрл только-только приехал, а уже успел охмурить сестру Нормана!»

Ребекка лишь вскинула брови и открыла рот. Выдержав паузу, она громко засмеялась:

– Ты правда это сказал? При всех? – ухахатывалась она.

Вилен лишь стоял с неловкой улыбкой на лице. Выжидая, пока девушка отсмеется, юноша почесал затылок и поправил кепку.

– Погоди… – она неожиданно замолкла. – А тогда, несколько недель назад… ты думал, что я с Пьером? Боже, Вилен!

– Знаю, я идиот…

– Ладно тебе, – ласково произнесла девушка.

Улыбаясь, она приобняла его за плечи и одарила долгим поцелуем.

– Ты не обижаешься на меня? – спросил он.

– Нет, что ты… мне это даже льстит.

Вилен понимающе покачал головой. Он еще раз поцеловал ее на прощание, и Ребекка скрылась за калиткой. Девушка вспомнила про ссору с Ариадной, отчего ей не очень хотелось возвращаться в дом, но настроение было слишком хорошим, чтобы его можно было испортить такой ерундой.

Ребекка разулась, сняла пальто и косынку и, готовясь к восстановлению мира, направилась в гостиную. Едва она оказалась в проеме арки, как потеряла дар речи, увидев на диване сидящих Ариадну и Пьера, которые пили компот.

– О, Ребекка! Как твои глаза? – издевательски спросил Пьер.

Девушка лишь смотрела на них, не решаясь сдвинуться с места.

– Я понял, почему ты не хотела, чтоб я приходил.

– И почему же? – глухо спросила Ребекка.

– Ты боялась, что Ариадна узнает от меня про Эрла, а я в итоге узнаю, что он и есть Двенадцатый Неизвестный.

Девушка обреченно выдохнула и закрыла глаза. Услышав приближающиеся шаги, она снова вернулась в реальность и увидела перед собой Ариадну.

– Как ты могла? Как ты могла не сказать мне, что он жив?

Едва Ребекка раскрыла рот, как получила звонкую затрещину. Щека в мгновение запылала.

– Ариадна, успокойся! – Пьер усадил девушку обратно на диван, а затем поспешил к Ребекке, но жестом руки она его остановила.

Хозяйка дома села в кресло. Ее дыхание было тяжелым: душу терзала смесь гнева, обиды и неожиданности. На глаза навернулись слезы.

– Я не сказала, так как ты бы поняла, что любое воскрешение требует человеческих жертв… и могла бы воплотить это в жизнь.

– Ерунда! – рявкнула Ариадна и сглотнула, сдерживая слезы. – А ты не подумала о том, что я потеряла двенадцать родных мне людей, и если бы у меня была хотя бы надежда, что из них жив кто-то один, то я бы и думать забыла обо всяких воскрешениях?!

Ребекка молчала и смотрела в пол, в душе понимая, что Ариадна была права. А девушка продолжала неистово кричать: ее лицо было красным, слезы лились ручьем. Казалось, она вот-вот взорвется:

– Конечно, не подумала! Ты… ты все еще любишь Эрла!

– Это не так! – возмутилась Ребекка.

– Я не вижу более очевидного объяснения! Ты подлая!

– Прекратите… – попробовал вмешаться Пьер, но его никто и не думал слушать.

– Эгоистичная… – не унималась Ариадна, давя из себя каждое слово, – мерзкая… тварь…

Молча проглотив обиду, Ребекка вскочила на ноги и скрылась в коридоре, после чего до гостиной донесся звук хлопнувшей двери. Пьер уткнулся лбом в ладонь и запустил пятерню в свои волосы. Ариадна шмыгала носом, громко дышала ртом и изредка всхлипывала, едва не захлебываясь. Юноша приобнял ее, раздосадовано вздохнув:

– Вы же не убьете друг друга, когда я уйду?

Ответом ему было молчание.

Перед уходом Пьер осторожно зашел в комнату Ребекки. Она лежала на животе, подложив руки под голову, и смотрела в противоположную стену. Комнату тускло освещала настольная лампа.

– Ребекка… – тихо произнес юноша. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, – отстраненно ответила она. – Я в порядке. Прости, Пьер, я хочу побыть одна.

– Хорошо. Я уже ухожу. До встречи, – и он закрыл дверь.

Девушки плохо спали той ночью. Ариадна почти не сомкнула глаз. Она изредка вставала, включала лампу и принималась за чтение. Когда ее снова клонило ко сну, девушка тушила свет, но спустя некоторое время сонливость улетучивалась, и тогда приходилось бесцельно лежать. Как только кончалось терпение, Ариадна снова бралась за книгу. Ближе к раннему утру юной ведьме стало удаваться иногда погружаться в неглубокий сон. Сквозь него она расслышала, как Ребекка встала, позавтракала, а затем покинула дом, хотя за окном еще не рассвело.

В большом помещении, напоминавшем по размеру добротный спортивный зал, стояло множество столов и стульев. Вокруг стоял запах еды, а звуки посуды и голосов, отражающиеся эхом от стен, создавали оглушающий шум. Однако блаженный вкус еды заставлял не замечать этого дискомфорта. Вся столовая мелькала темно-зелеными пятнами военной формы; лишь женщины в светлой одежде на раздаче создавали контраст.

Как только Норман поставил поднос на свой стол, его сосед напротив тотчас же заговорил:

– Я здесь живу от воскресенья до воскресенья. Только это меня до сих пор спасает.

– Ладно тебе, Кенджи. Здесь не так уж и ужасно.

Кенджи, парень с правильными азиатскими чертами лица и с узким разрезом глаз, придававшим ему хитрое выражение, лишь пожал плечами:

– В воскресенье хотя бы выспаться можно.

– Вот тут согласен, – кивнул Норман. – За сон я бы многое отдал. Но мы привыкнем.

Длинные столы постепенно заполнились молодыми людьми, и рядом с Норманом и Кенджи появились многочисленные соседи. Как обычно по воскресеньям, молва зашла о том, приезжают ли к кому-нибудь родственники.

– Ну что, Кэнделл, – Норману прилетел слабый подзатыльник от парня справа. – Навещают тебя сегодня?

– Думаю, нет.

– Все тут так и жаждут познакомиться с твоей сестрой, – по столу прокатился смех.

После завтрака всех собрали в кинозале. Темное помещение было заставлено стульями, на которых сидели курсанты. Единственными источниками света были луч проектора, стоявшего позади, и его прямоугольный след на полотне – фильм о военной технике. Изредка из зала кого-нибудь вызывали на встречу с родственниками.

– Кэнделл!

Шла середина фильма. Норман, которому даже в голову не могло прийти, что его навестит Ребекка, не обратил внимания на то, что его вызвали. Вдруг он почувствовал толчок в ребро от Кенджи. Не поняв, что происходит, парень сначала посмотрел на своего друга, а потом уже заметил командира.

– Кэнделл, тебе говорят! – рявкнул тот.

Норман, лавируя между сослуживцами, поспешил на выход.

Зал встреч находился в трех минутах ходьбы от кинозала. В помещении было всего пять столов со стульями, и неподалеку от каждого из них стоял наблюдатель, следивший за тем, чтобы никто из посетителей не передал ничего запрещенного. За одним из столов Норман заметил Ребекку. Они встретились глазами. Помешкав, парень направился к ней, и она встала со своего места. Они крепко обнялись.

– Весьма неожиданно, – шепнул Норман ей на ухо. – Я думал, если ты придешь, то сразу захочешь меня убить.

– Я и хочу, – усмехнулась Ребекка. – Но… если честно, я понимаю тебя… и больше не злюсь.

Разомкнув объятия, они сели за стол друг напротив друга.

– Как ты здесь? – поинтересовалась девушка.

– Все хорошо. Уже привык ко всему. Каждый день по сути знаешь, что тебя ожидает. Теперь понимаю, о чем говорил Макс.

Он поведал сестре немного о жизни на службе: о каждодневных спортивных забегах, военных фильмах и лекциях, о вкусной еде в столовой. Ребекка слушала и искренне радовалась, что Норман здесь вдали от ужасов, которые происходили в Маромонте. Однако она не могла молчать о них.

– А как жизнь в Маромонте?

Ребекка вздохнула и закрыла лицо руками:

– Прости, Норман. Я так больше не могу.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил юноша.

– Я не хочу нарушать твою идиллию, но… правда, я держалась слишком долго, – она убрала руки с лица. – Все рушится.

– Что? – Норман взглянул на наблюдателя и убедился, что тот стоит не очень близко, да и к тому же его взгляд блуждал по всему залу. – Неужели… неужели наше заклинание…

– Оно сработало, не волнуйся. Но это все усугубило, – Ребекка закусила губу. – Из-за того, что мы сняли заклятие… Ариадна воскресла.

Глаза Нормана в момент расширились и забегали. От удивления он раскрыл рот:

– Не… не может быть, – выдавил парень.

– Может. Ее нашел Пьер. Мы с ним почти месяц прятали ее в лесном доме…

Норман снял свою форменную кепку и потер почти лысую голову.

– …Учили ее говорить нормально как современные люди, – продолжала Ребекка. – Потом постригли, надели очки, чтоб никто точно не узнал ее. В итоге я с ней переехала в дом Донны.

Девушка пояснила брату про авантюру с объявлением о сожительстве. Он лишь с большими глазами кивал и сбивчиво дышал. А Ребекка говорила дальше: о своих опасениях, что Ариадна захочет снова воскресить родственников.

– Поэтому мы не стали с Пьером рассказывать ей о Танике. Я на всякий случай даже пыталась не пускать его в дом, но он воспользовался случаем и пришел, когда меня не было. И рассказал Ариадне о том, что в доме с Донной последние годы жил Эрл.

– Черт возьми! – Норман откинулся на стуле.

– У нас произошла ужасная ссора, – глаза Ребекки покраснели, но она сдержала слезы. – Ариадна ударила меня. Она была просто в ярости. Весь день ругань, рыдания, потом бессонница. А утром я поехала к тебе. Я просто не знаю, что делать, Норман.

Она не выдержала и всхлипнула, закрыв лицо руками:

– Я не знаю, сказать ли Эрлу про нее… рассказать ли про Танику и Луану, – дрожащим голосом произнесла она.

Норман взял ее за руку, и свободной ладонью Ребекка утерла слезы.

– Тебе нужно было приехать раньше, – сказал он.

– Я не хотела мешать тебе… и хотела справиться со всем сама.

– Я думаю, стоит ей все рассказать. Хуже уже не станет.

– Станет – она разозлится из-за того, что я это скрывала, но… да, я переживу. Хватит секретов. По сути не осталось ни одного человека, которому я могла бы поведать все. С Элизабет мы рассорились из-за Эрла и Таники; Пьер, боюсь, полностью, на стороне Ариадны.

– Такова доля ведьм. Хорошо, что мы есть друг у друга.

Ребекка кивнула, намеренно умолчав про них с Виленом. Норман бы точно пришел в ярость от того, что его сестра гуляет с юношей, на которого когда-то напал Двенадцатый Неизвестный.

Еще раз обговорив с Норманом его совет, Ребекка передала брату несколько яблок и покинула воинскую часть.

Ариадна сидела на диване, не отрываясь от экрана телевизора. После прогулки с Пьером, который недавно покинул ее, она чувствовала себя лучше, но не находила в себе сил заняться чем-то полезным. Уже почти стемнело, и скоро нужно было готовиться ко сну.

Входная дверь резко открылась. Раздевшись, Ребекка прошмыгнула по коридору. Было слышно, как она зашла в свою комнату, а затем быстро вернулась оттуда в гостиную. Не говоря ни слова, хозяйка дома выключила телевизор. В ее руке маячил какой-то листок.

– Итак, – наконец сказала она. – Я готова все рассказать. За все то время, пока действовало твое заклинание, зомби обескровили троих человек. В 1922-ом году Луана обескровила Отто Ортиса…

Сердце Ариадны стало биться сильнее.

– В 1951-ом Эрл обескровил Тимоти Дрэйтена. А в мае этого года Таника обескровила Джозефину Делакруа.

Ариадна замерла, а ее сердце было готово выскочить из груди.

– Два месяца назад Эрл и Таника уехали на поиски Луаны, – Ребекка протянула девушке листок и ручку. – Думаю, ты поймешь, что это за листок.

На бумаге было написано всего два предложения: «У нас получилось» и «Я знал! Искренне поздравляю! Я ужасно рад!» другим почерком. Даже спустя пять лет Ариадна могла безошибочно определить, чей это почерк. Они с Эрлом постоянно обменивались записками в Ландорфе, когда ее родня приходила за обувью в лавку Шеа.

– Ты… – выдавила Ребекка. – Ты можешь написать ему.

Хозяйка дома покинула гостиную, оставив Ариадну, которая остекленевшими глазами смотрела на листок в упор, держа его дрожащими руками.