Текст книги "Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов"

На горе Апо мы с Хосе на минуточку присели на тропе, чтобы понаблюдать муравьев-мародеров за работой. Хотя, как сокрушался Фрэнк Синатра в песне «Большие надежды», «муравей не может сдвинуть каучуковое дерево», все виды муравьев прославлены ношами, которые они могут унести – даже поодиночке. Крошечный рабочий мародеров – не исключение, он поднимает вес впятеро больше своего. Это не потому, что он особо мускулист. Скорее это вопрос пропорций. Общая сила определяется толщиной мышцы, которая пропорциональна квадрату высоты животного, в то время как вес пропорционален кубу его высоты. Это значит, что неуклюжие позвоночные оказались при слишком тяжелом теле и слишком слабых мышцах. Галилей выяснил это в 1636 году, написав, что «маленькая собачка могла бы, вероятно, нести на спине двух или трех собак своего размера, но я уверен, что лошадь не унесла бы и один собственный вес»[134]134
  G. Galilei (1638). Dialogues Concerning Two New Sciences // On the Shoulders of Giants. Ed. S. Hawking. Philadelphia: Running Press, 2002. P. 498.


[Закрыть]. Эта формула объясняет, почему муравьи могут нести поразительные тяжести.

При групповой транспортировке мародеры доводят способность поднимать превосходящую их самих массу до беспрецедентных масштабов. Они переносят вместе не только еду, но также расплод во время миграций или в чрезвычайных ситуациях, трупы вражеских муравьев, которые они сбрасывают возле своих троп, самок, подвергающихся опасности во время происшествий в гнезде, куски мусора, предназначенные на свалку, и иногда препятствия на дороге или куски почвы для изготовления галерей. В каждом подобном случае они работают в группах с большей эффективностью, чем любое другое живое существо.

Способность мелкого рабочего нести в пять раз больше собственного веса впечатляет, однако в Сингапуре я подсчитал, что 10-сантиметрового дождевого червя, самого крупного из виденных мной, успешно распределяют между собой на тропе на горе Апо около сотни муравьев, но если его порезать на кусочки и дать нести по одному каждому муравью, то понадобится около тысячи муравьев. Однако муравьи, переносящие совместно грузы на горе Апо, замедлялись всего лишь вдвое против скорости, на которой таскали кусочки по одному. Даже когда червяк был в пять тысяч раз тяжелее мелкого рабочего и в десять тысяч раз больше по объему, между грузом и землей был обычно виден просвет: муравьи-мародеры поднимают, а не волокут грузы. Это как если бы мы, собравшись компанией, неслись опрометью, подняв над головой груз в 250 тонн (вероятно, тяжелее всего содержимого наших домов), – вещь абсолютно невозможная для людей.

До приезда на Филиппины я провел эксперимент. Хотя мой завтрак обычно включал roti prata [135]135
  Блинчики в масле с карри. – Прим. перев.


[Закрыть] в индийской забегаловке, на те дни, когда мне надо было выходить до 7 утра, я держал запас дешевых австралийских хлопьев под названием «Грейнат» (которые были практически несъедобными и с тех пор пропали из продажи). Однажды утром я сидел в Ботаническом саду около тропы мародеров, поедая вышеупомянутые хлопья, и решил покрошить немного муравьям и записать, что получится.

Как оказалось, чем больше был кусок, тем эффективнее они действовали и тем больше еды каждый муравей мог унести по тропе в единицу времени. Однако при размерах куска, выходящих за определенные рамки, эффективность снижалась. Это явно был вопрос геометрии: при возрастании размера вес кусков рос быстрее, чем их окружность, пока не становилось недостаточно места для стольких муравьев, чтобы поднять эту еду. Для хлопьев так получалось с кусками, требующими для подъема более 14 муравьев.

Приглядевшись, я увидел, почему более тяжелые куски доставляют муравьям проблемы. Носильщики стараются распределиться равномерно, но чем больше ноша, тем плотнее они набиваются, пока им не остается лишь столько места, чтобы не наступать друг на друга. Дождевой червяк, который легче на единицу объема, чем хлопья «Грейната», и к тому же длинный и тонкий, предоставляет носильщикам больше места. Он может весить больше, чем кусок хлопьев, и все же быть транспортабельным, потому что вокруг него может собраться больше муравьев.

Муравьи-мародеры в Сингапурском ботаническом саду несут дождевого червя. Двое рабочих едут на добыче в качестве стражи

Благодаря умениям мародеров редко какую еду приходится делить на части для переноски – этот требующий интенсивной работы этап можно отложить до тех пор, пока добыча не окажется в защищенном пространстве гнезда. Как только брыкающиеся конечности добычи удается оторвать, муравьиный обед уносится с особой поспешностью. У мародеров более 80 % пищевых ресурсов семьи приносят в гнездо группы муравьев. Остальное состоит из маленьких порций, приносимых муравьями поодиночке.

Мой обзор животного царства показал, что совместная переноска еды есть только у 40 из 283 известных родов муравьев. Среди остальных видов некоторые ограничиваются мелкой добычей, которая не требует такого умения (как муравьи-капканы Acanthognathus, охотящиеся на маленьких ногохвосток). Даже среди муравьев с подходящей диетой и адекватными средствами для сообщений о местонахождении еды есть виды, которые неспособны к групповой переноске из-за плохой координации: у них все кончается перетягиванием каната, хотя они и могут кое-как унести добытое, если случайно рабочие потянут в одном направлении. В ином случае они съедят корм там, где нашли, или поделят его на порции и унесут по одному. Даже это требует некоторого сотрудничества, так как все, кроме одного муравья, должны отдать каждый кусочек, прежде чем его смогут унести. У видов, поднаторевших в совместной переноске, рабочие могут отложить разделку и поедание корма на то время, пока они скоординированы в группу для того, чтобы его унести.

В 1960 году Джон Садд из Университета Халла изучал британских большеголовых муравьев, которые плохо справлялись с переноской грузов в группе, часто мешая друг другу и таща добычу по земле, а не держа на весу. Но по ходу, согласно наблюдениям ученого, рабочие меняли свое поведение таким образом, что усилие, прилагаемое ими к ноше, обычно возрастало, пока дело не оказывалось сделано[136]136
  J. H. Sudd (1967). An Introduction to the Behaviour of Ants. London: Edward Arnold.


[Закрыть].

Сделанные ими корректировки, такие как изменение угла, под которым они прикладывали силу, или переход от толкания к подтягиванию, были идентичны изменениям, которые они вносили, когда тащили еду поодиночке, и эти изменения приводили, как и у одиночного муравья, к перемещению еды. Другими словами, британские рабочие преуспели в групповом транспорте, ведя себя каждый так, как будто никого другого там не было.

Запрограммированная на воспроизведение этого вида координации группа простых роботов способна переместить крупный предмет. Европейские ученые даже использовали эти так называемые роевые боты для постановки «спасения» ребенка путем перетаскивания его по полу. Другая группа использовала маленьких роевых ботов, пахнущих тараканами, чтобы повлиять на коллективное решение тараканов о том, куда им прятаться от света[137]137
  Owen Holland (в личном сообщении); J. Halloy et al. (2007). Social integration of robots into groups of cockroaches to control self-organized choices // Science 318. P. 1155–1158; и F. Mondada, L. M. Gambardella, D. Floreano, S. Nolfi, J. -L. Deneubourg, M. Dorigo (2005). The cooperation of swarm-bots // IEEE Robot. Automat. Mag. 12. P. 21–28.


[Закрыть].

В отличие от муравьев Садда и простых роевых ботов, муравьи-мародеры однозначно сотрудничают. Более того, поведение, которое они демонстрируют, перемещая еду группой, наблюдается только во время возвращения группой же. Рабочий, несущий груз в одиночку, идет на всех шести ногах, зажав ношу в челюстях. Если же он присоединяется к группе, то помещает передние ноги на ношу, затем надавливает головой на поверхность ноши, при этом челюсти раскрыты, но муравей использует их, только если может ухватиться за что-то выступающее, скажем за конечность. На оставшихся четырех ногах муравей идет, транспортируя свой груз вместе с собратьями.

Что же в этой технике такого, что привело муравьев-мародеров к преуспеянию в групповой транспортировке? Представьте, что несколько человек поднимают ящик, толкая его не только ладонями, но и лбом. При толкании груза вверх, вперед и в противоходе друг к другу сцепившиеся муравьи эффективно распределяют вес между собой. Муравьи-кочевники используют другую технику, выстраиваясь в линию так, чтобы поднять груз под телом, а не окружать его. Так или иначе, группы сводят на нет вращательные силы, которые действуют на одиночных носильщиков, когда они поднимают груз перед собой. Каждый, кто чувствовал, как тяжелый ящик выворачивается у него из рук, ощущал, как эта проблема исчезает, когда кто-то подхватывает предмет с другой стороны[138]138
  Даже муравьи, у которых рудиментарная групповая переноска, вероятно, уравновешивают свои грузы, хотя бы грубо. См.: N. R. Franks (1986). Teams in social insects: Group retrieval of prey by army ants (Eciton burchelli) // Behav. Ecol. Sociobiol. 18. P. 425–429.


[Закрыть].

Участвуя в операции по поднятию и переноске, каждый из носильщиков-мародеров выполняет немного отличающуюся задачу. Как и в случае, когда несколько человек несут рояль, движения муравьев зависят от того, где рабочий находится относительно направления движения. Рабочие на переднем крае двигаются спиной вперед, то есть тянут ношу. Те, кто на заднем конце, идут вперед, явно толкая ее. Муравьи по бокам переставляют ноги вбок и наклоняют тела в направлении движения. Муравьи распределяют свои роли в течение нескольких минут беспорядка, а затем уносят объект с легкостью и изяществом. Когда спереди или сзади большого груза пристраивается рабочий среднего размера, то кажется, что он направляет группу вокруг препятствий или при поворотах тропы, исполняя иную важную роль в транспортировочной команде.

Муравьи Daceton в Венесуэле со скромными колониями всего по несколько тысяч особей развили только рудиментарное сотрудничество для транспортировки еды. Здесь двое рабочих так настойчиво тянули в разные стороны, что из гусеницы полилась жидкость. Мухи подбираются, чтобы выпить сок

Стоит ли считать эти группы командами? Словари определяют «команду» как группу, организованную для совместной работы, что применимо ко многим общественным ситуациям у муравьев. Несмотря на то что во многих командных видах спорта есть списочный состав команды, муравьи в большинстве случаев сменны и взаимозаменяемы[139]139
  В большинстве видов спорта игроки меняются местами во время игры, поэтому участие не постоянно; то же самое касается рабочих, входящих в рейд и выходящих из него. Идея невзаимозаменяемости как основы для распознавания «команд» была предложена в G. F. Oster, E. O. Wilson (1978). Caste and Ecology in the Social Insects. Princeton: Princeton University Press.


[Закрыть]. Мы видели это в рейдах: муравьи-мародеры приходят и уходят, пока обездвиживают жертву, и так же точно направляются в рейд и из рейда в целом. Для сравнения: транспортировочные группы более стабильны, хотя муравьи могут покинуть группу или присоединиться к ней, когда, например, от объекта отрывается часть и участникам приходится разбираться с передвижениями относительно друг друга заново.

Часто между членами человеческих команд наблюдается разделение труда путем одновременного выполнения разных задач, чтобы справиться с общим делом. Хотя рабочие муравьи не умеют опознавать друг друга, как люди узнают товарищей по команде, многие занятия муравьев-мародеров – в том числе убой добычи, нападение на чужих муравьев, поддержание дорог, – возможно, укладываются в модель американского футбола[140]140
  Исходно эта модель была описана для транспортировочных команд муравьев-кочевников; например, C. Anderson, N. R. Franks (2003). Teamwork in animals, robots, and humans // Adv. Study Behav. 33. P. 1–48; и N. R. Franks, A. B. Sendova-Franks, C. Anderson (2001). Division of labour within teams of New World and Old World army ants // Anim. Behav. 62. P. 635–642. Их описания команд не похожи на наши повседневные представления о командах, будь то команды, в которых задачи выполняются не одновременно, как в бейсболе, или команды, в которых каждый игрок делает одно и то же, как в боулинге.


[Закрыть]. В некоторых случаях разные субкасты рабочих играют в особых «позициях» и сосредоточиваются на отдельных задачах, – например, когда мелкие рабочие удерживают добычу, пока рабочие среднего размера и солдаты отделяют жертве конечности. В других ситуациях все участники принадлежат к одной рабочей касте и проявляют гибкость, выполняя свои обязанности, – например, мелкие рабочие действуют по-разному в группе транспортировки в зависимости от того, где они расположены относительно добычи.

Один вид лесных муравьев показывает полнейшее разделение труда в транспортировочной команде, со степенью лидерства, исключительной для муравьев. У муравья Formica incerta, обычного для полей Новой Англии, когда успешный фуражир не может сдвинуть кусок еды сам, он привлекает муравьев, оказавшихся поблизости, или мобилизует некоторое количество из гнезда. Неспособный оценить размер находки, он может не собрать достаточное количество помощников. Если на место прибыло недостаточно муравьев и нужно пойти и найти еще, то те, кто уже на сцене – даже если они уже взялись нести находку первого муравья, – убредут прочь, как будто там и не было еды. Только тот, кто исходно нашел еду, может удерживать команду мотивированной, и только он может сходить за дополнительной помощью. Он должен присутствовать на месте от начала до конца, чтобы направлять транспортировочную команду. Помимо этой роли, относительно данной конкретной еды в этом муравье нет ничего особенного. Если позже его завербует другой разведчик, он пойдет на работу как обычный рабочий, а та особь, которая нашла еду, станет надзирать за отправкой куска[141]141
  Название этого муравья изменилось, он был описан в исходном исследовании как Formica schaufussi. См.: S. K. Robson, J. F. A. Traniello (1999). Key individuals and the organisation of labor in ants // Information Processing in Social Insects. Ed. C. Detrain, J. -L. Deneubourg, J. M. Pasteels. New York: Springer; и S. K. Robson, J. F. A. Traniello (1998). Resource assessment, recruitment behavior, and organization of cooperative prey retrieval in the ant Formica schaufussi // J. Insect Behav. 11. P. 1–22.


[Закрыть].

Несколько лет назад в Эль-Сальвадоре я наблюдал рабочих муравьев-кочевников Eciton burchellii, раздирающих на части скорпиона. Я заметил, что, когда собирается группа для транспортировки, рабочие занимают разные положения, но они не адаптируют свое поведение специально для командной работы. Так случилось, что рабочие среднего размера не смогли поднять неудобный кусок хвоста жертвы. Тогда прибыл один из менее обычных, но более крупный и сильный «почти-солдат», смог оседлать кусок добычи в классическом стиле муравьев-кочевников и начать движение. И тут же один из средних помельче, толпившихся вокруг, смог поместиться в узком пространстве под брюшком большего муравья, где ухватился за скорпионье жало, волочащееся по земле. В дальнейшем эти двое действовали, как часто у этого вида, словно команда, когда первый муравей выполняет поднятие тяжести и рулит, а второй маленький поддерживает добычу сзади, чтобы она не волочилась. Тем временем тело скорпиона несли четыре муравья: такая же пара из «почти-солдата» и среднего держала основную ось тела, а еще два средних рабочих по бокам помогали приподнимать выступающие части скорпиона.

Солдат небольшого размера муравьев-кочевников Eciton burchellii поднимает кусок сороконожки, а среднего размера рабочий позади него приподнимает волочащийся конец. Мелкого размера рабочий, лежащий между ними в колдобине дороги, служит «живым дорожным покрытием»

Рабочие небольших муравьиных семей редко проявляют такое сотрудничество, даже такого случайного рода, как у муравьев-кочевников. Поскольку выполнение задачи зависит от индивидуальной инициативы, каждый рабочий скорее будет стараться все сделать хорошо самостоятельно, часто с помощью специальных инструментов, таких как челюсти-капканы. Муравьи-мародеры служат хорошим примером крупного общества, в котором рабочие более склонны выполнять задачи, трудясь вместе или делясь информацией с другими специалистами посредством химической коммуникации, этого языка сложных муравьиных сообществ.

Люди в некоторых отношениях похожи. Антропологические исследования показали, что маленькие группы охотников-собирателей, как правило, в смысле разделения труда состоят из универсалов, там каждый способен к полной или почти полной самостоятельности и тянет свою долю разнообразной работы (не считая некоторых половых различий). В более крупных человеческих обществах и при нарастающей урбанизации начинает превалировать сложное разделение труда, при котором индивиды имеют ограниченные трудовые умения – как и у рабочих многих видов муравьев с большими семьями. Эта закономерность стала понятной для людей с 1776 года, когда шотландец Адам Смит изложил основы современной экономической теории в своей книге «Богатство народов» (Wealth of Nations). Смит рассматривал специализацию как необходимость для роста и развития обществ из-за повышения производительности труда, возникающего в результате искусности каждого работника, и ввиду сокращения времени, затрачиваемого на переключение между занятиями[142]142
  A. Smith (1776). Wealth of Nations. London: Strahan & Cadell. См. также E. Durkheim (1964). The Division of Labor in Society. New York: Free Press.


[Закрыть]. Но Смит также видел в этой специализации трагедию «умственного увечья» работников – снижение интеллекта из-за повторяющихся черных работ, – которой, как он утверждал, должно противостоять руководство государства.

Этот недостаток можно наблюдать и в крупных муравьиных семьях, в которых специализированные работники не могут достичь многого без сотрудничества с собратьями по гнезду[143]143
  Члены социально сложных видов муравьев, как правило, проще, чем члены более простых обществ; например, K. Jaffe, M. J. Hebling-Beraldo (1993). Oxygen consumption and the evolution of order: Negentropy criteria applied to the evolution of ants // Experientia 49. P. 587–592.


[Закрыть]. Одинокий муравей-мародер так же безнадежен, как утонченный горожанин, который, как в фильмах «Городские пижоны» и «Роман с камнем», заброшен в незнакомую среду, неспособный о себе позаботиться. В отличие от простых взаимодействий между муравьями из небольших семей, муравьи-мародеры демонстрируют избыточную синергию – не только на эмерджентном уровне в виде целых рейдов, но также и более тесно, в координации небольших локальных групп. Групповая транспортировка еды может быть самым ярким примером.

Синергия и верность целому – а не независимость – неотъемлемые части функционирования самых хорошо интегрированных организмов, и так же дело обстоит с их общественным аналогом – сверхорганизмом. Губка, например, хотя это явный организм, так проста, что ее клетки часто живут день-другой, если их отделить от целого, и могут заново объединиться и сформировать новую губку, в то время как клетки пролитой человеческой крови или несколько отдельных пальцев, отделенные от руки, погибнут – и весьма скоро.

Другие животные научились обходить тонкости групповой транспортировки мародеров, как я сам видел на Филиппинах. Переведя вдохновенный разговор моего гида о политике на чудеса поведения животных, я показал на мясную муху, сидевшую на листе сбоку от открытой части тропы. Большая и плотно сложенная, в серую и черную полоску, муха Bengalia вертелась на своем насесте, провожая большими карими глазами команды муравьев-мародеров, переносящие еду по тропе в нескольких сантиметрах внизу. Муха слетела вниз, чтобы тронуть один из объектов, зерно, затем взлетела обратно на насест, оставив в покое растительный объект. Следующим она выбрала жука; на этот раз плотоядная муха отобрала добычу у носильщиков и унеслась, обеспечив себя обедом[144]144
  J. Bequaert (1922). Predaceous enemies of ants // Bull. Am. Mus. Nat. Hist. 45. P. 271–331. II. АФРИКАНСКИЕ МУРАВЬИ-КОЧЕВНИКИ. РЕЙДЕРЫ НА МАРШЕ 6. Охотники на крупную дичь


[Закрыть].

У муравьев-мародеров, однако, есть система противомушиной обороны. Мелкие рабочие с раскрытыми челюстями едут на каждом крупном транспортируемом куске добычи. Они не заинтересованы в том, чтобы съесть эту еду. Но, когда снижается муха, эти наездники, поднятые вместе с грузом в воздух, нападают и сильно кусаются. Это вынуждает муху бросить еду и громко жужжать, зависнув в воздухе, – если повезет, это поможет ей сбросить мучителей. Однако у мухи есть дополнительный тактический прием, чтобы спастись от столь неясной судьбы. Схватив кусок пищи, она немедленно бросает его в нескольких дюймах от тропы, прежде чем наездники успеют напасть. Затем она садится на ближайшее растение и ждет, пока муравьи-наездники сбегут с еды на землю, изготовившись действовать. Муха теперь может слететь и удалиться с незащищенным куском.

Когда Хосе ближе к вечеру вывел меня с горы, я решил, что наблюдение за взаимодействием муравья и мухи было прекрасной нотой, на которой нужно закончить мои путешествия в поисках муравья-мародера. Прелесть этого спектакля, столь же элегантного в своей хореографии, как и танец павлина, заключалась в том, что и у муравьев, и у мухи мозг был достаточно маленьким, чтобы поместиться на острие булавки.

II
Африканские муравьи-кочевники
Рейдеры на марше

Dorylus, Африка. На иллюстрации: ножи-мандибулы этих охранников тропы кочевого муравья Dorylus nigricans из Ганы могут прорезать плоть позвоночного животного

6
Охотники на крупную дичь

Шел январь 2005 года, я снова был в Африке. У меня уже накопилось достаточно приключений в регионе к югу от Сахары. Годами ранее ввиду любви к лягушкам я охотился на лягушку-голиафа в Камеруне, надеясь установить новый мировой рекорд с экземпляром на 3,3 килограмма, но удовольствовавшись тем, который весил немного меньше и был метровой длины, включая вытянутые ноги. В Габоне я исследовал муравьев полога дождевого леса, работая на плоту, установленном в кронах деревьев, – надувных соединенных вместе понтонах, помещенных на высоте 40 метров. (Моих товарищей-исследователей и меня так доставали доминирующие там «муравьи-акробаты» Crematogaster, что мы прозвали их «Крематобастарды».) В Сенегале и в Кот-д’Ивуаре я собирал богомолов, в Южной Африке и Намибии искал пауков, мух, термитов и другие диковинки. Но данное путешествие в Нигерию должно было стать первой возможностью исследовать сходство между муравьем-кочевником и муравьем-мародером, моим Pheidologeton diversus.

Во время предыдущих поездок я наткнулся на печально известных африканских муравьев-кочевников Dorylus и особенно отметил другой вид, устраивающий рейды роем и называемый муравьем-погонщиком за привычку гнать добычу перед собой, как это делают кочевники Нового Света и азиатские мародеры[145]145
  Муравьи-погонщики классифицируются как активные на поверхности, выходящие в рейд роем муравьи-кочевники, принадлежащие к подроду Anomma рода Dorylus.


[Закрыть]. Я очень сожалел, что наткнулся на них. Первый встреченный мною Dorylus злобно укусил меня, когда я, отвлекшись на мартышек-верветок на деревьях, наступил на плотный ряд темных блестящих рабочих. Их свирепый ответ напомнил мне персонажа Огдена Нэша из стихотворения «Муравей»[146]146
  O. Nash (1986). Ogden Nash’s Zoo. New York: Stewart, Tabori & Chang. P. 41.


[Закрыть]:

 
Чем славится меж нами муравей?
Он славен расторопностью своей.
Подумаешь! Забегал бы и ты,
Когда б был полон муравьиной кислоты[147]147
  Пер. С. М. Печкина.


[Закрыть].
 

Укус муравья-кочевника болезнен больше за счет механического повреждения, чем яда. Каждый укус вынуждал меня останавливаться и вытаскивать рабочего муравья из кожи или давить ногтем тех, кто вгрызался в мою одежду. (Их головы оставались в ткани и спустя несколько стирок.) Укусы за кончик пальца были такими ужасными, что отрывание муравья было бесполезно: когда я хватал агрессора двумя пальцами другой руки, он еще кровожаднее вцеплялся в нежную подушечку пальца. Со временем я нашел решение: засовывал палец в рот и сдавливал голову муравья зубами, отчего челюсти немедленно отцеплялись. Муравей был размером примерно с драже «тик-так» для свежего дыхания и почти таким же хрустящим.

Жуя насекомое, я уловил ореховую нотку и след едкой муравьиной кислоты. Муравьи-кочевники не такие маслянистые, как толстые «бочки» с запасом еды у мародеров. Они и не такие пахучие, как муравьи-портные, которые имеют мятно-лаймовую отдушку и подаются в Индии как специя к блюдам с карри. И конечно, они не так хороши, как медовые муравьи, которых австралийские аборигены и индейцы юго-запада Северной Америки считают деликатесом.

Хотя они и не доставляют такого наслаждения, как медовые «бочки», кочевники вполне лакомы для шимпанзе и входят в их рацион как одно из основных блюд, и это-то и привело меня в Нигерию. Каспар Шёнинг, в то время изучавший муравьев-кочевников в Копенгагенском университете, пригласил меня присоединиться к исследовательскому проекту по поеданию муравьев, который он подготовил вместе с приматологом из Лондонского университетского колледжа Фолкером Зоммером. В нем также должен был участвовать Даррен Эллис, студент Фолкера.

В точности как разные человеческие культуры разработали разные технологии и орудия для охоты, от копья до силков, так и шимпанзе в разных районах Африки развили отличающиеся традиции и методы охоты на муравьев[148]148
  Y. Möbius, C. Boesch, K. Koops, T. Matsucawa, T. Humle (2008). Cultural differences in army ant predation by West African chimpanzees? A comparative study of microecological variables // Anim. Behav. 76. P. 37–45; C. Schöning, T. Humle, Y. Möbius, W. C. McGrew (2008). The nature of culture: Technological variation in chimpanzee predation on army ants revisited // J. Hum. Evol. 20. P. 48–59.


[Закрыть]. (До недавних пор такой вид культурного разнообразия считался уникальным для людей.) Шимпанзе из национального парка Гашака-Гамти, куда направлялись мы с Каспаром, использовали ветки как орудия для сбора муравьев, обдирая листья и засовывая палки в гнезда муравьев-кочевников или тыкая ими в муравьиные тропы, – эта техника называется «ужением» муравьев. Кладя ветку в рот, как леденец, шимпанзе счищают с нее свирепых муравьев, цепляющихся друг за друга цепочкой. Поедание муравьев кажется болезненным, но кочевники не жалят и, как я выяснил, не кусают за язык, если быстро их жевать. Использование веток необходимо шимпанзе больше для того, чтобы поглубже залезть в гнездо и нацепить как можно больше муравьев, чем для того, чтобы избежать укусов. В других районах Африки шимпанзе храбро лезут в гнездо муравьев-кочевников руками, что дает им возможность набрать там вкусных личинок и куколок.

Но когда кочевники переходят в наступление, они устрашают. Каспар, проницательный, спокойный немец, сложенный как борец полусреднего веса, со светлыми волосами, подстриженными в милитари-стиле, был убежден в военной доблести муравьев. Специалисту по муравьям-кочевникам из колледжа Ютики Биллу Готвальду деревенский вождь из Ганы рассказал о ребенке, убитом этими муравьями[149]149
  W. H. Gotwald Jr. (1984). Death on the march: Army ants in action // Rotunda 17. P. 37–41.


[Закрыть]. Я слыхал, что кочевники могут завалить даже корову. Многие африканские племена верят, что питон, прежде чем поесть, проверяет, нет ли поблизости муравьев-кочевников: они могли бы снять со змеи кожу заживо своими ножевидными мандибулами, если бы нашли питона слишком раздувшимся от еды, чтобы успеть уползти.

Когда мы с Каспаром выехали из Абуйи в Гашака-Гамти, что на границе с Камеруном, то оказались посреди песчаной бури. Харматан[150]150
  Харматан – сухой и пыльный западноафриканский сезонный ветер, дующий из внутренних областей Сахары к Гвинейскому заливу с конца ноября по начало марта. – Прим. перев.


[Закрыть] нес столько пыли из Сахары, что видимость во время двухдневной поездки в парк была отвратительной. Солнце светило не ярче полной луны.

Стиснутые в битком набитом джипе во время последнего этапа нашего многочасового путешествия, мы пересекли широкую реку прямо перед тем, как добрались до полевой станции внутри парка. Вода вздымалась выше колес, но водитель пер вперед, стукаясь о камни, а вода продолжала подниматься. Один из пассажиров показал место, где в прошлом году студент пошел купаться и его поймал крокодил. Его безжизненное тело нашли под скалой, куда крокодил затолкал его, чтобы съесть попозже. Опасно балансируя в задней части безбортового кузова, цепляясь за шесть других пассажиров, кучи багажа и связки кудахчущих кур, я сосредоточился на том счастливом обстоятельстве, что воздух на этой небольшой возвышенности был почище.

Оказавшись на полевой станции, состоящей из нескольких низких бетонных построек, мы с Каспаром бросили багаж и направились по пешеходной тропе, чтобы начать обзор местных муравьев. Холмистый ландшафт перемежался оливково-зеленым низинным лесом и редколесной саванной с преобладанием выгоревшей травы. Земля была сухая, как пыль. Листовой опад хрустел под ногами. По дороге мы миновали красивых, ярко одетых мужчин и женщин из племен джибу и чамба. Они грациозно балансировали корзинами с мясом и фруктами на головах – это были товары, которые они несли для трехдневной торговой вылазки в Камерун. Воздух резали крики «пии-йяуу» мартышек мона.

Через час мы ушли с тропы в поисках влажной земли, чтобы посмотреть на более высокий припойменный лес вдоль ручья. Скоро к нам присоединились специалист по шимпанзе Энди Фаулер, тихий англичанин с неизменной кривой улыбкой, и Даррен Эллис, тощий очкастый американец, который как начал диалог с Каспаром, так и продолжал без остановки три недели, пока они вырабатывали протоколы, которые Даррен должен был использовать для магистерской диссертации. Он изучал палочные орудия, сделанные шимпанзе, реакцию на эти орудия муравьев-кочевников и значение муравьев-кочевников для рациона шимпанзе. Эта последняя тема требовала, чтобы Даррен считал остатки муравьев в каждой кучке обезьяньего помета, какую он мог найти, – задача, оказавшаяся еще менее приятной, чем казалось.

Энди привел нас к гнезду муравьев-кочевников, которое нашел двумя днями раньше. От основания упавшего хлопкового дерева растекались пирамиды почвы, доходившие до русла ручья. Мы увидели несколько старых, слабых и раненых особей, уходящих на помойную кучу, чтобы там испустить дух. Некоторых ловили рабочие муравья-акробата, по окраске черные с кофейным, помахивающие сердцевидным брюшком в возбуждении при виде легкой трапезы. Некоторые виды муравьев промышляют собиранием на помойке уязвимых рабочих или же раненых, оставшихся после рейда кочевников.

Эти муравьи-кочевники принадлежали к виду Dorylus rubellus. Наблюдая их мертвых и умирающих, я подумал о том, как мой учитель Эдвард О. Уилсон вычислил, каким образом муравьи опознают своих покойных родичей. В 1958 году, работая в Гарварде, Эд с двумя коллегами предложили муравьям бумажные квадратики, пропитанные разными вонючими химикатами, ассоциирующимися с разложением. Одно вещество, масляная кислота, вызвала полноценную некрофорическую реакцию, побуждающую рабочих уносить эти кусочки бумаги на мусорную кучу. Когда же исследователи намазали масляную кислоту на живого муравья, его решительные собратья и его уволокли прочь. Пока он не вылизался начисто, этого несчастного муравья неоднократно выкидывали обратно на помойку при каждой попытке войти в гнездо[151]151
  E. O. Wilson, N. I. Durlach, L. M. Roth (1958). Chemical releasers of necrophoric behavior in ants // Psyche 65. P. 108–114.


[Закрыть]. Пахнешь как мертвый – ты и должен быть мертвым.

Поискав вдоль русла ручья, я нашел тропу кочевников, которая на протяжении трех метров была открытой, пока не поднималась на берег и не исчезала в лесу. Несколько рабочих несли добытые, возможно, в рейде глубоко в лесу кусочки насекомых, размещенные под телом рабочих в классическом стиле муравьев-кочевников. То, что я увидел дальше, заставило меня упасть на колени. Кочевники выглядели и вели себя так знакомо, что мне показалось – я снова в Азии и наблюдаю поток муравьев-мародеров. Частично причиной тому было положение охранников или стражей, стоявших или прохаживавшихся возле тропы в духе муравьев-мародеров, высоко поднимаясь на ногах, с поднятыми головами и разинутыми мандибулами.

Однако скоро я заметил отличия от мародеров. Роль сторожей играли множество рабочих среднего размера и солдат-кочевников, а не мелких рабочих. Движение по тропе также казалось хаотичным, редко распределяясь по полосам. Противореча некоторым прочитанным мною описаниям, муравьи бежали бок о бок, ступая ногами по земле, а не друг на друга. Рабочие, однако, наступали на ближайших к ним, а большие перешагивали через малых – обычное дело у полиморфных видов, – предотвращая создание пробок за рабочими, которые внезапно остановились.

На некоторых участках дороги стражи объединялись таким образом, какого я раньше никогда не видел: сцепляя между собой когтистые лапки, подобно пирамиде, образуемой бронированными чирлидерами в фильме ужасов, они создавали решетку над потоком муравьев под собой в виде щита, ощетинившегося челюстями. В отличие от мародеров, у кочевников нет глаз, и вся их совместная деятельность поистине представляет собой слепого, ведущего слепого. Глядя на стражей, сцепившихся ногами, я задумался, как они ощущают эти орды под собой, чтобы правильно располагать свои тела. Этот щит рвался каждый раз, когда его задевало проносимой ниже едой, что означало, что плетение из муравьев приходилось постоянно восстанавливать.

Еда также застревала там, где путь пролегал под листьями. Не имея дорожных бригад из крупных каст, как у мародеров, кочевники могли миновать эти препятствия лишь после беспощадных толчков, наносимых грубой силой проходящих внизу рабочих, кроме одного сырого места, где муравьи отказались от своих колючих покрытий из живых стражей в пользу земляных баррикад в стиле мародеров.

Я погрузился в мысли об устройстве дорог, когда два огромных лесных кабана, волосатые и высотой мне по грудь, вбежали в ручей впереди меня. Они поглядели на меня с явным ужасом, затем шумно рванули оттуда. Часом позже явился впечатляюще мужественный оливковый павиан, изобразил атаку, обнажив клыки, а позади него с нервным блеянием шли его самки.