Текст книги "Один на один. Бессоница"

Боялась разбудить отца, хотя маленький эгоист, часть ее личности, только об этом и умолял. Разбудить, поделиться тревогами. Но разумный взрослый человек, тоже ее часть, отчаянно осуждал это стремление, высмеивал подкашивающиеся ноги и пугливо озирающегося зверька, воющего в душе. Воющего…

Где-то на улице и впрямь раздался невыносимо жалобный вой бесприютной дворняги, настолько щемящий и безысходный, что всякие попытки успокоиться окончательно испарились.

«Хорошие девочки не боятся темноты и воя собак на улице», – снова сказал ей кто-то в голове голосом отца. Действительно, ничего не случилось, совсем ничего. Поэтому Евгения вскоре послушно легла и укрылась с головой, не надеясь успокоиться. Впрочем, не прошло и десяти минут, как ее незаметно настиг сон. Чтобы продолжить череду кошмаров.

Глава 9
Ученик

Евгений осторожно щурился на солнце, рассеяно мигая красными глазами. Небосвод отливал бирюзой и сапфирами, играя разными оттенками при свете утра. Исчезли следы пронесшейся накануне бури, иссякли все смутные тени. Но Евгений не замечал красоты, внешний мир представал перед ним затуманенным дагерротипом, отрезанный от восприятия немой беспробудной злобой.

В Лиге Фантомов он больше ни с кем не познакомился, и в памяти всплывали самые противные образы начала две тысячи десятого года, все негативные эмоции, полученные в школе. Хотя чаще они с приятелями вроде бы веселились, глупые дети, не несущие ни за что ответственности.

Друзья – нет, знакомые – порой смешили до слез, часто Евгений сам намеренно выступал клоуном-эксцентриком, кривляясь не хуже обезьяны. Наверное, тем и привлекал женскую половину класса, только никого по-настоящему не любил. И казалось, все делал напоказ, как на сцене, на арене цирка-шапито, который однажды сворачивается и уходит, исчезает, подобно пустынным миражам.

– Все сидишь в саду? Я же велел тебе осмотреться, – послышался за спиной вздох с оттенком укора.

– Добрый день, – вежливо кивнул Евгений. Сумеречный Эльф вошел беззвучно или вовсе соткался из воздуха. Выглядел он серьезным, на ногах не было роликов, а вместо гитары за спиной висел меч.

– Привет, – отозвался он. – Ты не обидишься, если я начну сразу, без обходных маневров?

– Наверное, нет, – растерялся Евгений, не представляя, о чем пойдет речь. Однозначно, его уютный кокон оцепенения собирались разрушить, и это внушало надежду и тревогу: он ждал, когда снова начнет хоть что-то происходить, и одновременно боялся новых потрясений.

– Отлично! – хлопнул себя по коленям Сумеречный Эльф, подскочив на месте от нетерпения. – Значит так, с сегодняшнего дня, а именно в ближайшие пять минут, ты начинаешь учиться нормально владеть мечом.

– Как? Вот так прямо…

– Чем быстрее ты достигнешь должного уровня, тем меньше времени мы потеряем и, возможно, еще останется шанс.

– Какой шанс? – вздрогнул и удивился Евгений.

– Пока не суть важно, – отмахнулся Сумеречный Эльф. – Но твой успех может спасти немало жизней. Неудача же… сам понимаешь. Так что пойдем немедленно. Эх, школу ты все равно забросил, девятиклассник. Что тебе еще сейчас делать?

«Неужели я реально могу спасти чьи-то жизни? Или погубить? Не хочу ничего», – мысленно взвыл Евгений, но покорно встал с каменной скамьи и вышел из сада.

Внутри стягивался тугой комок нервов, даже если тело в привычном понимании постепенно исчезало, превращалось в чистую энергию, зато нервы-то как раз обострились. Лучше бы он пошел в школу ко всем этим неприятным типам, чтобы снова не нести никакой ответственности! Евгений испытал легкое разочарование, понимая, что если не вернется в школу до мая, то его дальнейшее образование рискует прерваться. Или ему придется повторять год. Словно прочитав мысли, Сумеречный Эльф ответил, чуть медленнее, чем раньше:

– Да ты не горюй, не один ты такой в Лиге. Многие превращались и про все забывали. Из дома сбегали, не знали, куда пойти, к кому обратиться. Укус вампира или оборотня – это ведь не то, о чем пишут в учебниках. Повезло, наверное, только тем, кто от рождения такой. Лига Фантомов помогала, устраивала, доучивала.

– И забирала в вечное служение, делала своим солдатом, – догадался Евгений.

– Не без этого. Тебе не грозит, – согласился Сумеречный Эльф. – Но ближе к делу, вперед!

– «Вперед, к победе коммунизма!» – угрюмо пробормотал Евгений себе под нос и невесело поплелся за спутником.

Они вышли за пределы сада и прошествовали по старинному коридору под осуждающими взглядами горгулий, которые словно в любой момент обещали ожить и спикировать вниз с каменных колонн. Но тогда обрушились бы высокие сводчатые потолки.

Это место заставляло неприятно ежиться, да еще из окон открывался вид на Зеркало Измерения. Липкий туман, подобный удушающему дыму, беззвучно стучал в решетчатые окна с витражными рисунками дракона или змеи с крыльями – символа Лиги Фантомов.

«Впусти! Впусти!» – шептал едва уловимый голос, и Евгений опасался, что это снова древний асур проникает в душу. С того дня, как Ванзан чуть не убил его, глупого неофита, а Эльф начал подкармливать своей кровью, зов страшной твари почти не беспокоил, гудел где-то на задворках сознания надоевшей песней. Но не более того. Евгений безотчетно желал, чтобы так оно и оставалось, само собой, без усилий с его стороны.

– Пора тебе покинуть этот этаж, – сказал Сумеречный Эльф. Они вынырнули из старинного коридора в вестибюль в стиле хай-тек, где блестели зеркальным металлом шесть дверей современных лифтов.

– Поедем куда-то? – спросил Евгений.

– Из Лиги – нет. А на лифте – да. Вниз. Да нет, не бойся, не в подвал и не в подземелья. Какие еще пыточные камеры? – рассмеялся Сумеречный Эльф, улавливая хоровод образов, пронесшихся в голове Евгения, глупых картинок из детских страшилок.

– Не читай мои мысли, пожалуйста.

– Ладно-ладно. Понимаю, ты просто не хочешь идти. Тебе сложно двигаться дальше, всегда было сложно принимать изменения. Но лифта-то чего бояться? Может, хочешь, чтобы я тебя телепортировал? Так понравится?

– Не знаю… лучше на лифте, – потряс головой Евгений. Они вошли в раскрывшиеся двери, Сумеречный буквально тащил за собой, продвигаясь вперед бодрой рысцой.

Он был полон неестественного воодушевления, и Евгений видел в этом лишь новую маску. Еще один паяц пустынного цирка-шапито кривлялся среди миражей жизни, разыгрывая веселость, за которой скрывалась невероятная боль. В чем-то они оказывались необъяснимо похожи, и все же между ними лежала пропасть. Евгению не нравилось, что он теперь почти всецело во власти этого существа.

– Надо бы тебе экскурсию по Лиге Фантомов провести. Только вот… – замялся Сумеречный Эльф, когда они вошли в лифт. Зеркала в кабине отразили два бледных лица, красные и светло-карие глаза, наполненные одинаковой плохо скрываемой тоской, точно оба не знали, зачем куда-то двигаются, зачем затеяли тренировку. Хотя нет, Сумеречный-то знал, наверняка составил план, как надлежит двигать доверчивую наживку, фигурку на шахматной доске.

– Только вот я здесь незаконно? И Владычица Лиги Фантомов не давала никакого согласия? – предположил Евгений. У главной ведьмы, как он случайно узнал из разговоров караульных, не существовало имени, она его лишалась, получая власть. И испокон веков главную – обязательно женщину – звали только Владычицей, иначе никак.

– Нет, ну Владычица-то в курсе всего, без ее дозволения здесь ничего не сделать даже мне, Стражу Вселенной под прикрытием, – усмехнулся Сумеречный Эльф. – А вот то, что ты истинный вампир – дело осложняет. Лига Фантомов опасается не меньше охотников, что на Землю хлынут орды асуров и темных магов из мира Бенаам.

– Твоего мира?

– Да, моего. А маги там намного сильнее, да и темные эльфы. А особенно – вампиры, «истинные вампиры». Но вся их магия замешана на крови и жертвоприношениях. Мир Бенаам стал ловушкой для древних асуров, их там запечатали во время великой войны. А Измерение Силы – их шанс выбраться. Для Лиги Фантомов Измерение – всего лишь возможность заявить о себе, заставить людей и охотников считаться с магическими существами Земли. А для асуров – еще одна прихоть их алчности.

– То есть я здесь нежеланный гость, потому что я стал вампиром Бенаама? – поразился Евгений. – И я сильнее обычных вампиров Земли?

– Пока не особо. Но в теории – да, – подтвердил Сумеречный Эльф, криво улыбнувшись.

Евгений сперва обрадовался: он оказался в чем-то действительно исключительным, выдающимся. Он разволновался и едва не рассмеялся, от чувства превосходства приятно закружилась голова, но через минуту до него дошел настоящий смысл его уникальности. Да он и так знал об этом с момента обращения.

– Но я не избранный, я – проклятый, – сдавленно отозвался он, сиротливо обхватывая себя руками. Нежданная эйфория сменилась новым приступом страха.

– Иногда избранность страшнее проклятья, как было в моем случае. Когда меня избрали стать оружием против асуров. А победить не вышло. Защитники Бенаама сами себя обманули, создав, может статься, тварей еще более опасных, чем асуры. Но что поделать: они потеряли свой мир и искали любую возможность, не думая о цене, – вздохнул в ответ Сумеречный Эльф и обратился к Евгению: – Хуже всего, что с твоей помощью древний асур может прорваться в мир Земли, ты станешь всего лишь ключом для его портала.

– Но ведь он укусил меня! Он бродил по ночным улицам.

– Да, бродил, высматривал, искал себе «ключ». Но сейчас он лишь наполовину в мире Земли, наполовину все еще заточен в Бенааме, можешь считать, что бродила его проекция. А он хочет ворваться сюда целиком, и своего короля привести. Ох… – Сумеречный внезапно вздрогнул и поморщился, как от крайне неприятного воспоминания. Возможно, самого неприятного. Евгений подозревал, что его новому наставнику довелось лично столкнуться с древними асурами в родном мире.

«Интересно, и как мне поможет против этой темной магической орды одна железяка?» – подумал Евгений, имея в виду меч. Конечно, в первый раз нежданный подарок обрадовал и потряс красотой, но в итоге церемонное вручение великолепного клинка оказалось лишь очередным фокусом, проверкой.

– Приехали, – заявил Сумеречный Эльф, когда они вышли из лифта на одном из этажей, попав прямо на тренировочную арену. Похоже, покрытые пружинящим составом площадки занимали весь уровень. К ним примыкали раздевалки и общая душевая, откуда доносился гомон молодых голосов. Сама же арена напоминала обычный спортивный зал с высоким потолком, разве что наличие манекенов с мишенями намекало, что здесь не бегают трусцой и не играют в теннис.

– Переодеваться не надо? – спросил Евгений.

– А ты же почти не потеешь. Как и я, – пожал плечами Сумеречный Эльф. – Да и во что? У тебя есть запасной костюм?

Евгений носил то, в чем сбежал из дома: черные джинсы и черную водолазку. По случаю тренировки он снял красный плащ и остался пятном мрака с белыми волосами напротив такого же пятна в лице внезапного тренера.

– Будем драться на боевых сразу? – с тенью не то насмешки, не то испуга спросил Евгений.

– Не дорос еще, – успокоил Сумеречный Эльф.

«Интересно, у нас счет с этими тренировками идет на годы, недели или… дни? А может, вообще часы?» – думал Евгений, содрогаясь при мысли, что где-то уже открывается портал, откуда лезут опаснейшие твари чужого мира.

– Возможно, я не очень хороший теоретик фехтования, в конце концов, я давно сражаюсь не мечом. Но давай начнем, – театрально откашлявшись, возвестил Сумеречный Эльф. – Меч разделен на несколько секторов. Ты должен запомнить, что на клинке есть «центр перкуссии» – место, которое испытывает максимум вибрации при атаке другого клинка. Обычно это место расположено на двух третях длины клинка от гарды. Вибрации – это то, что будут ощущать твои руки. У твоего меча хороший гармонический баланс… Евгений? Женек? Жека? Ты меня вообще слушаешь?

Евгений все еще витал мыслями в смутных тревожных образах об иномирном вторжении, которые смешивалось с кадрами фильмов про нападения инопланетян. Сказки и научная фантастика путались и менялись местами.

– Слушаю. Только я для тебя не Жека, хорошо? – нахмурился он. Неестественными и даже пренебрежительными сокращениями его вечно доставали друзья. У них в младшей и средней школе мальчишки звали друг друга исключительно прозвищами, обычно дурацкими погонялами.

– Хорошо, будешь Евгением, спасибо, что не Онегиным. Ладно, продолжим. У меча есть точка баланса, находится на десяти-пятнадцати сантиметрах над гардой…

Сумеречный Эльф еще долго втолковывал о гармоническом балансе мечей, но несчастный Евгений почти ничего не уяснил, ощущая себя таким же бессильным, как на уроках физики или химии, где он ровным счетом ничего не понимал. С математикой стараниями отчима еще что-то получалось, экономист со стажем иногда помогал разобраться в особо сложных темах.

Фехтование оказалось явно более мудреной наукой, чем представлялось в фильмах и играх. Евгений пожалел, что не взял с собой блокнот и ручку для записей. Да еще Сумеречный Эльф говорил все так быстро и с такой задорной улыбкой, что не оставалось сомнений – он издевается. И вряд ли все эти знания про «центр перкуссии» спасли бы от великого асура. Но Евгений уложил в голове, что лучше не ловить удары на две трети длины клинка от гарды. А возможно, он все напутал.

Вскоре от теории они перешли к практике: Эльф милостиво и доходчиво показал, как держать меч, для порядка заставил принять строевую стойку, отдать символическое приветствие и, наконец, напружиниться в боевой стойке. При этом на лице учителя играла задорная беззаботная улыбка.

– Сегодня отработаешь базовые удары. Сначала сам, потом со мной. Да не расставляй ты так ноги, ты не лягушка, – посмеивался он, обходя стороной и легонько ударяя по икрам тупым тренировочным клинком. Евгений долго не понимал, чего от него хотят, удивляясь, как он выстоял в сражении с Ванзаном даже то короткое время, что они бегали по лесу у железной дороги.

– Так?

– Ну сойдет. Давай начнем, что ли, с прямых и засечных ударов. Потом перейдем к сбивам.

– Эльф… а как это поможет против древнего асура? – с сомнением заметил Евгений.

– Против асура не поможет. Но у тебя появится шанс против охотников. Возможно, – не слишком обнадежил Сумеречный Эльф. – Не буду же я всегда твоей нянькой, у меня и в других мирах, знаешь ли, дел невпроворот.

Евгений только ухнул в ответ, стараясь считать шаги. Тело вампира позволяло не сбивать дыхание. Сердце-то еще, похоже, билось, но медленно и неохотно, поэтому он не потел и, поддерживаемый магической силой, почти не уставал. Но Сумеречный Эльф решил проверить весь «запас прочности»: сперва Евгений добросовестно отрабатывал прямые и диагональные удары, в чем внезапный наставник даже помогал, подсказывая, как лучше встать или повернуть запястье. Но потом Сумеречный решил, что отработка приемов на манекенах – это для слабаков. И сам взялся за меч, по счастью, тренировочный. Но первого же удара и незаточенного клинка хватило, чтобы Евгений навсегда усвоил, что такое гармонический баланс и «центр перкуссии».

– Ай! – вскрикнул он, едва не роняя оружие.

– Ты меня слушал? Не слушал! Теперь будешь знать, куда лучше не ловить удары. Продолжаем! – наступал Сумеречный Эльф.

Он больше не щадил и не стремился дать время на раздумья, словно заставляя сразу раскрыть весь свой потенциал. Евгений только больше паниковал и получал то по предплечьям, то по ребрам; его обжигали удары тренировочного меча из тяжелой древесины. Возможно, сила вампира и спасала от серьезных повреждений, но от боли вскоре начало мутить.

– Уклоняйся! Давай! С Ванзаном смог ведь, – понукал и уговаривал Сумеречный Эльф. Он не использовал хитрых финтов и обманных приемов. Они продолжали обучаться только прямым и засечным ударам, но Евгению и на них не хватало ни ловкости, ни внимательности.

– Паршивый ты учитель! – прошипел он. И вместо того, чтобы отражать удары, развернулся и кинулся вдоль тренировочной площадки.

– Хочешь побегать? Хорошо, попробуй обогнать противника, тоже вариант, – рассмеялся Сумеречный Эльф, без труда оказавшись прямо перед носом Евгения. Затупленный меч тяжелым ударом ткнулся в солнечное сплетение. В такие моменты Евгений в полной мере ощущал, что совершенно точно не перетек в эфемерную энергию небесных сфер.

– Не хочу я ничего! – взмолился он, хватаясь за живот, и повторил: – Ты паршивый учитель!

– Сбивы! Не забывай о сбивах! – не обращал внимания Сумеречный Эльф. И Евгений инстинктивно выставлял вперед клинок, который сталкивался лезвием в плоскость с оружием противника. Но через один-два взмаха клинком он срывался с ритма, руки начинали дрожать, и удар едва не попадал прямо по запястью.

«Я лучше просижу в Лиге Фантомов всю жизнь. В саду. Я не боец, разве он не понимает?» – ловил обрывки собственных мыслей Евгений, когда Сумеречный Эльф гонял по всему залу. Быстро бегать он тоже, как выяснилось, не умел, хотя от Дарка ушел. Но тогда его подпитывала свежая кровь. А то, что он пил теперь, лишь утоляло голод.

От природы Евгений не привык бороться. Они с матерью, похоже, оба всю жизнь плыли по течению. Ждали подарков судьбы, но, конечно, не получали их – только безвкусный серый пепел относительно спокойного существования. Повезло, что у них осталось жилье, квартира на первом этаже, которую он покинул навсегда, окунувшись в смутный мир теней. И теперь одна из них терзала и мучила его не меньше остальных.

– Да не спи ты, амеба! – уже не слишком весело, а скорее раздраженно твердил Сумеречный Эльф, когда Евгений пропускал очередной удар. – Поздравляю, руки у тебя уже нет, а в корпусе с десяток смертельных даже для вампира ран. Если бы это был настоящий бой.

– Да хватит! Оставь меня в покое! – закричал Евгений и снова отбежал на несколько шагов, но никто его не послушал. И снова пришлось отражать удар.

– Вот сейчас было лезвие в лезвие – это очень нежелательно, меч быстро покроется зазубринами, – еще объяснял по ходу дела Сумеречный Эльф. Дыхание у него не сбивалось, потому что он вообще не дышал.

«У меня нет такой силы! – со злостью подумал Евгений. – Ему-то легко говорить».

– Ты забыл, что я читаю мысли? – усмехнулся Сумеречный Эльф. – Это закалит твой дух. Ты должен раскрыть свою силу вампира и научиться ей управлять.

Евгений молча обрушил на противника крайне нецензурную тираду, не заботясь о манерах и вежливости, вслух же уже ничего не сумел бы произнести от той скорости, с которой проходила тренировка. Только где-то через час он понял, что и правда двигается быстрее, чем сумел бы человек, отражает удары и больше не чувствует вибрацию, прошивающую руки.

Но Сумеречный лишь ускорялся и гонял растерянного ученика так, что тот не успевал осознать местоположение противника.

– Ты должен понять, как ведут себя враги на самом деле. Ванзана ты уже видел. Остальные будут не лучше, а возможно, и хуже, – твердил жестокий наставник. – Когда придется сражаться, ты должен быть готов. Хотя бы морально.

«Когда? А с чем? И зачем? И кто – они?» – отрывочно спрашивал то ли себя, то ли Сумеречного Эльфа несчастный Евгений, но не получал ответов. И только новые прямые и диагональные удары заставляли ловить их то на плоскость, то на лезвие. И когда случалось на лезвие, Сумеречный, кажется, атаковал еще сильнее, предостерегая от будущих ошибок.

Не прошло и часа, как Евгений вымотался до предела и в очередной раз взмолился суровому учителю:

– Все… бей-убивай, не могу больше…

– Ладно. Прервемся, а то у тебя лицо такое же красное, как глаза, – снисходительно ответил Сумеречный Эльф, опуская меч. По велению магии тренировочная палка подернулась багряными искрами, превращаясь в настоящий боевой клинок без крестовины с навершием эфеса в виде неровного полумесяца. Значит, в любой момент он мог насадить «наживку» на острие, как кузнечика или муху.

Евгений невольно поежился, и ноги его подкосились. Он неуклюже сел на пружинящее покрытие тренировочной арены, ощущая, как со лба градом катится пот. «Живой… Я все еще живой. Просто измененный», – с легким оттиском радости понял он.

– Живой. Мертвые не воскресают. В этом правда и боль, которая рушит сказки. – Сумеречный Эльф снова прочитал мысли, но иронично улыбнулся, рассматривая нестойкого ученика. Евгений, потирая ушибленные места и охая, спросил:

– Ты считаешь, мне никогда не овладеть мечом?

– Да что мне вечно за типы попадаются, – по-доброму рассмеялся Сумеречный Эльф, помогая подняться на ноги, крепко стискивая руку Евгения в своей, мозолистой и крупной. – Одному сразу великая магия нужна, другой хочет сразу же на скрипке научиться играть, третьему подавай готовыми на блюдечке навыки фехтования. Я не джинн: желаний не исполняю, ни просто так, ни за проданную душу. А вот асуры порой предлагают все и сразу.

– И их жертвы расплачиваются душой, – свел воедино факты Евгений. – Но просто так у меня ничего не получается…

– Первая тренировка была! А ты уже хочешь всем овладеть. Прекрасные результаты, если это тебя обрадует.

– Но ты же просто надо мной издевался, – заскулил Евгений, осторожно ощупывая синяки и ссадины.

– Нет, мой друг, – вздохнул собеседник. – Я не издеваюсь. Другие издеваться будут по-настоящему. И тогда уже не попросишь остановиться.

– Да чтоб их… не хочу никуда. Ни с кем сражаться.

Сумеречный Эльф с интересом рассматривал Евгения и тепло улыбался, а потом с еще более широкой улыбкой произнес:

– Все уже болит?

– Ага… – рассеянно ответил Евгений, встряхивая головой. Волосы длинной челки противными сосульками свисали со лба, жар пропитал неподготовленное тело, только губы приятно холодила металлическая сережка.

– Это хорошо. Значит, живой.

– В смысле? – уцепился за возможность получить новую информацию Евгений.

– Живой, – кивнул Сумеречный Эльф. – Ты остался человеком. Если бы не болело, если бы ты вообще не ощущал ничего, тогда дела обстояли бы хуже. Так что советую тебе заканчивать потребление человеческой крови.

– Но как?! – взвыл Евгений.

– Скоро или нескоро узнаешь, – неопределенно пообещал Сумеречный Эльф. – Продолжим? Теперь без шуток!

– О нет…

– Не нет, а да! Продолжаем со сбивами.

– Не буду! – скорее вздохнул, чем возразил Евгений, но покорно сжал меч обеими руками, радуясь, что на него нападают пока только с тренировочной палкой, в которую вновь обратился острый клинок наставника.

До шести вечера с короткими передышками Сумеречный Эльф обучал его владению оружием. Евгений вылетел с тренировочной площадки взмыленный, с затуманенным взглядом и трясущимися руками. С непередаваемым восторгом он услышал дозволение вернуться в квартиру-студию, которую уже считал почти своей. По крайней мере, там были душ и диван, прекрасный мягкий диван с подушкой. Евгений ужасно хотел спать, не обращая внимания на время суток. И наплевать, когда надлежит бодрствовать вампиру – днем или ночью. Он просто устал.

– Прими душ, переоденься. Потом продолжим обучение в другом ключе, – разрушил надежды на покой Сумеречный Эльф, все такой же деловой и ироничный.

Евгений снова послушался. Он впал в состояние загнанной лошади, которая видит перед собой только стремительно несущиеся колеи дороги, не осознавая, что двигается ее тело, а не клубящийся мир вокруг.

– Вот, наколдовал тебе водолазок на смену, – кивнул на диван Сумеречный Эльф. – Хотя, если честно, просто купил в ближайшей барахолке. Рюкзак-то ты потерял.

– Да там ничего не было толком. Спасибо, – ответил Евгений, выходя из душа. Спрашивать, что ждет его теперь, он не хотел, только торопливо оделся, пока Сумеречный задумчиво смотрел в окно, аккуратно расправляя цветы в вазе. Цветы… Зачем? Красотой и изысками убранства квартира не отличалась, по-прежнему напоминая только номер средненького отеля. Да и дарить розы за успешную тренировку было бы крайне странно.

– Будешь учиться перемещению предметов, – констатировал Сумеречный Эльф.

– Чему? – вытаращил глаза Евгений. – А цветы зачем?

– Вот на них и будешь учиться. Чтобы сразу на чем-то хрупком. Начинай прямо сейчас. Да-да, ты устал, очень устал. Да, у тебя все болит и «нельзя же так мучить детей». Ну что ж… ты уже не ребенок. Да, слышу я твое возмущение. И не передразнивай!

– Я и не передразниваю.

– В мыслях передразниваешь.

– А ты мысли не читай! У меня личное пространство хоть в голове должно быть?

– Лучше очисти свой разум от ненужной шелухи и смотри на розы. Перенеси их с подоконника на стол.

Евгений с минуту подавлял новую волну упрямого внутреннего бунта. Но потом успокоился, крепко зажмурился и потер гудящие запястья, пытаясь направить какую-нибудь неведомую магическую энергию на вазу. Он растопырил пальцы и ждал, что с ладоней полетят разноцветные искры или огненные шары. Но само собой ничего не произошло.

– Взглядом, а не руками, – уточнил Сумеречный Эльф, с уже привычной насмешкой рассматривая комично застывшего посреди комнаты измотанного ученика.

– А руками никак?

– У всех по-разному. Кому-то удобнее взглядом, кому-то руками, но вся магия идет из головы. Ты должен почувствовать ее, почувствуй линии мира. Это важнее искусства владения мечом.

– Линии… линии мира.

Евгений пытался сосредоточиться, но был близок к тому, чтобы просто заснуть стоя. Цветы расплывались перед глазами, порой их шевелил ветер, и казалось, что вот-вот удастся сдвинуть без прикосновения треклятую вазу. Так прошло около часа, в течение которого Евгений дошел до полуобморочного исступления.

– Да катись ты без роликов! – в конце концов взорвался он. Никакой способности к телекинезу он в себе не обнаружил, а после изматывающей тренировки больше сосредоточиться и вовсе не получалось.

– Но ты можешь это сделать. Можешь! Ох, ну до чего ж ты ленивый, – непреклонно настаивал Сумеречный Эльф.

– Не могу! – мотал головой Евгений, и через «не могу» и «не буду» в его жизни происходили наиболее важные события. Побег он тоже организовал через «не могу», от охотников убегал через «невозможно». С Ванзаном сражался, не веря, что это делает он.

Так или иначе, с раскрытием в себе способности к новой магии все пошло куда хуже, чем в усвоении азов фехтования: поставленная на подоконник ваза с розами просто не сдвинулась с места.

Цветы вырисовывались алыми каплями на фоне чернеющей синевы неба снаружи. За окном сгущались тени, вечерело. Едва заметно тлели отражением в стеклах последние лучи солнца. И вновь где-то жалобно завыл пес.

Вновь? Почему вновь?

Евгений нахмурился. Ведь он не слышал раньше этого зова, но сердце вдруг бешено подскочило в груди, смутное предположение посетило разум, обожгло и заставило встрепенуться. Но не дотянулось до орд беспорядочных мыслей, не дало словам сложиться в предложения.

Вновь? Что означало это вновь? Евгений так и не понял. Он смотрел на отблески заката и вслушивался в унылый собачий вой, который словно бы доносился из другого мира.

– Там что-то плохое, – пробормотал Евгений и вздрогнул: – Что-то плохое происходит, а ты меня вазами мучаешь!

– Не отвлекайся, – без тени веселья ответил Сумеречный Эльф. – Я сказал – сосредоточься на вазе, ты должен почувствовать под руками нити и потянуть за них. Перенеси вазу с подоконника на стол.

«Нет, там что-то плохое! Плохое! Но что? Где? С кем? – забилась бессильная мысль, а потом рациональный циник, живущий в разуме Евгения, оборвал ее: – Почему это вообще меня должно касаться?»

Ваза по-прежнему не двигалась, а спокойствие Сумеречного бесило и наводило на мысли, что наставник не в своем уме. Он что-то знал, прекрасно знал, судя по тому, как потемнело его лицо, но молчал и ничего не делал. Возможно, и не стоило ничего делать.

Только в душе Евгения что-то шипело и жгло, как гашеная известь. Это был не голод: он насытился после тренировки банкой свежей крови, удовлетворил звериную жажду. Безотчетная обволакивающая тревога только росла с каждым мигом, с каждой новой попыткой дотянуться до «нитей», линий мира. Возможно, он до чего-то и впрямь дотянулся. До кого-то.

– Продолжим на днях. Свободен, отдыхай, – вдруг уклончиво сказал Сумеречный Эльф и торопливо покинул комнату, вылетев прямо через стену наружу.

На холсте кобальтового неба угольным контуром проступили очертания ворона, раскинувшего крылья навстречу ветру. Страж Вселенной наблюдал за городом, погружающимся в объятья ночи. Возможно, он тоже услышал смутный зов, голос опасности, плач страха и бессилия.

Черная птица плыла в бесконечной вышине, где городские огни погасили звезды. Евгений смотрел ворону вослед и все еще внимал плачу несуществующей собаки. Он осознал: ужас сковывает не его, а того, кто в реальности слышит этот вой.

* * *

Евгения вглядывалась в опустевший мрак за окном. Город пропал, растворился пятнами далеких домов и уличных фонарей. Темнота уничтожила очертания предметов, заставляя сомневаться, что уцелело хоть что-то, кроме одиноких мистических светлячков, колышущихся среди великого ничто.

«Почему… почему так страшно? Каждую ночь так страшно», – думала Евгения, рассматривая улицу в щелочку между занавесками. Она ждала отца, а он все не приезжал, не возвращался с работы. Но даже когда возвращался, не мог отгородить от цепких пальцев мрака, вырвать из объятий бесконечного ужаса и тревоги.

Вопросы без словесной оболочки метались в сознании, как песчинки, подхваченные ветром пустыни. Когда снова завыла собака, Евгения сама едва не вскрикнула, сжавшись в комочек на диване, невольно вспоминая необузданный ужас прошлой ночи. При свете ярких лампочек она пыталась все представить мороком дурных снов, порожденных усталостью и волнениями. Но догадывалась, что причина таится в чем-то другом. Только в чем? Неверие самой себе пугало. А ночь жадно поглощала одиноких светлячков, и ничего не спасало от ужасов, таящихся во мраке.