Текст книги "Летопись Элфина. Пламя прошлого"

Глава восьмая
Свет

Элдуин опустился на пол перед камином, пытаясь согреться. Тяжёлая штора, закрывавшая вход на балкон, приоткрылась, впустив в комнату вместе с порывом прохладного сырого воздуха рыжего хищника.

– Глориэль, – подозвал Элдуин рысь. Большая кошка послушно приблизилась и легла у камина. Эльф провёл рукой по её мягкому мокрому меху.

– Только не говори, что там дождь, – недовольно произнёс он, – Мне ещё идти туда.

Хищница взглянула на него, зажмурила янтарные глаза и положила голову ему на колени. Элдуин ласково почесал её за ухом.

– Знаешь, – продолжил он, больше говоря с самим собой. – Мы сегодня Эланора хоронили. Он хотел меня убить. Глориэль, я не знаю, что я должен испытывать, ненависть или благодарность.

Рысь перевернулась на спину, подставив ему шею. Элдуин усмехнулся, перебирая мех своей питомицы. Лёгкий стук в дверь заставил его повернуть голову.

– Да! – отозвался он. Дверь открылась, и на пороге появился отец.

– Я не помешаю? – спросил он.

– Нет, проходи, – ответил Элдуин, снова переводя взгляд на огонь. Общаться с отцом сейчас не хотелось, но причину отказа он вряд ли бы смог объяснить.

– Я завтра к Бэлеграсу еду, – произнёс Элофор. – Сможешь меня подменить?

– Да, – мрачно отозвался Элдуин, не оборачиваясь. Элофор изучающе взглянул на сына, однако не стал задавать вопросов, догадываясь о причине подобного его настроения.

– Ладно, я скажу Агларосту, – он направился к двери.

– Я же сказал, я смогу! – раздражённо произнёс Элдуин, не отвлекаясь от созерцания пламени.

– Не сомневаюсь, – мрачно произнёс Элофор.

– Может, мне виселицу подготовить? – недовольно произнёс Элдуин.

– Не говори глупостей, – резко произнёс Элофор. – Кого ты вешать собрался?

– Понятно, Элровала! – раздражённо произнёс Элдуин. – Он ведь хотел меня убить. А Эланор – так, случайная жертва!

– У тебя нет доказательств, – ответил Элофор.

– Доказательств! – вспылил Элдуин, поворачиваясь к отцу. – Сколько ты будешь их искать?! Что будет доказательством?! Моя смерть?!

– Элдуин, я не имею права судить…

– Да, ты просто слишком благородный! До безумия! – Элдуин поднялся, устремив на отца сверкавший вызовом и яростью взгляд. – Об этом уже легенды слагают! Может, пора действовать?! Какие доказательства…!

– Элдуин, замолчи! – резко оборвал отец. – Ты думаешь, я не хочу принести возмездия?! Но, чем, чем я докажу, что это он виновен?!

– А ты думаешь иначе?!

– Я более чем уверен, – мрачно произнёс Элофор, пытаясь пересилить гнев. – Но кто это подтвердит? Если я соберу Совет и обвиню Элровала, что я принесу в доказательство кроме своих догадок?

– Да, это все понимают! – снова не выдержал Элдуин. – Он тебя всю жизнь пытается убить! Он меня пытается убить! А ты просто пытаешься казаться благородным!

– Что я пытаюсь?! – Элофор снова повысил голос. – Я не имею права судить без доказательств!

– Но, если все об этом говорят! – Элдуин уже перешёл на крик. – Сколько ещё ты будешь искать эти проклятые доказательства?!

Они оба замерли на мгновение, подобно двум хищникам глядя друг другу в глаза. Элофор не мог поверить в то, что слышал от сына подобное. Впрочем, он понимал его недовольство. Элдуин едва не погиб. И, если бы не поступок Эланора, погребальный костёр сегодня был бы возведён для него. Юный эльф впервые сталкивался со смертью так близко. И он вправе был требовать мщения. Но удовлетворить это требование сейчас не представлялось возможным, и это он тоже понимал.

– Элдуин, – постарался как можно спокойнее произнести Элофор. – Если бы я был правителем Элмара, как раньше, я бы, не задумываясь, убил его, чего бы мне это ни стоило. Но сейчас, как правитель Элфина, я не могу этого сделать. Что я скажу Совету? Что Элровал пытался отравить тебя, а в итоге погиб Эланор? Где доказательства того, в таком случае, что этого не сделал я? Или Бэлеграс? И союзники Элровала этим воспользуются. И будут правы.

– Но у тебя есть власть! – снова воскликнул Элдуин.

– Но я не могу ею злоупотреблять! – снова повысил голос Элофор. – Я сам хочу казнить Элровала! Но я не могу пользоваться только привилегией власти!

– А он мог!

– Я не Элровал! – вспылил Элофор. – Он мог…

– А ты – не можешь! – злобно прервал Элдуин. – Ничего не можешь!

Элофор на мгновение замер. Слова сына ударили словно пощёчина. Он не ожидал этого.

– Да, не могу, – мрачно бросил он, и, выйдя из комнаты сына, с силой хлопнул дверью.

Элдуин вздрогнул от резкого звука, после чего медленно опустился на колени рядом с рысью. Питомица изучающе посмотрела на своего хозяина, и, положив лапу ему на руку, закрыла глаза. Элдуин перевёл моачный взгляд на огонь. Отец был неправ. Он должен был предупредить всех, что от Эланора можно ожидать чего угодно. Знал он об этом, или нет, но он мог догадываться. Почему он не сделал этого? Почему не прогнал Эланора? Почему, вообще, его принял? Не хотел обвинять сына за преступления отца? Элдуин мрачно усмехнулся.

Он знал о противостоянии его отца и дяди, знал о Муилдоре, знал о смутах, которые происходили ещё до его рождения. Отец не утаивал от него правды. Но он и не напоминал об этом. Он относился к этому, как к истории, не более того. Может, он не хотел, чтобы мерилом справедливости в его семье была ненависть? И Элдуин старался поступать так же, как отец. Только стоило ли? Почему его отец, имея безграничную власть, не хочет этой властью пользоваться? Кто б был против, если б он собственноручно убил Элровала или Эланора? Элдуин назвал бы это справедливостью, отец – тиранией.

Элдуин снова потрепал рысь за шкирку.

– Мне пора собираться, – улыбнулся он. – Отпустишь?

Глориэль перевернулась на спину и устремила на него влюблённый взгляд. Элдуин почесал ей шею.

– Самое противное, что отец прав, – произнёс он. – Но когда я встану у власти, я дядю убью.

Элофор дошёл до своей комнаты, однако, уже возле самых дверей, передумав, развернулся и быстрым шагом направился вниз по лестнице, к выходу. Через пару минут, не смотря на проливной дождь, он уже был у дверей своей мастерской. Злость, обида, раздражение, страх потерять сына, ненависть к брату, которому он, действительно, ничего не мог предъявить, теперь захлестнули его подобно весенней реке, вышедшей из берегов и сломавшей зимний лёд такого недавнего спокойствия.

Элофор вошёл в мастерскую и, закрыв дверь, со всей силы ударил рукой в каменную стену. Затем ещё, и ещё раз. Он остановился только когда почувствовал стекавшую по пальцам горячую кровь. Он пересёк помещение и, подойдя к зарешёченному окну, устремил взгляд в пустоту тёмного сада.

В чём-то Элдуин был прав. Он должен был принять меры. Но, какие? Весь мир мог понимать, что в этом происшествии был виновен Элровал, но вынесение приговора без доказательств вины ставило его с братом в один ряд. Он, действительно, мог воспользоваться властью. Но тогда это выглядело бы больше как попытка сохранить всю ту же власть из-за страха её потерять. Другими словами, это бы значило, что он просто устраняет брата.

Элофор опустил голову, облокотившись о подоконник и вцепившись пальцами в волосы. Он ещё мог бы это сделать, если бы погиб Элдуин. Но жертвой стал Эланор. Разумно ли будет обвинять при этом Элровала в покушении на Элдуина? Нет, он добьётся только увеличения числа сочувствующих Элровалу и расползанию слухов о том, как он сам пытается по очереди убрать мешающую ему семью брата. А Элровал умел убеждать. И тогда очередной смуты не избежать. Если он, всё же, успеет устранить брата до того, как вспыхнет война, там ещё останется Элгил. Да и от Элаглара неизвестно, что можно ожидать.

Элофор поднял голову, устремив усталый взгляд к звёздам. Он всё понимал, и недовольство сына, и настороженность Нэфмар, и страх Элгонда. Но, что он мог сделать, чтобы все они поняли его? Он не полагался на предчувствия в обычной жизни, тем более что они часто его подводили. Но как воин, он умел предчувствовать всё, что касалось войны. И сейчас он понимал, что любые его действия против брата могут способствовать началу военных действий. Ведь у Элровала должен быть либо запасной план, либо идея, как использовать себе во благо сложившиеся обстоятельства.

Но и оставлять его безнаказанным тоже было неправильно. Элофор поднял взгляд к Небу.

– Я устал, – тихо произнёс он. – Неужели нет способа его остановить?

Робкий стук в дверь прервал его мысли. Он обернулся.

– Отец? – Элдуин неуверенно вошёл в мастерскую.

– Да, – Элофор отошёл от окна.

– Я…, – Элдуин поднял виноватый взгляд на отца. – Лишнее сказал, – произнёс он. – Прости, пожалуйста.

Элофор обнял сына.

– Вы с матерью – самое дорогое, что у меня есть, – тихо произнёс он. – Я не прощу себе, если потеряю вас!

– А я горжусь, что у меня такой благородный отец, – усмехнулся Элдуин, слегка отстраняясь и с благодарностью глядя на Элофора.

– Льстец, – хмыкнул Элофор, потрепав сына по плечу.

– Я всего лишь сказал правду, – отозвался Элдуин, отходя к двери. Элофор вопросительно взглянул на сына.

– Учения? – произнёс он, заметив у Элдуина висящий на поясе меч.

– Да, через час после полуночи, – ответил Элдуин. – Договорились с Форолосом. С новобранцами помочь.

Элофор одобрительно кивнул, вспомнив, что видел, как Элдуин о чём-то говорил с военачальником.

– Ты здесь останешься? – спросил Элдуин.

– Немного поработаю молотом, – ответил Элофор.

– Ладно, – Элдуин открыл дверь. – Тогда удачи в труде.

– А тебе – в войне, – отозвался Элофор.

Элдуин, отвесив поклон, удалился.

Было уже около полуночи, когда Элаглар, добравшись до Элфина, медленно поднялся по мокрым ступеням и постучал в тяжёлые, окованные золотом дубовые двери, которые открылись почти тотчас. На пороге появился воин. Впрочем, по одному его взгляду Элаглар понял, что привратник его узнал. И, более того, он успел понять, что ему здесь вряд ли будут рады.

– Я к господину Элофору, – произнёс Элаглар.

– Он ждёт тебя? – спросил воин.

– Нет, – честно ответил Элаглар.

– Я не могу тебя впустить, – ответил воин, закрывая дверь.

– И, что мне теперь делать? – недовольно произнёс Элаглар. – Куда мне идти?

– Не знаю, – прозвучал ответ.

Элаглар сделал шаг к двери.

– Подождите, но…

– У тебя дома нет? – прозвучал недовольный голос. В следующее мгновение дверь перед ним закрылась.

Элаглар некоторое время стоял на крыльце, растерявшись и не зная, что делать. Отец его выгнал. В Элмар не хотелось, по крайне мере, сейчас. Оставаться здесь, под дверями дома своего дядюшки, даже не смея зайти за порог? Элаглар ощутил начинавшую разгораться в сознании злобу. Его вышвырнули на улицу. Его прогнали из родного дома. Его ненавидели все, кому он попадался на глаза. И для чего тогда было это показное благородство дяди и фальшивая доброта Нэфмар? И, главное, как противно было от того, что он всему этому поверил и явился сюда. Зачем? За утешением? Правдой? Помощью?

Элаглар мрачно усмехнулся и, развернувшись, медленно побрёл вниз. Куда теперь идти? Нет, не в Элмар. Там ему жизни не дадут. Все будут попрекать его, что он – сын Элровала, и что его отец устраивает смуты. Оставаться здесь и мокнуть на ступенях дядюшкиного дворца, слушая легенды о его благородстве? Элаглар плотнее закутался в тонкий шерстяной плащ, пытаясь спастись от пронизывающего холода. Выход есть. Он был одним из лучших в Элмаре, и он понимал это. Он прекрасно знал тактику и способ ведения битвы элмарцев. А Избранное войско дяди вряд ли слишком отличалось от них. Что с такими знаниями помешает ему стать ценным союзником Морнсула? И тогда можно будет воздать всем – и по заслугам, и по благородству.

Элаглар уже, было, спустился с лестницы, как что-то заставило его обернуться и бросить последний взгляд на ворота дворца. Может, ему здесь и не рады. Может, благородство его дяди слишком преувеличивают. Но почему он не стал мстить их семье?

Не зная, как ответить на собственный вопрос, он развернулся и тотчас же столкнулся с Элофором.

– Привет, – Элофор кивнул племяннику. – Уже уходишь?

– Я и не заходил, – ответил Элаглар, избегая взгляда дяди. Элофор изучающе посмотрел на племянника.

– Почему?

– Меня не пустили.

Элофор недовольно вскинул бровь.

– Ладно, разберёмся, – ответил он. – Пошли.

– Да я… – Элаглар тотчас оборвал себя и последовал за Элофором.

Они вошли во дворец. Элофор, отдав несколько распоряжений воину и, высказав своё недовольство по поводу его поступка, проводил племянника в гостиную, сняв с него снял мокрый плащ.

– Располагайся, – он кивнул в сторону зажжённого камина. – Я сейчас вернусь.

Он ушёл. Элаглар ещё мгновение стоял, словно осознавая, что с ним происходит, после чего прошёл к зажжённому камину и, устроившись на коврике, протянул замёрзшие руки к огню. Всё это казалось странным. Элаглар ещё ближе придвинулся к камину. Элофор не выказал недовольства его появлением в столь поздний час. Это было приятно и одновременно настораживало. Элаглар усмехнулся. С другой стороны, чего он хотел? Он явился в дом верховного правителя среди ночи, без предупреждения, и ещё считает, что его обязаны здесь принять. И ведь его приняли. Может, рано было обижаться на весь мир?

Он не услышал, когда Элофор почти бесшумно вошёл в гостиную.

– Когда я сказал «располагайся», я говорил не про коврик, – усмехнулся он, созерцая сидящего на полу племянника. Элаглар обернулся.

– Да, я просто ближе к огню, – ответил он.

– Я понял, – Элофор протянул Элаглару принесённый свёрток с сухой одеждой. – Переоденься. Придвинешь потом кресла?

– Да, конечно, – ответил Элаглар, принимая свёрток.

Элофор снова вышел. Элаглар быстро переоделся. Повесив мокрую одежду у второго зажжённого камина, который он только сейчас заметил, Элаглар придвинул к огню два стоявших недалеко кресла. Элофор, вскоре, снова вернулся, в этот раз уже с двумя бокалами горячего ароматного эля.

– Садись уже, – кивнул он в сторону одного из кресел. Элаглар повиновался, принимая из руки дядюшки бокал с элем. Он молча сделал глоток и замер, чувствуя, как тепло приятной дрожью растекается по всему телу.

Элаглар сделал ещё несколько больших глотков, после чего взглянул на дядю. Элофор сидел напротив, устремив спокойный взгляд на горящий огонь. Почувствовав взгляд племянника, Элофор повернулся.

– Согрелся? – спросил он.

– Да, спасибо, – произнёс Элаглар.

– Не за что. Скажи, если бы я сегодня в мастерской не задержался, ты бы так и стоял у порога?

– Нет, – Элаглар отвёл взгляд. – Я б нашёл, куда уйти.

Элофор изучающе посмотрел на племянника. Он не стал спрашивать об Элмаре. Об отношении к своему племяннику Таурхира он сам знал. Догадывался он и о том, что что-то могло случиться в Амондоре. Но начинать расспросы он не спешил, предоставив Элаглару возможность самому решать, стоит ли говорить о том, что могло быть у него на душе.

– Можешь остаться здесь, – только спокойно произнёс он.

Элаглар отрицательно помотал головой.

– Мне в Элмар надо, – неуверенно произнёс он. Элофор вскинул бровь.

– Смотри сам.

Они оба ещё некоторое время молча созерцали пылающее в камине пламя. Элаглар колебался. Он всё ещё не мог понять, рад ли дядя видеть его, или это просто проявление хороших манер с его стороны. Он сделал ещё глоток эля. Нет, это были не только манеры. Где-то в глубине своего сознания он понимал, что Элофор не может его ненавидеть. Иначе бы он отнёсся к нему по-другому. В какой-то миг Элаглар почувствовал начинавшую пробуждаться и грызть его совесть. Он должен сейчас болтаться на виселице или гнить в подземелье, а не пить эль у камина.

– Господин Элофор, – произнёс он, опустив голову. – Я виноват перед вами. Я солгал Вам тогда в Элмаре. Я всё знал, – он поднял на дядю виноватый взгляд.

– Я знаю, – спокойно ответил Элофор. – Таурхир сказал.

– Почему Вы не спросили, тогда? – непонимающе произнёс Элаглар.

– Там было не время и не место, – ответил Элофор.

– А почему Вы сразу не отослали Эланора домой?

Элофор пожал плечами.

– Можно было б и допросить, – ответил он. – И тебя привлечь, и Элровала. Но на тот момент это вряд ли бы что-то дало.

– Наверно, – произнёс Элаглар. – Мне всё равно стыдно, что я… – он повёл плечами. – Что я сразу Вас не предупредил. Я надеялся, всё обойдётся. Вообще, я просто боялся. Думал, скажу, Вы меня со всеми ними повесите.

– Для этого потребовались бы более убедительные доказательства, – ответил Элофор. – Тебе отец так говорил?

– Да, – Элаглар махнул рукой. – Он чего только не говорил. Бред полный. А сегодня, вообще, меня из дома выгнал, – Элаглар мрачно усмехнулся. – Сказал, чтобы я не появлялся на пороге больше, – он вдруг заговорил более живо, словно оправдываясь перед своим дядей. – Он ведь даже ни слезы не пролил сегодня. Хотя всегда орал, что любит Эланора. Он только сказал, что ему жаль, что его план не удалось осуществить. Не знаю, может, я не прав, но я его ненавижу.

Элофор не отвечал, спокойно глядя на племянника. Элаглар отвернулся, залпом допив остатки эля.

– Они с Эланором это давно решили, – снова заговорил он, не отводя взгляда от огня в камине. – Отец всё время говорил нам, что мы должны вернуть себе Элфин. И прочий бред. Он просто помешался. Когда я ушёл в Элмар, он меня возненавидел. А, когда я узнал про него всё…, – он перевёл взгляд на Элофора. – Мне стыдно, что я его сын, – докончил он.

Элофор вскинул бровь.

– Мы не выбираем себе отцов, – произнёс он. – Мы только можем выбрать путь.

Элаглар кивнул.

– Я не хочу идти по его стопам, – ответил он, хмыкнув. – Я просто не знаю, куда идти.

– Значит, надо на время остановиться, – ответил Элофор.

– Чтобы обдумать? – усмехнулся Элаглар. – Может. Только негде. В Элмаре я устал. Там все ненавидят. Дома тоже ненавидят.

– Есть Элфин.

Элаглар отрицательно помотал головой.

– После всего? Меня каждый первый подозревать будет. Я не хочу.

– А чего ты хочешь? – Элофор устремил прямой взгляд на племянника.

Элаглар опустил глаза.

– Исчезнуть, – тихо произнёс он.

Элофор промолчал, подождав, не захочет ли племянник сказать ещё что-то, после чего произнёс:

– Я знаю, что такое ненависть. Я знаю, что такое предательство. Я сам когда-то обвинял весь мир в несправедливости. Скажу честно, я до сих пор считаю, что я во многих суждениях был прав.

Элаглар поднял удивлённый взгляд на дядю. Элофор продолжал:

– Хотя мне очень не хватало помощи того, кто мог бы меня направить. Я совершил много ошибок. И я понимаю, что, протяни мне кто-то вовремя руку, на моей совести было бы меньше тёмных дел. Но я успел понять и то, что есть вещи, через которые мы должны уметь проходить сами. И в первую очередь это касается выбора. Я могу предложить тебе помощь, кров, место в войске, положение в будущем. Захочешь ты это принять, или нет – зависит только от тебя.

Элаглар непонимающе посмотрел на дядю.

– Откуда Вы узнали? – спросил он. – Или Вы это поняли?

– Что именно?

– Я думал, если Вы меня не примите, если…, – Элаглар снова отвёл взгляд. – Если, мне некуда будет идти, я… У меня Элмарская подготовка… Я мог бы…

– Перейти на сторону нашего противника? – спокойно докончил прерывающуюся речь племянника Элофор. Элаглар лишь на мгновение бросил взгляд на дядю и опустил голову.

– Да.

– Зачем?

– Я давно об этом думал, – Элаглар повёл плечами. – Сначала верил отцу… Это был такой план… Потом хотелось доказать…, – он поднял голову. – Я понимаю, Вы меня не примите.

Элофор изучающе посмотрел на племянника, помотав головой.

– И что ты собирался доказать? – спросил он.

– Что я честнее отца.

– Перейдя на сторону врага? – Элофор вскинул бровь. – Ну, хорошо, что ты не успел это сделать.

– Вы осудите меня?

– Нет.

Элаглар благодарно посмотрел на дядю.

– Спасибо. А как Вы это поняли?

– Когда-то я был на твоём месте, – ответил Элофор. – И поступил именно так. Потому я и говорю про право выбора.

Элаглар снова опустил взгляд.

– Я бы хотел остаться у Вас, – негромко произнёс он. – Если Вы всё ещё готовы меня принять.

Глава девятая
Мрак

Вечернее солнце позднего лета уже окрасило алыми лучами небо над широкими просторами большой земли, когда одинокая рыбацкая лодка причалила к каменистому берегу небольшой бухты. Тот, кто прибыл в ней, вряд ли мог сказать, что эти земли ему знакомы. Однако целеустремлённость, которая читалась в его взгляде, говорила о том, что прибыл он сюда с определённой целью.

Тёмный эльф выбрался на берег и, пришвартовав лодку, огляделся, словно пытаясь определить, куда теперь идти. Наконец, его взгляд остановился на черневших вдали острых скалах, зловеще проступавших сквозь мрачную туманную дымку. До этих скал было не меньше дня пути.

Рингнер полностью вытянул лодку на берег и, завернувшись в покрывало из шкур, лёг на её дно. Путь придётся продолжить завтра утром. Он закрыл глаза, чувствуя, как усталость начинает разливаться по всему телу. Путешествие было долгим, и у него не было ни сил, ни желания продолжать его сейчас.

С момента битвы на берегу перед Элмаром прошло более семидесяти лет. Однако Рингнеру казалось, что прошло около семи часов. В памяти всё ещё сохранились чувства отчаяния и страха, смешанные с ненавистью и безнадёжностью, а перед его внутренним взором до сих пор полыхали смоляные костры из орудий и его воинов. Не помнил он лишь того, как выбрался из всего этого ужаса. А после он уже издали наблюдал за тем, как горят осадные башни – вся надежда Морнаура в этой битве и как затем на берег высаживаются Элмарцы, чтобы добить остатки его войска. Помнил он и ужас и ненависть, душившие его, когда он увидел сожжённые развалины Сереглонда. И тогда, то ли от страха возможного преследования, то ли просто от отчаяния, он отправился на Северные острова, совершенно не зная, что делать и желая только мести. Там же на севере, с трудом найдя общий язык с альвами и, в конце концов, пообещав достойную плату местному правителю, он вспомнил о том, кого некогда боялся даже Морнаур.

Покойный правитель Ангмина потому и призвал на свою сторону Элофора, ибо всю свою жизнь опасался возможного вторжения того, к кому Рингнер сейчас решил прибегнуть со своей просьбой. И он уже обдумывал, какие именно слова он должен сказать и какое имя назвать.

Земли Альбиона полнились разными слухами о том, кого называли повелителем тьмы и Драконом Заката. Говорили, что его войско полностью состоит из драконов и фоморов. Рингнер не имел желания не верить этому. Вполне возможно, что многие слухи могли оказаться правдой. Впрочем, узнать правду не было его целью. Его целью была месть – месть жестокая и совершенная, и цена или правда, или ещё какие-то вещи не имели ни малейшего значения. Семьдесят лет он был никем, семьдесят лет он провёл на чужих землях, всецело уповая лишь на милость правителя альвов. Семьдесят лет он хранил в своём сердце всё пожирающий пламень мести, которое ни время ни страх не имели силы угасить.

Несколько дней назад он услышал, опять, таки, от альвов, что на берегах Большой земли появились драконы. Было ли это простым совпадением? Вполне. Но, могло оказаться и чем-то большим. Мог ли он в мыслях призвать того, кого раньше считал своим врагом? Может, это и был знак для того, чтобы начать действовать? А, заручившись поддержкой самого повелителя тьмы, можно было свергнуть кого угодно, даже Снежного Барса.

Эта ночь прошла спокойно. От холода спасало покрывало из шкур, а жёсткость деревянного дна рыбацкой лодки, которую он без чьего-либо разрешения увёл, уже не ощущалась от усталости. Лишь однажды он проснулся на мгновение от какого-то шелестящего звука, пронёсшегося над ним. Однако мрачные равнины, озарённые слабым серебристым светом уходящей луны, были безмолвны, равно как и тёмные волны северного моря, лишь плавно набегавшие на каменистый берег бухты. Рингнер снова закрыл глаза. Мог ли это быть дракон? Тёмный эльф усмехнулся сквозь сон. По крайней мере, сейчас ему ничего не грозит. Здесь власть тьмы, а он никогда не принадлежал свету.

Он проснулся ещё до рассвета. Покидать лодку не хотелось, так как её высокие борта защищали от поднявшегося с утра холодного ветра. Однако другого выхода у него не было. Выбравшись из лодки и плотнее закутавшись в покрывало из шкур, неплохо заменявшее плащ, Рингнер направился в сторону чёрных скал. Усталость, голод и холод отнимали силы с каждым шагом. Но цель, которую он желал достичь, стоила этих трудов. Он шёл весь день, ненадолго остановившись всего лишь раз, чтобы поесть остатков хлеба, взятого ещё на островах альвов. И лишь на закате, когда он, устав от длительного перехода добрался до подножия скал, на узкой тропе, ведущей между двумя огромными валунами, расположенными перед входом в пещеру, появились два странного, если не сказать, жуткого вида существа.

– Ты кто? Чего нужно? – спросил один из фоморов, держа наготове секиру. Рингнера немало удивило то, что речь фоморов была ему понятна.

– Я хочу увидеть твоего господина, – ответил тёмный эльф, скрывая удивление и почтительно наклонив голову. – Меня зовут Рингнер. Я пришёл с востока, с земель Альбиона.

Оба фомора переглянулись.

– Позови господина Олата, – сказал один другому. Второй фомор ушёл.

– Ты не сказал, что тебе здесь нужно, – бросил фомор, впрочем, опуская секиру.

– Это дело касается мести и крови, – ответил Рингнер, начиная понимать, что сила фоморов вряд ли могла сравниться с их умом. А потому в разговоре с ними сейчас не стоило использовать простых выражений. Чем меньше они поймут, тем скорее он сможет попасть к повелителю тьмы. – И я имею все основания полагать, что твой господин будет заинтересован моим предложением.

Фомор что-то хмыкнул, больше не произнеся ни слова. Рингнер ждал, решив не нарушать молчания, отчасти потому, что был уверен, что фоморы исполнят его просьбу, отчасти просто из-за усталости.

– Кто это? – наконец, услышал он голос. Из темноты пещеры появились два фомора – привратник и тот, кого первый фомор почтительно назвал «господином Олатом». Рингнер настороженно взглянул на огромное существо, покрытое тёмно-коричневой шерстью и одетое в грубо склёпанные тяжёлые железные доспехи.

– Сказал, с Альбиона, – ответил один из фоморов.

– Я хочу поговорить с повелителем Вэринфаром, – произнёс Рингнер, приветствуя Олата почтительным кивком. – Я прибыл с Северных Островов Альбиона, с земли альвов, прежде потеряв то, что дорого мне и моему народу. И, как я понимаю, мой враг может оказаться и врагом вашего господина.

Трое фоморов переглянулись.

– Если ты убийца? – настороженно произнёс Олат, сжав рукоять цепа.

– Я полагаю, твой господин способен сам это понять, он же владеет магией, – ответил Рингнер. – Ему не составит труда понять мои намерения. Тем более, я безоружен.

– Сними плащ, – приказал Олат. Рингнер беспрекословно выполнил приказ, повесив покрывало на руку. Олат кивнул.

– Иди за мной, – скомандовал он. Рингнер, снова накинув покрывало на плечи, последовал за фомором. Оба привратника, не обращая внимания на холодный ветер, остались снаружи.

Рингнер на мгновение остановился, пытаясь привыкнуть к темноте пещерных сводов. Через несколько мгновений, правда, он уже вряд ли мог сказать, что это была пещера. Стены коридоров, по которым он шёл, были почти ровными, уходившими ввысь под каменные своды. Вдоль всего коридора у основания стен поблёскивали тёмно-красные огоньки, которые ярко вспыхивали при каждом шаге обоих воинов.

Наконец, они, поднявшись по крутой винтовой лестнице, вошли в огромную залу. Рингнер окинул каменные стены залы быстрым взглядом. Здесь не было убранств, так свойственных дворцам. Однако тронная зала от этого не казалась бедной. Стены были покрыты светящимися тёмно-красными узорами, больше напоминавшими следы от потоков крови. Тёмно-алые тонкие нити света пронзали воздух, слегка рассеивая чёрную дымку, заполнявшую залу. Посреди, на каменной возвышенности, превышавшей рост фомора в два раза, стоял трон, на котором в ореоле мрака возвышалась величественная фигура повелителя магии, облачённого в чёрные с тёмно-красным отливом одежды.

– Повелитель Вэринфар! – воскликнул Олат. – Этот эльф хочет разговора с Вами.

– Пусть подойдёт, – прозвучал словно из недр самой земли голос правителя. Олат взглядом указал в сторону ступеней, ведущих к подножию трона. Рингнер, благодарно кивнув фомору, поднялся по ступеням. Сложно было сказать, представлял он увидеть именно то, что увидел, или нет. Нет, он не думал, что место пребывания повелителя тьмы будет объято солнечным светом и что его примут здесь как желанного гостя, но такой мрак был слишком пугающим. Однако отступать теперь он не имел права.

– Господин Вэринфар, – Рингнер поклонился. Повелитель тьмы сделал жест рукой, призывающий тёмного эльфа подняться.

– Я должен знать того, кто знает моё имя, – произнёс Вэринфар, глядя на незнакомца. Эльф поднялся.

– Я Рингнер, сын Сленанора, правитель Сереглонда.

– Сереглонда? – повторил Вэринфар. – И что же правителю Сереглонда потребовалось на моих землях?

– Мой город пал в неравной борьбе, – ответил Рингнер, почувствовав, что манера повелителя тьмы не была враждебной. – И теперь мне не у кого просить помощи.

– И помощь понадобилась тебе только через семьдесят лет? – усмехнулся Вэринфар. – Ты мог прийти намного раньше, я полагаю.

– Мой господин знает многое, – Рингнер снова низко поклонился. – Я боялся, что меня будут искать, а я не хотел бы привести врага на земли моего господина.

Вэринфар мрачно улыбнулся.

– Ты пытаешься подражать правде, словно лазутчик, старающийся войти в моё доверие, дабы проникнуть в мой стан, – заметил он.

Рингнер украдкой бросил настороженный взгляд в сторону двух фоморов, стоявших по обе стороны трона Вэринфара.

– Нет, мой господин, – возразил он как можно спокойнее. – Я не лазутчик. Не в том моя суть.

– Возможно, – Вэринфар слегка откинулся на спинку трона. – Так, чего ты хочешь?

– Я осмеливаюсь просить помощи у моего господина, чтобы вернуть то, что принадлежало мне, – ответил Рингнер. Повелитель тьмы устремил на тёмного эльфа пронзительный взгляд.

– Ты решил присвоить себе все земли Морнаура. Я прав? – Вэринфар поднялся с трона. – Конечно, я могу помочь тебе. Но, полагаю, ты понимаешь, что это не безвозмездно. Я тоже всегда был заинтересован в землях Альбиона.

– Назначь цену, мой господин, – спокойным голосом, не смотря на настороженность, произнёс Рингнер.

– Половина земель Морнаура, – ответил повелитель тьмы.

– Я принимаю твои условия, – не раздумывая произнёс Рингнер. – Но, всё дело в том, что Морнаур хотел в своё время получить и земли наших врагов на севере.

– Даже так? – уже настороженно произнёс Вэринфар. – И ваш враг на севере…? – он вопросительно взглянул на Рингнера.

– Элфин, – ответил сереглондец. – Элфин и его правитель.