Текст книги "Учебник по лексикологии"

Глава 4
Омонимия

В предыдущей главе мы рассматривали вариативность значения отдельных словесных знаков. Мы пришли к выводу о том, что отдельное слово очень редко обладает единичным целостным значением. Большинству слов языка свойственна категориальная вариативность значения, обусловленная функциональной аналогией единиц значимости в различных сферах опыта (основные варианты значения) и их функциональной смежностью (производные варианты значения). Во всех рассмотренных случаях вариативности мы имели дело с одним и тем же словом – объектом, изменением, свойством и т. д.

В данной главе мы рассмотрим такое явление языка, при котором одна и та же форма способна выступать в качестве различных слов. Данное явление языка называется омонимией. Как видим, в отличие от ЛСВ одного слова, омонимы – это слова, обладающие формальным сходством, но не имеющие общности категориальной структуры, свойственной вариантам значения одного и того же слова. Рассмотрим основные типы омонимии в английском языке.

4.1 Мотивированная омонимия (конверсия)

В предыдущей главе мы подробно анализировали структуру значения существительного table. Мы выделили ряд основных значений на базе функциональной аналогии объектов в ряде сфер опыта. У всех этих объектов главным компонентом значения является общая интегральная категория «возможность использования плоской поверхности для удобной и/или приятной деятельности». В некоторых сферах опыта мы также выделили и ряд производных значений, основанных на функциональной смежности объектов в определенных ситуативных моделях. При этом слово table во всех своих вариантах оставалось объектом – знаком, обозначающим стабильный комплекс свойств, не зависящий от времени и реализующий свое значение в результате соотнесенности с рядом знаков-изменений, т. е. глаголов. С точки зрения категориальной структуры значения слова, мы установили, что вариативность значения существительного table обеспечивается родовой категорией, которая определяет возможности синтаксической сочетаемости этого слова с другими словами в различных типах ситуаций.

Вместе с тем, словарная статья table предлагает нам и ряд не рассмотренных нами ранее дефиниций, характеризующих table как глагол. В The Concise Oxford это следующие дефиниции:

Table – 1 bring forward for discussion or consideration at a meeting. 2 postpone consideration of (a matter). 3 Naut. strengthen (a sail) with a wide hem.

Являются ли данные дефиниции продолжением ряда лексико-семантических вариантов слова table – объекта, обладающего уже проанализированной нами категориальной структурой, или мы имеем дело с другим словом? Безусловно, в данном случае мы имеем дело с омонимом к слову table – существительному.

При этом очевидна и категориальная соотнесенность всех трех дефиниций со структурой table – существительного. Дефиниции 1 и 2 представляют собой обозначения действий функционально смежных с объектом table. Дискуссии, заседания и делопроизводство в словесной модели, характеризующей данную сферу опыта, связаны с table как элементом ситуации, объединяющим людей, вовлеченных в дискуссионный процесс (round table, negotiating table, bring the matter to the table for more discussion). В структуре дефиниции 3 находим элемент, очевидно связанный с интегральной категорией table: a wide hem strengthening a sail on all sides results in a flat surface serving a specified purpose. Почему, несмотря на такую очевидную категориальную близость структур значения table – существительного и глагола, мы не можем рассматривать значения table – глагола как ЛСВ слова table, т. е. как дальнейшее развитие полисемии единого знака table, выступающего как существительное и глагол?

Ответ на это определен нашим пониманием природы слова как языкового знака, подробно разобранной нами в Главах 1 и 2. Говоря о способности человеческого сознания создавать аналитические модели собственного опыта, мы обнаружили, что в основе данной способности лежит принцип классификации свойств опыта, т. е. категорий, на комплексы, которые определяют содержательность каждого словесного знака. При этом важнейшим принципом дифференциации языковых знаков является их разделение на стабильные комплексы свойств, т. е. объекты, и на комплексы свойств, отражающих динамику человеческого контакта с окружением во времени, т. е. изменения. В связи с этим, существительное как знак-объект и глагол как знак-изменение отражают базовый принцип дифференциации словесных знаков и поэтому не могут рассматриваться как варианты одного и того же слова. В основе данных знаков всегда будут находиться различные родовые категории.

Рассмотрим теперь то, каким образом категориальная структура table – глагола связана с выделенной нами интегральной категорией table – существительного. Во всех дефинициях глагола table категория «возможность использования плоской поверхности для удобной и/или приятной деятельности» присутствует как как функционально-смежный признак, обосновывающий природу совершаемого изменения содержанием интегральной категории. Практически, мы имеем дело с метонимическим отношением между моделируемым изменением и объектом, обозначаемым сходным по форме знаком. Как видим, такое преобразование отражает изменение родовой категории словесного знака при сохранении выделенной нами интегральной категории слова table – существительного. Здесь мы можем уточнить, что категориальные свойства, составляющие основу своеобразия значения знака table сами по себе еще не определяют его природу как объекта. Объектом знак table становится благодаря родовой категории «вещь, способная быть условием определенных изменений». При изменении родовой категории на «процесс, связанный с использованием определенной вещи», та же интегральная категория оказывается элементом значения другого слова.

Данное наблюдение указывает нам на метонимический характер категориальной связи между двумя различными словами – объектом и изменением. Родовые категории фиксируют важнейшее отличие в категориальной структуре знака table – существительного и знака table – глагола: категориальный тип, обозначающий использование объекта, предполагает динамический характер развития во времени и характеризует языковую природу словесного знака, принципиально отличного от знака, обозначающего объект table во всех его вариантах. Категориальная близость данных знаков становится особенно очевидной, если сравнить выражения to table (a proposal) и to lay (the proposal) on the table. Оба сочетания способны обозначать как submit (a proposal) for discussion, так и postpone consideration of (the proposal). Такую омонимию мы будем называть мотивированной, в связи с тем, что между различными словесными знаками, в данном случае между существительным и глаголом table существует категориальная связь, обладающая метонимической природой (свойства плоской поверхности, пригодные для использования в определенных целях – определенный характер использования свойств плоской поверхности).

Мотивированная омонимия широко распространена в английском языке и отражает его специфику как языка аналитического, для которого характерно относительно слабое развитие формальных компонентов внутри слова, которые бы указывали на принадлежность слова к определенной части речи. Часто мотивированную омонимию называют конверсией. Данный термин представляется менее удачным, поскольку он как бы предполагает производный характер одного словесного знака по отношению к другому при различии родовых категорий и общности интегральной категории. Проблема производности одного слова от другого является сложной и не может быть объяснена лишь на основе категориальных соответствий между отдельными знаками. Подробнее этот вопрос мы рассмотрим в Главе 8.

Многие мотивированные омонимы в современном английском языке, такие как пары love – существительное и love – глагол; answer – существительное и answer – глагол, не были омонимами в эпоху, когда английский язык был синтетическим (древнеанглийский период). Пары lufu и lufian; andswaru и andswerian обладают четкими формальными компонентами, относящими их к различным частям речи и, соответственно, к различным категориальным классам.

Безусловно, мотивированная омонимия касается лишь базовых форм слов, обладающих набором словоформ в языке. Она не существует и в принципе не может существовать во всей парадигме словоформ, отражающей специфику категориальной структуры слова. Так, существительное table как объект, одним из свойств которого является обладание определенной формой в пространстве (a flat top with one or more legs; a slab of wood; a cut gem with two flat faces…), обязательно предполагает существование формы множественного числа tables. Глагол table реализует совсем другую парадигму словоформ, отражающих специфику его значения – это словоформы, связанные с отношением обозначаемого действия ко времени: tabled и все различные аналитические формы. Таким образом, у словесных знаков, обладающих рядом словоформ, мотивированная омонимия затрагивает не всю парадигму, а лишь некоторые формы.

Рассмотрим омонимию словесных знаков, не обладающих парадигмами словоформ. The Concise Oxford предлагает рассматривать словесный знак then как три омонимичных слова – наречие, прилагательное и существительное.

Then – adv. 1 at that time; at the time in question (was then too busy; then comes the trouble; the then existing laws) 2 a next, afterwards; after that (then he told me to come in). b and also (then, there are the children to consider). c after all (it is a problem, but then that is what we are here for). 3 a in that case; therefore; it follows that (then you should have said so). b if what you say is true (but then why did you take it?). c (implying grudging or impatient concession) if you must have it so (all right then, have it your own way). d used parenthetically to resume a narrative etc. (the policeman, then, knocked on the door).

adj. that or who was such at the time in question (the then Duke).

n. that time (until then).

При анализе дефиниций данной словарной статьи категориальная близость трех частей речи становится очевидной даже при поверхностном взгляде на последовательность дефиниций. Во всех дефинициях присутствует отнесенность ко времени. В первом варианте значения наречия и в дефинициях прилагательного и существительного она представлена сочетанием that time или the time in question. Во втором и третьем варианте значений наречия отнесенность ко времени реализуется как указание на следование какого-либо изменения после предыдущего изменения. Следование может осуществляться во времени, принадлежащем моделируемой ситуации (вариант 2 – next, afterwards, after all, and also) или в причинно-следственных отношениях, характеризующих обусловленность причин и следствий в сознании человека как функциональную аналогию времени, когда следствие моделируется как следование (вариант 3 – in that case, it follows that …).

Почему бы не рассматривать все проявления значимости знака then как полисемию? Ведь наиболее близки по словесной структуре именно дефиниции наречия 1 и прилагательного с существительным. В них повторяется один и тот же элемент.

Мы не можем рассматривать данные дефиниции как равнозначные ЛСВ слова then в соответствии с теми же принципами, на основании которых мы определили невозможность отнесения к одному слову значений table, существительного и глагола. Дело в том, что выделенный общий признак – отнесенность к определенному моменту во времени еще сам по себе не отражает всей категориальной структуры знака, поскольку не определяет роль словесного знака в формировании словесных моделей опыта.

Если мы сравним структуры дефиниций варианта 1 наречия и прилагательного: at that time; at the time in question и that or who was such at the time in question, то мы увидим, что в первом случае отнесенность ко времени является свойством какого-то изменения, т. е. слово then выступает как знаковая единица, относящаяся к сфере глагола и характеризующая свойство обозначаемого изменения – его соотнесенность с определенным моментом в моделируемой ситуации. Это хорошо иллюстрируют примеры в структуре дефиниции: was then too busy; then comes the trouble. Во втором случае отнесенность ко времени является характеристикой объекта – это способность объекта выполнять определенную функцию в конкретный момент моделируемой ситуации (the then Duke). Таким образом, отнесенность ко времени (точнее, следование во времени) реализуется в рассматриваемых случаях в совокупности с двумя принципиально различными родовыми категориями – свойство изменения (связь действия с обозначенным моментом времени в ситуации) и свойство объекта (способность объекта выполнять определенную функцию в обозначенный момент времени в ситуации).

Данные родовые категории образуют семантическую основу двух различных слов – наречия и прилагательного – роли которых в формировании модели ситуации принципиально разные. Соответственно, мы имеем дело не с ЛСВ одного и того же слова, а с двумя омонимами. Между ними существует и определенная семантическая общность, обладающая метонимической природой: отнесенность к определенному моменту времени реализуется в функционально смежных категориях – свойство объекта, обозначаемое then, является динамическим по своей природе и подразумевает обязательную связь со следованием событий в моделируемой ситуации. The then Duke, President и т. д. включает объект в последовательность изменений (это те люди, которые в момент говорения уже не могут выполнять обозначенные функции), так же как then comes the trouble включает обозначаемое изменение в определенную последовательность. Функциональная смежность реализуется как формула «объект, подвергшийся последующему изменению – изменение, следующее в данный момент времени».

Словарь также выделяет then как существительное, т. е. еще один омоним. Дефиниция предельно краткая: that time. Данная дефиниция недостаточна для того, чтобы понять, каким образом знак then получает категориальную структуру объекта. Ключом к реконструкции категориальной структуры омонима then – существительного является пример употребления then c предлогом: until then. В главе 2 мы определили основную специфику наречий и прилагательных как слов, обозначающих определенные качества знаков-изменений и знаков-объектов соответственно. Эти слова, составляющие основу двух знаковых сфер – сферы объекта и сферы изменения, получают категориальную значимость за счет непосредственной связи с определенными группами глаголов и существительных (beautiful woman; went well). В той же главе мы определили основную семантическую характеристику предлога как знака, обозначающего тип отношения между изменением и объектом в тех случаях, когда они не реализуют свою основную функцию в процессе моделирования ситуации, т. е. не выступают в качестве подлежащего и сказуемого.

Таким образом, основа содержательности предлога состоит в конкретизации отношения между элементами ситуаций, представленными знаками-объектами и знаками изменениями, которые обозначают дополнительные условия осуществляемого объектом изменения (wait at the corner; letter to her). Предлог по своей семантической структуре не способен и не может появляться как дополнительный элемент в категориальной паре наречие-глагол (went quickly) или прилагательное-существительное (beautiful woman). Таким образом, пример until then свидетельствует о том, что знак then способен представлять отнесенность к определенному моменту времени не только как характеристику действия (then came the trouble) или качество объекта (the then Duke). Он способен выступать как самостоятельный объект, обозначающий определенное условие совершаемого действия (ср. wait at the corner и wait until then).

Итак, отнесенность к моменту времени в последовательности событий, составляющих структуру ситуации, являющаяся интегральной категорией для всех слов, реализуемых знаком then, выступает как семантическая база целостного значения трех различных слов в совокупности с тремя различными родовыми категориями, определяющими существование в языке трех мотивированных омонимов (конверсивов). Категориальная структура «способность какого-либо изменения следовать за уже обозначенным изменением» является основой ряда ЛСВ наречия. Категориальная структура «способность объекта выполнять определенную функцию в обозначенный момент времени до последующего изменения» формирует прилагательное. Категориальная структура «определенный момент времени как условие обозначаемого изменения» составляет значение существительного. Данные смысловые единицы состоят из комплекса различных родовых и одной и той же интегральной категорий.

Выделенные нами омонимы являются абсолютными, поскольку им присуще полное формальное сходство. Ни один из омонимов не имеет парадигмы словоформ. Каждый из них представлен единственным материальным знаком then.

Абсолютные омонимы широко представлены среди мотивированных омонимов в связи с бедностью парадигм словоформ в английском языке. Данный тип омонимии представляет большой интерес для изучения с точки зрения выявления категорий и их взаимообусловленности в системе языка. На примере омонимов then мы видим, каким образом возможность выделения момента времени определенным способом как важнейшая характеристика человеческого существования получает категориальное воплощение в различных видах словесных значений, включающих определенный тип связи с моментом времени (следование) в формирование различных языковых знаков – наречия, прилагательного и существительного.

Мотивированные омонимы особенно характерны для группы словесных знаков, обозначающих наречия и предлоги. При этом данные знаки демонстрируют способность к широчайшему категориальному варьированию. Так, знак out определяется словарем The Concise Oxford как наречие, предлог, существительное, прилагательное, междометие и глагол. Знак in определяется как предлог, наречие и прилагательное. Away характеризуется как наречие, прилагательное и существительное. Важнейшим свойством всех омонимов подобного типа следует считать их соотнесенность друг с другом на уровне интегральной категории. Различные родовые категории, определяющие синтаксическую природу слова, выступающего в качестве определенной части речи, позволяют одной и той же интегральной категории воплощаться в виде различных элементов ситуации – от объекта до знаков-свойств, включая предлоги.

Так, предлог in, основой значения которого является обозначение отношения, связанного с принадлежностью одного элемента ситуативной модели другому (lives in England; written in French; good in parts; be in bad health и т. д.), очевидно обладает семантической близостью с наречием in, основную категориальную схему которого можно определить как «способность вновь обозначенного изменения включаться в параметры установленной ситуации» (he came in; long skirts are in; the train is in и т. д.). Сущность семантической близости, т. е. мотивированной природы омонимии, состоит в том, что обе категориальные структуры представляют важную черту человеческого опыта – установление иерархического порядка объектов и изменений в своем окружении, а именно включенность одного элемента в другой – как функционально смежные свойства опыта. Предлог обозначает принадлежность одного элемента ситуации другому, а наречие указывает на характер отношения обозначенного изменения к уже установленной в своих основных характеристиках ситуации как включение изменения в естественные параметры ситуации. Эта же функциональная смежность прослеживается и в остальных омонимах in: the in thing to do (прилагательное). In как качество объекта предполагает его соответстие определенным параметрам, подразумеваемым в моделируемой ситуации. Эта связь обусловлена общностью интегральной категории данных знаков при их различных родовых характеристиках.

Каждый из мотивированных омонимов in, в свою очередь, реализуется как ряд ЛСВ в зависимости от степени вариативности контекстов для каждой части речи. Для предлога это функциональная разновидность принадлежности одного элемента ситуативной модели другому. Приведем несколько примеров из словарных дефиниций. I will be back in two hours – уточнение момента обозначаемого изменения с помощью указания на принадлежность изменения определенному периоду времени; there is something in what you say – уточнение качества определенного элемента ситуации (what you say) за счет указания принадлежности данному элементу определенного содержательного свойства (something как обозначение определенного качества, ср. beauty); packed in tens – уточнение характера произведенного изменения за счет указания его принадлежности определенному способу осуществления действия. Для наречия это функциональная разновидность включения изменения в параметры ситуации. He is in – включение в моделируемое пространство; the Democrat got in – включение в моделируемую структуру; rub it in – включение в моделируемый объект.

В качестве мотивированной омонимии следует рассматривать и сосуществование в английском языке вспомогательных глаголов, образующих аналитические формы глаголов, с полнозначными и модальными глаголами. Это знаки do, be, have, will, shall.

Рассмотрим омонимию вспомогательных и полнозначных do, be и have. Принципиальным категориальным отличием полнозначных глаголов от их омонимов – вспомогательных глаголов является принцип организации родовых категорий. У полнозначных глаголов do, be и have их родовые категории, дающие основу для существования обширной полисемии, реализуют основное присущее знакам-изменениям свойство, подробно рассмотренное нами в Главе 2. Они обозначают определенные динамические свойства человеческого опыта, значимость которых реализуется как связь с определенными объектами в определенных сферах опыта.

Так, во всех своих основных вариантах do реализует интегральную категорию «способность решить определенную проблему»: he can do anything; he did chemistry at university; we did the puzzle; a sandwich will do и т. д. Данная интегральная категория определяет типы вариантов сочетания слова do c существительными во всех многочисленных ЛСВ данного слова, соответствующих ряду сфер опыта. Вместе с тем, следует отметить и необычайно широкий характер интегральной категории данного знака, охватывающий практически весь спектр возможных действий человека в своем окружении. Именно это качество интегральной категории полнозначного глагола do является семантической основой мотивированной природы его омонима – вспомогательного do.

Действительно, если решение проблем в процессе удовлетворения потребностей человека является основной характеристикой любого изменения, производимого человеком в процессе сознательной деятельности, то вполне естественными представляются основные варианты значения do – вспомогательного глагола. Этот знак используется как знак-заместитель любого другого глагола, обозначающего конкретное действие – you know her better than I do; он способен выступать в качестве знака, усиливающего характер обозначаемого другим глаголом действия – I do want to know; he did know that; наконец, он используется для образования аналитических вопросительных и отрицательных форм других глаголов – do you understand? he does not know this, а также для выражения запрета какого-либо действия – do not come tomorrow. Способность именно знака do выступать в качестве знака-заместителя или знака-усилителя действий безусловно является следствием функциональной смежности содержания интегральной категории полнозначного глагола do и теми функциями, которые выполняет в словесных моделях опыта его омоним – вспомогательный глагол. Содержание интегральной категории do – полнозначного глагола как бы включает в себя любое возможное конкретное действие, постольку поскольку оно является решением определенной проблемы.

Именно это свойство интегральной категории обусловливает, т. е. мотивирует, функционирование вспомогательного глагола – омонима. Вместе с тем, глагол do, выступая в качестве знака-заместителя или усилителя (вопрос и отрицание, соответственно, выступают в качестве более интенсивных форм изменения, чем утверждение, поскольку сигнализируют о наличии проблемы), не является вариантом значения полнозначного do. Дело в том, что при сохранении функциональной смежности с интегральной категорией полнозначного do, родовая категория вспомогательного глагола претерпевает и принципиальное качественное изменение. Как средство обозначения эквивалента другого действия или различных видов его интенсивности, вспомогательный глагол do категориально соотнесен не с какими-либо объектами в моделях «объект – изменение», охватывающих различные сферы опыта, как это характерно для ЛСВ полнозначного do (we are doing Chaucer next term; the barber will do you next), а с другими глаголами (do you know; I do want to). Такое качественное изменение семантической основы содержательности знака и определяет его статус как слова-омонима, выступающего в качестве средства обозначения «других» изменений либо в качестве их заместителя-эквивалента, либо в качестве знака-интенсификатора «другого» действия.

Такие же закономерности проявляются и при анализе омонимов be и have, полнозначных глаголов и глаголов вспомогательных. Как и do, глаголы be и have обладают широким значением, которое отражает базовые свойства человеческого опыта. Интегральной категорией be следует считать обозначение наличия объекта в какой-либо сфере опыта. Констатация наличия объектов и их отдельных свойств – важнейший исходный принцип моделирования опыта. Интегральной категорией have является обозначение установления контроля над чем-то, обладания чем-то. Данное свойство опыта также является одним из наиболее универсальных признаков ситуаций опыта. Получение контроля над чем-то, обладание чем-то является наиболее общей характеристикой успешного решения проблемы.

Таким образом, словесная триада be – do – have обозначает наиболее универсальные свойства любых изменений в любых ситуациях опыта. Be выступает в качестве основы возможного динамического воздействия на объекты, констатируя наличие объектов и их свойств. Do представляет динамический аспект изменений, состоящий в решении проблемы. Have выражает результат успешного решения проблемы, состоящий в установлении обладания чем-то. Категориальная универсальность каждого из данных знаков и является базой для мотивированной омонимии полнозначных глаголов be – do – have и формально подобных им вспомогательных глаголов. При этом категориальная природа каждого из вспомогательных глаголов проявляет функциональную смежность с категориальной структурой соответствующего полнозначного глагола на основе сохранения интегральной и видоизменения родовой категории.

Все вспомогательные глаголы выступают в качестве знаков, так или иначе обслуживающих семантическую структуру других глаголов. В этом их принципиальное отличие от полнозначных глаголов, реализующих свое категориальное значение в моделях «объект-изменение». Каждый из вспомогательных глаголов одновременно несет в структуре своего значения функциональную смежность с соответствующим полнозначным глаголом на основании общности интегральной категории.

Для омонимов be категориальная смежность состоит в обозначении вспомогательным глаголом в структуре аналитических форм полнозначных глаголов наличия какого-либо изменения как исходной характеристики объекта в определенной ситуации. Она может реализовываться в ряде ЛСВ. В форме пассивного залога в сочетании с причастием вторым, обладающим значением завершенности изменения (made in Japan), be выступает в качестве элемента, обозначающего наличие совершенного изменения как главное качество объекта-подлежащего (it was done; the walls were dotted with the remnants of magical frescoes; it is said, и т. д.). Важным элементом значения является именно констатация осуществленного изменения, которое структурируется не как действие объекта-подлежащего, а как полученное им в результате изменения свойство. Функциональная близость значения be в форме пассива и в качестве полнозначного глагола хорошо просматривается при сравнении категориальных структур сочетаний, констатирующих свойство как связь объектов в структуре подлежащее – именное сказуемое, и сочетаний подлежащее – пассив, констатирующих свойство объекта как совершенное изменение: The town was probably a well-organized regional center of some wealth; The town was run by a ruler in a hierarchy-based society.

В видовременных формах группы Сontinuous be в сочетании с причастием первым, обладающим значением незавершенности изменения (a singing woman), осуществляет констатацию наличествующего в ситуации изменения: “Kneeling on the sidewalk in front of a red-brick building in a working-class neighborhood of Hamburg, Gunter Demnig was hammering three brass plaques into the ground” – начало газетной статьи, структурирующее ситуацию, актуальную для текста. И в данной аналитической форме be сохраняет категориальную близость к полнозначному глаголу-омониму. Достаточно сравнить функции be в структурах типа the room was bright and sunny с приведенной цитатой из газетного текста, чтобы увидеть смежность двух омонимов в их констатирующей функции.

Вспомогательный глагол have в сочетании с причастием вторым, обладающим значением завершенности изменения, обозначает результативность изменения, совершенного объектом. Вспомогательный глагол оформляет представленный причастной формой полнозначный глагол как изменение, приведшее к определенному результату. Сравнение последовательностей типа she has a nice car – she has bought a new car демонстрирует мотивированный характер омонимии двух глаголов have (обладание объектом как определенный тип изменения – завершенность, «обладание» результатом какого-либо изменения как видовая характеристика данного изменения).

Глаголы shall и will, образующие формы будущего времени, являются мотивированными омонимами соответствующих модальных глаголов. Категориальная смежность элементов форм будущего времени и модальных глаголов, обозначающих различные степени волевого отношения к какому-либо действию, связана с тем, что будущее время это сфера предполагаемых или желаемых изменений, поэтому выражение желания (will) или повеления (shall) по функциональной смежности преобразуется в выражение будущего времени какого-либо изменения (ср. come when you will – he will do this tomorrow).