Текст книги "Пробуждение"

Лайл Огилви

Немного озадаченный, Уилл сделал так, как было сказано. Брук постучала в другую дверь и встала рядом с ним. Через несколько секунд в комнату вошел высокий молодой человек с покатыми плечами, в синем блейзере с гербом Центра на кармане и с виндзорским галстуком школьных цветов. Он аккуратно и бесшумно закрыл за собой дверь. На нем были тяжелые черные полуботинки большого размера. Похоже, он страдал плоскостопием и выворачивал ступни в стороны при ходьбе. На его необычно удлиненной голове маслянисто-черные волосы лежали, как шлем. Казалось, он каждое утро гладит их утюгом. Невероятно густые брови и тяжелая нижняя челюсть создавали такое впечатление, что остальные черты его лица с трудом втиснуты между ними. Единственным цветом помимо невероятной бледности были только серо-зеленые круги под глазами. Он непрерывно шмыгал носом, сражаясь то ли с аллергией, то ли с гайморитом. На вид ему было лет восемнадцать.

– Уилл Вест, Лайл Огилви, – представила их друг другу Брук и добавила: – Староста Гринвуд-Холла.

Огилви острыми черными глазами осмотрел Уилла с ног до головы. Его взгляд выдавал недюжинный ум. Затем он сделал два небольших шага вперед и протянул Уиллу влажную ладонь. Рукопожатие он сопроводил дежурной улыбкой. В Лайле, в его сутулости и завуалированной бдительности было что-то, отчего он показался Уиллу похожим на сотрудника похоронного бюро или большого грифа. Когда Лайл шагнул к Уиллу, Брук немного отступила назад. Похоже, она его побаивалась.

– Так приятно, что ты теперь среди нас, – сказал Лайл.

Его голос прозвучал на удивление пискляво для парня такого роста. Говорил Лайл с аристократическим акцентом, близким к британскому – так разговаривали одетые во фраки актеры в старых кинофильмах. Наружно его тон оставался учтивым, но наполовину скрываемая усмешка показывала, что он считает Уилла ниже себя.

– Я тоже рад, – ответил Уилл. – А что такое «староста»?

Его вопрос, похоже, позабавил Лайла.

– В общежитиях существуют правила. Придумываю их не я, но я обязан следить за тем, чтобы они выполнялись. Порой я делаю это без особой охоты, но всегда, позволь тебя заверить, самым скрупулезным образом.

Он наклонился к столу и открыл «молнию» на сумке Уилла. Уилл хотел было остановить Лайла, но вовремя заметил предупреждающий взгляд Брук.

– Ты мог бы начать с того, что отдашь мне свой сотовый телефон и лэптоп, – сказал Лайл.

– Зачем?

– Школьная политика, – ответил Лайл. – Эти вещи в кампусе не разрешены.

– Запрещены телефоны, эсэмэски и Интернет? – спросил Уилл, обращаясь к Брук и Лайлу одновременно.

Брук едва заметно кивнула.

– Мне хотелось бы узнать причину.

– В Центре поощряется общение учащихся более традиционными методами, – терпеливо разъяснил Лайл. – Здесь в ходу забытое искусство разговоров лицом к лицу и письменные послания. В случае необходимости можно прибегнуть к стационарным телефонам, которые весьма удобно размещены в зданиях Центра.

Он указал на старорежимный черный телефон, стоящий на тумбочке в углу. Похоже, он там пылился года с тысяча девятьсот шестидесятого.

– Только без обид… но это просто безумие какое-то.

– Когда к нам попадают впервые, всем так кажется.

Лайл протянул руку ладонью вверх. Он ни капельки не шутил. Он хотел получить технику Уилла. Немедленно.

Уилл попытался потянуть время. Со своим айфоном он еще мог расстаться, но не мог себе позволить лишиться того мобильника, который ему дал Нандо.

– Ну, ладно, про сотовый телефон я еще могу понять – теоретически, но как же без ноутбуков?

Лайл произнес, с трудом скрывая раздражение:

– Школа обеспечивает каждого учащегося стандартным планшетным компьютером для личного пользования. Наш IT-персонал перенесет всю информацию с твоего ноутбука на жесткий диск нового компьютера…

– А если я хочу все-таки оставить себе свой?

– …оснащенного компонентами и программами, разработанными в наших лабораториях. Речь идет о планшетнике, гораздо более сложном и продвинутом, нежели эта дребедень, купленная у заштатного провинциального ритейлера. Верно, мисс Спрингер?

– Да.

Брук взглядом посоветовала Уиллу не упрямиться.

– Когда я смогу получить свои вещи назад?

Лайл явно с большим трудом сохранял спокойствие.

– Все вещи надежно хранятся и возвращаются ученикам в конце семестра.

– У меня в телефоне есть многое, что мне хотелось бы перебросить на жесткий диск лэптопа, – заявил Уилл. – Адресная книга, календарь, личные файлы…

– Приступай, – буркнул Лайл. – Да поскорее.

Ноутбук был самой драгоценной личной вещью Уилла. Роскошью, которую его родители смогли позволить себе с большим трудом. Уилл бросил взгляд на Брук. Она была просто в панике. «Пожалуйста, перестань спорить!», – говорили ее глаза. Уилл вытащил из сумки макбук и айфон, соединил их проводом и начал синхронизацию.

Лайл сверлил Уилла глазами. Уиллу казалось, что мобильник Нандо прожигает дыру в кармане его спортивных штанов. Он едва удержался от безотчетного желания опустить руку в карман.

– Айпод я хотя бы могу себе оставить? – спросил Уилл. – Или надо все переписать на винил?

Брук не выдержала и прыснула, но тут же овладела собой. Лайл сохранил хладнокровие. Он отправился к шкафчику, стоявшему в углу, отпер его и вытащил несколько листков бумаги.

Уилл быстро вытащил из кармана мобильник Нандо и, пока Лайл стоял спиной к нему, вложил телефон в руку Брук и сжал ее пальцы на нем. Вытаращив глаза в испуге, Брук завела руку за спину. В это время Лайл вернулся и протянул Уиллу буклет и бланк.

– Копия кодекса поведения учащихся, – сказал он. – А вот здесь ты должен поставить свою подпись – на предмет того, что ты согласен исполнять все правила и действовать согласно им.

№ 68: НИКОГДА НЕ ПОДПИСЫВАЙ НИКАКИХ ОФИЦИАЛЬНЫХ ДОКУМЕНТОВ, ПОКА ИХ НЕ ОДОБРИТ ТВОЙ ЛИЧНЫЙ АДВОКАТ.

Лайл вытащил из кармана ручку, но Уилл на нее даже не взглянул.

– Отлично, – сказал он. – Я ознакомлюсь, а потом вернусь к тебе.

Лайл снова стал сверлить его глазами. Он явно искал повод, чтобы обвинить дерзкого новичка в нарушении субординации, но Уилл только улыбнулся.

– Сейчас я просмотрю остальные твои вещи, – сказал Лайл. – О том, что я имею право это сделать, написано на странице шесть, пункт три – «Инспекция по прибытии». Там же имеется подробный список нежелательных и запрещенных предметов и веществ.

Уилл искоса глянул на Брук. Та нервно кивнула.

– Мне нечего прятать, – сказал Уилл.

– Вынь все из карманов, – распорядился Лайл.

Уилл вывернул наизнанку карманы спортивного костюма. Лайл открыл его сумку и принялся рассматривать вещи, прикасаясь к ним ручкой. Он выудил из сумки обычные темные очки Уилла. За ними последовали те, которые ему дал Дейв в самолете. Их Лайл начал придирчиво осматривать.

– Темные очки – тоже в списке запрещенных вещей? – спросил Уилл.

– Почему у тебя две пары?

– Правило номер семьдесят семь: всегда имей запас очков и нижнего белья.

– Откуда они? – спросил Лайл, глядя сквозь стекла.

– Из бутика.

– Но на них нет фирменного лейбла.

– Именно поэтому они такие крутые. Хит Западного Побережья.

Не слишком убежденный, Лайл уложил обе пары очков обратно в сумку. Он вытащил из нее швейцарский армейский нож и уложил на ладонь.

– Нарушение, – объявил он с ухмылкой. – Это – оружие.

– Прошу прощения за возражение, но это не так. Позволь? – Уилл аккуратно взял нож с ладони Лайла. – У него есть лезвие, это правда, но лезвие изначально было включено в перечень составных частей, чтобы солдаты могли открывать им консервные банки из полевого пайка. – Уилл начал раскрывать одну часть за другой. – Кроме того, здесь имеется долото, ножнички, открывалка для бутылок, отвертка, шило, кабельный нож и колечко для ключей. Эти ножи выдаются парням, у которых уже есть винтовки, штыки и ручные гранаты. Это не оружие, а набор инструментов, и если ты его у меня отберешь, я пожалуюсь директору.

Из последних сил сдерживая злость, Лайл положил нож в сумку. Еще немного поковырявшись в сумке ручкой, он вытащил свернутое в несколько раз полотенце. Уложив его на стол, он развернул его, и перед ним предстали «останки» электронной птицы.

«Проклятье! – в отчаянии подумал Уилл. – Все время я про нее забываю».

Лайл указал на птицу, но вопрос ему задавать не пришлось.

– Научный проект, – сказал Уилл. – Начал делать в моей старой школе. Еще не закончил, но не было сил оставить дома…

– Что это такое? – спросил Лайл.

– А на что похоже?

– Похоже на механическую птицу.

– Именно ее я и пытался смастерить. Возьми с полки пирожок.

Лайл на шутку внимания не обратил. Уилл чувствовал, что ему очень хочется конфисковать птицу – что ему вообще нестерпимо хочется конфисковать что угодно, но нужно было изобрести причину.

– Только не говори, что механические птички входят в перечень запрещенных предметов.

– Шпионская аппаратура входит.

– Шпионская аппаратура?

– Это ведь видеокамера, не так ли? – спросил Лайл, указав на глаз птицы.

– Мне лестно это слышать, Лайл, но ты сильно переоцениваешь мои инженерные способности. Я эту треклятую птицу даже чирикать не научил, не то что летать. Надеюсь, кто-нибудь здесь научит меня, как…

Лайл выпрямился и встретился взглядом с Уиллом. Уилл ощутил в голове сильное и неприятное давление, ему казалось, что его череп сдавлен стальным обручем. Кроме того, сразу же возникло чувство, будто кто-то тычем по краю мозга перочинным ножичком. Рана на виске болезненно запульсировала, и боль вот-вот могла усилиться. Уиллу не хотелось показывать, что он что-то чувствует, поэтому он повернулся к Брук. Она побледнела и явно испугалась не на шутку.

И вдруг Уилл понял, почему Лайл Огилви исполнял какую-то психическую музыку. Уилл тоже знал, как это делать, но для Лайла, в отличие от Уилла, похоже, не существовало этических ограничений насчет воздействия на других людей.

Уилл попробовал уйти от психической атаки Лайла, послав в его мозг пустую картинку. Судя по всему, на Лайла это не подействовало, но что-то шевельнулось внутри у Уилла – словно включился электрический ток. Он почувствовал в себе силу, но понятия не имел, как ее применить.

Он старательно отбивал атаку Лайла, и его восприятие оказываемого на него давления сдвинулось, и открылось новое поле зрения. Он словно бы увидел и услышал произнесенные шепотом пожелания Лайла. Они летели к нему, словно залп медленных пуль. Ядовитые обрывки мыслей, заключенные в пронзающие душу оболочки и нацеленные на его сознание:

«Прекрати… перестань сопротивляться… впусти меня… не упрямься… Я твой друг… доверься мне…»

Уилл продолжал сопротивляться. Он инстинктивно понимал, что как только странные «пули» Лайла вонзятся в него, он начнет вести себя именно так, как того хочет Лайл, и даже не будет догадываться, почему. Неудивительно, что ребята вроде Брук так его боялись.

Мысль о том, что этот наглый кретин унижает Брук, переполнила чашу терпения Уилла. Гнев превратил нарождающийся родник энергии в его сознании в сильнейший поток, и умственная картина, которую он пытался спроецировать, приняла очертания яркого непроницаемого щита. Отчасти это было похоже на попытку остановить уходящий на полной скорости грузовик, проткнув его шины, но все же каким-то образом Уиллу удалось швырнуть щит в сторону Лайла.

Их энергии столкнулись. Ударившись о щит Уилла, пули Лайла разбились. В мгновение контакта Уилл понял: чем бы в него ни швырялся Лайл, оружие противника вдесятеро мощнее его собственного. Жестокая ударная волна налетела на Уилла. Он словно бы притронулся к оголенному электрическому проводу. Но Лайл тоже почувствовал ответный удар. Его глаза изумленно вспыхнули, и Уилл кое-что понял:

«Никто раньше ему не давал отпор».

Глаза Лайла от злости покраснели. Уилл успел кое-что понять об этом парне, и почувствовал, что энергия Лайла перестраивается, преображается в темную и опасную массу. Если изначально он намеревался только припугнуть новичка, теперь он решил его наказать.

Уилл понял: на этот раз ему не устоять. Поэтому вместо того, чтобы пытаться закрыться от удара, он изобразил финт: рванулся вперед, а потом отдернул «щит» назад и в сторону. Это было нечто наподобие того, как если бы он выдернул стул из-под того, кто собрался на него сесть. Чудовищная ярость Лайла пролетела мимо. Ощущение было такое, что в дюйме от него на полном ходу проскочил грузовой поезд.

Легчайший порыв ветра шевельнул пряди волос Брук. На стене позади них едва заметно качнулась фотография Центра в рамке. Энергия, скопившаяся в комнате, издав еле слышный треск, испарилась.

Они стояли, не спуская глаз друг с друга – как будто ничего не произошло. Во время этого психического джиу-джитсу ни тот, ни другой не пошевелились.

Лайл самоуверенно улыбнулся, обнажив клыки.

– Нисколько не сомневаюсь: кое-кто здесь сумеет тебя кое-чему научить.

С этими словами он положил птицу в сумку Уилла.

Прозвучал сигнал, говорящий о том, что синхронизация айфона и макбука завершена. Лайл рассоединил их и уложил на пластиковый поднос.

– Как только закончится перенос информации, – сказал он, – в твою комнату будет прислан новый планшетник. Мисс Спрингер проводит тебя туда, где ты будешь жить.

Лайл кивнул Брук, и та открыла наружную дверь. Было видно, что ей не терпится поскорее уйти. Уилл застегнул сумку и подмигнул Лайлу.

– Увидимся в кампусе, приятель.

Лайл не произнес ни слова до тех пор, пока Уилл не поравнялся с дверью.

– Вест. Позволь дать тебе личный совет: в Центре мы говорим, что проблемы существуют только для того, чтобы вдохновлять нас на поиск их решения. Не служи для меня источником вдохновения.

С этими словами Лайл исчез за внутренней дверью. Уилл вышел в фойе, где его ждала Брук. Сделав несколько шагов, он пошатнулся и был вынужден прижаться к стене. У него снова потемнело перед глазами и подступила тошнота, как в аэропорту, но на этот раз ему стало гораздо хуже.

– Тебе плохо? – спросила Брук.

Уилл застонал, прижав ладони к вискам. Брук прислонилась к стене рядом с ним. Было видно, что ей до сих пор страшно.

– Как ты это сделал? – шепотом спросила она.

«Интересно, что она видела или почувствовала из того, что там произошло?» – подумал Уилл.

– Что сделал? – прошептал он.

– Вот так выстоял против Лайла. Ни разу не видела, чтобы это хоть кому-нибудь удалось.

№ 91: НЕТ И НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НИКАКИХ ГРАНИЦ ДЛЯ ТОГО, НА ЧТО ГОТОВ ПАРЕНЬ РАДИ СВОЕЙ ИЗБРАННИЦЫ.

– Не терплю нахалов, – сказал Уилл.

Брук вложила в его ладонь мобильник Нандо. Уилл проворно убрал его в карман.

– Пошли, поднимемся наверх, – сказала Брук и взяла его за руку. – У тебя из ранки кровь пошла.

Отсек G4–3

Брук решила, что Уиллу не стоит подниматься по лестнице пешком, и на четвертый этаж они добрались в большой, отделанной деревянными панелями кабине лифта. Уилл очень старался держаться уверенно – ради Брук, но ощущение у него было такое, будто кто-то вывернул его наизнанку и утопил в колодце.

Лифт доставил их в центральное фойе – ярко освещенное, с диванами красочных цветов. От этого вестибюля в разные стороны разбегались коридоры – как спицы от ступицы колеса. Брук повела Уилла по одному из коридоров. В стороны расходились более короткие проходы. Повернув в последний из этих проходов налево, Брук достала из кармана пластиковую карточку-ключ. Они подошли к белой двери, помеченной четырьмя крупными буквами: G4–3.

– В каждом общежитии – четыре этажа. На каждом этаже – двенадцать отсеков. В каждом отсеке – пять студентов.

Уилл быстро провел в уме подсчеты: «В Центре – одна тысяча триста шестьдесят учащихся».

Брук провела карточку по щели в устройстве над дверной ручкой. Прозвучал электронный сигнал. Они вошли в просторное восьмиугольное помещение, в потолке которого имелось несколько световых окон. Комната была залита солнечным светом. Резкие архитектурные линии смягчались островками удобных диванов и мягких кресел приглушенных цветов. Брук подвела Уилла к небольшой, но снабженной всем необходимым кухонной зоне, где стоял обеденный стол в окружении пяти стульев.

– Посиди тут, – сказала Брук и помогла Уиллу сесть на стул. – Я сейчас.

Она исчезла за одной из пяти дверей, расположенных по периметру восьмиугольной комнаты. Уилл огляделся по сторонам. Стены комнаты были забраны встроенными книжными полками. В самой середине комнаты, на ступеньку ниже, находился круглый каменный очаг, вокруг которого лежали большие подушки и коврики. В разных концах комнаты Уилл заметил два старинных черных телефона. Ни телевизоров, ни компьютерных мониторов. Из-за этого комната казалась вырванной из времени.

Из-за одной из закрытых дверей доносилась классическая фортепианная музыка. Кто-то упражнялся в игре. Кто-то талантливый и очень техничный. Вернулась Брук и принесла ватные шарики и бутылочку перекиси водорода. Она откупорила бутылочку и смочила лекарством тампон.

– Ты не обязана это делать, – сказал Уилл. – Я могу вернуться в больницу.

– Я два года работала помощницей медсестры – думаю, справлюсь, – сказала Брук. – А моя мама – врач. Наклони голову. Вот так.

Она откинула волосы со лба Уилла и сняла повязку. Когда она положила ее на стол, Уилл увидел, что повязка насквозь пропиталась кровью. Брук принялась нежно прикасаться тампоном с перекисью к шву на виске Уилла. Он всеми силами старался не морщиться от боли. Брук старалась работать как можно более аккуратно. Она даже губу прикусила.

– Шов не разошелся… и кровотечение прекратилось. Небось чертовски больно?

– Нет, – процедил сквозь зубы Уилл.

– Врун. Я бы орала как резаная.

– Говоришь, помощницей медсестры работала, да?

– Заткнись.

Брук закончила обработку раны и приготовила новую повязку.

– Как ты тут оказалась? – спросил Уилл.

– Мой отец – выпускник Центра. Мое поступление куда-либо еще даже не обсуждалось.

– Значит, это не имело никакого отношения к результатам тестирования?

– Результаты у меня были отличные, но детей из привилегированных семей сюда принимают, так сказать, по блату. Я с третьего класса знала, что буду учиться здесь. – Она закрепила пластырем новую повязку. – Вот так. И не вздумай кому-нибудь проболтаться, что у тебя есть мобильник.

– Не проболтаюсь, если ты не проболтаешься.

Брук посмотрела на него серьезно.

– Кроме шуток, Уилл. Я видела, как Лайл в прошлом году нашел у десятиклассника мобильник «BlackBerry». У парня кровь пошла носом – никак не могли остановить.

«Готов об заклад побиться – при этом Лайл его пальцем не тронул».

Уилл поежился, припомнив психическую атаку Лайла.

– Начальниками всегда назначают неправильных людей, – сказал он.

– Надо мне было тебя предупредить насчет Лайла. В следующий раз будешь умнее.

«В следующий раз я буду готов».

– Прости, пожалуйста, ты что-то сказал?

– Нет.

«Так. Что-то в последнее время это стало происходить слишком часто».

Брук долго смотрела на него, потом убрала со стола медицинские принадлежности и вернулась к роли экскурсовода.

– Итак, здесь – наше общее пространство. Коммунальная кухня. За каждой из этих пяти дверей – спальни. Твоя – вот тут.

Она подвела Уилла к двери с цифрой «4». За дверью оказалась на удивление просторная комната с непрямыми углами, светло-голубыми стенами и темным дубовым паркетом. В комнате стояла односпальная кровать, тумбочка и солидный письменный стол с футуристическим сетчатым стулом. На столе – черный телефон. В нише – гардеробная, в ней – комод. Большое окно, выходящее на леса за кампусом. За дверью – личная ванная комната, отделанная белым кафелем.

– Отделка по типу «чистого холста» – это нарочно, – пояснила Брук. – По идее ты должен все здесь устроить на свой вкус. Есть хочешь?

– Просто жутко.

– Погоди. Посмотрю, что есть в кухне.

Она вышла и закрыла за собой дверь. Уилл поставил сумку на кровать. Сел, проверил, мягкий ли матрас. Комната была приятная, но совершенно безликая. Такая могла находиться в любом месте на планете.

«Теперь я живу тут».

С подобными мгновениями Уилл сталкивался в жизни много раз. Он привык все начинать сначала.

«Но еще ни разу я не начинал все сначала один. Без моих родителей».

Теперь, когда он оказался в своей новой комнате – живой и невредимый, – чувство потери с новой силой охватило его. Он постарался приглушить его.

«Я не стану тосковать. Кто бы это ни сделал с нами, я не доставлю ему такой радости. Я знаю, что мать с отцом живы, и я буду сражаться, пока не разыщу их».

Его забросило в новую жизнь. Ему нужно было оставаться сильным и двигаться вперед. Вот чего от него хотели бы его родители.

№ 50: КОГДА НАСТУПАЕТ ХАОС, ЗАЙМИСЬ САМЫМИ ОБЫЧНЫМИ ДЕЛАМИ. НАВОДИ ПОРЯДОК ПОСТЕПЕННО, ШАГ ЗА ШАГОМ.

Уилл вытер слезы, потом долго смотрел на себя в зеркало, и то, что он увидел, ему не понравилось. Он был изможден, бледен, подавлен. Скромный запас одежды он убрал в гардеробную. Положил электронную птицу в верхний ящик комода и накрыл сложенным полотенцем. Фотография родителей и блокнот с отцовскими заповедями нашли свое место на тумбочке. Мобильник Уилл засунул под матрас и включил подсоединенное к нему зарядное устройство в розетку за кроватью.

Потом он принял душ. Горячая вода поступала из регулируемого ситечка с хорошим напором. Стараясь не намочить волосы, Уилл смыл с себя дорожную усталость и переживания. Немного приободрившись, он надел свежие джинсы, белую футболку, толстовку и куртку-«бомбер». На этом его гардероб практически заканчивался.

Он услышал разговор на повышенных тонах из центральной комнаты и открыл дверь. Рядом с входной дверью стоял парень постарше его, на три дюйма выше ростом и фунтов на тридцать массивнее. Казалось, он целиком скроен из крепких мышц. Загорелый, скуластый, с короткими черными волосами, в аккуратных узких брюках цвета хаки и облегающей темно-синей рубашке поло. Он сжимал правой рукой левое запястье Брук и, слегка вывернув ее руку, пытался притянуть девушку к себе.

– Ты так не говорила. Мы так не договаривались, – произнес он тоном, близким к крику.

– Говори потише и отпусти меня… – сердито проговорила Брук.

– Эй, – вмешался Уилл. – Что тут происходит?

Парень посмотрел на него с изумлением.

– Это что еще за малявка? – спросил он у Брук.

– Он только что приехал…

Уилл подошел к ним, улыбаясь, как последний идиот.

– Меня зовут Уилл Вест. При этом я с запада[11]11
  Намек на то, что фамилия «Вест» («West») переводится как «запад».


[Закрыть]. Правда, смешно? Жутко рад познакомиться. А тебя как зовут?

Уилл протянул парню руку, старательно разыгрывая зануду и «ботаника». Наконец парень вспомнил что-то о хороших манерах, отпустил Брук и пожал руку Уилла.

– Тодд Ходак.

Ходак просто-таки вытаращил глаза с притворным интересом, а руку Уилла сжал так сильно, как только мог. Уилл притворился, будто ему стало очень больно. Он скрючился и попытался выдернуть руку.

– Черт, ну и хватка у тебя, Тодд. Да… больше мне на пианино не поиграть…

Уилл бессильно поднял руку и захохотал. Тодд уставился на него так, словно увидел прокаженного.

– Ты небось спортсмен, да? А по какому спорту? Наверное, почти по всем видам, да? А я вот только что приехал сюда и уже скучаю по своему псу. У тебя собака есть? Моего пса звать Оскар. Длинношерстная такса. Ну, в честь Оскара Майера[12]12
  Американский бизнесмен и руководитель, который исполнял обязанности председателя правления компании Oscar Mayer, крупнейшего производителя мясных и замороженных продуктов.


[Закрыть] назвали, потому как пес – почти как венская сосиска.

Тодд повернулся к Брук.

– Потом поговорим.

Уходя, он громко хлопнул дверью. Брук, покрасневшая и расстроенная, поспешно ушла в кухню. Уилл пошел за ней к столу. Брук принесла из кухни большую тарелку и в сердцах брякнула ее на стол.

– Извини, я сейчас, – сказала она, убежала в свою спальню и закрыла за собой дверь.

В следующую секунду Уилл услышал, что она плачет. Не зная, как быть, он сел за стол. На столе стоял кувшин с лимонадом и высокие стаканы со льдом, маленькие керамические плошки с тремя разными соусами, блюдо с нарезанными овощами и миска с маринованными оливками.

А он мог думать только об одном: «Она живет здесь. Бог есть».

Открылась входная дверь, и вошел хрупкий черноволосый мальчик, державший под мышками кучу коробок, набитых какими-то электронными приспособлениями. Увидев Уилла, он удивленно остановился. Кожа у него была цвета карамели, а глаза большие, карие, блестящие. Мальчик смотрел на Уилла изучающе, но выражение его лица при этом не изменилось. Немного постояв, он поспешил к спальне под номером «3». У двери он с трудом перехватил всю свою ношу одной рукой, чтобы отпереть дверь. Створку он подтолкнул бедром, нырнул за дверь и закрыл ее. Уилл услышал, как чуть погодя дверь была заперта на несколько замков.

Из своей комнаты вышла Брук. С красными глазами и натужной улыбкой, но твердо решившая вести себя так, будто ничто по имени Тодд Ходак не появлялось на ее частоте. Она села за стол и принялась за еду. Уилл последовал ее примеру.

– На самом деле у нас тут неплохая компания, – сказала Брук, указав морковкой на дверь третьей спальни. – Аджай тебе понравится. Он всем нравится. Он незаменим.

Она откусила кусок морковки и указала на дверь под номером «2».

– А вот Ник – это настоящий геморрой. Тебе нравится спорт в стиле Чака Норриса?

– Мне нравится спорт вообще.

– Ну тогда – кто знает, может, вы с Ником станете закадычными дружками.

Уилл не мог оторваться от еды. Все соусы были свежими и невероятно вкусными – хумус, артишок в смеси с чем-то, и еще что-то острое и густое.

– Что это такое? – спросил Уилл, указав на третью плошку. – Потрясающе вкусно.

– Баба гануш[13]13
  Баба гануш – популярное блюдо восточной кухни, закуска, состоящая главным образом из пюрированных готовых баклажанов, смешанных с приправами (например, с кунжутной пастой, оливковым маслом, лимонным соком).


[Закрыть], – произнесла Брук с легким пришепетыванием, и это прозвучало так очаровательно, что Уилл чуть было не попросил ее повторить. Она указала морковкой на дверь, помеченную номером «5», откуда Уилл слышал звуки фортепиано.

– В пятой комнате – Элиза. Элиза – ну, ты сам увидишь. – Брук отправила морковку в рот. – У тебя с ней, возможно, есть что-то общее.

– Что же?

– Ты большой мальчик. Позволю тебе самому разобраться.

Уилл постарался не выказывать особого интереса.

– Значит, во всех отсеках парни и девушки живут рядом?

– Для тебя это проблема?

– Нет-нет, вовсе нет… – смутился Уилл.

– Потому что в одном общежитии есть разделение по этажам, если ты…

– Да нет же…

– …но нужно сказать доктору Роббинс.

– Не проблема.

Брук наклонилась к столу и с улыбкой проговорила:

– Увидишь Элизу – можешь изменить свое мнение.

– Сомневаюсь, что изменю.

Брук откусила кусочек красного перца.

– У тебя нет таксы по кличке Оскар.

– У меня вообще нет собаки.

– Значит, ты просто подшучивал над Тоддом.

– Разве над ним не все подшучивают?

– Нет. Ни капельки.

– Ну да, – кивнул Уилл. – Я подшучивал над Тоддом.

Открылась дверь спальни номер три. Вышел Аджай и надежно запер дверь.

– Аджай, это Уилл, – сказала Брук. – Он поселяется в четвертой комнате.

– Ясно, – слегка кивнув, проговорил Аджай. – Добро пожаловать, сэр. Тоска усугубляется одиночеством, поэтому предпочтительно проводить время в компании.

У него был глубокий голос, полный достоинства и звучавший с утонченным южным акцентом. На вид ему было лет двенадцать, а держался он так, словно был кандидатом в президенты.

– Ой, надо же! – воскликнула Брук, посмотрев на настенные часы. – Мне пора в лабораторию. Аджай, ты мог бы немного помочь Уиллу? Ему нужно получить одежду, продукты, книги и все прочее. А я не могу, мне надо уйти. Вернусь – сменю тебя.

Брук побежала к входной двери. Аджай взял с тарелки оливку.

– Если все обстоит именно так, – изрек он важно, – то я – именно тот человек, который тебе необходим. Аджай Яниковский целиком к твоим услугам.

Аджай завел руку за спину, подбросил оливку на пять футов вверх и поймал ее ртом.