Текст книги "Лекарство"

Часть I

Глава I

Спустя пять лет…

Медея сидела на диване, укутавшись в плед. Конец декабря обычно доставлял ей массу удовольствия. Чего только стоили снег, приближение Рождества, разные вкусности, подарки, отдых от работы, встречи с друзьями и близкими и масса всего другого.

Но впервые в ее жизни декабрь был совсем другим. Седьмой месяц беременности крайне ограничивал в каких-то передвижениях, а дополнительный риск заболеть в холодную погоду лишь больше укреплял ее решение и желание чаще сидеть дома. Вместо любимого снега за окном часто шел дождь, а работа в стенах дома уже не особо приносила удовольствия. Да и нагрузки у нее было в разы меньше, чем в те времена, когда она еще ходила в офис.

В последний месяц она радовала себя новыми книгами и фильмами с сериалами. Но последние успели сильно надоесть своим однообразием, а книги приходилось часто покупать. Дома литературы было еще не так много, как ей бы хотелось, а читала девушка крайне быстро.

В течение всего дня она не раз сравнивала себя с мумией: ходит из угла в угол, пьет чай, размышляет о сущности бытия, потому что ничего другого не остается. Хотя вряд ли бы мумия стала пить чай. Питер продолжал регулярно ходить на работу, поэтому большую часть суток она проводила в гордом одиночестве. Муж, конечно, предлагал завести кошку, чтобы ей было веселее, но Медея из-за своей природной «любви» к животным отказалась от столь щедрого предложения.

Нет, конечно, ей нравились эти милые пушистые комочки. Они порой были забавными, и в какие-то острые моменты одиночества она думала, что вот-вот потащит Питера покупать котенка. Но потом на нее сваливалась как снег на голову пресловутая практичность. Кот вырастет и не будет уже таким маленьким и миленьким, как его шепеляво описывали старушки в каких-то подворотнях. Его надо кормить, убирать за ним, возить к ветеринару. А если он начнет царапать мебель? Нет, с таким непрактичным зверем Медея вряд ли смогла бы найти общий язык.

И обычно в такие дни грусти и печали, который произошел сегодня, она не отказывала себе в сентиментальности и листала альбом. Это была толстенная книга, в которой девушка собрала воспоминания из всех периодов своей жизни.

Заварив себе чай и выпив какие-то витамины для беременных, которые прописал ей врач в прошлый плановый осмотр, она укуталась до носа в теплый шерстяной плед и открыла альбом. Наверное, сейчас она бы не отказалась от мурлыкающего теплого комочка в виде кота, но еще больше она предпочла, чтобы обогреватель работал лучше. У Мильтон было стойкое ощущение, что еще немного и, когда Питер вернется в работы, то вместо беременной жены он найдет лишь ее обледенелую статую, которая со злобным выражением будет взирать на него сидя на диване.

На первой страничке ее встретили улыбающиеся молодые родители. Конечно же, сейчас она ни за что бы не назвала их старыми, но годы определенно сказались на них. Они держали на руках недавно родившуюся Медею и улыбались фотографу, стоя на фоне Эгейского моря в Афинах.

Девушка родилась именно в Греции, там до сих пор живут многие родственники, кроме родителей. Но помнила она свою родину мало. Ей не исполнилось и полутора лет, как родители переехали вместе с ней в Великобританию. Но, несмотря на то, что первых воспоминаний об Афинах у нее не осталось, она с удовольствием наверстала все упущенные моменты в ежегодных летних поездках.

Следующие фотографий десять также были связаны с ее рождением и кучей родственников, которые устроили ей первую фотосессию. Сама Медея ничего не помнила и потому не хотела брать их в свой альбом, но мама настояла – так сказать, на память. Поэтому с чистой совестью девушка всегда перелистывала эти страницы.

Дальше шли фотографии из детства, моменты, которые она уже помнила благодаря своей детской памяти. Папа всегда любил фотографировать все, что видел вокруг себя. Поэтому здесь были как удачные дубли, где Медея отправилась в первый класс, ела мороженое, кормила жирафа в зоопарке, так и те, где она плачет, неуклюже спит в автомобиле или злится, потому что попкорн рассыпался на пол. Нет, папа определенно умел поймать нужный момент.

Девушка в который раз тихо усмехнулась. Но, не смотря на то, что альбом был проверенным средством, которое поднимает настроение, сегодня он не мог справиться с просто ужасно грустным настроением.

Взгляд от фотографии то и дело метался на мокрую помятую коробку, а слезы против воли наворачивались на глаза. Головой, или как принято говорить, разумом, девушка понимала, что все это – полная ерунда. По крайней мере, пролитых слез беременной женщины явно не стоит. Но сердце… сердце просто разрывалось от обиды и досады, когда она смотрела на эту дурацкую коробку.

От нового потока слез, к которому бы непременно прибавились все грустные воспоминания из жизни, ее отвлек звук открывающегося дверного замка. Послышалось запаханное дыхание, шуршание одеждой и усталый голос Питера:

– Я дома, – быстро помыв руки, он с усталой улыбкой сел рядом с женой на диван. – Как прошел твой день? Курьер приехал?

Поцеловав ее в висок, Пирсон притянул девушку себе в объятия и еле слышно выдохнул – как же хорошо дома. Но, видимо, еще более сентиментальная обстановка и упоминание самого отвратительного курьера в мире спровоцировало у девушки новый слезный поток.

– Ты чего? – Питер нахмурился. – Он не приехал? Или что?

Очень долгое время с начала беременности молодой человек привыкал ко всем этим перепадам настроения и слишком яркому выражению эмоций. Особенно это было сложно сделать, потому что Медея никогда не отличалась большой эмоциональностью кроме тех моментов, когда она могла вспыхнуть от любой ситуации как спичка.

И вот уже как несколько месяцев Питер так сильно не удивлялся эти перепадам, но отлично научился искать выход из всех ситуаций. Главное, что он выяснил, – сохранять спокойствие. Потому что, если он не будет спокоен, то никто не будет спокоен.

– Приехал, – уткнувшись носом куда-то ему в плечо, пробормотала Мильтон. – Но… – она не договорила, а просто махнула на злосчастную коробку, в надежде, что внешний вид посылки скажет все сам, лучше всяких слов.

Пирсон нахмурился и взял ее в руки. Коробка была мятая, мокрая и порванная в нескольких местах. И, к сожалению, книге тоже досталось. От излишней влажности страницы теперь напоминали волны, да и в целом выглядела она не так, как должна. Нахмурившись, Питер отложил ее обратно на стол:

– Он что, купался с ней?

Девушка всхлипнула и усмехнулась одновременно:

– Он приехал, один раз позвонил в дверь, когда я, видимо, была в ванной, а потом… потом просто оставил коробку у порога. Ты видел, какая там ужасная погода? Я хотела добежать до магазина, чтобы купить курицу, и чуть не споткнулась об это…

Питер, помимо к переменному и излишне эмоциональному настроению, также привык к тому, что не все причины были вескими. Но тут даже он бы всплакнул, увидев, в какое состояние пришла книга.

– Ты права, это было крайне безответственно со стороны курьера. Хочешь, я позвоню, и мы решим вопрос?

– Я уже позвонила, – буркнула девушка, делая глоток остывшего чая. – Они мне заявили, что не могут проследить за каждым курьером. И вообще сказали, что раз уж я была дома, то следовало бы вовремя открыть дверь.

– И что ты на это ответила? – осторожно полюбопытствовал Пирсон, боясь предположить, в какую сторону склонится в этот раз чаша настроения Медеи.

– Я послала их, – она встала, оставляя плед лежать бесформенной кучей. – Правда, потом расстроилась еще сильнее из-за своей несдержанности.

Молодой человек хотел сказать что-то на счет ее редкой, но крайней меткой вспыльчивости, но Медея остановила его фразой «ничего не говори» и направилась на кухню. Девушка, слегка разминая затекшие ноги, «прогуливалась» от стола к окну, попутно грызя яблоко, а Питер сел ужинать. Все эти беседы, конечно же, здорово. Но все же он предпочитал в первую очередь поесть после рабочего дня.

– Но все-таки, – не выдержала Мильтон долгого молчания. – Как можно быть настолько безответственным человеком? Самому не стыдно делать такое? Ты же работаешь, несешь ответственность… А сотрудники, с которыми мне «посчастливилось» разговаривать в службе поддержки? Хамство в самом чистом его проявлении. Почему они не следят за своими курьерами?

Пирсон задумчиво жевал и обдумывал все сказанные слова. Безусловно, его жена была права во всем, кроме, конечно, ответного хамства в их адрес. Тем не менее не все устроено настолько просто и примитивно, чтобы было идеально до мелочей. Особенно, если речь идет о какой-то крупной организации.

– Ты же понимаешь, что они физически не могут следить за каждым курьером? Только представь, сколько посылок они доставляют по всему Королевству… Тяжеловато будет.

– Нет, не понимаю, – она раздраженно взмахнула рукой с яблочным огрызком.– Если у них проблемы с организацией бизнеса и его логистикой, то о каких клиентах может идти речь?

Питер поставил грязную посуду в посудомойку, поблагодарив и попутно быстро поцеловав жену, и направился в спальню:

– Любимая, ну раз это так несложно – предложи им эти самые пути логистики и организации книжного бизнеса, – он усмехнулся. – Поверь, все в этом мире не так элементарно. Ты просто до сих пор злишься и расстроена, поэтому не можешь в полной мере осознавать происходящее. Дай чувству обиды успокоиться, и тогда сможешь увидеть картину полностью.

Парень ушел, оставляя Медею в размышлениях. Молодого человека, очевидно, забавляла ее раздраженная аура. И понять это был способен абсолютно любой человек на планете, кроме самой девушки. Поэтому, вместо того, чтобы продолжать обижаться, злиться или дальше жаловаться мужу на тяжесть бытия, Медея взяла какой-то наполовину чистый блокнот с карандашом и села за кухонный стол, преисполненная энтузиазмом и желанием изменить этот несправедливый мир.

С одной стороны, она всегда была благодарна Питеру за его рассудительность и рациональность. Медея считала, что он даже чересчур добрый для этого мира, потому что порой она вовсе не понимала, как можно так реагировать на какие-нибудь ситуации. Это было огромным плюсом для его работы в школе, потому что будь он чуть более вспыльчивым, вряд ли смог работать с детьми.

С другой стороны, для Мильтон его излишняя сдержанность была минусом. Нет, конечно, она никогда не собиралась решать споры на повышенных тонах и уж тем более с кулаками, но было бы неплохо, чтобы в некоторых вопросах молодой человек вел себя более уверенно и жестко.

Медее было сложно донести это Питеру, и она смирилась с его характером, оставив все попытки хоть как-то изменить его.

***

Семейная жизнь у Питера и Медеи проходила как нельзя лучше. Сыграв свадьбу в середине курса магистратуры, они съехались сначала на съемную квартиру, а потом совместными с родителями усилиями купили совсем небольшую двухкомнатную квартиру на окраине Лондона. Да, добираться до работы было не всегда удобно, но лучше так, чем кочевать из одного жилья в другое.

Но «как нельзя лучше» было в большей степени для Медеи, чем для Питера. Потому что первым препятствием, с которым он столкнулся, оказался отказ от смены фамилии. Да, законом и обществом не запрещалось женщине оставить свою, но молодой человек даже не мог предположить, насколько сильно его расстроит ее решение. Он пытался придумать компромисс, но по итогу просто смирился. Ведь главное, что они с Медеей любят друг друга, а фамилия – не так уж и важно. И больше всего его расстраивало именно то, что у Медеи и их будущего ребенка будут разные фамилии, потому что идея не давать ребенку двойную фамилию принадлежала самой девушке, чтобы не делать «лишних нагромождений».

Следующий пошатнувшийся этап «как нельзя лучше» произошел относительно недавно – полгода назад, когда они узнали, что ждут ребенка. Питер был неимоверно рад, а на лице девушки то и дело проскальзывал испуг. Конечно же, никто из них не задумывался об аборте даже на секунду. Просто вместе с радостью Питеру пришлось объяснять Медее, что все будет хорошо, и они со всем справятся.

Они провели много вечеров, обсуждая то, как скоро изменится их жизнь. Пирсон видел ситуацию практически объективно, если не считать, что он был на седьмом небе от счастья. Где-то в глубине души молодой человек всегда хотел младшего брата или сестру, а когда вырос, это желание переросло в мечту создать семью, в которой будет хотя бы один ребенок. И сейчас, когда Медея узнала о беременности, он бы не за что не рискнул собственной жизнью, чтобы признаться девушке, что потом он очень хотел, чтобы у них родился хотя бы еще один малыш.

Медея тоже была счастлива в те моменты, когда не переживала о себе, о здоровье еще не родившегося ребенка и об упущенных возможностях. Последнее, увы, беспокоило ее больше всего. Девушка переживала абсолютно по любому поводу – что будет с ее карьерой, а вдруг она больше не найдет такую работу, какая у нее есть сейчас, или что ее уволят. А что будет, если за время беременности и декрета она растеряет все свои навыки? А путешествия? С маленькими детьми это вообще невозможно. Мильтон переживала, что в жизни она не успела попробовать еще столько всего нового, и сильно сомневалась, что у нее получится наверстать упущенное после рождения ребенка.

Как бы сильно Питер не хотел ребенка, но важнее для него было сохранить те отношения с любимой, которые у них были. И тут для него настал момент, когда молодой человек был вынужден пойти на второй компромисс. Пирсон сказал, что с удовольствием возьмет на себя как можно больше обязанностей по уходу за малышом, а Медея после разрешения врачей, сможет сразу же выйти на работу. К тому же он аккуратно обсудил этот вопрос и с родителями – своими и жены. Они с нетерпением ждали внука, поэтому были готовы согласиться помочь молодой семье во всем. И тогда, вроде как, все проблемы были решены.

***

Медея сидела на кухне. Стул был неудобным, а ногам было холодно настолько, что даже смешные плюшевые тапочки с кроличьими ушками не спасали. Единственным источником света была старая настольная лампа, которую Пирсон время от времени порывался заменить на что-то более современное и яркое.

По непонятным для Питера причинам Медея облюбовала кухню с того самого дня, как они заехали в квартиру. Поэтому в углу небольшого обеденного стола появилась эта настольная лампа и стопка из потрепанной художественной литературы.

Сейчас же уют на кухне, который девушка ценила больше всего в этой квартире, нарушался сильными порывами ветра. Не нужно даже было смотреть на улицу, чтобы понять, что совсем скоро начнется сильная метель.

Под прикрытой дверью тихо завывал сквозняк, и все в этой атмосфере говорило девушке срочно бежать в зал или спальню под теплое одеяло, чтобы не заболеть. Да и время было для нее уже позднее – практически полночь. Но Мильтон было на это абсолютно все равно. Ее внимание было приковано к блокноту.

Тот, кто сейчас бы посмотрел на эти записи, вряд ли понял, о чем там ведется речь. Но для девушки все было предельно ясно. Возможно, сейчас она создавала самую понятную для нее схему бизнес-структуры за все четыре года работы в этом направлении. И Медея знала, что если она сейчас встанет с этого самого неудобного стула на всем свете, от которого болело все, что могло болеть, то потеряет мысль, которую вот уже третий час быстро и четко фиксировала на бумаге. Хотя слово четко все же не было самым точным словом, которым можно было бы описать бесконечное количество линий, неразборчивых слов и цветных полосок от первого попавшегося под руку маркера.

А все ведь началось с неаккуратно брошенный фразы Питера, после чего идея захватила ее целиком и полностью. Она понимала в бизнесе ровно столько, чтобы уметь продумать его до мелочей, а еще Медея любила читать книги столько, сколько себя помнит. Разве не идеальное сочетание? Осознав это, девушка тихо усмехнулась, стараясь получше закутаться в принесенный из зала плед. Как же она сама до этого не додумалась?

Питер уже несколько раз заходил на кухню, чтобы поинтересоваться, как у нее дела, и не пора ли ей спать. Несколько минут он стоял, укутавшись в одеяло как моль, и сверлил ее прищуренным взглядом, пока Медея сама не посмотрит на него. А потом она что-то неразборчиво бормотала, снова утыкаясь в записи, и махала рукой в сторону двери, всем видом демонстрируя, что молодому человеку тут не рады, и его присутствие только мешает.

Он привык в такие моменты не сопротивляться, поэтому, пожелав добрых снов, отправился обратно в спальню, укрылся до носа пуховым теплым одеялом и заснул под тихое жужжание какого-то фильма. Да, Питеру не очень то и нравилось, что жена спит меньше, чем нужно, а еще сидит в холодной комнате. Но что он мог ей сказать? На одно его слово найдется с десяток ее, поэтому все попытки заведомо были обречены на провал.

Так вот, Медея сидела на неудобном стуле и заканчивала исписывать уже седьмую страницу. О, нет. Конечно же, тут и близко даже не пахло каким-нибудь бизнес-планом. Но если присмотреться на записи с расстояния пяти метров, что-то отдаленно похожее на организацию бизнеса разглядеть все же можно было. Нет, девушка никогда не хотела свое дело, но что-то в мимолетной идеи Питера все-таки было…

Как оказалось, проблема с которой Медея пришла в эту тему, решалась достаточно просто. Всего-то нужно желание и средства для организации отслеживания курьеров. В той фирме доставки, где она заказала злосчастную книгу, деньги точно были. Поэтому такое пренебрежительное отношение к клиентам было для нее еще более непонятно. Точнее понятно, но видимо какая-то часть ее природной наивности никак не могла с этим смириться.

Даже пару раз взглянув на несчастный и полностью отвратительный, по ее мнению, сайт компании, Медея с некой долей злорадства отметила ряд их недостатков. Да, ей определенно нравилось искать минусы у других, особенно, если они были виноваты перед девушкой. И даже если речь идет исключительно про книжный интернет-магазин.

Время близилось к двум часам ночи, когда боль в пояснице уже было невозможно игнорировать, а кончики пальцев ног и рук окончательно превратились в ледышки. Бегло пролистав все сделанные записи и с легкой усмешкой закусив губу, Мильтон перевернула страницу и написала «BookFriend». И пусть это была мимолетная идея, которая посетила беременную девушку в два часа ночи, но сейчас ей нравилось абсолютно все, вплоть до запятой. Внутреннее чувство подсказывало, что, если Медея приложит достаточно усилий, у нее получится осуществить задуманное. И она была склонна довериться своему внутреннему голосу, который еще ни разу ее не подводил.

Именно с той ночи в отношениях Питера и Медеи наступил еще один переломный момент, о котором оба пока еще не знали. С каждым днем идея собственного книжного интернет-магазина все сильнее захватывала девушку. Питер приходил с работы и сразу ужинал, наблюдая, как на другом конце стола Медея что-то увлеченно ищет в ноутбуке и записывает в блокнот.

Он искренне был рад, что жена больше не скучала во время его отсутствия. Но одновременно с тем Пирсон начал больше скучать по ней. Вечерами Медея всегда была занята, изредка с энтузиазмом рассказывая мужу о каких-нибудь новых нюансах, которые узнала за день. А в выходные он старался наверстать упущенное за неделю – посмотреть вместе фильм, погулять или просто поговорить. Но понимал, что Мильтон слишком захвачена своей идеей, а потому старался не вмешиваться больше того, чем ему было негласно позволено.

Но, когда Пирсон понял, что все ее разговоры больше не ограничиваются чистой теорией, он скептично отнесся к идеи собственного бизнеса. Не то чтобы он считал это какой-то провальной идеей, просто… Питер умел планировать свою жизнь, и даже Медея не могла сравниться с ним в этом мастерстве. Он распланировал, куда поступит после школы, чем будет заниматься в университете. После того, как в его жизни появилась Медея, он распланировал, когда они поженятся и через сколько лет примерно у них появится ребенок, если все будет в порядке. И вот бизнес, который каким-то странным образом родился всего за пару ночей, вообще не вписывался ни в один из запланированных вариантов.

Питер представлял, что через пару лет он подаст заявление на работу в престижной частной школе, где оклад в два раза выше нынешнего. Медея будет воспитывать ребенка, а потом либо выйдет на прежнее место, либо у них родится еще один малыш. Последний вариант особенно сильно нравился молодому человеку, и он ненавязчиво, но с периодичностью говорил Мильтон, что для него в жизни большая семья играет главную роль.

А что теперь он получил? Бессонные ночи беременной жены и ее постоянный поток идей о книжном магазине? Пирсон устал засыпать и просыпаться один в кровати, находя Медею на кухне или в зале за ноутбуком среди бесконечных листочков и записок. Но Питер не мог сказать ей «нет». Единственное, на что он был способе – сказать, что с этим нужно немного повременить. Он аргументировал это скорым появлением сына, ее здоровьем. И в конечном итоге они сошлись на одном – Медея вернется к проекту как только ребенку исполнится два или три месяца. Тогда они уже привыкнут к новым обязанностям. И молодой человек согласился, надеясь, что с рождением сына Мильтон вообще забудет об этой идее.