Текст книги "Степная луна белоголовых"

6

Ирри не могла никак воспрепятствовать происходящему. Волна чего-то темного, удушливо-сладкого, отключающего напрочь голову, поглотила целиком, и утренний свет погас в глазах.

Она только беспомощно уперла ладонь в грудь целующего ее мужчниы, не целующего, нет! Пожирающего! Жадно! С рычанием, низким и возбужденным, звук которого, кажется, резонировал с каждым сантиметром ее кожи, заставляя дрожать и мучительно плавиться от желания. Большего.

Вторая ладонь у Ирри так и осталась лежать на груди второго мужчины, и точно так же вибрировала, дрожала, потому что и он не отступал. И тяжело, тоже с рычанием, дышал, и его огромные лапы жадно проезжались по ее талии, бедрам, возвращались обратно, поднимаясь к груди таким невыносимо собственническим движением, словно обладатель их имел полное право так ее трогать, делать с ней то, что делал. То, что они оба делали.

После Ирри, вспоминая эту ужасную, пошлую, развратную ситуацию и свое поведение в ней, оправдывала себя тем, что ей просто не дали возможности возразить. Просто не позволили, заласкав, зацеловав, замучив.

Если бы она к моменту встречи с этими зверями была невинной девушкой, то, возможно, тело ее не отозвалось бы с такой готовностью и жадностью на бесстыдные ласки сразу двоих мужчин. Все же, Ирри была правильной, послушной и хорошей девушкой. Ее мама могла бы гордиться ей…

Не в тот момент.

В тот момент она, где-то в глубине мозга понимая, что происходит вопиющее, неправильное, развратное что-то, тем не менее, никак не могла этого остановить! Близнецы, словно дикие звери, терзали ее, перехватывая друг у друга и с жадностью исследуя свою добычу губами, языками, ладонями, пальцами, с каждым мгновением все больше и больше подступая к точке невозврата, после которой вообще остановить их будет невозможно.

А Ирри, остро и как-то сладко чувствуя свою слабость перед ними, совершенно чужими, совершенно незнакомыми мужчинами, никак не могла собраться с силами, найти в себе эти силы, чтобы…

Чтобы остановить, да?

Это же надо непременно остановить! Это же… Это же ужас…

Неизвестно, сколько бы продолжалось безумие, хотя вполне понятно, чем бы оно закончилось: полным падением Ирри. После которого невозможно будет жить так, как жила.

Но тут случился казус.

Один из мужчин, тот, что стоял перед Ирри на коленях и уже давно перешел от просто поцелуя в губы к жадному облизыванию и покусыванию шеи и плеч, периодически отрываясь, потому что его брат, наблюдавший за происходящим темными, бешеными глазами, не выдерживал и тянул беспомощную, растерянную Ирри на себя, чтоб получить свою долю ее вкусных губ, сладкой кожи и нежного смущенного аромата волос…

Они слишком увлеклись, эти беспардонные животные, звери, не понимающие правил приличий… И совсем не знали, каким образом устроен наряд приличных девушек.

А потому, чтоб продолжить начатое и получить еще больше от своей добычи, один из мужчин рванул тугой ворот амазонки.

Причинив Ирри неожиданную резкую боль, тут же выдернувшую ее из сладкой, мучительной апатии, в которую погрузили своим напором близнецы.

Она взвизгнула, раскрыла широко глаза, осмотрела сначала мужчин, потом, ахнув от ужаса, себя и свое крайне развратное положение, и, кажется, только теперь осознала, что сидит верхом на мужчине, незнакомом мужчине! Полуголая! И корсаж порван! И грудь вот-вот вывалится из амазонки!

А грубые мужские лапы уже тянутся в готовности, чтоб схватить сокровище, помять его всласть, зацеловать, затискать, свести с ума!

– Нет! Нет-нет-нет! – Ирри заметалась, пытаясь одновременно сделать несколько дел: встать с удерживающего ее мужчины, прикрыть разорванный корсаж, отползти подальше от опасности!

Ничего из этого у нее толком не получилось, потому что один близнец, тот самый, на котором она сидела верхом, и не подумал ее отпускать, наоборот, сильнее прихватил, толкнулся снизу, и Ирри с ужасом почувствовала, что сидит вовсе не на каменном животе спасителя-соблазнителя, а на кое-чем другом! Тоже каменном! И здоровенном! Ужас!

Это осознание еще больше привело ее в чувство, и Ирри, проявив смекалку, свойственную многим загнанным в угол жертвам, сумела воспользоваться ситуацией, просто схватившись за не ожидавшего подобного второго близнеца, в легком шоке продолжающего стоять на коленях рядом.

Она оперлась на его каменные плечи и рванулась изо всех сил, вскочила со своего живого, чересчур уж живого, насеста и тут же шарахнулась в сторону, едва устояв на ногах.

Голова закружилась и Ирри, жалобно вскрикнув, пошатнулась.

Мужчины, мгновенно придя в себя от перемены ситуации, тут же вскочили и кинулись к ней с крайне озабоченными лицами. Словно помочь хотели. Поддержать…

Ага, конечно!

Вероломные какие!

Ирри очень четко осознавала опасность того, что, как только близнецы окажутся рядом, она снова очутится в коконе их страсти, и в этот раз не сможет устоять, ведь до сих пор все дрожало, каждая частичка тела болела и молила… О продолжении…

– Нет! Стойте, где стоите! – она выставила перед собой обе ладошки и сдула прядь волос, упавшую на лоб, надеясь, что выглядит крайне воинственно, а не жалко. Хотя ощущала себя именно такой: жалкой и безвольной.

И близнецы это явно видели и понимали… Потому что переглянулись между собой, без слов принимая решение…

Ирри, выдохнув, торопливо продолжила, чтоб не дать им сделать к себе ни одного шага, чтоб показать, что решение здесь принимает она, а не они.

– Кто вы такие? Как вы посмели? – с каждым словом Ирри все больше приходила в себя, а, может, то, что между ней и близнецами было расстояние, помогало, но голос ее звучал тверже и громче, а взгляд делался надменней.

И близнецы, которые после того, как поднялись на ноги, оказались просто пугающе огромными мужчинами, различающимися только прическами и формами татуировок у висков и на шеях, почувствовали эту перемену. И не стали двигаться. Не стали настаивать, бросаться на нее дикими зверями. Хотя могли бы, учитывая ситуацию и безлюдность этого места.

Но они не воспользовались ни своим положением, ни тем, что Ирри, по сути, продолжала быть беспомощной перед ними.

Просто одинаково чуть склонили лохматые головы, сузили горящие одинаковым бешеным огнем глаза и одинаково растянули в усмешках неожиданно красивые, твердо очерченные губы.

Ирри, краем сознания отметив, что близнецы, на самом деле, на редкость красивые мужчины, прямо невозможно смотреть без желания поизучать их попристальней, поймала себя на этом и лишь сильнее вздернула подбородок, молчаливо сражаясь с собственными, пошедшими в разгул, мозгом и телом.

– Ну? Вы говорите, вообще? – да, это прозвучало грубо, и для правильно воспитанной леди недопустимо, но она себя сейчас леди не ощущала. Явно не после того, что они тут с ней делали и что еще собирались делать.

– Да… – неожиданно ответил один из близнецов, чуть выступив вперед. Тот самый, что стоял возле нее на коленях, с прической-хвостом и более яркими татуировками у висков и на шее, – мы – Раст и Янг Беловолосые, тейп Беловолосых, сыновья тагана Янгера Беловолосого.

– Ага… – Ирри как-то даже растерялась от услышанного. Она знала, что с юго-запада империя граничит со Степью, но никогда не видела степняков и не ожидала их встретить здесь, на северо-западе.

– А ты – Иргерда, дочь генерала Саввона, – продолжил близнец, не спрашивая. Утверждая.

– Откуда вы?..

Братья переглянулись, опять обменявшись понимающими усмешками, и Ирри на всякий случай отступила еще на шаг. И еще.

Позади раздалось тихое виноватое ржание, и в спину ей ткнулась морда Велички, ее лошадки. Похоже, она просила прощения за свой испуг и за то, что подвела.

Ирри сделала еще шаг, не сводя взгляда с близнецов, еще… И неожиданно даже для себя легко взлетела в седло.

Белоголовые, осознав, что добыча уходит, синхронно рванули к ней, серыми тенями, словно волки к лани.

Прихватили поводья испуганно всхрапнувшей лошади с друх сторон, не отпуская.

– Подожди! Подожди, Луна! – заговорил один из близнецов, тот, что представлялся ей, и голос его звучал низко, убедительно, – не убегай от нас… Послушай…

– Я… – Ирри изо всех сил старалась не обращать внимания на одинаково жадные, теперь уже умоляюще-тревожные взгляды, вцепилась в поводья, – я благодарна вам за помощь… И спасение. Приходите к отцу сегодня вечером, он вас… Наградит…

– Нам не нужна его награда, Луна, – прохрипел второй близнец, и голос его, еще более низкий, чем у брата, пробудил то томное, тяжелое ощущение внизу живота, что еще не до конца успокоилось после первого их нападения. Ирри судорожно вздохнула, а близнец продолжил, – не убегай от нас, Луна… Тебе же понраивлось… Позволь нам продолжить…

– Ты не пожалеешь, клянусь… – подхватил второй, и Ирри с ужасом ощутила, как все внутри сжимается, словно в предвкушении… Почему-то она была абсолютно уверена в том, что братья правы. Она не пожалеет, если останется…

– Спускайся к нам, Луна наша, – продолжил второй близнец, – и мы тебя проведем по всему звездному небу…

Их мольба, такая искренняя, не казалась пошлой, развратной. Наоборот, это выглядело так, словно они богиню просили о милости. Чтоб снизошла. Чтоб одарила.

– Мы тебе покажем то, чего ты никогда не видела… – продолжил заговаривать ее степняк, и в этот момент Величка всхрапнула снова, приведя Ирри в чувство.

Нахмурившись, Ирри коротким движением пяток заставила лошадь вырваться из удерживающих ее рук и пуститься сразу в галоп.

Близнецы не стали догонять и препятствовать ее побегу. Просто стояли, плечом к плечу, такие потерянные, такие несчастные, что Ирри чуть было не вернулась…

В конце концов, никто никогда не обещал ей показать звезды… А все остальное…

– Спасибо, – неожиданно даже для себя, звонко крикнула она близнецам, придерживая свою лошадку на безопасном расстоянии, – но у вас нет ничего такого, чего бы я не видела!

Ее голос прозвучал грубовато и даже издевательски, эхо отразило его от стволов деревьев, многократно усилив.

Ирри не стала ждать реакции близнецов, получив удовлетворение за свой первоначальный испуг и бессилие, чуть-чуть отомстив им обоим, таким самоуверенным! Чересчур самоуверенным!

Она летела домой, взбудораженная случившимся, немного напуганная и почему-то улыбающаяся.

Страшное для любой девушки из ее окружения происшествие почему-то не оставило смертельного оскорбления, как должно было бы… Нет.

Оно оставило горячие следы на груди, шее и руках, болящие от жадных поцелуев губы… И ощущение того, что она – богиня. Хотя бы для кого-то богиня.

Последнее – было самым ценным в тот момент…

7

– Отпустите меня, – жестко повторила Ирри, усилием воли не пропуская в голову предательские воспоминания о той первой встрече, после которой она как раз и начала задумываться, верно ли поступает, выходя замуж? Если в теле такой отклик на притязания совершенно посторонних мужчин? Такого же не должно быть?

Ирри так сильно смутилась, так глубоко задумалась над своей реакцией на близнецов, после роковой встречи в лесу, что даже ходила в храм Матушки, спрашивать совета у тех, кто принял длань… И только в последний момент одумалась, представив, как будет смотреть на нее принявшая, едва Ирри расскажет в деталях, что послужило причиной ее сомнений… А городок-то маленький…

Она выдохнула, твердо глядя в лицо то одному, то второму степняку, вспоминая свои ощущения от второй встречи с ними, совсем недавней, где удалось показать этим двум безбожникам, кто такая – генеральская дочь. И что с ней нельзя вот так… Как они сейчас…

И повторяя себя, прежнюю, особенно внутренний настрой и взгляд. Она ведь тогда не испугалась и не взволновалась! Ну, может, чуть-чуть…

И сейчас надо взять себя в руки, не раскисать, словно невинная девушка, впервые ощутившая мужские руки на талии, а быть собранней.

И, на удивление, получилось!

Братья переглянулись и… Одновременно поставили ее на пол трактира, отступая в стороны. Ненамного, правда, но даже это было победой.

Ирри глянула на напряженного Дождика, именно в этот момент отложившего невзначай прибранный кухонный тесак в сторону, на краснеющую Марушку, от которой тоже явно не укрылась неприличная близость хозяйки и пришлых людей, вздохнула.

Этот город тоже маленький…

Дождик никому не скажет, а вот Марушка…

Да и даже если она промолчит…

Светловолосый офицер сидел на полу и, не скрываясь, наблюдал за происходящим. На губах у него цвела ухмылка, настолько грязная, настолько пошлая, что Ирри подумала на полмгновения, может, не сдерживать степняков в их желании совершить месть?

Пусть уберут свидетелей… Полностью.

Но тут же опомнилась.

Нет уж.

Она, конечно, имела право требовать возмездия, но смерть… Нет. Слишком много в последнее время вокруг нее крови… Хватит.

Ирри расправила плечи и бесстрашно опять шагнула к офицерам. Со стороны степняков раздалось вполне различимое предупреждающее ворчание, а дорогу ей перекрыл Дождик:

– Ты это… Не ходи. Сходила уже разок.

Позади послышалось опять ворчание. Уже согласное.

Ну надо же, какое единодушие в мужских рядах! Прямо радость неожиданная!

– Дождик, – Ирри вложила в голос всю свою властность, а во взгляд – всю возможную надменность, – сходи с Марушкой на кухню, выясни, где застрял Ворчун. И воду пусть поменяет. Надо же как-то их отсюда убирать…

– Да мы сами сейчас, Луна, – тут же раздался низкий голос одного из братьев, с косами у висков и распущенными волосами, – уберем…

– А вы, – обернулась к ним Ирри, – подумайте, как их довезти до лекаря.

– Вот только тратить силы на таких тварей, – пробормотал Дождик, но подчинился, двинулся в сторону кухни, утаскивая за собой любопытничающую Марушку.

А Ирри присела перед самым молодым из офицеров, так и не пришедшим в себя. С огорчением убедилась, что до конца дней своих парнишке жевать своими зубами не придется, вздохнула. Молодой. Глупый. Даже жаль…

– Жалостливая ты, трактирщица, – проскрипел светловолосый, – может, и зачтется тебе…

– Рот закрыл, – тут же вступил в диалог один из степняков, как-то очень быстро оказавшийся рядом и ненавязчиво отстранивший Ирри от офицеров, – иди, Луна, мы сами тут…

– Не убивайте, – на всякий случай еще раз приказала Ирри и поднялась на ноги.

Отошла в сторону и без сил повалилась на лавку у ближайшего стола, наблюдая, как близнецы споро принялись приводить в чувство своих жертв.

В дверях кухни появилась Марушка с тазом воды, выглянул Ворчун, нахмурился, пропал опять в кухне.

В этот момент сол стороны улицы в дверь таверны словно таран ударил, раздалось низкое, жуткое рычание.

Дождик, тяжело топая, прошел на звук, открыл засов, и в помещение ворвался серый вихрь.

Ирри только и успела, что чуть прикрыться от любопытного мокрого носа и шершавого языка Воронка, спешившего выяснить, какой урон нанесен его подопечной.

На близнецов волк внимания даже не обратил, полностью сосредоточившись на Ирри, а Дождик, наблюдая за Воронком, прокомментировал:

– А вот нечего мотаться с утра по всяким сучкам… Проворонил хозяйку, серый нос…

Воронок на Дождика тоже не отреагировал, тщательно обнюхал Ирри и, не найдя никаких серьезных повреждений, улегся у ее ног здоровенной серо-вороной горой шерсти. Только ушами прядал, словно конь, показывая, что не спит, и вообще спать не планирует, а будет теперь бдить и блюсти вверенный ему объект.

Ирри погладила зверя по чутким ушам, поймала взгляд светловолосого. Он смотрел на нее, на Воронка, затем на близнецов, уже приведших в чувство самого младшего его соратника, да еще и как-то так хитро, что он не орал от боли, как должен бы, а скулил тихо и напуганно.

– Ты кто такая? – поймал, наконец, взгляд Ирри светловолосый, – ты ведь не простая трактирщица…

– А это важно? – спросил мимоходом один из братьев, по-особому нажимая на виски избитого черноволосого офицера, отчего тот открыл глаза и попытался с воплем подскочить, но второй брат его придержал, – была бы простая… Можно обижать?

– Слушайте… – похоже, светловолосый сложил два и два, потому что сел ровнее и, не обращая внимания, на мучительно стонущих соратников по оружию, принялся быстро говорить, – мы были неправы… Я вообще не знал, что они хотели… Это ошибка… Я возмещу, хоть мой вины в произошедшем нет…

– Конечно, возместишь… – ответил степняк миролюбиво, – а после на суд императора поедешь… Думаю, интересно ему будет, чем его офицеры занимаются… В его же империи… Те самые, что должны честь, закон и порядок блюсти…

Ирри только удивленно покачала головой, отмечая, что для дикого степняка парень очень уж грамотен и разговорчив… Сколько скрытых талантов, надо же…

– Не докажете, твари! – пришел в себя на свою беду черноволосый, – я, граф Земеник, слышали про такого? Наш род от сотворения мира… С самим императором роднились… Вас, крыс степных, в кандалы…

– Заткнись, дурак! – рыкнул на него светловолосый, подбираясь еще больше, перевел взгляд на Ирри, – договоримся, хозяйка? Что ты хочешь?

– С нами говори, – приказал один из близнецов, – не с ней.

– Почему это? – подняла брови Ирри, внутренне напрягаясь от таких резких заявлений.

– Потому что ты женщина, – спокойно заявил тот степняк, у которого волосы были убраны в хвост, – наша. И за твою обиду взыскивать будем мы.

8

– И все-таки не нравится мне это… – гундел Дождик, тяжко вздыхая и ненавязчиво пытаясь засунуть в дорожный баул еще одну головку сыра, – чего такая спешка? И вообще… Как я тут без тебя?

– Нормально ты без меня, – в очередной раз ответила Ирри, чувствуя, что уже устала от всего происходящего.

А ведь тяготы еще даже не начинались! Дорога впереди, в компании очень даже заинтересованных в ней мужчин, встреча с императором, по чьему высочайшему соизволению братья в эту глушь и притащились опять. Ну явно же не для того, что какую-то трактирщицу на вкус попробовать!

Ирри себя любила и уважала, но голову предпочитала иметь холодную.

И, когда близнецы, огорошив всех безумным заявлением, что Ирри, оказывается, их женщина, принялись молча вязать офицеров, не слушая протестующие вопли и попытки договориться, она не позволила себе расклеиться, как, наверно, сделала бы раньше, а лишь помотала головой, приходя в обычное собранное состояние, не раз спасавшее жизнь в последний неполный год.

Посмотрела на творящееся на ее территории беззаконие, а после принялась жестко отстаивать свое право на свободу и самостоятельность.

И добилась хотя бы чего-то!

По крайней мере, степняки перестали готовить офицеров к отправке в столицу, словно скотину бессловесную, как, наверно, привыкли у себя в Степи, связав по рукам и ногам и перекинув через седло лошади, а просто под давлением Ирри взяли с них рапорты, где негодяи признавались в собственных недобрых намерениях. Правда, темноволосый офицер, чуть не убивший Ирри, писать не мог, потому что ему один из близнецов, оказывается, сломал руку, в которой был нож, но остальные два отлично справились.

Затем офицеров отпустили, хотя степняки и солидарный с ними Дождик были очень против.

Но Ирри понимала, что удерживать военных она не имеет никакого права, что их должен судить военный суд. И никуда не денутся эти твари. В конце концов, это не разбойники, которых ищи-свищи. Это аристократы, за каждым семья, имя… Ну, отправят их служить на северную границу за преступление… Ничего страшного. Это не виселица же.

А ей явно не до них сейчас.

Потому что близнецы привезли распоряжение от императора, с его печатью и подписью, о том, что Иргерда Саввон должна прибыть ко двору…

Так что трудности только начинались…

Хотя, о чем это она, вообще?

Они не заканчивались, вот как надо думать. Как пошло все с появления в ее жизни навязчивых и горячих степняков, сумевших пошатнуть ее святую веру в свое безупречное светлое будущее, внесших сумятицу в ее жизнь, затем трагедия с родителями, такая неожиданная и жуткая, после убийство, непосредственной участницей которого она была, не валить же все на Рути?

Затем побег, долгая дорога в этот город, где у сестры неожиданно обнаружились связи, позволившие не только поселиться в неприметном и, если быть откровенными, жутком домике на окраине города, а после и выкупить через третьи руки эту таверну, вместе с поваром Ворчуном, подавальщицей Марушкой и охранником Дождиком впридачу…

Тяжелая, неблагодарная работа, постоянно на ногах, постоянно с людьми, которые ей, Ирри, откровенно не нравились…

Но деваться было некуда.

Их с сестрой искали. И совсем не для того, чтоб наградить.

Рути требовался перевалочный пункт, потому что ситуация складывалась плохо, ее покровитель, папин друг, глава Тайной канцелярии, не мог помочь, у него самого были какие-то сложности, Рути не рассказывала подробности, но во время коротких встреч, которых за этот неполный год Ирри насчитала не более пяти, очень выразительно кривилась и даже ругалась тихо себе под нос, из чего Ирри сделала вывод, что власть Корнеля совсем не так широка и всеобъемлюща, как ей представлялось раньше…

Когда сестра в последний раз заявилась к ней в таверну, вся грязная, похудевшая, измученная, и заявила, что на окраине, в их домике, где никто уже не жил давно, гости, которым надо помочь, Ирри только кивнула.

Надо, значит, надо.

Сестра не будет просить просто так.

Гости оказались знакомые: те самые, что жили в гарнизоне еще, когда отец был жив. Лорды Карс и Ассандр. Ирри была им представлена даже, на приеме, который отец устроил в честь их приезда.

Лорды выглядели неважно, еще хуже выглядел внезапно обнаружившийся с ними Корнель, находящийся явно при смерти.

Но не это удивило Ирри.

А два брата-степняка, такие знакомые, выросшие молчаливыми статуями перед ней, едва стоило зайти в дом.

Она едва сдержалась, чтоб не отшатнуться!

Расставшись с ними в прошлый раз, при очень даже интересных обстоятельствах, Ирри периодически думала о том, что будет, если они в самом деле явятся к отцу за наградой… К тому времени она уже знала, кто они такие, откуда явились. Оказалось, в свите лордов из столицы приехали… Странная компания, конечно… Ирри тогда так сильно была впечатлена встречей в лесу, что просто перестала выходить куда-либо одна, даже в саду погуляла только один раз после этого происшествия… И то недолго, потому что все время казалось, будто за ней набюдали. Пристально и жадно.

И вот теперь, когда она и думать про них забыла… (Нет, не забыла, но ночью-то – это явно не думы… Это так… Придурь расшалившегося тела)

И вот теперь они опять появились.

Ирри немного напугалась даже, особенно учитывая, чтоб близнецы не скрывали своих намерений и, подобно дикарям, какими они и являлись, разглядывали ее так, словно она уже приналежала им! Обоим! Это смотрелось дерзко и пошло. И вообще не нужно было в тот момент. И в любой другой момент – тоже.

Корнель требовал помощи, лорды нуждались в ней тоже… И Ирри помогла. Чем смогла.

Вещи в дорогу, еда и прочее, чтоб обезопасить гостей и обеспечить им нормальную дорогу до столицы.

С близнецами она показательно не разговаривала, используя их только, как тягловую силу, потому что Дождику, как и остальным работникам таверны, она говорить ничего не стала. Рути строго предупреждала об этом.

И близнецы пригодились.

Они безропотно помогали ей, переглядываясь периодически и не пытаясь больше протянуть руки и хоть как-то показать свои намерения.

Наверно, дело было еще и в том, что лорд Карс, которому они подчинялись, приказал…

Ирри думала именно так.

И показательно не замечала взглядов, вздохов, жадного, голодного изучения себя с ног до головы.

Конечно, теперь их положение сравнялось, наверно, и обычная трактирщица могла принять ухаживания степняков… Но Ирри себя к этой категории все же не относила. И в глубине души всегда была уверена, что работа ее тут – временная. И что вскоре все закончится.

Почему она так думала, непонятно, помощь им с сестрой никто не оказывал и не предлагал даже, а самим искать правды… Ну, может, когда-нибудь… Явно не сейчас.

Ирри не была уверена, что сможет сдержаться, если предстанет перед императором, и не выскажет ему все обиды. Куда после этого поедут она и Рути, на какую из многочисленных северных каторг, даже думать не хотелось.

Она и без того не смогла себя перебороть, наговорила лорду Карсу… Хотя он, вероятнее всего, был не причем…

Ночные гости уехали, прихватив с собой начальника Рути Корнеля, сестра испарилась еще раньше, даже не попрощавшись…

А с Ирри остался здоровенный серо-вороной волк, явно непростой, а, может, даже и волшебный зверь, слишком умный для обычной животинки.

Он появился сразу же после отъезда гостей, зашел в таверну, словно простой посетитель, сел рядом с Ирри и положил ей на колени огромную лобастую башку.

Она только ахнула.

Зверей этих Ирри видела еще в гарнизоне, знала, что они ходят за своим хозяином, черноволосым, смуглым парнем с хищными волчьими глазами и белозубым клыкастым оскалом.

У этого волка имелся тонкий ошейник, на котором висел кошель с запиской.

«Это Воронок, он тебе поможет».

Кроме этого, в кошеле обнаружился перстень, толстый, тяжеленный, со сложным узором из драгоценных металлов и красным камнем размером с ноготь на большом пальце Дождика.

Ирри уже тогда, разглядывая перстень и рассеянно гладя жесткую шерсть Воронка, поняла, что ее жизнь в качестве трактирщицы скоро завершится…

Что же, предчувствия не обманули…