Текст книги "Алжир у трёх дорог"

5.2. Роль сопредельных стран

Тут надо сказать, что в Тунисе партизанское движение, развивавшееся с 1952 г., находилось почти целиком под контролем партии Новый Дустур[144]144
  Новый Дустур держал в руках нервные узлы этого движения, но в период его апогея некоторые французы, даже сочувствовавшие этой партии, стали задумываться, не выходит ли оно за рамки, предусмотренные Новым Дустуром. В этой связи Шарль Сомань (ученый, политик и администратор, который родился и жил в Тунисе) записал в своем дневнике 28 мая 1954 г., что «никто не знает, кто они, эти феллага (партизаны – авт.)», то возникающие, будто из-под земли, то растворяющиеся в сельской местности. Как тут не вспомнить, продолжал автор дневника, знаменитых циркумцеллионов, которые терроризировали позднеримскую деревню Северной Африки на рубеже IV–V веков, сохраняя свою автономию по отношению к «восставшей» донатистской церкви, ровно так же, как феллага – по отношению к Новому Дустуру (цит. по: Julien Ch.-A. L’Afrique du Nord en marche. Vol. 1, р. 136).


[Закрыть], и по ее же решению оно было остановлено: 10 декабря 1954 г. большинство его участников сложили оружие. В Марокко же того времени шла скорее террористическая, чем партизанская война, которая охватывала главные города страны, но уже готовились партизанские отряды в горах Рифа, куда первая крупная партия оружия была доставлена из Египта в феврале 1955 г.

Естественно, что большинство марокканцев и тунисцев сочувствовали алжирским повстанцам и, по возможности, оказывали им содействие еще до того, как в марокканском г. Уджда и тунисском селении Гардимау были созданы тыловые базы АНО.

Современные тунисские авторы признают, что бойцы АНО порой вели себя в Тунисе, «как в завоеванной стране», однако тунисцы оказывали им помощь, принимали в своих домах алжирских беженцев, количество которых, по разным оценкам, составляло от 140 до 200 тыс. Регулярно проводился сбор денежных средств в их пользу. Этой работой занимались общественные организации, в том числе Союз тунисских студентов и созданный им в мае 1956 г. Комитет против войны в Алжире. На нужды беженцев, получавших одежду, продовольствие, лекарства от Красного Креста или от таких доноров, как СССР, выделялись средства и из скудного госбюджета принимающей страны. Ее медперсонал выхаживал раненых алжирцев. Больница в столичном районе Ден-Ден обслуживала исключительно этих «больных», которых опекали женские организации. Они устраивали в пользу раненых благотворительные мероприятия, такие как гала-концерт в Муниципальном театре, где присутствовали «все алжирские офицеры», а перед каждой отправкой «боевых частей на фронт» готовили вещмешки и индивидуальные аптечки для бойцов, передавая этот груз лично полковнику Амирушу, а также принимали помощь деньгами, одеждой и проч. от посланниц французских женских организаций[145]145
  Mémoires de femmes. Tunisiennes dans la vie politique 1920–1960. Tunis: Edition Média Com. 1993, р. 70–71.


[Закрыть]. Последнее делалось тайно, поскольку в то время, о котором идет речь, в Тунисе еще было полно войск и агентов военной разведки Франции.

И вот ещё один любопытный факт. Еще в 1955 г., при режиме внутренней автономии Туниса, на одном из северных участков его территории была выгружена партия китайского оружия[146]146
  Belkhodja Т. Les trois décennies Bourguiba (Deuxième Edition), Tunis: Publisud. 1999, р. 57.


[Закрыть]. Место для этого причала, даже нескольких рыбацких причалов, расположено на п-ове мыса Рас эт-Тиб (Кап-Бон), с крайней точки которого в ясный день видна Сицилия; на нее отсюда ходит паром. Другие берега полуострова, исстари густонаселенного, ныне усыпаны жилыми и дачными поселками, а полоса прибоя утыкана пляжными зонтиками. Словом, здесь совсем не пустыня, настоящая-то – на юге страны, где бродят миражи и где тогда еще бродили смешанные отряды алжирцев и тунисских феллага[147]147
  Это местное название партизан, которое впервые возникло в годы Первой мировой войны применительно к мятежным племенам южных окраин Туниса и происходит отнюдь не от слова «феллахи» (как ошибочно думали некоторые европейские авторы), а от слова, означающего нечто вроде «разбойники с большой дороги».


[Закрыть], наносившие удары по французским постам вдоль всей границы. Taк что выходит, китайскую «контрабанду», выделенную Пекином на нужды алжирской революции, приняли в несколько приемов не партизаны, а «корсары» Переходного национального правительства Туниса. И сделали они это почти под носом у Верховного комиссара Роже Сейду: близ столицы, в районе под плотным наблюдением французской полиции[148]148
  В ней служили и французы, и тунисцы, но под начало тунисского МВД она была передана лишь в конце 1956 г.


[Закрыть]. Кроме того, одни тунисцы до и после обретения их страной независимости самовольно вступали в АНО, другие – служили ей проводниками или посредниками в транспортировке оружия. Тыловые базы АНО были созданы в Уджде и Гардимау после того, как 27 октября 1956 г. французская авиация перехватила в воздушном пространстве над Алжиром гражданский авиалайнер, летевший из Марокко в Тунис с пятью членами «внешней делегации» ФНО – во главе с Бен Беллой – на борту. Позже, когда образовалось эмигрантское Временное правительство Алжирской Республики (ВПАР), они стали считаться его заочными членами, «министрами-узниками». Характерно, что побывавший в Тунисе вскоре после инцидента 27 октября 1956 г. Жан Даниель опубликовал статью под красноречивым названием: «Я вернулся из Туниса – алжирской столицы»[149]149
  Siritzky S., Roh F. Le roman de l'Express 1953–1978. Paris: Marcel Julian. 1979, р. 124.


[Закрыть].

ВПАР было создано в сентябре 1958 г. в Каире, однако вскоре его основные структуры были перенесены в Тунис. Неслучайно в состав советского посольства в этой стране был включен сотрудник КГБ, профессиональный разведчик-арабист В.А. Кирпиченко, в чью задачу входили контакты с алжирцами. Председателем ВПАР стал Фархат Аббас, занимавший этот пост до августа 1961 г.

«Внешняя» АНО возникла в 1956 г. на территории освободившихся Туниса и Марокко как кадровый резерв и тыловая база для операций партизанских отрядов «внутренней» АНО, действовавшей в самом Алжире. Собственно, явное разделение АНО на две части имело место в 1958 г., когда французская армия блокировала обе границы Алжира с помощью «линии Мориса» (колючей проволоки под высоким электрическим напряжением). В результате контакты между «внутренней» АНО и «внешней» АНО почти прекратились, приток оружия в Алжир для партизан замедлился, причем вожаки «внутренней» АНО погрязли в местнических и племенных распрях, каждый стремился действовать по своему усмотрению. Напротив, «внешняя» АНО наращивала мускулы, получала извне хорошее вооружение, в частности советское, и к началу 1960-х годов в ее среде начало складываться кадровое офицерство, нередко обучавшееся за рубежом.

Упомянутая выше «линия Мориса» получила это неофициальное название по имени автора ее создания – министра обороны Андре Мориса. Собственно, линий было две. Одна протянулась вдоль алжиро-марокканской границы от морского берега вплоть до Высоких плато. Другая пролегла от старинного поселка французских колонистов Мондови под Боном до города Сук-Ахрас, расположенного у верхнего течения реки Меджерда, в 35 км по прямой от территории Туниса, а затем, сделав петлю на север по течению реки, оказывалась в десятке километров от Гардимау и дальше тянулась на юг вплоть до песков Большого Восточного Эрга. Через каждые 6-10 км на этой линии стояли малые форты, с которых гремели артиллерийские залпы при попытке партизан прорваться через электрифицированную «колючку». Чтобы хотя бы временно ее обесточить, алжирцы пускали на нее овец, если не камикадзе.

Самый крупный лагерь «внешней» АНО образовался в Гардимау. Скопившиеся в нем партизаны пытались в январе-апреле 1958 г. помешать завершению строительства «линии Мориса», предприняв мощное наступление на Сук-Ахрас, но 30 апреля – 2 мая оно было отбито силами Иностранного легиона: в бою с ним погибли 600 человек. Те, кто выжил, обвиняли политическое крыло ФНО в том, что оно увлечено представительской деятельностью на различных международных форумах и пренебрегает военной стороной борьбы. Эти патриоты все еще мечтали о великой североафриканской армии, которая сможет повторить опыт Дьенбьенфу, их кумиром становится 26-летний полковник Хуари Бумедьен.

Хуари Бумедьен (настоящее имя Мухаммед Бухарруба)[150]150
  Примечательно, что он – единственный из лидеров будущей АНДР, который не вернется от партизанской клички к своему настоящему имени. А псевдоним он взял после боев под Тлемсеном, где получил боевое крещение. Дело в том, что святым покровителем этого города считался средневековый марабут Бу Мадьян, а личное имя Хуари там и в окрестностях города распространено.


[Закрыть], родился 23 августа 1932 г. в кабильском г. Гельма. Сын безземельного крестьянина, он начал постигать коранические науки в Константине, в медресе религиозного братства Киттанийа[151]151
  Ранее посещал французскую школу и «кораническую».


[Закрыть], которое находилось под крылом Партии алжирского народа и служило питомником ее кадров. Продолжил он учебу в тунисском богословском университете аз-Зейтуна и каирском аль-Азхаре. Однако в Каире, где он находился с 1950 г., его больше интересовали политика и военное дело, чем богословие (он не закончил цикл обучения в аль-Азхаре, но окончил офицерские курсы). В феврале 1955 г. прибыл по поручению Бен Беллы из Александрии в марокканский г. Надор, сопровождая груз оружия на борту яхты, чуть не затонувшей у берега после месячного «круиза». За следующие пять лет без малого поднялся в своей карьере с начальника разведки «вилайи № 5» до главкома «внешней» АНО (с января 1960 г.). Младший по возрасту из иерархов АНО, в которой звание полковника являлось высшим, он был поборником военного решения алжирской проблемы и позже сокрушался: «Если бы тунисцы и марокканцы продолжили в 1955 г. вооруженную борьбу, то Северная Африка полыхала бы огнем от Бизерты до Рифа, а война не продолжилась бы свыше трех лет, и это сберегло бы жизни десятков тысяч людей»[152]152
  Francos A., Séréni J.-P Un algérien nommé Boumediène. Paris: Stock, 1976. P. 89.


[Закрыть].

5.3. Майский кризис 1958 года во Франции

Война в Алжире послужила его главной причиной. Если в 1950 г. французская армия насчитывала 242 тыс. человек, то в 1957 г. -1044 тыс. (из них 732 тыс. – сухопутные войска). По удельному весу военнослужащих в самодеятельном населении Франция заняла первое место среди стран НАТО, а по доле военных расходов в национальном доходе – второе после США[153]153
  История Франции. Том 3. М.: Наука. 1973, с. 410.


[Закрыть].

Характерно, что многие бывшие участники Сопротивления, как и представители традиционной офицерской касты, цеплялись за Алжир. Так, Жак Сустель (1912–1990), ранее известный антрополог, антифашист и бывший начальник разведки «Свободной Франции», а затем «Сражающейся Франции», создал Союз борьбы за спасение и обновление французского Алжира[154]154
  Любопытный факт приводит в своих мемуарах сам Сустель, который упоминает «Комитет общественного спасения» под председательством генерала Массю. Так вот, когда последний спросил одного из самозваных членов этого комитета, возникшего почти стихийно: «Скажите сначала, кто вы?» – то получил знаменательный ответ: «Я – толпа». (Soustelle J. Vingt-huit ans de gaullisme. Paris: La Table ronde. 1968, р. 144).


[Закрыть]. Он был среди тех политиков, что привели де Голля к возвращению во власть и даже явился соавтором Конституции Пятой республики.

Так вот, «Человек 18 июня», как уважительно называли де Голля за его обращение по лондонскому радио к французам и листовку, разбросанную с самолетов в тот день 1940 г., со словами: «Франция проиграла сражение, но не войну», человек, который сумел тогда поднять свою страну с колен, он 4 июня 1958 г., через три дня после его избрания председателем совета министров, наносит визит в Алжир. Там его встречают толпы восторженных французов, перед которыми он выступает с балкона резиденции генерал-губернатора и говорит: «Я вас понял!». Понял, что они не хотят уходить из Алжира и будут бороться за это до конца. Однако на уме у него, возможно, тогда уже было, что Франция должна «уйти» из Алжира, чтобы отделаться от традиционной офицерской касты, воспитанной на колониальных войнах, сократить армию и коренным образом перевооружить.

Де Голль выступает в городе Алжир 4 июня 1958 года https://topwar.ru/uploads/posts/2015-08/1440703847ya-vas-ponyal.jpg

Его задача осложнялась тем, что в августе 1958 г. ФНО перенес городскую герилью в Париж. «Революционный налог» он взимал даже с уличных зеленщиков и сутенеров, не говоря уже о мелких предпринимателях-алжирцах. Истреблял «мессалистов», сводя с ними старые счеты. Так погибли 4–5 тыс. человек. Несмотря на это, во Франции множилось число людей, сочувствовавших алжирцам.

В столь сложной ситуации де Голль снова едет в Алжир и 3 октября 1958 г. произносит речь в Константине, выдвинув план, который предусматривал проведение в течение пяти лет (1959–1963) таких социально-экономических мероприятий, как распределение среди алжирских крестьян 250 тыс. га земли, постройку нефтепроводов и газопроводов из Сахары[155]155
  Крупные запасы углеводородов были обнаружены там в 1956 г.


[Закрыть] до побережья, строительство металлургических и химических комбинатов, а также жилья для одного миллиона человек, создание тысяч новых рабочих мест. Общий объем инвестиций по «плану Константины» должен был составить 18–20 млрд новых франков и наполовину финансироваться из бюджетных средств[156]156
  История Франции. Том 3. М.: Наука, 1973, с. 428.


[Закрыть].

5.4. Путч генералов и «носильщики чемоданов»

Афро-азиатские страны осенью 1959 г. внесли алжирский вопрос в повестку дня очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, но де Голля больше волновало то, что французская общественность, включая представителей крупного бизнеса, проявляла явные признаки недовольства медленным ходом решения «алжирских дел». Тогда он пошел ва-банк: выступив 16 сентября 1959 г. по радио и телевидению, президент заявил о намерении урегулировать проблему путем «выбора алжирцами их собственного будущего». При этом он нарисовал три варианта этого выбора:

– отделение Алжира от Франции (этот выбор сам оратор назвал невероятным и катастрофическим);

– ничем не ограниченное приравнивание алжирцев к французским гражданам с правом занимать государственные должности в метрополии;

– создание алжирцами своего правительства, опирающегося на помощь Франции и тесный союз с ней в области экономики, обороны и внешних сношений. При этом имелось в виду раздробить Алжир на мелкие религиозно-этнические единицы в рамках федеративного государства, связанного с Францией[157]157
  Там же, с. 430–431.


[Закрыть].

Повстанцам была обещана свобода от преследований по договоренности с местными военными властями, но переговоры со ВПАР по-прежнему исключались. В ответ на это, казалось бы, соломоново решение президента вожаки «ультра», раздраженные вдобавок отзывом из Алжира генерала Массю, приказали своим единомышленникам соорудить в городе Алжир две кольцевые баррикады, которые держались целую неделю: с 24 января по 1 февраля 1960 г. К столице подтягивались и французские коммандос.

Портрет генерала Жака Массю http://img.over-blog-kiwi.com/0/99/13/66/20140712/ob_9e95f6_massu-jacques.jpg http://memoiresdeguerre.com/article-massu-jacques-76336164.html

Дело в том, что в январе 1960 г. дивизионный генерал Массю был отозван в Мец на роль его военного губернатора, но алжирские «ультра» восприняли это как отставку с военной службы своего кумира[158]158
  Напротив, он шел все выше по карьерной лестнице: с 1 марта 1966 г. командовал оккупационными французскими войсками в Германии.


[Закрыть].

Шестого сентября 1960 г. вышел Манифест-121, который подписал 121 человек, в том числе Жан-Поль Сартр, Франсуаза Саган, Симона Синьоре, Симона де Бовуар.

Правда, не все французские интеллектуалы были против войны. ФКП заняла безучастную позицию. Голосовала за чрезвычайные меры правительства. Но так было до начала 1960 г., в ответ на путч в Алжире генеральный секретарь ФКП Морис Торез направил 28 января письмо 12 левым партиям и общественным организациям с призывом объединиться в борьбе с фашизмом, за мир с алжирским народом[159]159
  История Франции. Том 3. М.: Наука. 1973, с. 432.


[Закрыть].

Характерным для этого времени стало подпольное кино – продукция режиссеров, вернувшихся из алжирского ада и сделавших там секретно фотографии и кинокадры. Созданные по этим материалам документальные и документально-художественные фильмы показывали в подвалах, сараях или гаражах, из которых кинопрокатчики и зрители бежали, услышав стук в дверь полиции. Другой феномен – «носильщики чемоданов», которые передавали в них оружие и деньги алжирским повстанцам. Эту подпольную сеть возглавил Франсис Жансон (1922–2009) – философ, соратник Сартра, который публично клеймил войну и одновременно вел подпольную деятельность.

В феврале 1960 г. были арестованы около 20 «носильщиков чемоданов», за ними началась систематическая охота. Скрывшегося от ареста Жансона сменил Анри Кюриэль (1914–1978), двоюродный брат советского разведчика Джорджа Блейка (оба по происхождению евреи из Египта). После его ареста дело взяла в свои руки кинокритик Мишель Фирк (1935–1968), известная в подполье как Жанетт. Среди «носильщиков чемоданов» была актриса Ольга Байдар-Полякова, сестра Марины Влади. Ее с мужем квартира служила явкой подпольщиков[160]160
  Трофименков Михаил. Алжирский синдром // «Сеанс» [URL]: http:// seance.ru/blog/alzhirskiy-sindrom-fragment-knigi-pod-rabochim-nazvaniem-alzhirskaya-voyna-v-kino/(дата обращения: 28.08.2018).


[Закрыть].

Французские военные пытаются подавить беспорядки, вспыхнувшие после отзыва из Алжира Жака Массю. Автор фотографии – Лумис Дин http://seance.ru/img/43-44/ alzhir07.jpg

Баррикады на улице Алжира, построенные «черноногими» французами («неделя баррикад» 24 января – 1 февраля 1960 г.). Лозунг на транспаранте: «Да здравствует Массю!» Автор фотографии – Мишель Марше http://seance.ru/blog/alzhirskiy-sindrom-fragment-knigi-pod-rabochim-nazvaniem-alzhirskaya-voyna-v-kino/

Жан-Люк Годар[161]161
  Родился 3 декабря 1930 г. в Париже, имеет франко-швейцарское гражданство.


[Закрыть] тоже воевал, его фильм «Маленький солдат» (1960 г.), по сюжету которого мальчик-алжирец стреляет в спину француженке и плачет над ее трупом, был запрещен цензурой и увидел свет только спустя три года. Позже нынешний мэтр мировой кинематографии стал активным участником событий «Красного мая» 1968 г.

Портрет Жан-Люка Годара https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Jean-Luc_Godard_at_Berkeley,_1968_(1)Jpg

14 июня 1960 г. де Голль внушал радиослушателям и телезрителям: «Дух века изменяет. условия нашей деятельности в заморских территориях и ведет нас к тому, чтобы положить конец колониализму. Чувство ностальгии по былой империи, подобное сожалению о мягком свете керосиновых ламп, о величии парусного флота, об очаровании эпохи экипажей, совершенно естественно. Но что поделаешь? Не существует сильной политики, если она не считается с реальностью»[162]162
  De Gaulle Ch. Mémoires d’espoir. Le Renouveau 1958–1962. Paris: Plon. 1970, р. 93.


[Закрыть].

С ней не хотели считаться французские «ультра», поднявшие очередной мятеж в Алжире. Это случилось в декабре 1960 г., когда де Голль совершал поездку по алжирским городам. Ему навстречу высыпали враждебно настроенные франко-алжирцы, начались их столкновения с демонстрантами, которые шли под бело-зелеными флагами ВПАР, транспарантами с требованиями независимости. От рук полиции и вооруженных «ультра» пали свыше ста мусульман. 8 января 1961 г. во Франции и Алжире был устроен референдум с вопросом о согласии с «организацией государственной власти в Алжире вплоть до самоопределения».

По призыву ВПАР, которое подозревало, что власти метрополии хотят найти вместо него некую «третью силу», почти 40 % алжирцев бойкотировали референдум. Из 4470 тыс. зарегистрированных избирателей в нем приняли участие 2627 тыс. «Да» ответили 64,4 %, «нет» – 35,4 %. По мнению многих аналитиков, последняя цифра примерно соответствовала числу постоянно или временно проживавших в Алжире французов. Во Франции из 27,2 млн зарегистрированных избирателей в референдуме приняли участие 20,8 млн, из них «да» ответили 15,2 млн, «нет» – 5 млн[163]163
  История Франции. Том 3. М.: Наука. 1973, с. 434.


[Закрыть].

Это показало различие в настроениях французов, живущих во Франции и живущих за морем. Недовольные таким положением вещей «ультра», нашедшие своего главаря в лице Жака Сустеля, подняли в ночь с 21 на 22 апреля 1961 г. в Алжире третий мятеж. Он не был полной неожиданностью. Ведь 25 января того года генерал Шаль, один из будущих организаторов мятежа, подал в отставку, заявив, что не согласен с курсом правительства. Армия заявила о себе как о политической силе.

«Мы идем, идем по Африке, только пыль из-под сапог». Путч 1961 года в Алжире: шагают «крутые парни» – французские коммандос. https://topwar.ru/uploads/ posts/2015-08/1440703978_budni-voyny.francuskie-kommandos.jpg https://topwar.ru/81382-gkchp-na-francuzskiy-maner-ili-myatezh-generalov.html

На сторону мятежников, ближайшей целью которых было выдвинуть в президенты Франции отставного генерала Салана, перешли 15 полков, главным образом парашютисты. Это около трети элитных французских вооруженных сил, расквартированных тогда в Алжире.

Узнав вечером 22 апреля о путче генералов, известие о котором застало де Голля в драмтеатре «Комеди Франсез», где он, сидя в ложе рядом с сенегальцем Леопольдом Сенгором, досмотрел спектакль «Британник», но распорядился ввести в Париж бронетанковые части, которые оцепили и театр, где на спектакле было много иностранных дипломатов[164]164
  Среди них был тунисец Тахар Бельходжа, которому и показалось, что де Голль впервые узнал о путче генералов в драмтеатре, увидев, что к президенту подошел адъютант с каким-то важным сообщением. (Belkhodja Т. Les trois décennies Bourguiba. Р. 55).


[Закрыть].

Как пишет де Голль, на самом деле он уже утром 22 апреля был оповещен о том, что в Алжире творится неладное, и направил туда своих представителей: государственного министра по алжирским делам Луи Жокса и генерала Олье, те увидели, что путч в Алжире стремительно развивается, а на следующий день едва унесли оттуда ноги. Этот день парижане провели в тревоге, ожидая десанта парашютистов, тем более, что утром выступил по радио премьер-министр Мишель Дебре и призвал всех двинуться, когда завоют сирены, кто как может, «пешком или на автомобилях к аэродромам, чтобы убедить солдат в их грубой ошибке».

Мятежных солдат на аэродромах не оказалось. Но вечером 23 апреля де Голль в полной парадной форме выступил по радио и телевидению с обращением к нации и сказал, осмеяв «квадригу отставных генералов»[165]165
  Заговорщиков возглавили 4 генерала: Салан, Шаль, Жуо и Зеллер. (История Франции. Том 3. М.: Наука, 1973, с. 434). Де Голль съязвил, назвав их квадригой, т. е. четверкой лошадей, впряженных в колесницу, которой кто-то управляет.


[Закрыть], что вкупе с группой офицеров, амбициозных и фанатичных сторонников генеральской квадриги, она может явить собой реальную силу и завести страну на путь национальной катастрофы. «Но кто же они? Увы! Увы! Это те люди, чей долг, чья честь и сам смысл существования – служить и подчиняться. Именем Франции призываю всеми средствами, повторяю, всеми средствами преградить им дорогу. Я запрещаю каждому французу, прежде всего каждому солдату, выполнять какой-либо их приказ». Свою речь он закончил почти на трагической ноте: «Француженки и французы! Помогите мне!»[166]166
  De Gaulle Ch. Mémoires d’espoir. Le Renouveau 1958–1962. Paris: Plon. 1970, р. 114.


[Закрыть]

Вечером 24 апреля морская пехота и полк зуавов высадились в Алжире и наутро подавили мятеж, но террористическая деятельность Организации секретной армии (OAS/ОАС) продолжалась. Она была основана в начале 1961 г. в Мадриде. Избравшая своим символом Кельтский крест – старый знак французских фашистов – эта армия выбрала главным видом своего оружия пластиковые бомбы (одна из них уже 25 апреля унесла жизнь мэра Эвиана), наводила ужас и в Алжире, и в метрополии.

Причем большинству заговорщиков, включая генерала Салана, взявшего ОАС под свое начало, удалось бежать. Бежал и Сустель, «мозг» заговора.

«Как всегда, – вспоминал де Голль, – судьба Франции зависела от ее солдат». Объезжая страну 20–24 сентября 1961 г., он излагал свою точку зрения на то, как должны выглядеть будущие договоренности с алжирцами и в чем надо идти на уступки. 2 октября выступил по радио и сказал: «Что касается Алжира, мы в течение трех лет приближались к цели, которую я наметил во имя Франции». Но при этом, разъяснял он, «французская армия должна являться хозяйкой территории. Так было, так и есть. Нужно было, и сейчас нужно, чтобы армия оставалась верна своему долгу. Честь ей и слава!»[167]167
  De Gaulle Ch. Mémoires d’espoir. Le Renouveau. P. 130.


[Закрыть]

Не прошло и месяца, как случилась новая трагедия. 17 октября 1961 г. для Франции – одна из кошмарных дат, ибо в тот день Париж стал кровавой баней для алжирцев. Дело в том, что по призыву ФНО на парижские бульвары и на площадь Республики вышли около 30 тыс. алжирцев. Агентура ФНО следила за тем, чтобы они были безоружны, но полиция сорвалась с цепи: десятки задушенных, задавленных и сброшенных в Сену или замученных в полицейских участках. За ночь арестовали 11,5 тыс. человек.

Демонстрация парижан 17 октября 1961 г. под транспарантом «Мир в Алжире» http://media.alalam.ir/uploads/855x495/150796443656159800.jpg

Арестованные алжирцы в парижском Дворце спорта. Автор фотографии – Эли Каган, 1961 г. Использована в фильме «Октябрь в Париже», режиссер Ж. Панижель, 1962 г. http://seance.ru/img/43-44/alzhir09.jpg