Текст книги "Ритуал истины"

«Гламурная курица» наблюдала за этим представлением со странной смесью удивления и обиды. Очевидно, Олег и правда очень ей понравился.

Но он, уже начисто забыв про её существование, сосредоточил своё внимание на мне, без стеснения разглядывая и продолжая ухмыляться.

Эта улыбка – обаятельная и слегка щербатая – шла ему просто до безобразия. Обычно с её помощью он умел расположить к себе любую девушку, заставив её в прямом смысле растаять, словно забытое в солнечный день мороженое.

– Ох, Олег, Олег, разве можно быть таким офигенным красавчиком?

– А кто же мне запретит? – Олег развёл руками и нахально вздёрнул нос.

Мне было приятно сидеть с ним вот так, смотреть друг на друга, шутить, совсем как в старые добрые времена, будто не было этого болезненного расставания.

Конечно, приходилось слегка сдерживать свои порывы, и мысленно бить себя по рукам, чтобы не тянуться к нему навстречу. Но это не так уж и сложно было делать.

Я продолжала пялиться на знакомое симпатичное лицо. В голове, словно кинопроектор, крутились воспоминания, а мозг их, как мог, пытался анализировать.

Всю свою юность я провела в обнимку с книгами из обширной городской библиотеки. Начиталась романтических и красивых историй, и как их героини, решила ждать большой и светлой любви, и без этого всепоглощающего чувства отказывалась с симпатичными парнями даже за ручку подержаться. Дождалась аж до девятнадцати лет, так и оставшись нецелованной невинной девушкой. Как раз до встречи с незабвенным Олегом, на которого и обрушила сразу все накопленные за это время чувства, а вместе с ними – и ожидания того, как всё должно произойти, и представлениями о том, как он должен себя вести, что делать и говорить. К счастью, ожидания мои не оправдались. Почему к счастью? Да потому, что мужчины в любовных романах частенько ведут себя нарочито грубо, делая неопытной девушке больно, мало заботятся об её удовольствии и вообще, строят из себя невероятных альфа-самцов. Олег же расправился с моей девственностью совершенно бескровно и безо всяких неприятных ощущений. Я была ему за это безмерно благодарна.

Частенько люди смущаются говорить о сексе и о проблемах в нём. Но ведь если двое людей достаточно доверяют друг другу, и готовы им заняться, то должны суметь и поговорить о нём! Олег приучил меня без намёков и увёрток прямо говорить о своих желаниях, отбрасывать ненужное стеснение и не сдерживаться. Благодаря этим его усилиям я быстро обучилась нехитрой науке получения удовольствия, и совсем не испытала стрессов во время этого самого обучения.

Авторы любовных романов все поголовно уверены, что оргазм у пары должен случаться одновременно, иначе секс не будет выглядеть достаточно романтично. Но жизнь показывает, что случаи одновременного оргазма бывают редко, часто кому-то из партнёров нужно значительно больше времени. К вящей радости, наступил двадцать первый век, кроме рук и языка люди имеют кучу игрушек из интим-магазинов, смазку, и разные интересные фильмы в Интернете. Используя все эти весёлые вещи, можно помочь партнёру получить массу удовольствия. А ведь именно для удовольствия секс обычно и затевается.

Я встряхнулась.

Вот так обычно и бывает: волей-неволей в его компании я начинаю думать либо об отношениях, либо о поцелуях и сексе, либо о нашей духовной близости и схожести характеров, либо о любви. Как-то не очень подходящие темы для размышлений в присутствии бывшего парня.

Наверное, я солгала бы, если бы сказала, что больше не люблю Олега. Но всё же я с уверенностью могла сказать, что люблю его как друга, с которым прошла «огонь и воду», люблю, как интересную личность и приятного собеседника, люблю, как красивого парня… Но при всём этом не сгораю от страсти, как прежде. Когда-то меня так непреодолимо тянуло к нему, и между нами было словно электрическое напряжение.

Но… всё проходит, прошло и это. Наверное, это закон жизни.

– Хочешь покушать, Грета? Заказывай всё что хочешь, я угощаю.

Я взглянула на аппетитные картинки в меню и кивнула. В животе болезненно заурчало. Мои коллеги в обеденный перерыв каждый раз предлагали мне растворимую лапшу и жутко пахнущий коньячный напиток, но, конечно, я каждый раз вежливо отказывалась от этого райского угощения, и сегодняшний день не стал исключением. Конечно, я не самый избалованный человек, но всё же предпочитаю нормальную еду.

Официант, кивая, выслушал наш заказ и удалился.

Олег, не очень любивший молчаливые паузы, заёрзал на своём месте, с недоумением оглядывая мои пальцы. Кожа на них загрубела, кое-где потрескалась и была исцарапана. Ногти, накрашены только бесцветным укрепляющим лаком, были обрезаны короче некуда. К тому же, я знала, что на лбу у меня заметна заживающая ссадина (умудрилась споткнуться и приложиться о ствол дерева). Это не очень-то похоже на меня прежнюю, ведь раньше я старалась ухаживать за внешним видом. У него на языке явно вертелось множество вопросов, связанных с моим сегодняшним житьём-бытьём, но он не торопился задавать их, давая мне возможность самой рассказать то, что я посчитаю нужным.

– Олег, я, наверное, уеду домой, в Рязань… – сказала я без уверенности.

Он нахмурился и прикусил губу:

– Это неспроста. Рассказывай.

Я подумала пару секунд. Жаловаться не очень хотелось. Но Олег не из тех людей, которые будут осуждать или злорадствовать. В конце концов, ведь он один единственный человек в этом треклятом городе, которому я доверяю.

Выдохнув, я быстро изложила Олегу свою проблему.

Он внимательно, не перебивая, выслушал, подумал пару секунда, а затем вдруг улыбнулся и заявил:

– Знаешь, я, кажется, знаю, как изменить ситуацию к лучшему для нас обоих.

– Слушаю, – выдохнула я.

– Если честно, я как раз собирался позвонить тебе и назначить встречу, чтобы рассказать о своих ближайших планах. Поэтому повезло, что мы встретились случайно.

Я заинтересованно взглянула на Олега. О каких планах он говорит? Какую идею породил его деятельный мозг?

– Дело в том, что на следующей неделе я улетаю в Австралию…

– Да ладно? – изумилась я.

Я ожидала чего угодно, только не этого. Олег, в отличие от меня, прекрасно чувствовал себя в Москве, да и она, казалось, благоволила ему.

– Да, это так. Уже целый месяц вынашиваю эту идею, а ты ведь знаешь, что я люблю спонтанность… – улыбнулся Олег. – Уезжаю, как минимум, на полгода, отдохну, может, по ситуации найду там подработку. Я ведь неплохо знаю английский, а русский ещё лучше. Ну, не об этом речь. Квартиру на Борисоглебском я решил сдавать, лишние деньги в чужой стране никогда не помешают. А вот в однокомнатную квартиру на Планерной я пущу пожить тебя. И мне будет спокойнее, если за домом приглядит умный и ответственный человек…

Я потеряла дар речи. Вот в этом весь Олег: одним щелчком пальцев он может решить проблему, которая минуту назад казалась совершенно неразрешимой.

Олег – сын богатых родителей, у которых имеется собственный бизнес и серьёзные накопления. Это они купили для своего любимого сыночка трехкомнатную квартиру в центре Москвы и «однушку» на Планерной, а сами безвылазно жили в Мадриде. Я видела их по скайпу несколько раз, и один раз мы с Олегом приезжали в гости. На моё счастье, их не беспокоил тот факт, что Олег не желает продолжать семейный бизнес и встречается с провинциальной девчонкой. Они оказались людьми приятными и лёгкими, не потерявшими вкус к жизни. Да и Олег не избаловался и не превратился в сноба, хоть с ранних лет привык к обеспеченному существованию. Должно быть, его спас врождённый лёгкий характер.

– Ты как, согласна? – спросил тем временем Олег, прерывая мои размышления.

Как будто я могу сказать ему «нет».

***

Итак, всего лишь за сутки в моей жизни случилась целая куча значительных перемен. Я уволилась с работы, собрала свои немногочисленные вещи, выселилась из общежития и переехала в квартиру Олега.

Признаться, я ожидала увидеть в ней невероятный бардак, ведь Олег никогда не славился аккуратностью и организованностью. Но, на удивление, вокруг было чисто. Мой план по помывке оконных стёкол провалился, ведь даже они сверкали, будто бы их вымыли буквально вчера.

Вообще-то, Олег утверждал, что пока не нашёл себе новую пассию, тем более такую, которая бы следила за чистотой и готовкой. Может, просто вызывал бригаду уборщиков? Не очень похоже на него.

Оставалось лишь, пожимая плечами, раскладывать свои вещи на полках.

При этом действии меня преследовало странное ощущение, будто бы я никогда и не покидала этот давно привычный и обжитый дом.

Будто и не было полугода в общежитии, рядом с пьющими рабочими, будто бы не училась засыпать, слыша сквозь беруши их ссоры и примирения, а также шансон, попсу и другие шедевры российской музыкальной культуры.

Я устроила свою зубную щётку рядом с Олежкиной, и вздохнула. В голове ворочались обнадёживающие мысли и планы, но всё же, почему-то, грусть и тяжесть с сердца исчезать не торопились.

Теперь я буду жить абсолютно одна.

Странное это ощущение, надо признать.

Впереди меня ждёт совершенно новый отрезок: подумать только, халявная замечательная квартира, в приятном районе, и полностью в моём единоличном владении!

Даже работа будет: Олег предложил мне вновь стать штатным сотрудникам в его журнале. Я решила больше не вредничать, и согласилась вернуться на эту должность, даже не испытывая при этом чувство вины. А что тут такого, в самом деле? Ведь Олег искренне хотел мне помочь, и сделать это не составило ему особого труда. Тем более что статьи мне писать всегда было легко, фантазией и литературным талантом природа меня не обделила.

…В последнюю ночь перед отъездом он остался со мной, и мы отлично провели время, посмотрев пару фильмов и поиграв в «Ведьмака-3». Абсолютно не выспались, конечно, но это того стоило. Иногда душевно провести время куда полезнее, чем поспать. К счастью, Олег вёл себя более чем пристойно, и ко мне не приставал: видно, сообразил, что мне это не понравится, или сам понимал, что нам стоит закончить именно на дружеской ноте.

Нагруженные впечатлениями от отличной игры и хороших фильмов, мы поплелись на кухню, и приготовили завтрак.

Олег, как и раньше, с аппетитом смолотил целую кучу продуктов, так как всегда был классическим жаворонком. Я же, являясь неисправимой совой, ограничилась только чашкой кофе, так как обычно не чувствую по утрам никакого аппетита.

Было очень приятно и здорово снова сидеть вместе за кухонным столом, при этом зная, сколько ложек сахара нужно каждому в кофе: Олегу две, мне – ни одной.

Самолёт улетал из Шереметьева, это не так уж далеко, поэтому провожать Олега в аэропорт я не стала.

Зачем, если он вызвал такси, не желая морочиться с перетаскиванием огромного чемодана в общественном транспорте.

Я знала, что он не планирует держать связь по телефону и Интернету, знала, что он едет один и в совершенно незнакомое место, но всё равно не беспокоилась. Но я вовсе не бессердечная сволочь, как может показаться со стороны… Просто внутренний голос с уверенностью подсказывал мне, что в другой стране с Олегом всё будет хорошо, что он и правда должен отдохнуть от всех и «найти себя». А я… Я понимала, что моё сердце теперь свободно от пронзительной любви к нему, и поэтому могу попрощаться с ним, не как с парнем и любовником, а как с хорошим, верным другом.

Проводив Олега, я, сама себе удивляясь, с облегчением вздохнула.

Начиналась совсем другая жизнь.

Глава 3

Я решила посвятить пару дней лени и релаксу: смотреть на ноутбуке любимые сериалы, поедать вкусняшки, играть в игры на икс-боксе, который Олег милостиво мне оставил, и отмокать в горячей ванне по целому часу кряду. В общежитии, конечно, такой роскоши позволить себе было нельзя, так как там выстраивалась очередь даже на посещение уборной.

Для того чтобы приступить к своему чудесному плану, следовало сначала накупить продуктов. Я взяла деньги, которые авансом выплатил мне Олег за пару статей, и отправилась в крупный торговый центр.

Вытащив наушники, а потом и вовсе отключив телефон, я брела по дороге, полностью погружённая в мысли, слушая звук собственных шагов. На улице уже смеркалось, налетел неприятный ветер, на небе понемногу сгущались тучи, обещая дождливую ночь. Проходящие мимо люди кутались в пуховики и торопились домой, отчаянно мечтая о чашке горячего чая и пушистых тапочках. Совсем как я сама. Однако между мной и этими прохожими всё-таки было одно значимое отличие. Их дома кто-то ждал.

Странно, но я с неожиданной ясностью почувствовала, как внутри меня понемногу разворачивается апатия. Казалось бы, радоваться надо своей свободе. Да я вроде бы радовалась первую половину дня, а сейчас, к вечеру, вдруг догнало, да так по голове стукнуло, что мало не покажется.

Оказавшись дома, я отнесла накупленное «добро» на кухню, и поставила кипятиться чайник.

Весь сегодняшний день я занимала свои мысли действиями, а теперь угомонилась, наконец. Торопиться было уже некуда: на работе меня ждали только со следующей недели, включать телевизор или компьютер не хотелось, мысли о ванне с пеной тоже не вызывали ажиотажа. Не требовалось даже выполнять бытовые дела по квартире. Она, как и пару дней назад, выглядела чистой и опрятной. Даже на верхних полках не было видно пыли.

Оказавшись без дела, я уже в полной мере ощутила своё одиночество, словно оказалась одна не в квартире, а вообще, во всём мире. И даже, кажется, была совсем недалеко от истины.

Моя общага осталась в противоположном конце Москвы, и как ни странно, я даже немного по ней заскучала. Впервые в кухоньке не толпилась целая куча людей, желающих приготовить ужин, из комнат не доносились громкие разговоры и музыка, а по коридору не топотали надоедливые детишки.

Мама в данный момент находится в другом городе и вряд ли помнит о моём существовании, Олег через сутки окажется на другом континенте, а больше у меня и нет никого…

Задумавшись об этих прискорбных фактах, я впала в прострацию, и добрых двадцать минут просидела, всматриваясь в кружку с остывающим чаем. В сердце поселилась тягучая, словно карамель, и горькая, словно полынь, тоска.

В таком состоянии я точно не сумею заснуть, а только измучаюсь. Проворочаюсь в кровати пару часов кряду, принимаясь то хныкать, то грызть подушку, то мечтать о несбыточном или, что ещё хуже, вспоминать былое.

В голове вдруг возникло «логичное и здравое» решение, что стоило бы пойти прогуляться.

Я хмуро выглянула в окно. Уже наступила ночь, город накрыла темнота, ветер безжалостно трепал кроны деревьев. Но отступать не хотелось.

Пожалуй, это и правда помогло бы мне слегка развеяться.

Не откладывая в долгий ящик, я накинула куртку, надела кроссовки и вышла из дома.

Квартира Олега находилась в очень удачной точке: до метро пятнадцать минут ходу, это очень близко, а шума от самого метро не слышно. К тому же, тут неподалёку находится большой благоустроенный парк, и водохранилище, где можно кормить уток и чаек. Но в такой поздний час ворота заперты, поэтому лучше просто пройдусь по дворам.

Засунув руки в карманы, я быстрым шагом двинулась по улице.

Окружающий антураж навевал тоску.

На город понемногу наползал туман, видимость значительно ухудшилась. Многоэтажные здания казались серыми, холодными и безжизненными, несмотря на редкие освещённые окна, в квартирах которых хозяева ещё не спали.

Совсем недалеко отсюда находилась огороженная забором стройка. Ещё год назад сюда приехали рабочие, перегородили территорию с гаражами-ракушками, предоставили официальное уведомление о законности строительства, прогнали автовладельцев, заставили «переселить» их железных коней на платные парковки… и уехали, оставив всех в полном недоумении. Я привыкла сокращать путь до дома через эту, так и не начатую, стройку, хоть Олег и ругал меня за безалаберность… И даже заставил домоуправление закрыть удобную калитку, которая вела на территорию стройки.

И кажется, спустя полгода моего отсутствия в этом районе, строительство нового дома так и не решились продолжить. Через щели в железных листах был виден котлован, пара вагончиков для строителей-таджиков, а вся территория заросла бурьяном. Бродячие собаки, а может, очень ленивые люди прокопали под забором удобный лаз, через который при желании можно было бы пролезть на территорию. Но таким опасным и безрассудным способом сокращать себе путь я, конечно, не стала.

С неба посыпалась неприятная морось, и желтоватые фонари освещали её крошечные капельки. В остальном они плохо справлялись со своей задачей, не в силах распространить свет дальше, чем на пару метров.

Странно, но прохожих не было.

Я имею в виду, что вообще не было.

Не спешили с зонтиком припозднившиеся женщины, не шатались на площадке местные алкоголики, не бежали с вечеринки подростки.

Не было даже автомобилей.

Нет, конечно, припаркованных машин вдоль тротуара стояло много. Но никто не пытался проехать по двору, выискивая себе местечко. Никто не проходил и не проезжал мимо меня с того момента, как я вышла на улицу.

Я легко нашла объяснение этому факту: просто так совпало, именно в эту минуту улица опустела, бывает. Вообще, в такой час и в такую погоду все порядочные люди дома сидят.

В доказательство этой мысли я оступилась и угодила ногой в глубокую лужу, и ткань кроссовка тут же промокла. Я досадливо поморщилась.

Не хватало ещё и простудиться.

Повернув, я прошла вдоль начавшейся было, но замороженной стройки, окружённой листовым забором, прошла во дворик и остановилась, услышав шум.

Фонари, стоящие вдоль тротуаров, вдруг одновременно затрещали и погасли.

Всё погрузилось во мрак.

Прищурившись, я увидела, что впереди, за поворотом, движутся три тени: какой-то мужчина убегает от двоих преследователей, изредка оборачиваясь на них, выкрикивая нечто неразборчивое. Потом произошло нечто совсем непонятное: я готова была поклясться, что от его руки вдруг отделился средних размеров белый шар, неспешно поплыл в сторону его врагов, медленно увеличиваясь в своём диаметре.

Один из преследователей поднял руку (очевидно, с пистолетом), пару раз наугад выстрелил, но не по шару, а в темноту, вслед убегающему.

И тут шар достиг своей цели, и лопнул, забрызгав мужчин липкой субстанцией. Я стояла, в прямом смысле раскрыв рот.

Что тут, чёрт возьми, происходит?

Непередаваемо отвратительная вонь, благодаря порыву ветра, донеслась до меня, вызвав кашель и даже рвотный рефлекс, который я с большим трудом подавила.

На моё счастье, фонари не собирались включаться вновь, и преследователи меня не заметили, хотя уже почти сразу пришли в себя, и направились в мою сторону, отряхиваясь от облепившей их слизи и громко ругаясь.

Я сумела взять себя в руки, бросилась на газон, пробежала по мокрой чавкающей земле, и спряталась за куст сирени.

Чёрт возьми, почему они идут в эту сторону? Они же видели, куда побежал тот человек. Может, виной всему тот странный шар, которым он в них метнул?..

Нет ответа.

Сердце и так уже колотилось, словно бешеное, но недоумение пересилило страх. Что же это всё такое?..

О, чёрт. Я что, сошла с ума?

Пожалуй, не стоит на это надеяться. Сдаётся мне, у безумия другие симптомы.

Двое мужчин, которых я уже давно интуитивно определила, как «врагов», были уже совсем близко, и поэтому пришлось отбросить посторонние мысли в сторону, присесть за кустом и затаиться. К сожалению, куст был не очень надёжным укрытием, так как половина листьев уже облетела, но вокруг царил сумрак, дающий неплохой шанс остаться-таки незамеченной.

– Не спеши применять магию. Её и так немного. Давай сначала пройдём по району. Мы нападём на его след. Тем более что я, кажется, неслабо его ранил, – сказал один из них, внимательно оглядываясь.

Я перестала дышать. Могу себе представить, что будет, если эти психи меня заметят.

– Как скажешь, Феликс, – кивнул второй.

Он оперся на трость и принялся неспешно стряхивать с длинного пиджака остатки странной белёсой субстанции, и повернулся ко мне, так что я смогла его разглядеть. Выглядел он довольно странно. Даже с такого расстояния я заметила идеально ровный римский профиль, чуть раскосые глаза азиатского типа и белоснежные зубы. Очки с тоненькой оправой поблёскивали голубоватыми стёклами. На нём был костюм, глубокого синего цвета, точно подобранный по размеру, с уместной белой отделкой по всему периметру. И это в ноябре-то, да ещё при такой погоде! Ну и франт!

Со всей этой торжественностью контрастировала его полная, с брюшком, фигура и явный недостаток волос, которые были старательно зачёсаны на лысину.

Второй, очевидно, соответствовал своему другу, и тоже был наряжен в костюм, только белый. Но его я видела только со спины, и поэтому о лице судить не могла.

На моё счастье, они быстрым шагом скрылись во дворе и вскоре пропали из виду.

Переведя дух, я оглянулась.

Вдалеке послышался сдавленный стон, тут же поглощённый очередным завыванием ветра и стуком капель дождя о крыши гаражей.

Хм… По-хорошему говоря, мне следует как можно скорее удалиться отсюда, и забыть всю эту странную историю, как страшный сон… Но… Я понимала, что не смогу так сделать. Дело даже не в совести и не в чувстве вины, хотя, конечно, не очень-то красиво бросать другого человека в опасности. Дело в том, что во мне вдруг проснулись чувства, проснулся азарт…Я почувствовала себя живой, от тоски не осталось и следа. И поэтому стоило окунуться в это «приключение», пусть оно даже и окажется очень опасным. Просто чтоб потом не жалеть.

Оглянувшись ещё раз, я вылезла из своего укрытия и, держась у стены дома, в тени, побежала к месту, где слышала стон.

Уже через пару секунд моя интуиция в полный голос закричала, что я в опасности, так как меня явно преследуют.

Преследуют неспешно, но неотвратимо.

«Враги» поняли свою ошибку, повернули на сто восемьдесят градусов, и теперь двигались в обратную сторону, лишь спасительная темнота до сих пор не позволила им заметить меня.

Прибавив шагу, я обогнула дом и бросилась в подворотню, где между припаркованными машинами двигалась чёрная тень.

Вдруг фонарь, стоящий прямо передо мной, включился, свет озарил незнакомого человека, который явно из последних сил пытался удержаться на ногах, но, не сумев этого сделать, тяжело опустился прямо на асфальт.

Внутренний голос настойчиво зашептал, что он является «своим» и нуждается в помощи, но я лишь махнула рукой, мол, без тебя догадалась.

Время словно замерло.

Несмотря на свою значительную близорукость, я видела каждую деталь его образа.

В мягком рассеянном свете фонаря его лицо немного смягчалось, но всё равно было очевидно, что черты у него жёсткие и совершенно недобрые, а глаза бездонно-чёрные, глубокие, словно колодец – я ни у кого таких раньше не видела. Тонкие губы искривились в болезненной, но в то же время саркастичной усмешке. Длинные чёрные волосы перепутались, прядки облепили лицо, подчёркивая резкие точёные скулы. Элегантный костюм был перемазан в грязи и крови, хотя последней почти не было видно на чёрной ткани. Но мужчина с таким достоинством переносил свой растрёпанный вид, будто не валялся в грязной подворотне, а сидел на бархатном кресле в собственном кабинете.

Я почувствовала, как моё горло сжимается от спазма, будто его туго оборачивает колючий шарф.

В голове мгновенно созрело решение, сопротивляться которому не было никакой возможности. Бросившись к незнакомцу, я присела на корточки, схватила его ледяную ладонь, потянула на себя, и с трудом выдавила:

– Они уже близко. Нужно сваливать.

– Здравая мысль, – сквозь зубы протянул он, и с трудом поднялся на ноги.

Я подставила ему плечо, обняла за талию и потянула за собой.

Очевидно, идти ему было тяжело, но он не жаловался. С каждым шагом его левая нога бессильно подгибалась, он заваливался на меня, придавливая немалым весом.

Сумка, перекинутая через плечо, больно била меня по заднице, шапка сползла на брови, мешая обзору. Всего за пару минут я ужасно устала и вспотела, словно раб на галерах. Но чувство страха и чего-то ещё, мне неподвластного и необъяснимого, толкали вперёд.

В самый последний момент, когда мы уже сворачивали за очередной дом, я обернулась и увидела одного из преследователей. А он увидел меня.

Вот чёрт!

Это плохо, очень плохо.

Прибавив шагу, я, пыхтя и постанывая, из последних сил продолжала двигаться, вцепившись мёртвой хваткой в пиджак своего спутника.

Мужчина тяжело и со свистом выдыхал воздух, и скрипел зубами, превозмогая боль, и всё сильнее наваливался на меня, и я чувствовала, что его тело бьёт сильная дрожь, а с головы капает багрово-красная жидкость.

Кровь.

Я должна была торопиться.

На моей стороне было преимущество: я неплохо знала этот район, так как мы с Олегом облазили его вдоль и поперёк.

В данный момент я уже приближалась к стройке и тому самому «собачьему» лазу, который приметила ещё до того, как влипла в эту неприятную ситуацию.

…Но на подходе к забору у моего спутника начали заплетаться ноги, и вскоре его тело заметно обмякло. Я вроде никогда не считала себя слабачкой, славилась высоким ростом, уверенностью и не женской выдержкой, но всё же тащить на плече взрослого мужика было слишком сложно.

Я чувствовала, что категорически не успеваю: уже за углом послышались размеренные голоса наших преследователей. Пока они ещё не знали, что мы тут, но пройдет буквально десять-пятнадцать секунд, и они увидят нас. А мы тут, словно на ладони, а всё из-за фонаря, который так настойчиво освещает значительную площадь и особенно вожделенный лаз под забором, на который я так рассчитывала. Угораздило же его так не вовремя начать работать!

Я злобно взглянула на фонарь, в сердцах пожелав ему перегореть на веки вечные.

Словно услышав мои мысли, фонарь замигал и погас. Удивляться было некогда. Я торопливо опустила своего спутника прямо в тягучую тёмную грязь, затем, основательно извозившись и оцарапав руки, проползла под железным листом забора. Схватив мужчину за ноги, я протащила его за собой, практически в последний момент, потому что буквально сразу услышала по ту сторону голоса своих преследователей. Не было времени даже отползти в сторону и спрятаться в кустах, оставалось лишь сидеть, не шевелясь, и надеяться на то, что они пройдут мимо.

Сердце колотилось, словно бешеное. Никогда раньше не приходилось мне бегать с такой скоростью и с такой ношей, да ещё по настоящей «полосе препятствий».

Я с трудом подавила хриплые вздохи. Нужно было дышать размеренно и тихо, чтобы не привлечь внимание лишними звуками.

– Так, куда они могли подеваться? – спросил один из «франтов». – Не сквозь землю же провалились?

– Может, через забор перелезли? – проявил интеллект второй.

«Нет, нет… – мысленно простонала я, – нас здесь нет».

– Да нет их там, – повторил мои слова первый.

Я вытаращила глаза, чувствуя одновременно и колоссальное облегчение, и изумление. Неужели нам сопутствует такая невероятная удача? Неужели пронесёт? Неужели всё обойдётся? Ох, как бы этого хотелось!

Тем временем преследователи продолжали разговор:

– Может, ну его к чёрту, этого Гримса? Главное, найти сына Властителя первыми. А Гримс не сможет нам помешать… в таком состоянии. Поверь, Римул, у него не так много… сил. Он потратил их все на телепортацию. А потом ещё и с нами дрался. Так что, он может и не очухаться. Пойдём отсюда?

Как же я хотела услышать согласие! Но вместо этого раздалось холодное:

– С ним же девчонка. Она ненужный… недопустимый свидетель.

– Хм… ну сказал, как отрезал. Ты прав, поищем её. Подождём рассвета, тогда сможем увидеть след, и при этом не слишком разоримся. У нас самих сил не так много. Нельзя тратить их, пытаясь взять след в темноте.

– Хорошо.

Мужчины неспешным шагом удалились прочь.

Я перевела дух.

Так, кажется, пока что нам повезло. Теперь есть пара минут подумать над тем, во что я ввязалась.

«Значит Гримс, или как там его», – подумала я, покосившись на своего спутника. Он, находился в полубессознательном состоянии и всё же умудрялся сдерживать стоны. Дыхание его было еле слышным, хотя я видела, как кривится лицо, как он морщит лоб, и как поджимаются его губы.

Вся эта ситуация определённо не сулила мне ничего хорошего.

Но не могла же я его просто оставить.

Тем более, я слышала разговор «врагов», и понимала, что они всё-таки заметили меня, и приняли решение не оставлять свои поиски. А значит, я в любом случае уже в опасности, с Гримсом или без него.

– Давай, быстрее, быстрее. У нас есть время до рассвета, – прошептала я, продолжая тащить Гримса за собой.

У него хватало сил (а скорее даже не сил, а воли) для того, чтобы переставлять ноги. Но контролировать то, куда мы идём и зачем, он уже не мог.

Несмотря на своё состояние, он выглядел отстранённым и эмоционально закрытым. Я нутром ощущала не показушную, а истинную мужественность и внутреннюю силу, которая исходила от него. Он спокойно, без лишней паники переживал ситуацию, в которой оказался и делал всё возможное, чтобы облегчить мою задачу, не мешал помогать ему, не пытался жаловаться и не задавал неуместные вопросы. Я волей-неволей испытала к нему симпатию и уважение.

К счастью, на нашем пути так и не встретилось ни единого человека. Все соседи, даже любопытная баба Валя, находились в своих квартирах, и, должно быть, видели десятый сон.

Не знаю, как, но мне всё же удалось дотащить Гримса до подъезда, затем подняться с ним по трём ступенькам до лифта, зайти в лифт, и, наконец, выйти на нужном этаже. Последнем, семнадцатом этаже.

Я кое-как заставила своего спутника облокотиться на стенку и стоять ровно, затем обшарила сумку в поисках ключей, и, наконец, открыла дверь в квартиру Олега.

Провести Гримса через порог в коридор оказалось делом техники.

Оказавшись внутри, я заперла дверь на все замки и выдохнула. Всё-таки закрытая квартира, пусть и чужая, ощущается для человека практически «крепостью». Как минимум, до того момента, как в неё не начнут ломиться посторонние люди с недобрыми намерениями.

Гримс тем временем пошатнулся и закатил глаза. Очевидно, силы его покинули. Я, кряхтя и ругаясь, потащила его в ванную комнату.

Внутренний голос ясно говорил, что скорую помощь или полицию вызывать нельзя, так как это лишь создаст дополнительную опасность и проблемы. Нужно было справляться своими силами. Поэтому, для начала, требовалось осмотреть и обработать ранения, которые успели нанести Гримсу, и трезво оценить их серьёзность.

Не очень-то конкретный план, но другого в моём распоряжении не имелось, так что пришлось приниматься за его выполнение.

Я включила воду, заткнула ванну пробкой и сразу же принялась выпутывать ослабевшее тело Гримса из грязной одежды. Это было чертовски трудно: он практически не реагировал на мои действия, а промокшая ткань словно намертво прилипла к коже. Мои пальцы с трудом сгибались от холода и перенапряжения, и всё же через десять минут мучений мне удалось стащить с него костюм и нижнее бельё.