Текст книги "Код страха"

Уходящая натура

– Хорошо давайте поговорим о вашем муже? Похоже, что эта «уходящая натура» вас полностью разочаровала?

Старик взял за руку Лену, посмотрев ей в глаза.

– Точное определение: «уходящая натура». Могу только сказать, что мой муж бизнесмен средней руки. Никогда не хватал с неба звезд, но и не бедствовал.

– И это все? А как же «пивной бочонок»? – удивился старик. Он ждал длинной исповеди с кучей жалоб на невнимание и непонимание. Невроз навязчивых состояний не мог развиться на пустом месте. Этот страх перед полетом имеет свою глубинную причину. И этой причиной могут быть проблемы в семейных отношениях. – Расскажите, что вас не устраивает в семейной жизни.

– Я не буду обсуждать с вами мою семейную жизнь.

– Тогда расскажите о своем бизнесе. Как вы оказались в Крыму?

– Три года назад я отдыхала с мужем в «Украинской мечте», познакомилась с главврачом. Он мне показался милейшим человеком, – мгновенно сменив тон, продолжила женщина. – Муж мой в это время искал в Крыму торговую точку, чтоб поработать летом. Я спросила у главврача, не сможет ли он отдать нам в аренду полуразрушенный летний кинозал под кафе или ресторан. Главврач пару дней думал, а потом сказал, что согласен. Мы провели там ремонт, вложили приличные средства и стали работать. Вначале все было хорошо: аренда небольшая, санэпидстанция и пожарники брали с нас по-божески, местный мэр всего два раза за сезон привел к нам своих гостей – халявщиков. Так что к концу сезона мы вернули потраченные деньги и кое-что заработали.

– «Украинская мечта» – это военный санаторий?

«Украинская мечта» числился за Министерством обороны, но в погонах я там никого не видела. Обычная крымская здравница.

– На следующий год вы расширили производство, возвели величественное здание приморского ресторана и стали грести доллары лопатой, – продолжил старик.

– Мы действительно хорошо заработали на общепите в Крыму, но строить больше ничего не стали. Дело в том, что главврач санатория каждый год перезаключал с нами договор аренды. И эта самая аренда росла, как на дрожжах.

– Что-то не припомню, чтобы в Крыму росла аренда, – засомневался старик. Он продолжал поиск причины страха, и рассказ о проблемах в бизнесе натолкнул его на весьма популярную версию.

– Санаторию мы платим стабильную сумму. Речь идет, скажем так, о дополнительном финансировании отдельных граждан, – осторожно подбирая слова, пояснила Лена.

– По-русски это звучит как дача взятки должностному лицу, – поддел женщину старик.

– Да мы и не отказывались платить. Давали, сколько просил. Но этой весной он заявил, что работаем последний год из-за того, что на эти рестораны положил глаз нардеп от БЮТа, – помрачнела женщина.

– Сильный перец, народный депутат от БЮТа. Они ж уже в оппозиции, а сама Тимошенко мотает срок.

– И я так думала, а потом мне объяснили, что у этих «оранжевых» остались в руках милиция и спецслужбы, которые при желании могут любого растереть в пыль. А тут еще выборы в этом году. Так что у соратников Тимошенко есть шанс вернуться во власть. Они этим и пугают местных начальников.

– Скажите, а вы в санатории к врачам не обращались? – решил сменить тему разговора Маркус.

– Почему я должна обращаться к врачам?

– Потому что у вас остеохондроз шейного отдела позвоночника в стадии обострения, – сухо пояснил Маркус.

– И все-то вы знаете. И везде-то вы побывали, – удивленно посмотрела на старика Лена, – вы меня просто насквозь видите. В санатории мне делали массаж спины.

– А что из препаратов вам назначали?

– Ничего. Только массаж.

– Скажите, а в вашем санатории лечатся только офицеры и их жены?

– В этом санатории может лечиться любой, у кого есть деньги. Жены офицеров – не самые большие шишки. В июле там собирается весь киевский бомонд: дети министров, крупных бизнесменов, генералов с мамашами, бабушками и тещами.

– Хороший санаторий. Такой терять нельзя ни в коем случае, – подвел итог разговору старик. Он отбросил в сторону массаж и остеохондроз. Ни то, ни другое не могло вызвать «страх смерти». Вот если бы ей назначали уколы или специальные таблетки, вызывающие беспокойство и страх…

– Если вы и вправду гипнотизер и умеете читать чужие мысли, скажите, о чем я думаю сейчас? – решила сменить тему Лена.

– О моих рассказах, – не задумываясь, произнес старик.

– Мы будем гореть в аду, – неожиданно весьма отчетливо произнесла Лена.– Нас убьет взорванный аэропорт!

Эти слова ударили словно током сидевшего рядом с Леной писателя. На старика вновь обрушилась волна страха. Маркус вернулся к реальной действительности. Он, наконец, осознал, что все его эксперименты, гипноз и внушение не могли ничего изменить, потому что он так и не понял, что на самом деле происходит с его попутчицей. Он даже не мог сказать, кто перед ним: закодированная террористами шахидка или психически больная женщина. Самолет можно было бы спасти одним уколом, но у него не было ни шприца, ни инсулина, ни аминазина. Он был бессилен что-либо изменить. Единственным его оружием был гипноз и прямое внушение. Но Маркус Крыми не был Кашпировским, который весьма успешно проводил в телеэфире операции без наркоза. Возможно, что в этой ситуации смог бы спасти людей его учитель Вольф Мессинг. Но Мессинга уже не было в этом мире.

Оставалось только одно, обратиться к членам экипажа. Но что он им скажет?

«Господа. Сидящая рядом со мной женщина представляет угрозу, она видит горящий на земле самолет и выбрасывает в атмосферу электромагнитные волны страха».

Натуральный бред сумасшедшего. С такими идеями идут к психиатру, а не к командиру корабля. Да у них в каждом полете найдется бесноватый, умирающий от страха смерти.

Неожиданно самолет провалился в воздушную яму. Маркусу показалось, что он уже не сможет подняться и на этом придется поставить последнюю точку. Воздушная яма напугала Лену. Она с ужасом смотрела на старика. Самолет вибрировал, завывая двигателем, как при взлете.

– Мы идем на посадку? – сдавленным шепотом спросила Лена.

– Нет. Это воздушная яма, – покачал головой старик. Волна страха вновь обрушилась на него, сжала сердце, сосуды. Ему стало трудно дышать.

– Мы погибнем! Я – знаю! Мы – обречены! – Женщина смотрела на старика невидящим взглядом. И неожиданно продолжила лишенным эмоций ровным голосом: Говорят, что в последнюю секунду перед глазами человека проходит вся его жизнь. Что было главным в вашей жизни, самым ярким впечатлением?

– Встреча с людоедом, – с трудом вдохнув воздух, не задумываясь, ответил старик. Он подчинился женщине, она втянула его в свой бред. Он теперь верил в неминуемую катастрофу.

– Это правда?!

– Да. Из-за людоеда от меня ушла любимая женщина.

Самолет выбрался из воздушной ямы и стал набирать высоту.

– Расскажите об этой встрече. Прямо сейчас, – настойчиво потребовала Лена. Это не было просьбой. Она приказывала. И он был готов подчиниться. Теперь женщина управляла его мыслями и диктовала свою волю гипнотизеру, потому что он вновь оказался во власти страха.

– Эта история вам не понравится, – попытался уйти от страшной темы Маркус.

– Рассказывайте! У нас мало времени! Я хочу знать, о чем с вами говорил дьявол!

– Он ничего не говорил. Я его вырубил с первого удара. А Алиса пошла на кухню и приоткрыла крышку кастрюли…

– И что было в той кастрюле?

– Я не хочу вспоминать о той ночи, – прошептал старик. – Лена, а теперь ваша история. Самое яркое впечатление в жизни.

– На Кавказе дьявола называют шайтан, и он предстал передо мной в облике жителя гор, – только и успела произнести женщина. После этих слов она громко вскрикнула и схватилась за живот. Лицо и руки ее стали белыми и холодными, как снег. Ей уже было не до рассказов. Маркус не знал, что делать с женщиной. Боли были настолько сильными, что Лена временами теряла сознание, закрывая глаза, превращаясь в гипсовое изваяние. Маркус попытался усыпить женщину. Это оказалось намного сложнее, чем раньше. Но она подыграла ему, подчинившись гипнотизеру. Сон был неглубоким. Любое неосторожное слово могло разбудить ее. Маркус не представлял, какое внушение сможет снять эти дикие боли. Ситуация была хуже, чем у Кашпировского, который смог в прямом телеэфире заменить наркоз гипнотическим внушением. Его пациентка до операции находилась в нормальном состоянии, и он мог легко довести ее до сомнамбулизма. Здесь же была первая стадия гипноза.

«Приступ у нее начался, когда она попыталась назвать имя шайтана, человека, в которого вселился дьявол, – Пронеслось в голове Маркуса. – Надо спросить, как его звали».

– Вы слышите только мой голос. Вас ничто не волнует, не беспокоит. Назовите его имя. Имя человека, которого вы назвали шайтаном. Имя! Имя! Кто он!?

– Ахмет, массажист. Он мне сам говорил об этом. Я должна подчиняться ему. Доверять, верить, раствориться в нем! – чуть слышно прошептала Лена.

«Это прямое внушение или кодирование, – пронеслось в голове старика. – Доверять, верить, подчиняться, раствориться во мне. Такое на первом сеансе гипноза не отобьешь. Надо что-то придумать, пока я еще могу воздействовать на ее мозг».

И тут Маркусу пришла в голову крамольная мысль: «А не поиграть ли с ней в любовь? Она же женщина. Нужно дать «установку на любовь». Прямое внушение: «Лена, наконец-то вы увидели его. Вы всю свою жизнь мечтали о таком мужчине».

Вот что он должен был внушить умирающей от страха женщине, а не впаривать ей рассказы о киевских убийствах. Во время гипноза достаточно было поменять формулу внушения, чтобы она стала выделять «феромоны любви», как это делают толпы поклонниц на концертах Стаса Михайлова, а не феромоны страха, и проблема была бы решена».

Одно время Маркус изучал феномен массовых женских психозов, которые происходили на концертах любимых певцов женщин. Мощный гормональный удар происходил у женщин от воздействия определенных звуковых частот. Слова «обволакивающий голос» были не просто словами. Голос певца воздействовал на психику дам так же, как и слова гипнотизера в темной комнате. Только гипнотизеру в «охмурении» дамы помогала интимная обстановка и доверительный разговор, которые в конечном счете воздействовали на гормональную систему пациентки. Во всяком случае, так считали ученые-психиатры, изучавшие этот феномен. В то же время они не пытались сравнить состояние гипноза с состоянием женщины, находившейся на концерте того же Стаса Михайлова. На психику женщин певец воздействовал тоже словами и особым тембром голоса. Разгадка могла скрываться не в словах, а в тембре и ритме.

– Нужно отменить прежнее внушение. Первая команда: «Забудь все! Забудь все, что с тобой происходило во сне!». Вторая – «установка на любовь». Стас Михайлов – герой твоего романа.

Приняв решение, Маркус Крыми немного успокоился. У него появился реальный план, благодаря чему, чувство страха, которое изматывало писателя, стало уходить на второй план.

– Итак, убираем телепатию и ненаучную фантастику. Она в это все равно не верит. Только прямое внушение. Четкие и ясные установки «на любовь».

Вести диалог с Леной за Стаса Михайлова, о котором он мало что знал, старик не рискнул.

– Следующей его командой была: «Стас Михайлов поет вам свою любимую песню. Закрыть глаза».

Маркус не знал не только любимой песни Стаса Михайлова, но и вообще ни одной песни из его репертуара. Но женщина прекрасно справилась с поставленной задачей. Закрыв глаза, она, забыв обо всем, наслаждалась голосом любимого певца, а потом, не открывая глаз, дотронулась до руки гипнотизера и положила его ладонь себе на грудь.

«Вот тебе и „золотой ключик“ к любой бабе, – подумал Маркус. – Преврати себя под гипнозом в Стаса Михайлова, и дама твоя».

Маркус хотел продолжить этот эксперимент, но тут в салоне появилась стюардесса и все испортила. Маркусу пришлось в срочном порядке выводить женщину из состояния гипноза.

Лена широко открыла глаза и с удивлением посмотрела на стоящую в проходе стюардессу.

– Чего она хочет? – спросила Лена, бесцеремонно разглядывая длинноногую модель с высокой чувственной грудью. Соседство с такими женщинами у Лены вызывало комплекс неполноценности. Она страшно завидовала длинноногим красавицам и всегда придиралась к ним, когда фотомодели оказывались среди обслуживающего персонала. Но цепляться к стюардессе во время полета она не захотела, потому что находилась под впечатлением от общения со Стасом Михайловым. Команда гипнотизера: «Вы не помните о том, что происходило с вами во время сеанса гипноза» – срабатывала не всегда. С человеческой памятью происходило примерно то же, что и с удаленным с компьютера файлом. Опытные программисты могли не только найти на жестком диске следы удаленного файла, но и восстановить его. Человеческий мозг поступал точно так же. Удаленную из памяти информацию о том, что происходило с больным во время сеанса гипноза, он возвращал испытуемому причудливыми сновидениями, галлюцинацией, а то и системным бредом.

Занимательная психиатрия

Маркус решил увести женщину от вопроса о том, не видел ли он в самолете Стаса Михайлова.

– Я недавно прочитал занимательную историю про женщину, которая занималась психоанализом с Фрейдом, – попытался заинтересовать Лену новой темой из жизни знаменитостей. – Так вот, эта дама прожила несколько лет девственницей со своим законным супругом, а потом отдалась какому-то психу, чтобы рассказать мужу в подробностях о том, как этот псих ее лишал девственности.

– И зачем вы мне это все рассказали? – возмутилась Лена. – Я не давала повода.

– Я не хотел вас обидеть, – стал извиняться Маркус. – А про женщину-девственницу я рассказал потому, что человеческий мозг – черный квадрат неизвестности. И мы никогда не узнаем, кто и зачем взрывает самолеты! Вы меня слышите, взрыв самолета неизбежен, но почему он произойдет – никто, никогда не узнает! Кстати, ту женщину в сорок втором расстреляли фашисты на оккупированной территории в России, а Фрейда у фашистов за большие деньги выкупила его пациентка и вывезла за границу. Чем не сюжет для детектива?

– Это скорее драма, а не детектив, – возразила Лена.

– И я о том же. Супруга-девственница – страдала шизофренией. Она в совершенстве овладела психоанализом, писала научные труды, и издала книгу по эротике, которая пользовалась огромной популярностью в Германии в начале прошлого века. А теперь вопрос, кому нужен психоанализ женщины, страдающей шизофренией, если у народа повышенным спросом пользуются ее эротические фантазии?

– Я никогда не думала об этом, – неожиданно покраснела Лена. Она испугалась, что Маркус сейчас узнает о том, что с ней происходит на самом деле.

– Все думают об этом, – обреченно махнул рукой Маркус. – Даже основатель психоанализа Зигмунд Фрейд. Но не в этом суть. Я не могу понять две вещи: «черный квадрат» Малевича и того, кто взрывает самолеты «живыми бомбами».

Лена украдкой посмотрела на старика, который в ее глазах неожиданно приобрел облик большого ученого, внешне похожего на Фрейда. Женщина вдруг осознала, что этот старик не такой уж и страшный.

Старик не знал, о чем думает в эту минуту Лена, и продолжил развивать, как ему казалось, весьма выигрышную тему о «Черном квадрате» Малевича и Зигмунде Фрейде. В отличие от Маркуса, который профессионально в молодости изучал психиатрию и психоанализ, Лена не читала трудов Фрейда, не видела картин Малевича и не могла комментировать поведение ученой-шизофренички, оставшейся девственницей после десяти лет супружеской жизни.

«Я бы и недели не выдержала, – представила на секунду странную семью Лена. – Нормальный мужик взял бы и изнасиловал свою супругу. И ему бы за это ничего не было. А может, она ждала, когда он на нее кинется и возьмет силой?».

Потом ей показалось, что Маркус смотрит на ее грудь и хочет ей что-то предложить. Лена выпрямила спину, втянула живот и призывно посмотрела в сторону писателя. С любым другим это бы сработало, но Маркус не реагировал на ее женские хитрости.

– У вас взгляд Кашпировского, – удивленно произнесла Лена. – Вы смотрите на меня, как Анатолий Кашпировский на своих пациентов.

– А вы лечились у Кашпировского? – быстро спросил Маркус, он пытался уточнить диагноз оказавшейся рядом с ним женщины. То, что она страдает психическим расстройством, он уже не сомневался. Старик пытался найти ответ на вопрос, можно ли повлиять на женщину при помощи гипноза и внушения наяву. Если это невроз навязчивых состояний, то еще можно будет что-то сделать, а если шизофрения, то гипноз и прочие попытки исправить ее поведение обречены на неудачу. Был еще и третий диагноз: «кодирование на смерть» при помощи ядовитых веществ и наркотиков. В этом случае все его попытки успокоить пациентку и снять «страх смерти» обречены на провал так же, как и при шизофрении.

– Я не знакома с Кашпировским. Видела его только по телевизору, но вас интересует не Кашпировский. Вы хотите выяснить, не обращалась ли я за помощью к психиатрам. Отвечаю. Не обращалась. Вопросы еще есть? – неожиданно зло произнесла Лена. Ее обидело, что этот старик не замечает ее женской красоты и обаяния.

Быстрая смена настроения и неадекватная реакция на простые вопросы насторожили Маркуса. Это могло быть одним из симптомов психического расстройства. И он решил идти ва-банк.

– Лена, мне хочется поговорить с вами о любви и мужчинах. Судя по вашему рассказу, муж вас не устраивает как сексуальный партнер. Так бывает довольно часто. А мне бы хотелось услышать ваше мнение о тех мужчинах, которые удовлетворяют многих женщин, приезжающих на отдых в Крым, – начал издалека подводить к нужной ему теме Маркус.

– Вы задаете нескромный вопрос, – недовольно произнесла женщина. – Мне неприятно говорить с незнакомым мужчиной на эту тему.

– В молодости я довольно долго тусовался с пляжными мальчиками и женщинами, приезжавшими в Крым на отдых, и даже написал книгу о курортных романах, – решил развить тему старик. – Вообще-то, странная штука жизнь. То, что запрещено и осуждается – может стать смыслом жизни, единственной радостью, главным в жизни. А то, что освящено печатью ЗАГСа, быстро приедается, становится пресным и неинтересным. Я вам рассказывал о шизофреничке, которая десять лет провела в супружеской постели со своим мужем, оставаясь девственницей, а потом она «пошла по рукам» с такой ненасытностью, что у мужчин просто слетала крыша от этого вулкана страстей. И это исторический факт, а не домыслы журналистов. А есть женщины, которые даже не пытаются хоть что-то изменить в своей сексуальной жизни. Они доживают до глубокой старости, а вспомнить о прожитой жизни нечего: отчеты в налоговую, объяснительные записки, телесериалы по вечерам, и все. Вы не боитесь повторить судьбу такой женщины?

– Чего вы добиваетесь? Вы хотите, чтобы я начала обсуждать с вами свои любовные приключения. Этого не будет, – зло бросила женщина, и неожиданно схватив его руку, продолжила, как показалось Маркусу, «задыхаясь от смелости»: – А может, вы хотите, чтобы я отдалась вам прямо здесь, в кресле, на высоте десять тысяч метров и потом вспоминала об этом приключении всю оставшуюся жизнь? Давайте попробуем. Я могу это сделать прямо на глазах стюардесс, а вы?

– Мне нравится ход ваших мыслей, – широко улыбнулся Маркус. – Неожиданно он сжал ее руку и прижал к своей груди. – Я думаю, что у нас с вами еще будет время для того, чтобы исполнить все свои тайные желания в более комфортных условиях.

Маркус гладил ее руку и смотрел в глаза женщины. Ей это нравилось. Во всяком случае, она расслабилась и стала менее агрессивной.

«Она не похожа на шизофреничку, – сделал неожиданный вывод Маркус. – Ориентируется в себе, во времени, не выкладывает наружу то, о чем непринято говорить с незнакомыми людьми, у нее нет галлюцинаций ни слуховых, ни зрительных, ни тактильных. Она активно защищает «свои ценности». Мало того, ее состояние не вписывается и в невроз. Если б она страдала неврозом навязчивых состояний, то завалила бы меня жалобами на здоровье и окружающих ее людей. Тогда возникает вопрос, что вызывает у нее приступы страха? Остается одно: наркотики. Маркус нежно провел кончиками пальцев по руке женщины. Она не отдернула руку, не испугалась, что он обнаружит следы от уколов. Да их там и не было.

Женщина внимательно следила за действиями своего соседа. Наконец, она не выдержала и спросила: «Что вы делаете? Вы хотите затащить меня в свою постель? Этого не будет! У меня есть муж, который меня устраивает во всех отношениях. Вы не забывайте, кто вы и кто он».

В это время стюардессы принесли упаковки с едой. Лена развернула пакет, достала булочку и с жадностью набросилась на еду.

– Вот и прекрасно, – пробормотал старик, откинувшись на спинку кресла. – Одну проблему решили. Есть время передохнуть. Как бы сейчас я хотел лежать дома на диване и смотреть телевизор, ни о чем не думая! Только идиоты летают в самолетах тринадцатого, в пятницу, с посадкой во взорванном аэропорту.