Текст книги "Из жизни военлета и другие истории"

Итак, Италия. Мы должны лететь на новых, мощных бомбовозах конструктора Туполева, обладающих значительной скоростью – под 300 км в час и хорошим высотным потолком. Команда – 8 человек, 3–4 пассажира да 5 пулеметов. В общем, для того времени – август 1934 года – очень внушительный визит.

Нашу делегацию возглавляли Р.П.Эйдеман[24]24
  Р.П.Эйдеман – расстрелян в 1937 году в процессе высшего военного руководства РККА (Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Примаков, Фельдман, Путна).


[Закрыть], председатель Осовиахима и А.А.Тодорский – начальник Военно-воздушной академии. Маршрут был сложный: Москва – Киев – Вена – Рим. Да к тому же опоздали по графику и летели по измененному маршруту. По ходу я менял навигационные карты. Летели мы теперь по маршруту Москва – Киев – Краков – Рим.

И вот он – Рим! Италия!

Программа пребывания разработана детально. Было включено посещение авиационных институтов, заводов, ознакомление с военными учреждениями Италии. Посетили мы и Монтечелио. Там было главное, что нас интересовало – исследовательский институт ВВС Италии. Нас, честно говоря, ошеломили сразу, показав испытательную станцию авиадвигателей, самолеты новых конструкции. Показали тренировочный полет на «Капрони» пилота Бернарди – известного асса еще времен Первой Мировой.

Я и мои друзья просто застонали, когда увидели аэродром и ангары. Глядя на бетонированные площадки, бензиновые колонки, приспособленные для подачи к самолету воды, масла, мы вспомнили наши зимы, ведра с горячим маслом, которое нужно залить в двигатель, бензин, которым мы отмывали хвост самолета после полета. Оказалось, можно все делать по-другому.

Завод авиационных двигателей и самолетов нам показали в Турине, где в комплексе автостроительных цехов разместились и помещения авиапредприятий «Фиата». Капрони – итальянец пожилого возраста показал нам свою продукцию.

В сравнении с другими предприятиями, завод Капрони показался кустарной мастерской. Однако, Капрони умудрялся создавать высокоскоростные самолеты. Но – в единичных экземплярах.

Вот так мы погрузились в авиационную Италию. Фирмы «Амброзини», «Бреда», «Капрони», «Макки», «Савойя-Маркетти», «Фиат» радушно показывали нам все. Начальство, Тодорский в частности, объяснили, почему это происходит. Просто все, как репа. Мы, СССР, хорошие покупатели. Платим золотом. А покупаем товар (авиационный), требующий контроля, ремонта, запчастей и так далее. Поэтому – добро пожаловать, дорогие советские.

Через несколько дней руководство нашей делегации попросило подготовить парадную форму. Нас принимает сам Муссолини. Мы уже знаем – главный фашист. Но что-то пока не видим погромов, рабочих баррикад и умирающих от голода на улицах детей, женщин и стариков. А уж в продуктовые лавки мы и не заходили.

Настал день приема. После представления нашей делегации Муссолини произнес речь. Я ее получил, и она меня, да и не только меня, несколько удивила. Кстати, нам два листка с речью Дуче на русском языке раздали. По делегации пошел шепоток – после, как выйдем, вернуть все товарищу Тодорскому. Мы, конечно, все и вернули. Только я успел быстренько составить конспект. Вот он, Бенито, или Бен, как его звали друзья.

«Дорогие друзья, товарищи! Почему я называю вас так. Да потому, что и вы, и мы строим жизнь под лозунгом – социализм.

Только идем разными путями. Во многом у нас сходство. И вы и мы давно начали понимать – демократия – плохая организация государственной жизни. Почему, спросите вы. Отвечаю.

Основные недостатки демократии:

– Бесхребетность. Неумение и нежелание в нужный момент взять и сконцентрироваться на защите народа.

– Второе – привычка у демократов к коллективной безответственности.

– И третье – ложное представление о всеобщем счастье. Этого нет, история человечества показывает – это невозможно.

И тут мы, фашисты, расходимся с вами, коммунистами. Как бы вы не стремились выполнить эту теорию всеобщего равенства и счастья – ничего не получится.

Мы в Швейцарии спорили с вашим вождем Лениным по этому поводу. Горячо спорили. И вы увидите – никогда вам равное, счастливое общество не построить. Таков этот мир, дорогие товарищи.

А в целом наше движение во многом схоже с вашей доктриной о государстве. Я вам скажу суть нашего учения – суть фашизма. Фашизм – это политическая система, при которой интересы государства ставятся выше интересов личности. У вас – то же самое. Здесь мы близки. Но есть и расхождения – наше учение основано на реальности, ваш большевизм – на теории.

Но в целом мы близки – фашизм и коммунизм. Так давайте строить наши государства, активно помогая друг другу. И примером этого сотрудничества может служить ваш визит в нашу страну.

Вы увидите нашу авиационную промышленность, наши самолеты, поставившие мировые рекорды скорости и высоты. У нас есть чему поучиться. Есть, чему учиться, и у вас. Достаточно отметить трех гигантов, на которых вы прибыли. Это – самолеты будущего. И страна, которая произвела такие машины – на верном пути авиационного развития. Что до политического – время покажет.

У нас есть, повторяю, что посмотреть. Есть, где можно погрузиться в культуру человечества. Наконец, есть прекрасные блюда земли и моря. Я желаю: узнавайте, учитесь, наслаждайтесь жизнью.

Да здравствует жизнь, да здравствует дружба между Италией и СССР. Да здравствует Италия. Вперед!»

Эту речь я не показал даже своим друзьям. Памятуя, что береженного и Бог приглядывает.

Помимо заводов, нас знакомили с жизнью и бытом итальянских военных летчиков.

Несколько батальонов военных летчиков прошли парадным строем. Отличные классы для лекций, практические занятия по изучению гидрометеоусловий, фотолаборатории, аэрофотосъемки, химические кабинеты, механические мастерские и многое другое – все это показывало, что мы пока еще отстаем. Но ведь ТБ-3 уже летает. И давно, с 1930 года. Так что – догоним. А раз догоним – то и перегоним. Вот так мы думали, наблюдая жизнь и быт наших коллег по небу.

Удивляло нас многое. Особенно большая программа физической подготовки. Причем для всех одинаково обязательная. Здесь и тренировка вестибулярного аппарата, гимнастика, теннис, фехтование, лыжные соревнования, бокс, стрельба, гребля.

Но пока мы предавались изучению жизни в Италии, наши механики уже в который раз проводили регламентные работы со всей аппаратурой наших машин. Как это происходило, мне рассказал Батя уже в Липецке. И смех, и грех. Скорее, все-таки смех. Еще был 1934 год. Уже тяжеловатый, но жить можно. Думая, мечтая и стремясь.

Батя показал мне документы особого отдела, которые я переписал и уже теперь, когда страха настоящего не было, их, эти протоколы, можно читать, просто смеясь. И завидуя.

Заодно привожу и отчет наших сексотов, что попал ко мне. Мыто знали, что кто-то должен же надзирать. И «бдить», ибо уже вовсю в армии гуляли доклады особых отделов. Где разъяснялось – враг не дремлет. В общем, держи порох сухим.

Из отчетов

секретных сотрудников

по делегации ВВС РККА в Италии

(7-14 августа 1934 г.)

I. 7 августа 1934 года три ТБ-3 приземлились на аэродром Чампино, где состоялась официальная встреча. С итальянской стороны делегацию ВВС встречали: Лиотта, полковник – командующий воздушной обороны Италии; Пелегрини – начальник гражданской авиации; Порро – директор Научного института авионики (фото прилагаются).

2. 8 августа делегация была принята главой Итальянской Республики Б. Муссолини (фото прилагается). После представления делегации Муссолини выступил с краткой речью, в которой отметил растущую военную мощь ВВС Италии. Он сказал, что Италия вскоре займет ведущее место в семье европейских стран, особенно в военном отношении.

3. Генерал авиации Бальбо уделяет особое внимание Тодоровскому. На приеме даже поднял тост в честь его и Эйдемана.

4. Делегация ознакомилась с научно-исследовательским институтом ВВФ. Им показали пилотаж новейшего военного самолета. Итальянский пилот Бернарди показал фигуры высшего пилотажа на самолете «Капрони». Пилотаж был высоко оценен руководством нашей делегации и пилотами.

Общие выводы:

– научно-исследовательские институты находятся на высоком техническом уровне;

– создание единичных рекордных самолетов происходит быстро и технически весьма отлажено;

– создание мощного воздушного флота в настоящий период невозможно, так как даже такой гигант, как самолетостроительный завод «Фиат» в Турине, удивляет технической отсталостью.

Резолюция на документах Генерального комиссара Госбезопасности:

«т. Зильберквит. В мой архив. Приложите объективки на Тодорского и Эйдемана. Ягода»

В сентябре 1934 года в адрес Народного комиссара внутренних дел СССР поступил пакет документов из особого отдела одной воинской части гарнизона ВВС РККА г. Липецка.

Секретно

Народному Комиссару НКВД СССР

тов. Ягоде Г.Г.

В соответствии с Вашим указанием направляю полученные мною объяснения участников несанкционированных контактов с итальянцами в период пребывания советской делегации ВВС РККА в Италии с официальным визитом, а также протоколы опросов указанных лиц.

Зам. Нач. УБНКВД

по Липецкой области

капитан Салазкин А.А.

Приложения:

Объяснение – 3 стр.

Протоколы опросов – 5 стр.

Все только в I-й адрес.

Исп. – Бурлаченко

Маш. – Дергалева

Экз. – I

Копирка уничтожена – подписи.

Приложение

Объяснение

старшего механика 37-го авиаотряда 2-й бригады ВВС РККА

Савельева А.А.

8 августа я с механиком Владимиром Нейштадтом и техником Арсеном Мкртчяном осуществлял регламентные профилактические работы на третьем двигателе нашей машины ТБ-3. В обеденный перерыв мы взяли привезенные из дома продукты: сало, хлеб черный, лук репка и сырокопченая колбаса – и сели в тени под крыло на обед. Так как мы чувствовали себя простуженными, то взяли немного спирта, который у нас остался от протирки оси амплитуды. После первой кружки к нам подошли техники – итальянцы, три человека. Так как языка ихнего мы не знаем, то мы налили им спирту (немного) и дали бутерброды с салом. Они выпили за авиацию и советских летчиков-соколов (так мы поняли) и впали в изумление. А повторить не удалось, так как они стали никакие. Мы осторожно положили их в тени у ангара, но убедились, что они все живые. После этого мы продолжили обед. Часовой Швец Семен своего поста не покидал. Никаких провокаций не было. Добавить к сказанному ничего не могу.

Подпись

Объяснение

старшего механика 37-го авиаотряда 2-й бригады ВВС РККА

Нейштадта В.В.

8 августа я по указанию Анатолия Савельева, старшего механика, осуществлял регламентные работы на третьем двигателе ТБ-3. Помогал мне техник Арсен Мкртчян. В обеденный перерыв мы взяли свертки, что привезли из дому, сели в тень и стали питаться. Мы начали спорить с Арсеном, который доказывал, что спирт авиационным уже испортился, так как жара. Для выяснения спора и в связи с легкой простудой решили этот спирт попробовать. Он оказался не протухший, и мы угостили им проходящих мимо итальянских техников. Их было трое. Мы выпили за советских сталинских соколов по нашему предложению, а затем за рабочих всех стран, чтобы соединялись. Кружками мы соединились. После этого итальянцы легли, мы их отнесли в тень ангара. Но они были живые. Мы допили спирт, и я заснул.

Семен Швец свои пост не покидал.

Подпись

Объяснение

старшего механика 37-го авиаотряда 2-й бригады ВВС РККА

Мкртчяна А.А.

8 августа я по указанию старшего механика А. Савельева занимался регламентными работами на третьем двигателе ТБ-3. Я мог бы это сделать и один, без их помощи, но они очень просили меня поучаствовать в этих работах. Вообще, должен отметить, что в технике я разбираюсь лучше их. В обеденный перерыв мы сели перекурить, а тут итальянские техники. Ну я у них спросил: а пили ли они русский чай авиационный. Они, видно, не поняли, да и попросили у нас спирта. Его-то оставалось чуть-чуть. Ну что, выпили, итальянцы, естественно, отключились сразу. Я хотел им спеть «Osolemio», но они, видно, не поняли. Сразу легли, и мы положили их в тень ангара. А потом я допил все, что осталось. Ведь он, спирт, быстро выдыхается, и оставлять его просто нельзя.

Швец Семен оставался на посту, а без этих двух я мог бы и сам обойтись. Понимаю-то больше их. А провокаций со стороны техников-итальянцев не было.

Подпись

Протокол № I

опроса старшего механика 37-го авиаотряда 2-й бригады ВВС РККА Савельева Анатолия Авраамовича

Начат: 13 ч. 45 мин.

Окончен: 18 ч. 50 мин.

22 августа 1934 года

Вопрос. Прошу объяснить, как произошли ваши встречи с итальянскими техниками.

Ответ. Я уже писал в объяснении, что мы сели перекусить. А тут они и идут. Спрашивают, что, мол, вы пьете. Мы отвечаем – чай авиационный. Это у нас так принято спирт называть. Ну они, мол, дайте попробовать. Я им говорю, что, мол, чая не пробовали, что ли? Чай, он и в Италии, мол, чай. Но не стали жадничать, свои ведь, технари, вот и дали. Так оно и пошло. Но они сразу впали в изумление и стали никакие. Пришлось их отнести в тень.

Вопрос. Как же вы поняли, что они хотят, когда вы, как заявляете, итальянского языка не знаете, так же как и других.

Ответ. Совершенно верно. Но что тут не понять, когда мы уже немного были выпимши. Тут уж любой поймет.

Вопрос. В период вашего пребывания в Италии не замечали, чтобы к вам или вашим коллегам по обслуживанию техники изъявлялись знаки внимания или проявлялся интерес к кому-либо из вас?

Ответ. Да, в одном случае. Уже после нашего угощения один итальянец, с усиками, очень хотел поцеловать Арсена Мкртчяна. Но тот не дался. А итальянец упал, и на этом знаки внимания окончились.

Вопрос. А что делал Нейштадт в это время?

Ответ. Спал.

Вопрос. Ответьте подробнее – как это спал? Когда вы в кругу иностранцев, можно сказать!

Ответ. А он всегда, когда свою норму возьмет, то засыпает.

Вопрос. А какая норма?

Ответ. Если чистого, то 450 гр.

Восклицание. Ну и силен мужик.

Вопрос. Имеете что добавить?

Ответ. Нет, ничего. Только вопрос у меня: что нам за это будет?

Ответ. Это как рассмотрит вопрос вышестоящее руководство.

С моих слов записано верно.

Подпись: ст. механик Савельев А.А.

Опрос произвел: капитан УНКВД

по Липецкой области А.А. Салазкин.

Записал: ст. инспектор отдела Сюкин В.П.

Протокол № 2

опроса механика 37-го авиаотряда 2-й бригады ВВС РККА

Нейштадта Вольдемара Вольдемаровича

Начат: 16 ч. 00 мин.

Окончен: 19 ч. 15 мин.

25 августа 1934 года

Вопрос. Что вы можете рассказать по существу ваших встреч с итальянскими техниками?

Ответ. Да ничего, встреч-то не было. Ну дали им попробовать спирта разведенного. Вот и все.

Вопрос. Что было дальше?

Ответ. Я начал объяснять им работу кривошипа при нагрузках свыше 10 g, но они не поняли – они, оказывается, русского языка не знают.

Вопрос. Что было дальше?

Ответ. Ничего. Дальше я заснул.

С моих слов записано верно.

Подпись: механик Нейштадт В.В.

Опрос произвел: капитан УНКВД

по Липецкой области А.А. Салазкин.

Записал: инспектор особого отдела сержант Надтел Н.В.

Протокол № 3

опроса техника 37-го авиаотряда 2-й бригады ВВС РККА

Мкртчяна Арсена Александровича Начат: 10 ч. 15 мин.

Окончен: 13 ч. 50 мин.

26 августа 1934 года.

Вопрос. Расскажите по существу, как вы участвовали в распитии спиртных напитков с итальянскими техниками.

Ответ. Во время профилактики двигателей подошли к обеду. И мы заспорили с Нейштадтом, спирт, которым мы протираем ось амплитуды, не испортился ли. Все ж таки уже пять дней, как с аэродрома, а он все стоит и стоит без употребления. Ну, слово за слово, я немного погорячился и первый попробовал. Нет, спирт точно не испортился. А дальше мы пили и закусывали, чем кто кому послал. Мне с дому завернули курицу вареную, да пирожков с капустой, да…

Вопрос. Не отвлекайтесь, а отвечайте по существу дела.

Ответ. Я и так – по существу. Ну, выпили, и я немного решил спеть. По-итальянски. Очень я ихние песни люблю.

Вопрос. Вы что, итальянский язык знаете?

Ответ. Нет, еще не знаю. Но петь люблю. Особенно когда немного примешь на грудь. Ну вот, значит, только запел, глядим – бегут ихние технари. Верно, решили подпеть. Мы им и дали для начала по 150 – неразбавленного. Они стали неживые, но один все хотел меня поцеловать. Я бы ничего, но Анатоль Авраамович – а я его уважаю, он старший механик – он сказал, что это может быть не солидарный поцелуй товарищей по труду, а провокационный, с сексуальным подтекстом. После этого я категорически и в резкой форме ответил отказом.

Вопрос. Что было потом?

Ответ. Потом мы их отнесли в тень и продолжали закусывать.

Вопрос. У нас есть сведения, что рядовой часовой Швец свой пост покинул и присоединился к вашей компании.

Ответ. Врут, ей-богу, нагло врут. Семка Швец стоял на посту все время. А мы к нему часто подходили и понемногу его снабжали, чтобы не мучился. Но он поста не покидал, точно – нет. Он и заснул на посту. Но – стоя.

Вопрос. Почему вы Швеца пренебрежительно называете Семкой?

Ответ. Ну как почему. Он ведь рядовой. Как же мне его называть.

Замечание дознавателя. Называть нужно так, как трактует Устав РККА. А то «Семка». У нас все пути открыты для

трудового народа. Сегодня он, к примеру, рядовой, а завтра – дипломат. Уважать нужно товарищей по оружию.

Ответ. Понял. Учту. Исправлю ошибку. Вот я сам тоже после службы хочу пойти на фотографа и в театр осветителем.

Дознаватель. Ну, вот это правильно. Нужно расти над собой. Наша трудовая власть дает все возможности. Есть что добавить?

Ответ. Никак нет.

С моих слов записано верно.

Подпись: техник Мкртчян АЛ.

Опрос произвел: капитан УНКВД

по Липецкой области А.А. Салазкин.

Записал: инспектор особого отдела

сержант Подсосновская Е.С.

Вы, вероятно, обратили внимание, что дознаватель все время и у всех «фигурантов» этого безобразного распития интересовался часовым Швецом Семеном Семеновичем. Была ли причина такого внимания со стороны органов к скромному сельскому пареньку, что стоял на часах у хвоста ТБ-3? Была! Была причина! Произошло же следующее. Во время так называемого обеда мимо наших технарей, уже спиртяшки принявших, и мимо итальянцев, уже находившихся в состоянии «изумления», прошла девушка. С плетеной бутылкой «Кьянти». Наши друзья, памятуя о бдительности и еще раз о бдительности, девушку только проводили взглядами. Итальянцы же принялись восклицать что-то, смеяться, на что дева игриво так их куда-то отсылала.

Куда дева шла и с какой целью, мы не знаем. Но точно стало ясно нашим трем технарям, что дошла она только до хвоста ТБ-3. То есть до часового Швеца. До сих пор остается загадкой, как, каким образом они смогли договориться и понять друг друга, не владея никакими языками, кроме родных. То есть русским и итальянским соответственно. Однако это произошло. Наши техники услышали за углом ангара, где лопух и чертополох росли буйно и безалаберно, чисто по-итальянски, женские вопли. А когда подбежали к хвосту ТБ-3, то увидели сиротливо прислоненную к подкрылку винтовку Мосина, 1898 года выпуска с примкнутым трехгранным штыком. Часовой же, Семен Швец, находился с девушкой за ангаром, именно в этих самых лопухах. И не отвлекался ни на секунду, с завидным усердием, по-крестьянски основательно доводя девицу до беспрерывных охов, стонов, ахов, воплей, визга и прочих звуков, какими так полна солнечная, любвеобильная Италия. Наши друзья вернулись к прерванному обеду, но кусок, как говорится, в горло не лез. Попробуй поешь под эти ахи, охи да взвизги. Наконец партнеры угомонились. Видно, Швец свою работу по единению трудящихся в одну семью проделал основательно и хорошо. Во всяком случае, когда через 3 часа девушка нетвердой походкой вышла из-за ангара и прошла мимо наших техников, обнаружилось, что бутылки «Кьянти», три литра, уже нет. Но зато она, проходя мимо наших парней, лихо им подмигнула и на чистом русском языке произнесла неожиданно:

– По самый помьидоры.

И еще одно. Говорят, что в то страшное время все стучали друг на друга. Конечно, что-то разнюхал наш опер, что допрашивал ребят. Да вот не получилось. Никто из троих даже не моргнул при упоминании Швеца. Так и прошел этот инцидент мимо НКВД, и до сих пор о нем знают только сам участник, Швец С.С., да трое техников советских, да теперь и вы, уважаемый читатель.

Глава IX
Крылья Халхин-Гола[25]25
  Информация о боестолкновенияхс японской авиацией и фото взяты из книги В.Кондратьева «Халхин-Гол. Война в воздухе».


[Закрыть]

Из солнечной Италии с приятными, веселыми, вечно трещащими людьми я снова вернулся в свой Липецк. Осень властно наползала на город туманами, дождями, раскисшими дорогами и тяжелым смогом с металлургического комбината.

Но постепенно все стало возвращаться на круги своя. Да работы в нашем центре прибавилось. Нам стали поставлять новые машины.

Вначале истребители Поликарпова И-15, И-16 – моноплан, затем бомбардировщики СБ, Як-1, Як-4 и другие. Наша задача исследовательской, но и боевой части – в полевых условиях выявить все положительные и, конечно, отрицательные особенности новой техники.

Уходил рано, приходил поздно. Не заметил, как на нет сошла сирень, которую я очень любил, и Надя весь палисадник засадила разными сортами.

Больше всего я ждал воскресенье, правда, когда не было внеочередной тревоги. Которую я же, как зам начальника штаба и устраивал.

Утром за окном слышен стук. Это дятел. С красной шляпкой. Он то тихонько стучит, а то вдруг как начнет молотить. У нас живет давно и два засохших дерева не дает спилить. Он на них кормится жучками да личинками. Надя деревья трогать не разрешает.

Герман растет и обещает превратиться в сильного, крепкого пацана. Учится хорошо, но все время проводит не с ребятами школьными или уличными, а на нашем аэродроме. Любит возиться в том углу аэродрома, где свалены старые машины. Или разбитые или уже совершенно негодные.

Оказалось, подбирает запчасти и хочет сделать свой самолет. У меня теплело сердце. Ведь и мои руки когда-то были черные, все в ссадинах и никогда не отмывались.

Надя Германом, я видел, гордилась. Правда, иногда мне жаловалась. Ну что такое, ребята уже с девчонками хороводятся, а наш все «перкаль» да сосна и береза[26]26
  Сосна и береза – основной материал для центроплана самолета времен 1920-х – начала 1930 —х годов.


[Закрыть]. Прямо – вторая «цапля».

Ах, как мы любили друг друга. Уже после войны я прочитал где-то фразу, которая мне очень понравилась: «Ах, какая бы мы были замечательная пара, если бы не война…»

А нам, советским, и войны не надо. У нас в вооруженных силах внутренняя война вдруг пошла полным ходом.

Мы были в шоке, когда коммунистам школы зачитали выписки речи товарища Сталина, которую он произнес на заседании Военного совета при наркомате обороны. Он заявил, что раскрыт военно-политический заговор против Советской власти. По военной линии руководителями заговора были названы Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Гамарник. Все они расстреляны.

А мы – в шоке. Конечно, начался массовый психоз. Резко вдруг увеличилась аварийность. Так, если в 1937 году катастроф и аварий было 7 и 37 соответственно, то в 1938 году их количество увеличилось до 41 и 55.

Нас охватила какая-то растерянность. Упала дисциплина. Возросло число самоубийств, увечий, поджогов.

Надя неожиданно уволилась из библиотеки. Вернее, ей предложили подать заявление. По собственному. Идиотская формула. Как будто при подаче заявления можно написать: «Прошу уволить меня с занимаемой должности вопреки моему желанию, но в соответствии с требованием директора».

Ну вот, сейчас сидит дома, готовит обеды и поет какие-то песенки. Нашла где-то пластинку Петра Лещенко, он, оказывается, запрещенный. В общем, «…то, что было, то давным-давно уплыло…»

Гера строит самолет. Совершенно иной подход, чем в традиционной авиации. Крылья сделаны наоборот[27]27
  Так называемое «обратное крыло» впервые было применено в конструкции истребителей 2000 годов, нового, 21 века. Но наш герой этого уже не узнал.


[Закрыть].

В общем, жизнь стала совершенно иная. Посадили, как мы узнали у летчиков дальней авиации, Туполева. Мы хотели с ним обсудить кое-какие неполадки в ТБ-3, да все никак на него не могли выйти.

Становилось тошно. Не даром стало так много самоубийств среди командиров. Каждый про себя думал: хоть бы война началась. Во всяком случае, я думал об этом все чаще и чаще. И чувствовал – что-то надвигается. Вроде облака густого и грязного тумана.

Поэтому свой вызов в Москву воспринял я, как предлог для ареста. Мы уже знали, такая методика разработана в НКВД.

Я взял даже не чемоданчик, а вещевой мешок. В нем уже лежали теплые вещи. Это – если останусь жив.

Ночь перед отъездом в Москву мы провели с Надей в разных деловых разговорах. И только в середине ночи поняли – может, расстаемся надолго. Навсегда – не думалось.

– Цапля, только не бросай меня. И не забывай, не забывай, – шептала моя Надя. Если бы знать.

События же развивались молниеносно. Мы уже знали – в Монголии начались бои с японцами. Пока – без объявления войны.

В Наркомате обороны собралось нам до 50 командиров. Сбор происходил в июне 1939 года. Собраны были лучшие боевые летчики. 11 Героев Советского Союза. Возглавлял все это «сборище» заместитель начальника Военно-Воздушных сил РККА комкор Яков Смушкевич. Я знал многих, а о Смушкевиче легенды ходили задолго до 1939 года. Еще в испанскую эпопею рассказывали по авиасоединениям о генерале Дугласе. Рейхсмаршал авиации Герман Геринг посулил наградные в миллион марок тому летчику, который собьёт генерала Дугласа. Считают, что он сыграл решающую роль в разгроме итальянских ВВС в марте 1937 года под Гвадалахарой. За что и стал героем Советского Союза.

Комкор и провел с нами «вводную» беседу. Меня он поразил своей какой-то открытостью. Всегда улыбался и о случаях неприятных, с которых начался этот военный инцидент, рассказывал все время со смешками.

А было от чего волноваться. По информации Смушкевича, наши ВВС терпели серьезное поражение. Во-первых, матчасть самолетов. Все самолеты начала кампании И-15 Поликарпова уже давно были морально устаревшими.

Во-вторых, все машины, за исключением новых СБ (скоростные бомбардировщики) были сильно изношены, многие неисправны. Климат, в котором очутилась военная техника, ничего хорошего самолетам не обещал. Например, от длительного хранения под открытым небом перкалевая обшивка сгнивала. В то же время Смушкевич отметил японский истребитель «Накадзима» Ки-27 – основной противник наших летчиков в период боев.

– Кстати, – отмечал Яков Владимирович, Ки-27 является по мнению многих авиаспециалистов самым маневренным истребителем в мире. Кроме этого, самолет отличается высокой устойчивостью и легкостью пилотирования.

– Товарищ Мехлис введет вас в курс ситуации о готовности наших сухопутных сил. Что же касается военно-воздушных – к настоящему моменту они находятся в весьма плачевном состоянии. Я установил, что боевой и летной подготовкой занимались только около 40 % пилотов. Остальные – болели (смех в зале). Многие летчики пишут рапорта с просьбами о переводе в Союз. Дисциплина в частях – на самом низком уровне. Летчики вообще не владеют тактикой группового боя. И навыки стрельбы оставляют желать лучшего.

– И запомните. Да, сейчас наша техника немного слабее японской. Но есть правило на все времена: «Лучший истребитель – это самолет, в кабине которого сидит лучший пилот». Уверен, что все пилоты наших ВВС – лучшие. И неба Монголии мы японцам не отдадим.

Итак, завтра сбор на Центральном аэродроме. Летим на «Дугласах» ДС-3. Мне поручено возглавить нашу авиагруппу.

– Передаю слова товарищу Мехлису.

Мехлис:

– Товарищи командиры. Хочу проинформировать вас о состоянии дисциплины и воинского духа сухопутных частей РККА, участвующих в этом конфликте. Что бросается в глаза. Нежелание вести боевые действия. Боязнь и трусость отдельных бойцов. Да что там – бойцов. Например, полк ныне расформированный, а командование предано суду, так вот, солдаты полка в первый же день боя пытались перестрелять своих командиров. Им это, конечно, не удалось, но сам факт! Наблюдается переход в плен, свыше 30 человек. Дезертирства нет, куда дезертировать, кругом степь да пустыня. Но случаи самострела еще достаточно часты.

Я понимаю, вам придется налаживать летную и боевую подготовку ВВС. И я прошу вас, элиту, можно сказать, нашей Красной Армии, показать пример бесстрашия, мужества и преданности делу нашей партии и государства. И товарищу Сталину лично. Мы же, например, политуправление, окажем вам необходимую помощь. Небо над Монголией должно быть советским.

* * *

Утром мы на трех «Дугласах» ДС-3 вылетели по назначению. Я только успел послать Наде телеграмму: «Уехал отдыхать на все лето». Журавель – жена военного, поймет.

А мы летим. Вот Свердловск, Омск, Красноярск, Иркутск, Чита. 2 июня мы приземлились на авиабазе уже в Монголии.

Я, как уже достаточно опытный истребитель, да еще с опытом Вифупаст, хочу сразу отметить, что без Смушкевича ничего бы не получилось. Веселый. С разными приколами, он очень быстро наладил боевую учебу, перетащил почти всю авиацию ближе к линии фронта. Нам были сразу даны новые эскадрильи. Все изношенные машины выводились из штатного расписания. В середине июня мы впервые начали боевые действия. Несмотря на наш профессионализм, мы потеряли в этих первых боях много машин. Даже простому летчику видно, почему.

И-15 бис – уже давно устаревшие бипланы. И большое их количество, брошенное нами в бой, приводило только к одному – значительным потерям техники и, что особенно важно, живой силы, то есть – пилотов.

Я сразу же увидел, еще во время боя – наши эскадрильи действуют разрозненно, несогласованно. И, пожалуй, главное. Отсутствие радиосвязи.

Безусловно, японский Ки-27 был гораздо лучше технически вооружен.

Этот истребитель оьладает высокой скоростью, лучшей высотностью и феноменальной маневренностью. Не даром он был признан самым маневренным истребителем в мире.

Ну, а мы учили ребят и учились сами. Школа была серьезная. Или ты его – или он тебя.

Постепенно наши ребята привыкли держать строй, бороться за высоту, выручать товарища. И мы задавили «нехороших» самураев. Небо стало нашим. Особенно к сентябрю, когда в Москве шли переговоры о прекращении военных действий.

Что нас действительно поразило, это отношение японских летчиков к пленению. Все японские летчики, попадавшие в плен, либо стрелялись, либо впоследствии совершали ритуальные харакири.

В сентябре все было закончено. И мы вместе со Смушкевичем улетели в Москву. Я получил свой орден «Боевого Красного Знамени». Очень даже неплохо. А Яков Смушкевич вторично стал Героем Советского Союза.

Недавно нашел старую вырезку из газеты и решил привести ее в моих воспоминаниях.

Почему они погибли?!? Нет ответа.

Яков Смушкевич поблагодарил нас за службу, и мы разъехались по гарнизонам. Живые и нетерпеливые. Конечно, прежде всего увидеть самых родных и близких. Родителей, жен, девушек.

У меня – жена. Вот и мчусь к ней. Благо, до Липецка от Москвы не так далеко. И уверен – нас ждут.